Елена Вайцеховская

Заслуженный мастер спорта СССР,

победитель Олимпийских игр

по прыжкам в воду (Монреаль, 1976 г.),

обозреватель газеты «Спорт-Экспресс»,

видный спортивный журналист страны

Российский футбол – это паноптикум

Думаю, футбол – примитивно простая для восприятия игра. У каждого, кто сидит и смотрит ее, возникает иллюзия, что он может выйти на поле и делать то же самое, может быть, даже лучше. Такая простота всегда рождает повышенное желание обсуждать, анализировать, делиться – всем все понятно. Вот и все. Отсюда и популярность, и притягательность футбола.

Если взять все остальные виды спорта, которые можно сравнивать с футболом, то футбол из них наиболее примитивный (я не говорю, что это наиболее примитивная игра по технике). Но для восприятия – наиболее примитивный. Футбол можно сравнить с хоккеем. В хоккее гораздо более высокие скорости – уже не уследить. А здесь все очень просто. Можно пивка попить – на поле же в это время ничего не происходит, можно пойти покурить или покурить, сидя на трибуне, можно обсудить ноги проходящей мимо блондинки – и при этом опять же ничего на поле не будет происходить. Собственно говоря, наиболее стандартный счет, который бывает в футболе, – это уже некий показатель, что это очень медленная игра по сравнению со многими другими.

Я обозреватель газеты «Спорт-Экспресс». Уже 12 лет так и работаю. Первый футбольный материал сделала в 1991 году (это было как раз во время путча). Это было интервью с Протасовым, после которого его взяли в сборную. Я не могу сказать, что с тех пор у меня вырос интерес к футболу… Вот фигуры российского футбола, с которыми я за это время общалась: из тренеров Садырин, Ро-манцев, Газзаев, из руководителей Колосков, из футболистов Протасов, Харин, Черчесов, Онопко, Ледяхов, Пятницкий, Беланов, Блохин, по телефону я разговаривала с Лобановским. Из опытных игроков – Блохин и Протасов, из совсем зеленых – Дима Сычев… Не могу сказать, что тогда, в 1991 – м, у меня были какие-то иллюзии, а сейчас, в 2003-м, их нет. Для меня российский футбол – это паноптикум. Занимательное зрелище.

Я с большим интересом смотрю чемпионаты мира и чемпионаты Европы, начиная, скажем, с одной восьмой финала. Мне действительно интересно. Последний чемпионат, например, смотрела, находясь в отпуске. С трудом удалось найти сигнал, но мне хотелось его смотреть. Понимаете, футбол дает очень разнообразную пищу для размышлений, а что касается нашего российского футбола, то он вызывает у меня любопытство. Я, пожалуй, сравнила бы это с тем, как посетители кунсткамеры смотрят на двухголового эмбриона в пробирке: отвратительно, но любопытно.

Если бы я была футбольным болельщиком, для меня, безусловно, главным был бы результат и, возможно, счет 3:0 в пользу команды, которой полагалось бы быть для меня любимой, например, ЦСКА. Это вызывало бы у меня сплошной восторг. А поскольку я болельщиком не являюсь, то смотрю на все это предельно пресно. Все зависит от того, как проходит матч, – все матчи, сами понимаете, разные. В матче я обращаю внимание где-то на поведение тренера, где-то на действия игроков, но в целом, повторяю, российский футбол не вызывает у меня интереса как профессиональный спорт. Это трудно объяснить, но, Вы знаете, я смотрю по телевидению разные передачи, включая самые дурные, типа «Большой стирки», «Поля чудес», стараюсь смотреть все ток-шоу: мне безумно интересна человеческая психология. Как себя ведут люди? Как у ведущего возникают симпатии к человеку? Как мгновенно рождается ну если не антипатия, то, скажем, некое снисхождение, такое легкое презрение? Вот точно так же футбол: я его смотрю с психологической точки зрения.

А почему я не считаю уровень нашего футбола профессиональным? Потому что сплошь и рядом вижу (опять же я рассуждаю как дилетант, и ход рассуждений примерно такой же), что если человек называется нападающим, значит, в его функции входит нападать и бить по воротам; если у нападающего из десяти ударов по мячу получается пять в сторону, а непосредственно по воротам один, а то и вовсе ничего, то, с моей точки зрения, это плохой нападающий. Если в функции защитника входит не давать играть нападающему соперника, а защитник с этим не справляется, то с моей точки зрения это плохой защитник. Это можно анализировать до бесконечности.

Я очень низкого мнения о профессионализме футбольных тренеров, которые руководят командами премьер-лиги. Про первую я не говорю, поскольку интересоваться этим – это уже мазохизм какой-то. А вот то, что касается премьер-лиги, мне интересно. Мне безумно интересен Чернышев: мне интересно, сможет ли он что-нибудь сделать, потому что по некоторым его действиям, по некоторым его высказываниям пока что у меня складывается впечатление, что это человек, понимающий в глубине души, что футбол должен быть другим.

Они же сами все понимают: эту игру, в которую играют в России, можно назвать футболом только из сострадания к ним, чтобы сильно по психике не ударять. Это другое, это другая игра. С собственно футболом, футболом другого уровня, футболом приличных соревнований ее (нашу игру) роднит только то, что в команде то же количество человек, такой же мяч, тех же размеров газон, – и все.

Мне был интересен Газзаев, когда он работал в «Спартак-Алании». Я не являюсь специалистом из категории тех, кто утверждает, что газзаевская «Алания» покупала всех и вся, – в тот момент я видела в Газзаеве человека с амбициями, который хочет выигрывать, в котором чувствуется масса нереализованных возможностей и желание их реализовать. Сейчас же мне Газзаев как тренер совершенно не интересен: я вижу некую фигуру с манией величия, за которой абсолютно ничего не стоит.

Игровая дисциплина. Игровой дисциплины у наших команд нет, потому что сплошь и рядом люди зарабатывают желтые карточки не в игре, а цепляясь за убегающего игрока, только потому, что сам он так быстро бежать не может, и единственный вариант остановить – за него уцепиться. Это мое личное мнение, мои личные наблюдения. Я думаю, с этим даже как-то связана агрессивность наших болельщиков, их экстремизм. Мне кажется, что перманентное состояние российского болельщика – это жуткая неудовлетворенность: он идет на стадион за праздником, а уходит в большинстве случаев оскорбленным в лучших чувствах. Он может сам этого не признавать, он может говорить, что получил удовольствие, посмотрел, как его любимая команда вырвала победу. Наш болельщик очень долго пребывает в состоянии ожидания от футболистов какого-то чуда, и эта надежда все зреет, зреет – но она делает человека не очень адекватным. Мне кажется, что люди в подавляющем большинстве случаев уходят со стадионов разочарованными. И чем больше разочарования, тем больше желания на ком-то сорвать зло. Поэтому такая непримиримость по отношению к болельщикам других клубов, отсюда проявления вандализма. Ну не будет счастливый человек крушить стекла в электричках! Значит, его надо сильно «достать», чтобы он это сделал! И наш футбол, я считаю, должен нести за это ответственность. Люди, причастные к футболу.

Считать, что то состояние, тот уровень, на котором сейчас проходит чемпионат России, вполне приемлем, нельзя – он не выдерживает никакой критики.

Футбол как спорт, если брать футбол западный, это, безусловно, спорт очень тяжелый, требующий напряженнейшей работы практически на протяжении всего сезона. Это наиболее травматичный спорт, безусловно. Я думаю, что если сравнивать футбол с каким-то другим видом спорта, то в футболе наибольшее количество травм, и они наиболее тяжелые. Для болельщиков-любителей футбола это, конечно же, развлечение. Все это применимо и к нашему футболу. Только у нас зачастую все проявления – какие-то уродливые, они очень сильно искажены. Футбол, адаптированный для России, это уродливый футбол. И не состояние полей тому причина.

Почему именно футбол, как никакой другой вид спорта, способствует формированию патриотизма, национальной гордости, сплочению народа? Да потому что футбольных болельщиков много, как ни в каком другом виде спорта. Любой вид спорта поддерживает национальное самосознание и способствует развитию патриотизма. Я Вас уверяю: если футбольные болельщики, целый стадион – 20 тысяч, 30, 40, 50, 120 – окажутся в силу каких-то причин в месте, где проходит чемпионат по городкам, возможно, им это будет поначалу неинтересно, но рано или поздно они точно так же рьяно начнут болеть за свою команду. Потому что спорт вообще способствует пробуждению в людях патриотизма.

И точно так же он способен обернуться психозом. Возьмите любой другой игровой вид спорта: хоккей, водное поло, гандбол, баскетбол. Чем выше накал игры и чем ровнее счет, тем мизернее может быть причина, способная вызвать жуткую потасовку на площадке или на трибунах, – я это видела неоднократно. Страсти накаляются до такой степени, что это выливается просто в драку среди болельщиков, среди игроков, игроков с судьями. Просто дело в том, что в спорте – и футбол здесь не является никаким исключением – все накалено и обострено до такой степени, до такого накала, с которыми в обычной, неспортивной жизни человек, как правило, не сталкивается. Это касается не только эмоций, это касается всего.

Почему спортсменов одно время приравнивали к артистам балета (я имею в виду выход на пенсию через 20 лет карьеры)? Да потому что организм столько лет работает в спрессованном режиме физической и эмоциональной нагрузки, что это очень сильно изнашивает человека. В данный момент я не имею в виду футболистов, наших российских футболистов – я говорю о других видах спорта.

Возвращаясь к началу интервью и касаясь вопроса «Почему футбол, а никакой другой вид спорта?..» – он популярен так именно в силу массовости. Массовости, доступности, распространенности. Если в каком-нибудь Усть-Урюпинске нет бассейна с прыжковыми вышками или биатлонного стрельбища, то плохонький стадиончик для футбола там всегда найдется: его можно сделать невеликими силами из подручных средств.

Можно ли с помощью футбола манипулировать массовым сознанием? Конечно можно. Но точно так же, как можно манипулировать массовым сознанием с помощью любого массового мероприятия. Я думаю, что на эту тему даже научные труды написаны, – по крайней мере, не удивлюсь этому. Дело не в футболе.

Что такое массовое сознание, сознание толпы? Футбол – это прежде всего толпа: толпа зрителей, толпа любителей. Поскольку футбол – действие массовое, он еще и активизирует желание отдельной категории публики проводить какие-то акции, привязывая их именно к футболу. Только потому, что это массовое скопление людей. Большинство террористических акций проводится во время крупных спортивных соревнований. Что главное? Главное – обратить на себя внимание, и любой футбольный матч в этом плане гораздо предпочтительнее, чем, скажем, заводская проходная.

Способствует ли футбол созданию мифов? Ну конечно. Я же помню, сколько людей ходило на футбол в 1991—1992 годы, – очень мало (я тогда работала в газете, которая была создана не в самые лучшие времена для российского спорта и уж тем более для российского футбола). Я помню эти пустые трибуны. Считаю, что наша газета сыграла большую роль в изменении отношения к футболу. То есть мы сознательно создавали миф под названием «российский футбол», и мы добились того, чего мы хотели. Мы подняли значимость футбола, народ потянулся на стадионы, стал читать, стал болеть, стал обсуждать. Я не говорю, что это исключительно роль газеты «Спорт-Экспресс», но во многом и ее тоже. У людей действительно сложился миф. Я вижу отчасти и нашу вину в том, что наш футбол – некая жизнеспособная единица, которой какие-то внешние причины все время мешают развернуться во весь рост. Ключевое слово – уже не только в нашей газете – большинства тренеров и журналистов, игроков и всех людей, кто имеет отношение к футболу, – «не повезло». Оно звучит после каждого матча, хотя с моей точки зрения, если нападающий бьет по воротам, а мяч пролетает в десяти метрах над верхней штангой, назвать это словом «не повезло» нельзя по определению. «Не умеет» – да. Если у нас люди не умеют бить штрафные и угловые – это не «не повезло», это «не умеют». Кто-то умеет, большинство нет. Но к везению это не имеет абсолютно никакого отношения.

И тем не менее миф под названием «российский футбол» существует: «Мы можем соревноваться с кем угодно, мы можем выиграть любые соревнования». Кстати, лично мне Газзаев говорил еще года два назад, что нам совершенно реально выиграть чемпионат Европы. Вот так! Это не более чем миф, но он, думаю, будет жить долго, потому что человеку всегда свойственно надеяться на лучшее. Как бы низко ни оценивала я профессионализм российских тренеров и российских футбольных команд, даже когда я сижу перед телевизором, смотрю футбол, у меня теплится надежда, что вот сейчас произойдет чудо и мы пройдем… Не получается, но все равно же продолжаешь в это верить!

А вот с утверждением о том, что футбол может способствовать познанию мира и мироздания, я не согласна – иллюзия. Футбол может способствовать только созданию представления непосредственно о футболе, об уровне футбола в стране, а все остальное зависит от конкретных людей и мероприятий. Скажем, если наши болельщики являются на стадион в пьяном виде и устраивают потасовку, то в какой-то мере это способствует созданию имиджа русского человека.

Философия футбола? О-о! Знаете, я не настолько интересуюсь западным футболом, чтобы предполагать, есть ли там какая-то философия, – возможно, есть. Но в российском футболе она есть безусловно. Это глубинная философия, это некая, я бы сказала, утопическая философия, но она меня восхищает. Если попытаться сформулировать кратко, то это некая идея, что наш российский футбол – это некое сообщество людей, подавляющее большинство которых придерживаются очень высокого мнения о себе как о профессионалах и искренне полагают, что они серьезно заслуживают всего того, что о них пишут, всерьез заслуживают того эфирного времени, которое им уделяется.

И самое страшное, на мой взгляд: они уверены, что деньги, которые они получают, являются прямым показателем их мастерства. Все это категорически, с моей точки зрения, не так. У нас в футболе крутятся такие деньги, что я не хотела бы, чтобы так же было в других видах спорта. Но при этом даже самый талантливый человек, когда попадает в сферу обращения этих денег, пропадает как игрок. Потому что нет никакого стимула, стремиться некуда – если тебе платят такие бешеные деньги, зачем прыгать выше головы, для чего?! Ведь человек по сути своей ленив.

Вот и футболисты: это люди, которые свято верят в то, что они такие необыкновенные, популярные и все могут, им только везения не достает. Они начинают неадекватно оценивать ситуацию, любую критику большинство из них воспринимает как незаслуженную, как проявление некоей зависти. Причем чем хуже играют, чем ниже уровень игры, уровень чемпионата, уровень выступлений в международных турнирах, тем более болезненным становится восприятие у этих людей и тем меньше все происходящее имеет под собой хоть какую-то логику. Вот это для меня как для женщины удивительно – я всегда считала, что мужчина гораздо более логичное существо, чем женщина.

Футбол – это мужская игра, но в нашем футболе нет абсолютно никакой логики. Логику я вижу только в одном: какие бы хорошие игроки ни попадали в наш футбол, проходит очень мало времени, и они становятся такими же, как все. Пример: Ярошик в ЦСКА. Такое ощущение, что человек понял: а зачем напрягаться-то, зачем прыгать выше головы, ведь платят-то немерено. Думаю, что такая судьба ждет и Олича из ЦСКА, и любого, кого бы мы ни купили. Уверена, если бы в свое время мы купили Марадону, он здесь никогда в жизни не дошел бы до такой степени величия, он бы превратился в такого же, как все российские игроки. Когда говорят, что в Бразилии все мальчики сплошь рождаются великими футболистами (я эту точку зрения не разделяю, потому что даже не самое пристальное внимание позволяет увидеть, что выдающимися они становятся только тогда, когда попадают в Европе в выдающиеся команды, – вот там они становятся великими бразильцами, и почти вся сборная бразильцев состоит из легионеров, приехавших из сильных клубов), то это только добавляет моей внутренней убежденности, что футбол, прежде всего наш российский, это некий очень большой миф.

Поверьте, мне очень хочется, чтобы в нашем футболе произошли какие-то революционные изменения. Что я считаю революционными изменениями? Прежде всего: тренеры-иностранцы в клубах. Наши тренеры (это доказано неоднократно!) не способны выйти на более высокий уровень. Возможно, на это будут способны тренеры нового поколения – мне интересен Чернышев, если его не поглотит эта трясина. Наши тренеры – это одни и те же люди, которые ходят по кругу в одной и той же обстановке. В то, что они могут предложить какие-то новые идеи и реализацию этих идей на принципиально другом уровне, я лично не верю. Но я считаю, что наши спортсмены изначально ничуть не менее талантливы, чем футболисты любой другой, в том числе и очень футбольной страны. И соответственно считаю (я вовсе не призываю это мнение разделять), что дело только в тренере.

Нам нужен совершенно другой подход к футболу. Тогда, я действительно верю, наша команда способна будет выиграть и чемпионаты Европы, и чемпионаты мира. Я очень хорошо представляю, что может сделать по-настоящему профессиональный тренер, тем более в командном виде спорта. Если в индивидуальном виде спорта человек от природы недостаточно талантлив, то никакой самый гениальный тренер не сделает из него звезду выдающегося масштаба. Но если тренер гениален, то он может сделать выдающуюся команду, располагая не самым звездным, достаточно средним составом. Умение построить игру, умение понять тот максимум, на который способен конкретно каждый из игроков, – он именно это использует. Ведь у нас же сплошь и рядом тренеры не в состоянии использовать тот «товар», который имеют. И вот мне очень хочется, чтобы этот момент наступил как можно быстрее, чтобы по крайней мере за российский чемпионат стыдно не было и гораздо в большей степени за российские клубы, которые выкарабкиваются на международную арену.

Мне, человеку, который, считаю, немало сделал для имиджа собственной страны на международной арене, просто стыдно видеть это убожество! Просто стыдно! Хочется, чтобы его не было. С другой стороны, я считаю, что наши болельщики за свою любовь и преданность, которую они сохраняют независимо от того, насколько гнусно играют их любимцы, заслуживают какого-то подарка. Нельзя, чтобы это ушло впустую. Я преклоняюсь перед болельщиками, которые, все понимая, поддерживают свои команды. Наш российский футбол не стоит этой любви и преданности, такой любви и преданности. Поэтому хочется ужасно, чтобы он стал лучше.

То же самое, понимаете, для любой страны: команда, ее представляющая, особенно на чемпионате мира, – это квинтэссенция национальной гордости. И для нас тоже – просто нашу гордость размазывают раз за разом в грязи, не давая голову поднять. Просто их болельщики более счастливые, потому что они действительно могут гордиться победами своих спортсменов. И это мощнейший инструмент! Футбол в плане массовости и популярности является как бы квинтэссенцией всего спорта. Четыре года мир ждет чемпионат мира. Я видела, что творится в Хорватии, когда проходил чемпионат мира в Японии, как там реагируют на каждую игру. Я была в Вене, когда играли турки, и видела, что творится в турецких ресторанах и кварталах, – это великое явление. Великое явление, придуманное человечеством.

Вот совершенно отвлеченный, незаинтересованный, казалось бы, взгляд. На последнем чемпионате мира я болела за Германию. Могу объяснить почему. В начале чемпионата немецкая команда не представляла собой ровным счетом ничего, было такое ощущение, что они настолько все не в форме, настолько не сыграны… а потом я видела, как от матча к матчу они становятся все более сыгранными, причем за всем этим была видна четкая игровая дисциплина, совершенно четкие схемы, четкая тренерская мысль. Вот это меня потрясло. Видно было, что именно это было главным условием: вы можете умереть, но чтобы вот это соблюдалось. И было очень заметно, как от матча к матчу эти схемы становятся все более наигранными, дисциплина все более жесткой, то есть это была такая машина, которая просто на глазах создается и набирает ход. На уровне полуфинала и финала это была совершенно другая команда, и за нее невозможно было не болеть – может быть, потому, что я видела такой контраст, который был ликвидирован за очень короткий промежуток времени. У меня это вызвало восхищение!

Конечно, футбол – это явление культуры, как и спорт в целом. Я думаю, что любое мероприятие, которое выбирается на международный уровень, – неважно, музыкальный конкурс, конкурс кондитеров или Олимпийские игры – это уже проявление, одно из проявлений именно национальной культуры.

Можно ли говорить о футбольной культуре страны? Ну конечно можно. Я даже не знаю, с чем это сравнить и как объяснить. Понимаете, во всех странах дети учатся на тех образцах, которые у них перед глазами. В свое время я разговаривала с Олегом Ивановичем Романцевым: он мне долго рассказывал о том, что Россия никогда не выиграет чемпионат мира, потому что у нас нет таких традиций, как в Бразилии. Я ему сказала: если мне не изменяет память, Германия становилась чемпионом мира столько же раз, сколько Бразилия (это был 1995 год), притом Германия – не южная страна, насколько я помню географию. Германия, сказал мне Романцев, это совсем другое дело: там очень много соревнований, начиная с самого детского уровня (как только эти малыши перестают падать и поднимаются на ноги, они в состоянии гонять мяч), и там начиная с этого уровня каждое поражение становится трагедией.

И вот тогда-то у меня впервые и возникла мысль, что, может быть, все проблемы российского футбола заключаются в том, что для нас никакое поражение трагедией не становится.

В Германии вот эта культура футбола, эта идеология футбола возникает в сознании мальчика на самом юном уровне и поэтому там другое отношение к игре. И другая самоотдача. И другое понятие самого слова «результат». Точно так же, наверное, и в Италии, и в Бразилии. Собственно говоря, у нас тоже футбол в какой-то степени определяет сознание мальчишек, которые растут, которые видят, что такое футболисты, как живут футболисты, на каких машинах ездят футболисты. Однако несоответствие качества и денег, которые за это платятся, приводит к тому, что, я думаю, если провести опрос на улицах среди мальчишек, то большинство из них скажет, что стать футболистом означает купить джип или «Мерседес» или еще что-то. То есть с самой игрой это сегодня никак не связано.

Во всех нормальных видах спорта люди мечтают о том, чтобы стать олимпийскими чемпионами, а в футболе предел мечтаний – попасть в дубль «Спартака», например. Сейчас в связи с падением «Спартака» это, может быть, немножко по-другому, но для большинства юных футболистов, я думаю, это так: футбол – это некий набор материальных благ.

Конечно, сегодня футбол – это и массовая культура, и шоу-бизнес, и контркультура – он подходит под все определения. Это давно уже не только элемент спорта. Тем более если мы говорим о российском футболе. Вы уж меня простите, у меня язык не поворачивается назвать это спортом, Спортом с большой буквы. Это некое шоу, адаптированное к российской действительности. Поскольку сейчас спорт в нашем обществе становится все более и более популярным, то это прекрасный антураж для разного рода встреч, переговоров. Я думаю, что футбольные VIP-ложи, где решается масса вопросов, в том числе и нефутбольных, – это одно, трибуны болельщиков – это другое. Это некий элемент общественного досуга – и государственного бизнеса; и я не удивлюсь, если узнаю, что в этих футбольных ложах решаются события государственной важности (в этом плане вообще спорт очень удобен).

Если Вы помните, перед Играми в Нагано был период, когда Беларусь как государство мало кто признавал, и Лукашенко сделал ход просто потрясающей мудрости: он избрался президентом Олимпийского комитета (хотя Вам, как никому другому, известно, что Самаранч специально приезжал в Минск, чтобы отговорить Лукашенко от этого шага). Так вот, когда Лукашенко приехал в Нагано, многие руководители и первые лица государств столкнулись с тем, что если они не хотят считаться с Лукашенко как с президентом страны, то с Лукашенко – президентом Олимпийского комитета Беларуси они вынуждены считаться, и в тот момент это сыграло очень большую политическую роль. Так и здесь.

Вся магия футбола заключается в том (мы уже говорили об этом), что это более массовая, более простая для понимания игра, чем другие, соответственно, она как бы «обречена» на зрительский успех. А то, что футбол не всегда логичен, так и любая игра не всегда логична. Немецкий футбол может быть логичен до мозга костей, но и он совершенно не застрахован от каких-то неожиданностей (как сейчас Валерий Георгиевич любит приводить в пример «Баварию», которая не смогла пройти в Лигу чемпионов, хотя должна была, казалось бы). Антилогикой футбола, например, можно считать мячи, забитые в свои же ворота, или мяч, каким-то чудом отлетающий от одной штанги в другую и залетающий в ворота, или что угодно подобное – таких примеров множество в любом виде спорта. Я, конечно, высокого мнения о нашем советском спорте, но думаю, что мяч, залетевший в корзину американцев на последней секунде мюнхенского матча, это не столько проявление безукоризненного мастерства, сколько какое-то фантастическое стечение обстоятельств… И в любом виде спорта таких вещей можно набрать множество.

Этим и интересен спорт. С одной точки зрения он логичен: побеждает сильнейший. А с другой… взять последний чемпионат мира по плаванию, когда наш парень, трехкратный чемпион мира марафонец Юра Кудинов сумел выиграть. Он проигрывал около четырех минут на середине дистанции после первых десяти километров; даже его тренер, сидя в лодке сопровождения, прикидывал: может, каким-то чудом удастся занять хотя бы восьмое или девятое место, чтобы дать команде хоть одно очко… но соперника утащило течение, и Кудинов выиграл. Логично? Абсолютно нелогично. За это и любят спорт! За наличие логики – и ее полное отсутствие, за парадокс и непредсказуемость.

Лучшая импровизация, с моей точки зрения, это импровизация подготовленная. О ремесле и понятии «ремесло» я как-то разговаривала с Тамарой Николаевной Москвиной, нашим выдающимся тренером по фигурному катанию, и она мне сказала, что работа тренера – это не что иное, как ремесло, возведенное в очень высокую степень. Это некий набор приемов, и в слове «ремесло» применительно к спорту я не вижу ничего унизительного. Просто у тренера Газзаева одно ремесло, а у тренера, допустим, Бора Милутиновича – другое, у Ван Гаала – третье ремесло, у Бескова было четвертое, у Лобановского – пятое. И если «ремесленник» Лобановский вообще не считал за серьезный уровень выйти в 1/32 чего-нибудь, то для ремесленника Газзаева эта высота не всегда достижима. Вот этим и отличаются, собственно говоря, выдающиеся тренеры – тем, что они владеют ремеслом настолько, что знают кратчайший путь достижения результата. Вот и все.

У каждого тренера существуют свои приемы. Я не думаю, что тренер, который в состоянии вывести свою футбольную команду в финал чемпионата мира, руководствуется только вдохновением. Я даже не допускаю такой мысли! Наверняка в основе очень хорошо налаженный тренировочный процесс, с четким объяснением задач и, главное, с умением, с пониманием того, как эти задачи могут быть реализованы. А что касается вдохновения и импровизации, то ведь одно другого не исключает. Когда игра идет на хорошем уровне, что отличает, собственно говоря, понятие «пик формы», тогда у человека получается все. Да, он играет ту же самую схему, но мяч ему на ногу или в руку, в зависимости от вида спорта, ложится как влитой. Он кидает – и у него все получается: и нужная скорость, и нужная траектория, и любой другой прием или тактическое действие. Ну, сами знаете, как бывает: утром встанешь – и все получается, а иногда вот вроде все делаешь правильно, а все из рук валится – стечение обстоятельств. У каждого человека может быть спад, но если ремесленный уровень присутствует, то даже когда у одного спад, то команда вытягивает это. А вот если базы-то нету, то никакое вдохновение не поможет. Ну разве что в свои ворота засандалить!

Все зависит от людей, а люди разные. Может быть, журналистам это видно гораздо больше, чем представителям других профессий, но есть люди, с которыми безумно интересно разговаривать, причем не только на футбольные темы, а просто о жизни. Иногда это достаточно парадоксально. Я одного такого потрясающего собеседника обнаружила в Сергее Горлуковиче, фигуре угрюмой, с репутацией молчуна, не бог весть какого интеллектуально развитого человека, – я получила колоссальное удовольствие, общаясь с ним. Таких людей – думающих, анализирующих, способных проводить какие-то параллели – можно перечислять и перечислять, они есть во всех видах спорта. Точно так же во всех видах спорта есть люди крайне ограниченные, блестяще владеющие своей профессией, которым просто не интересно ничто другое. И я не могу сказать, что лучше, – я просто говорю, что и те и другие есть в спорте, как и в любом другом деле.

Мне приходилось встречаться с достаточно большим количеством футболистов, и подавляющее большинство из них (может быть, в силу того, что я все-таки выбирала собеседников) оставили у меня очень приятное впечатление: это люди, которые не боятся тяжелой работы, люди с достаточно быстрым мышлением, они могут анализировать, делать выводы, адекватно реагировать. Такие люди были. Но первое, что приходит в голову в ответ на вопрос, каков обобщенный тип личности футболиста: это спортсмен достаточно невыразительных физических кондиций и крайне завышенного самомнения. Я понимаю, что это несправедливо по отношению ко всем, но в целом футболист именно таков.

Великие в прошлом футболисты редко становятся выдающимися тренерами? Я думаю, что это скорее норма. И не только в футболе, а во всем спорте. Лучше всего мне это объяснил, пожалуй, Анатолий Самойлович Блю-менталь, главный тренер СССР по водному поло много лет. Он сказал, что большинству олимпийских чемпионов и выдающихся спортсменов не приходит в голову, что другие люди не в состоянии сделать то, что умеют они. И когда они что-то требуют, оказавшись волею судьбы тренерами, то им и в голову не приходит, что то, что могут сделать они, не может сделать другой. Они не всегда это могут объяснить. Фраза Блюменталя дословно звучала так: «В великих спортсменах всегда сквозит их величие».

Сделать – еще не значит уметь научить. В то же время я не могу сказать, что из неудачников, из тех, кто не добился того, на что рассчитывал, всегда получаются выдающиеся тренеры, – тоже нет. Выдающиеся тренеры получаются из людей, способных осмысливать, анализировать, делать выводы, то есть должен быть определенный склад ума и характера, а таких людей в принципе мало. Возьмите любой вид спорта – таких людей единицы.

Из выдающихся, действительно выдающихся, я могу назвать: Тарасов, Гомельский, Чернышев, Евтушенко, мой отец в плавании, Аркаев в гимнастике, Лобановский. Причем, понимаете, я сейчас отталкиваюсь совершенно не от того, кто из них сколько выиграл золотых наград, а от того, что всех этих людей объединяет способность, стержень, четкое понимание того, чего человек хочет, отсутствие боязни рисковать… но этот риск всегда оправдан! Ведь даже если проанализировать самые рискованные поступки того или иного тренера, всегда под ними какой-то фундамент, основание, на котором человек принимает те или иные решения.

И постоянное желание учиться!

Знаете, каждый раз, когда я вижу на трибуне (на хоккейной или на футбольной) Виктора Васильевича Тихонова со своим неизменным блокнотиком, или вспоминаю, как Лобановский садился и с трибуны смотрел на то, что происходит на поле, и что-то там вычерчивал, у меня каждый раз возникает вопрос (возможно, он дилетантский, возможно, он неправомерный): не пора ли нашим тренерам перестать бегать по бровке, выскакивать на поле и потрясать кулаками в воздухе? Может, сесть куда-нибудь повыше, посмотреть спокойно и понять, что представляет собой тот футбол, в который они играют?!

Каждый человек, который чего-то добился в спорте, прекрасно понимает свой уровень. Есть вещи общие для всех видов спорта – такие, как общая физическая или функциональная подготовка. С этой очевидной точки зрения российский футбол не выдерживает никакой критики, и красивая жизнь футболистов здесь не при чем. Спорт давно такой, что красивую жизнь, иномарку, большую квартиру, подругу-фотомодель, шмотки от Версаче может позволить себе любой спортсмен высокого уровня в любом виде спорта. Даже в столь непопулярном, как прыжки в воду. Поэтому само по себе это перестало быть предметом зависти. Завидовать можно было Игорю Нетто, когда он на «Волге» приезжал на тренировки, или тому же Бескову, который приезжал на «Волге» на игру. Это в 1950—1960 годы «Волге» можно было обзавидоваться, а сейчас-то чего завидовать – сейчас это у всех есть. Сейчас в любом виде спорта проводится достаточно большое количество коммерческих соревнований, где можно заработать немалые деньги. Большие или меньшие – это уже другой вопрос. Когда человек заработал какие-то деньги, он достаточно быстро понимает, что на одну задницу пять штанов не наденешь, и на двух машинах одновременно тоже не поедешь, и что иметь собственный дом гораздо более хлопотно, чем иметь квартиру. Верх берет здравый смысл. А так называемая красивая жизнь футболистов – она у здравомыслящих людей вызывает только иронию.

О коммерциализации спорта и футбола. Что касается остального спорта, я не считаю, что суммы получаемых гонораров зашкаливают или они неправомерны. Не далее как вчера Фетисов объявил: проведены переговоры, и премия за олимпийскую золотую медаль в Афинах будет составлять 1 миллион долларов. Это чудовищная сумма. С точки зрения многих она, наверное, неоправданно завышенная. Но с другой стороны, если человек борется за право быть лучшим в мире, то почему это не должно быть оценено какой-то совершенно фантастической цифрой!

А что касается футбола – там же подоплека изначально другая. Эти деньги крутятся там не потому, что сама игра и футболисты столько стоят, а потому, что давно известно: это самый простой путь для «отмывания» денег. Не так давно они хлынули в таком объеме! Я думаю, что деньги, которые крутятся сейчас в российском футболе, намного превосходят те, которые крутятся во всем европейском футболе. Но это именно потому, что у нас еще переходный период, та самая мутная вода, в которой очень хорошо ловить рыбу.

Все, кто так или иначе связан с футболом (та самая околофутбольная мафия), задействованы в «отмывании» этих денег. Когда крутятся большие деньги, возникает очень много желающих к этим деньгам примкнуть, и кто там уже с кем повязан, как эти деньги повязаны, как одно из другого вытекает – это уже очень трудно понять. Да и надо ли?

Спрашивая о роли СМИ в футболе и спорте, Вы привели два конкретные примера работы телекомментаторов. Первый – скандал из Солт-Лейк-Сити: люди, часто некомпетентные, неграмотные, не разобравшись в ситуации, возбуждали почти весь народ – дошло до Думы, до послания президенту. Нечто подобное (это второй пример) мы видели через год на чемпионате мира, когда все вдруг оказались виноваты, кроме наших футболистов. Кончилось скандалом здесь, на Манежной площади, и опять дошло до квасного патриотизма: «Наших бьют!».

Мне не совсем корректно давать оценки работы моих коллег-журналистов, тем более что оценка качества – это немножко другое. В каждой отрасли, как мне кажется, не такое большое количество настоящих профессионалов. Они, настоящие, наперечет в любом деле: в банковском, строительном, в транспортном, военном, в каких-то научных областях. Но поскольку наша страна начала очень быстро и, я бы сказала, буйно развиваться во всех сферах, в том числе и в информационной, то понадобились новые люди, а их нет. Отсюда недостаточно квалифицированная, а иногда просто неправильная подача того, что происходит. Тот поток, который заполнил вакансии, на данном этапе отличается не самым высоким уровнем профессионализма – это естественное явление, это болезнь роста. Возможно, надо подождать, пережить, пока произойдет какой-то естественный отбор. На самом деле в Солт-Лейк-Сити не было никакого антироссийского заговора – кроме нас самих, там никто ни в чем не был виноват.

Что касается футбола, то средства массовой информации (и мы, наверное, в том числе) создали некую иллюзию, что наши футболисты что-то там могут сделать; соответственно, начало складываться несколько неправильное общественное мнение. Вот эта вера, ни на чем не основанная, и вызвала тот самый ажиотаж у населения, тот самый квасной патриотизм. Хотя, повторяю, даже те, кто говорил, что никуда мы не выйдем и ничего не выиграем, – они тоже надеялись: выйдем, пройдем и, глядишь, дойдем до какой-нибудь части финала. За исключением Бубнова, который от начала до конца говорил «нет» и оказался прав. А всегда очень неприятно осознавать, что кто-то оказался прав, а ты нет!

Еще раз о футбольном тренере: он от футболиста недалеко ушел (я не беру сейчас в расчет молодое поколение). Чернышев и его поколение – Писарев, Шалимов (с этим поколением я просто не очень знакома, но это тот футбольный тренер, который преимущественно фигурирует в нашей премьер-лиге) – это (обобщенно) человек с некими практическими навыками игры в футбол и руководства командой. Не знающий никаких иностранных языков и не желающий их учить, не считающий, что это ему нужно. Убежденный, что ему нечему учиться, даже не допускающий такой мысли. Очень болезненно реагирующий на критику. И крайне безразлично относящийся к своему внешнему виду. Есть исключения, но их мало.

Кто такой футбольный судья? Это очень разношерстная компания людей, среди которых есть достаточно достойные представители, которые прекрасно понимают разницу между российским и международным футболом, которые стремятся выйти именно на международный уровень, потому что это совершенно другой уровень, стремятся знать языки, овладеть своей профессией. Наиболее типичный представитель этой категории – возможно, не самой многочисленной – это, с моей точки зрения, Валентин Валентинович Иванов. Я думаю, что во многом его представление о спорте и футболе складывалось под влиянием родителей, людей совершенно иного масштаба, чем люди нынешнего футбола.

Футбольный менеджер? То же самое. Очень разнообразная категория, среди которой выделяются молодые, зубастые, честолюбивые ребята, стремящиеся выйти на высокий уровень, причем выйти легально, которые следят за внешним видом, за собственным образованием, стремятся получать как можно больше информации. Это уже какой-то прогресс – ведь пять лет назад этого не было.

Меценат? Все разные. Наряду с большим количеством людей, стремящихся только «отмыть» или «прокрутить» деньги и получить какую-то прибыль, есть люди, которые совершенно искренне любят футбол, совершенно искренне болеют за страну, совершенно искренне хотят увидеть те времена, когда футболом можно будет гордиться, а не пить с горя. И если у этих людей есть деньги, то они искренне готовы их употребить на благо любимой игры. Таких людей, которые бескорыстно любят футбол и, более того, готовы ему помогать своими деньгами, много.

О болельщике я так или иначе сказала уже много. Было бы неправильно считать, что наш болельщик – это тот, кто сидит на трибуне и постоянно в кадре, – болельщиков на самом деле гораздо больше.

Нельзя забывать и фанатов. Фанами быть модно. Фан – это некий, я бы сказала, возрастной этап самоутверждения. Это этап, который надо преодолеть. Когда я училась в школе, я и через заборы лазила, и стенка на стенку с учениками соседнего интерната дралась, и на подножке трамвая ездила – это считалось обязательным набором самоутверждения и признания становящейся личности. Я думаю, что в большинстве случаев период такого оголтелого фанатства проходит, – если не проходит, это уже клиника. Но таких тоже хватает!

А в принципе равнодушных к футболу людей нет. Я не верю, что есть люди, которые, оказавшись на стадионе, остаются абсолютно равнодушными – они все равно рано или поздно начинают болеть, это непроизвольно происходит. Просто зрелище уж больно понятное (где-то я прочитала практическое руководство для юноши: если ваша девушка категорически не переносит футбол, то для начала попытайтесь ей объяснить, что происходит на поле, расскажите о каком-то игроке, то есть пробудите некий интерес). Если я в магазинной очереди столкнулась с кем-то из футболистов, познакомилась с ним где-то, а через пару дней случайно включила телевизор и вижу, что он играет, я невольно начну за него болеть. На этом, собственно говоря, построена вся футбольная журналистика: чем больше пишешь о людях, тем ближе и понятнее делаешь их для публики, тем больше публика начинает за них болеть. Как за своего, как за родного.

Я далека от мысли, что Колосков отвечает за низкий уровень современного российского футбола. Тут развала как такого нет – есть огромные деньги, есть прекрасная инфраструктура, есть возможность удовлетворять любые требования. Беда-то вся, вся эта разруха – она, по Преображенскому, в головах. Для того чтобы что-то изменилось, к руководству командами должны прийти люди, которые честно себе скажут: да, уровень не выдерживает никакой критики. И захотят что-то изменить. Пока этого желания, этого понимания не будет, не изменится ровным счетом ничего.

Почему я так хочу появления сильного иностранного тренера в каком-нибудь клубе? Потому что это будет, как появление в хоккее Войтека: все разговоры о том, что иностранец никогда ничего не добьется в России, исчезли сами по себе, и другие клубы подтянулись! Причем я совершенно не исключаю, что Войтек добьется еще большего: это тренер, который знает, как делать результат с тем подручным материалом, который у него есть. Я думаю, что на тему «Роль Войтека в развитии российского хоккея» можно написать докторскую диссертацию, и считаю, что по тому же сценарию все может развиваться и в футболе. Как только в каком-то клубе появится сильный тренер, который не просто будет на первом месте в чемпионате России, а будет играть, все клубы окажутся перед выбором: или делать то же самое, выходить на другой уровень или… грош тебе цена, ты так и будешь болтаться ниже ватерлинии.