Египетские истребители в "войне на истощение"

Окончание, начало в ИА №2/2001.

Осень 1969г. преподнесла обеим противоборствующим сторонам немало сюрпризов. Если весна, по обритому библейскому выражению, являлась временем, когда надо было «разбрасывать камни» (чем, собственно, и занимались арабы), то осенью «пришло время их собирать». Впрочем, израильтянам тоже было нелегко. Противник по-прежнему сохранял численное преимущество, которое в ряде случаев выливалось в качественное, обуславливавшееся поступлением из, казалось, бездонных арсеналов Советского Союза все новых и новых систем вооружения.

ПЗРК «Стрела-2» появился на Синае осенью 1969 г.

Уже с октября 1969 г. противодействие израильской авиации с земли начали оказывать расчеты ПЗРК «Стрела-2». Как правило, ими в первую очередь насыщали позиции зенитной артиллерии и ЗРК С-75, и лишь затем они стали поступать на вооружение подразделений египетской мотопехоты. Причины такой расстановки приоритетов крылись в том, что расчеты МЗА, занятые стрельбой по основной цели, часто оказывались беззащитными перед внезапно появившимся на малой высоте штурмовиком, зашедшим на позицию с фланга или тыла. У ЗРК С-75 помимо этой проблемы, обусловленной значительным временем реакции, имелась еще и так называемая «слепая» зона, простиравшаяся до высоты 500 м, почти невозможно было обстреливать противника и на коротких дистанциях, что делало комплекс практически беззащитным в ближнем бою с его быстро меняющейся обстановкой.

Совершенствовалась и египетская истребительная авиация. Поступившие осенью МиГ – 21ФЛ (экспортное обозначение МиГ-21 ПФМ) несли БРЛС РП-21М, работавшую в связке с новым автоматическим стрелковым прицелом АСП-ПФ-21 и новое катапультное кресло КМ- 1, позволявшее пилоту спастись практически во всем диапазоне высот, но при скорости не ниже 130 км/ч. Кроме того, перехватчик получил станцию предупреждения «Сирена-ЗМ» и два подфюзеляжных твердотопливных ускорителя СПРД-99 тягой по 2500 кг. Последнее обстоятельство позволяло с успехом производить маневр силами, организуя противодействие методом из засад, для чего перехватчики по ночам перебрасывались вертолетами Ми-6 на короткие площадки вблизи канала.

Той же осенью в Египет стали поступать и МиГ-21М (изделие «96», представлял собой экспортную модификацию МиГ-21С – Прим. авт.), на которых появилась еще более совершенная БРЛС РП-21МА, сопряженная с модернизированной аппаратурой наведения «Лазурь-М» и автоматическим стрелковым прицелом АСП-ПФД. Теперь по отдельному радиоканалу с «земли» на индикатор БРЛС передавалось положение противника, что позволяло более гибко организовывать перехват. Еще одним нововведением был автопилот АП-155. Но самым главным отличием этой модификации стал контейнер ГП-9 с 23-мм механизированной пушкой ГШ-23. Последняя также монтировалась уже в частях и на МиГ-21 ФЛ. Хотя объем внутренних топливных баков уменьшился с 2800 л до 2650 л, однако дальность полета истребителя не только не уменьшилась, но даже возросла благодаря тому, что под консолями появились дополнительные пилоны, на которые можно было подвесить по одному 490-литровому ПТБ и еще один под фюзеляж.

Евреи тоже не сидели сложа руки, продолжая количественно и качественно усиливать свои воруженные силы, и прежде всего авиацию. Огромная роль в усилении ВВС принадлежала «Моссаду», агенты которой смогли не только похитить значительную часть технической документации по «Миражу»IIIС, но и завербовать швейцарского инженера Альфреда Фраункнехта, который являлся главным инженером авиастроительного отделения фирмы «Шульц Бразерс», производившей по лицензии «Миражи» для ВВС Швейцарии. Как позже выяснилось, за довольно скромную плату швейцарец смог не только предоставить «недостающие части» техдокументации, но и оказал помощь в организации серийного производства «Миражей» в самом Израиле. О том, насколько действенной была эта помощь, можно судить на основании хотя бы того факта, что уже осенью 1969 г. в воздух поднялся первый серийный «Нэшер».

Однако главным «козырем», выброшенным на «стол» «иудеями» осенью 1969 г., стал истребитель-бомбардировщик «Фантом». Впервые израильтяне заинтересовались F-4 еще в 1965 г. Однако тогда американцы не захотели продать столь необходимые израильтянам машины, предложив взамен легкие штурмовики А-4. Причиной отказа была крайняя нужда в F- 4 для замены F-100 и F-105, парк которых в Юго-Восточной Азии таял как снег на солнце. Израилю пришлось тогда довольствоваться подержанными «Скайхоками», прошедшими модернизацию, но позже эмиссары «земли обетованной» встретили большее понимание.

Отправившийся в 1968 г. с визитом за океан премьер-министр Леви Эшкол при личной встрече с президентом Линдоном Джонсоном договорился о поставке 44 новейших F-4E и шести разведчиков RF-4E. 25 марта 1969 г. в США прибыли первые израильские лётчики, которым предстояло переучиваться на F-4. Хотя «шестидневная война» завершилась блестящей победой, было очевидно, что последней она не станет. Поэтому для переучивания на «Фантом» были отобраны лучшие пилоты и штурманы. Возглавляли делегацию будущие командиры эскадрилий F-4 Авиху Бен-Нун и Шмуль Хетц. В конце августа пилоты вернулись домой, а 5 сентября на торжественной церемонии, в которой приняла участие президент Израиля Голда Меир, были приняты первые F-4E, поступившие на вооружение 201-й эскадрильи, которую возглавил Шмуль Хетц. Любопытно, что на торжественной церемонии самолёты были окрашены в цвета израильского камуфляжа, но несли… американские опознавательные знаки! Что же касается Бен-Нуна, то он возглавил недавно сформированную 69-ю эскадрилью, которая начала получать «Фантомы» 23 октября.

Несмотря на относительно небольшое количество заказанных самолетов, их поставка затянулась до мая 1971 г., что объяснялось с одной стороны, восполнением потерь во Вьетнаме, а с другой – проводившимся перевооружением американских ВВС и авиации флота. Вместе с тем необходимо отметить, что «Фантом» стал качественным скачком для израильских ВВС. Его высокие лётные данные, большая дальность полёта, мощное бортовое оборудование и вооружение быстро завоевали ему признание среди лётного состава.

Хотя в большинстве своем экипажи имели только базовые навыки пилотирования «Фантомов», скидок на новизну техники командование делать не стало, и уже 5 октября состоялся боевой дебют F-4 на Ближневосточном ТВД. В тот день самолеты из составу 201-й эскадрильи, возглавляемые комэском, вылетели на патрулирование южной части Синайского полуострова. А 22 октября F-4 впервые нанесли удар по наземным целям. Объектом атаки были позиции ЗРК С-75 в районе Абу-Суэйра.

Практически одновременно из CLUA поступила крупная партия управляемых ракет AIM- 90 «Сайдуиндер» с ИК ГСН и систем РЭБ. Теперь угроза со стороны ЗРК С-75 парировалась постановкой помех РЛС разведки целей и станциям наведения ракет (СНР). Собственно прорыв в египетское воздушное пространство по-прежнему осуществлялся на предельно малых высотах, часто с «облизыванием» рельефа местности и использованием естественных препятствий в качестве прикрытия, что серьезно осложняло работу расчетов ЗРК. К тому же, естественная маскировка полета на фоне земли дополнилась маскировкой на фоне искусственных «завес».

После появления «Фантомов» типовое распределение целей выглядело следующим образом: штурмовики «Скайхок» обрабатывают передний край, истребители-бомбардировщики «Фантом» совершают глубокие рейды, а истребители «Мираж» осуществляют прикрытие тех и других способом подвижного заслона, а также выполняют доразведку целей. Сверхзвуковые «Фантомы» по одним и тем же объектам со «Скайхоками», как правило, не действовали. Зона внимания экипажей F-4 охватывала вторые эшелоны размещаемых вдоль Суэцкого канала египетских войск, позиции прикрывавших их ЗРК С-75, а также аэродромы и важные промышленные объекты в глубине страны.

27 ноября 1969 г. наши советники впервые отметили, что наряду с «Миражами», в воздушных боях начали принимать участие и «Фантомы». В то же время, согласно израильским официальным данным первую победу F-4 со «звездами Давида» одержал 11 ноября 1969 г. Тогда отличился экипаж командира 201 -й эскадрильи Эхуда Ханкина и Эйала Ахикара, уничтоживший МиГ-21. Впрочем, жить им оставалось недолго. Не прошло и недели, как 17 ноября этот экипаж не вернулся после налета на иорданскую РЛС, использовавшуюся для наведения египетских перехватчиков.

В тот же день, 11 ноября, вновь заявили о себе «Миражи»-«охотники», внезапно атаковавшие взлетавшие с аэродрома в Иншасе звено «МиГов» 104-й авиабригады. Фактически, от уничтожения группу тогда спасло то, что вдогонку за набиравшими высоту МиГ-21 устремились и «Миражи», внезапно вошедшие в зону радиовидимости египетских радаров. Не растерявшийся штурман наземного поста наведения тут же подал сигнал о появлении противника сзади, и ведущий звена «МиГов» тут же повел группу на косую петлю, надеясь выйти противнику на встречно-пересекающийся курс. Он опоздал всего лишь чуть-чутъ: ведущий пары «Миражей» успел-таки выпустить два «Шафрира» по ведомому второй пары, который был сбит. В последовавшем поединке успех не сопутствовал ни одной из сторон, хотя надо отдать должное пилотам противника: они очень грамотно оттянули тройку «МиГов» к Суэцкому каналу, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы расчеты РЛС бригадного командного пункта вовремя не заметили подтягивавшиеся из глубины Синая подкрепления в виде еще одной четверки «Миражей».

Любопытно, что израильтяне, в отличие от американцев, довольно быстро разобрались в достоинствах и недостатках F-4, которым в маневренных схватках приходилось туговато. Опробовав эти машины в учебных боях с «Миражами» над пустыней Негев, израильтяне пришли к выводу, что «Фантомы» явно не могут конкурировать с «МиГами» на коротких дистанциях, проигрывая последним в разгонных характеристиках в диапазоне околозвуковых скоростей, по угловой скорости крена и времени виража. Однако наличие мощной БРЛС AN/APQ-120 с дальностью обнаружения воздушных целей до 70 км и четырех-шести УР с РЛ ГН AIM-7 «Спэрроу», позволяло теоретически использовать эти машины для поддержки «Миражей» с дальних дистанций. Фактически F-4 в израильских ВВС никогда не действовали в роли истребителя для завоевания господства в воздухе (как, например, в ВВС США). Основным способом их применения в воздушных боях стала прямолинейная атака снизу, проводимая на средней дальности, что в полной мере позволяло реализовать все имеющиеся преимущества и нивелировать недостатки. Хотя в ходе «войны на истощение» этот вариант большого распространения не получил (в основном из-за ограниченных масштабов боевых действий и невысокого качества аппаратуры идентификации цели по принципу «свой-чужой»), но в октябрьской «войне судного дня» 1973 г. он уже стал типовым.

Еще одним способом применения сверхзвуковых истребителей стало психологическое давление на население. Первыми это начали делать израильтяне, «вусмерть» замученные египетскими артналетами. С ноября 1969 г. началась операция «Шок», в рамках которой F-4 производили сверхзвуковые полёты на малой высоте над Каиром и другими египетскими городами. Результаты в отдельных рейдах были потрясающими: у людей лопались барабанные перепонки, в окнах сыпались стекла, и даже телеграфные столбы не всегда выдерживали акустический удар. В то же время никакого военного эффекта эти рейды дать не могли, но израильтяне надеялись, что население Египта потребует мира. Арабы конечно были не прочь жить в мире, но без евреев, а потому их реакция была адекватной, но, поскольку, МиГ-21 с аэродромов, расположенных восточнее дельты Нила, дотянуться до израильских городов не могли, а звуковые удары по гарнизонам противника на Синае мало что давали, к ответным акциям подобного рода были подключены ВВС Сирии. Уже 29 января 1970 г. одиночный сирийский МиГ-21 демонстративно перешёл звуковой барьер во время бреющего полета над Хайфой, что привело в шок добрую половину жителей этого города. «Ответ» командования израильских ВВС был предсказуемым: действие «шоковой терапии» распространилось и на города Сирии.

Тем временем над Синаем продолжались эпизодические воздушные бои. После некоторых успехов израильтян ситуация вновь стабилизировалась, но все же 1969 г. египетским истребителям удалось закончить на мажорной ноте. 9 декабря четверка истребителей-бомбардировщиков Су-7БМК внезапно атаковала позиции израильского ЗРК «Хок». Противник был захвачен врасплох и не смог оказать никакого противодействия. Опоздала и высланная на перехват пара «Миражей». К тому же израильтяне не успели набрать высоту и потому погоня на бреющем за уходившими к каналу «сушками» заняла довольно много времени. В то же время, пилоты противника не без основания рассчитывали, оставаясь невидимыми для египетских радаров, подобраться снизу под хвост арабам и одной-двумя атаками уничтожить всю группу.

Впрочем, если этот расчет и существовал, то сбыться тогда ему было не суждено. Су- 7БМК были выше и уходили с околозвуковой скоростью. В это же время пара МиГ-21 М, в составе старших лейтенантов Атефа и Минира, также находившаяся на малой высоте в зоне ожидания, была выдвинута навстречу возвращавшимся своим ударным самолетам с целью «заполнения зоны» и принятия положения «заслона». В это время «Миражи», несмотря на то что по-прежнему оставались на высоте 200 м, уже вошли в зону видимости РЛС П-15, как раз и предназначенных для обнаружения маловысотных целей. Израильтяне подобных систем не имели, и потому пилотам перехватчиков приходилось рассчитывать только на свои глаза. Включать свои БРЛС они не стали, опасаясь спугнуть дичь. Едва ли они знали о том, что уже и сами представляли собой что-то вроде мишеней.

Появившаяся внезапно на встречно-пересекающихся курсах пара МиГ-21 открыла огонь из 23-мм пушек. Это было настолько неожиданно, что оба израильтянина инстинктивно выполнили боевой разворот с набором высоты. В принципе, это было верное решение, но только не в данном случае. «МиГи», находившиеся внизу, оставались невидимыми, и вскоре выпущенные ими управляемые ракеты превратили оба «Миража» в груды обломков…

Ближе к вечеру поднятая в составе звена на перехват шедшей со стороны моря восьмерки «Фантомов», эта же пара добилась еще одной победы. Любопытно, что и в этом случае пуспех был достигнут при сходных обстоятельствах. Наведенное на противника звено «МиГов» разделилось на пары и, в то время как ведущая пара Атефа и Минира продолжала сближение с противником на малой высоте, вторая осталась сзади, но начала набирать высоту, оттягивая на себя «Миражи», которые тут же выдвинулись вперед. Не принимая боя с численно превосходящим противником,пара египетских истребителей начала отход, уводя за собой вражеские истребители сопровождения. Последние, увлеченные преследованием, оторвались от своих подопечных, и в боевом порядке противника образовались бреши, чем не преминули воспользоваться старшие лейтенанты Атеф и Минир. Стремительно сблизившись на встречно-пересекающихся курсах с группой «Фантомов», они обстреляли ведущую пару F-4 из 23-мм пушек. Оба израильтянина тут же пошли на боевой разворот, уводя колонну истребителей-бомбардировщиков на обратный курс с набором высоты. Хуже всего пришлось ведомому экипажу первой пары противника: по всей видимости, самолет получил довольно серьезные повреждения, так как быстро отставал от основной группы, оставляя сзади шлейф дыма. Добить его не составляло труда, и вскоре две ракеты, выпущенные лейтенантом Атефом, поразили двигатели израильского самолета, заставив его экипаж катапультироваться. Преследовать основную группу F-4 было не только нецелесообразно по причине нехватки топлива, но и опасно, так как разобравшиеся в обстановке пилоты «Миражей» уже спешили на помощь, а вступать в схватку с численно превосходящим противником не имело смысла, поэтому оба героя поспешили на посадку.

МиГ-21ФЛ из состава 102-й истребительной авиабригады ВВС Египта. Авиабаза Иншас, осень 1969 г.

МиГ-21Р из состава 21-й разведывательно-истребительной эскадрильи ВВС Египта. Авиабаза Салихий, зима 1969-1970 г.г.

МиГ-21МФ из состава 104-й истребительной авиабригады ВВС Египта. Авиабаза Эль-Мансура, весна-лета 1970 г.

МиГ-21УМ из состава 104-й истребительной авиабригады ВВС Египта. Авиабаза Эль-Мансура, весна-лета 1970 г.

МиГ-21УМ из состава египетских ВВС.

Обратите внимание: в отличие от боевых «двадцать первых», на которых «техничка» почти не видна, «спарки» даже с довольно большого рассояния можно читать как газеты.

Однако такие успехи на долю пилотов МиГ- 21 выпадали редко. Противник был чрезвычайно опытным, и старался избегать шаблонных действий. К тому же, вялотекущий характер боевых действий, в которых были задействованы, по большому счету, сравнительно ограниченные по своему составу силы, позволял спокойно анализировать израильтянам их и без того немногочисленные промахи и просчеты, разрабатывая эффективные контрмеры, тактические приемы и методы подготовки. Одним из результатов этой деятельности стали значительные потери ВВС Египта, которые за период с июля 1969 г. по январь 1970 г. не досчитались в общей сложности 72 боевых самолетов. Правда, 29 из них были утрачены по небоевым причинам, но, поскольку противник даже по официальным египетским данным терял в воздушных боях в среднем вдвое меньше боевых машин, это мало влияло на общую картину. Любопытно сравнить эти данные с заявками противника. Так, израильтяне считали, что с мая по ноябрь 1969 г. ими сбит 51 египетский самолет, но только 34 из них пополнили счета летчиков-истребителей, девять пришлись на долю МЗА, а еще восьмерых «сняли» расчеты ЗРК «Хок».

В то же время, результаты действий израильской авиации по позициям египетских ЗРК были более чем скромными. Достаточно сказать, что за весь 1969 г. египетскими постами ВНОС и РЛС было зафиксировано всего лишь около 2300 пролетов израильских самолетов, примерно 2000 из них приходились на дневное время, а остальные были выполнены под покровом ночи. Относительно невелико было и количество нанесенных авиаударов (413). Из них 122 было нанесено по позициям египетских ЗРК, семь из которых оказались результативными (эффективность 5,7%). При этом противнику за девять месяцев удалось уничтожить лишь три зенитно-ракетных дивизиона, что, конечно, ни в коей мере не могло повлиять на темпы наращивания мощи египетской ПВО. В то же время, ракетами было сбито всего лишь 11 самолетов, на что было потрачено 77 ЗУР. Блестяще показали себя расчеты ствольной зенитной артиллерии и ПЗРК, уничтожившие 34 самолета и восемь вертолетов. При этом было израсходовано всего лишь 25 тыс. артиллерийских снарядов, т.е. в среднем на одну пораженную цель приходилось чуть менее 600 снарядов, что говорило об очень высоком уровне выучки личного состава батарей.

К концу 1969 г. интенсивность боевых действий практически сошла на нет. Авиация обеих противоборствующих сторон, понесшая вполне ощутимые потери, только изредка совершала кратковременные вылазки в район Суэцкого канала. Так, 4 января 1970 г. в 13:16 из положения «дежурство на аэродроме» на рубеж ввода в бой при отсечении преследовавших группу Су-7БМК «Миражей» было поднято звено МиГ-21ФЛ, возглавляемое капитаном Сакером. Управление осуществлял КП 104-й истребительной авиабригады в Эль-Мансуре. Еще на маршруте началось глушение радиочастот, и летчики перешли на запасной канал связи (т.н. 9-й канал), но информация с КП поступать перестала. Отслеживавший обстановку штурман КП 102- й авиабригады, базировавшейся в Иншасе, предупредил по основному каналу ведущего о появлении противника, но тот предупреждения не услышал.

В сложной «помеховои» обстановке его ведомый – лейтенант Айзет, прослушивавший периодически эфир на запасной частоте все же смог услышать сигнал с КП 104-й авиабригады, и самостоятельно развернулся на противника. За ним в атаку пошла и вторая пара (ведущий – старший лейтенант Реда, ведомый – лейтенант Абес). Схватка началась на коротких дистанциях, исключавших прицельный пуск УР с ИК ГСН, а огонь из пушек не достиг цели. Подошедшая «свежая» пара «Миражей» изменила баланс сил в пользу противника, после чего истребители получили приказ выйти из боя. В этот момент израильские пилоты произвели прицельный пуск сначап двух, а затем еще двух управляемых ракет. Наблюдавший выход в атаку самолетов противника лейтенант Айзет вовремя передал предупреждение об опасности по радио, и это позволило лейтенанту Абесу, выполнив противоракетный маневр, попросту стряхнуть с хвоста первую пару «Сайдуиндеров». Это тем более не составляло большого труда, так как первые модификации УР AIM-9 (ка , впрочем, советские Р-ЗС), имели значительные ограничения по перегрузке. Несмотря на потерю скорости, две других ракеты также, видимо, вышли на предельную дальность и самоликвидировались невдалеке от «МиГа», но их осколки не нанесли сколько-нибудь серьезных повреждений египетскому истребителю, а его пилот вместе с двумя другими благополучно приземлился. Любопытно, что наблюдавшие весь этот фейерверк израильтяне посчитали, что добились как минимум одного попадания. Впрочем, поживиться им еще было чем: оставшийся в начале боя без поддержки командир звена не только не видел противника, но даже не подозревал, что его ведомые уже ведут бой. В результате подобравшиеся сзади по командам своих авианаводчиков «Миражи» без помех атаковали одинокий «МиГ» пушечным огнем, и спустя несколько мгновений горящий египетский истребитель рухнул невдалеке от Суэцкого канала.

Израильтяне, не без основания считавшие, что победа все же осталась за ними, решили поставить жирную точку в этой войне, предприняв операцию «Priha» (Цветок). Целью операции было склонить противника к переговорам и подписанию соглашения о перемирии. 7 января 1970 г. израильские F-4 нанесли очередные удары по позициям египетских ЗРК, а 13,18 и 23 января и 8 февраля была предпринята серия ударов по египетским аэродромам. При этом активно использовались станции постановки помех, стоявшие на самих «Фантомах» (AN/ALQ-71, -72 и -87), а также системы РЭБ в подвесных контейнерах, ставившие помехи по каналу цели. К тому же имевшиеся на F-4 навигационно-бомбардировчная подсистема AN/AJB-7 и счетно-решающее устройство бомбометания AN/ASQ-91 позволяли израильским экипажам бомбить со сложных видов маневра, что в свою очередь снижало уровень потерь. Ко всему прочему, каждый рейд выливался в настоящую операцию с попыткой подавления всех египетских радиоизлучающих средств по пути и в прилегающих районах с помощью противорадиолокационных ракет AGM-45 «Шрайк».

Во время налёта, предпринятого 8 февраля 1970 г., открыла свой боевой счёт 69-я эскадрилья: экипаж Авиама Села и Шабтая Бен- Шуа сбил МиГ-21. В тот день в 09:57 утра на передовом КП Эль-Мансуры в секторе 120- 150° были отмечены сильные помехи РЛС П-30 и П-35. Спустя две минуты, в 09:59, по команде центрального КП в зону на высоту 5000 м было поднято звено МиГ-21, возглавленное старшим лейтенантом Ашмади. В 10:03 на экранах РЛС была обнаружена группа израильских самолетов, подходившая к побережью со стороны моря на высоте 7500 м.

По командам с ЦКП «МиГи» стали выводится навстречу противнику. После разворота на заданный курс летчики увидели выше себя на удалении 6-7 км звено «Фантомов», шедшее в колонне пар. Выполнив восходящий маневр, старший лейтенант Ашмади зашел противнику в хвост и, находясь на дистанции около 1500 м, нажал кнопку пуска. Однако оружие было переключено в положение «пушка» и трасса 23-мм снарядов пошла (естественно) «в молоко». Увидев мелькнувшие рядом трассеры, экипажи «Фантомов» тут же поняли, что противник «на хвосте» и разошлись со снижением, после чего «МиГи» начали преследовать ведущую пару.

Готовясь к пуску ракет, ведущий второй пары старший лейтенант Дмедит увидел находившуюся ниже себя, но шедшую с набором высоты другую пару «Фантомов», избравших своей целью ведущую пару египетского звена. Предупредив командира по радио, он атаковал находившиеся ниже себя самолеты противника. В завязавшемся групповом маневренном бою, экипажам F-4 стало туго: уже после двух косых петель и боевого разворота на форсаже пара старшего лейтенанта Дмедита заняла выгодное положение для атаки на дальности 1,5- 2 км, после чего ведущий произвел пуск сначала одной, а затем и второй ракеты. К сожалению, наблюдать результаты атаки ему не удалось, так как, оказавшись в одиночестве, он был сам атакован. К счастью, система предупреждения вовремя выдала сигнал о работе вражеской РЛС, и египетскому пилоту удалось сорвать прицельный пуск.

Между тем, его ведомый – лейтенант Эсгандер – в процессе маневренного боя отстал и, потеряв контакт с противников и коллегами, но располагая примерно 800 л топлива, вышел из боя и приземлился на аэродроме Эль-Мансура. Оставшийся в одиночестве ведущий по команде с КП отвернул в сторону солнца и немедленно вышел из боя, направившись к аэродрому. Однако, уже находясь в районе четвертого разворота, на высоте 800 м при показании остатка топлива в 200 л (шла только лишь 18-я минута полета!) двигатель «МиГа» остановился, что заставило пилота катапультироваться.

Ведомый командира – лейтенант Рауф также отстал от своего ведущего, однако продолжил вести бой в одиночку. Находясь на высоте 300 м, он с дистанции 1 -1,5 км выпустил по «Фантому» ракету, которая, как показали кадры фотоконтроля, взорвалась рядом с целью. Несмотря на полученные повреждения (позади F-4 появился ясно видимый след керосина) самолет противника удержался в воздухе, хотя продолжать бой уже явно не стремился, и повернул к морю. Решив добить противника, лейтенант Рауф продолжил преследование и вскоре вражеская машина оказалась на дальности действительного огня из пушки. Египетский пилот открыл огонь, но, несмотря на ясно видимые попадания и появившийся шлейф дыма, «Фантом» продолжал уходить. Когда снаряды кончились, египетскому летчику ничего не оставалось, как повернуть на свой аэродром, где он успешно и приземлился с остатком топлива в 400 л.

В маневренных схватках с "МиГами" тяжело приходилось даже "Миражам", идеология конструкции которых была весьма близка к отечественным фронтовым истребителям

Оставшийся без ведомого командир звена – старший лейтенант Ашмади – вышел из боя и при следовании на свой аэродром был атакован снизу и сбит (летчик катапультировался) группой «Миражей», пришедшей, хотя и опозданием, на выручку своим истребителям-бомбардировщикам. Вообще надо сказать, что противник очень серьезно оценил возникшую в воздухе ситуацию и реагировал достаточно обостренно, подняв по тревоге одну за другой четыре группы «Миражей», общей численностью до 20 самолетов. Это позволяет говорить о том, что противник не всегда-сохранял контроль над ситуацией и в случае «нестандартных ходов» со стороны египетского командования был склонен решать проблемы простым наращиванием численности участвующих в бою самолетов.

Заметно лучше события развивались на следующий день, 9 февраля, когда в 15:52 на прикрытие истребителей-бомбардировщиков Су-7БМК было поднято звено МиГ-21М, возглавляемое старшим лейтенантом Баширом. В 16:07 «МиГи» были наведены с земли на четверку «Миражей», пытавшихся атаковать отходившие за канал «сушки».

Египетские истребители находились на высоте примерно 5000 м в правом пеленге. Противника, идущего ниже встречным курсом первым обнаружил ведомый командира звена – лейтенант Исмаил. Выйдя вперед, он устремился в атаку. Его ведущий тут же, прикрывая своего напарника, пошел следом, заняв позицию «щита». Летчики второй пары в этот момент обнаружили впереди себя еще одну пару «Миражей» и начали сближаться с ними. В результате звено разошлось по парам. Первым добился успеха ведомый командира, который, выполнив резкий разворот со снижением, зашел в хвост самолету противника и, находясь на высоте 800 м, с дистанции 1,5-1,8 км произвел пуск ракеты. Замедленная бочка, выполненная к тому же на фоне земли, позволила израильскому пилоту избежать поражения. Продолжая снижаться, пилот «Миража» не без основания надеялся уйти, но когда дистанция сократилась примерно до 1 км, лейтенант Исмаил выпустил вторую ракету. На этот раз уйти противнику не удалось: взрыв в сопле двигателя нанес фатальные повреждения истребителю противника, и его пилоту пришлось катапультироваться. По команде с КП пара вышла из боя. В процессе боя командир надежно прикрывал атаку своего ведомого.

Вторая пара «МиГов» действовала менее успешно и попала под обстрел противника, в результате чего самолет лейтенанта Ааси (ведомый) был сбит, а пилот катапультировался. Истребитель ведомого – старшего лейтенанта Уафана – также был поврежден пушечным огнем, однако летчик продолжал бой и, заняв после вертикального маневра выгодное положение для атаки (высота 300 м), выпустил одну ракету по находившейся несколько ниже паре «Миражей». Ракета ушла к земле, а оба израильских истребителя перешли в набор высоты. Находясь на дистанции 1,2-1,5 км, старший лейтенант Уафан выпустил вторую ракету, но пилоты «Миражей», выполнив переворот через крыло, снова начали снижаться к земле. Продолжая преследование, египетский летчик смог выйти на дистанцию действительного огня из 23-мм пушки и, выпустив весь боекомплект, сбил замыкающий истребитель противника. Израильский летчик катапультировался и был взят в плен.

И все же в январе удары израильской авиации по египетским аэродромам продемонстрировали Гамалю Абдель Насеру слабость восстановленной после потрясений 67-го года системы ПВО. Хотя на аэродромных стоянках, окруженных внушительными обваловками, израильтянам удалось уничтожить считанное количество самолетов, египетскому лидеру было очевидно, что в случае крупномасштабных боевых действий его авиация может понести куда более серьезный урон, а потому в качестве первоочередной меры было намеченно начать строительство защищенных бетонированных укрытий, способных выдерживать по два-три прямых попадания 250-кг «фугасок».

Однако еще до этого, в декабре 1969 г,, президент Насер был вынужден отправиться в Советский Союз с тайным визитом на переговоры о расширении советской военно-технической помощи «стране пирамид». В ходе начавшихся в Москве секретных переговоров стороны обсудили возможность поставок в Египет более современных зенитно-ракетных комплексов и перехватчиков. На переговорах речь, в частности, шла о ЗРК С-125 и комплексе перехвата Су-15. Однако советское руководство дало понять египетскому лидеру, что переучивание на С-125 египетских расчетов, толком не освоивших куда более простой С-75, займет слишком много времени, а Су-15 вообще не является предметом экспорта, так как ориентирован на применение в системе ПВО СССР, что требует помимо поставки самих перехватчиков еще и создания в Египте соответствующей инфраструктуры, многие элементы которой являлись в то время секретными.

Как бы там ни было, но информация о том, что этими самолетами интересуются египтяне каким-то образом стала известна «Моссаду», а потому, когда было принято решение о развертывании советского контингента в Египте, израильтяне всерьез ожидали появления этих машин на аэродромах восточнее дельты Нила. Первоначально вообще считалось, что первые построенные бетонированные укрытия на авиабазах Бени-Сувейр, Иншас и Эль-Мансура предназначены именно для Су-15. Трудно сказать какие реальные выгоды могли бы извлечь египтяне, получив «Флагоны» (Flagon), как называли эти машины в НАТО, хотя, безусловно появление этих мощных сверхзвуковых перехватчиков с управляемыми ракетами средней дальности Р-98, сопоставимыми по своим характеристикам с AIM-7 «Спэрроу», вряд ли пришлось бы по вкусу израильтянам.

Взамен советское руководство предложило новейшую модификацию истребителя МиГ-21СМ (в экспортном исполнении эта модификация называлась МиГ-21 МФ). Оснащенный двигателем Р-13-300 тягой 6490 кг и встроенной 23-мм механизированной пушкой ГШ-23Л на опускаемом лафете с боезапасом 200 снарядов, истребитель нес БРЛС РП-22 «Сапфир», автопилот АП-155, систему предупреждения об облучении «Сирена-ЗМ», систему наведения «Лазурь-М», а также перископ ТС-27АМШ. На четырех крыльевых пилонах, помимо УР с ИК ГСН Р-ЗС, можно было подвешивать изделие «320», представлявшее собой УР Р-ЗР с полуактивной РЛ ГН. По основным характеристикам (включая разрешенную дальность пуска) эта ракета почти не отличалась от «тепловой»' Р- ЗС, но довольно существенно расширяла область возможных атак в воздушном бою.

Между тем, на переговорах Г.Насер прямо поставил перед Л.Брежневым вопрос о вводе в Египет группировки советских войск, в составе которой имелись бы части истребительной авиации и противооздушной обороны. К тому же арабский лидер хотел, чтобы ввод наших войск произошел открыто. В крайнем случае он предполагал сообщить мировым СМИ, что войска состоят исключительно из добровольцев, на что Брежнев ответил: «никто не поверит, что нашлось столько добровольцев воевать в чужой стране. И вообще – мы так не привыкли». Советское руководство настораживала перспектива ввода войск в страну не входившую в ОВД. Стремясь развеять все сомнения, Насер заявил, что Египет «готов вступить в Варшавский Договор хоть завтра»! В конце концов было решено, что операция по переброске войск пройдет в строжайшей тайне.

МиГ-21МФ из состава 135-го истребительного авиаполка авиационной группы ограниченного контингента советских войск в Египте. Авиабаза Бени-Суэйф, 1970 г. Самолет несет 490-литровый ПТБ и четыре УР с ИК ГСН Р-ЗС.

МиГ-21РФ из состава 35-й отдельной разведывательно истребительной эскадрильи авиационной группы ограниченного контингента советских войск в Египте в полете. Самолет несет на подфюзеляжном пилоне контейнер ККР-1, а на подкрыльевых – пару 490-литровых ПТБ. Авиабаза Сайя, 1970 г.

МиГ-21МФ из состава 135-го истребительного авиаполка авиационной группы ограниченного контингента советских войск в Египте. Самолет несет окраску горьковского авиазавода.

В последних числах декабря 1969 г. в Генштабе и Главном штабе Войск ПВО началась разработка операции «Кавказ», а 9 января 1970 г. с авиабазы Чкаловская на двух Ил-18 в Каир вылетела оперативная группа МО СССР, возглавляемая заместителем главкома войск ПВО генерал-полковником А. Щегловым и заместителем главкома ВВС генерал-полковником А.Ефимовым. В короткий срок советские специалисты разработали несколько планов переброски и развертывания ЗРК С-75М (для египетских войск) и С- 125 (для ограниченного контингента советских войск). Был предложен также ряд вариантов базирования и советской авиации на египетских аэродромах.

В середине января в Египет прилетел главком Войск ПВО страны маршал П.Батицкий, возглавивший на заключительном этапе предварительной подготовки работу оперативной группы. Он же лично докладывал министру обороны маршалу А.Гречко результаты рекогносцировки.

Практически сразу же после принятия принципиального решения о вводе в Египет ограниченного конингента советских войск, в декабре 1969 г. в Днепропетровске на базе 11-й дивизии ПВО началось формирование 18-й особой зенитно-ракетной дивизии. Кстати, название это так и не прижилось, причем даже в официальных документах, где соединение позже по инерции начали вновь называть «11-й Днепропетровская». При этом ее 1-й бригада формировалась в Московском округе ПВО, 2-я была целиком взята из состава 2-й отдельной армии ПВО (Белоруссия), а 3-ю бригаду сформировали в 6-й армии ПВО, прикрывавшей Ленинград и прилегающие к «северной столице» районы. Особые требования предъявлялись к уровню подготовки личного состава, дивизия получила немало офицеров, прошедших суровую школу Вьетнама и Кубы.

Готовившиеся к отправке «за три моря» (Черное, Мраморное и Средиземное) бригады ЗРК С-125 «Печора» имели в своем составе по восемь дивизионов, в каждом из которых насчитывалось по четыре пусковые установки. Кроме того, каждому дивизиону была придана батарея прикрытия, имевшая четыре ЭСУ-23-4 «Шилка» и подразделения ПЗРК «Стрела-2». В состав дивизии входили и средства РЭБ. Командовал зенитно-ракетной дивизией генерал-майор А.Смирнов, подчинявшийся старшему по ЗРВ генерал- майору Л.Громову. Он, как и генерал-майор авиации Г.Дольников, возглавивший истребительно-авиационную группу в составе одного авиаполка и нескольких отдельных эскадрилий, в свою очередь подчинялся главному военному советнику генерал-полковнику И.Катышкину.

Советская авиагруппа на первом этапе состояла из 135-го истребительного авиаполка (командир – полковник К.Коротюк), насчитывавшего 40 МиГ-21МФ и 60 летчиков, и 35-й отдельной разведывательно-истребительной эскадрильи (командир – полковник Ю.Настенко), имевшей 30 МиГ-21 Р и МиГ-21МФ, а также 42 летчика. Что ждет советских летчиков в небе чужой страны не знал толком никто. Кроме того, требовалось по возможности сохранить в тайне масштабы советского военного присутствия в Египте, а потому на проводах летного состава министр обороны А.Гречко прямо сказал летчикам: «Имейте ввиду товарищи: если вас собью за Суэцким каналом и вы попадете в плен – мы вас не знаем, выкарабкивайтесь сами…»

Формирование авиационных частей и подразделений происходило осенью 1968 г. в СССР на базе 283-й ИАД. В то время как техперсонал авиагруппы проходил месячную «доподготовку» в Средней Азии в туркменском городе Мары, летчики усиленно тренировались по специальному курсу боевой подготовки сначала на полигонах Крыма, а затем над побережьем Каспийского моря. Помимо советских солдат и офицеров, в 135-м ИАПе проходили стажировку по различным специальностям и арабские военнослужащие, которым предстояло освоить МиГ-21МФ, ставшие на ближайшие 10 лет основными египетскими истребителями.

Первыми прибыли в Каир механики, которых с аэродрома Мары отправили в Египет транспортными самолетами. Летный состав группы прибыл на две недели позже, после того как получил истребители от ВВС ЧФ, которые сначала пришлось облетать. После этого «МиГи» расстыковали и, погрузив в транспортные Ан-12, доставили в Египет на аэродром Каир-Западный.

Уже 1 февраля 1970 г истребительная эскадрилья и полк, базируясь на трех основных и двух запасных аэродромах, заступили на боевое дежурство. 35-я эскадрилья получила задачу прикрыть главную базу египетских ВМС в Александрии и промышленные центры страны расположенные от Порт-Саида на востоке до Мерса-Матрух на западе. 135-й ИАП, развернутый к востоку от Каира, прикрывал столицу страны, промышленные объекты в центральной части Египта и Асуанскую плотину. Наведение истребителей обеспечивалось с командных пунктов египетских авиабригад и РТ- постов наведения зенитно-ракетных частей, занимавших позиции вдоль побережья Средиземного и Красного морей, а также по западному берегу Суэцкого канала.

Вторым эшелоном в Египет перебрасывались отдельные эскадрильи морской авиации ВМФ СССР. Например, на аэродроме Асуан весной появилась 90-я отдельная дальне-разведывательная авиационная эскадрилья, оснащенная самолетами Ту-16Р и Ту-16П, направленная из состава ВВС Балтийского флота. Позже ее численность довели до штатов авиаполка, для чего на Ближний Восток перебросили дополнительное количество разведчиков и постаноновщиков помех. Последними прибыли ракетоносцы. Полк базировался рассредоточенно: 1-я эскадрилья сидела в Асуане, 2-я – на аэродроме Каир-Западный, 3-я – на авиабазе в Мерса-Матрух. Гидропорт в Александрии заняли противолодочные Бе-12, а эскадрилья недавно прибывших Ил-38 обосновалась на аэродроме в Мерса-Матрух, который был достаточно удален от линии фронта. Последним прибыло звено Ан-12ПП, которые разместили на аэродроме Каир-Западный.

В то время как советские летчики уже заступили на боевое дежурство, сколачивание зенитно-ракетных частей заняло гораздо больше времени. Обоснованно рассчитывая на зенитчиков, как на основной козырь в неудачно складывающейся ближневосточной «игре», командование потребовало проведения боевой подготовки в кратчайшие сроки и в полном объеме. При этом бригады, оснащаемые ЗРК-125, получили возможность в полной мере овладеть новой техникой, отстреляв на полигонах в Ашулуке и Янгадже до полусотни ракет каждая! Проверка уровня боеготовности проводилась лично Главкомом Войск ПВО маршалом П.Батицким, который только к концу февраля был удовлетворен уровнем выучки личного состава бригад. А уже в начале марта основная масса частей и подразделений дивизии была переброшена в Николаев, откуда на транспортах, в каждый из которых грузили по два дивизиона, отправлялись в Египет, куда уже 5 марта прибыл первый сухогруз.

Разгрузка личного состава и техники, а также выдвижение в район боевых позиций ЗРК производились только в ночное время. В светлое время войска находились в «отстойниках», строго соблюдая светомаскировку. Хотя противник довольно быстро узнал о появлении советских частей, оценки численности личного состава и боевой мощи группировки, сделанные американскими и израильскими экспертами на основе агентурных данных и данных радиоперехвата были ошибочными примерно на порядок!

Еще хуже обстояло дело с оценками возможностей той боевой техники, которую «привезли с собой эти русские». В американских отчетах успокоительно отмечалось, что по опыту боев в Юго-Восточной Азии «можно ожидать появления у Египта лишь модернизированных систем SAM-2, но отнюдь не новых комплексов…». Расплачиваться за пренебрежение пришлось очень скоро. Причина заключалась в том, что в отличие от С-75, способного «снимать» воздушные цели на наклонной дальности до 50 км, (при высоте полета цели до 20 км), «сто двадцать пятый» был оптимизирован для действий на малых и средних высотах. Хотя его наклонная дальность поражения простиралась всего лишь на 17 км (при высоте полета цели 18 км), минимальная высота составляла всего 20 м(!!) на дальности до 10 км и 50 м на дальности до 17 км.

Пока велись переговоры и осуществлялась переброска военной техники и личного состава, ситуация в небе над Египтом продолжала ухудшаться. 26 февраля F-4 атаковали позиции ЗРК, однако когда египетские МиГ-21 попытались перехватить их, пилотам «Миражей», прикрывавших «Фантомы», удалось сбить три «МиГа» без потерь со своей стороны. Всего же в течение марта в воздушных боях было уничтожено 13 египетских истребителей, причем 25-го числа не вернулись четыре МиГ-21, 27-го – пять! Результаты мартовских воздушных боев были поистине катастрофическими и составляли 13:1 в пользу противника. Лишь относительно успешные действия звена возглавляемого капитаном Абделем Баки 8 марта позволили «размочить» практически «сухой» счет.

В тот день звено МиГ-21 патрулировало на высоте 5000 м, когда во время очередного разворота последовал сигнал с бригадного КП о появлении на высоте 3000 м двух пар «Миражей», набиравших высоту и направлявшихся к «Мигам» под углом 90°. Будучи достаточно опытным командиром, Абдель Баки не мешкая выполнил встречный разворот, в результате противники оказались на лобовой атаке, причем с каждой секундой сближения позиционное преимущество «МиГов» возрастало, что в конце концов заставило израильского ведущего дать команду на расхождение, после чего «Миражи» выполнили боевые развороты каждый в свою сторону, намереваясь зайти в хвост «МиГам», но сделали это слишком рано, и ведущий второй пары египетских истребителей, обладая превосходством в скорости, на «горке» мгновенно уничтожил один самолет противника пуском двух ракет. Подобная завязка боя оказалась неожиданной для пилотов противника, и оставшаяся тройка покинула воздушное пространство Египта.

В течение февраля-марта 1970 г. в Египет прибыли 80 истребителей МиГ-21 МФ, новейшие ЗРК С-125, а также 23-мм высокоскорострельные ЭСУ-23-4 «Шилка», решение о поставке которых было принято буквально в последний момент, а самое главное советские пилоты и обслуживающий персонал. Пополнение усилило ПВО Каира и других крупных городов. Опасаясь втягивания СССР в конфликт, израильтяне свернули операцию «Цветок», 13 апреля, когда был совершен последний рейд.

Однако избежать встреч с советскими летчиками в тот день израильским ВВС все же не удалось. Вылетевшая для регистрации результатов авиаудара пара «Фантомов», после выполнения основного задания ушла в сторону Красного моря, где перейдя на бреющий, после чего, уже незамеченной, вновь вторглась в египетское воздушное пространство и приступила к перехвату радиопереговоров на УКВ. Часто меняя курс, израильтяне довольно эффективно сбивали с толку египетские посты ВНОС, но продолжаться бесконечно долго такая игра в «кошки-мышки» на высоте гребней барханов конечно не могла, тем более, что прикрытие «следопытов» – звено «Миражей»-дожидалось их в зоне ожидания за «ленточкой» канала.

Постепенно объемистые топливные баки «Фантомов» пустели, и вскоре вражеские летчики, разогнавшись, перевели истребители в пологий набор высоты с одновременным увеличением скорости. Едва противник проскочил 50-метровую отметку, как его обнаружили расчеты РЛС П-15. операторы немедленно выдали целеуказание и вскоре с ближайших аэродромов начали взлетать звенья «МиГов».

Усиление египетской активности в эфире израильская служба радиоперехвата, чьи посты были развернуты на берегу Суэцкого канала, отметила практически мгновенно и экипажи F-4 получили приказ обойти барьер египетской ПВО. Если позиции ЗРК и МЗА израильтянам были известны довольно хорошо, то отследить в реальном масштабе времени перемещение всех групп перехватчиков было просто невозможно, тем более что две из них находились на малой высоте и были не видны операторам вражеских РЛС.

Ограниченные в маневре маячившими на флангах перехватчиками, «Фантомы» удирали к побережью постепенно набирая высоту. В это время под хвост «призракам» с северо-запада и севера подходили два звена «МиГов». Чувствуя неладное, египетское командование отдало приказ срочно поднять на усиление с ближайшей авиабазы Бир-Тамада восьмерку истребителей, но было уже поздно.

Поднятая с авиабазы Бени-Суэйф четверка советских МиГ-21 ведомая майором М.Завгородним уже была выведена на рубеж атаки и, дав форсаж, стремительно перешла в набор высоты. Благодаря точному наведению постов РТС, летчики наших истребителей смогли визуально наблюдать оба «Фантома», оставлявшие в глубокой синеве широкие белые инверсионные следы. Это позволило не включать БРЛС, что обеспечило скрытность атаки. Операторы израильских РЛС слишком поздно заметили новую угрозу, а система предупреждения о имевшаяся на F-4 также ничем не могла помочь летчикам этих машин.

Выйдя на дистанцию около 800 м ведущая пара «МиГов» осуществила пуск четырех управляемых ракет Р-ЗС. Внезапно, оба «Фантома» пошли на разворот, видимо, их экипажи получили предупреждение с земли о появлении противника, но это уже не имело значения. Первые два взрыва поразили ведомый F-4, который сразу опрокинулся и, теряя фрагменты обшивки, начал падать. Почти тут же в небе вспыхнули два парашютных купола.

Третья ракета прошла с промахом, но четвертая взорвалась под хвостом ведущего «Фантома», шедшего в крутом боевом развороте. Левый двигатель на вражеском самолете захлебнулся, пораженный шквалом осколков, но правый продолжал тянуть и это, видимо, внушало надежду израильским пилотам на то, что до своих дотянуть все же удастся. Выполнив косую петлю, F-4 уходил в спасительное пикирование, направляясь к побережью, до которого было «рукой подать». Будь на «Фантоме» в порядке оба двигателя, оторваться в пологом снижении от МиГ-21 не составило бы труда, но на одном «движке» шансов не было. Стремительно сократив дистанцию пилоты «МиГов» открыли огонь из пушек и спустя мгновение разрывы 23-мм снарядов вторую пару израильтян катапультироваться.

Появление на вооружении египетской ПВО маловысотного ЗРК С-125 оказалось весьма неприятным сюрпризом для изральских пилотов.

Во второй декаде апреля обе стороны взяли очередной тайм-аут, однако предпринятая 25 апреля экипажами Ил-28Р попытка вскрытия районов базирования израильских истребителей с целью последующего обстрела авиабаз противника оперативно-тактическими и крылатыми ракетами провалилась, поскольку оба разведчика были сбиты вражескими перехватчиками. Первого снял пилот «Миража», а второго – экипаж «Фантома». Переориентировавшись в этих условиях на авиаудары силами истребительно-бомбардировочной и фронтовой бомбардировочной авиации, египетское командование все же было вынуждено отказаться от планировавшихся акций «вслепую» только после «массированного» воздействия наших советников, прекрасно представлявших, что за почти неизбежные тяжелые потери в ходе этих рейдов придется отвечать перед Москвой именно им.

Май 70-го также не принес перелома в сложившейся в небе Синая ситуации. Противник по-прежнему господствовал в небе и лишь продолжавшая усиливаться ПВО Египта, которая, по словам американских советников, изредка вылетавших вместе с израильтянами, вскоре стала мало чем отличаться от «ракетных джунглей» Вьетнама, сдерживала натиск самолетов со «звездами Давида». В результате относительная тишина на Синае продержалась до второй декады мая, но затем, 18 мая, дюжина F-4 атаковала порты Египта, заминировав их в отместку за потопление израильского рыболовного траулера. Египтяне не остались в долгу и 30 мая, напав из засады, перестреляли в полном составе израильский патруль из 15 солдат. В ответ Израиль в течение трёх дней наносил удары по позициям артиллерии на западном берегу Суэцкого канала. За эти дни в воздушных боях было сбито три МиГ- 21 и четыре МиГ-17, участвовавших в ударах по укреплениям «линии Бар-Лева».

Тем временем в небо Египта все чаще стали подниматься «МиГи» пилотируемые советскими лётчиками. На начальном этапе войны они осуществляли только ПВО авиабаз и стратегически важных объектов на территории Египта, таких как, например, Асуанская плотина. Однако тяжелые потери египетских ВВС заставили в конце концов задействовать наших авиаторов для перехвата израильских ударных групп до входа в воздушное пространство Египта. Надо сказать, что советская школа воздушного боя в Израиле в то время оценивалась очень высоко, а потому, получив соответствующее предупреждение от своих спецслужб, израильское командование отдало своим лётчикам приказ в случае встречи с советскими «МиГами» прерывать выполнение задания и возвращаться. 13, 18 и 29 апреля встречи советских и израильских самолётов обошлись без вступления в бой, хотя им уделили немало внимания все мировые средства массовой информации. В конечном итоге министр обороны Израиля отдал приказ приостановить операции израильских ВВС в зоне Суэцкого канала. После чего активность советских лётчиков пошла на убыль и в течение двух месяцев они также не появлялись над каналом.

Едва придя в себя от череды бомбежек, египтяне тут же устроили израильским резервистам, занимавшим оборону на восточном берегу канала, несколько впечатляющих артналетов, после чего 3 июня израильские штурмовики «Скайхок» нанесли удары по египетским войскам в районе Порт-Саида. В 17:21 из готовности №1 в воздух было поднято звено МиГ-21 и направлено в зону дежурства на высоту 6000 м. В 17:30 в эту же зону на высоту 6500 м было поднято второе звено.

В 17:35 восточнее Суэцкого канала в районе Абу-Сувейр радиолокационные станции обнаружили восьмерку «Миражей», которые нарушили воздушное пространство Египта и проследовали вдоль западного берега канала курсом на север. На КП было принято решение атаковать противника, и оба звена, образовав колонну пар с дистанцией между звеньями 5-7 км, стали наводится на «Миражи». После двух минут полета головное звено МиГ-21 сблизилось с противником до 18-20 км.

В этот момент, судя по всему по команде с земли, «Миражи» увеличили скорость, и дистанция больше не сокращалась. Убедившись в безуспешности погони, с КП дали команду прекратить преследование и возвращаться. Как только «МиГи» взяли курс на запад, «Миражи» резко развернулись в их сторону и начали сближаться с замыкающим звеном. Египетские летчики вынуждены были принять бой в тактически невыгодных условиях, к тому же пилоты «Миражей» затянули египтян в бой на нисходящем (до высоты 2000-2500 м) маневре, что было невыгодно для «МиГов».

При выполнении разворота навстречу противнику ведомое звено МиГ-21 вышло вперед и первым приняло бой. Стремясь занять выгодное положение и взять головную пару «Миражей» в «клещи», четверка разделилась на пары, но их маневрирование оказалось плохо скоординированным: ведущая пара вражеских истребителей боевым разворотом зашла двум «МиГам» в хвост и точно выпущенными ракетами сбила сначала ведомого, а затем огнем из пушек и ведущего египетской пары. После этого оба израильтянина вышли из боя и поспешили со снижением пересечь Суэцкий канал.

Вторая пара израильских истребителей тем временем завязала маневренный бой на виражах с оставшейся парой египтян и уже на втором развороте всадила в сопло отставшего ведомого «МиГа» управляемую ракету. Впрочем, оставшийся в одиночестве ведущий оказался на высоте положения и смог «размочить» наметившуюся «баранку» в результатах действий своего звена. Удержавшись в крутом развороте за хвостом вражеского истребителя, он поймал момент когда тот выровнялся, и как только перегрузка снизилась до допустимых 2 единиц, обе управляемые ракеты сошли одна за другой с пилонов МиГ-21. Пуск по отставшему на развороте от своего ведущего израильскому ведомому оказался точным, и в тот момент, когда взрыв первой ракеты вызвал детонацию топливных баков «Миража», развалившую самолет, вылетевшее из обломков кабины катапультное кресло вместе с пилотом попало под взрыв 11 -кг БЧ второго «Атолла», как называли на западе советскую ракету Р-ЗС. После чего оба уцелевших истребителя разошлись.

Пока происходили все эти трагические события, головное звено, используя имевшийся запас времени, успело обеспечить себе превосходство по высоте по отношению к противнику примерно на 1500-2000 м. Это позволило командиру звена атаковать второе звено «Миражей». Под удар попал ведомый первой пары, по которому на снижении с дистанции около 1 км были выпущены две ракеты. Пуск также оказался удачным, и вражеский истребитель был сбит. Выходя из атаки, египтянин обнаружил второй самолет противника и, переключив оружие на пушку, с дистанции 150 м открыл огонь. По данным фотоконтроля пилоту «МиГа» и в этом случае сопутствовал успех, тем более, что поврежденный «Мираж» резко перешел на снижение и, оставляя шлейф дыма, стал уходить за канал. К сожалению, не владея ситуацией и не зная сложившуюся к этому моменту обстановку, египетский пилот отказался от преследования поврежденного противника. Между тем, несмотря на достигнутый счет по сбитым 3:2, оказавшаяся лицом к лицу с четверкой «МиГов» пара израильтян также решила не искушать судьбу и, разойдясь с египетскими истребителями на контркурсах, поспешила следом за своим «подранком».

Пара МиГ-21РФ из состава 35-й отдельной разведывательно истребительной эскадрильи авиационной группы ограниченного контингента советских войск в Египте в полете. Самолеты несут на подфюзеляжном пилоне контейнер ККР-1, а на подкрыльевых – пару 490-литровых ПТБ.

22 июня, в соответствии с планом ранее разработанной операции, звено МиГ-21, пилотируемых советскими летчиками, в предрассветных сумерках скрытно перелетело на один передовой аэродром Катамия, где летчики заняли так называемую «нулевую» степень готовности. При этом пары МиГ-21 с работающими двигателями поочередно с интервалом в 10 мин дежурили на ВПП. Одновременно с основной базы взлетело звено «МиГов» и направилось в зону с целью оградить перехватчики при отходе от возможных атак «Миражей». При этом были учтены ранее допускавшиеся ошибки в организации боевых действий – дежурство истребителей в воздухе в зоне видимости израильских РЛС. Замысел предстоящего перехвата вражеских штурмовиков основывался в первую очередь на маскировке своих намерений. Скрытность действий обеспечивалась за счет осуществления атаки в тот момент, когда противник менее всего ее ожидал.

Ждать противника долго не пришлось, и вскоре расчеты египетских РЛС засекли групповую низколетящую цель (шестерку «Скайхоков», прикрываемую звеном «Миражей»). Как только поступила информация о готовящемся налете израильской авиации, по команде с КП пара перехватчиков, возглавляемая капитаном Сальником, пошла на взлет с передового аэродрома. Оторвавшись от полосы, «МиГи» на бреющем направились к предполагаемому рубежу встречи с противником вне пределов видимости израильских РЛС. По команде с земли летчики перевели машины в набор высоты для визуального поиска вражеских самолетов. «Вынырнули» «МиГи» очень удачно – «Скайхоки» были рядом, и их пилоты, тут же отказавшись от нанесения удара, выполнили расхождение и устремились обратно к каналу на бреющем, сбрасывая по пути бомбовую нагрузку. Почти сразу же появились «Миражи», но разобраться в обстановке их пилотам сразу не удалось, и капитан Сальник над Суэцким заливом двумя ракетами поразил «Скайхок», который кувыркаясь, врезался в воду. Из-за малой высоты полета пилоту штурмовика не удалось воспользоваться катапультой и он погиб.

Несколько по иному события развивались 25 июня, когда на перехват была поднята пара капитана Крапивина. На этот раз пилоты штурмовиков оказались «стрелянными воробьями», и довольно долго уворачивались от атак наших истребителей, постепенно оттягиваясь все дальше на восток в глубь своего воздушного пространства. В результате оба «МиГа» оказалась в израильском воздушном пространстве на удалении 20 км от египетских позиций, где все-таки смогла подловить на развороте верткий А-4, повредив его двумя близкими разрывами ракет. Пилоту последнего, несмотря на тяжелейшие повреждения, каким-то чудом удалось дотянуть до ближайшей авиабазы Бир-Гафгафа, до которой пришлось пролететь почти 25 км на малой высоте! Однако при посадке самолет загорелся и был списан, хотя пилот остался невредим.

Израильтяне расценили «экскурсию» советских «МиГов» в свое воздушное пространство как акт враждебности, и сняли все ограничения в действиях своих пилотов против советских летчиков. Генштаб даже начал разрабатывать сценарий прямого военного столкновения с Советским Союзом, хотя в его исходе сомневаться не приходилось.

10 июля два звена МиГ-21, находившиеся в зоне дежурства, были подняты на перехват израильских «Скайхоков», наносивших штурмовой удар по позициям египтян в зоне канала. Преждевременно отдав приказ пилотам начать набор высоты, передовой КП тем самым демаскировал выдвигавшиеся истребители, которые были обнаружены израильскими радарами. Получив предупреждение, пилоты «Скайхоков» прекратили выполнение задания и начали отходить под защиту своих средств наземной ПВО, а навстречу «МиГам» были направлены два звена «Миражей» (восемь машин) разомкнутые по фронту. Звенья «МиГов» получили приказ с ЦКП в бой не вступать, и остались в зоне перед каналом, за которым продолжали «маячить» самолеты противника.

Однако выдвинувшееся к линии боевого соприкосновения на малой высоте третье звено «Миражей», возглавляемое одним из самых опытных израильских асов Ифтой Спектором, оказалось незамеченным как для египетских пилотов, так и для постов ВНОС и операторов РЛС. Используя данные своих радиолокационных постов, оно скрытно вышло на рубеж атаки и, внезапно включив свои БРЛС, атаковало египетские истребители управляемыми ракетами средней дальности «Супер»530 с РЛ ГН. Благодаря полностью реализованному фактору внезапности, этот замысел блестяще был реализован и три МиГ-21 были сбиты, но необходимость в течение всего времени полета ракеты к цели подсвечивать цель радаром все же внесла «в израильскую бочку меда египетскую ложку дегтя». Выходя из атаки, «Миражи» сами были контратакованы «МиГами» второго звена, которые также находились на малой высоте, и потеряли один самолет, сбитый управляемыми ракетами Р-ЗС. Впрочем, уже 27 июля Ифта Спектор смог расплатиться за эту потерю из состава своего звена, уничтожив два египетских истребителя-бомбардировщика МиГ-17.

Между тем, появление на Синае С-125 вскоре привело к тому, что приоритетными целями экипажей «Фантомов» стали позиции именно этих ЗРК, расчеты которых наряду со «Стрелами» и «Шилками» начали постепенно вытеснять израильские самолеты с малых высот в зону эффективного действия ЗРК С-75. Правда, терять просто так своих пилотов и самолеты евреи явно не собирались, а потому противник тщательно анализировал данные всех видов разведки, постоянно «прощупывая» систему ПВО Египта в поисках слабых мест, через которые на предельно малых высотах к назначенным целям устремлялись израильские ударные машины. При этом прорыв, как правило, сопровождался впечатляющими демонстрационными действиями, которые в случае соответствующего изменения обстановки тут же могли перерасти в авианалет на ближайший подходящий египетский объект.

Так повторялось довольно часто, пока по рекомендации наших советников в ночь на 24 июня несколько дивизионов ЗРК не были выдвинуты вперед к самому берегу канала. В изменившейся наутро обстановке «безопасная» траектория прорыва таковой уже не являлась, поскольку проходила через зону поражения ЗРК С-75 и С-125, расчеты которых утром свалили два «Фантома», заставив остальные покинуть египетское пространство не выполнив поставленную задачу. Очередная смена позиций была предпринята в ночь на 30-е, а уже утром в прибрежных песках догорали три F-4! Причем в числе не вернувшихся был командир 201-й эскадрильи «Фантомов» Шмуль Хетц, погибший при прямом попадании ракеты в его самолёт. Оператору радара удалось катапультироваться, после чего он попал в плен. В условиях очевидной неспособности истребительной авиации «закрыть небо», маневр группировок ЗРК и ЗА, выполнявшийся исключительно в ночное время, с целью исключения потерь от ударов с воздуха на марше, стал проводится регулярно, что позволило серьезно изменить баланс потерь в воздухе.

И все же финал близился. Два последних групповых воздушных боя противник использовал для репетиции заключительного «воздушного сражения» «войны на истощение», предпринятого 30 июля 1970 г. В тот день в 15:20 операторы РЛС ПВО Египта оповестили о появлении на высоте 4000 м четверки израильских штурмовиков «Скайхок», шедших в западном направлении. Одновременно были обнаружены и две пары F-4, которые параллельно друг другу на высоте 7000 м со скоростью 800 км/ч шли курсом 350° вдоль побережья Красного моря. В 15:28 и 15:30 с двух египетских аэродромов были подняты два звена МиГ-21, пилотируемые советскими пилотами. Поскольку противник активных действий не предпринимал, их вывели на высоту 8000 м в зоны дежурства. В 15:34, описав широкую дугу северо-восточнее местечка Сухна (западное побережье Красного моря) «Скайхоки» со снижением повернули обратно и вскоре вышли из зоны обнаружения египетских РЛС. Хотя обстановка на первый взгляд несколько разрядилась, летчики «МиГов» получили приказ оставаться в зонах патрулирования.

В 15:37 в небе появились новые цели: три звена «Миражей» в сомкнутом боевом строю на высоте 7000 м со скоростью около 1000 км/ч шли севернее Сухны в направлении северной зоны дежурства египетских истребителей. Последних, по команде с земли, тут же развернули навстречу противнику. Одновременно к ним на помощь были направлены истребители южной группы. Оказавшись с «МиГами» на встречном курсе, «Миражи» разомкнулись на пары, как бы предлагая своим оппонентам сделать то же самое и начать поединок. Однако наши летчики такой вариант отвергли и четверкой атаковали одну из пар. В этот момент в бой вступило второе звено израильских истребителей, и, таким образом, на каждый «МиГ» приходилось уже по два «Миража», причем шесть вражеских истребителей оказались ничем не скованы, а их пилоты могли по своему усмотрению выбирать место, время и условия для организации атаки.

Одновременно «южное» звено «МиГов» была внезапно атаковано из засады звеном F- 4. Взорвавшиеся писком «Сирены» предупредили летчиков об угрозе, но было поздно. В круговерти стремительного боя, когда капитан Юрченко уже ловил в прицел уходящий крутым виражом «Мираж», ведомый – капитан Макара – предупредил своего командира о появлении сзади противника и начал строить противоракетный маневр. Однако ведущий посчитав, что у него еще имеется небольшой запас времени, и, завершив процедуру приведения в готовность оружия, все же выполнил прицельный пуск по израильскому истребителю. Видимо последенее, что видел капитан Юрченко, это как вспыхнул «Мираж» (позже в этом районе была отмечена деятельность двух израильских поисково-спасательных групп – Прим. авт.), а в следующее мгновение его МиГ-21 был поражен управляемой ракетой «Спэрроу».

«Разбираться» с «МиГом» ушедшего в боевой разворот ведомого экипажам «Фантомов» было «не с руки», так как они сами в это момент попали под удар пары капитана Сыркина, шедшей с принижением. Выполнившие форсированный разворот «Фантомы» некоторое время смогли удерживать «МиГи» вне эффективной дальность применения оружия, а затем пара советских истребителей в свою очередь попала под удар звена «Миражей», возглавляемого Ашер Сниром, и вскоре осколки взорвавшихся рядом управляемых ракет поразили истребители капитана Сыркина и капитана Яковлева, несмотря на то, что катапультироваться удалось обоим, в живых остался только один – Сыркин, имевший великолепную парашютную подготовку. В тот день ветер достигал 25 м/сек, а внизу были скалы, сильным порывом уже над землей Яковлева бросило на отвесный склон, купол погас и пилот разбился.

Впрочем, самому Ашеру Сниру также пришлось покинуть поле боя, так как, едва он отметил подрыв двух своих ракет рядом с советским истребителем, как его звено в свою очередь попало под удар. Спустя буквально мгновение, близкий разрыв управляемой ракеты повредил двигатель его «Миража», что заставило израильского аса направиться на авиабазу Рифидим, куда он благополучно дотянул.

Между тем, организовав изоляцию района боя, экипажи «Фантомов» отошли на безопасную дистанцию, и в дальнейшем разгром группы советских истребителей довершили «Миражи». Как погиб капитан Каменев в точности неизвестно, но насколько удалось установить автору, проанализировавшему доклады уцелевших участников боя и воспоминания израильских пилотов, опубликованные в западной печати, советский летчик был сбит управляемой ракетой, выпущенной с «Миража».

Высокий уровень боевого мастерства продемонстрировал капитан Журавлев, имевший отменную пилотажную подготовку. Ему довольно долго удавалось драться практически в одиночку с не менее чем четырьмя-шестью противниками! Причем, его жертвами едва не стали два известных израильских аса Ифта Спектор и Авраам Сэлмон, с трудом дотянувшие на своих поврежденных «Миражах» до ближайшей авиабазы в районе Рифидима. Однако запасы горючего у «МиГа» были явно не безграничны, и при выходе из боя на предельно малой высоте очередь из 30-мм пушек оказалась для советского пилота фатальной. Находившаяся рядом земля, серьезно ограничивавшая маневр вражеских истребителей, теперь из союзника превратилась в противника, так как из-за недостатка высоты парашютная система не успела сработать, и катапультировавшийся пилот погиб.

Нельзя не отметить тот факт, что израильтянам «под занавес» «войны на истощение» блестяще удалось реализовать план, в ходе первого этапа которого имитировалась подготовка к удару штурмовиков, которых должны были поддержать две пары «Фантомов». Именно появление этих групп спровоцировало наше командование на подъем в воздух дежурных звеньев. На втором этапе, «Фантомы» нанесли первое поражение нашим истребителям и произвели изоляцию района боя. Одновременно был организован ввод в бой двумя эшелонами группы «Миражей», обладавшей численным перевесом над перехватчиками, что в конечном итоге и предопределило поражение наших истребителей. При этом учитывались относительно большое расстояние между зонами дежурства «МиГов», за которыми велось постоянное наблюдение с территории оккупированной израильскими войсками и ограниченные возможности по огневому взаимодействию двух групп египетских истребителей.

Надо сказать, что в западных средствах массовой информации публиковались довольно различные описания боя 30 июля, которые базировались на рассказах его участников с израильской стороны. Все они несколько расходятся с советской версией в основном в количестве задействованных израильских и советских самолетов. Причем в некоторых из них сообщается об участии в бою «до 30 МиГов». Однако не это главное. Совершенно очевидно, что бой 30 июля немногим отличался от тех, что велись над Суэцким каналом весной и летом 1970 г. не подлежит сомнению также и тот факт, что наша истребительная авиация оказалась не готова к борьбе за господство в воздухе, осуществляемой в сложной воздушной обстановке, в которой со всей остротой обозначились проблемы, выходящие за рамки маневра и огня, но заключавшиеся в организационных просчетах боевого управления и радиоэлектронного противодействия. Не менее рельефно обозначились и пробоины в тактике, а также в подходах к конструированию фронтовых истребителей или использованию их в роли перехватчиков.

Не готовы оказались советские ВВС и к тому, что противник применит нетрадиционные методы борьбы в воздухе, хотя, казалось бы, сам характер большинства локальных войн оправдывал применение подобных методов ее ведения, что объяснялось ограниченностью ресурсов стран, участвовавших в подобных конфликтах и не имевших возможности создавать многотысячные воздушные армии. Загипнотизированные мощью ядерных боеголовок авиационные генералы в основном были заняты наращиванием числа носителей и зарядов, а потому не уделяли внимания вопросам организации воздушного боя даже при проведении тактических учений в мирное время, причем это характерно как для советских ВВС и ВВС ОВД в целом, так и для авиации США и стран НАТО. Готовясь к Большой войне, стороны предпочитали не размениваться на такие, с позволения сказать, «мелочи», об эффективности которых порой с удивлением узнавали из районов конфликтов так называемой «малой интенсивности», к которым в 1969-1970 г.г. относилась и тлевшая на Синайском полуострове «война на истощение».

Между тем эффективность египетской истребительной авиации оказалась невысокой: в воздушных боях пилоты «МиГов» сбили 30 самолетов противника (25 «Миражей», четыре «Фантома» и два «Скайхока»). Свои потери составили 60 истребителей МиГ-21, которых египтяне недосчитались в полусотне групповых воздушных боев, начинавшихся, как правило, в составе звена. Фактически, налицо был рецидив «шестидневной войны» 1967 г., когда при примерно равном количественном и качественном соотношении ощутимого перевеса добилась одна из воевавших сторон. Израильтяне уверенно сбивали примерно по одному самолету в каждом бою, а египтяне отставали по этому показателю в два раза, располагая истребителем, не уступавшим по боевым качествам самолету противника.

Рядом с МиГ-21 взорвался «Сайдуиндер». О дальнейшей судьбе египетского истребителя можно только гадать.

Причину легче познать в сравнении. Боевые действия над каналом продолжались 22 месяца. Примерно за этот же срок пилоты вьетнамских «МиГов» при количественном соотношении 1:6 в пользу противника сбили 147 американских самолетов, большинство из которых были «Фантомы», потеряв всего 60 своих. Безусловно, по своим боевым возможностям F-4 несопоставим с «Миражом», но при определенных условиях (ракетный бой на средних дистанциях) имеет очевидные преимущества, к тому же воевавшие на нем во Вьетнаме летчики имели все же худшую, по сравнению с израильтянами, подготовку. Впрочем, то же самое относится и к «Миражу», наиболее полно проявлявшему свои качества именно в ближнем маневренном бою. Итак, в одном случае летчики «МиГов» добились более чем двойного перевеса, а во втором уступили с таким же соотношением.

Замечу, что на Ближнем Востоке экипажам «Фантомов» почти не приходилось участвовать в маневренных боях, для чего имелись более подходящие «Миражи». В то же время, в отличие от условий Вьетнама, противнику не требовалось действовать на значительном удалении от своих авиабаз, что позволяло не экономить на топливе, а самое главное – экипажи тактических самолетов получали значительную информационную поддержку от своих наземных РЛС.

Больший запас горючего на самолетах противника поставил египетских и советских пилотов в очень сложное положение. Летчики прямо говорили, что бои ведутся в условиях «топливного голода», а главным прибором в кабине истребителя является керосиномер! При этом, как отмечал в отчете незадолго до своей гибели капитан Каменев, «запас топлива для воздушного боя определен в 1000 л. Выполнение задания прекращается при остатке топлива, равном сумме гарантированного для посадки на аэродроме и запаса топлива на воздушный бой.». Широко известное выражение «драться было нечем», вскоре было переделано в «драться было не на чем». Правда, проведенный позже в Советском Союзе анализ этой проблемы с участием специалистов КБ и вернувшихся из Египта летчиков показал, что абсолютное большинство авиаторов часто неоправданно пользовались форсажем, что, конечно, существенно сокращало время выполнения заданий. С другой стороны, повышенную скорость было желательно иметь в случае внезапного нападения противника, что гарантировало быстрый выход из- под удара и организацию контратаки.

Существенное превосходство противник завоевал и в радиоэлектронной борьбе, осуществляя эффективное глушение основных и запасных каналов радиообмена, а также радиоканалов управления огнем ЗРК. Попытки адекватного воздействия на противника с другой стороны Суэцкого канала фактически провалились. Как отмечал в своем докладе майор Зверев, «постановка помех израильским РЛС не производилась ввиду того, что помеховые станции на самолетах Ту-16П работают вкруговую и в первую очередь выводят из строя свои РЛС, не доставая до противника». Лишь к самому концу «войны на истощение» египтяне смогли со своей стороны задействовать средства РЭБ. Как правило, помеховую группу в составе трех радиостанций Р-834П, двух приемников Р-375 и одного радиопеленгатора Р-308 располагали на ближайших к линии фронта КП истребительной авиации. Однако радиус действий этих средств (70 км) все же был недостаточным для эффективного подавления РТС противника, значительная часть которых оставалась даже необнаруженной. При этом в отчете лаконично отмечалось, что «опыта постановки помех РЛС в интересах воздушного боя пока нет, но теоретически он разрабатывается».

И все же решающее влияние на результаты воздушных боев оказали такие факторы как уровень профессиональной подготовки летного состава, тактическая выучка, состояние боевого управления и темпы перестройки на «современный бой». Израильтяне, по большому счету не являвшиеся зачинщиками ни «шестидневной войны», ни «войны на истощение», не торопились воевать. Боевое напряжение редко составляло более одного-двух групповых боев в неделю, а длительные оперативные паузы использовались для учебы и тщательного разбора схваток, а также разработки более совершенных вариантов их ведения. Особое внимание уделялось планированию боя. Можно было заметить, что если события развивались не по плану, то задуманная акция прекращалась, а самолеты возвращались на базу. «Домашние заготовки» проверялись в ходе летно-тактических учений на полигоне в пустыне Негев. Скрупулезная ежедневная оценка состояния противника позволяла евреям выбирать время и место всплеска боевой активности.

Израильтяне, как и авиаторы других стран, доживавшие «десятилетие перехватчиков» стали вторыми после вьетнамцев, извлекшими из практики на первый взгляд потрясающий вывод о том, что ближний маневренный бой, «отмененный» теорией перехвата (одноразовой ракетной атакой на догоне), не только сохранил свои позиции, но и продолжает развиваться в новых условиях. Израильтяне смогли достаточно быстро разработать ряд типовых приемов затягивания «МиГов» в вираж со снижением, что позволяло перевести бой в наиболее выгодные для «Миража» условия. Именно тогда в среде советских инструкторов, находившихся в Египте и Сирии, появилось знаменитое выражение «увидел «Мираж» – не становись в вираж». Оценив тенденцию количественного сокращения участников ракетного боя, израильтяне перенесли центр тяжести подготовки к бою на звеньевой уровень. Командир эскадрильи составлял замысел и «программу» действий. В одном из интервью журналу «Интеравиа» командующий израильскими ВВС генерал-лейтенант Богдыхай Хот сказал: «мы говорим командиру эскадрильи только что надо сделать, а он сам решает как надо сделать».

Децентрализация произошла и в системе боевого управления израильскими истребителями. Зона боевых действий разделилась на пять секторов ответственности, в каждом из которых находился командный пункт (замыкавшийся на ЦКП в Тель-Авиве). Одновременно была создана сеть передовых постов. Свое место в штатах системы заняла и служба радиоперехвата. В результате, на проводку египетских самолетов на вертикальном планшете в центре боевого управления одновременно с курсами накладывались и переговоры летчиков, по которым можно было более ясно представлять воздушную обстановку, ближайшие задачи и намерения пилотов противника.

Еще не появились самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОУ), на базе которых в следующей войне на Ближнем Востоке (1973 г.) были созданы воздушные командные пункты, а израильтяне уже предпринимали усилия для расширения своих радиолокационных полей, создаваемых наземными РЛС, которые часто были целями для египетских истребителей-бомбардировщиков. Ракетный бой расширил свои пространственные рамки, поэтому роль информации, получаемой в реальном масштабе времени значительно выросла. Процесс выработки решения на бой представлял собой превращение осведомительной информации в управляющую и чем быстрее протекал этот процесс, тем эффективнее становились упреждающие действия в бою, что позволяло захватывать инициативу и навязывать свою волю противнику.

НОСТАЛЬГИЯ

Сергей Корж, Геннадий Петров

при участии Сергея и Дмитрия Комиссаровых