Бронекатера пр. 1124 и 1125

12 ноября 1931 г. было утверждено техническое задание на два типа бронекатеров. Большой бронекатер (для р. Амур) предполагалось вооружить двумя 76-мм орудиями в башнях, а малый – одним таким орудием. Главное вооружение обоих типов катеров дополнялось двумя легкими башенками с 7,62-мм пулеметами. Осадка большого катера – не менее 70 см, а малого – 45 см.

В октябре 1932 г. Ленречсудопроект закончил проектирование большого бронекатера (пр. 1124). Главным конструктором проекта был Ю. Ю. Бенуа – единственный инженер в известной семье художников и орнитологов.

Немного позже Ленречсудопроект приступил к проектированию малого бронекатера пр. 1125. Руководителем проекта также был Бенуа, который доводил оба бронекатера до своего ареста в 1937 году.

Большой и малый бронекатера были очень близки по конструкции, поэтому мы приведем их совместное описание.

Бронекатера должны были иметь малую осадку и должны были вписываться в железнодорожные габариты СССР при транспортировке по железной дороге на открытой платформе. Среднюю часть корпуса БКА занимала бронированная цитадель. Там размещались подбашенные отсеки с боезапасом, машинное отделение, топливные баки, радиорубка. Топливные баки прикрывались двойной защитой (14 мм) – два броневых листа склепывались между собой. Броневые листы служили палубой и броневой наружной обшивкой, опускаясь на 200 мм ниже ватерлинии. Таким образом, конструкции цитадели одновременно обеспечивали и общую прочность корпуса.

Над цитаделью в броневой боевой (ходовой) рубке располагался пост управления кораблем. Связь с машинным отделением осуществлялась при помощи переговорной трубы и машинного телеграфа, а с артиллерийскими и пулеметными башнями – посредством телефона (на кораблях постройки военных лет).

БКА пр. 1124 имел девять водонепроницаемых поперечных переборок, а пр. 1125 – восемь. Во всех переборках имелись люки, что обеспечивало проход в любой отсек без опасного во время боя появления на палубе. Наличие люков в переборках нарушало хрестоматийное правило проектирования боевых кораблей, однако, как показал опыт боев, было полностью оправдало. Все эти лазы располагались выше расчетной аварийной линии затопления и закрывались водонепроницаемыми крышками, на траверзах цитадели – броневыми.

Конструкция корпуса была смешанной: броневая часть делалась клепаной, остальная – сварной. Все детали сварных конструкций соединялись встык. Набор и броня приклепывались, а обшивка вне цитадели – приваривалась.

Обводы БКА пр. 1124 и 1125 были сходны. Чтобы обеспечить малую осадку, корпуса сделали практически плоскодонными с вертикальными бортами. Это исключило необходимость гнуть броневые листы и очень упростило технологию.

Для обоих типов катеров характерен плавный подъем килевой линии в носу. Это позволяло катеру подходить носом к берегу почти впритык, что значительно упрощало высадку десанта.

На БКА, построенных до 1939 года, на малых и средних ходах из- за малого развала бортов сильно заливало носовую часть верхней палубы (до носовой рубки). На уже построенных катерах пришлось наваривать в носовой части листы, увеличивающие развал шпангоутов, и установить фальшборт. При корректировке проектов в 1938 году носовым шпангоутам был придан сильный изгиб по скуле.

Жилые помещения имели высоту от настила пола до кромок под- палубного набора на БКА пр. 1124 – около 1550 мм, а на БКА пр. 1125 – около 1150 мм. Выпрямиться, встав во весь рост, было нельзя. Площадь самого большого 9-местного кубрика была меньше 14 м2 . Он был буквально забит рундуками, подвесными койками и складными столами. На малом БКА кубрик был только один, так что пришлось размещать подвесные койки в обоих пулеметных отсеках. Естественно, условия обитаемости катеров были ужасными.

Палуба и борта изолировались крошеной пробкой. Вентиляция была естественной. Жилые отсеки отапливались горячей водой от системы охлаждения двигателей и имели естественное освещение (бортовые иллюминаторы с водонепроницаемыми крышками). В лобовой стенке рубки имелось окно с триплексным стеклом. Кроме того, имелись иллюминаторы в задней стенке и броневых дверях рубки. Окна закрывались бронещитками с узкими смотровыми щелями.

На БКА пр. 1124 в состав якорного устройства входил один якорь весом 75 кг, втягиваемый в клюз (с левого борта), а на БКА пр. 1125 – якорь весом 50 кг, укладываемый на палубу.

Рули были подвесными, балансирными, не выступающими за основную плоскость. БКА пр. 1124 имел два руля, а пр. 1125 – один. Привод рулей осуществлялся от ручного штурвала.

Компоновочная схема бронекатера пр. 1125

БКА пр. 1125. На катере установлена литая башня танка Т-34: и пулеметные башни ДШКМ-2Б

Диаметр циркуляции составлял около трех длин корпуса. БКА пр. 1124, имевший двухвальную установку, разворачивался практически на месте и без руля, а при помощи работы двигателей враздрай.

Первые серии катеров пр. 1124 и 1125 оснащались двигателями ГАМ-34БП. Большой БКА имел два двигателя, малый – один. Двигатель ГАМ-34 (глиссерный Александра Микулина) был создан на базе четырехтактного 12-цилиндрового авиационного двигателя АМ-34. В глиссерном варианте был добавлен реверс-редуктор для понижения числа оборотов и реверса. В качестве топлива использовался бензин Б-70.

Максимальная мощность двигателей (800 л. с. у ГАМ-34БП и 850 л. с. у ГАМ-34БС) достигалась при 1850 об./мин. При этом числе оборотов достигался самый полный ход.

Согласно инструкции завода № 24 (изготовителя двигателя) разрешалось иметь число оборотов свыше 1800 в течение не более одного часа, и то только в боевой обстановке. Максимальное число оборотов двигателя в действиях боевой подготовки разрешалось не свыше 1600 об./мин.

Исправный мотор запускался через 6-8 сек. после включения. Максимально допустимое число оборотов на заднем ходу- 1200. Время работы двигателя на задний ход – 3 минуты.

После 150 часов работы нового мотора требовалась его полная переборка.

Движение бронекатеров на максимальной скорости соответствовало режиму, переходному от водоизмещающего плавания к глиссированию. При этом сопротивление воды резко возрастало. Для дальнейшего увеличения скорости пришлось бы перейти на глиссирование, а для этого при тех же двигателях пришлось бы существенно уменьшить вес БКА, т. е. пожертвовать вооружением и броней.

На бронекатерах пр. 1125 высота борта составляла 1500 мм, поэтому двигатель не удалось разместить под палубой. Тогда над машинным отделением предусмотрели местное возвышение высотой 400 мм. В машинном отделении располагались также бензогенератор типа Л-6, аккумуляторы, водо-масляные радиаторы охлаждения (двигатели охлаждались по замкнутому циклу, забортная вода в радиаторы поступала самотеком от скоростного напора), углекислотная станция пожаротушения, имевшая местное и дистанционное (из ходовой рубки) управление, благодаря чему можно было направить газ в любой из топливных баков. Имелся также пожарный электронасос, который использовался в качестве осушительного средства. Бензин хранился в четырех (на БКА пр. 1124) и в трех (на БКА пр. 1125) вкладных стальных бензобаках, размещенных в наиболее защищенном месте – под боевой рубкой.

Для предотвращения взрывов паров бензина при повреждении топливной цистерны инженер Шатерин- ков разработал оригинальную систему противопожарной защиты – отработанные газы охлаждались в конденсаторе и снова подавались в цистерну, разделенную на несколько отсеков, после чего удалялись за борт. Для снижения шумности применялся подводный выхлоп. Бортовая электрическая сеть питалась от генераторов, навешанных на главный двигатель и аккумуляторы. На пр. 1124 дополнительно устанавливались трехкиловаттные генераторы, работающие от автомобильного мотора (обычно ЗИС-5).

С 1942 года большинство БКА пр. 1124 и пр. 1125 оснащались импортными четырехтактными двигателями «Холл-Скотт» мощностью 900 л. с. и «Паккард» мощностью 1200 л. с. Эти двигатели были более надежны, чем ГАМ-34; но требовали более высокой квалификации обслуживающего персонала и лучшего бензина (марки Б-87 и Б-100).

В годы войны БКА с двигателями ГАМ-34 получили название 1124-1 и 1125-1, с двигателями «Холл-Скотт» – 1124-И и 1125-II, а с двигателями «Паккард» – 1124- III и 1125-III.

Башня бронекатера пр. 1124/1125 с 76-мм пушкой обр. 1927/32 г.

О вооружении предвоенных бронекатеров историками судостроения написана масса небылиц. Так В. Н. Лысенок описывает вооружение БКА пр. 1124: «два 76,2-мм танковых орудия ПС-3 длиной 16,5 калибров»; В. В. Бурачек: «На катера ставились башни с танка «Т-26», имевшие пушку калибром 45 мм. Когда же начался выпуск башен с 76-мм пушками для знаменитого танка «Т- 34», это позволило значительно усилить вооружение бронекатеров». И, наконец, большой коллектив авторов говорит, что в 1939-1940 гг. «прежние башни главного калибра (от танка Т-28) были заменены новыми с 76,2-мм орудиями Ф-34 (длина ствола 41,5 калибра, угол возвышения 70°)». Можно только гадать, откуда маститые авторы почерпнули столь фантастические сведения.

На самом деле по первоначальному проекту БКА пр. 1124 и 1125 были вооружены 76-мм танковыми пушками обр. 1927/32 г. длиной в 16,5 клб в башнях от танка Т-28. В некоторых документах эти пушки именуются 76-мм пушками КТ или КТ-28 (КТ – кировская танковая для танка Т-28). Никаких 45-мм пушек на БКА пр. 1124 и 1125 не было.

Вопрос об установке на БКА 76- мм пушек ПС-3 мог рассматриваться, но дальше разговоров дело не пошло. Кстати, эта пушка имела длину не 16,5, а 21 клб. ПС-3 (пушка Сячентова) изготавливались в 1932- 1936 гг. небольшими партиями, но довести до ума ее не удалось. Сам Сячентов «сел», а ПС-3 не устанавливались даже на серийные танки, не говоря о БКА.

Бронекатер С-40 с башней танка Т-28

Разбитой БКА-42 Сталинград, 1942-43 гг.

В конце 30-х годов возник кризис с вооружением БКА. Производство 76-мм пушек обр. 1927/32 г. было прекращено Кировским заводом в начале 1938 г.

В 1937-1938 гг. тот же завод серийно производил 76-мм танковые пушки Л-10 длиной в 24 клб, которые устанавливались на танках Т-28. Естественно, возникло предложение установить на БКА пушки Л-10.

Следует отметить, что все 76-мм танковые пушки обр. 1927/32 г., ПС- 3 и Л-10 имели максимальный угол возвышения +25°. Соответственно, и танковые башни от Т-28 были рассчитаны на этот угол возвышения. Такой угол возвышения был более чем достаточный для танков, предназначенных для ведения огня только прямой наводкой. Речной же бронекатер имел очень малую высоту линии огня над водой, при стрельбе прямой наводкой имел очень большое непоражаемое пространство, закрытое берегом, лесом, кустарниками, строениями и т. д.

Поэтому в 1938-1939 гг. специально для БКА пр. 1124 и 1125 была спроектирована башня «МУ», допускавшая угол возвышения +70° для 76-мм пушки. Судя по всему, проект «МУ» был выполнен в «шараге» ОТБ, расположенной в Ленинградской тюрьме «Кресты».

В 1939 году Кировский завод установил 76-мм пушку Л-10 в башню «МУ». Башня «МУ» с пушкой Л- 10 прошла полигонные испытания на АНИОПе. Результаты были неудовлетворительными. Тем не менее, завод № 340 к концу 1939 года закончил один катер с пушкой Л-10, который в начале 1940 года предполагалось испытать в Севастополе.

В конце 1938 г. производство 76- мм пушек Л-10 Кировский завод прекратил, зато освоил серийное производство 76-мм пушек Л-11. Фактически новая пушка представляла собой ту же Л-10, только со стволом, удлиненным до 30 клб. Кировский завод предложил в башню «МУ» установить Л-11, что и было сделано. Угол вертикального наведения остался прежним – +70°, но в башне было сделано дополнительное подкрепление, т. к. отдача у Л- 11 была несколько больше.

Однако пушки Л-10 и Л-11 на БКА не прижились, и в лучшем случае были установлены на нескольких катерах. Дело в том, что пушки Л- 10 и Л-11 конструкции Маханова имели оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим и воспользовался главный конкурент Маханова Грабин, которому удалось вытеснить махановские пушки собственными Ф-32 длиной в 30 клб и Ф-34 длиной в 40 клб.

Идея вооружить БКА 76-мм пушкой Ф-34 не могла возникнуть ранее 1940 года, т. к. она прошла полигонные испытания в танке Т-34 лишь в ноябре 1940 г. В 1940 году было изготовлено 50 пушек Ф-34, а в следующем году – уже 3470, но они практически все пошли на танки Т-34, а до второй половины 1942 года пушки Ф-34 в танковых башнях Т-34 на БКА не ставились.

В конце 1941 – начале 1942 г. у стенки завода № 340 скопилось несколько катеров пр. 1124 и 1125 без вооружения. Их хотели даже вооружить башнями с трофейных немецких танков. Но, в конце концов, 30 бронекатеров получили вместо танковых башен 76-мм открытые тумбовые установки с 76-мм зенитными пушками Лендера обр. 1914/15 гг. И лишь в конце 1942 года на БКА стали поступать башни от Т-34 с пушками Ф-34, которые стали штатным вооружением БКА пр. 1124 и 1125.

Пушка в башне имела максимальный угол возвышения 25 – 26°, что, как говорилось ранее, было крайне неудобно для БКА. Периодически возникали проекты создания башен с большим углом возвышения орудий, но все они остались на бумаге. Естественно, что угол возвышения увеличивался только для навесной стрельбы. Чтобы вести эффективный зенитный огонь, требовались установки, близкие по габаритам к 34-К, которые невозможно было бы разместить на катерах пр. 1124 и 1125. В мемуарной литературе повествуется о сбитии бомбардировщиков 76-мм пушками наших БКА. Видимо, речь идет о 76-мм зенитных пушках Лендера, которые к 1942 году продолжали оставаться довольно эффективным средством борьбы с авиацией на средних высотах, обладая специальным зенитным прицелом и зенитными снарядами (дистанционными осколочными гранатами, пулевыми и стержневыми шрапнелями). Эффективность же зенитной стрельбы из башенных пушек обр. 1927/32 г. и Ф-34 была близка к нулю из-за малого угла возвышения, отсутствия зенитного прицела, невозможности производить в башне установку дистанционной трубки и т. д. Хотя, теоретически, какой-то самолет и мог быть случайно сбит снарядом Ф-34. Известны ведь даже случаи сбития самолетов 82-мм минами, а один Ан-2 уже в мирное время был сбит бутылкой из-под водки.

76-мм пушка обр. 1927/32 г. имела поршневой затвор и практическую скорострельность 2-3 выстр./ мин. 76-мм пушки Л-10 и Ф-34 оснащались клиновыми полуавтоматическими затворами. На полигонном станке скорострельность Ф-34 достигала 25 выстрелов в минуту, а фактическая в башне составляла 5 выстр./мин. Все наши танковые пушки того периода не имели эжекционных устройств, и загазованность в башнях при частой стрельбе была крайне велика.

БКА-31 (пр.1124) с 76-мм пушкой Лендера

Вертикальное наведение пушки осуществлялось вручную, а горизонтальное на БКА с башней Т-28 – вручную, а с башней Т-34 – от электродвигателя.

В БКА пр. 1124 боекомплект составлял 112 76-мм унитарных выстрелов на башню, а в пр. 1125 – 100 выстрелов.

Снаряды для пушек обр. 1927/32 г., Л-10, Л-11 и Ф-34 были одинаковы. Но пушка обр. 1927/32 г. стреляла патронами от полковой пушки обр. 1928 г., а пушки Л-10, Л-11 и Ф-34 – более мощными патронами от дивизионной пушки обр. 1902/30 г. Основными снарядами была стальная дальнобойная осколочно-фугасная граната и старая русская фугасная граната. Дальность стрельбы гранатой у пушки обр. 1927/32 г. была 5800 – 6000 м, а у Ф-34 – 11,6 км (для ОФ-350) и 8,7 км (для Ф-354).

Для стрельбы по бронированным целям могли применяться бронебойные снаряды типа БР-350. Теоретически при дальности 500 м и попадании по нормали бронепробиваемость пушки обр. 1927/32 г. составляла 30 мм, а Ф-34 – 70 мм. Реально же бронепробиваемость их была значительно ниже, и пушки обр. 1927/32 г. бороться с танками фактически не могли без использования кумулятивных снарядов, а Ф- 34 довольно успешно могла действовать по немецким танкам типа Pz.I, Pz.II, Pz.HI и Pz.IV. Сведений о подаче на бронекатера кумулятивных и подкалиберных снарядов у автора нет.

Теоретически все катерные пушки могли стрелять шрапнелью, но, как уже говорилось, установка дистанционных трубок в башнях была практически невозможна.

Все, что связано с химическими боеприпасами, представляет строжайшую тайну. Но, судя по всему, они входили в штатный боекомплект бронекатеров. В ходе гражданской войны отмечено применение 76-мм химических снарядов красными речными флотилиями. Между войнами в РККА поступило большое количество химических снарядов. Среди них были 76-мм химические снаряды ХН-354 и ХС-354 и осколочно-химические снаряды (с твердым отравляющим веществом) ОХ-350.

Стоит упомянуть и о минометном варианте БКА. В 1942 году на зеленодольском заводе № 340 два бронекатера пр. С-40 были вооружены армейскими 82-мм минометами. После их испытаний нарком ВМФ разрешил устанавливать минометы и на других катерах.

Пулеметное вооружение БКА состояло в основном из 7,62-мм танковых пулеметов ДТ с воздушным охлаждением и магазинным питанием, и 7,62-мм пулеметов «Максим» с водяным охлаждением и ленточным питанием. Пулеметы ДТ размещались в танковых башнях от Т-28 и Т-34, а «Максимы» – в специальных пулеметных башенках. Пулеметы «Максим» были гораздо эффективнее пулеметов ДТ, но кораблестроителям не хотелось менять устройство танковых башен, что привело к разнобою в пулеметном вооружении.

В проекты многих кораблей и катеров в 30-х годах включены 12,7- мм пулеметы ДК, 20-мм автоматические пушки ШВАК и т. п. Однако, реально их на кораблях не было. Лишь теперь их периодически «ставят» на корабли многие авторы статей и монографий.

С 1941 года на некоторых катерах в пулеметных башнях «Максимы» были заменены 12,7-мм пулеметами ДШК.

Башня ДШКМ-2Б с двумя 12,7- мм пулеметами ДШК была специально спроектирована для БКА в ЦКБ-19 в феврале 1943 г. Пулеметы имели угол ВН -5°; +82°. Теоретически скорость ВН составляла 25°/сек., а ГН – 15°/сек. Но поскольку расчет башни состоял из одного человека, приводы наведения были ручные, вес качающейся части установки был 208 кг, а вращающейся части – 750 кг, то практическая скорость наведения была явно меньше. Установка ДШКМ-2Б имела прицел ШБ-К. Толщина брони – 10 мм. Общий вес башни – 1254 кг.

Первые образцы башни были переданы в эксплуатацию в августе 1943 г. Однако встречаются документы, что несколько башен ДШКМ-2Б были на вооружении в 1942 году. Кроме того, в 1943-1945 гг. на некоторых БКА были установлены турельные спаренные установки с 12,7-мм пулеметами (как отечественными ДШК, так и импортными «Кольт» и «Браунинг»),

Таким образом, до 1943 г. наши БКА фактически не имели зенитного вооружения. Причем это не вина конструкторов-судостроителей. Из- за преступной халатности и безграмотности зам. наркома обороны по вооружению Тухачевского и руководства Артиллерийского управления РККА зенитным автоматам не уделялось должного внимания. Зато имело место увлечение химерами типа универсальных дивизионно-зенитных пушек, динамореактивных пушек и т. п. Единственный завод, выпускавший зенитные орудия (№ 8 им. Калинина), не сумел наладить выпуск первоклассных 20- и 37-мм пушек «Рейнметалл» несмотря на то, что немцы в 1930 году поставили заводу образцы орудий, массу полуфабрикатов и полный комплект технологической документации.

До начала войны удалось запустить в серию лишь один морской зенитный автомат 70-К. 37-мм автоматы 70-К имели значительные для бронекатеров весо-габаритные характеристики, а главное, их не хватало даже для больших кораблей. Поэтому 70-К так и не попал на БКА.

12,7-мм башенные установки ДШКМ-2Б были неудобны для стрельбы по скоростным низколетящим самолетам, в этом отношении турельные установки были удобнее.

Между тем, ПВО бронекатеров можно было решить очень просто. В 1941 году на вооружение была принята мощная 23-мм авиационная пушка ВЯ (вес снаряда – 200 г, начальная скорость – 920 м/с, темп стрельбы – 600-650 выстр./мин. на ствол). Пушка ВЯ была сразу запущена в крупносерийное производство. Так, в 1942 году было изготовлено 13.420, в 1943 г. – 16430, а в 1944 г. – 22820 пушек. При зенитной стрельбе броневая защита только мешала, поэтому установка могла иметь лишь четыре боковые стенки с противопульной броней, которые откидывались при стрельбе.

Установка 24-М-8 на БКА пр. 1124

Установка БМ-13 на БКА пр. 1124

К сожалению, 23-мм зенитные пушки на базе ВЯ были созданы лишь после войны. Наследники ВЯ – ЗУ-23 и «Шилка» – и по сей день грохочут на просторах СНГ. В войну же БКА спасали от авиации противника не столько зенитные пулеметы, сколько истребительское прикрытие наших ВВС и удачная маскировка на фоне берега.

Во второй половине 30-х годов для БКА специально была спроектирована дымообразующая аппаратура. В качестве дымообразующего вещества использовалась смесь раствора сернистого ангидрида в хлорсуль- фоновой кислоте, которая с помощью сжатого воздуха подавалась к форсункам и распылялась в атмосферу. В начале 40-х годов дымообразующую аппаратуру демонтировали с БКА и заменили дымовыми шашками.

Оснащение минным оружием БКА пр. 1124 и 1125 не предусматривалось. Но уже в первые дни войны моряки Дунайской флотилии ухитрялись подручными средствами ставить минные заграждения с БКА пр. 1125. На катерах, сдаваемых промышленностью с весны 1942 года, на кормовой палубе были установлены рельсы и обухи для крепления мин. БКА пр. 1124 принимали 8 мин, а пр. 1125 – 4 мины. Только на Черном море БКА в 1941 году выполнили 84 минные постановки, а в 1943 году – 52 минные постановки.

В феврале 1942 г. АУ ВМФ выдало техническое задание СКБ московского завода «Компрессор» (№ 733) на проектирование корабельных АУ для реактивных снарядов М-13 и М-8. Разработка этих проектов была завершена СКБ под руководством В. Бармина в мае 1942 г.

Установка М-8-М обеспечивала пуск 24-х 82-мм снарядов М-8 за 7- 8 секунд. Установка М-8-М была башенно-палубного типа и состояла из качающейся части (блока направляющих на ферме), прицельного устройства, механизмов наведения и электрооборудования. Качающаяся часть могла менять угол возвышения в пределах от 5° до 45°. Поворотное устройство с шаровым погоном давало возможность поворачиваться качающейся части установки на угол 360° по горизонту. На поворотной части основания установки, в ее надпалубной части, крепились механизмы наведения, прицельное и тормозное устройство, сиденье наводчика (он же стрелок), прибор ведения огня и электрооборудование.

Установка M-13-MI обеспечивала с восьми двутавровых направляющих (балок) пуск 16 снарядов М- 13 за 5 – 8 секунд. Установка М-13- MI была надпалубного типа и могла быть смонтирована на крыше боевой рубки БКА (по предложению СКБ) или устанавливаться вместо кормовой артиллерийской башни БКА пр. 1124.

В мае 1942 г. первую установку M-13-MI отправили с завода «Компрессор» в Зеленодольск, где она была установлена на БКА пр. 1124. Несколько позже в Зеленодольск была доставлена и установка М-8- М. Опытный образец установки М- 1-13MI был установлен на БКА № 41 (с 18 августа 1942 г. № 51), зав. № 314, пр. 1124, а опытный образец установки М-8-М – на БКА № 61 (зав. № 350) пр. 1125.

Приказом наркома ВМФ от 29 ноября 1942 г. реактивные установки М-8-М и M-13-MI были приняты на вооружение. Промышленности был выдан заказ на изготовление 20 установок M-13-MI и 10 установок М-8-М.

В августе 1942 г. на заводе «Компрессор» была изготовлена пусковая установка M-13-M11 для 32-х 132- мм снарядов М-13. М-13-МП была башенно-палубного типа, ее конструктивная схема была аналогична схеме пусковой установки М-8-М. В Зеленодольске пусковую установку M-13-M11 смонтировали на БКА № 315 пр. 1124 взамен кормовой артиллерийской башни. Осенью 1942 года установка прошла испытания и была рекомендована к принятию на вооружение. Однако на вооружение ее не приняли, а опытный образец остался в Волжской флотилии.

Боевая эксплуатация пусковых установок М-8-М и М-13-М на морях, реках и озерах выявила ряд их конструктивных недостатков. Поэтому в июле-августе 1943 г. СКБ завод «Компрессор» начало проектирование трех корабельных пусковых установок улучшенного типа 8-М- 8, 24-М-8 и 16-М-13. Проектируемые установки отличались от прежних более надежным стопорением реактивных снарядов на направляющих в условиях шторма на море; увеличением скорости наведения установки на цель; уменьшением усилий на ручках маховиков механизмов наведения. Был разработан автоматизированный прибор ведения огня с ножным и ручным управлением, позволяющий вести стрельбу одиночными выстрелами, очередями и залповым огнем. Обеспечивалась герметизация поворотного устройства установок и их крепления к палубам корабля.

Артуправление ВМФ предлагало укоротить длину направляющих для 132-мм снарядов с 5 до 2,25 м. Однако опытные стрельбы показали, что при коротких направляющих очень велико рассеивание снарядов. Поэтому на пусковых установках 16-М-13 длина направляющих была оставлена прежней (5 м). Направляющие всех пусковых установок, использованных на БКА, представляли собой двутавровые балки.

Работы над 82-мм ПУ М-8-М по указанию заказчика (АУ ВМФ) были прекращены на стадии эскизного проектирования.

В феврале 1944 г. СКБ завода «Компрессор» закончило разработку рабочих чертежей установки 24- М-8. В апреле 1944 г. завод № 740 изготовил два опытных образца 24-М-8. В июле 1944 г. установки 24- М-8 успешно прошли корабельные испытания на Черном море. 19 сентября 1944 г. установка 24-М-8 была принята на вооружение ВМФ.

Установка М-8-М на БКА пр. 1125

Рабочие чертежи реактивной установки 16-М-13, предназначенной для пуска 16 ракет М-13, были закончены СКБ в марте 1944 г. Опытный образец был изготовлен свердловским заводом № 760 в августе 1944 г. Корабельные испытания 16-М-13 прошли на Черном море в ноябре 1944 г. В январе 1945 г. пусковая установка 16-М-13 была принята на вооружение ВМФ.

Всего в ходе Великой Отечественной войны промышленностью было изготовлено и поставлено флотам и флотилиям 92 установки М-8-М, 30 установок M-13-MI, 49 установок 24-М-8 и 35 установок 16-М-13. Эти системы были установлены как на БКА пр. 1124 и 1125, так и на торпедные катера, сторожевые катера, трофейные немецкие десантные баржи и др.

На бронекатерах иногда за неимением специальных установок для пуска реактивных снарядов делали и «самоделки на коленке». Вот, например, зимой 1942-1943 гг. в инициативном порядке в 7-м дивизионе катеров ОВРа Ленинградской ВМБ на двух БКА пр. 1124 (БКА-101 и БКА-102) были сделаны самодельные пусковые установки для 82-мм снарядов М-8. Простейшие направляющие из стальных реек были навешаны на стволы 76- мм пушек Ф-34. На каждый ствол сверху ставилась и крепилась к нему хомутами рейка для запуска одного снаряда.

Оба БКА несколько раз проводили обстрел снарядами М-8 вражеского побережья, причем после пуска снарядов орудия могли нормально вести огонь. А один раз, по воспоминаниям командира дивизиона В. В. Чудова, БКА-101, находясь северо-западнее о. Лавенсаари, выпустил два снаряда М-8 по немецкому малому миноносцу типа Т.

Проку от «самоделок на коленке» на море было мало (другой вопрос, применение самодельных ПУ для реактивных снарядов на суше, особенно в ходе уличных боев, где они были буквально незаменимы). Их кучность стрельбы была очень плоха, а сами установки «не обеспечивали безопасность», т. е. представляли большую опасность для команды, чем для противника. В связи с этим приказом наркома ВМФ от 24 января 1943 г. было запрещено конструирование и изготовление пусковых реактивных установок без ведома ГМШ ВМФ.

В таблице указаны данные наиболее широко распространенных вариантов снарядов М-8 и М-13. Тот же снаряд М-13 имел множество других вариантов: М-13 с TC^t6 (дальность 8230 м), М-13 с ТС-14 (дальность 5520 м) и др. Все эти снаряды могли входить в боекомплект бронекатеров. К примеру, автором найдены морские таблицы стрельбы снаряда М-13 весом 44,5 кг с баллистическим индексом ТС-29. Максимальная дальность стрельбы его 43,2 каб (7905 м).

Данные реактивных сиарядов М-8 и М-13

Насколько было целесообразно устанавливать пусковые установки с реактивными снарядами М-8 и М- 13 на бронекатерах? На взгляд автора – это вопрос спорный. У катеров пр. 1124 при установке реактивного вооружения артиллерийская мощь уменьшалась в два раза. У катеров пр. 1125 существенно возрастала осадка и падала скорость хода. Пусковые ракет не были бронированы, их заряжание и наведение осуществлялось прислугой, не защищенной от огня противника. Наконец, попадание даже одной пули в реактивный снаряд на пусковой установке могло привести к гибели катера. Фактически, после установки реактивного вооружения катер переставал быть бронекатером. Все те же установки для реактивных снарядов ставились и на другие морские и речные суда почти всех типов – от разъездных и торпедных катеров до рыболовецких сейнеров. Поэтому, на взгляд автора, целесообразнее было ставить реактивные снаряды на небронированные суда и катера, а БКА должны были использоваться как чисто артиллерийские корабли. Другой вопрос, что при отсутствии других плавсредств иного выхода не было.

В войну БКА часто называли «плавающими танками». Это название во многом соответствует действительности, но нельзя же доводить дело до абсурда! Если на пересеченной местности командиру танка не видна цель, он может выехать на пригорок и поразить цель прямой наводкой. Бронекатер, естественно, сделать этого не может – линия огня его всегда ниже берега. Поэтому из танковой пушки с углом возвышения 25° бронекатер не может поразить невидимую из башни цель. За исключением, разумеется, применения химических снарядов. Поэтому максимальный угол возвышения катерных орудий должен быть 60-75°. В РККА в 30-х годах имелось достаточное количество мощных и сравнительно легких артсистем, обеспечивающих эффективную навесную стрельбу. Среди них можно назвать 122-мм полковую гаубицу «Лом» (опытные образцы), 122-мм гаубицу обр. 1910/30 г. (крупносерийное производство), 122-мм гаубицу М-30 обр. 1938 г. (крупносерийное производство), 152-мм мортиру обр. 1931 г. (малосерийное производство), 152-мм гаубицу обр. 1909/30 г. (крупносерийное производство) и 152-мм гаубицу М-10 обр. 1938 г. (крупносерийное производство). Таким образом, выбирать было из чего.

Естественно, что БКА должны были иметь и специальные морские башенные установки, а не танковые башни. И дело тут не только в угле возвышения. Зачем нужна башня с броней 40-50 мм при толщине бортовой брони 7 мм. Прямо анекдот – верхняя половина тела наводчика прикрыта противоснарядной броней, а нижняя – противопулевой. К чему защищать часть боекомплекта 50-мм броней, когда остальной боекомплект защищен 7-мм броней?

Зачем нужна в башне БКА такая теснотища, как в танковой башне? Теснота в башне – это, прежде всего, большая утомляемость экипажа, особенно при длительном пребывании в башне. Это сильная загазованность при стрельбе, с которой не справлялись никакие отечественные вентиляторы. В тесной башне скорострельность пушек в 5-7 раз ниже, чем при стрельбе из той же пушки на полигонном станке. Уменьшив толщину брони башни и увеличив объем заброневого пространства, можно только выиграть в весе.

БКА пр. 1125 с установкой для стрельбы реактивными снарядами. Днепровская флотилия.

Не будем забывать, что и в 30-х годах, и особенно в 1941-1943 гг. танковых башен не хватало для танков, и их изготавливали для БКА в ущерб танковым войскам.

В самом начале боевых действий выяснилось, что на БКА пр. 1125 прислуга носовой башенки с 7,62-мм пулеметом не может вести огонь одновременно с пушечной башней, расположенной непосредственно сзади. В связи с этим на строящихся катерах носовая башенка была демонтирована.

Для повышения живучести радиосвязи были применены штыревые и поручневые антенны, располагавшиеся по периметру ходовой рубки.

Проектом предусматривалось вести наблюдение из боевой рубки сквозь щели в броневых листах. В боевых условиях это оказалось крайне неудобно, приходилось приподнимать щитки, открывать окна, выглядывать в приоткрытые броневые двери, что увеличивало потери в экипаже. Поэтому на крыше рубки был установлен танковый поворотный перископ. Кроме того, использовались танковые смотровые блоки.

В ходе войны на бронекатера обоих проектов была установлена телефонная связь. Командир теперь мог легко связаться с расчетами в башнях, с машинным отделением и кормовым (румпельным) отсеком.

Для уменьшения пожароопасности на катерах была применена система Шатерникова, в которой в бензобаки нагнетались охлажденные выхлопные газы.

В ходе боевых действий на замерзающих реках и озерах требовалось удлинить сроки навигации БКА. Сделать это было нелегко – легкий корпус бронекатера не мог обеспечить безопасного плавания даже в битом льду. Пластины молодого льда сдирали окраску, что вызывало коррозию. Часто повреждались тонкие пластинки гребных винтов. Шуга и мелкий лед забивали систему охлаждения, вызывая перегрев двигателей катеров.

Командир Ю.Ю.Бенуа нашел оригинальный выход из положения. Бронекатер одели в деревянную «шубу». Деревянные доски толщиной 40-50 мм защищали днище и борта катера (на 100-150 мм выше ватерлинии). Деревянная «шуба» почти не меняла осадку катера за счет плавучести дерева. Другой вопрос, что БКА в «шубе» имел меньшую скорость хода.

Э.Э.Паммель спроектировал гребной винт с более толстыми кромками лопастей, причем максимальная скорость катера с упроченными винтами уменьшилась всего на 0,5 узла. Параллельно Паммель предложил специально спроектированное им профилированное устройство, устанавливавшееся так, чтобы гребной винт работал как бы в полунасадке. Это не только улучшало тяговые качества комплекса, но и служило дополнительной защитой винта. Только из-за технологических трудностей военного времени эта полунасадка не пошла в серию и была установлена лишь на одном бронекатере.

Для укрепления корпуса иллюминаторы в нем были заделаны. Исключение было сделано лишь для каюты командира и кубрика.

Для защиты системы охлаждения Ф.Д.Качаев предложил установить в машинном отделении ледовый ящик – цилиндр, высота которого превышала осадку катера. Внутри ставилась решетчатая перегородка, которая задерживала лед, поступающий вместе с забортной водой. Скопившийся мелкий лед или шугу можно было удалить, не покидая машинного отделения. Это простейшее устройство, как показала осенне-зимняя навигация 1942- 1943 гг., оказалось очень надежным.

Для улучшения бытовых условий в 1944 году Ю.Ю.Бенуа предложил устанавливать специально разработанные котлы-плиты, служившие и для отопления, и для приготовления пищи (вместо неудобных примусных плит). Они работали как на жидком, так и на твердом топливе и заслужили полное одобрение личного состава бронекатеров.

Были произведены переделки и в рулевой системе. Рули, несмотря на то, что были защищены тоннелями, часто повреждались. А снятие руля и его ремонт в условиях фронтовых баз, не имеющих специального оборудования, было очень сложным. В итоге конструкцию значительно упростили.

Чтобы увеличить максимальную скорость БКА К.К.Федяевский предложил применить «воздушную смазку». Подаваемый под корпус катера сжатый воздух должен был растекаться по днищу и, изменяя характер его обтекания потоком, уменьшать сопротивление трения. По расчетам скорость должна была повыситься на 2-3 узла. В начале 1944 года были разработаны рабочие чертежи, и к началу навигации на Волге один из катеров пр. 1124 подготовили к эксперименту. В обшивке днища в плоскости одного из носовых шпангоутов прорезали щели. Над ними внутри корпуса приварили водонепроницаемые короба, к которым по трубам подавался сжатый воздух от нагнетателя. Но испытания показали, что при подаче воздуха скорость не увеличилась, а снизилась. Поскольку главные двигатели пошли «в разнос», можно было предположить, что воздух попадал в тоннели, гребные винты, работая в смеси воды с воздухом, становились «легкими». Устранить попадание воздуха к винтам не удалось, и систему пришлось демонтировать.

Продолжение следует