Глава 5

Удивительный мир игроков в бильярд

В настоящее время бильярд популярен как никогда. Он – неизменный спутник рекламы и шоу-бизнеса. Пожалуй, не было ни дня, чтобы бильярд в той или иной форме не появился на страницах газет, журналов или на телеэкране.

Не так давно в Америке невероятной популярностью пользовалась игра Джорджа Риппе, которого прозвали Потрошителем, однако не из-за его жестокости, а исключительно из-за созвучия его английской фамилии (Rippe – Ripper – «потрошитель»).

Этот владелец бильярдного клуба поставил своей целью побить все рекорды по биль-ярдным прыжкам в высоту. Говорят, что тысячу шаров он уже точно катапультировал.

Джордж применял две вертикальные стойки со шпильками, которые устанавливал через каждые полдюйма, а между ними клал поперечную планку, ширина которой равнялась ширине стола. Каждый раз он посылал биток от стоящего в углу шара через планку и вокруг всего стола к красному. Едва он добивался успеха, как тут же поднимал планку на полдюйма.

Еще один выдающийся бильярдный игрок – Гриндингер, которого прозвали Быстрым Ларри. Этот человек стремился стать абсолютным чемпионом по числу соударений шара с бортами на самых разных столах и самыми невероятными способами.

Гриндингеру удалось сделать десять и одиннадцать бортов на столах для пула, снукера и карамболя. Однако это еще не все: данный рекорд игрок установил, действуя всего лишь одной рукой.

Сам чемпион признавался, что часть трюков чрезвычайно опасна, особенно это касается стола для пула, где первые десять отражений биток делает практически на лету. Хорошо, если в таком зале стены обиты резиной, а вокруг стола собрались профессионалы бейсбола.

Некоторые попытки установить рекорды в мире бильярда кончаются более чем плачевно – летальным исходом. Так, в 1979 году австралиец Реймонд Пристли захотел стать первым игроком в снукер, который сделал бы удар, вися над игральным полем вверх ногами. Кончилась затея печально: Пристли упал вниз точно себе на голову.

Подобные случаи бывали и раньше. Например, в 1894 году английский журнал «Бильярд» писал об одной из подобных трагедий. Некий человек сказал, что может засунуть себе в рот бильярдный шар.

Надо сказать, пари он выиграл, и шар поместился у него во рту. К сожалению, достать шар для снукера обратно не удалось никакими обычными способами. Пришлось беднягу отправить в госпиталь, но несчастный задохнулся по дороге.

Есть игроки, например Джордж Миддлдич и Стив Симпсон, которые делают некоторые пуловские удары, выплевывая изо рта «свой» шар. Правда, им никогда в голову не приходило заглатывать биток целиком.

Один из бильярдистов вспоминает, как однажды в молодости на его глазах человек поспорил, что за шесть пенсов засунет себе в рот биток. Шар он засунул, но вынуть его было невозможно, поэтому пришлось выдернуть передние зубы.

Зубы вообще очень часто страдают при игре в бильярд. Однажды один из зрителей наблюдал за игроками в пул. Видимо, игра настолько захватила его и он так сильно переживал, что, когда один из партнеров промахнулся, зритель начал гомерически смеяться. В результате его зубной протез выскочил изо рта и попал в лузу. Нормальная жизнь бильярдного клуба и самого зрителя была начисто парализована. Пришлось за сорок миль вызывать инженера, который сумел бы вскрыть бильярдный стол при помощи своих инструментов.

А многие энтузиасты трехбортного карамболя буквально погрязли в системах и схемах. Они почему-то вдруг решили, что успех в игре заключается не в том, насколько разумные решения может принимать игрок, и даже не в мастерстве, не в прирожденном таланте, не в ощущениях и не в ударах, а в чистой математике. Эти люди тратят бесконечное количество часов на то, чтобы складывать и вычитать цифры для разнообразных вариантов ударов.

Пару десятков лет назад один заядлый бильярдист-фанатик, проживающий где-то на Ближнем Востоке, написал книжку, где подробно описал целую систему ударов; по его словам, данная система была божественной, ибо сам Господь продиктовал ее ему в сонном видении. Оказывается, Господь Бог по своей сути являлся системным игроком. Что ж, все может быть…

Существуют профессионалы игры рукой. Техасец Ривз Смит совершенствуется в том, как удачнее привести биток в движение пальцами, но отнюдь не кием. Впрочем, у него это получается совсем неплохо, гораздо лучше, чем у других.

Никогда не играйте на деньги, если вам предлагают игру одной рукой. В этом деле существуют истинные асы. Так, Джон Мельничук замечательно играет в трехбортный карамболь, пользуясь одной рукой. Некто Лоу Бутера, играя в прямой пул одной рукой, сделал совершенно невероятную серию – в 100 очков. Таким же был и Эрни Морган, который получил прозвище Однорукий бандит как раз по этой самой причине.

Эдди Тэйлор утверждает, что за свою жизнь он шесть раз заканчивал партию с кия, играя в «Бортовой пул»; Тэйлор исполнил подряд пятнадцать дуплетов! Однако и это еще не все. Как-то в трех партиях Эдди сделал тридцать семь дуплетов подряд.

Игрок Мирон Зоунир доказывал, что ему удалось положить «девятку» с разбития целых шесть раз подряд. Правда, свидетелей этого чуда не оказалось, поскольку Зоунир предпочитал тренироваться в одиночку.

Говорят, в 1989 году в одном из американских бильярдных клубов игрок исполнил подряд тридцать шесть карамболей, причем каждый раз начиная серию со стандартного удара.

В 1961 году в мире любителей бильярда произошло настоящее чудо. Игроку по прозвищу Быстрый Лэрри удалось после разбития положить все шары за исключением «девятки». Таким образом он сразу положил восемь шаров. Само собой разумеется, у него даже чудом не могло получиться хорошего выхода под «девятку».

Никто не может поклясться, что все эти чудесные события происходили именно так и были вообще на самом деле. Часто бывает, что заблуждаются даже очевидцы и те, кто всегда говорит только правду. Да и в зале судебных заседаний слухи никогда не являлись доказательством. Проще говоря, оценить подлинность невероятных сообщений просто не представляется возможным, даже если они записаны под присягой.

Между прочим, большинство великих свершений и подвигов находится в прямой зависимости от такой прозаической вещи, как оборудование. Например, если перед вами находится карамбольный стол с так называемыми живыми бортами и великолепно отполированными шарами, к тому же с только что натянутым на нем сверхбыстрым сукном, то почему бы и не сделать на нем одиннадцать бортов?

Еще труднее установить приоритеты в том или ином виде рекорда, поскольку, честно говоря, большинство фактов все же по своей сути представляют собой сплетни.

В 1920–1930-е годы в одной из американских газет существовала рубрика под названием «Хотите верьте – хотите нет». Ее главный обозреватель Роберт Рипли несколько раз писал о том, что в одном из клубов игрокам в карамболь удалось сделать по десять бортов. При этом гарантией являлись только слова самих игроков. Рипли не считал себя обязанным приводить более веские доказательства, впрочем, читатели не обязаны были ему верить.

Возможно, первым игроком, сделавшим одиннадцать бортов, стал Фрэнк Айвз, который жил в XIX веке. Наверное, для того времени данное достижение было на самом деле выдающимся, поскольку и сукно, и борта тогда были не такого качества, как сейчас. Айвз вполне осознавал свою беспримерную силу; он говорил, что является обладателем самого сильного в мире удара. Перед ним не мог устоять даже чемпион по боксу. Одна из газет 1896 года сообщала:

«С ним соревновались Корбетт, Фитцсиммонс, Сэндоу и другие атлеты и силачи. Однако до сих пор никто не смог его победить. Один быстрый, резкий удар кием – и шар летит вокруг стола, делая одиннадцать бортов. Фитцсиммонс, удар которого можно сравнить с ударом взбрыкнувшего коня, с трудом сделал девять бортов. В то время как Корбетт, обладающий не менее страшным ударом, не смог сделать больше восьми.

Никакого особого секрета в ударе Айвза по шару нет. Он просто бьет его точно в центр. Однако, если людям, намного превосходящим его по силе, показать, куда нужно бить, и если они ударят изо всех сил, то не дотянут и двенадцати футов до его рекорда. Он консультировался по этому вопросу с известными докторами, однако удовлетворительного ответа не получил, если не считать того, что его профессия, по их мнению, привела к развитию таких мышц, которые профессиональные боксеры и силачи не используют.

Поскольку Айвз не смог получить удовлетворительный ответ на интересующий его вопрос, он предпринял шаги, направленные на то, чтобы его получили другие после его смерти. В своем завещании он распорядился отделить его правую руку от тела и направить ее врачу для анатомического исследования. По его мнению, только тогда секрет будет раскрыт. Остальную часть тела он пожелал кремировать».

Айвз стал легендой XIX столетия. Он был признан лучшим игроком мира не только в карамболь, но и в английский бильярд. Кроме бильярда, Айвз увлекался и другими видами спорта: он замечательно катался на роликах, не знал себе равных в езде на велосипеде, участвовал в скачках и неплохо разбирался в бейсболе.

Вилли Хоппе в своей книге «Тридцать лет игры в бильярд» пишет об Айвзе: «Спортсмены прошлых лет утверждают, что он был величайшим универсальным атлетом за всю историю». Этот удивительный человек, без сомнения, мог бы достичь очень многого и удивить такими рекордами, на которые вряд ли бы кто-либо решился еще раз. К сожалению, Айвз умер очень рано – в тридцать три года – от туберкулеза.

В рубрике Роберта Рипли «Хотите верьте – хотите нет», о которой упоминалось выше, публиковалось множество историй, связанных с бильярдом. Некоторые из них представляются весьма занимательными. Между прочим, во время своей работы в газете (а это были 1930-е годы, пора Великой депрессии) Рипли зарабатывал 500 000 долларов в год, что само по себе неплохо. А начинал Роберт с того, что полировал могильные плиты; здесь, как говорится в его знаменитой рубрике, – хотите верьте – хотите нет. Что же касается материалов талантливого господина Рипли, то некоторые из них приводятся ниже.

В 1701 году герцог Баварии Максимилиан решил поиграть в бильярд. Он провел за столом один день и в итоге проиграл своему казначею Бартелсу 3 600 000 долларов. Бавария оказалась разоренной, а герцог-игрок свергнут разгневанным народом с престола.

В 1843 году во французском городе Мезонфор некие Ланфан и Меллан повздорили после партии в бильярд. Горячие французские господа не придумали ничего лучше, как устроить дуэль на бильярдных шарах. Схватка оказалась смертельной: Ланфан погиб от удара шаром, который Меллан метнул ему точно в лоб.

Марк Твен настолько любил карамболь, что порой мог стоять за бильярдным столом по двенадцать часов в день.

Первое соревнование на звание чемпиона Америки по бильярду состоялось в 1859 году в городе Детройте. Зал был переполнен зрителями, а игроки состязались в умении играть с половины восьмого вечера до пяти часов утра следующего дня, то есть всю ночь.

В 1918 году игрок Вилли Хоппе исполнил серию ударов, составившую 25 очков при игре в трехбортный карамболь.

Некая американка Фрэнсис Андерсон слыла чемпионкой мира среди женщин по бильярду. Каково же было разочарование ее горячих поклонников, когда мисс Андерсон в 1930 году умерла и оказалось, что она вовсе не женщина, а мужчина!

В 1928 году испанец Исидоро Рибас мог сделать на карамбольном бильярде десять бортов. С его ударом ничто не могло сравниться, и каждый раз зрители находились в полном экстазе. Шары Рибаса летали настолько мощно и стремительно, что у некоторых людей стала возникать мысль отправить его на обследование, чтобы врачи установили этот феномен: чем рука Исидоро отличается от обычной человеческой руки. Один из очевидцев игры Рибаса рассказывал, что великий испанец исполнил одной рукой массе с пятикратным карамболем.

В 1925 году некий Джейк Шефер исполнил серию, в которой набрал 400 очков. Игру он начал из обычного стандартного положения. Противником Шефера был Хагенлахер. Он проиграл, ни разу не подняв свой кий для удара.

В 1928 году чемпион мира Ральф Гринлиф в одиннадцатый раз победил, играя на лузном бильярде. Однако самое интересное совсем в другом: господин Гринлиф все это время пользовался одним и тем же кием. В общей сложности Ральф применял его семнадцать лет подряд.

В 1930 году в Америке жил безрукий бильярдист по имени Джордж Саттон. Этот человек, которому ампутировали кисти обеих рук, проявлял чудеса человеческой выдержки не только в бильярде, но и в спорте вообще. Кроме того, ему удалось исполнить совершенно невероятную серию – 3000 очков!

В 1931 году Вилли Хоппе исполнил замечательную серию ударов, набрав 898 очков, играя в зонном карамболе.

В этом же году прославился своей удивительной игрой на лузном бильярде неизвестный мистер Х, называемый Волшебником в маске. Этот Волшебник за три года сыграл 1512 партий, из которых проиграл лишь двенадцать. Впрочем, это не единичный случай. Это была какая-то мода на таинственных игроков в масках; их популярность была безграничной. Один из таких игроков, Леон Йондерс, играл роль мистической личности на протяжении пятнадцати лет.пока носил маску, он был известен под прозвищем Из-за спины.

В 1930 году игрок Отто Райселт исполнил карамболь одним ударом от шести бортов. При этом он ухитрился не задеть ни один из расположенных на игральном поле ста двадцати шаров.

В этом же году один из оригинальных поклонников бильярда предложил необычный рецепт: если деревенский сыр смешать с сорока процентами формальдегида, то он затвердеет и станет идеальным бильярдным шаром.

В 1931 году в одном из лос-анджелесских бильярдных залов игрок Спенсер Ливси сделал перескок шара с одного стола на другой и уже там исполнил карамболь от семи бортов.

В том же году профессионалка лузного бильярда Рут Макгиннис исполнила серию в 53 шара.

В 1932 году величайший бильярдист Уолтер Линдрум из Австралии набрал с кия 4137 очков в игре с Джо Дэвисом.

В 1933 году господину Харриету Олби удалось подряд четырнадцать раз положить из «дома» шар, который был выставлен на заднюю отметку.

Целлулоид – изобретение Джона Уэсли Хайатта. Ему выдали приз в 10 000 долларов и начали выпуск дешевых бильярдных шаров.

В 1934 году некто Сирил Болл ухитрился поставить друг на друга четыре шара для игры в пул.

В 1939 году американец Рой Кинг захотел повторить рекорд Сирила Болла и поставил друг на друга четыре шара для игры в карамболь.

В 1935 году Чарли Петерсон из Чикаго исполнил серию ударов, которая стоила 20 000 очков. Вся процедура заняла 101 минуту и 8 секунд.

Был, правда, один небольшой нюанс: Петерсон подгонял шары к борту и чуть-чуть передвигал наклейку кия вперед-назад; кроме того, фолы не засчитывались.

Тот же Петерсон заявил, что установил рекорд дальности. Он ударил кием шар из слоновой кости, и тот пролетел по бетонной дорожке 334 фута и 2 дюйма.

Профессионал лузного бильярда Джеймс Эванс после открытого разбития положил с кия все находящиеся на поле пятнадцать шаров. При этом биток Эванса ни разу не прикоснулся к борту.

В 1936 году достойный звания величайшего фокусника Джулиус Шустер мог поднять с поверхности бильярдного стола каждой рукой по десять шаров для игры в пул. При этом он сохранял способность двигать шары руками и ни разу не уронил их.

В 1937 году Джек Хилл, славящийся своими успехами в китайском бильярде, подобно китайцам с их палочками для еды, действовал двумя киями и забирал таким образом с игрового поля шестнадцать шаров.

В 1938 году американский любитель-бильярдист Эрл Баррихилл при игре в снукер положил подряд все шары. Эрл набрал за игру 117 очков, в то время как мировой рекорд в играх профессионалов составлял тогда 138 очков.

В 1938 году игрок Сэм Зихерман, любивший выдувать биток изо рта, обычно делал серию, стоившую 15 очков.

У американца Джо Клайна выработался оригинальный рефлекс. Каждый раз, поев, он чувствовал неудержимую тягу к бильярдному столу. Так продолжалось двадцать два года.

В 1939 году Оджи Кикхефер стал в десятый раз чемпионом мира по трехбортному карамболю. Чемпион был слеп на один глаз, а для удобства в игре использовал левую руку.

Истинной звездой лузного бильярда по праву считался Ирвинг Крейн. Однажды ему удалось положить подряд 309 шаров. Кроме того, Крейн прославился тем, что подряд сыграл двадцать две пирамиды.

В 1940 году чемпион по трехбортному карамболю Тифф Дентон из Канзаса поставил мировой рекорд в любимом виде спорта. Он исполнил серию ударов в 17 очков. Интересно, что именно такую же серию он сделал двадцать лет назад, в 1919 году.

В 1941 году американец Джонни Лейтон в течение одного вечера исполнил четыре серии в пул, стоившие 70 очков. Интересно, что эти серии Джонни делал в четырех совершенно разных бильярдных залах и притом в разных городах…

В этом же году рассерженная жительница Америки метнула в окно карамбольный шар. Шар прошел сквозь стекло, как сквозь масло, оставив после себя идеально правильный круг без единой трещины.

В 1945 году американец Билли Банкрофт прославился тем, что научился играть в карамболь, используя собственный нос.

Соотечественник Банкрофта, Гарри Льюис, исполнил серию в 46 очков. Подобно первому, удары он предпочитал наносить носом. Поневоле возникает вопрос о величине носов этих достойных американцев.

В 1945 году американец Уильям Белл намеревался сделать дуплет к себе в среднюю лузу, но играемый шар вылетел за борт. Затем он отскочил от пола, попал на соседний стол и уже там, отразившись от борта, упал в среднюю лузу.

В 1948 году Леон Йондерс, играя в снукер, положил в течение четырех серий 163 шара, делая удары из-за спины. Он же однажды положил двадцать один шар, при этом не коснувшись борта битком. Все это время Йондерс предпочитал играть из-за спины. Этот человек не страдал заниженной самооценкой; ему нравилось, когда его называли девятым чудом света или человеком-чудом.

Еще один случай – из разряда курьезов. Его герой – американец Оскар Байер. Фамилия и имя героя состоят из пяти букв. В день своего юбилея – пятидесятилетия – Оскар решил сыграть партию в трехбортный карамболь до 50 очков. Игра состоялась 5 марта. Наш герой сумел выиграть 5 долларов при 5 фуксах и удачной серии в 5 шаров. Между прочим, проживал Оскар на Пятой стрит… Загадочное число…

В 1949 году энтузиаст бильярда с практикой в 25 лет мог сделать, играя в пул, одной рукой серию ударов, стоившую 48 очков.

В том же году американец Джон Макхью прославился исполнением любопытного бильярдного трюка: он бросал вверх в одно и то же время три шара для карамболя и ловил их наружной стороной кисти руки.

А этот случай – вообще из ряда вон выходящий; ни один игрок в бильярд не сможет понять его. Американец Джозеф Томас тридцать пять лет являлся заведующим бильярдным залом, но ни одной партии за все это время сыграть так и не решился.

В 1963 году в Англии жил спортсмен Джордж Осбалдестон, установивший своеобразный рекорд. 72 часа он не смыкал глаз и проводил время следующим образом: с восьми вечера до одиннадцати утра стоял за бильярдным столом с кием в руках, а остальное время находился на треке. Казалось бы, ничего особенного, если бы не одно обстоятельство – в то время почтенному спортсмену было шестьдесят шесть лет.

В 1950 году англичанин Уильям Пилл, энтузиаст бильярда, заявил, что один и тот же кий служил ему верой и правдой в течение семидесяти семи лет.

В 1954 году Вилли Москони положил подряд 526 шаров.

Некий барон из Австрии по имени Пауль Натроп каждый день на протяжении тридцати лет играл сам с собой в карамболь. Почтенный барон никогда не забывал записать счет после каждого удара.

Бильярдная история знает невероятное количество ярких личностей. Например, таковым был Дон Уиллис, прирожденный игрок, которого порой называли Малышом из Цинциннати. Он родился в 1910 году, умер в 1984 году.

Дон Уиллис являлся феноменом не только в пуле. Он был замечательным жонглером, заядлым картежником, играл в пинг-понг.

Профессионалы прямого пула каждый раз оказывались в проигрыше при встрече с Доном Уиллисом. Он не знал соперников и в «Девятке»: однажды он провел сорок партий подряд и ни единого раза не промахнулся.

Уиллису не было равных по так называемым крылатым ударам (имеется в виду сыгрывание в лузу движущегося играемого шара). Личный рекорд игрока составил сорок два шара, и очевидцы говорят, что большинство из них были забиты почти на невозможной резке. Уиллису нравилось делать крылатые удары карамбольными шарами на столе для снукера.

Журналист спросил однажды игрока-легенду, что именно заставило его заняться пулом. Вероятно, ответ его до крайности разочаровал. Уиллис спокойно ответил: «Я плел фитили на фонарной фабрике, когда Эдисон со своей лампочкой оставил меня без работы. Ведь мне нужно было на что-то жить…»

Уиллис поражал невероятно быстрых бильярдных игроков, один из которых записал: «Я видел, как он ударом от „семерки“ забил „восьмерку“ и „девятку“. Вот что такое быстрый!»

Однажды Уиллис наблюдал соревнования во Флориде. Как и всех прочих ведущих игроков, его попросили указать все завоеванные титулы. Уиллис практически ничего не написал, и организатор соревнования воскликнул: «Неужели вы совсем ничего не можете сказать о себе?»

Уиллис пожал плечами. «Ну ладно», – сказал он и взял лист бумаги, на котором шел длиннейший перечень заслуг одного из участников соревнований. Его приписка отличалась предельным лаконизмом: «Я обыграл его. Дон Уиллис».

Как-то Уиллису задали вопрос, какого мнения он придерживается об игре мистера N. «Ничего не могу сказать, – произнес Уиллис, – поскольку видеть его в игре мне не посчастливилось». – «Этого просто не может быть, – удивился собеседник. – Мне известно из достоверных источников: вы выиграли во встрече с N кучу денег». – «Так оно и было, – подтвердил Уиллис. – Однако он так ни разу и не нанес удар по шару».

Случилось, что Дон легко обыграл отличного игрока, применив вместо кия кусок хозяйственного мыла. После игры Уиллис сказал друзьям: «Чтобы обыграть этого любителя, мне хватило бы не то что куска – половины куска мыла».

Бильярдисты любят собираться после игры в ресторанах и делиться впечатлениями о прошедшем матче. Вот как выглядел рассказ Уиллиса о проигрыше одного из бильярдных гастролеров: «Он срезал кофейную чашку в среднюю и отлично вышел под столовую ложку. Затем сыграл пирожок и вышел через весь стол под „восьмерку“, где сейчас перечница. Но резки как назло не получилось, и он не смог вернуться обратно через весь стол под кетчуп. Вы представляете, как не повезло! Выйти напрямую под перечницу!»

Однажды мастер бильярда Пакетт играл с неким S. Пакетт сделал пропих, и S сообщил, что произошел фол. Пока не был подан протест, Пакетт почти немедленно ударил вновь. Это действие привело S в бешенство. Он побежал к судье, горячо объясняя, почему был фол. Пакетт слушал S несколько минут и, наконец, не выдержал. Он приблизился к столу и произнес: «Это был не фол». Затем он стремительно наклонился и сбросил руками все шары со стола со словами: «А вот это уже фол!»

Как-то одного из заядлых игроков-бильярдистов спросили, как поживает его недавно заболевшая мать. Игрок заметно опечалился и рассеянно произнес: «Очень, очень неважно. Ей удается набрать не более трех очков».

Еще один из замечательных игроков, человек-легенда бильярда – Пит Флеминг.

В первый раз он увидел своими глазами настоящий бильярдный зал в пятнадцать лет.до этого он тренировался на маленьком

бильярде, который стоял у него дома, с маленькими шариками, по которым можно было бить кием без наклейки.

Со временем дерево на конце кия начинало расплющиваться, и Пит срезал кусочек за кусочком. Безусловно, детская игра отличалась явной примитивностью, но даже в таком виде для Пита она была захватывающей, и взрослые не раз отмечали его незаурядное дарование, врожденный талант игрока.

Когда же Пит увидел настоящий бильярдный стол, то ощутил себя на верху блаженства. Он играл весь день и сделал серию ударов из пятнадцати шаров. Пит стал бывать в игровом зале каждый день. Чтобы получить возможность поиграть, он подметал пол, пылесосил столы… и каждый день упражнялся. Прошло три месяца, прежде чем он начал исполнять серию из 45 шаров. Еще через девять месяцев он мог делать 93 шара. Питу было семнадцать лет.

Однажды к юноше подошел профессионал Рэй Мартин и предложил сыграть в прямой пул. Условились сыграть до 125 очков. Прошло всего несколько минут, Пит исполнил серию ударов в 105 очков, таким образом завершив партию. «Можно ли мне продолжить партию?» – спросил Пит Мартина. «Неужели ты раньше никогда не делал 100 очков?» – удивился бильярдист. «Никогда», – честно признался Пит. В этот день он сделал 120 очков.

Надо сказать, что как мастер высшего класса Рэй Мартин каждый день делал по 100 очков. Эта встреча была для Пита незабываемой: во-первых, он впервые играл на равных с игроком мирового класса, а во-вторых, ему удалось установить собственный рекорд – 120 очков.

Флеминг создал систему, получившую его имя. Впервые ее применили на одном из открытых чемпионатов США. Система Флеминга предусматривает занесение в протокол пяти видов наиболее распространенных ошибок, которые допускают игроки во время игры, – это промах, промах при ударе от борта, неудачный выход, падение битка в лузу при разбитии, неудачный отыгрыш. Когда существует необходимость, судья может довериться своему субъективному мнению. И все же здесь субъективный фактор большой роли не играет.

Пит Флеминг много экспериментировал с киями для джампов (перескок шара). Он понял, что обычный кий неудобен для нанесения наклонных ударов, поскольку вес кия в его задней части создает иллюзию чрезмерной легкости для опорной руки.

Поняв это, Пит отпилил от заднего конца своего домашнего кия некоторую часть. После этого он попробовал исполнить удары массе, и оказалось, что биток перескакивает через шар, который игрок намеревался обвести. Чем дальше, тем больше Пит убеждался в том, что открыл чуть ли не секретное оружие: кий, с помощью которого джампы делаются элементарными. Правда, сначала Флеминг решил, что вес кия здесь ни при чем, главное – его длина и центр тяжести, который, благодаря ухищрениям игрока, сместился вперед.

В это самое время по всей Америке славился игрок Эрл Стрикленд. Аудитория была в экстазе, когда видела его потрясающие джампы, выполняемые при помощи обычного кия. Обычно он выходил из «масок» при помощи перескока, что добавляло его игре особую привлекательность.

Впервые Флеминг применил свое «секретное оружие» в 1982 году на публичных соревнованиях во Флориде. К своему кию он приделал фиктивное удлинение, исполненное из базальтового дерева. Игроки не могли понять, как удается Флемингу достичь поистине феноменальных результатов при исполнении джампов. Вскоре Флеминг перестал прятать свое изобретение. Уже в том же году он выступал с коротким кием без искусственного удлинителя. Несколько раз он забил шар, сделав джамп через партионную пирамиду, а однажды положил партионный шар с помощью перескока через край шара, который загораживал ему цель.

Новшество восприняли и остальные игроки-профессионалы. На соревнованиях начали выступать, держа в руке укороченный кий, Рэй Мартин и Дэйв Болмэн. После того как большинство игроков приобрело укороченный кий, началось его массовое производство. И все же долгое время многие признавали преимущество кия, изобретенного Питом; однажды на одном из чемпионатов США кто-то заявил: «Поскольку большинство из участников не имеет киев для джампов, нужно позволить всем пользоваться кием Флеминга».

Королем карамболя всегда считался Вилли Хоппе. Он отличался несомненным природным дарованием, кроме того, был самым молодым чемпионом: в восемнадцать лет добился победы над Виньо в Париже в 1906 году. Мало кто из игроков мог похвастаться столь долгой спортивной карьерой. Последний титул этот профессионал получил в 1952 году.

Можно сказать, что бильярд был не только призванием, но и единственной за всю жизнь профессией Хоппе. Его по праву называли Мистер Бильярд.

Вечным соперником Хоппе был Уэлкер Кохран, превосходивший Хоппе, без сомнения, и в трехбортном, и в зонном карамболе. Однако оба они были лучшими, и Кохран страдал гораздо больше, поскольку авторитет Хоппе являлся непререкаемым.

Решающая дуэль между двумя асами бильярда состоялась в 1945 году. Это было великое событие в истории бильярда. Кроме того, это было ошеломляющее зрелище. Хоппе начал с 60 очков, совершил 23 подхода, однако Кохран не отставал. Его финишный рывок был резким и бурным. Победа Кохрана явилась для всех яркой и очевидной; перевес победителя составил 50 очков. Можно представить, насколько велико было огорчение короля бильярда Хоппе, если он наотрез отказался пожать руку победителю.

За десять недель спортивных схваток оба участника заработали вместе 20 000 дол-

ларов. Финал матча одна из американских газет описала следующим образом: «Хоппе нахлобучил шляпу и скрылся, сказав лишь: „Еще увидимся, приятель“. Удивленный Кохран едва заметил, как Хоппе выскочил за дверь. „Все тот же старый Вилли“, – заметил он».

С тех пор непобедимый прежде Хоппе проиграл еще несколько раз – Шеферу и снова Кохрану. Хоппе не умел быть вторым; он решил уйти из игры. Менеджер бывшего короля озвучил это следующим образом: «Торгашеский дух и в высшей степени несправедливая форма проведения чемпионатов в последние годы вынудили господина Хоппе оставить игру». Газеты пестрели сообщениями, что шестнадцатилетнее царствование короля бильярда наконец окончилось и было-то оно, по сути, несправедливым из-за того, что Хоппе сумел окружить себя таким ореолом, что молодое поколение практически было лишено возможности даже подступиться к его трону.

Газета из Айовы писала: «Единственная несправедливость чемпионатов, на которую ссылается Хоппе, состоит в том, что ему приходится встречаться с молодыми игроками, которые его обыгрывают. На протяжении многих лет Хоппе был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, и он диктовал свои условия. Теперь все кончено, и он отошел от игры, чтобы избежать новых поражений».

И все же Хоппе не бросил бильярд. Он продолжал играть и во всех отношениях был прекрасным игроком. Пожалуй, никто никогда не сумеет повторить его детских рекордов; так, он исполнил серию ударов, состоящую из 2000 прямых карамболей, в тринадцать лет.

В 1918 году, во время показательных выступлений в Сан-Франциско, Хоппе сделал серию из 25 очков. Этот рекорд никто не мог побить в течение десятилетий.

Собственно, чудом бильярда был и противник Хоппе – Уэлкер Кохран. Его отец был владельцем бильярдного зала, и Уэлкер начал играть на большом бильярде с десяти лет.его обучал отец, сам хороший игрок, и через два года стало понятно, что Кохран обладает талантом поистине исключительным.

Впервые он принял участие в любительском турнире по зонному карамболю в 1912 го-ду в Чикаго. Его выступление произвело настоящий фурор. Газета писала: «Юноша побеждает снова… Тринадцатилетнее чудо Уэлкер Кохран лидирует в местном турнире. Кохран набирает в среднем по 5 очков за один подход, а его наивысшая серия составляет 30 очков». Другая газета в заметке, озаглавленной «Мальчик из Айовы творит чудеса в бильярде», свидетельствовала, что Кохран закрепил лучшие показатели для своего возраста: «Он набирал в среднем по 9,7 очка, а его наибольшая серия составила 37 очков». Организатор чикагского турнира заявлял: «Этот мальчик привлекает к себе наибольшее внимание в городе. Когда объявляют о его предстоящей игре, то рядом просто яблоку негде упасть. Полагаю, что еще до окончания турнира он будет набирать в среднем по 15 очков».

С тех пор мастерство Кохрана росло стремительно. В четырнадцать лет в одном из матчей он набрал 40 очков; наибольшая серия – 165 очков, две серии за два подхода – 250 очков.

В 1921 году Хоппе потерял свою корону, но виновником этого явился отнюдь не Кохран, а Джейк Шефер. Прошло два года, и на первенстве мира Кохран нанес сокрушительное поражение и Хоппе, и Шеферу. Казалось, мастерство Кохрана достигло своего пика.

Новый лидер выиграл первенство мира в 1933 году, а затем закрепил успех новыми победами – в 1935 и в 1936 годах. Первенства 1940, 1941 и 1942 годов окончились для Кохрана неудачно. Он явно был не на высоте, и первенство снова перешло к Хоппе.

Кохран принес извинения своим болельщикам и обещал не разочаровывать их ожиданий. Свое слово он сдержал во время трансконтинентального матча с Хоппе. В 1944 году Кохран вновь был первым, в то время как Хоппе занял третье место. После этого успеха Кохран стал появляться на публике очень редко. Хоппе умер в 1959 году, а Кохран – через год после него.

Если подвести итоги Кохрана, то они выглядят впечатляюще: наибольшая серия в 25 очков в трехбортном карамболе, 638 очков в зонном карамболе.

Рекламисты всегда больше любили Хоппе, однако время от времени внимание уделялось и Кохрану. К примеру, одна из реклам изображает Кохрана, в одной руке которого зажат кий, а в другой – сигарета. Чуть ниже изображения чемпиона красовалась надпись: «Сигареты „Camel“ доставляют мне истинное удовольствие. Во время напряженного матча на первенство мира „Camel“ никогда не позволяет мне испытывать нервозность или неуверенность. Поговорка „Я пройду милю в поисках верблюда“ хорошо выражает и мои чувства!»

Внешне Кохран запомнился своим болельщикам подтянутым, всегда жизнерадостным, хотя и оставлял впечатление некоторой скованности. Однако он совершенно преображался в кругу семьи: был озорным, насмешливым, по-мальчишески великодушным.

Подобное несоответствие легко объяснить, если принять во внимание особенности обучения Кохрана. С самого детства его учитель Перкинс внушал мальчику мысль о том, что самоконтроль наиболее важен для того, кто желает стать чемпионом.

Он говорил: «Ты понимаешь, мой мальчик, что необходимо полностью контролировать не только три шара, но и свои нервы. Те два парня – Хоппе и Шефер – словно два куска льда. Ты исполняешь удары не хуже их, однако ты никогда не станешь чемпионом, если не превратишься в глыбу льда».

Одной из бильярдных звезд был в свое время Джей Боузмен. Его так и называли – Звезда Валледжо. До старости он сохранял неиссякаемый интерес к любимой игре. Рыжеволосый, со слуховым аппаратом, в очках и с сигаретой, он неизменно присутствовал на наиболее значимых бильярдных турнирах. Боузмен смотрел на молодых спортсменов, внимательно наблюдал за их действиями и только качал головой. «Они выглядят как группа танцоров, – вынес наконец он свой приговор. – Если бы мы в свое время так вертелись, нас бы немедленно выкинули из помещения».

Джей Боузмен начал играть в бильярд, как и большинство выдающихся игроков, с детства.

В пятнадцатилетнем возрасте ему удалось сделать серию в 17 очков на трехбортном карамболе.

В восемнадцать лет, в 1924 году, он победил чемпиона зонного карамболя Джейка Шефера. Последний был так угнетен происходящим, что постоянно задавал себе вопрос: «Зачем мне играть в трехбортный карамболь, если я не могу обыграть ребенка?» Шок был действительно настолько силен, что Шефер в течение восьми лет не подходил к тому месту, где шла игра в трехбортный карамболь.

В то же время Боузмен, казалось, был просто рожден для трехбортного карамболя. Он трезво оценивал игру своего противника, говоря: «Он слабо разбирался в отыгрышах… Я редко прибегал к намеренным отыгрышам, зато я играл по отыгрышу, контролируя шары. Выбор удара и контроль – вот главное в этой игре».

Когда в 1933 году Боузмен встретился с Кохраном, последний победил с совершенно незначительным перевесом. Боузмен вспоминал об этом матче: «Я не помню точный счет. Я помню только, что это была более или менее равная игра. С каждым разом он играл все лучше и лучше, а когда встреча подошла к концу, он знал почти все мои приемы. Мы вместе возвратились на Восток и приняли участие в первенстве мира. До этого только Оджи Кикхефер набирал на соревнованиях в среднем по 1 000 очков. Кохран выиграл первенство, а я финишировал вторым, и мы оба превзошли этот показатель. Мы произвели сенсацию».

Всю жизнь Боузмен стремился быть первым, но всегда занимал второе место, словно над ним тяготел какой-то рок; вечно второй, всеми признанный игрок, который так никогда и не стал чемпионом мира.

Сам Боузмен признавался: «Мне страшно не везло. Пару раз мой кий расплющивался под самый конец турнира, и я вынужден был играть тем, к которому я не привык. Однажды в разгар соревнований у меня случилось пищевое отравление. В 1935 году мой шар выскочил за борт при выполнении решающего удара. На одном турнире я проиграл партию с разрывом в два очка и две – с разрывом в одно очко. В другой раз я сильным накатом удвоил борт и замкнул карамболь в партии с Хоппе, а судья его не засчитал. В 1953 году, если бы Зеке Наварра не провалил простой карамболь вокруг стола, он победил бы Килгора, и тот разделил бы со мной первое и второе места.

Помню партию, когда судья остановил игру и объявил, что «мистер Боузмен набрал сорок одно очко в восьми подходах». После этого я не смог набрать ни одного.

Самое удивительное случилось на первенстве 1936 года. Возле турнирных столов располагались большие окна, и холодный сквозняк дул на бильярдные шары из слоновой кости. Мне предстояло выполнить простой удар вокруг стола. Я ударил, как полагается, однако после отражения от третьего борта биток раскололся надвое! Ей-богу!

Согласно правилам, если бы хоть одна из половин замкнула карамболь, то очко было бы засчитано, но этого не случилось. Ни одна из половин не задела второго шара, и я в конечном счете проиграл».

В бильярд Боузмен начал играть рано. Его отец был владельцем бильярдного зала в Валледжо. Мальчик чистил столы и выносил мусор, а за это ему разрешали поиграть в пул. Через полгода он уже серьезно занимался трехбортным карамболем, а местная газета писала о новом феноменальном ребенке.

Один из репортеров так описывал игру Боузмена в 1970 году: «Я видел за бильярдным столом тощего рыжеволосого человека. Я наблюдал за стилем его игры, за его своеобразной манерой, за невероятной точностью его ударов, и мне стало не по себе. Он не колебался ни секунды. Еще до того, как шары останавливались, он был готов к следующему удару. Иногда он с нетерпением ожидал, пока биток перестанет вращаться на месте. Я никогда не видел, чтобы молодой человек так часто делал серии по пять, шесть, восемь очков… А когда промахивался, то на его лице читалось неподдельное изумление».

Боузмен видел многих выдающихся игроков Золотого века американского бильярда. Кроме того, он был великолепным рассказчиком и знал множество занимательных историй, связанных с этими именитыми бильярдистами. Так, например, он рассказывал о своей встрече с Джорджом Саттоном, которого когда-то болельщики называли Безрукий: – «фантастическая личность. Его руки были обрублены чуть ниже локтей, и тем не менее он набирал сотни и сотни очков в прямом карамболе иногда за каких-нибудь несколько минут. Я обедал вместе с ним во время первенства мира в Чикаго в 1933 году. Он посмотрел в меню и заказал тарелку супа. Я подумал, что он меня разыгрывает или что я должен буду его кормить. Когда суп принесли, он поднял тарелку и маленькими глотками осушил ее, не пролив ни одной капли. Официанты были изумлены. Кто-то подошел к столу и попросил у меня автограф, не обращая внимания на Саттона. Тот сказал: „Не хотите ли вы получить и мой автограф тоже?“ Болельщик растерялся и не знал, что сказать. Саттон зажал ручку между локтей и написал свое имя самым красивейшим почерком, который мне когда-либо приходилось видеть».

Не знал Боузмен, пожалуй, только Роберта Каннефакса, который также в свое время был одной из звезд бильярда, одним из первых чемпионов мира. Этот замечательный человек однажды после проигрыша так разозлился, что изрезал все сукно бильярдного стола перочинным ножом. Правда, затем ему пришлось возмещать убытки и покупать хозяину клуба новое сукно. Боузмэн говорил: «Я не знал его. Он умер в 1927 году, незадолго до того, как я переехал на Восток. У него была лишь одна нога. Я слышал, что иногда он сидел на такой мели, что бывало закладывал ее. Да! Шел в ломбард и закладывал свою искусственную ногу. Как только у него появлялось несколько баксов, он ковылял обратно и выкупал ее».

Боузмена болельщики просто обожали, поскольку их завораживали его наступательная манера и смелость в игре. Самые трудные удары игрок исполнял стремительно и порывисто. Бывало, что ему удавалось набрать 50 очков всего за тридцать минут.

Он славился своим сильным ударом. Порой он удваивал борт стола напротив даже в том случае, когда первый шар стоял на расстоянии в полбриллианта от борта.

Когда начались времена Великой депрессии, Боузмену все сложнее было сохранять хоть сколько-нибудь приемлемое существование. В 1937 году он открыл в Валледжо бильярдный клуб и сам стал его управляющим. Этот клуб просуществовал до 1955 года. Порой там появлялись бильярдные знаменитости. Так, в 1940-х годах здесь побывал Хоппе с показательными партиями. Боузмен снова продемонстрировал высокий класс игры и победил знаменитого гастролера.

После поражения в Чикаго в 1953 году Боузмен отложил кий в сторону на целых тридцать лет и занялся разведением собак. Только в 1983 году друзья уговорили его снова подойти к бильярдному столу.

В тот день Боузмен испытал некое подобие шока: «Вы знаете, я не мог даже вспомнить свою обычную стойку. Я вынужден был изучать свои старые фотографии». Тем не менее в нем проснулся азарт игрока, бывшая Звезда Валледжо вновь начал тренироваться и со временем обрел свою былую форму. Снова его можно было видеть за бильярдным столом с его идеальной прямой стойкой, особым стилем и изящным мастерством: Боузмен наносил плавный удар по шару и старался как можно ниже прицелиться в то время, когда исполнял маховые разминочные удары.

Правда, уже не было той силы и тигриной стремительности, которыми Звезда Валледжо очаровывал зал, к тому же его левый глаз слабел все больше, а это не могло не сказаться на точности ударов. И все же начинающие игроки могли бы очень многому у него научиться, обращая внимание на то, какие именно удары выбирает мастер, каким образом он наносит удары и с какой силой он исполняет свой знаменитый боковик.

Боузмен стал играть исключительно для удовольствия. В 1994 году, восьмидесятивосьмилетний, почти ничего не слышащий и не видящий, он отправился на один из чемпионатов, проходивших в Нью-Йорке. Там выступали современные мировые лидеры. Боузмена несколько раз даже представили зрителям, однако большинство болельщиков при этом удивлялось, ведь бывшую звезду помнили очень немногие, а те, кто помнил, ничего о нем не знали целых сорок лет.

Старик каждый день сидел в первых рядах, желая увидеть хорошую игру. Когда он замечал удар, похожий на тот, что в свое время исполняли Хоппе, Кохран или сам Боузмен, то его улыбка сияла, как солнце.

Однажды журналист задал вопрос Хоппе: «Если бы вам пришлось играть до пятидесяти очков каждый день в течение месяца, кто доставил бы вам больше всего беспокойства?»

Хоппе не задумался ни на минуту: «Джей Боузмен из Валледжо». Когда Боузмен узнал об этом, то счастливо рассмеялся и от души воскликнул: «Да, я играл очень неплохо!»

А вот последняя легенда бильярда, совершенно невероятная. Человек, известный всей Америке под прозвищем Толстяк, а на самом деле носивший имя Рудольф Вандерон, не был бильярдистом высокого класса, но зато он как никто другой мог манипулировать средствами массовой информации.

Вандерон явился поистине уникальным явлением в истории литературы. Его карьера была головокружительной. Он полностью преобразился, приняв на себя личину вымышленного героя. Вся страна знала знаменитого Толстяка из Миннесоты, который на самом деле не существовал никогда. Этот человек сделался известным благодаря двум романам, принадлежащим Уолтеру Тевису, и экранизациям этих романов.

В 1959 году на книжных прилавках Америки появился роман, немедленно завоевавший невероятную популярность, – «Хастлер». Через два года после этого на экранах страны появился фильм, сразу побивший все кассовые рекорды, где роли исполняли Пол Ньюмен и Джеки Глисон.

В то время, когда публика валом валила на фильм, Вандерон действительно был хастлером, только никому не известным. У него было прозвище Толстяк. Иногда его называли Толстяк из Бруклина или Толстяк из Нью-Йорка, однако можно точно сказать, что за всю свою жизнь он так и не посетил штат Миннесота. Этот авантюрист по натуре зарабатывал себе на жизнь тем, что пробавлялся картами и бильярдом.

И вдруг как гром с неба грянуло его заявление, что роман «Хастлер» и фильм использовали факты из его собственной жизни. Самореклама имела невероятный успех. Толстяк стал всеобщим любимцем, словно по мановению волшебной палочки извлеченным из темного царства теней. Конечно, эту иллюзию ничего не стоило развеять, поскольку он претендовал ни много ни мало на звание величайшего бильярдиста Вселенной. Однако людей настолько захватили природное чувство юмора Толстяка и его заразительная эксцентричность, что они просто пришли в восторг, они хотели поверить и поверили.

Друзья, знавшие Толстяка более близко, смеялись и от души потешались над его безудержным хвастовством, поскольку прекрасно знали его бильярдные возможности. И все же они уважали Толстяка за способность не упустить шанс, который порой бывает только раз в жизни, за то, что он наконец достиг известности, к которой так отчаянно стремился. Интервью, которые Толстяк давал репортерам, были выше всяких похвал; он блистал остроумием, шутками и меткими замечаниями.

Лишь один человек посреди всеобщего энтузиазма оставался недовольным – это был сам Уолтер Тевис. Он не уставал постоянно повторять до самой своей смерти, последовавшей в 1984 году, что Толстяк из Миннесоты – целиком вымышленный герой.

Вандерон раздражал его бесконечно, это было шоу, которого писатель принять не желал. Несмотря на невероятную популярность Толстяка из Миннесоты, Тевис в своем следующем романе решительно отказался от него. Книга называлась «Цвет денег». По ней также был отснят кинофильм, но и в нем Толстяк из Миннесоты не появился. Роман «Хастлер» Тевис снабдил предисловием, в котором писал: «Однажды я увидел толстого бильярдиста, лицо которого подергивалось от нервного тика. В другой раз я встретил бильярдиста с приятной внешностью.

Насколько я мог судить, оба они были второсортными хастлерами. Оба были вульгарными и тщеславными, в отличие от моего Толстяка. После того как вышел в свет «Хастлер», один из них заявил, что именно он и есть Толстяк из Миннесоты. Это просто нелепо. Я выдумал Толстяка из Миннесоты, его имя и все прочее точно так же, как Дисней выдумал Дональда Дака».

И все же журналисты предпочли не обратить внимания на это заявление писателя.

Был беспримерно возмущен и один из знаменитых игроков, пятнадцатикратный чемпион мира Вилли Москони. Однажды Вандерон не удержался и высказался, что множество раз ставил Москони на место, «строил» его, утирал ему нос и так далее в том же роде. Москони взбесился. Вне себя от ярости он потребовал публичного матча. Правда, до знаменательной встречи времени было достаточно, и несколько месяцев чемпион мира и Толстяк осыпали друг друга всевозможными оскорблениями к удовольствию газетчиков.

В 1978 году противники встретились лицом к лицу. Однако надо сказать, что борьбы в полном смысле этого слова не вышло. Вилли Москони шутя выиграл у Толстяка партию сначала в «Восьмерку», затем в «Девятку» и, наконец, в «Ротацию». Казалось бы, аферист был публично выявлен. Но вот чудо: на другой день все только и говорили об эксцентричном Вандероне, а отнюдь не о строгом Москони.

Масштаб аферы Вандерона был поистине поразительным. Он окончательно убедил всю страну в том, что именно он и никто другой является Толстяком из Миннесоты. И это несмотря на то, что между героем и якобы прототипом различия были прямо-таки разительны.

Так, герой романа «Хастлер» был истинным джентльменом с вкрадчивым голосом, изысканными манерами, холеным и элегантным. Он всегда был одет с иголочки и умел достойно проигрывать. В фильме «Цвет денег» он бросил игру и предпочел заняться фотографированием розовых цапель.

Профессиональный игрок Дан Дилиберто говорил в интервью одной из газет: «Ни в каком другом виде спорта нельзя было бы так одурачить публику. Однако бильярд имеет публику, которая ничего не смыслит, плюс средства массовой информации, которые ничего не смыслят. Он не смог бы играть, он не стал бы играть с кем бы то ни было по-настоящему. Мы вынуждены беспомощно стоять в стороне и со смехом выслушивать его россказни о том, что он выиграл миллионы в Индии, или во времена Великой депрессии, или где-либо и когда-либо еще».

Что же касается репортеров, то они поддерживали миф о Толстяке, он им просто безумно нравился. Билл Лион так писал о Вандероне: «В нем было что-то от Джо Монтаны. Он мог заставить бильярдный кий звучать, как скрипка Страдивари. Он мог делать с бильярдным шаром то же самое, что „волшебник“ Джонсон с баскетбольным мячом…»

Благодаря своим двум книгам, посвященным бильярду, Уолтер Тевис удостоился посмертного избрания в «Зал славы» Бильярдного конгресса Америки. Вдова писателя вновь повторила, что Толстяк из Миннесоты – персонаж вымышленный и никогда реального прототипа не имел. Она сказала: «Тевис сделал своего героя толстым, чтобы придать солидность несолидному человеку». Ей задали вопрос: «А почему Толстяк именно из Миннесоты?» Вдова ответила, что ее муж всегда любил все делать «против шерсти». Миннесота – земля «небесно-голубых вод» – совершено не то место, где может вырасти бильярдист, профессионал высшего класса. Однако журналистам, как и прежде, высказывания подобного рода не понравились, и они попросту не обратили внимания на слова миссис Тевис.

Пример Вандерона оказался заразительным, поскольку он стремительно завоевал и славу, и деньги. Многие бросились заявлять, что именно их биография использована в истории, рассказанной о Быстром Эдди Фелсоне, которого так блистательно сыграл Пол Ньюмен в «Хастлере» и в «Цвете денег».

Как-то одна из газет Сан-Франциско писала: «Умер Эдвард Пелки по прозвищу

Быстрый Эдди – известная бильярдная акула, прототип героя Пола Ньюмена в фильме ”Хастлер”». Однако если обратиться к воспоминаниям миссис Тевис, то у нее можно найти следующие строки: «Быстрый Эдди, вероятно, представляет собой собирательный образ всех амбициозных молодых бильярдистов, которых когда-либо видел Уолтер. И уж если у Быстрого Эдди и есть прототип, то это сам Уолтер. Но не как игрок – Уолтер был хорошим, но не великим игроком – а как молодой писатель, который мог писать как заведенный, который написал первую половину своего романа „Хастлер“ за один долгий уикэнд; как молодой писатель, противопоставляющий себя состоявшимся писателям старшего поколения и стремящийся к самоутверждению».

Впрочем, нужно отдать должное Вандерону: еще до появления книги он действительно был довольно-таки удачливым хастлером. Ему везло в таких играх, как «В одну лузу» и бортовой пул. Он мог показать очень интересную игру и в трехбортном карамболе, ведь там от игрока требуется не только обычное исполнение, а сложная стратегия, умение владеть искусством отыгрышей. Прямой пул Вандерон не любил. Он говорил, как всегда безапелляционно: «Прямой пул – это раковая опухоль».

Когда Вандерон стоял у бильярдного стола, то буквально выматывал своих противников бесконечной болтовней и трескотней; он едва не доводил их до полного умопомешательства, когда забить прямой шар практически невозможно.

Часто Толстяк вызывал на поединок сильных игроков, зная, что они утомлены ночными турнирами. Он мог зло шутить, задевать их самолюбие и получал-таки от них свою фору, огромную и незаслуженную. Он чуял, как зверь, когда можно встречаться, а когда нужно убегать. Конечно, подобные трюки никогда не позволили бы ему на официальных матчах, а значит, таких мероприятий Толстяк старался тщательно избегать; тут у него было бесспорно немного шансов.

Один из американских знатоков бильярда вспоминал: «Всегда находилось не менее двадцати человек в стране, которые были рады сыграть с Толстяком на деньги. Толстяк выиграл в своей жизни немало коммерческих игр прежде всего благодаря своим особым „исполнительским“ приемам. Он никогда всецело не полагался на игру. Ему необходимо было постоянно раздражать своего соперника».

Толстяк вел на телевидении собственную передачу, которая называлась «Праздник бильярда с Толстяком из Миннесоты». Он превратился в некое мистическое существо, которое было выше всякого анализа и критики. Но, если и встречалась хоть какая-нибудь критика, то она лишь прибавляла Толстяку популярности. Газеты писали: «Даже играя с За-За Габор, он не давал ей спокойно ударить, постоянно беспокоя и отвлекая ее. Если человек боится честно играть с За-За, то как он, по-вашему, мог играть с настоящими игроками – такими, как „Зануда“ Ласситер, „Вашингтон“ Рэгс или „Большой нос“ Робертс?» Таким образом, явно напрашивался вывод, что Вандерон блефовал.

И все равно толпа была просто в восторге, когда Толстяк устраивал свои представления. Он показывал простенькие трюки, рассказывал невероятные небылицы, играл партии с любым желающим из тех, кто присутствовал на шоу. Он был восхитителен, бесподобен.

Порой Толстяк нарочито проигрывал пар-тии мальчикам и торжественно прикалывал им значки, на которых красовалась надпись: «Я победил Толстяка из Миннесоты».

Можно сказать, что Толстяк в своих партиях действовал не кием, а длинным языком.

Он открыто высмеивал знаменитых бильярдных чемпионов. Он говорил: «Если бы мне потребовался оловянный кубок, я пошел бы в магазин и купил бы его». – «Но ведь приз в пять тысяч долларов стоит того, чтобы за него бороться?» – спрашивали его, на что незамедлительно следовал ответ: «Я так много ем, что с пятью „косыми“ мне придется сидеть на одной редиске».

О каком бы игроке его ни спрашивали, Толстяк говорил неизменно одно и то же: «Знал ли я его? Да, я выиграл у него все до последнего цента». Однажды он до того заврался, что заявил, будто спускался на личном вертолете в Аравию лишь для того, чтобы иметь удовольствие обыграть местного шейха.

Этот говорун был действительно очень мил, и особенно обаятельными выглядели его намеренные проигрыши детям. Подобная трогательность смягчила сердце даже бывшего злейшего врага Толстяка Москони, который понял, что Вандерон может быть другом; это милый, развлекающий публику человек, а вовсе не игрок, к которому следует относиться со всей серьезностью.

К концу жизни Толстяк оказался в плачевном положении клоуна, который все никак не может выйти из образа, а представление уже давно окончено.

Этот хастлер без серьезной профессии любил животных, часто брал к себе в дом бездомных собак, его любили дети. Толстяк часто повторял, что не хочет делать в этой жизни ровным счетом ничего. «И это все, что я когда-либо делал, – говорил он о ничегонеделании. – И делал это лучше, чем кто-либо другой на этом свете».

Вот еще два замечательных выражения Вандерона: «Я завоевал титул „Человек года“ в сфере промышленности, хотя ни одного дня в жизни не работал» и «Я не простой смертный, никогда им не был».

Толстяк умер в январе 1996 года. Писатель Уолтер Тевис умер раньше. И, быть может, это даже хорошо, иначе бы его хватил удар при виде некрологов, в которых говорилось: «Вандерон достиг всемирной известности, когда его изобразил Джеки Глисон в фильме ”Хастлер”». Между прочим, Вандерон – Толстяк из Миннесоты – вошел в «Зал славы» Бильярдного конгресса Америки, как говорилось, «за большой вклад в популяризацию бильярдной игры». По иронии судьбы именно в этот год умер писатель Тевис.