Игорь Бестужев-Лада

Ученый-футуролог, академик

Российской академии образования, профессор,

президент Российского педагогического общества,

автор многочисленных книг и монографий

по истории, футурологии, социологии,

демографии, публицист

Первый среди равных

Популярность футбола – это, конечно, факт. И притягательность – факт, и в этом отношении футболу, вероятно, невозможно подыскать соперников. У всех остальных видов спорта существуют какие-то минусы, которые ограничивают доступ к занятиям ими – у футбола нет никаких ограничений. Эта игра не требует особых условий, специального оборудования, залов, интерьеров – нужно только поле и ворота. Поэтому мальчишки – естественно, прежде всего они – могут развивать здесь и силу, и ловкость, и смелость, и смекалку, хотя и особого ума здесь не надо. Футбол имеет естественного двойника в зимнем укрытии – хоккей. Я не вижу между ними особой разницы, по сути это примерно одно и то же. И любовь к ним примерно одна и та же. Правда, у хоккея есть своя ограниченность: летом все-таки приходится делать перерыв.

Феномен притягательности футбола в том, что, с одной стороны, он – драка, но с другой стороны – это драка с четкими нормами, без жертв, без поножовщины и ломания костей. Значит, здесь особенно не развернешься. Футбол как раз посередке, на оптимуме…

Футбол – это драка, у которой есть свой собственный социальный контекст, притягивающий людей.

В одну сторону от футбола идет бокс, а в другую сторону – художественная гимнастика. Не случайно основная масса людей скапливается именно у этих двух спортивных полюсов.

Драка, спор как сердцевина спорта имеют национальные особенности – например, коррида в латиноамериканских странах. Механизм тот же самый (та же драка!), но в других странах коррида не привилась. Петушиные бои большей частью распространены в Азии и Латинской Америке. Влияние то же самое, эмоции те же самые. Но есть много людей, которые наверняка не любят это, не понимают ни причины страсти тех, кому это нравится, ни сути этих игр.

Что такое футбол? Коротко говоря, футбол – это массовая драка (в какой-то книге я так и назвал одну из глав), потому что с разных сторон сходятся две настроенные друг против друга команды. Это первое, что я могу сказать про футбол. Второе: футбол обладает наркотическим эффектом, а это нечто иное, как разновидность релаксации, при которой человек может до какой-то степени восстановить свои силы. На основной работе невозможно ни психически, ни физически стоять целый день, пахать целый день. Нужна релаксация, нужна какая-то стимуляция. Значит, нужен уход в какой-то иной мир, который был бы для тебя более приемлемым, чем тот, который тебя окружает. Будет рядом с тобой симпатичная девушка – и, может быть, тебе и не надо будет никакого футбола! Но если ты устал от окружающих людей, то ты захочешь сменить этот мир, уйти в другой, но чтобы потом вернуться обратно. Вот этот переход в другой мир я называю «наркотический эффект». Мне пришлось работать над этой темой, я ее так и назвал – «Наркотический эффект».

Ну, до наркотиков тут еще очень далеко – они все-таки замыкают это шествие. Просто если ты напьешься или наколешься, переход в другой мир происходит интенсивнее и с кошмарными последствиями. Но в принципе ведь можно обойтись и без них: достаточно сменить обстановку, сменить ближайший окружающий тебя мир. Простейший способ – смена занятия: ушел в другую комнату – и ты в другом мире, колол дрова – пошел их пилить или пахать. Самая простейшая, элементарная смена занятий, обстановки, окружения.

Особенно естественно это проявляется у детей. Они очень любят смену занятий. Их невозможно долго удержать на одном месте, они быстро утомляются, им обязательно нужна игра, другое занятие. Занятия могут быть пассивные и активные: либо ты сам чем-то занимаешься, либо ты смотришь на то, чем занимаются другие. Эффект один и тот же: ты уходишь в какой-то иной мир, даже ничего сам не делая, только наблюдая за чем-нибудь.

И вот здесь, в выборе средств релаксации, люди расходятся в приоритетах: одни предпочитают искусство или культуру, другие – теневую культуру. К футболу я с сожалением отношусь именно как к теневой культуре, как к водке. Что хорошего в водке? Ничего хорошего в водке нет, но она существует. Она – способ перейти в иной мир. Переход в иной мир вызывает два разных эффекта. Один эффект вызывает катарсис – очищение души; обычно это высокое искусство: это литургия, молебен, это может быть трагедия, драма, опера, какой-нибудь красивый танец. Если это высокое искусство, происходит какая-то невидимая химическая реакция: ты облагораживаешься, хочешь быть лучше, чем ты есть на самом деле, ты как бы возвышаешься (это и называется катарсис – очищение души). На катарсисе держится все высокое искусство, включая и искусство, сопряженное с физической культурой. Скажем, художественная гимнастика – это культура, схожая с культурой балета, сюда же относятся фигурное катание, спортивные танцы. Можно привести десятки примеров.

И есть другой эффект: переход в теневую сторону мира. Это антикатарсис – затемнение сознания, обращение к низменным инстинктам, когда удовлетворение, релаксация, отдых достигаются, но со знаком минус.

Самые типичные и наиболее древние примеры перехода в иной мир, в иное состояние – это цирк и спорт. В цирке ты сначала сидишь спокойно и вдруг начинаешь беситься вместе с дрессировщиками, клоунами, силачами, эквилибристами, зверями. Это антикатарсис. Из него вырастает теневая культура. Культура и антикультура – это как литургия и вакханалия. Теневая культура – это обращение к звериным инстинктам: делай, что хочешь, – все хорошо. У русских это прекрасно получалось: хочешь – просто безобразие, хочешь – стенка на стенку. Наши предки были большие специалисты в этом деле и «оттягивались по полной программе», как сейчас говорит молодежь.

Итак, цирк… Порнография тоже «хорошо». Ругань, мат, драка из того же ряда развлечений на Руси: посмотришь на драку – и твоя жизнь уже намного лучше становится. Только что кругом ходили кислые, тоскливые, тебя обижали – посмотришь, другого обижают, сразу веселее. И тебе кайф от этого, хорошо…

Спорт с давних пор распался на две части. Причем распался еще на Олимпийских играх, в античные времена. Одна часть спорта – когда демонстрируется гармония мужского тела, быстрый бег, красивый прыжок или метание копья. И вторая часть – когда кто-то возвышается, принижая другого: кулачный бой, борьба, панкратион. История древнего спорта показывает, что это обладало не меньшим притяжением. В среднем поровну, но удельный вес публики с менее тонким построением организма, что ли, все-таки больше.

В наши дни все повторяется: есть те, которые привыкли и предпочитают любоваться игрой Круиффа, Стрельцова, Роналдо, а есть те, которые привыкли смотреть на футбол как на поединок 22 мужиков: кто кого, и это им близко.

Сужу как историк: какую цивилизацию ни вспомни, везде игра имеет две стороны – катарсис и антикатарсис. В разных видах, в разных пропорциях, но обязательно будет! У китайцев, у ливийцев, у африканцев, у латиноамериканцев – у всех. Это закон человеческой жизни. Перманентной человеческой жизни.

Надо сказать, что раньше в этом отношении было проще. Уже со Средневековья и до конца XIX века существовали кастовые, сословные игры, рыцарские турниры (хотя и тогда играли в мяч, но мяч был второстепенен по сравнению со шпагой и копьем). Для дворян это было не каким-то увлечением, а тренировкой со стопроцентным стимулом: надо было с утра до вечера тренироваться – иначе гибель. Крестьяне релаксировали только время от времени – в драках, в кулачных боях. Это было времяпрепровождение и отдых – и не только для участников, но и для тех, кто хотел смотреть это. Их было сколько угодно.

Новый, городской образ жизни диктовал и новые занятия, которые в какой-то степени имитировали труд. Оказывается, для того чтобы поддерживать здоровье, нужно двигаться, заниматься гимнастикой (которую в то время развивали немцы), но это скучно. Так появился академический спорт – с тренировками и соревнованиями, со зрителями и тотализатором. Современный спорт изобрели англичане. На полях Англии появились теннис, гольф и крикет как игры представителей мира роскоши и многочисленные игры в мяч (в центре них футбол) для простого люда.

Что такое футбол? Это элемент нового мира, в котором не осталось турниров, но востребовано их сверхнапряжение, когда человек может быть если не убит, то искалечен. Могут быть травмы, хотя придумали правила. Футбол и его продолжение хоккей – это предельно близко к боксу, который тоже появился в Англии, к другим рукопашным групповым поединкам.

Но затем случилась «неприятность»: в футбол стали играть не только простой народ, но и джентльмены. Футбол стал турниром, но максимально приближенным к нашим временам, и когда ко второй половине XIX века мы в России получили английский футбол, который там был спортом № 1, оказалось, что он не имеет ничего общего с нашим футболом. Мы получили футбол джентльменов. Победить? Конечно. Но сбить с ног, нанести удар сопернику, а тем более нанести ущерб здоровью – нет, это было недопустимо! Англичане вкладывали в понятие «джентльмен» высокий смысл: галантность, вежливость, честная игра, о тебе рассказывают, как ты красиво сыграл, как достойно вел себя на поле. У нас же даже понятия такого не было – «честная игра». Это совершенно разные стили поведения.

Так было до рубежа XIX – XX веков. А потом внезапно сделали открытие: джентльмен-то ты джентльмен, но ты всегда будешь проигрывать негодяю, который систематически тренируется. Стала очень важна тренировка, специальная подготовка.

Для реанимации олимпийского движения придумали табели, ранги, места, очки. Возникла цель: победить, получить золотую медаль. И футбол в конце концов дошел вот до чего: чтобы получить 10 миллионов, надо победить любым путем. Это стало в футболе главным. И когда это началось, футбол снова стал народной игрой, одной из разновидностей индустрии досуга. И тогда правила начали меняться и менялись вплоть до XX века, пока не дошли до сегодняшнего кризиса.

Я думаю: можно ли теперь вернуться обратно? Можно ли сломать представление о том, что главное в футболе, как и в спорте в целом, любой ценой достигнуть победы? Опыт показал, что люди сами, охотно, играя, идут на смертельный риск, который иногда дороже, чем жизнь. В результате мы, исковеркав свою физкультуру, стали готовить только чемпионов, стали ценить только золотую медаль победителя. Во всех видах спорта. И так стали калечить человеческие жизни. В 30 лет ушел из спорта калекой, зато у него какие-то медальки на стенке на всю жизнь остаются – вот он, профессиональный спортсмен.

Мы пытались затормозить этот процесс, пытались разделить любителей и профессиональных спортсменов. Номер у нас не получился, потому что человек – хитрый, подлый и корыстолюбивый. Всему миру было понятно: никаких любителей в нашем спорте высших достижений нет, как не было их и в США, и в ГДР, и в других странах. Как не было их и в нашем футболе (хоккее, волейболе), в первенствах класса «А», «Б», «В», «Г»… И в чемпионатах страны играли не шахтеры, не бойцы действующей армии, не сталевары, не хлеборобы, а профессиональные игроки, которые кроме футбола ничем больше не занимались, получая за это зарплату, премиальные…

Так было до последних лет, когда потерялся всякий смысл такого обмана, самообмана, – это уже не нужно стало. У депутатов большие деньги – так почему же спортсмены не могут получать за свой труд достойное вознаграждение и дальше жить, греясь в лучах славы?! Но это уже нечто совсем другое.

Так мы доехали до жизни такой, когда приходится вести борьбу с наркотиками, с допингом. И эта борьба будет вестись до тех пор, пока спорт не перейдет в качественно новое состояние. Оно не за горами. Но пока допинг будет наступать на спорт с самых разных сторон, формировать его, потому что уж очень это большой соблазн – получить золотую медаль со всеми причитающимися к ней благами плюс еще миллион или 10 миллионов. Поэтому на Олимпийских играх, как и на чемпионатах мира, Европы, Америки (в том числе и по футболу), будут ловить на использовании допинга, а спортсмены, тренеры, врачи, спортивные чиновники будут изворачиваться; будут изобретать новые препараты, а их опять будут ловить – и так будет продолжаться еще лет двадцать.

После этого начнется новый футбол. Собственно, уже сейчас, с началом XXI века, он, с моей точки зрения, уже кое-где начался. И у нас в стране тоже.

Последний раз футбол на стадионе я смотрел давно. Мальчишкой, конечно, играл во дворе, но мне это не особенно нравилось – больше нравился волейбол. Волейбол сейчас выродился: передача, удар – и все; а раньше они играли: подавали, прыгали, били… это было очень красиво, особенно на чемпионате России или СССР. Сейчас только красивой игрой золотую медаль не выиграешь – и волейбол скис.

Футбол, на мой взгляд, ждет примерно та же судьба. Наступление идет с трех сторон. Во-первых, со стороны фармацевтики и физиологии: науки здесь не дремлют! – они, безусловно, будут продвигаться. Если мы хотим прорваться в чемпионы, нужно суметь так вживить в организм новый допинг, чтобы никакие тесты его не обнаружили.

Второе – это биостимуляторы, помноженные на компьютеры. Компьютер может задать определенный ритм, специальные программы, биостимуляторы помогут сократить время реакции.

И, наконец, третье: киборгизация личности. Что такое «киборгизация личности»? Это средство своеобразного вооружения, это новое поколение компьютеров, у которых процессор доведен до размера мобильника. Это уже сделано в Японии и других странах. Через это «вооружение» создается спортсмен-киборг, то есть на уровне подсознания спортсмен становится зомби. Это новый «допинг», но только допинг в кавычках: полумеханический, полупсихический, полуфизиологический…

Все это придет в ближайшие годы в спорт и в том числе в футбол. Понятно, что это уже не настоящий спорт, не естественный футбол, а нечто совсем другое – и как игра, и как зрелище. Я думаю, что до этого пройдет несколько лет, мои коллеги обещают мне еще два поколения. Дальше мои глаза не видят, да это лучше и не видеть – там все ужасно… Итак, человек превращается в киборга. Ему могут сделать все, что угодно: 24-часовой оргазм, десятикилометровый пробег за доли секунды. Значит, это уже не человек. Это сложное существо – киборг, которое может работать на Луне, может, как рыба, работать в глубинах океана. Они, безусловно, переплюнут нас по совокупности всех качеств, способностей и возможностей, но мы будем сопротивляться этому. Вопрос в том, оставят ли они нас как разновидность, как мы оставили шимпанзе, или сотрут с лица Земли, как люди неандертальцев. Большой вопрос, сложный – видите, куда мы заехали?

…Я бы закончил эту часть все-таки тем, что такого рода релаксация не окажется реальностью, так как существуют традиции, обычаи, нормы нашей цивилизации.

Что можно сделать с футболом? На мой взгляд, футбол должен быть разделен на три части. Сейчас все в одной куче, а на деле мы должны иметь три формы организации футбола.

Футбол № 1 – непрофессиональный, массовый, его можно включить в школьную программу, как уже делается в других странах, а можно заниматься во внеурочное время или в форме внешкольных занятий. Недавно мы представили на Государственную премию профессора Бальсевича с его группой сибирских школ: они там перестроили всю систему физического воспитания – то же можно сделать и с футболом. Такой футбол будет игрой щадящей, легкой, главным образом доставляющей удовольствие, он не будет требовать специальных тренировок или, тем более, обязательного участия в соревнованиях. Это свободная игра в свое удовольствие, не более того. И такая форма занятий приемлема не только для школьников, подростков, но и для взрослых мужчин и женщин. Удовольствие и здоровье – вот что главное в таком виде футбола.

Футбол № 2 – скорее всего зрелищный футбол. Такой же, абсолютно такой же, как балет и другие виды искусства-зрелища. Нужно только определить, как минимизировать антикатарсис.

И, наконец, футбол № 3 – это олимпийский, рыцарский футбол. Здесь нужно изменить все. На этом самом верху я бы оставил футбол джентльменский, рыцарский, но нужно изменить правила, исключить грубость: вот так ты можешь толкнуть, а так – не можешь; сбить не можешь, искалечить не можешь; если сбил человека так, что он упал, то это значит, что ты грубо нарушил правила и исключаешься из этой игры до конца матча. Основными здесь должны быть критерии этические и моральные. Это для любителей.

А для профессионалов нужно, видимо, ухитриться сделать так, чтобы антикатарсис был деколонизирован. Дело в том, что от антикатарсиса человек звереет, он уже за себя не отвечает. Но в том, что он делает в игре, не он виноват – виноваты устроители. Значит, нужно все строго канонизировать, сделать так, чтобы он чуть-чуть, в рамках, попрыгал, удовольствие-кайф получил, но в морду чтобы не бил, не орал и чтобы через пять минут все кончилось, чтобы на улицу он выходил абсолютно охлажденный. Как это сделать? Укол, что ли, ему при выходе вкатить (или при входе?) с гарантией: кайф ты получишь ровно на полтора часа, через полтора часа будешь спать, как ребенок?.. Ну что-то в этом роде.

Конечно, сейчас это очень опасно, потому что быстро совершенствуется оружие массового поражения. Вы только на секунду представьте возможность применения ядерного, биологического, компьютерного оружия в местах массового скопления людей (на стадионе, крупной зрелищной площадке) – такая провокация грозит концом мира! Но такое вполне возможно, и это надо предвидеть, чтобы предотвратить и не допустить нигде и никогда.

Переход в этот совершенно новый техногенно-биоло-го-кибернетический мир уже на пороге и требует соответствующих глобальных защитных процедур, совершенно новых систем обеспечения безопасности людей на Олимпийских играх, во время чемпионатов мира по футболу и других крупных (да и локальных) турниров. Это совершенно новые реалии.

Говоря о социальном механизме футбола вообще и сегодняшнего футбола в частности (бразильский, германский, итальянский, испанский…), его воздействии на индивида, группу, толпу, необходимо иметь в виду следующее: здесь есть три плоскости. Во-первых, это бизнес, сложный бизнес. Легионеры: их покупка и перекупка… В футболе эта машина работает отлаженно, четко. Даже неспециалисту видно, что сегодня футбол – это индустрия досуга, причем очень удобная для массового распространения. Во-вторых, футбол, как никакая другая игра, позволяет сосредоточивать огромные массы людей как на стадионах мира, так и у телевизоров. И, наконец, в-третьих, футбол наиболее близко подходит к той черте, за которой начинается риск для жизни. В футболе гораздо больше шансов быть безнаказанно покалеченным на глазах у человека – но именно это так притягивает толпу. В этой теневой культуре очень силен культ насилия. Значит, это контркультура. Это оборотная сторона футбола, как и спорта в целом.

Здесь очень сложно. Я, признаюсь, совершенно потерял интерес к футболу далеко в прошлых десятилетиях, когда матчи были вялые и у нас, и за рубежом: не рисковали люди. Предпочитали не рисковать. Счет 0:1, 0:0 – это было нормально, люди просто выживали. Мне кажется, что в спорте вообще и в футболе в частности очень важно дойти до предельно возможной черты, как в фильме «Вратарь»: герой в отчаянии, вратарь вырывается вперед и забивает гол, все в восторге, все довольны. Я думаю, что такого рода матчам суждено будущее, потому что они заводят людей. И здесь я вижу творческое самораскрытие личности футболиста.

В современном футболе сложно что-то изобретать: здесь очень сильна традиция. Здесь, например, никто не даст сыграть рукой. Эта традиция по инерции протянется еще десятилетия, пока не изменятся обстоятельства.

Что касается того, обладает ли футбол некоей магией, то я согласен с этим только наполовину, потому что все игры обладают магией. Магия – в непредсказуемости игры, а любая игра непредсказуема. Спорт в целом на этом только и держится. Если бы знали, что Отелло определенно задушит Дездемону в самом конце третьего тайма, я думаю, это был бы не спорт, а нечто другое. Ведь как красиво это было сделано!

Является ли футбол культурой после всего сказанного? Культура – это не наука, не здравоохранение, не учеба. Культура распадается на 12 частей. Физкультура и спорт – это всего лишь 1/12 часть культуры наряду с прессой, радио, телевидением, кино. А дальше уже спорт делится на различные части, так что говорить, что футбол – это какая-то субкультура, можно лишь в зависимости от точки отсчета. Мы можем говорить об удельном весе спорта в жизни общества, об удельном весе футбола в спорте. Мы можем говорить о мире футбола, о культуре футбола, о философии футбола (равно как о мире, о культуре, о философии рыболовства, охоты).

Как контр культура футбол выступает тогда, когда он превращает человека в зверя, в толпу фанатов. Это безусловно воинствующая контр культура, и здесь справедливо ставить вопрос о массовом психозе, о том, что футбол – это способ выплеснуть отрицательную энергию. Ни волейбол, ни плавание, ни легкая атлетика такой возможности не дают. У волейбола не хватает одного, не хватает другого, третьего – футболу тоже чего-то не хватает, но меньше, чем волейболу или другим видам спорта. Футбол – первый среди равных, наиболее крупный благодаря своим особенностям.

Формирует ли футбол социальный тип или подтип, какую-то особую личность? Особую личность – я бы не сказал. А вот группа, спортсмены, которые занимаются схожими видами спорта профессионально, – они однотипны. Психологически ближе всего к футболистам, может быть, гандболисты, волейболисты. Когда ставится цель победить любой ценой, у человека вырабатываются бойцовские качества, грубость. Можно лишь догадываться, что творится в раздевалках, когда разбирают игру, что говорит тренер, – понятно, там не стесняются.

А тренер? Он должен быть со своими «солдатами», иначе его не поймут. Он не должен их бояться психологически. Страх – дополнительный допинг. У футбольного тренера своеобразная психология: он готовит своего подопечного сбить с ног другого человека и, возможно, искалечить. Это очень непростая вещь. В футболе то, что к нему притягивает, и то, что отталкивает, – одно и то же. Этого нет, пожалуй, ни в одной другой игре (ну кроме, разве, хоккея): чтобы тараном сбить человека, зная, что он упадет с раздробленным коленом! Злейший человек, – это, конечно, не каждому дано.

Почему великие игроки редко становятся великими тренерами? Я все-таки считаю, что это разные профессии. Одна профессия сродни учительской, воспитательской, другая – это, как ни крути, тяжелый физический труд. Это не значит, что футболисту не надо думать головой – надо, это же не монотонное копание лопатой. Но прежде всего труд футболиста, конечно, – это разновидность тяжелого физического труда.

О творчестве, о вдохновении в футболе говорить трудно, но следует. Можно вдохновенно играть из-за страха: перед тренером, перед толпой зрителей, которая здесь же вынесет свой приговор. Только применимы ли здесь слова «творчество», «вдохновение»? Вот когда за родную деревню, когда за Россию, «Вперед, за Родину!» – это да!

В футболе, конечно, как и во всех играх, главное – победа. Если мы проведем аналогию с рыцарским турниром, то вообще получится один к одному: массовый турнир, только без лошадей, без копий, с очень четко поставленной задачей – пробиться любой ценой сквозь все препятствия и победить.