НАКАНУНЕ ОЛИМПИЙСКИХ ИГР В ХЕЛЬСИНКИ

Сборной команды страны, как я отмечал, тогда не было. Олимпийской – тем более. Между тем приближался 1952-й, олимпийский год, и мы знали, что советские спортсмены, в том числе и футболисты, впервые будут участвовать в Играх. Надо было начинать подготовку к хельсинкскому турниру, но как приступать к ней, если нет сборной?

Ее создали ранней весной, поручив подбор игроков и работу с ними Борису Андреевичу Аркадьеву и приданным ему помощникам, Михаилу Павловичу Бутусову и Евгению Ивановичу Елисееву. В том, что именно наставник ЦДСА, лучшей команды страны, возглавил тренерский коллектив, не было ничего удивительного. Он действительно был ведущим специалистом своего «цеха», специалистом-новатором и экспериментатором, умевшим как никто из его коллег воплотить свои идеи на практике, на зеленом поле.

Но и для него, умудренного опытом, создание олимпийской сборной оказалось делом новым в смысле принципов и методов работы с большим числом игроков из разных команд, а значит и с разным игровым почерком, разными взглядами на футбол, наконец, разными характерами. Они тоже никогда прежде не играли в сборных, и потому очень долго и небезболезненно «притирались» друг к другу, учились жить одним коллективом. Словом, все для нас было внове, особенно непривычное ощущение, что предстоит защищать спортивную честь страны на Олимпийских Играх, первых, в которых должны были принять участие советские спортсмены.

Мы чувствовали, что и обычно невозмутимый Аркадьев испытывал те же чувства, что и футболисты. По существу настал его звездный час, и он горел желанием выполнить свою задачу, как можно лучше. Создав костяк команды из армейцев и динамовцев Москвы, разделявших принципы его тактического мышления, пригласив еще добрый десяток лучших игроков из других клубов, Борис Андреевич Аркадьев, однако, не был удовлетворен тем, как идет дело, как играют его подопечные. Мне не хотелось бы сегодня «бросать камни» в огород глубоко почитаемого мною тренера и человека, но все же рискну высказать свое мнение по поводу формирования сборной и ее подготовки к Играм.

Мне кажется, что тренерский коллектив допустил ошибку, собрав под свое начало слишком большую группу кандидатов – более тридцати человек. На каждое место в составе претендовали три, а то и четыре игрока, и всех надо было проверить, испытать их возможности, выпуская на поле в товарищеских и контрольных матчах. Убежден, что экспериментировать уже не оставалось времени, единственным верным решением проблемы было бы резкое ограничение круга потенциальных олимпийцев. Пригласить на сбор следовало только тех игроков, чье участие в сборной с учетом общепризнанного мастерства и приверженности игровой модели, которой придерживались армейцы и динамовцы столицы, не вызывало сомнений.

Правда, постепенно многие футболисты отсеивались то ли по спортивным показателям, то ли из-за того, что не сумели ужиться с новыми товарищами, то ли, что было весьма огорчительно, в связи с болезнями и травмами. Так, очень не вовремя получил тяжелую травму – перелом большой берцовой кости – сильнейший в стране правый защитник Виктор Чистохвалов, которому, как мы все считали, место в сборной было гарантировано.

Но мне до сих пор не понятно, почему Аркадьев отказался от услуг проверенных в футбольных сражениях крайних нападающих Алексея Гринина и Владимира Демина, находившихся в то время в хорошей спортивной форме. Вероятнее всего, Борис Андреевич поступил так: испытывая влияния извне, а, может быть, просто постеснялся вс избежание кривотолков включать в сборную слишком много своих подопечных-армейцев. А жаль. Я и сегодня убежден, что четверке форвардов – Гринин, Николаев, Бобров и Демин, хорошо сыгранная в течение 5–7 сезонов и не потерявшая к Олимпиаде боевых качеств могла бы в Хельсинки действовать более эффективно, нежели те нападающие, которых тренеры предпочли в итоге. Нет сомнение и в том, что к этому «квартету» по своим игровым качествам, высокой технике и умению действовать комбинационно наиболее всего подходил динамовец К. Бесков. Вместе мы могли составить очень сильную линию атаки…

К слову сказать, Анатолий Башашкин, рассказывал мне о том, что Борис Андреевич после поражения на Олимпиаде в разговоре с ним как-то посетовал: «Знаешь, Толя, а ведь наша команда (читай – ЦДКА) сыграла бы, пожалуй, успешнее сборной».

Но, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. Сборная была1 создана, месяц провела на черноморском побережье в Леселидзе, а затем перебазировалась в Подмосковье, в дом отдыха «Челюскинец». Предстояла серия контрольных матчей со сборными (наконец-то!) командами социалистических стран, часть которых, впрочем, так же как и наша, предпочитала не называть себя олимпийцами, чаще всего выступая под флагами своих столиц. Вспомним, что и советская сборная сняла свою «загадочную» маску только на Олимпиаде, выступая до этого как ЦДКА или сборная Москвы. Парадоксальная получалась ситуация: все знают, кто ты есть на самом деле, а ты упорно делаешь вид, будто все нормально. Не думаю, что наше высокое спортивное начальство вело таким образом какую-то сложную стратегическую игру, скорее всего, оно пыталось доказать еще более высокому и отнюдь не спортивному начальству, что даже одним клубом или сборной столицы мы на равных можем играть с олимпийцами не самых слабых в футболе государств.

Теперь-то не трудно понять и более глубинную суть того предолимпийского маскарада: в случае неудачи на играх чиновникам всесоюзного спорткомитета легче было представить случившееся в искаженном свете – в качестве поражения не сборной, не всего нашего футбола, а лишь одного клуба, армейского. Так оно и произошло. Но до этого в Москве мы принимали одного соперника за другим, сыграв за полтора – два месяца около десятка контрольных встреч.

Первый из этих матчей состоялся 11 мая на Центральном стадионе «Динамо». Нашим соперником была сборная Польши. Дебют прошел неудачно, мы проиграли – 0:1. Но через два дня советские футболисты сумели взять реванш, победив со счетом 2:1.

Встречи с поляками позволили Борису Андреевичу выявить слабые места в игре команды. Впрочем, они были видны и неспециалистам. Несогласованно действовали защитники К. Крижевский (ВВС), А. А. Башашкин и Ю. Нырков (оба – ЦДСА). Лидер нападения польской сборной – Г. Цезлик – буквально «затаскал» их. Полузащитники И. Нетто («Спартак») и А. Петров (ЦДСА), игравшие обычно в атакующей манере, на этот раз почему-то предпочитали действовать в оборонительном плане. Нападающие тоже не выручили, продемонстрировав недостаточную сыгранность и низкую результативность. Да и как могло быть иначе, если в первом матче мы выступали в совершенно непривычном сочетании – В.Трофимов («Динамо», Москва), В.Николаев (ЦДСА), К. Бесков («Динамо», Москва), А. Гогоберидзе («Динамо», Тбилиси) и С.Сальников («Динамо», Москва). Уже по ходу матча Бескова заменил В.Бобров (ВВС), а Сальникова – спартаковец А.Ильин.

После первого матча к нам приехали «кураторы» сборной, секретари ЦК ВЛКСМ, Михайлов и Шелепин и учинили футболистам настоящий разнос. Особенно от комсомольских вождей досталось мне, как не использовавшему два выгодных для взятия ворот момента. Я пытался отвечать Михайлову в том плане, что в футболе всякое случается и в дальнейшем свои недостатки исправлю. Но тот все более распалялся, и тогда, не выдержав, я съязвил: вы думаете, говорю в сердцах, я премиальные получить не хотел? Черт меня за язык дернул, лучше бы помалкивал. Михайлов набросился на меня с упреками, называя крахобором, материалистом и так далее. Премиальные за победу нам действительно были обещаны, но пришлось только удивляться, как высокий гость мог подумать, что мы только за деньги играем. После этого я почему-то был уверен, что кары последуют незамедлительно. Но на этот раз обошлось…

Следующую двухраундовую прикидку олимпийская команда, вновь под названием сборной Москвы, провела с национальной командой Венгрии, успешно выступившей на стадионах Европы. Конечно же, выходя на динамовское поле в Петровском парке, мы не могли знать, что играем против «без пяти минут» чемпиона Олимпийских игр в Хельсинки. Для нас это был очередной соперник, хотя имена блестящего голкипера Д. Грошича, защитников Е. Бузански, М. Кашпетера, М. Лантоша, полузащитников И. Ковача, И. Божика, форвардов Н.Хидегкутти, Ш. Кочиша, П. Палоташа, Ф. Пушкаша и 3. Цибора были на устах любого болельщика.

Напомню и состав сборной Москвы: вратарь Л.Иванов («Зенит», Ленинград), защитники К. Крижевский, А. Башашкин, Ю. Нырков, полузащитники И. Нетто, А.Петров, нападающие А.Ильин, В.Николаев, В.Бобров, Н.Дементьев («Спартак») и С.Сальников.

Венгерская команда в первой встрече продемонстрировала всем, как надо играть в футбол. Говорю об этом без преувеличения. Особенно это проявилось во втором тайме, когда в действиях футболистов можно было увидеть все, что отличает мастеров очень высокого класса. Понравилась мне линия атаки, способная, как я понял, сокрушить любого соперника. Так что экзаменатор у нас был строгий, а, значит, и ничейный – 1:1 – исход поединка для сборной Москвы можно считать вполне благополучным.

Наша команда провела эту встречу намного сильнее, нежели поединки с поляками. Поэтому на второй матч она выходила без малейшей робости перед именитыми гостями, поставив задачу-максимум – победить. Думается, что именно хороший волевой настрой всех без исключения футболистов помог нам показать дружную, самоотверженную, тактически грамотную игру. Во всяком случае, в этом матче советские футболисты оказались хозяевами поля в прямом смысле этих слов.

Наградой была победа со счетом 2:1. После нескольких красивых и неожиданных для гостей, но, к сожалению, нерезультативных атак на 18-й минуте матча нам, наконец, удалось открыть счет. Произошло это так: Николай Дементьев, начав очередную комбинацию в центре поля, отдал мяч на край А. Ильину, а тот, увидев, что я переместился на ударную позицию прямо перед воротами, не мешкая перепасовал мне. Помнится, я, не раздумывая, нанес сильный удар. Д. Грошич в каком-то невероятном прыжке попытался взять летящий под перекладину мяч, но не дотянулся до него.

После перерыва венгры приложили много усилий, чтобы перехватить инициативу. Несколько раз им удавались довольно опасные атаки, однако согласованно сыграли наши защитники. В целом мы выглядели азартнее и удачливее. На 55-й минуте матча Ильину точным ударом удалось завершить очередной штурм ворот Грошича – 2:0. Как это нередко случается, забитый гол нас несколько расслабил, за что тут же последовало наказание. Начав с центра, венгры провели стремительную комбинацию, Кочиш передал мяч «открывшемуся» Пушкашу, и тот с хода, направил его в ворота. Это все, что удалось сделать будущим олимпийским чемпионам. Добиться перелома в игре мы им не позволили. По-моему, победа сборной Москвы была вполне заслуженной – 2:1.

Матчи с польскими и особенно венгерскими футболистами нам, не имевшим опыта серьезных международных встреч, были очень полезны. На пользу, безусловно, пошли и состоявшиеся по мере приближения сроков олимпийского турнира контрольные поединки с командой Софии (по существу, со сборной Болгарии). Оба матча закончились вничью с одинаковым счетом – 2:2. Болгарская команда станет нашим первым соперником на Играх…

Сборная Олимпийская команда СССР перед товарищеской игрой со сборной Финляндией.

Слева направо: В. Бобров, Л. Иванов, Ю. Нырков, К. Крижевский, А. Башашкин, И. Нетто, А. Петров, А. Ильин, В. Николаев, Ф. Марютин, В. Трофимов.

СЧЕТ: 2:0. Голы забил В. Бобров.

С командой Румынии сыграли и того лучше – 3:1. Выезжали на несколько дней в Финляндию, чтобы познакомиться с местом проведения Олимпиады, а заодно провели там матч с финскими олимпийцами, победив со счетом 2:0. В Хельсинки отличился Всеволод Бобров, забивший оба гола. Вернувшись в Москву, выиграли у сборной Чехословакии – 2:1.

Весьма важная деталь: с командами Болгарии, Румынии, Финляндии и Чехословакии будущие советские олимпийцы встречались под флагом ЦДСА. Алые футболки со звездой на груди надевали по этому случаю футболисты пяти клубов, почти все участники сборной страны. Но газеты команду иначе, как ЦДСА, не называли, хотя болельщики, да и наши соперники, прекрасно понимали, что их по-просту обманывают. Повторяю, у руководителей советского спорта, как оказалось впоследствии, были на этот счет свои планы, своя, заготовленная на случай неудачи сборной в Хельсинки версия…

Оглавление