Шри Рамакришна приехал из Дакшинешвары в дом своего ученика Баларама около десяти часов утра и завтракал там. Этот дом Бхагаван избрал своим главным «виноградником» на тот день. Здесь он одного за другим привязывал к себе бхакт Божественной любовью. Здесь он часто воспевал имя Господа, и плясал во главе своих учеников.

Как велика была любовь учителя к своим ученикам! Там, в храме Кали, один, он часто плакал, как ребёнок, он так страстно желал видеть их. Не спя по ночам, он взывал к Божественной Матери: «О, Мать! Удостой собрать их за ограду! Они так преданны тебе. О, как страстно я желаю видеть их! Мать, приведи их ко мне или меня к ним». Не в этом ли была тайная причина его частых посещений дома Баларама? Он, действительно, объявлял каждому: «Баларам истинный бхакта, он ежедневно поклоняется Богу вселенной. Его угощения, поэтому, всегда приемлемы». Но когда бы Бхагаван ни приходил в дом Баларама, он говорил: «Идите и пригласите моего Нарендру и других учеников. Предложить им пищу всё равно, что предложить её самому Богу. Они не простые смертные. Они суть части Божества, проявленного во плоти». И много раз его поклонники собирались там «на дурбаре [86] Божественной любви».

Махендра, который учил в соседней школе, услышал, что Шри Рамакришна посетил дом и Баларама, и, пользуясь коротким досугом, пришел около полудня повидать его. Полуденный обед прошёл, и Бхагаван отдыхал в приёмной комнате. Его молодые ученики сидели вокруг него. По временам он брал пряности из маленькой сумки. Войдя, Махендра низко поклонился.

Шри Рамакришна (ласково): – Махендра! Вы здесь! Разве сегодня нет занятий в школе?

Махендра: – Я пришёл прямо из школы. В настоящую минуту у меня нет серьёзных занятий в школе.

Один из бхакт: – Нет, уважаемый господин, он прогулял уроки.

Махендра (про себя): – Увы! Словно невидимая сила привлекла меня сюда.

Бхагаван сделался серьёзнее и предложил им сесть. Он сказал: – Некоторое время назад я не мог прикоснуться к металлам. Можете вы сказать мне почему это? Однажды, когда я положил руку на металлическую чашку, я почувствовал боль, как будто уколола её рогатая рыба, и боль продолжалась несколько времени. Мне понадобился металлический кувшин, и я думал, что могу принести его, прикрыв полотенцем; но едва я дотронулся до него, как почувствовал мучительную боль в руке. Тогда я начал молиться моей Божественной Матери: «О, Мать! Я никогда больше не буду прикасаться к металлу. Прости меня на этот раз».

После полудня Шри Рамакришна всё ещё сидел в приёмной Баларама. На его лице была кроткая улыбка, отражение которой восприняли лица учеников. Гириш Гхош[87], Шуреш Митра, Баларам, Лату[88], Чунилал[89] и многие другие ученики находились тут же.

Рамакришна (Гиришу): – Вам лучше обсудить этот вопрос с Нарендрой (Вивеканандой), и послушать, что он скажет.

Гириш: – Нарендра говорит: «Бог бесконечен. Мы не можем даже сказать, что всё, что мы слышим или видим – будь это предмет или лицо – есть часть Бога. Бесконечность едина; разве может она иметь части? Она неделима».

Рамакришна: – Бог бесконечен или даже более, чем бесконечен: но Своею всемогущею волею Он может проявлять Свою сущность в человеческой форме и воплощаться среди нас. Как он воплощается, мы не можем объяснить словами. Надо почувствовать и постичь это. Путём аналогии мы можем получить лишь смутное понятие об этом. Например, если вы прикоснулись к рогу, ноге или сосцам коровы, разве вы не прикоснулись к корове? Но для нас, человеческих существ, молоко самое важное, что мы получаем от коровы, а молоко мы можем получить только из сосцов, а не из других частей тела коровы. Воплощение Бога подобно сосцам, через которые течёт молоко Божественной любви. Для того, чтобы дать человечеству свою сущность Божественной любви и бхакти, Господь воплощается по временам в человеческую форму.

Гириш: – Нарендра говорит: «Можно ли вполне постигнуть Бога? Он бесконечен».

Рамакришна: – Это верно. Кто может вполне понять Бога или хотя бы какой-либо из Его атрибутов, большой или малый? Но почему нам надо знать все его атрибуты? Довольно того, что мы можем видеть и воспринимать Его. Тем более, что человек, видевший Божественное воплощение, видел Бога. Представьте себе, что человек идёт на берег священной реки Ганга и прикасается к воде. Он будет говорить: «Я видел святую реку и прикоснулся к ней». Ему нет надобности прикоснуться к реке на всём её протяжении, от её истока до устья. Если я прикоснулся к вашим ногам, я прикоснулся к вам. Если вы придёте к океану и прикоснётесь к воде, вы прикоснётесь к океану. Подобно тому, как всюду проникающий огонь больше всего проявляется в горящем дереве, Бог, хотя Он и всеобъемлющ, более проявляется в Своём воплощении.

Гириш (улыбаясь): – Я лично занят поисками огня, Я усердно ищу место, где могу найти его.

Рамакришна (тоже улыбаясь): – Огонь наиболее ярко проявляется при горении дерева. Если вы ищете Божественный элемент, вы должны искать его в человеке, потому что Божество проявляется в человеческом существе более, чем где-либо. Кроме того, если вы видите человека, который переполнен Божественной любовью, который сотворён по подобию Бога, который упоён вином Божественной любви, в этом человеке, уверяю вас, Бог проявил Себя. Верно, конечно, что Бог пребывает везде, но Его Божественная сила (Шакти) проявляется в некоторых местах более, чем в других. В аватаре (воплощении Бога) проявление Шакти очень сильное. Иногда проявление этой Божественной силы бывает полное и совершенное. Действительно, аватара значит воплощение Шакти – Божественной силы.

Гириш: – Нарендра говорит: «Бог недостижим для ума, слов и чувств».

Рамакришна: – Нет, Бог недостижим лишь для нечистого ума, а не для чистого (манас). Его не может понять обыкновенный интеллект, но очищенный интеллект (буддхи) может понять Его. Ум и интеллект становятся чистыми, когда они абсолютно свободны от вожделений и стремления к богатству (камини и канчан). Тогда очищенные ум и интеллект сливаются воедино. Действительно, Бог может быть постигнут очищенным умом. Разве не правда, что мудрецы и святые могут познать Бога? Они нашли Высший Дух в себе, своё истинное «Я».

Гириш (улыбаясь): – Нарендра, я победил в споре! Рамакришна: – О, нет! Наоборот, он говорит: «Гириш имеет такую твёрдую веру в пришествие аватары в человеческой форме, что я чувствую, что не могу ничего сказать против этого».

Бхагаван выразил затем желание послушать пение гимнов. Приёмная комната Баларама была полна посетителей. Каждый следил за Бхагаваном, жадно ловя падающие с его уст слова и выжидая его действий. Тарападу просили спеть, и он пропел песню о забавах Пастыря людей, Шри Кришны.

Шуреш Митра, другой ученик, сидел на некотором расстоянии от Бхагавана. Шри Рамакришна ласково улыбнулся ему и, указывая на Гириша, сказал ему: «Вспоминаете ли вы разгульную жизнь, которую вели некогда? Здесь есть некто, более чем равный вам».

Шуреш (смеясь): – Это действительно верно, уважаемый господин. Он мой дада (почтенный старший брат) в этом отношении.

Гириш (Бхагавану): – Я никогда не был внимателен, когда учился в детстве. Почему это, уважаемый господин, люди упорно называют меня учёным?

Рамакришна: – Знаете, что я думаю об ученье и чтении Священного Писания? Книги и Священное Писание указывают путь к Богу. Раз вы знаете путь, на что вам книги? Наступает время для религиозных занятий в уединении. Человек получил письмо, в котором его просят купить некоторые вещи для его родственников. Он собирается послать купить эти вещи и не находит письма, которое затерялось. Он долго ищет его. Его семья помогает ему в поисках. Наконец, письмо находят. С радостью человек схватывает его и читает. Но, узнав, какие вещи требовались, он бросил письмо в сторону и начал собирать требуемые вещи. Долго ли помнят о таком письме? Пока не стало известно его содержание. Потом нужно думать о приобретении вещей. Точно так же священные книги только указывают нам способы приближений к Богу. Узнав их, вы должны без устали трудиться, чтобы усвоить их и достигнуть вашей цели. Какая польза в одном книжном знании? Пандит может знать много священных текстов и наук, но если его ум привязан к миру, если он любит чувственные удовольствия, это значит, что он не проникся духом Священного Писания и изучал его напрасно.

Рамакришна сказал Гиришу: – Нарендра – молодой человек, стоящий очень высоко по своему развитию. Он всем интересуется: пением, игрою на музыкальных инструментах, а также различными отраслями знаний. Он обладает добродетелями самообладания, верного понимания, бесстрастием и многими другими качествами. (Обращаясь в сторону ученика, Рамакришна прибавил:) Обратите внимание на преданность Гириша Богу и его веру.

Наран[90] (Бхагавану): – Уважаемый господин, не будем ли мы иметь удовольствие услышать твоё пение?

И Бхагаван запел гимн Божественной Матери вселенной.

1. О, моя душа, прижми к своему сердцу мою возлюбленную Мать; Пусть ты и я, одни, имеем радость смотреть на Неё, Пусть никто другой не видит Её, никто другой!

2. Желания – о, уйди от них, моя душа; пусть радует нас одно Её присутствие. Пусть лишь наши только уста взывают к ней, говоря: «Мать, Мать!»

3. Есть дурные желания, есть такие, что указывают путь, ведущий к мирскому; О! пусть не приближаются они к нам!

Пусть око мудрости, направляющее к Богу, стоит на страже и хранит нас от зла.

Затем Бхагаван спел другую песню, в которой он поставил себя в положение истомлённых и обременённых людей мира, изнемогающих под гнётом своих забот и страданий.

1. О Мать! Ты создана из вечного блаженства, почему же мне отказано в нём?

2. Моя душа, о благая Мать, не знает ничего, кроме лотоса Твоих священных стоп. Отчего же Владыка смерти, Царь справедливости, осудил меня? Научи меня, какой дать ответ сему грозному Царю.

3. Желанием сердца моего было, о Мать, повторять Твоё святое Имя, и перейти океан смерти. Даже во сне не мог я помыслить, что Ты утопишь меня в безбрежном океане.

4. День и ночь, о Мать, супруга Вечности, повторял я Твоё святое Имя, которое приносит спасение Твоим утомлённым детям. Но увы! мои бесконечные тяготы никогда не покинут меня. Я скорблю лишь о том, что, если не буду спасён, никто уж не станет повторять Твоё Имя.

Следующая песнь Бхагавана была о радости Божественной Матери.

Божественная Мать всегда играет с (Богом) Шивой, в блаженной радости. Она много пьёт, но не падает. Она танцует на груди Своего супруга, Мир сотрясается под тяжестью Её стоп. Оба они у предела безумия; Оба бесстрашны и свободны.

Ученики слушали пение в глубоком молчании. Что их поражало, так это перемена, которая произошла в Бхагаване. Он был вне себя от божественной радости – опьянённый этим безграничным блаженством.

Спустились сумерки. Ученики не покидали своих мест. Подняв голову, чутким ухом слушали они, как воспевал Бхагаван сладостное имя Господа, которое в его устах звучало сладостнее, чем всё, что они когда-либо слышали. Им никогда не приходилось слышать, чтобы ребёнок так любовно звал свою мать: «Мать, Мать!» Казалось, что капли нектара падали с уст Бхагавана. Беспредельное небо, поднимающиеся за облака горы, синий океан, необъятный простор, далёкая пустыня – всё это теперь стало ненужно слушавшим; зачем им теперь туда в поисках Божественных Отца и Матери вселенной? Нужно ли размышлять о «рогах коровы», о ногах её или других частях её тела? Учитель говорил сегодня о сосцах коровы, из которых можно извлечь молоко Божественной любви. Неужели все здесь присутствующие удостоились видеть в этой самой комнате воплощение Божества? Иначе что другое могло вселить в сердца учеников – людей истомлённых и обременённых – полнейший мир и радость, исходящие от Бога? Что другое могло наполнить радостью эту долину слёз? Им казалось, что человек, находившийся перед ними, был воплощением Бога. Так ли это было или нет, их ум сердца и души принадлежали всецело ему! Он был для них полярной звездой в этой загадочной жизни. И они наблюдали, как в его душе отражалось Верховное Существо, причина причин. Так думали, про себя некоторые из учеников. Они чувствовали себя истинно блаженными, слушая Бхагавана, воспевающего имя Божественной Матери и Хари, Господа Бога, Который избавляет от забот, грехов и обид.

По окончании пения, Бхагаван начал молиться Божественной Матери. Казалось, что Бог любви принял человеческий образ, чтобы научить человека, как надо молиться. Он говорил: – Мать, я поручаю себя Твоему милосердию. Да хранит меня лотос Твоих ног от всего, что удаляет Твоих детей от Тебя! Я не ищу, добрая Мать, чувственных удовольствий; не ищу славы. Нет у меня стремлений к сиддхи (силы йогов), которые помогают совершать чудеса. Я молюсь, добрая Мать, о чистой любви к Тебе, незапятнанной желаниями, любви без примеси, любви, не жаждущей мирских вещей, любви к Тебе, которая выливается непрошенная из глубины бессмертной души. Сделай также, о Мать, чтобы Твоё дитя, очарованное обаянием Твоих волшебных сил (Майи), не забывало Тебя; запутавшись в красивой сети самсары, которую Ты выткала. Сделай так, чтобы твоё дитя не прельстилось ими. О добрая Мать, разве Ты не знаешь, что Твоё дитя не имеет никого в мире, кроме Тебя? Я не знаю, как воспевать Твоё имя с достаточной преданностью. Нет у меня достаточного знания ведущего к Тебе, нет у меня достаточной любви к Тебе. Дай мне эту любовь по Твоему бесконечному милосердию!

Эта вечерняя молитва имела целью показать людям, как нужно жить и молиться.

Гириш пригласил Шри Рамакришну в свой дом. Он должен был прийти в ту же ночь. Бхагаван сказал ему: «Не слишком ли поздно будет, как вы думаете?»

Гириш: – Нет, уважаемый господин, ты можешь уйти, как пожелаешь рано.

Было около девяти часов вечера. Баларам приготовил ужин для Шри Рамакришны. Милостивый Бхагаван не мог оскорбить его чувства. Он сказал Балараму: «Пошлите в дом Гириша пищу, которую вы приготовили для меня». Сказавши это, он отправился, сопровождаемый учениками. Спускаясь с первого этажа, он как будто сделался другим существом; он имел такой вид, точно углубился в мысль о Боге, точно был опьянён! Казалось, что сознание начинало покидать его. Один ученик выступил вперёд, чтобы держать его за руку и не дать оступиться ему. Бхагаван сказал ему с большой нежностью: «Если ты будешь держать меня за руку, люди скажут: "Он пьяница!" Пусти меня одного, без помощи». Он перешёл следующий переулок недалеко от дома Гириша. Что заставляло его идти так скоро? Ученики отстали. Никто не знал, какая Божественная идея проникла в его сердце. Почему он имел вид безумного? Потому ли это было, что он думал о Существе, о котором сказано в веданте, что Оно недосягаемо для слова и мысли?

Вот подходит Нарендра! Много дней взывал Бхагаван: «Нарендра, Нарендра», как безумный. И вот теперь Нарендра был перед ним, а он ни одним словом не обменялся с ним. Было ли это то, что люди называют бхава (экстаз) состояние, в которое, как говорят, постоянно впадал Чайтанья? Кто мог проникнуть в тайну этого Божественного экстаза?

Шри Рамакришна прошёл переулок, ведущий к дому Гириша. Ученики все следовали за ним. Теперь он обратился к Нарендре, говоря: «Здоров ли ты, дитя моё? Я не в состоянии был тогда говорить с тобою». Каждое слово, произносимое его устами, было полно нежности. Ещё не дойдя до дверей дома, он вдруг остановился. Он взглянул на Нарендру и сказал: «Это из двух одно – человеческая душа, а другое есть космос». Действительно ли он взирал на душу и мир? Если так, то в каком свете? Он взирал на неописуемого Брахмана! Одно, два слова сорвались с его священных уст, подобно торжественным текстам Священного Писания. Или он подошёл к краям Бесконечного Океана и стоял безмолвный, глядя в Беспредельную Ширь, и услышал отзвуки немолчного гласа, исходящего из глубины Вечности?

Гириш стоял у дверей своего дома, готовясь принять Бхагавана. Шри Рамакришна подошёл со своими учениками. В его блаженном присутствии Гириш распростёрся ниц к его ногам. Зрелище было, действительно, умилительное, и ученики смотрели с почтением и восторгом. Гириш взял прах с его священных ног и поднялся по приказанию Учителя. Он повёл всех в приёмную комнату, где Бхагаван и его ученики уселись. Они жаждали упиться, как нектаром, его словами, которые давали вечную жизнь.

Он собирался сесть, как вдруг увидел лежавшую возле газету. Так как газеты были предназначены для мирских людей, говорили с болтовней и сплетнями о мирских делах, то они являлись в его глазах нечестивыми предметами. Он сделал знак, и газета была убрана. Тогда он сел. Нитьягопал[91] низко поклонился ему в ноги.

Бхагаван (обращаясь к Нитье): – А почему ты не был там? Нитья: – Уважаемый господин, я был не в состоянии пойти в Дакшинешвару. Мне нездоровилось. Во всём теле были боли.

Бхагаван: – Хорошо ли чувствуешь себя теперь? Нитья: – Не очень хорошо, должен, к сожалению, сказать. Бхагаван: – Тебе бы следовало оставаться на одну-две ступени ниже.

Нитья: – Общество не нравится мне. Они говорят всевозможные вещи про меня. Это пугает меня. По временам я совершенно свободен от страха, и я ощущаю дух в себе. Бхагаван: – Это только естественно. Кто твой постоянный товарищ?

Нитья: – Тарак. Иногда он не подходит к состоянию моего ума.

Бхагаван: – Нангта [92] (Тотапури) говаривал, что у них в матхе[93] был один сиддха, который приобрёл некоторые чудотворные силы. Он ходил всегда, устремив взор на небо, не заботясь о своём товарище Ганеше Горджи, но, когда тот покинул его, он был безутешен.

Тут произошла перемена в Бхагаване. Он пробыл безмолвным некоторое время. Придя в сознание, он сказал: «Ты пришёл, пришёл? Я тоже здесь». Кто из присутствовавших мог постичь тайну этих божественных слов!

Из числа учеников, сидевших у ног Рамакришны, Нарендра не верил в воплощение Бога, между тем как Гириш имел горячую веру, что Бог воплощается из века в век в здешнем мире. Бхагаван пожелал, чтобы они обсудили вопрос перед ним.

Шри Рамакришна (Гиришу): – Мне бы хотелось, чтобы вы обсудили этот вопрос на английском языке.

Прения начались. Но они велись, впрочем, не на английском, а на бенгальском языке, с употреблением местами английских слов.

Нарендра: – Бог есть Бесконечность; мы не можем постичь Его нашим слабым интеллектом. Бог пребывает в каждом человеческом существе, но Он не проявляется в каком-либо отдельном индивидууме.

Бхагаван (ласково): – Я совершенно согласен. Он в каждом предмете, в каждом человеческом существе; только есть разница в проявлении Божественной энергии в разных предметах. Проявленная в некоторых предметах Божественная энергия отдаляет их от Бога и называется тогда авидья (неведение). Когда она приводит к Богу, она называется видья. Кроме того, проявленная энергия бывает сильнее в одних носителях её и слабее в других. Потому-то люди и не равны. Ученик: – Какая польза в этом праздном разговоре? Бхагаван: – Большая польза в нём. Гириш (Нарендре): – Как вы знаете, что Бог не принимает человеческого вида, что Он не воплощается?

Нарендра: – О! Бог конечно недостижим для слов и ограниченного ума!

Рамакришна: – Именно так; Он недостижим для нечистого ума. Но Он может быть познан как Реальность, очищенным интеллектом (буддхи). Очищенный интеллект и очищенная душа слиты воедино. Святые мудрецы (риши) осознали как Реальность чистый Мировой Дух своими очищенными интеллектом и душою.

Гириш (Нарендре): – Если Бог не воплощается в человеческом виде, кто же объяснит эти трудные проблемы? Он принимает человеческую форму, чтобы научить человечество Божественной мудрости и Божественной любви. Кто другой обладает силою поучать таким образом? Нарендра: – Ну, Он, конечно, научит меня через сердце. Бхагаван (ласково): – Действительно так. Он будет учить как внутренний Руководитель сердца (Антарьямин).

Спор разгорелся. Он перешёл на вопросы, слишком возвышенные для среднего понимания: неделима ли Бесконечность? Что сказал Гамильтон о пределе человеческого знания и Герберт Спенсер, Тиндаль и Гексли?

Рамакришна: – Я лично не люблю таких, вопросов. Бог недостижим для рассуждений; Он нечто большее. Я вижу, что всё существующее есть Бог. К чему рассуждать о Нём? Я действительно вижу, что всё, что существует, есть Бог. Он есть во всех этих вещах. Это стадия, в которой ум и интеллект (буддхи) растворяются в абсолютной и неделимой Сущности. При виде Нарендры мой ум поглощается неделимым Абсолютом. Что вы скажете на это?

Гириш (улыбаясь): – Конечно, уважаемый господин, мы не претендуем, что всё понимаем, кроме этого.

Рамакришна: – Поэтому-то по окончании самадхи я должен спуститься, по крайней мере, на две ноты в скале, прежде чем заговорить. Веданта была объяснена Шанкарой[94]. Другой точки зрения придерживается Рамануджа[95], который выдвинул доктрину недуализма с некоторыми ограничениями.

Нарендра (Бхагавану): – Господин, могу я спросить, что значит вишиштадвайтавада (недуализм с некоторыми ограничениями)?

Рамакришна: – Вишиштадвайтавада учение Рамануджи, по которому Абсолют (Брахман) не должен быть рассматриваем отдельно от мира и души. Трое составляют одно: три в одном и одно в трёх. Возьмём плод. Отделим скорлупу, семена и ядро. Предположим теперь, что кто-нибудь желает знать вес плода. Разумеется, нельзя взвесить одно лишь ядро. Надо взвесить всё, скорлупу, семена и ядро, чтобы узнать настоящей вес плода. Сначала мы несомненно считаем главной частью ядро, а не скорлупу или семена. Затем мы убеждаемся, что скорлупа и семена принадлежат к тому же веществу, как и ядро. В первой стадии рассуждения мы говорим: «Не это, не это». Следовательно, Абсолют (Брахман) не есть индивидуальная душа. А также он не феноменальный мир. Абсолют (Брахман) есть единая Реальность, всё остальное нереально. В следующей стадии мы идём немного далее. Мы видим, что ядро принадлежит к тому же веществу, к которому принадлежат скорлупа и семена; из этого делается тот вывод, что сущность, из которой мы производим наше отрицательное понятие об Абсолюте-Брахмане, тождественна с сущностью, из которой мы производим наши отрицательные понятия о конечной душе и о феноменальном мире. Наши относительные явления (лила) должны восходить к этой вечной Сущности, которая называется также Абсолютом. Следовательно, говорит Рамануджа, Абсолют (Брахман) определяется конечною душою и феноменальным миром. Таково учение той школы, веданты, которая признаёт недуализм лишь с некоторыми ограничениями.

Я вижу эту Сущность как Реальность, перед самыми моими глазами! Зачем я буду рассуждать? Я действительно, вижу, что Абсолют есть всё, окружающее нас. Он является как индивидуальная душа и феноменальный мир. Нужно пробуждение духа внутри, чтобы видеть Реальность. Как долго приходится рассуждать и разбирать, говоря: «Не это, не это?» До тех пор, пока не познаешь абсолютную Реальность. Это не простые слова вроде: «Я вижу, что Бог есть всё»; недостаточно сказать это. Дух должен быть оживотворён Божией благодатью. Духовное пробуждение сопровождается состоянием самадхи. В этом состоянии забываешь, что имеешь тело; теряешь всякую привязанность к вещам земного мира; жаждешь только таких слов, которые относятся к Богу, бываешь в печальном смущении, когда приходится слушать о мирских делах. За пробуждением духа, обитающего внутри нас, наступает осознание Мирового Духа. Дух пребывающий в нас, может познать как Реальность Мировой Дух.

По окончании прений Бхагаван сказал: € Я заметил, что рассуждение даёт лишь интеллектуальное понятие об Абсолюте, которое далеко от истинного осознания Его. Последнее может быть достигнуто посредством медитации в уединении (дхьяна), но оно весьма несходно с непосредственным осознанием Бога, даруемым Его благодатью. Если Он, по благодати Своей, даст нам возможность познать Бога воплощённого и то, как Он проявляется в человеческом виде, тогда нет надобности рассуждать или объяснять. Знаете, как это происходит? Как если бы в тёмной комнате кто-нибудь чиркнул спичку о коробку, и вдруг зажёгся бы свет. Итак, если Господь настолько милостив, чтобы возжечь свет для нас, то мрак невежества будет рассеян, и все сомнения исчезнут навсегда. Может ли Он быть познан подобными рассуждениями?

Затем Бхагаван предложил Нарендре сесть рядом с ним. Он любовно расспрашивал о его делах и ласкал его.

Нарендра: – Уважаемый господин, я размышлял в уединении о Божественной Матери по три и четыре дня подряд, но ничего не вышло из этого.

Бхагаван: – Всё в своё время; не будь нетерпелив. Мать – не кто иной как Брахман, Абсолют. Божественная Мать есть изначальная энергия; когда она недеятельна, я называю её Брахманом. Когда же она творит, сохраняет и разрушает феноменальный мир, я называю её тогда Шакти (энергия), или Божественной Матерью. То, что вы называете Брахманом, есть моя Божественная Мать. (Гиришу:) Становится поздно.

Гириш: – Мне прискорбно, что я должен буду покинуть тебя, уважаемый господин, и заняться своей работой; бедняга я!

Бхагаван: – Нет, ты должен служить обеим сторонам. Джанака служил Богу, не имея привязанности к миру, и таким образом заботился об интересах обоих миров, здешнего и будущего; он пил из чаши молоко, но не забывал души.

Гириш: – Я подумываю, уважаемый господин, отказаться от своей профессии.

Бхагаван: – Нет, нет; ты не должен делать этого. Всё правильно, как оно есть. Ты приносишь пользу многим.

Нарендра (тихонько): – Минуту тому назад он обращался к нему как к Господу, Богу воплощённому; однако, как он ещё сильно привязан к своей профессиональной работе!

Бхагаван сидел рядом с Нарендрой. Он не сводил глаз с него. Он ещё ближе подвинулся к нему. Хоть Нарендра и не верил, что Бог воплощается, что же из этого? Его любовь к Нарендре была так же велика, как всегда. Прикоснувшись к нему, Бхагаван сказал: – Разве твои чувства оскорблены? Ничего; мы разделяем твоё мнение и сочувствуем тебе.

Бхагаван продолжал: – Когда рассуждаешь и умствуешь о Боге, тогда не сознаёшь Его как Реальность. Вы оба пустились в рассуждения. Мне не нравилось это. Долго ли продолжается шум на пиру, на котором много приглашённых? Пока гости не примутся за еду. Как только будут поданы мясные блюда, и они примутся за них, три четверти шума утихнут. Затем, чем больше будет подано сластей, тем скорее прекратится шум. Чем ближе вы подходите к Богу, тем менее вы склонны умствовать. Когда вы подошли к Нему, когда вы видите Его как Реальность, тогда всякий шум, всякие прения кончаются. Приходит время для радости, которая наступает в самадхи.

Говоря это, Бхагаван легко провёл рукою по кроткому лицу Нарендры и ласкал его, повторяя: «Хари Ом, Хари Ом, Хари Ом».

И свершилось чудо перед глазами учеников! Смотря на Бхагавана, они видели, что сознание покидало его. Взглянув снова, они увидели, что оно покинуло его. В этом полусознательном состоянии рука воплощения Божественной любви продолжала покоиться на теле Нарендры. Внушал ли он ему вдохновение, силу приходящую свыше? Затем другие перемены произошли в Бхагаване. Он сказал Нарендре, со сложенными руками: «Песню спой, тогда я почувствую себя хорошо; иначе мне не удержаться на ногах. "Мой Нитай! О! Он очень пьян, опьянён вином Божественной любви, любви к Гауранге (воплощённому Богу)"».

Немного спустя он снова стал безмолвен – безмолвен, как мраморная фигура. Опьянённый радостью Божией, Бхагаван продолжал, говоря: «Смотри, Рай – ты же упадёшь в Джамну, от любви к Кришне обезумевшая»[96]. Рамакришна снова погрузился в глубокое самадхи! Придя в сознание, он произнёс отрывки известной песни: «О, подружка, далека ли блаженная лесная страна, страна, где можно встретить моего Возлюбленного? Смотри! Сюда доходит благоухание Кришны! Я же неспособна сделать ни шага вперёд!»

Теперь Бхагаван потерял всякое сознание мира. Он не сознавал ни предметов, ни лиц в этом состоянии. Нарендра сидел перед ним, но очевидно Рамакришна не видел его. Он потерял всякое чувство времени и пространства. Ум, сердце и душа утонули в Боге. Вдруг он встал, говоря:

«Опьянённый вином Божественной любви, любовью к Гауру (воплощённому Богу)». Через несколько минут он сел и сказал: «Там показался свет, но я не могу даже сказать теперь, откуда идёт свет». И тогда Нарендра запел:

1. О Господи! Ты осчастливил меня видением Твоим и Ты отринул все мои заботы. Чары набросил Ты на душу мою.

2. Видя Тебя как Реальность, семь миров забыли свои горести! Не говоря уже обо мне, бедняге, столь достойном Твоей жалости и Твоего сострадания!

Слушая песню, Бхагаван снова потерял всякое сознание внешнего мира. Глаза его были закрыты. Тело его и члены не двигались, он был в глубоком самадхи. Когда самадхи прошло, он спросил: «Кто проводит меня домой в храм?» Словно дитя, ищущее товарища! Оставленный один, он видел только мрак кругом. Становилось поздно, и была ночь десятого дня тёмных двух недель, Рамакришна желал вернуться в храм в Дакшинешвару. Он сел в экипаж, который должен был отвезти его туда. Ученики стояли по сторонам экипажа, провожая его. Даже теперь он всё был опьянён радостью Божией. Экипаж уехал. Ученики поглядели вслед ему несколько минут, и затем разошлись по своим домам.

Примечания:

8

Брахмо самадж – название индусской унитарианской церкви, основанной раджей Раммохан Роем в 1830 г. после Р. X. Церковь эта имеет различные разветвления в Индии. Первоначальная организация известна теперь под названием «Ади самадж». Кешабчандра Сен был основателем общества, носящего название «Нового Завета», а Шиванатх Шастри основал Садхаран Брахмо самадж.

9

Джаганнатх буквально значит «Господь вселенной». В Пури, в Индии, существует большой храм, где каждый год происходит праздник колесницы. Отсюда идёт распространённое выражение – «колесница Джаганнатха».

86

Дурбар – (от перс. дарбар – аудиенция, зал, царский двор), в государствах Бл. и Ср. Востока в ср. века – совет знати при монархе, торжественный приём. Большой энциклопедический словарь. – Москва, Большая Российская энциклопедия – 1997. С. 380.

87

Гиришчандра Гхош, величайший индусский поэт драматург и актёр современной Индии. Он основатель и директор многих театров в Калькутте. Он считается индийским Гарриком. Он перевёл Шекспировского Макбета на язык бенгали, и исполнял главную роль с удивительной оригинальностью. Он гениальная личность, и был самым преданным из близких учеников Рамакришны.

88

Лату, преданный слуга Рамакришны. Хотя он неграмотный, он достиг вершины духовного экстаза, благодаря своей усерднейшей службе и почитанию своего Божественного учителя. В настоящее время он принадлежит к числу учеников Рамакришны, ставших санньясинами.

89

Бабу Чунилал Босу, близкий ученик Рамакришны остававшийся в миру и живший хорошим семьянином.

90

Наран был молодой, любимый ученик-мирянин Рамакришны.

91

Нитьягопал был преданный бхакта, который достиг очень высокой степени духовного экстаза (бхава). Он был молодой человек, живущий, как санньясин, хотя он и не принадлежал к монашескому ордену. Он приходил иногда засвидетельствовать своё почтение Шри Рамакришне и почитал его за воплощение Кришны.

92

Этим именем Шри Рамакришна называл своего духовного учителя в адвайта-веданте. Слово это буквально означает «человек, не имеющий одежды на теле». Его настоящее имя было Тотапури. Он был санньясин, монах школы Шанкары и большой знаток веданты. Он достиг высшего состояния нирвикальпа самадхи после сорока лет работы. Он бродил с места на место в Индии, нигде не оставаясь больше трёх дней. Когда он пришёл в Дакшинешвару, он жил в роще, в панчавати и не носил одежды. Увидав Рамакришну он пожелал научить его адвайта-веданте. Подобно ребёнку, Рамакришна отвечал: «Я спрошу свою Божественную Мать, и если она позволит мне, я буду учиться у тебя». Мудрый Тотапури остался доволен его ответом. Он пробыл с Рамакришной тогда одиннадцать месяцев, что было совершенно необычно для него. Он объяснил ему единство дживы с Брахманом, и через три дня Рамакришна осуществил в себе это высшее единство, достигнув нирвикальпа самадхи. Видя это состояние, Тотапури воскликнул в крайнем изумлении: «Как удивительна Божественная тайна! Ты приобрёл в три дня то, на что я потратил сорок лет упорного труда». С того времени он считал Рамакришну своим духовным братом.

93

Матх (хижина, место для уединения, храм) - индуистский монастырь, центр региональной системы храмов, возглавляемый авторитетным духовным лидером. – Ред.

94

Шанкара, см. примечание выше.

95

Рамануджа был основатель вишиштадвайты или недуалистической, с некоторыми ограничениями, школы веданты. Он родился в 1017 г. после Р. X., в Шри Парамбатуре, городе близ Мадраса в Южной Индии. Он почитается своими последователями за воплощение Шеши или Ананты. Он написал санскритские комментарии к упанишадам, Веданта-сутрам и Бхагавадгите и проповедовал своё учение по всей Индии. Согласно преданию, он жил сто двадцать лет и умер в 1137 году. Его учение отличается от абсолютной монистической философии Шанкарачарии. Теперь считают миллионами его последователей во всех классах индусов в Индии.

96

В связи с неточностью английского перевода здесь дается перевод с бенгальского первоисточника «Шри Шри Рамакришна Катхамрита» (Удбодхан Карьялая, Каликата, 3-е издание, 1992 г., стр. 900). Рамакришна цитирует обращение к Радхе из диалога, составляющего часть киртана на бенгали.