Я слышал, что знаменитый игрок в гольф Арнольд Палмер держит у себя в кладовой чуть ли не пять тысяч клэбов — клюшек для игры в гольф. И каждую из них он самолично подгоняет под свой вкус. Поверьте, столько хоккейных клюшек я не храню, более того, у меня дома даже и двух клюшек не найдется, не говоря уж о молотках, сверлах и прочих инструментах для их обработки. Но я отлично понимаю, почему Палмер так поступает. Как и он, я отношусь к своим хоккейным клюшкам с особым вниманием. Перед игрой я проверяю каждую из них: дает ли она то ощущение, которого я добиваюсь. И по весу, и по виду клюшка может быть вполне подходящей, но руки почему-то ее не чувствуют. С такой клюшкой я на игру не выйду.

Представьте, чего только не приходится делать при помощи клюшки: и поддерживать равновесие, и вести шайбу, и делать передачи, и принимать их, и бросать шайбу, и прерывать передачи. Иными словами, кроме катания, все остальное выполняется с помощью клюшки. В этом смысле клюшка как «орудие труда» лишь немногим уступает конькам. Поэтому-то я так придирчиво выбираю себе клюшку.

И здесь тоже общепринятые нормы профессиональным хоккеистам не подходят. Почему же так происходит? Потому, видимо, что за годы почти повседневных занятий хоккеем у нас выработались индивидуальные особенности, не соответствующие этим нормам. Например, по традиции клюшка считается правильной длины, если поставленная на кончик крюка между коньков игрока она противоположным концом упирается ему в подбородок. Если же игрок стоит в обычной обуви, то клюшка должна доставать ему до носа. Я же предпочитаю клюшку, которая достает мне до плеча, когда я на коньках, или до нижней губы, если обут в обычные ботинки. Все дело в привычке. Кен Ходж из команды «Брюинс» значительно выше меня ростом, но клюшки у нас примерно одной длины. Но я бы никогда не стал играть клюшкой Айвена Курнуайе или Майка Уолтона: они так коротки — всего лишь по грудь им, — что и десятилетним малышам было бы, пожалуй, трудно пользоваться такими клюшками. Однако как тот, так и другой прекрасно ими орудуют, о чем говорят и их хоккейные рекорды.

Изготовители клюшек утверждают, что я капризный заказчик, так как люблю, чтобы при небольшом весе у клюшки была жесткая палка. Обычно у легких клюшек гибкие палки, а у тяжелых жесткие. Я же предпочитаю сочетание легкого с жестким. Все мои клюшки делаются на заказ и весят чуть меньше полутора фунтов. Перед игрой я проверяю свои клюшки на жесткость. Если при давлении сверху вниз палка сильно прогибается, то такая клюшка мне не подходит. Я возьму на игру ту из них, которая не очень гнется.

Я держу клюшку ниже, чем другие, и при катании стараюсь, чтобы крюк и шайба находились далеко впереди коньков. Крюк и палка клюшки образуют угол, величина которого говорит, пологая клюшка или крутая. Угол клюшки определенным образом нумеруется. Все игроки «Брюинс» пользуются номерами 5, 6 или 7, кроме вратаря, угол клюшки которого бывает где-то между 10-м и 14-м номерами.[7] Выбор величины угла зависит от индивидуальных особенностей игрока. Эспозито, например, — игрок высокого роста и катается выпрямившись, поэтому клюшка у него крутая. Она к тому же и вдвое тяжелее моей — как боевая дубинка. Грегг Шеппард ведет шайбу далеко от себя, и клюшка у него с углом 5. Каких-то точных правил определения угла не существует, и чтобы подобрать подходящую клюшку, нужно просто выйти на лед на коньках и выбрать такую из них, которая окажется самой удобной для вашей манеры катания. Никогда не следует пробовать клюшку в обычной обуви или без обуви вообще — ведь в хоккей играют на коньках, что делает вас на несколько дюймов выше. Два практических совета: во-первых, если, выйдя на лед, вы обнаруживаете, что при данном угле ваши руки держат клюшку выше или ниже привычного для вас места, значит, эта клюшка вам не подходит; во-вторых, в нормальном для вас положении крюк клюшки должен полностью соприкасаться со льдом; если же этого не происходит, то клюшка вам не годится. К сожалению, многие родители любят дарить своим детям клюшки, не заботясь о том, подходят они им или нет. Часто приходится видеть, как ребятишки орудуют клюшками большей, чем они сами, величины или такими, у которых крюк упирается в лед только пяткой или носком. Правильно выбранная клюшка стоит ровно столько же денег. Но обрабатывать шайбу правильной клюшкой гораздо удобнее.

Большинству начинающих хоккеистов невдомек, что крюки клюшек могут быть разной длины и ширины. Согласно официальным нормативам, длина крюка от пятки до носка не должна превышать двенадцати с половиной дюймов, а ширина должна быть не менее двух и не более трех дюймов. Длина крюка моих клюшек десять с половиной дюймов, а ширина — два с половиной. Мне кажется, что такой укороченный и узкий крюк позволяет мне лучше контролировать шайбу и делать точные передачи, да и броски получаются более меткими, потому что уменьшается поверхность крюка. Честно скажу, когда шайба у меня на клюшке, я чувствую ее, и это главное, что определяет выбор хоккейной клюшки. Если, ведя шайбу, вы ее постоянно теряете, а броски ваши становятся неточными, попробуйте сменить клюшку, и, быть может, это поможет вам. Я даже уверен в этом. Больше всего вреда принесло хоккею повальное увлечение клюшками с искривленным крюком, охватившее игроков в середине шестидесятых годов. Только поймите меня правильно. Если Бобби Халлу нравится играть клюшкой, похожей на бумеранг, это его дело.

Если у клюшек Стэна Микиты, Фила Эспозито и Рода Жильбера сильно изогнуты крюки, это тоже их дело. Они ежедневно занимаются хоккеем и почти в совершенстве овладели искусством обращения с такими клюшками. Но когда клюшку с изогнутым крюком берет в руки новичок, это идет ему только во вред, потому что нацеливает его только на бросок в ущерб технике совершения передач и владения шайбой. Хуже того, большинство начинающих хоккеистов, да и многие профессионалы НХЛ, не умеют толком совершать прицельные броски изогнутым крюком, а лишь швыряют шайбу в направлении ворот, надеясь просто-напросто застать вратаря врасплох. Загнутым крюком почти невозможно выполнить бросок с «неудобной» стороны. Я заметил, что в самый разгар увлечения загнутыми крюками немало наших профессионалов оказалось в полосе невезения: их лучшие броски летели в сектор Б, ряд 3, место 9 второго яруса. Затем НХЛ резонно ограничила величину загиба крюка, постановив, что искривление не должно превышать половину дюйма. И вот сейчас игрок, вышедший на лед с нестандартной клюшкой, тут же удаляется на две минуты и штрафуется на сто долларов. Это у всех отбило охоту шельмовать. И по-моему, не случайно, что вслед за введением этого ограничения некоторые игроки НХЛ сразу же вошли в число лучших бомбардиров. Например, Вик Хэдфилд, выступавший тогда за «Нью-Йорк рейнджерс», тут же вдвое превысил результат своего предыдущего сезона, забросив 50 шайб и установив рекорд команды.

Крюк моей клюшки изогнут менее чем на четверть дюйма у самого носка, и сделано это не ради того, чтобы было удобнее бросать. Как защитнику мне приходится очень много орудовать клюшкой при отборе шайбы и часто доставать шайбу из углов поля. Пользуясь клюшкой со слегка изогнутым крюком, гораздо легче контролировать шайбу, а для защитника очень важно уметь хорошо контролировать шайбу. Легко догадаться, что я советую начинающим хоккеистам не пользоваться клюшками с загнутым крюком, покуда они не научатся как следует обращаться с подобными клюшками и уж, конечно, пока не выйдут из детского возраста. Ну а если вы центральный нападающий, то вам ни в коем случае не следует пользоваться такой клюшкой. Центрфорвард «питает» шайбами левого и правого нападающих, и если окажется, что у «центра» левый хват и пользуется он клюшкой с загнутым крюком, не представляю, как он сможет выполнить точный пас левому крайнему тыльной стороной крюка. Кроме того, центральному нападающему нередко приходится принимать пас от ворот у «пятачка» неудобной стороной клюшки и стремиться при этом отдать шайбу в одно касание, чтобы обыграть вратаря, так что у него просто нет времени переложить шайбу на другую сторону клюшки. И вообще, бросок тыльной стороной должен быть едва ли не главным оружием центр-форварда. За время своей славной карьеры в НХЛ игрок «Канадиенс» Жан Беливо забросил более пятисот шайб, и, по его подсчетам, примерно сто пятьдесят было забито именно из неудобного положения. Беливо всегда играл клюшкой с прямым крюком.

В Национальной хоккейной лиге насчитывается примерно триста шестьдесят игроков, и, думаю, можно смело сказать, что лишь очень немногие из них прочли официальные правила лиги от корки до корки. И вот однажды, в октябре 1972 года, перелетая с командой «Брюинс» на очередную игру в какой-то новый город, я от нечего делать стал лениво листать брошюру с правилами. Просмотрев Раздел третий (Экипировка хоккеиста — клюшки), правило 20, пункты «а», «b» и «с», я подумал, что, видимо, пропустил одно конкретное положение. Тогда я внимательно перечитал правило 20 и, не найдя там того, что искал, стал просматривать другие разделы книжки. Увы, все бесполезно. В результате я первым из игроков НХЛ перестал обматывать крюк клюшки изоляционной лентой.

Подобно всем моим коллегам, я полагал, что правила обязывают нас обматывать клюшку лентой, и покрывал ею примерно десятую часть поверхности крюка. Обнаружив, что в правилах ничего об этом не говорится, я обратился к руководству Лиги за разъяснением. Выяснилось, что делать это вовсе не обязательно. В прежние времена лента применялась для придания крюку клюшки прочности. Сейчас же крюк покрывается слоем синтетического материала, и поэтому нужда в укрепляющем слое изоляционной ленты отпала.

Что до меня, то вопрос об обмотке крюка лентой сводится к одному: как я «чувствую» клюшку. Предложите мне две одинаковые клюшки — одну со слоем ленты на крюке, другую — без ленты, и мне кажется, я сумею их отличить. По-моему, лента лишь утяжеляет клюшку. Вскоре после того, как я перестал обматывать свои клюшки, я заметил, что моему примеру последовали и другие хоккеисты. Один спортивный журналист даже повел счет тем, кто перестал пользоваться лентой, и к середине сезона 1973–1974 года он насчитал более ста игроков. С другой стороны, два лучших бомбардира НХЛ — Фил Эспозито и Айвен Курнуайе — обматывают не просто какой-то участок крюка, а покрывают его лентой целиком — от пятки до носка. Возможно, Фил и Айвен придерживаются старого представления, что на темном фоне ленты черную шайбу трудно различить, в результате чего вратарь на мгновение может потерять ее из виду. Учитывая количество заброшенных ими шайб, я не стану оспаривать их точку зрения. Однако сам предпочитаю не пользоваться лентой, чтобы клюшка была полегче.

Хотите верьте, хотите нет, я как-то забросил шайбу как раз тогда, когда впервые вышел на лед с необмотанной клюшкой. Мы играли против «Нью-Йорк айлендерс» в Нью-Йорке, когда после трехнедельного перерыва из-за травмы колена я снова вернулся в команду «Брюинс». В середине первого периода в зоне «Айлендерс» справа от вратаря состоялось вбрасывание, и наш тогдашний тренер Том Джонсон впервые выпустил меня на поле. Я выбрал позицию напротив ворот примерно в десяти футах от синей линии, и Фил Эспозито, выигравший, как всегда, вбрасывание, послал шайбу ко мне. Я в это время слегка скользил по льду — прекрасное положение для щелчка, — поэтому я отвел клюшку назад и щелкнул по шайбе и потом видел, как она, не коснувшись ни одного игрока перед воротами, влетела в сетку над правым плечом вратаря. Удача.

Я не люблю давать советы вратарям, потому что сам никогда не защищал ворота и не собираюсь этого делать в будущем. Однако я думаю, что вратарям следует обматывать крюк своих больших клюшек ярко-белой лентой. Почему? Как известно, шайба — черного цвета, и нередко она катится прямо в створе ворот, а вратарь отчаянно старается отбить ее прочь. Если бы крюк его клюшки был обмотан белой лентой, ему было бы легче различить шайбу на белом фоне крюка.

Хотя крюк клюшки лентой я не обматываю, на верхнюю часть палки я наматываю три слоя белой ленты там, где держу клюшку правой рукой. По двум причинам: чтобы удобнее было с ней обращаться и лучше ее чувствовать. Очень часто во время игры клюшку выбивают из рук, и она падает на лед. Вам когда-нибудь приходилось в хоккейных перчатках подбирать со льда обычную клюшку? Это очень не просто сделать, потому что выступающая часть перчаток на кончиках пальцев упирается в лед и не дает руке захватить рукоять клюшки. Остается лишь снять перчатку и подхватить клюшку голой рукой. Клюшку легко выронить во время броска или при столкновении, потому что ее рукоять обычно бывает очень скользкой, так же как и внутренняя поверхность перчаток. Большинство игроков решают проблему просто: на кончик палки насаживают прорезиненный набалдашник или наматывают на него целый рулон ленты: благодаря этому набалдашнику палка клюшки не касается льда и поэтому ее легче поднять. Если во время броска или при столкновении клюшка начинает выскальзывать у хоккеиста из рук, то благодаря набалдашнику он, наверное, еще сможет удержать ее в руках. Но я набалдашником не пользуюсь, потому что мне он кажется слишком громоздким, мешает манипулировать клюшкой. Поэтому-то я наматываю три слоя ленты на рукоять клюшки, чтобы пальцы и ладонь правой руки соприкасались с лентой, а не с деревом клюшки. Благодаря этому я лучше чувствую — опять это слово — и клюшку, и шайбу, к тому же так легче действовать клюшкой. Даже такой тонкий слой ленты слегка приподнимает клюшку надо льдом, и ее легче подхватить. Хочется предупредить, что некоторые игроки вместо ленты стали применять какую-то липкую смесь, отчего клюшка просто прилипала к перчатке. Лента — достаточно хороший материал для этой цели.

Во многом я, кажется, похож на Арнольда Палмера, поскольку, как и он, люблю, чтобы руки идеально чувствовали так называемое «орудие труда». Перед каждой игрой я перебираю с десяток клюшек, проверяю их на вес, жесткость, подбираю по размеру. Выбираю пять или шесть из них, обматываю рукояти лентой и ставлю их рядом с другими «игровыми клюшками». Поверите ли, спустя четыре или пять часов, перед выходом на лед для разминки, я снова примеряю те же клюшки, что совсем недавно казались мне вполне пригодными, и обнаруживаю, что одна из них скорее напоминает молот, нежели клюшку, а вторая — карандаш. Я лихорадочно ищу им замену. Разумеется, все это — игра воображения, не больше.

Правило № 1: независимо от позиции всегда держите клюшку обеими руками. В каждой игре я наблюдаю, как некоторые игроки упускают явную возможность забросить шайбу из-за того, что держат клюшку одной рукой — обычно той, что держит клюшку за верхний край, — и потому не могут как следует принять пас. Кем бы вы ни были, но, если держите клюшку одной рукой, вы не примете не только сильно посланную шайбу, но и мягкий пас и не сможете надлежащим образом бросить по воротам. Как и у всех хоккеистов, моя верхняя рука положения не меняет, тогда как нижняя перемещается по палке клюшки в зависимости от того, что я делаю. Верхняя рука «контролирует» клюшку, а нижняя сообщает ей «силу». Сверху у меня, конечно же, правая рука. Я захватываю ладонью верхнюю часть клюшки, как бы здороваясь с ней. То есть, я крепко держу клюшку, плотно обхватив ее. Между ладонью и палкой нет пустоты. При этом большой палец не заходит на другие пальцы. Я стараюсь как можно прочнее держать клюшку, поэтому крепко прижимаю пальцы друг к другу, а большой палец ложится рядом с указательным. Если кто-нибудь попытается вырвать у меня клюшку, ему едва ли это удастся.

Положение нижней руки зависит главным образом от того, что я намерен делать с шайбой: вести ее, передать или бросить по воротам. При ведении я добиваюсь того, чтобы как можно лучше чувствовать шайбу на крюке, и поэтому моя нижняя рука поднимается близко к верхней — на ширину перчатки от нее. Совершая передачу, я несколько опускаю нижнюю руку — на полторы перчатки от верхней, чтобы придать броску силу, не теряя при этом точности. При броске мне необходима только сила и мощь в ущерб остальным требованиям, для чего я опускаю руку как можно ниже. Чем ниже рука, тем ближе ко льду наклонится тело и тем мощнее окажется бросок. Нижней рукой я захватываю клюшку так же прочно, как и верхней, — без просветов между рукой и палкой. Исключение составляет лишь кистевой бросок, во время которого большой палец вначале находит на указательный а при самом броске отделяется от него на некоторое расстояние и «повисает» в воздухе. При таком положении пальцев я, кажется, лучше чувствую шайбу, и мне легче производить необходимые действия кистью. Но об этом позже.

Да, именно ведение клюшкой. А не дриблинг. Клюшкой ведут шайбу, а дриблингом баскетбольный мяч. Проблема заключается в том, что мальчишки часто совершают слишком много движений клюшкой во время ведения шайбы. Получив шайбу, они стремятся по нескольку раз переложить ее с одной стороны крюка на другую, да делают это так энергично, словно рубят, ожидая, видимо, возгласов одобрения. Ну а потом шайбу у них отбирает первый набежавший соперник. Чего им удалось этим добиться? Ничего. Одним из общих недостатков игроков «Монреаль канадиенс» является то, что они не очень хорошо владеют клюшкой. В «Канадиенс» не любят, когда игрок слишком долго держит шайбу; там требуют, чтобы шла игра в пас. Да, «Монреаль» исповедует, как мы говорим, игру в отрыв. Игрок, владеющий шайбой, следуя указаниям тренера, незамедлительно передает ее партнеру, бегущему впереди. Жан Беливо объяснил это однажды так: «Чем меньше ты возишься с шайбой, тем меньше у тебя шансов ее потерять». Помнится, однажды мы говорили о тех, кто мог хорошо владеть клюшкой. Кто-то из нас заметил, что в «Монреаль» таких хоккеистов было от силы два-три: Беливо, Питер Маховлич и, возможно, Анри Ришар.

Причем все они были центральными нападающими. «Да, — заметил я шутя, — всех остальных виртуозов, поскольку они не умели играть в пас, либо перепродали, либо вернули обратно в „Новую Скотию“».[8]

Как атакующий защитник, я контролирую шайбу в течение продолжительного времени. Для меня владение клюшкой заключается не в том, чтобы перекладывать шайбу с одной стороны крюка на другую, извлекая при этом звук, похожий на барабанную дробь. Вместо этого я достигаю контроля легкими движениями крюка вперед-назад или просто подталкиваю шайбу клюшкой вперед. И стараюсь держать шайбу достаточно далеко перед собой, чтобы можно было видеть ее, партнеров и соперников одновременно. Мальчишки почему-то любят вести шайбу, держа ее у себя под ногами. В результате им приходится часто искать ее глазами, теряя при этом из виду партнеров и соперников. Это плохо. Держите шайбу всегда подальше от своих коньков — практически на длине клюшки. Владея шайбой, держите голову поднятой, в противном случае вас тут же собьют с ног силовым приемом.

Что мне по-настоящему понравилось в сборной команде СССР, когда она играла с командой Канады, так это необычайное умение русских хоккеистов обращаться с клюшкой. Шайбу они всегда ведут так, словно она привязана к крюку, причем делают это без зрительного контроля. Тренировке навыков обращения с клюшкой они придают столь большое значение, что включают ее даже в предыгровую разминку. По сигналу капитана команды Бориса Михайлова каждый игрок, взяв шайбу, на полной скорости в течение примерно двух минут бежит по кругу в зоне, ограниченной синей линией. Двадцать игроков несутся на головокружительной скорости, но шайб не теряют. Ведь если ты ее потеряешь, то надо будет обязательно посмотреть на лед, чтобы найти ее, а это уже чревато столкновением.

Первое правило выполнения передачи состоит в том, что надо всегда видеть, куда ты ее даешь. Даже желторотые новобранцы знают это, во всяком случае, должны знать. Это была моя вторая или третья игра в профессиональном хоккее: «Брюинс» играла с «Нью-Йорк рейнджерс» в старом «Мэдисон-сквер гарден». Я был новичком, впервые попавшим в так называемый большой город, и, конечно, страстно хотел не ударить лицом в грязь. В самом начале игры я пошел с шайбой вперед, полагая, что за мной следуют два партнера из «Бостона». Как только я достиг синей линии «Нью-Йорка», тут же услышал сзади от кого-то из своих партнеров: «Бобби, Бобби». Я, понятно, оставил ему шайбу, а сам продолжаю бежать вперед, чтобы добить возможный отскок после его броска. Броска, однако, так и не последовало. А игроком, звавшим «Бобби, Бобби», оказался Вик Хэдфилд из «Рейнджерес. Когда я наконец обернулся, чтобы узнать, что с шайбой, то увидел, что она у Хэдфилда, и он вот-вот забросит ее в мои собственные ворота. «Шайбу забросил Хэдфилд, № 11, с подачи Орра, № 4». Я ехал на скамейку с опущенной от стыда головой, пытаясь припомнить, во сколько уходит последний нью-йоркский поезд на Пэрри-Саунд.

Насколько важна передача? Настолько, что это своего рода искусство, а не ремесло. В каждом сезоне в НХЛ забивают примерно 4000 голов, причем 99,44 процента из них после передач. Хороших, острых передач от партнеров и пасов, перехваченных у соперников. Я знаю, что не случайно лучшую игру в пас показывают те хоккеисты, которые играют вместе долгое время. Так же как не случайно именно такие команды выходят на первое место или выигрывают Кубок Стэнли. Например, «Канадиенс» всегда была одной из лучших, если не самой лучшей командой в хоккее в смысле игры в пас. Причиной тому, уверен, было то, что в основной состав редко брали более трех-четырех новичков. Возьмите «Брюинс».

В 1967 году Гарри Синден создал три постоянные тройки и две пары защитников и заставил всех привыкать друг к другу. В одном звене играли Фил Эспозито в центре, Кен Ходж и Рон Мерфи на краях, в другом — Фред Стэнфилд с крайними нападающими Джонни Бучиком и Джонни Маккензи, а в третьем дебютант Дерек Сендерсон играл с крайними Эдом Уэстфоллом и Эдди Шэком. В защите Дон Оури играл в паре с Тедди Грином, а я — с Далласом Смитом. В течение последующих пяти сезонов «Брюинс» дважды выигрывала чемпионат, один раз разделила первенство и дважды выиграла Кубок Стэнли. Причем за эти пять сезонов мы сделали лишь три настоящие замены в составе: Уэйн Кэшмен заменил закончившего выступать Мерфи в звене с Хеджем и Эспозито; Майк Уолтон, Уэйн Карлтон и Дон Маркотт постоянно играли на левом краю в разное время в звене с Сендерсоном и Уэстфоллом; а Рик Смит и Кэрол Вадне выступали попеременно в защите с Тедди Грином. Легче выигрывать, когда ты привык к партнерам, о чем говорят и итоги выступлений нашей команды за эти годы. Опыт работы Синдена с «Брюинс» в 1967 году должен явиться хорошим уроком и тем многим неопытным тренерам-общественникам, которые работают с детскими командами. Слишком многие тренеры постоянно меняют составы своих звеньев в поисках правильного сочетания троек. Тем самым они никогда не дают игрокам возможности выработать навык коллективной игры на льду, без которого звено не может быть эффективным.

Вот что я вам скажу. Даже Эспозито потребовалось время, чтобы выучиться: куда, когда и как надо отдавать пас Ходжу и наоборот. Я играл с Далласом Смитом вместе почти семь лет, и хотя за это время у нас появилась некая «телепатия» на льду, тем не менее временами кто-то из нас делал вдруг нечто абсолютно новое и совершенно неожиданное. Как же тренеры могут ожидать, что их девятилетние правые крайние будут знать, что их восьмилетний партнер по тройке сейчас сделает на красной линии финт влево, пойдет вправо, повернется спиной, сделает ускорение, выйдет на свободное место и будет ждать пас от борта, если раньше эти ребята никогда не выходили вместе на лед. На это нужно время. В любой игре я обычно выполняю четыре вида передач своим партнерам. Во всяком случае, я надеюсь, что мои партнеры всегда получают их от меня. Когда я передаю шайбу вперед или назад, то стараюсь сделать это плавным движением.

Секрет передач удобной и неудобной стороной крюка состоит в том, чтобы шайба всегда лежала на льду своей плоской частью. Для того чтобы достичь этого, я держу клюшку чуть-чуть надо льдом и во время выполнения движения стараюсь держать шайбу в центре крюка. Если я подниму крюк вверх, то шайба взлетит в воздух, а как раз этого мне и хочется избежать. Во время прорыва я держу клюшку в направлении цели, что помогает мне получить шайбу в нужном месте. Оставление шайбы всегда чревато неприятностями вроде той, когда Хэдфилд с моей передачи забил гол в наши ворота в игре с «Рейнджерс» в Нью-Йорке. В «Брюинс» мы оставляем шайбу, как правило, в двух случаях: 1) выходя из своей зоны, игрок с шайбой оставляет ее идущему сзади партнеру, когда чувствует, что он не сможет прорваться через преследующих его нападающих противников; 2) во время прорыва в зону соперников «вдвоем против одного» или «втроем против двоих» игрок с шайбой оставляет ее следующему за ним партнеру, а сам устремляется вперед, чтобы в случае отскока добить шайбу. Как только игрок с шайбой оставляет ее, он почти всегда попадает на силовой прием, примененный против него хоккеистом команды противника. Поэтому оставление шайбы сопряжено с определенным риском. Оставляя шайбу партнеру, я стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы она спокойно лежала на льду. Если я оставлю партнеру подпрыгивающую, вращающуюся шайбу, то он, скорее всего, не сможет произвести хороший бросок по воротам. Для того чтобы оставить шайбу таким образом, я веду ее клюшкой до точки, где я хочу это сделать. В нужном месте задней стороной крюка я останавливаю движение шайбы. Сам же продолжаю идти вперед, уже забыв о шайбе, держа при этом крюк клюшки на льду, чтобы вратарь соперников не видел шайбу.

Есть еще один вид передачи, именуемый перекидкой. Несмотря на очевидную легкость, перекидка шайбы является одним из наиболее трудновыполняемых элементов. Вот пример того, когда и где я использую этот вид передачи. Шайба у меня, и мне нужно передать ее партнеру, находящемуся от меня в пятнадцати футах, но на ее пути стоит защитник, готовый перехватить обычный пас по льду. Единственный выход из положения — перекинуть шайбу через клюшку соперника. Сложность состоит в том, что такие пасы чрезвычайно трудно контролировать, поскольку шайба отрывается ото льда. Выполняя пас перекидкой, я стараюсь держать шайбу как можно ближе к основанию крюка и затем делаю резкое движение кистями. Шайба взлетает в воздух. При правильном выполнении этого вида передачи шайба перелетает через клюшку соперника и по льду плавно скользит к моему партнеру. К сожалению, так получается лишь в одном случае из десяти. Так как при выполнении пасов перекидкой приходится уповать на везение, на тренировках я стараюсь отрабатывать их больше, чем другие виды передач. На каждой тренировке вместе с каким-нибудь из товарищей по команде мы перекидываем шайбу друг другу в течение трех-четырех минут. Если мне удается «приземлить» шайбу в двух дюймах от предполагаемой цели, то, можете поверить, я просто счастлив.

Я не затрагиваю здесь еще одного вида передачи, именуемого щелчком. Я забыл об этом виде паса много лет назад и советую вам поступить так же. Невозможно контролировать шайбу, переданную таким образом. Поэтому забудьте об этом. Два совета: помните, что при передаче шайба должна всегда опережать вашего партнера, чтобы ему не приходилось притормаживать для получения паса; никогда не давайте пас через зону перед своими воротами. Выполняя передачу, я стараюсь направить шайбу так, чтобы она несколько опережала моих партнеров. Лучше пас на двадцать футов вперед на ход своему нападающему, нежели «недодать» шайбу на два дюйма. Если для приема передачи вашему партнеру необходимо остановиться или даже притормозить, он тут же может попасть на силовой прием.

Игрок, делающий передачу, не может абсолютно точно знать, насколько его пас должен опережать того, кому он адресован. Как я уже говорил ранее, игра в пас во многом зависит от степени взаимопонимания между игроком пасующим и игроком, принимающим передачу. Прием передачи можно облегчить, если держать клюшку на льду, чтобы она являлась своего рода мишенью для того, кто дает пас. В момент приема передачи необходимо ослабить хват клюшки и постараться как бы накрыть шайбу крюком. Если держать клюшку слишком жестко, то крюк не сможет погасить скорость движения шайбы, и она обязательно отскочит. Нужно иметь в виду, что передачи не всегда выполнены идеально: нередко шайба попадает в коньки.

В таких случаях, в зависимости от движения игроков вокруг меня, я принимаю одно из двух решений. Если рядом со мной никого нет, то я поворачиваю лезвие конька таким образом, чтобы шайба, ударившись о него, тут же остановилась. После чего я подправляю ее ногой, подхватываю клюшкой и устремляюсь вперед. Однако если я нахожусь в гуще игроков, то ставлю один из коньков так, чтобы отскочившая шайба ушла в сторону. Прием шайбы коньками не составляет особых затруднений. Терри О'Рейли из «Брюинс», может, и не катается, как Курнуайе, зато он лучше других хоккеистов НХЛ умеет распорядиться шайбой, когда она попадает ему в коньки. Каждый раз после тренировки он минут десять отрабатывает ведение шайбы коньками без клюшки. Поэтому не отказывайтесь от адресованного вам паса только потому, что он не попал в центр крюка вашей клюшки.

При щелчке моя голова находится почти прямо над шайбой, левая рука должна быть опущена как можно ниже. При замахе руки поднимаются чуть выше пояса. В удар по шайбе я вкладываю вес всего тела.

Я отбираю шайбу у нападающих.

Здесь видно, как я увеличиваю длину шага. Для лучшего равновесия и маневренности слегка приседаю и наклоняю корпус вперед.

На этих фотографиях хорошо видно, как защитник реагирует на изменение ситуации: десятый номер команды «Брюинс» Кэрол Вадне, двигаясь вперед спиной, пересекает красную линию, затем приближается к владеющему шайбой игроку, готовый вступить в борьбу и наконец занимает нужную позицию.

Чтобы оторваться от преследующего вас соперника, объезжайте ворота по крутой дуге, как можно ближе к штанге. Я набираю скорость за счет резкого отталкивания «внешней» ногой. Корпус наклоняется внутрь виража, то есть центр тяжести тела переносится на лезвие конька, находящегося ближе к воротам.

Хороший хоккеист должен уметь делать резкие и неожиданные повороты. В этом игровом эпизоде я неожиданно разворачиваюсь и ухожу от, казалось бы, загнавших меня в угол соперников.

Кистевой бросок: выводя шайбу вперед, я «взвожу» кисти рук. Голова в этот момент наклоняется над шайбой, перемешается вместе. В последней фазе броска я выпрямляюсь, делаю поворот кистями сверху вниз, «провожая» шайбу клюшкой в направлении цели. Иной раз приходится нарушать каноны и выполнять бросок с «неправильной» ноги — как показано на этих вставках.

Игрок с шайбой против защищенного маской стража ворот: чтобы уменьшить угол обстрела, вратарь выкатывается мне навстречу, но своевременный бросок подкидкой может достичь цели.

Поворот на 360° позволяет уйти из-под опеки соперника.

Правильная позиция защитника: я стараюсь оттеснить Жана Рателя от шайбы и овладеть ею.

Занять на пятачке выгодную для взятия ворот позицию — главная задача нападающего. Задача защитника — всегда находиться между вратарем и игроками соперника.

Принимать бросок на себя лучше всего, опустившись на одно колено. Но часто приходится становиться на оба, как на этом снимке, где против меня играет Уолтер Ткачук из «Нью-Йорк рейнджерс». В этом случае, однако, я на какое-то мгновение выбываю из игры, и никто не может помешать Ткачуку воспользоваться возможным отскоком.

Примечания:

7

В Советском Союзе принята иная нумерация.

8

«Новая Скотия вояджерс» — «фарм-клуб» «Монреаль канадиенс».