По мне, лучшей обороной является нападение, хотя я знаю, что среди тех, кто со мной не согласится, будут вратари, игравшие за моей спиной в «Бостоне». По их мнению, лучшей обороной является хорошая оборона. Если бы я носил маску и в меня каждый вечер летели шайбы, то я, наверное, чувствовал бы то же самое. Я знаю, что своим пониманием роли Защиты в хоккее доводил до безумия вратарей «Брюинс». Многие годы Эдди Джонстон и Джерри Чиверс постоянно покрикивали на меня во время игры:

«Бобби, смотри».

«Сзади тебя».

«В углу, Бобби».

«Бобби, там».

«Вон они».

«Отдай пас, Бобби».

«Смотри за крайним».

«Сдвинься в сторону, мне за тобой не видно, Бобби».

«Потеряешь шайбу».

«Да посмотри же, Бобби».

Моим недостатком как защитника является то, что я не уделяю достаточного внимания соперникам, расположившимся вокруг моего вратаря. Я думаю об атаке. Мне нужна шайба. Вместо того чтобы пристально следить за соперниками, расположившимися у моих ворот, и ждать, пока они не получат пас или к ним не отскочит шайба, я всегда пытаюсь предугадать направление, в котором она может появиться. Соперники обычно стремятся проскочить мимо меня и занять постоянное место у моих ворот.

В конце концов мне приходится туго. Ничего не остается делать, как начать распихивать и расталкивать этих искателей приключений, конечно в рамках правил, в основном для того, чтобы напомнить им о себе. Защитнику следует всегда помнить, что он должен находиться между соперниками и своим вратарем; другими словами, ни в коем случае нельзя оставлять голкипера один на один с форвардами соперника. К сожалению, именно это основное правило игры в обороне я и нарушаю чаще всего. Моя игра в защите базируется на элементах риска и внезапности; я рискую для того, чтобы застать врасплох игрока с шайбой и отобрать ее. Иногда мне везет, иногда нет. Как-то мы играли с «Рейнджерс» и, наращивая счет, постоянно находились на чужой половине поля, а наш новый страж ворот Жиль Жильбер стоял без дела. Я начал играть в защите слишком беспечно и позволил игроку «Рейнджерс» Стиву Виккерсу удобно расположиться напротив ворот справа от Жильбера. Виккерс — один из многих игроков НХЛ, который забивает около 75 % своих голов с игры вблизи ворот. Мне надо было бы как-то вывести его из игры законным способом, но сделать этого не удалось. Неожиданно шайба проскочила мимо меня, откатилась к Виккерсу, и у бедного Жильбера — нашего вратаря — не осталось никаких шансов. Я оказался в дурацком положении: как только вратарю потребовалась помощь, я его подвел.

Во времена, когда я играл за «Бостон», голов мы забивали больше, чем пропускали.

С сезона 1967–1968 годов и по 1973–1974 годы наша команда была самой результативной в лиге, а в 1971 году мы установили рекорд НХЛ, забив 399 голов в 78 играх, то есть более пяти шайб за один матч. За семь лет общая разница забитых и пропущенных голов была у нашей команды самой высокой в НХЛ; мы забили на 750 голов больше, чем пропустили. В те годы мы побеждали чаще и проигрывали реже, чем какой-либо другой клуб НХЛ. И, несмотря на общее мнение, что с защитой у нас не ладится, мы все-таки побеждали.

Наши вратари свыклись с мыслью, что нападение работает, словно машина, поэтому выработали этакий философский подход к своему делу. Они знали, что разрыв в счете будет составлять 4–5 голов за игру, а это их устраивало больше, чем победа с перевесом в одну шайбу. Чиверс вел необычную статистику: однажды он пришел к выводу, что более 50 процентов шайб, забитых в наши ворота, были заброшены после того, как мы уже вели с перевесом в две или более шайбы. Джонстон как-то сказал: «Очень трудно сохранить интерес к игре в защите, если в третьем периоде твоя команда имеет значительный перевес в счете».

Естественно, что мы никогда не смогли бы установить все эти рекорды результативности, если бы не владели шайбой, а единственный способ овладеть ею — это отобрать ее у соперников. Как? Игрой в защите. Оборонительными действиями в зоне соперников. Опекой соперников в своей зоне. Подсказкой друг другу. Силовым единоборством. Ловлей шайбы на себя. Выигрышем вбрасываний. Игрой в численном меньшинстве. Надежной игрой в своей зоне. А иногда и рукопашными схватками. Играя в защите, «Брюинс» всегда в той или иной степени рискует, но только в пределах половины поля соперников. Если Эспозито или Шеппард, скажем, видят, что у них есть примерно 75 шансов из ста на успех, они, скорей всего, попробуют отобрать шайбу быстрым силовым приемом. Если кто-то из них овладеет шайбой, то мы сможем забить гол. А если нет, то шайба может влететь в наши ворота. Мы не колеблясь идем на риск, и, как показывает статистика, фортуна сопутствует нам чаще, чем неудача.

В обороне должны принимать участие все шесть игроков, а не только два защитника и вратарь. Большинство клубов НХЛ уже не определяет эффективность форварда лишь голами и голевыми передачами. Они ведут так называемую статистику «плюса и минуса», которая дает весьма точное представление о пользе действий игрока на льду. Если, скажем, я нахожусь на площадке в тот момент, когда обе команды играют в равных составах, и мы забиваем гол, то получаю «плюс один». Если же при численном равенстве гол забивают нам, то я получаю «минус один». Каждый раз, когда у меня получается так называемая «минусовая игра», я знаю, что действовал не лучшим образом.

Недостатком этой системы является то, что слишком многие тренеры, анализируя сумму плюсов и минусов детских команд, забывают правильно учитывать при этом соответствующие обязанности своих игроков. Например, Дон Маркотт играет на левом крае обороны; соответственно он все свое время тратит на опеку таких хоккеистов, как Айвен Курнуайе, Род Жильбер, Джимми Паппинс, Рене Робер, Билл Флетт и Мики Редмонд. Неблагодарная работа, скажу я вам, потому что, несмотря на все усилия защитников, эти игроки все равно забьют свои голы, так же как это сделает Фил Эспозито при самой плотной опеке. Поэтому в случае с Маркоттом общий итог плюсов и минусов может быть обманчив; он может закончить сезон цифрой «минус десять» и тем не менее прекрасно провести все встречи. Маркотт, однако, обычно заканчивает сезон с плюсовой оценкой, и не сомневаюсь, что он эффективно использует это обстоятельство в период заключения контрактов.

Опека является основным компонентом игры в защите. Если вы не справляетесь со своей задачей, соперники будут рвать вашу оборону, выходя вдвоем против одного, втроем против одного, втроем против двух и в других всевозможных сочетаниях. Правильно обороняющаяся команда вынуждает противника совершать грубейшие ошибки в самые неподходящие моменты и сводит на нет все его атакующие усилия.

Игроки «Чикаго блэк хоукс» умеют действовать в обороне лучше, чем кто-либо другой в лиге; они опекают своих соперников столь плотно, что даже сопровождают их в раздевалку в перерывах между периодами. Годами эта команда делала ставку на атакующий хоккей; в конце каждого сезона некоторые игроки и команда в целом устанавливали множество рекордов результативности. Однако в завершающей стадии чемпионата они после каждого матча уходили ни с чем и обычно выбывали из финалов после первого круга. Именно поэтому в 1969 году тренер Билли Рэй заставил своих «ястребов» отказаться от односторонней, постоянно атакующей манеры игры и сконцентрировать свое внимание на игре в защите. «Чем лучше вы будете играть в обороне, — убеждал он, — тем чаще будете побеждать». Помнится, что Бобби Халл, который тогда забросил 58 шайб и установил рекорд НХЛ, весьма огорчился, узнав о решении Рэя изменить стиль игры «Чикаго». Бобби полагал, что Рэй хочет превратить его в заурядного левого крайнего, забрасывающего свои 23 шайбы за сезон. На глазах «ястребы» перестали быть высокорезультативной командой, однако при этом стали пропускать в свои ворота значительно меньше шайб. Поэтому не случайно они четыре раза подряд занимали первое место в своей группе и дважды выходили в финал Кубка Стэнли.

А как же Халл? Бобби по-прежнему забрасывал свои 50 и более шайб за сезон — даже после того, как перешел во Всемирную хоккейную ассоциацию, обнаружив, кстати, при этом, что играть от обороны ему физически легче. «Мне не приходится теперь гоняться по всему льду, — сказал мне однажды Бобби, — я прикрываю свой край, опекаю тех, кто играет на нем, а остальное меня мало волнует. Раньше я полагал, что ноги подведут меня раньше, чем мне исполнится тридцать восемь, теперь же чувствую, что смогу играть до сорока пяти лет». Любопытно, что, когда Бобби подписывал контракт с «Виннипег джетс», он одновременно стал тренером команды и уже в этом качестве требовал от своих игроков в первую очередь надежной игры в обороне, а уж во вторую — результативности в нападении. Давайте рассмотрим, какую тактику применяет «Бостон» при игре в защите.

Попросту говоря, опека соперника в его собственной зоне заключается в том, чтобы выйти на игрока, владеющего шайбой, и перекрыть ему пути для прохода в нашу зону. Дело это рискованное, так как если игрок с шайбой сумеет обыграть «опекуна», убежать от него или отдать шайбу партнеру, то его партнеры выходят к нашим воротам, имея численное преимущество. Чтобы свести риск до минимума, мы никогда не посылаем вперед на отбор шайбы более двух нападающих. Крайний нападающий, дальше всех стоящий от шайбы, всегда остается сзади для подстраховки. Как защитник, я вхожу во вторую линию обороны; форварды составляют первую и выполняют большую часть работы. Некоторые нападающие НХЛ, вроде Дэниса Хекста из «Миннесоты» и Ивана Болдырева из «Чикаго», предпочитают отбирать шайбу в зоне соперников, применяя силовые приемы. Другие же форварды, такие, как Бобби Кларк из «Филадельфии», Уолт Ткачук из «Нью-Йорк рейнджерс» и Дон Льюис из «Буффало», отбирают шайбу и корпусом, и клюшкой. А нападающие вроде Дейва Киона и Норма Уллмана из «Торонто мэйпл лифс» предпочитают действовать только клюшкой. Наиболее искусные мастера оборонительных действий в передней зоне крайне редко атакуют соперника «в лоб»; вместо этого они стараются приближаться к нему под углом, чтобы уменьшить вероятность быстрого отрыва. И никогда они не преследуют соперника с шайбой за воротами и не дают ему опередить себя.

Когда я принимаю активное участие в оборонительных действиях в зоне соперников, то по соображениям безопасности пользуюсь клюшкой чаще, чем корпусом. Если мне не удалось отобрать шайбу клюшкой, то я еще смогу развернуться и вновь вступить в игру, но если при выполнении силового приема я допущу ошибку, то, вполне вероятно, могу влететь в борт или оказаться лежащим на льду.

Отбор шайбы на ближней дистанции заключается в следующем: держа клюшку в одной руке, вы стараетесь выбить у соперника шайбу. Готовясь к этому, я в первую очередь стараюсь следить за туловищем соперника, а не за шайбой. Если его грудь находится прямо передо мной, то и шайба будет находиться у моих ног. Даже если я не попаду по шайбе, то все равно задену клюшку соперника и помешаю его продвижению хотя бы на время. Отбор шайбы на дальней дистанции также осуществляется одной рукой. Я пытаюсь сделать это вытянутой далеко вперед клюшкой, как бы загребая шайбу к себе; для выполнения этого приема (а делаю я его, держа клюшку в правой руке) я веду клюшку справа налево, стараясь зацепить шайбу. Временами я попросту стараюсь ударить по шайбе и тем самым отделить ее от клюшки противника. При отборе шайбы клюшкой я всегда слежу за грудью соперника, а не за его глазами, а затем резким выпадом вперед и вниз выполняю этот прием.

Выбивание шайбы клюшкой с дальней дистанции — более рискованный прием, чем с ближней, поэтому я никогда не делаю этого, если не уверен, что мне удастся отобрать шайбу у соперника. При выбивании шайбы как с ближней, так и с дальней дистанции я всегда крепко держу клюшку в правой руке.

Если соперникам удалось пройти переднюю линию нашей обороны и выйти из своей зоны, владея шайбой, мы переходим к защите в собственной зоне. Наши нападающие занимаются этим чаще, чем защитники. Но защитник откатывается спиной вперед и встречает нападающих лицом к лицу. Лучшие мастера игры в обороне, такие, как Дон Маркотт из «Брюинс», Клиф Королл из «Чикаго», Эдди Уэстфолл из «Нью-Йорк айлендерс», — все несутся что есть мочи, стараясь держать соперника у борта, а сами занимают место между ним и шайбой. Они главным образом следят за игрой, а не за шайбой. Обороняясь, я стараюсь катиться рядом с соперником или на полшага впереди него. Никогда не позволяйте сопернику опережать вас, потому что он может рывком резко уйти вперед и получить пас от своего партнерша. Если мне удается удерживать соперника позади себя и близко у борта, он не только никогда не забьет гола, но даже не сможет хорошо сыграть. Вот если он опередит меня и уйдет в противоположную от борта сторону, то такая оплошность может стоить моей команде гола. Когда я играю в обороне, то стараюсь создавать максимум неудобств своим соперникам. Поднимаю им клюшки, цепляю их — одним словом, делаю все, чтобы отвлечь от игры. Иногда я даже переброшусь с ними словечком. Так, о пустяках, конечно. Обычно я интересуюсь, как себя чувствуют их родственники, и прошу передать им мой привет.

Некоторые игроки называют это выведение соперника из себя. Можете называть это, как вам угодно. Это штука срабатывает в очень многих случаях, но не всегда. На льду я обычно мало с кем разговариваю, за исключением того времени, когда действую в обороне, правда, и тогда я стараюсь свести количество слов до минимума, выражаться на хорошем языке и по всем правилам грамматики. Устные угрозы являются такой же частью хоккея, как и угрозы физического порядка. Сидя на скамейке, мы всегда что-то кричим соперникам, пытаясь отвлечь их от игры, заставляем думать о чем-нибудь другом. Если противник хотя бы на секунду задумается о том, что кто-либо из нашей команды может его каким-то образом задеть, то он, вне всякого сомнения, будет больше беспокоиться о собственной безопасности, нежели о выполнении обязанностей защитника.

Джерри Чиверс, сидя на скамейке, любит давать ценные указания игрокам другой команды. Защитникам он обычно подсказывает: «Смотри, Эспозито собирается тебя обмануть». Или просто напоминает им, что их команда проигрывает с разницей в три гола и во всех трех виноваты они. Помню, в одной игре против «Буффало» комментарии Джерри действительно сыграли нам на руку. Мы только что забили шайбу, находясь в численном большинстве, пока Эдди Шэк сидел на скамейке штрафников, и, как только он снова появился на льду, Чиверс крикнул: «Спасибо, Шэки, без твоей помощи мы бы тот гол никогда не забили». Шэк, понятно, полез в бутылку и через десять секунд снова оказался на скамье штрафников за подножку. Ну а мы снова реализовали численное преимущество. Не удивительно, что один из основных объектов для словесных нападок — Айвен Курнуайе по прозвищу Бегунок. Курнуайе, по всей вероятности, является самым быстрым конькобежцем в НХЛ и самым миниатюрным игроком в лиге. Однажды в Монреале Глен Сатер, игравший тогда за «Брюинс», по-дружески предупредил Курнуайе: «Не трогай шайбу, а то я заброшу тебя на третий ряд». Айвен усмехнулся: «Тебе сначала придется поймать меня, а этого тебе никогда не удастся сделать». В другой раз, во время финальной встречи Кубка Стэнли 1973 года, Курнуайе и Джерри Корэб по кличке Кинг-Конг из «Блэк хоукс» приготовились к вбрасыванию, и Корэб, рост которого шесть футов четыре дюйма, а вес двести пятнадцать фунтов, шепнул Курнуайе, вес которого всего лишь сто семьдесят фунтов, а рост пять футов семь дюймов: «Эй, малыш, ты кем будешь, когда вырастешь?» Курнуайе взглянул на нахального Корэба и ответил: «Тем, кем ты никогда не станешь, — бомбардиром». А чуть позже, когда Курнуайе забил гол, который принес «Канадиенс» Кубок Стэнли, он, говорят, спросил у Корэба, не хочет ли тот взять у него несколько уроков. Даже Корэб не смог удержаться от смеха.

Вне всякого сомнения, силовая борьба — наиболее сложно трактуемая часть хоккея. Спросите подростка, что такое силовой прием, и он вам скажет, что это такой прием, при помощи которого соперник проламывает борт или же взлетает в воздух. Силовой прием, добавит он, — это такая штука, которая вызывает бурю эмоций на трибуне. У меня иное мнение. Силовое единоборство заключается попросту в том, чтобы расположить свое тело на пути движения соперника и тем самым выключить его из игры. У меня на одной руке хватит пальцев, чтобы сосчитать, сколько раз я перебрасывал соперника за борт или перекидывал его через плечо. Все, чего я добиваюсь, — это приостановить движение соперника. Если мне удастся просто встать на его пути, то уже это заставит его изменить направление движения или вообще остановиться. Подумайте сами. Если я жестоко припечатаю соперника к борту или подброшу его в воздух, я, скорее всего, и сам на несколько секунд выйду из игры. Однако если я навяжу ему силовое единоборство, просто встав на его пути, то сам останусь в игре и, возможно, смогу помочь предотвратить гол.

Когда я вхожу в контакт с соперником, то стараюсь расположить свое тело таким образом, чтобы в случае промаха не оказаться лежащим на льду или, упав, не удариться о борт. Чтобы применить силовой прием, я концентрирую все свое внимание на туловище соперника — он будет двигаться туда, куда пойдет его туловище. Запомните это и попытайтесь поставить плечо под углом к груди вашего оппонента. Поверьте мне: если плечо «влипнет» в грудь соперника, прием обязательно получится. Пожалуй, самым эффектным является бросок соперника через бедро, поскольку соперник после этого обычно совершает тройное сальто-мортале, прежде чем грохнется на лед. Лео Бойвин, крепкий коренастый защитник, был большим мастером таких приемов, пока не закончил играть несколько лет назад. Лео обычно низко приседал и подкатывался сзади или сбоку к ничего не подозревающему игроку с шайбой, ловил его на бедро и подбрасывал в воздух. Сейчас одним из лучших специалистов НХЛ в выполнении таких приемов является Рон Харрис из «Нью-Йорк рейнджерс». Как и Бойвин, Харрис сбит довольно крепко, а свои разрушительные приемы бедром он начинает выполнять практически с уровня льда. Именно Харрис, помню, поймал Фила Эспозито на бедро в финале Кубка Стэнли 1973 года, после чего Фил угодил в госпиталь на операцию колена. Харрис не налетал на Эспозито, а просто провел свой прием в нужный момент чисто и неожиданно. Действительно, Харрис подъехал к Эспозито в столь низкой стойке, что, думаю, Фил вообще не видел его, а когда заметил, было уже поздно.

Как бы старательно ни опекали соперников мои партнеры, нападающие другой команды все равно время от времени прорываются и атакуют. Во всех этих типичных случаях, о которых я сейчас расскажу, я напрочь забываю о своих атакующих наклонностях и строго выполняю обязанности защитника.

Один против одного. Защитник обязан выигрывать поединок с нападающим в девяноста девяти случаях из ста. Под выигрышем я имею в виду то, что нам с вратарем удается помешать нападающему забить гол. Как правило, нападающий идет прямолинейно, держит шайбу перед собой, я же, следя за ним, отступаю спиной вперед. Ни при каких обстоятельствах нельзя допустить, чтобы игрок с шайбой оказался между мною и вратарем, так как это равносильно голу. В таких ситуациях я забываю о шайбе, потому что интуитивно чувствую, где она находится — прямо на крюке клюшки соперника. Я также забываю о его глазах, плечах, бедрах и коленях. Я слежу только за его туловищем и ни за чем больше, стараюсь выключить соперника из игры. Для этого я останавливаю свое движение назад и упираюсь плечом ему в грудь. В подобных ситуациях я никогда не пытаюсь остановить соперника бедром или каким-либо другим приемом из низкого подседа, потому что уйти от бедра ему значительно легче, чем от плеча. Однако довольно часто игрок с шайбой предвидит этот маневр и старается опередить меня, бросая по воротам. В этом случае я либо пытаюсь дотянуться до шайбы и выбить ее, либо принимаю бросок на себя. Во время всего игрового эпизода «один против одного» я также стараюсь вынудить соперника выйти на неудобную для броска позицию. Стремлюсь ли я предвосхитить маневр моего соперника? Никогда. Попытайтесь разгадать замысел Курнуайе, когда он летит на полной скорости, и вы за это дорого заплатите. Ну и в заключение: если все-таки вас обыграли и игрок с шайбой в одиночестве приближается к вашему вратарю, не пытайтесь как бы случайно сбить его с ног или с невинным видом зацепить клюшкой. Штрафной бросок всегда заканчивается голом.

Двое против одного. Двойные хлопоты. У нас в команде «Брюинс» существует неписаное правило, которое гласит, что защитник отвечает за игрока без шайбы, а вратарь — за игрока с шайбой. И хотя такой подход может показаться не очень разумным, он тем не менее весьма логичен. Подумайте сами. Закрывая игрока без шайбы, я выключаю нападающего из игры и оставляю своему вратарю только одну угрозу — игрока с шайбой. С другой стороны, если я пойду на игрока с шайбой, то вратарю придется ломать голову над двумя возможными вариантами: 1) соперник может бросить по воротам или 2) сделав ложный замах, отдать пас открытому партнеру, который будет, скорее всего, находиться в весьма выгодном положении для взятия ворот. В такие моменты я держусь между двумя нападающими; клюшка при этом передо мной на вытянутой руке, чтобы попытаться перехватить пас или бросок. И хотя основное мое внимание сосредоточено на игроке без шайбы, я, конечно, не игнорирую и того, который ведет шайбу. В самом деле, я не собираюсь позволить ему спокойно выйти к нашим воротам и забить легкий гол. Здесь я полагаюсь на свою интуицию и в соответствии с этим действую. Если я почувствую, что нападающий с шайбой будет бросать по воротам сам, то попытаюсь быстро переключиться на него и либо отобью шайбу клюшкой, либо приму бросок на себя.

Двое против двоих. Все просто, хотя в действительности простого в хоккее нет ничего. Обычно каждый защитник отвечает за атакующего игрока — в большинстве случаев того, который находится на его стороне. Как и при ситуации «один против одного», защищающаяся команда должна выигрывать такие поединки в девяноста девяти случаях из ста. Задача защитников — не пустить нападающих к воротам и уменьшить угол обстрела ворот до нуля. У молодых защитников я заметил одну общую ошибку, которая состоит в том, что они откатываются слишком близко к вратарю, увеличивая тем самым цель для нападающего и закрывая обзор вратарю. Действуя в ситуации «двое против двоих», я всегда помню о том, что это лучше, чем «двое против одного», другими словами, я делаю все возможное, чтобы обезвредить своего подопечного.

Трое против двоих. Пожалуй, одним из тех защитников, кого слава незаслуженно обошла стороной, является Даллас Смит. В паре с ним я играл более шести лет, и за это время мы выработали такое взаимопонимание, просто-таки телепатию, которая позволяла нам с честью выходить из ситуации «трое против двоих». Если нападающие втроем выходят на двух защитников, то надо занять позицию с учетом положения игрока, владеющего шайбой. К примеру, я в обороне играю справа. Если шайба у левого крайнего и он движется по моей стороне, то, отступая, я все-таки держусь несколько впереди моего партнера по защите и стараюсь заставить соперника бросить с неудобного угла или отдать пас. В это же самое время мой коллега по обороне, находясь чуть позади меня, должен среагировать на любую передачу и быть готовым принять на себя шайбу или перехватить еще один пас. Если шайбой владеет правый крайний, то уже я играю сзади, а мой партнер несколько выдвигается вперед. Шайбу может вести и центральный нападающий, в этом случае мы полагаемся на свое чутье. Обычно центрфорвард сам бросает по воротам, поэтому мы, вынуждая нападающего сделать пас, стараемся закрыть то направление, в котором он может произвести бросок.

Трое против одного. Бедствие. Вот здесь я уже молю бога о помощи и надеюсь, что один или несколько моих партнеров по команде успеют прийти на выручку. При выходе троих против одного защитник может надеяться только на милость нападающих. Я просто стараюсь быть в середине, заставляя нападающих рассеяться. Ну и уповаю на фортуну, чтобы она ниспослала удачу моему вратарю. Как правило, защитники проигрывают подобные схватки в шестидесяти случаях из ста, хотя обвинять их в этом нельзя. Каждый раз, когда трое соперников выкатываются на одного, это значит, что по крайней мере двое моих товарищей по команде попались в ловушку. Они пошли ва-банк и проиграли. Помню, как во время одного из матчей детских команд тренер так отчитал своего защитника десяти или одиннадцати лет от роду, когда тот не смог остановить трех нападающих, что бедный мальчишка до конца игры так и не смог прийти в себя. Покажите мне защитника, который каждый раз выигрывает у трех нападающих, и я назову его волшебником. Тренеру надо было ругать тех игроков, которые оказались отрезанными, ведь из-за них, собственно, и возникла ситуация «трое против одного».

Как я уже говорил, во многих случаях лучшим выходом при единоборстве с бомбардиром является прием шайбы на себя, преграждая ей путь к воротам. Ловля шайбы на себя, понятно, является не только сложным маневром, но и чрезвычайно опасным. Этот прием должен быть очень точно рассчитан по времени. Когда я блокирую бросок, то припадаю на одно колено — но ни в коем случае на оба — и пытаюсь мягко принять шайбу на грудь. Когда опускаешься только на одно колено, значительно легче встать на ноги и вернуться в игру, если прием шайбы не получился и она отскочила от груди в сторону. Однако я никогда не опускаюсь для блокировки удара, если нахожусь далее пяти футов от шайбы. По двум причинам: во-первых, если я опущусь слишком рано, у шайбы будет более чем достаточно времени для того, чтобы подняться и угодить мне в лицо; во-вторых, если я преждевременно встану на колено, соперник может имитировать бросок, обойдет меня и выйдет на более удобную ударную позицию. Не правда ли, Айвен? Когда я играл свой первый сезон в НХЛ, Айвен Курнуайе сделал не только сильный замах клюшкой, но и такую гримасу, что мне ничего не оставалось, как опуститься на колено для приема шайбы на себя. Прежде чем я успел что-либо сообразить, Курнуайе спокойно обвел сначала меня, а затем и вратаря. Что и говорить, чувствовал я себя тогда глупо. Как и полагается новичку.

Шайбу иногда принимают на себя, как бы подкатываясь под нее. В этом преуспел Дон Оури, ранее игравший за «Брюинс», а теперь выступающий за «Сент-Луис». Если Оури на 100 процентов уверен, что нападающий будет бросать шайбу, а не пасовать, он делает подкат по направлению к шайбе, подобный тому, который выполняется в бейсболе, когда игрок стремится занять базу. Оури держит ноги вместе, голову слегка отводит в сторону. Этот прием может быть весьма эффективным, если… Вот от этого «если» как раз все и зависит — если нападающий на самом деле будет бросать шайбу; Как только защитник начинает катиться под шайбу, он уже ничего изменить не может. И если замах оказывается ложным, то у защитника наверняка будут неприятности.

Сейчас, когда вы будете читать о том, чего нельзя делать, то наверняка зададите себе вопрос: «Как же так, Орр говорит, что этого нельзя делать, а сам действует вопреки самому себе?» Действительно, иногда я нарушаю некоторые незыблемые правила игры в обороне, но делаю это лишь тогда, когда на 100 процентов уверен в необходимости данного шага. Ну и потом не забывайте, что я играю в хоккей каждый день для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, в то время как вы выходите на лед для того, чтобы отдохнуть, поразмяться с несильным соперником два-три раза в неделю.

Не водите шайбу в собственной зоне. Выводите ее оттуда от греха подальше, и как можно скорее; в особенности если кроме вас защитить вратаря уже некому.

Не держите шайбу в собственной зоне, если рядом нет партнеров, способных в случае необходимости принять ваш пас.

Не катайтесь с шайбой перед собственными воротами.

Не давайте пас через «пятачок».

Не закрывайте вратарю обзор.

Не оставляйте своего вратаря «голым», иными словами, не оставляйте его одного в воротах без всякой помощи.

Не позволяйте соперникам занимать удобные позиции вокруг ваших ворот, что слишком часто случалось со мной.

Кажется странным, но обман — один из способов не дать соперникам устроиться удобно перед вашими воротами. Ловкий защитник должен скрывать, что он держит, блокирует игрока перед своими воротами; скрыть задержку соперника сейчас стало значительно труднее, потому что правила НХЛ требуют, чтобы защитники пользовались перчатками с «ладошками». Раньше в течение многих лет игроки обороны использовали перчатки без «ладошек», что позволяло им успешно маскировать все задержки, которые они совершили у своих ворот. Полезно также словами и клюшкой создать соперникам максимум неудобств. Ни один игрок не любит, когда его бьют крюком клюшки по коленям; соперник должен знать, что если он хочет стоять у «пятачка» ваших ворот, то обязан чем-то за это платить. Ну, например, синяками и шишками. Бедный Фил Эспозито. Его держат. Его толкают. Бьют по коленям, рукам, груди, спине, голове. Повсюду. Однако защитникам удается лишь расписать тело Фила синяками и шишками, в то время как он заставляет их густо краснеть, загоняя в ворота противника одну шайбу за другой, каждый раз зажигая красный свет над бедным вратарем. Правда, другие игроки не могут терпеть боль, как Эспозито, поэтому их довольно легко согнать с «пятачка» ради их же собственного благополучия. Будьте более жестким к тем соперникам, которым нравится торчать около ваших ворот.

Существует два подхода к игре в меньшинстве: бостонский и НХЛ. В «Бостоне» мы придерживаемся той теории, что игра в меньшинстве создает прекрасную возможность попытаться забить гол. Другие же клубы в НХЛ, похоже, считают, что игра в меньшинстве заключается в основном в том, чтобы выстоять в течение двух минут штрафа, не предпринимая каких-либо попыток забить гол. В течение многих лет Дерек Сендерсон и Эдди Уэстфолл являлись специалистами «убивания штрафного времени» в «Брюинс», и, пожалуй, в этом им не было равных во всем профессиональном хоккее. Когда наша команда играла в меньшинстве, и они были на льду, то мне всегда казалось, что наши шансы забить гол нисколько не хуже, чем у наших соперников, имеющих численное превосходство. Благодаря усилиям Сендерсона и Уэстфолла команда «Брюинс» дважды занимала первое место в НХЛ по числу шайб, заброшенных в меньшинстве (25 голов в 1970–1971 годах и 18 шайб в 1971–1972). Сейчас в минуты численного меньшинства у «Брюинс» на льду чаще всего появляются Фил Эспозито, Грегг Шеппард и Дон Маркотт, однако они также используют тот же подход.

Система, которую применяют Уолт Ткачук и Билл Фзабэри из «Нью-Йорк рейнджерс», хорошо играющей в численном меньшинстве команды, противоположна тактике «Брюинс». Как только Ткачук или Фзабэри овладевают шайбой, «Рейнджерсы» стремятся контролировать игру, либо катаясь в центре поля, либо передавая шайбу друг другу. Случается, что и они забивают гол, но все-таки больше они думают о том, как бы удержать шайбу.

Мне больше импонирует тактика «Брюинс», потому что в ней больше интересных возможностей. Следует помнить о том, что при игре в большинстве команды стараются выставить форварда вместо одного из защитников, а форварды не знают, как действовать во время прорыва «один на один» или «двое против одного», так как в обычных условиях им приходится встречаться с такими ситуациями крайне редко. И если их «штатный» защитник слишком увлекся атакой, то мы посылаем Шеппарда или Эспозито обыгрывать нападающего, которому приходится заниматься не своим делом. Другими словами, пытаемся спутать противнику все карты. Эспозито очень нравится играть против нападающего, которому по воле судьбы приходится выполнять роль защитника при игре в численном большинстве. Фил — выдающийся мастер игры в меньшинстве; шутя, он постоянно заявляет о том, что игра в меньшинстве является для него единственным шансом показать себя с лучшей стороны. Как только Фил подбирает шайбу, он смотрит на часы и начинает двигаться в сторону ворот противника, делает большие круги, объезжает соперников, тянет время, действуя так, словно ему некуда спешить. Все это время он движется вперед — пускай медленно, но вперед, готовясь к резкому и неожиданному отрыву, как только для этого представится возможность. Конечно, во многих случаях мы должны строго выполнять свои обязанности, обороняясь в меньшинстве. Как и все клубы, мы выстраиваем «квадрат» перед нашим вратарем, когда играем впятером против шестерых, или «треугольник», когда нас четверо, а соперников шесть. «Квадрат» состоит из двух защитников и двух нападающих, играющих впереди. Вся хитрость заключается в том, чтобы терпеливо оставаться на местах, в то время как соперники передают шайбу друг другу в поисках открытого игрока. В этот «квадрат» проникнуть, как правило, весьма сложно, а бросок из-за его пределов можно сделать только из неудобного положения. «Треугольник» мы применяем, когда нас на два человека меньше. В этом случае два защитника играют сзади, а единственный форвард действует впереди, перемещаясь за шайбой, однако никогда не покидая своей основной позиции.

Играя в меньшинстве, я часто применяю две любимые уловки. Первая очень простая: я заезжаю с шайбой за ворота и остаюсь там столько, сколько это позволяют мне соперники. Когда они посылают за мной своего игрока, я либо выкатываюсь из-за ворот и избавляюсь от шайбы, либо объезжаю своего вратаря и немедленно возвращаюсь в начальное положение — за ворота. Вторая уловка также довольно проста. По известным причинам, играя в большинстве, команды стремятся выставить на лед своих лучших бомбардиров. Чаще всего лучшие снайперы не являются столь же искусными защитниками. Поэтому, когда я с шайбой выезжаю из собственной зоны, форварды другой команды опекают меня не слишком плотно, полагая, что когда я дойду с шайбой до центра поля, то просто вброшу ее в их зону. Вполне понятно, я еду в центр площадки как можно медленней, выбирая самый длинный маршрут. Из девяноста футов я могу сделать целых триста шестьдесят, если буду действовать правильно. Однако, достигнув центра поля, я не вбрасываю шайбу в их зону; вместо этого я делаю разворот и так же не спеша еду на то место, откуда начал свое движение, — за ворота. А время идет. Если все идет, как задумано нами, игра у противника не получается, становится неорганизованной. Затем происходит обычная вещь — два игрока другой команды, по одному с каждой стороны ворот, бросаются за шайбой. Великолепно! Как только я вижу это, то либо выбиваю шайбу от борта, либо подбрасываю ее высоко через центр поля, подальше от ворот.

За всю свою карьеру в НХЛ мне не часто приходилось принимать участие во вбрасывании шайбы; действительно, я больше предпочитаю оставаться сзади и подбирать шайбу, отскочившую после вбрасывания. У нас в «Бостоне» всегда были отличные мастера вбрасывания, такие, как Сендерсон и Эспозито. Дерек никогда не согласится с этим, но ему удалось стать мастером вбрасываний экстракласса, возможно лучшим во всей лиге. Он редко появлялся на льду, когда наша команда играла в большинстве, но вместо того, чтобы сетовать на это, Дерек сделал все от него зависящее, чтобы стать выдающимся специалистом игры в меньшинстве и выигрывать вбрасывания. Раньше считалось, что в круге вбрасывания не было равных Стэну Миките из «Чикаго блэк хоукс», до тех пор пока в одной из игр финала Кубка Стэнли Дерек не выиграл у него 27 вбрасываний из тридцати одного. В течение многих лет Дерек выходил на лед для розыгрыша шайбы в самые ответственные моменты матча и обычно выигрывал их. Вот одна печальная история. В полуфинале Кубка Стэнли 1969 года мы встречались с «Монреаль канадиенс». Две первые встречи мы играли в монреальском «Форуме» и в обеих на последней минуте вели с перевесом в одну шайбу. Однако на последних минутах в обоих матчах мы проиграли вбрасывания у ворот Джерри Чиверса, и «Канадиенс» удалось сделать счет ничейным в основное время. В дополнительное время они победили в обеих встречах, а затем и во всей серии со счетом 4:2. Насколько я помню, Жан Беливо и Ральф Бэкстрем выиграли эти решающие вбрасывания. К нашему несчастью, Сендерсона на льду в эти моменты не было.

Проследите как-нибудь за действиями Эспозито на точке вбрасывания. Для начала он оглядывается по сторонам — все ли партнеры на местах и готовы к игре. Последний взгляд он обычно бросает на вратаря; в самом деле, он никогда не подъезжает к точке вбрасывания, пока вратарь не подаст ему сигнала, что он полностью готов. При вбрасывании Эспозито ставит ноги широко для устойчивости и равновесия, вес тела — на кончиках пальцев. Для лучшего контроля клюшки Эспо применяет широкий хват. Если Эспозито хочет передать шайбу назад своему защитнику, он опустит левую руку как можно ниже к самому крюку. Как только судья вбрасывает шайбу, начинается битва рефлексов: выигрывает тот, у кого лучшие техника и реакция. Лучшие мастера розыгрыша шайбы, кроме того, изучают центрфорвардов соперников, а также судей на линии, для того чтобы знать их слабые места при вбрасывании. Если после вбрасывания нападающий любит посылать шайбу направо, можете быть уверены, что Эспозито знает это и, самое главное, знает, как этому помешать. В НХЛ был один судья на линии, который сжимал левую руку в кулак в тот самый момент, когда бросал шайбу. Наши центральные нападающие заметили эту привычку арбитра и впоследствии долго выигрывали вбрасывания, когда их производил тот судья.