Рождение " Катюши"

Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 14 июля 1941 года в 15 часов 15 минут, экспериментальная отдельная батарея реактивной артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования под командованием капитана И. А. Флерова, состоявшая из 7 установок, нанесла удар по скоплению фашистских войск в районе города Орши. За 15 секунд было выпущено 112 реактивных снарядов. Враг потерял большое количество живой силы, боевой техники, горючего, боеприпасов. Сразу же после первых реактивных залпов в генеральный штаб вермахта поступило паническое донесение: «Русские применили батарею с небывалым количеством орудий. Снаряды фугасно-зажигательные, но необычного действия. Войска, обстрелянные русскими, свидетельствуют: огневой налет подобен урагану. Снаряды разрываются одновременно. Потери в людях значительные…». Так состоялось боевое крещение нового грозного оружия, получившего в народе ласковое имя «Катюша».

История пороховых ракет насчитывает более тысячи пет. С X века китайцы применяли их в боевых действиях. Российский ученый Н. Г. Чернышев в своей книге «Роль русской научно-технической мысли в разработке основ реактивного летания», изданной в 1949 году, писал, что «идея ракеты, неизбежно и независимо рождалась повсеместно там, куда проникло искусство изготовления пороха, опережая возникновение идеи огнестрельного оружия». Имеется много литературных источников, свидетельствующих о том, что в XIV веке в Европе применение пороха и ракет было уже достаточно широко известно. К этому же времени относятся достоверные данные о боевом применении ракет, или как их в то время называли «огненных стрел».

Сведения о предках современных ракет в русской печати появились в начале XVII века. В 1607-1621 годах пушечный мастер Онисим Михайлов составил специальный устав, в котором он обобщил то, что было опубликовано за рубежом, подробно описал «ядра, которые бегают и горят» и методы их изготовления, подчеркивал боевое назначение ракет как средства поджога неприятельских лагерей и осажденных крепостей. Первое в России «Ракетное заведение» для изготовления пороховых ракет было создано в Москве в 1680 году. Позднее подобные заведения возникли и в других городах России. Только в одной Петербургской лаборатории изготовлялось более 100 различных образцов ракет. При Петре I Московская фабрика была превращена в военное предприятие, управлять которым назначались военные люди. В 1717 году на вооружение русской армии принята осветительная 25-мм ракета высотой подъема более километра. Эта ракета была очень удачной и состояла на вооружении более 150 лет.

В конце XVIII – начале XIX века на вооружение русской армии принимается несколько образцов боевых ракет, в частности 2,5- и 3,5-дюймовые ракеты Картомазова. Судить об их боевых качествах сложно, так как в боевых действиях участия они не принимали.

В конце первой четверти XIX века на вооружении русских войск появились фугасные и зажигательные ракеты замечательного конструктора Александра Дмитриевича Засядко, начавшего военную карьеру артиллерийским офицером в войсках Суворова и закончившим ее крупнейшим практиком и теоретиком боевого ракетного оружия. На личные средства он создал в 1815 году полковую пиротехническую лабораторию и через два года изготовил опытные образцы ракет калибром в 2, 2,5 4 дюйма с дальностью стрельбы 1600 и 2700 м и станки для их запуска. По своим характеристикам они превосходили завезенные в Россию зарубежные образцы.

По своему устройству ракеты Засядко представляли собой железные цилиндры, начиненные порохом, которые назывались гильзами. К их передней части крепились граната или сосуд с зажигательной смесью. Для получения устойчивого полета ракета имела деревянный хвост. Станок для запуска ракет представлял собой открытую с двух сторон трубу на деревянной треноге. Был разработан станок и для одновременного запуска шести ракет. Для горных войск Засядко создал облегченные ракетные вьюки. Опытные боевые стрельбы состоялись в Могилеве, где тогда базировалась вторая армия, которой командовал фельдмаршал Барклай де Толли. Специалисты и командующий похвально отозвались о новом оружии, это положило начало внедрению ракет Засядко в войска. Первое время они изготовлялись в Петербургском пиротехническом заведении, а в 1826 году для их производства было создано специальное ракетное заведение близ Петербурга, на Волковом поле.

В боевой обстановке ракеты использовались на Кавказе в 1825 году против конницы. Впервые в мире широкое применение ракет произошло в русско-турецкую войну 1828-1829 годов. Под руководством Засядко зажигательными и фугасными ракетами удачно обстреливался лагерь противника под Браиловым, крепости Шумлу, Силистрию. Ракеты применялись при ночном штурме Ахалцыха. Специально организованные роты ракетчиков участвовали в штурме осажденной Варны. При штурме Силистрии необходимо было возвести мост, но турецкие корабли препятствовали этому. Ракетчики на баржах подошли к ним и дали залп, флагманский корабль загорелся и взорвался. Турки поспешно ретировались.

После войны Засядко создал в Петербурге пиротехническую школу, в которой преподавал до последних дней своей жизни. Результаты своих многолетних исследований он изложил в книге «О деле ракет зажигательных и рикошетных», которой положил начало теоретической разработке полевой реактивной артиллерии. Умер он в 1838 году.

Большую работу по совершенствованию боевых ракет и расширению сферы их боевого применения проделал военный инженер генерал А. А Шильдер. В 30-х годах XIX века им были сконструированы и испытаны специальные ракеты для обороны своих крепостей и осады крепостей противника. Шильдеру принадлежит первенство в использовании ракет в контрминной борьбе при обороне крепостей. Им впервые в истории ракетной техники осуществлен пуск боевой ракеты с помощью электричества. В 1834 году на Неве была испытана разработанная Шильдером металлическая подводная лодка с ракетными пусковыми установками. Запуск ракет мог производиться как из надводного, так и подводного положения.

Выдающийся вклад в развитие ракетного дела внес крупный русский ученый XIX века К. И. Константинов. После окончания Михайловского артиллерийского училища, он был в 1845 году назначен начальником Петербургской пиротехнической школы, а в 1850 году – начальником «Ракетного заведения». Его главная заслуга состоит в прогрессивном для своего времени решении ряда проблем в области ракетной техники. В 1846 году Константинов построил электробаллистический маятник, с помощью которого установил закон изменения движущей силы ракеты по времени. Ему удалось так же определить влияние формы и конструкции ракеты на ее баллистические свойства.

Константинов занимался и непосредственно конструированием ракетного оружия. В начале 50-х годов, проведя большое количество опытов над различными русскими и иностранными ракетами, он создал новые боевые 2, 2,5 и 4-дюймовые ракеты, которые были приняты на вооружение русской армии. Ему удалось найти наиболее выгодное сочетание размеров, формы, массы ракет и порохового заряда. 4-дюймовые ракеты Константинова, снаряженные 4-кг гранатами, имели максимальную дальность стрельбы 4150 м, а 4-дюймовые зажигательные – 4260 м.

2-дюймовая (50-мм) боевая ракета обр. 1851 г. на станке конструкции К. И. Константинова

Ракеты А Д. Засядко. Гранатная ракета (слева), зажигательная ракета (справа)

Особое внимание Константинов уделял совершенствованию процесса производства ракет. Он разработал основные станки и устройства для этой отрасли производства, внедрил автоматический контроль и управление отдельными операциями.

В это время в Англии вопросами ракетного производства занимался офицер Конгрев. Ему создали такую рекламу, что ракетами Конгрева заинтересовались и правящие круги России. Константинов был командирован в Англию для ознакомления с работами Конгрева и выяснения возможности приобретения его завода. Однако Константинов сообщил, что завод Конгрева «дряхлейшее предприятие, а «секреты» Конгрева для русских артиллеристов не представляют никакого секрета».

Ракеты Константинова прошли боевое крещение в Крымскую компанию. Они, имея легкие станки и вдвое большую, чем у гладкоствольных орудий дальность стрельбы, размещались в оконных проемах домов и, будучи недосягаемы для артиллерии неприятеля, наносили ему значительный урон, особенно пехоте. Одно из описаний действия русских ракет содержится в рапорте начальника артиллерии Отдельного Кавказского корпуса в боях 7 августа 1854 года: «Приведя в страх неприятеля, у которого этих снарядов до сего времени не замечено, ракеты неожиданностью и новизной своего употребления не только произвели сильное нравственное впечатление на его пехоту, но, будучи метко направлены, наносили и действительный вред массам, особенно во время преследования…».

К. И. Константинов умер в 1871 году. «Ракетное заведение» возглавил его талантливый ученик генерал В. В. Нечаев. После смерти Константинова остались труды, которыми он обогатил ракетное дело. В книге «О боевых ракетах» писал, что «ракеты – есть оружие, могущее быть полезным в военном деле даже в своем нынешнем состоянии и сверх того подлежащее усовершенствованиям, которые призовут его оказать высокие заслуги военной силе нашего отечества». Слова выдающегося изобретателя оказались пророческими.

В 70-х годах XIX века орудия нарезной артиллерии стали намного превосходить гладкоствольные по дальности и точности стрельбы. Так как уровень науки и техники того времени не позволял добиться существенного улучшения характеристик ракет, интерес к ракетам снизился и постепенно их производство прекратилось.

Открытия и изобретения русских артиллеристов XIX века легли в основу разработки советскими учеными реактивной артиллерии. Первым научным центром по проектированию ракет была лаборатория в Петрограде при артиллерийском полигоне. В ней с 1920 года работали видные изобретатели – инженер-химик Н. И. Тихомиров и инженер В. А. Артемьев. Тихомиров начал работать в области ракетной техники с 1894 года. До 1897 года им проводились опыты с небольшими пороховыми моделями. В 1912 году Тихомиров представил морскому министру адмиралу Бирилеву проект пороховой ракеты. В 1915 году он получил охранное свидетельство № 309 на свое изобретение, а в следующем году – положительное заключение председателя отдела Московского военнопромышленного комитета профессора Н. Е. Жуковского. В 1915 году полковник И. П. Граве предложил снаряжать боевые ракеты бездымным пироксилиновым порохом.

3 мая 1919 года Тихомиров обратился через управляющего делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевича к В. И. Ленину с просьбой предоставить возможность осуществить свое изобретение. Несмотря на трудные годы гражданской войны и интервенции, в 1921 году Реввоенсоветом республики было дано указание о срочном развертывании работ по реализации изобретения, признав его имеющим государственное значение.

С 1 марта 1921 года начала работу «Лаборатория для разработки изобретений Н. И. Тихомирова». В представленном лаборатории двухэтажном доме № 3 по Тихвинской улице в Москве были оборудованы пиротехническая и химическая лаборатории и механическая мастерская с 17 станками. Для снаряжения ракет было решено применить бездымный порох на нелетучем растворителе, разработка которого велась в Петрограде сотрудниками отделения порохов и взрывчатых веществ Государственного научно-технического института О. Г. Филипповым и С. А. Сериковым под руководством Тихомирова. Рецептуру нового бездымного пороха под маркой ПТП (периксолино-тротиловый порох) сочетание размеров, формы, массы ракет и порохового заряда. 4-дюймовые ракеты Константинова, снаряженные 4-кг гранатами, имели максимальную дальность стрельбы 4150 м, а 4-дюймовые зажигательные – 4260 м.

Механизированная установка МУ-1

Первая опытная механизированная установка для стрельбы РС-132

В 1923 году лаборатории было поручено проверить опытным путем увеличение дальнобойности существующих мин при помощи ракетного двигателя. Проведенные В. А Артемьевым в 1924 году на Главном артиллерийском полигоне под Ленинградом пуски 21 мины дали десятикратное увеличение дальности их полета за счет реактивного заряда.

Основные работы лаборатории, связанные с разработкой и изготовлением бездымного шашечного пороха, стендовыми испытаниями и опытными стрельбами на полигоне, проводились в Ленинграде, поэтому лаборатория в 1925 году полностью перебазировалась в Ленинград.

Весной 1928 года на полигоне были проведены первые пуски снарядов, снаряженных шашечным порохом. Первый 82-мм снаряд, наполненный шашками из бездымного пороха, взлетел в воздух 3 марта 1928 года и пролетел 1300 м. Артемьев, поводивший эти пуски, писал: «Это была первая ракета на бездымном порохе. Нет данных, которые удостоверяли бы изготовление в иностранных армиях ракетных снарядов (мин) на бездымном порохе ранее, чем в нашей стране и приоритет принадлежит Советскому Союзу. Созданием этой пороховой ракеты на бездымном порохе был заложен фундамент для конструктивного оформления ракетных снарядов к «Катюше», оказавшей существенную помощь нашей Советской Армии во время Великой Отечественной войны». Правда следует отметить, что первый снаряд на бездымном порохе не был чисто реактивным, а активно-реактивного действия. Его выстреливали из миномета, который сообщал снаряду некоторую начальную скорость и задавал нужное направление полета. Реактивный же двигатель собственно снаряда развивал свою тягу уже в полете. Такая конструкция позволяла получить большую дальность и устойчивый полет, но при этом нужен был тяжелый миномет и прочный снаряд, способный выдержать большие ускорения при выстреле.

В результате успешно проведенных пусков ракет на бездымном порохе, в 1928 году лаборатория была расширена и получила наименование Газодинамической лаборатории. Она подчинялась Военно-научно-исследовательскому комитету при Реввоенсовете СССР.

Тихомиров умер в 1930 году. Начальником лаборатории стал артиллерийский инженер Б. С. Петропавловский, первым рассчитавший, изготовивший и испытавший снаряды чисто реактивного действия на бездымном пироксилиново-тротиловом порохе. Был освоен технологический процесс и налажено опытное производство пороховых шашек, изучены их баллистические свойства, определены законы их горения в камерах с соплом и проведены летные испытания первого этапа. В 1931-32 годах начальником лаборатории был Н. Я. Ильин, потом на этом посту его сменил авиационный инженер-механик И. Т. Клейменов.

В 1930 году началась разработка 82-мм и 132-мм ракетных снарядов. Калибр определялся диаметром плотно уложенного пакета семи 24-мм (72мм) или 40-мм (122 мм) пороховых шашек и толщины двух стенок снаряда по 5 мм. И сразу же перед конструкторами встала основная для всех реактивных снарядов проблема – обеспечение приемлемой кучности стрельбы, которая зависит от устойчивости полета. Проверялись самые различные конструктивные решения. Пытались придавать реактивному снаряду вращение в полете. Для этого часть пороховых газов выпускалась через наклонные боковые отверстия в корпусе. Но более или менее удовлетворительные результаты достигались при расходе трети порохового заряда только на вращение, что приводило к потере дальности стрельбы. В последствии к этому способу стабилизации вернулись в так называемых турбореактивных снарядах, но при этом отверстия были направлены не только вбок, но и назад, что создавало дополнительную к основному соплу реактивную тягу. Г. Э. Лангемак предложил выстреливать реактивный снаряд из обычного орудия. Для этого на корпусе снаряда были сделаны спиральные нарезы. При испытании снаряд не вылетел из ствола, а заклинился у самого дульного среза и стал разворачивать пушку в сторону наблюдавших стрельбу. К счастью, обошлось без жертв. Были попытки стабилизировать полет с помощью предварительной раскрутки электромотором, но и они закончились неудачей.

Неудачи были заложены в самой идее – стабилизировать полет с помощью оперения, не выходящего за габариты снаряда. В этом сказывалась определенная инертность, так как изобретатели, по аналогии со ствольной артиллерией, представляли пусковую установку только в форме трубы. Были испробованы 4, 8, 16 и 24 лопасти из дюралюминия и стали. Предлагались стабилизаторы самой различной формы – Т-образные, кольцевые, отнесенные далеко за сопло, стабилизаторы из тонких стальных лопастей, предварительно свернутые в рулон и раскрывающихся в полете. Но все было напрасно, снаряды «рыскали» по всему полигону.

Решение проблемы нашел В. А Артемьев, которого кучность совершенно не заботила, так как его группа в то время работала над осветительными, агитационными и сигнальными снарядами. В начале 1933 года Артемьев с простейшей пусковой установки стреляет осветительными снарядами со стабилизаторами, значительно выходящими за калибр снаряда, и они летят устойчиво, без «рысканья».

К 1931 году были созданы опытные образцы осколочного реактивного снаряда РС-82 и осколочно-фугасного РС-132 с дальностью стрельбы 5-6 км. Оба снаряда первоначально предназначались для вооружения самолетов. В 1932 году начались летно-полигонные стрельбы РС-82 с самолета И-4. Летом того же года в присутствии М. Н. Тухачевского были проведены первые официальные стрельбы, а с 1932 года велись работы по вооружению самолетов Р-5 и ТБ-1 снарядами РС-82 и РС-132. К 1933 году в ГДЛ были рассчитаны и отстреляны десятки реактивных снарядов разнообразных типов и конструкций, запускаемых как с наземных, так и с самолетных установок. С 1933 года в ГДЛ решили все усилия сосредоточить на 82-мм и 132-мм реактивных снарядах с оперением, выходящим за габарит.

Боевая машина БМ-13-16

В 1934 году разрозненные организации были объединены в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). Начальником института был назначен военный инженер И. Т. Клейменов, а заместителем по научной части – Г. Э. Лангемак. Главным объектом работ РНИИ стала наземная установка для стрельбы реактивными снарядами. В институте продолжались работы по повышению кучности и дальности наземной стрельбы. Было установлено, что на кучности стрельбы заметно отражается смещение центра тяжести снарядов с его геометрической оси, поэтому была введена отбраковка снарядов по этому признаку. В общей сложности было исследовано влияние на точность стрельбы 25 факторов.

В то время конструкторская мысль не могла оторваться от одиночных пусковых станков. Концепция пускового устройства была выражена в условиях конкурса, объявленного 5 июля 1938 года. В нем приняли участие 18 ведущих инженеров института. В течение двух недель надо было разработать «объект 138». Условиями конкурса предусматривалось использовать автомобиль как транспортное средство, перевозящее комплект пусковых станков массой не более 120 кг каждый. На стартовой позиции станки должны были сниматься с автомобиля, устанавливаться на земле с минимальным интервалом в 10 м. К указанному в условиях конкурса сроку заявок не поступило. И только 27 августа 1938 года неожиданно для многих старший инженер группы № 1 И.И. Гвай представил проект «механизированной многозарядной, размещенной на автомобиле ЗИС-5 установки для стрельбы реактивными снарядами». Станки на машине сводились в единый залповый аппарат – в общий конструктивный блок с 24 направляющими. Гвай предлагал разместить поперек продольной оси машины 2-метровые направляющие типа «флейта», которые применялись в авиации на бомбардировщиках СБ. В качестве снарядов использовались без изменения авиационные снаряды РС-132. Техническое выполнение проекта по самоходной пусковой установке было поручено коллективу конструкторов во главе с И. И. Гваем, в который входили А. П. Павленко, А С. Попов и другие.

В октябре 1938 года был разработан проект первой 24-зарядной самоходной пусковой установки для стрельбы 132-мм реактивными снарядами. Ее смонтировали на институтском ЗИС-5 в мастерских РНИИ к началу декабря 1938 года и подготовили к испытаниям. 24 направляющих желобкового типа были установлены на специальной раме в поперечном направлении по отношению к продольной оси машины.

Параллельно с созданием пусковой установки коллектив под руководством инженера Л. Э. Шварца разрабатывал специальные 132-мм реактивные снаряды. К декабрю 1938 года была разработана опытная партия зажигательных снарядов, баллистические характеристики которых мало отличались от характеристик авиационных РС-132.

Машина прошла пробные испытания на Софринском артполигоне с декабря 1938 года по февраль 1939 года. Они подтвердили правильность выбранного пути, но и выявили крупные конструктивные и эксплуатационные недостатки опытного образца. Пуск снарядов можно было производить только перпендикулярно продольной оси автомобиля, причем струи раскаленных газов повреждали элементы конструкции и автомашину. Не обеспечивалась также безопасность при управлении огнем из кабины. Пусковая установка сильно раскачивалась, что ухудшало кучность стрельбы. Заряжание установки с передней части направляющих производить было неудобно и требовало много времени. Автомашина ЗИС -5 имела ограниченную проходимость. Несмотря на существенные недостатки, комиссия в своем заключении указала, что «…представленные на войсковые испытания ракетные снаряды при устранении указанных недостатков являются надежным средством артиллерийского вооружения и ценным вкладом в развитие ракетно-артиллерийского дела».

Учтя замечания комиссии, коллектив РНИИ начал работы по совершенствованию снарядов и установки. Доработкой конструкции снарядов занимались работники института А. С. Пономаренко, Д. А. Шитов, В. А Артемьев, Л. Э. Шварц, Е. С. Петров и технологи одного из заводов. В РС-132 дисковая диафрагма была заменена колосниковой, при этом значительно уменьшился выброс несгоревших частиц, что повысило безопасность стрельбы, и снизило рассеивание снарядов по дальности. Так как большинство отказов и затяжное воспламенение ракетного заряда происходило из-за отсыревания или разрушения миткалевого воспламенителя, его заменили влагоустойчивым в жестком футляре. Вместо одного центрального пиропатрона было введено дублированное зажигание при помощи двух пиросвечей. Они размещались на переднем ведущем пояске снаряда по обе стороны от направляющего штифта. Это позволило значительно сократить время заряжания боевой машины, так как при выдвижении снаряда на направляющие электроконтакты пиросвечей автоматически приходили в соприкосновение с токоподводящими контактами направляющей планки. Литые дюралевые стабилизаторы заменили стальными штампованными, сваренными из двух половинок. Вес их немного увеличился, зато жесткость за счет продольных гофров возросла в несколько раз.

Ведущие конструкторы РНИИ А С. Попов и С. М. Степанов возглавили работы по созданию нового образца пусковой установки. В феврале 1939 года были подготовлены чертежи, и через три месяца в мастерских института была изготовлена 24-зарядная установка, получившая название «механизированная установка 1-й образец» (МУ-1).

В основу ее конструкции положен первый вариант с рядом изменений. Она была смонтирована на шасси ЗИС-б. Направляющие располагались на раме в шахматном порядке. Угол возвышения направляющих мог изменяться от +15 до +45 градусов. Для возможности наведения по горизонтали на 5 градусов в обе стороны, раму пакета поставили на вертикальную ось, а под концами ее на шасси смонтировали салазки. Справа от пакета расположили привод механизмов наведения, артиллерийский прицел и панораму от 122-мм гаубицы. Наведение по горизонтали и вертикали осуществлял один наводчик. Для повышения устойчивости при стрельбе на машине имелись два складывающихся домкрата, которые вывешивали тыльную часть установки в боевом положении.

В начале июня 1939 года провели испытания установки МУ-1. Комиссия отметила, что наряду с положительными качествами новой конструкции ряд недостатков, выявленных в первом варианте, остался не устраненным. Несмотря на это, было решено допустить установку к полигонным испытаниям.

В начале апреля 1939 года ведущие конструкторы А. С. Попов и В. Н. Галковский представили два новых проекта самоходной многозарядной пусковой установки. Проект Попова представлял собой несколько измененный вариант с поперечным расположением 24 направляющих. Галковский предложил принципиально новую схему с 16 направляющими, расположенными вдоль машины. Конструктивная разработка велась при активном участии А П. Павленко.

В апреле 1939 года технический совет института одобрил проект Галковского и Павленко. Машина получила наименование «механизированная установка 2-й образец» (МУ-2). Она имела 16 направляющих желобкового типа, расположенных вдоль оси машины. Каждые две направляющие располагались друг над другом и соединялись между собой. Таким образом, пакет состоял из 8 спарок. При стрельбе задняя часть машины вывешивалась на двух домкратах, находившихся вблизи центра тяжести, что практически уничтожило раскачивание машины. Заряжание производилось с казенной части, что создавало больше удобств в работе расчета при заряжании и позволило значительно ускорить этот процесс. Коммутирующие устройство зажигания, расположен' ное в кабине, позволяло выпустить все 16 снарядов за 7-10 секунд. Увеличение длины направляющих до 5 метров значительно увеличило кучность стрельбы.

Создание технического проекта, составление технической конструкторской документации, постройка и испытание установки проводились под руководством И. И. Гвая конструкторами В. Н. Галковским, A, П. Павленко, А С. Поповым, Н. М. Давыдовым, С. А. Пивоваровым, С. С. Смирновым, И. В. Ярополовым. В августе 1939 года пусковая установка была изготовлена и прошла заводские испытания. 19 сентября она была принята от РНИИ представителем Главного артиллерийского управления Красной Армии для полигонных испытаний.

Кроме удлинения направляющих, для эффективного использования с наземных установок необходимо было доработать и сам снаряд. Для повышения дальности стрельбы большое значение имели исследования Лангемака, показавшие, что оптимальная длина ракетных камер лежит в пределах 5-6 калибров, что вдвое превышает длину камер авиационных снарядов примерно вдвое и обеспечивает дальность полет до 12 км. Однако приняли решение ограничиться дальностью 8,5 км с тем, чтобы увеличить массу боевой части. К лету 1939 года был создан 132-мм реактивный осколочно-фугасный снаряд РОФС-132 (впоследствии М-13) для стрельбы с наземных установок, который стал удовлетворять требованиям ГАУ, и сохранился в производстве в течение всей войны. Он имел несколько лучшие, чем РС-132, аэродинамические характеристики, что позволило получить более высокую кучность. Промышленность получила от Главного артиллерийского управления заказ на изготовление опытной партии снарядов, и в 1940 году один из московских заводов изготовил 1000 снарядов М-13.

С 28 сентября по 9 ноября 1939 года на ленинградском научно-испытательном артиллерийском полигоне проводились полигонные испытания 132- и 203-мм осколочно-фугасных реактивных снарядов, пусковых установок МУ-1, МУ-2 и универсальной пусковой установки. Испытания выдержали только пусковая установка МУ-2 и реактивный снаряд М-13. В конце декабря 1939 года реактивный снаряд М-13 и пусковая установка МУ-2 были одобрены Главным артиллерийским управлением Красной Армии, и РНИИ дан заказ на изготовление пяти таких установок для проведения войсковых испытаний. Кроме того, артиллерийское управление ВМФ заказало одну пусковую установку для использования ее в системе береговой обороны.

К осени 1940 года в РНИИ были изготовлены шесть пусковых установок МУ-2. Пять из них отправили на полигон для проведения испытательных стрельб. Шестую установку вместе с партией сигнальных и осветительных 140-мм реактивных снарядов, разработанных под руководством B. А Артемьева и Л. Э. Шварца, отгрузили в Севастополь.

Сложнее оказалось разместить заказ на серийное изготовление боевых машин. Только в феврале 1941 года Наркомат общего машиностроения издал приказ об организации производства установок на воронежском заводе имени Коминтерна с изготовлением опытного образца к 1 июля и 40 штук к концу 1941 года. Завод к началу войны построил 2 установки и к тому же значительно улучшил технологичность деталей и узлов.

17 июня 1941 года на полигоне под Москвой проходил смотр образцов вооружения Красной Армии, в том числе и экспериментальных пусковых установок реактивных снарядов, изготовленных в мастерских РНИИ и на Воронежском заводе. Присутствовавшие на показе высшие должностные лица наркоматов обороны, вооружения, боеприпасов и начальник Генерального штаба Г. К. Жуков дали высокую оценку новому оружию. 21 июня 1941 года, буквально за несколько часов до начала войны, было принято решение о развертывании серийного производства пусковых установок и реактивных снарядов к ним. А из семи проходивших испытания установок впоследствии была сформирована экспериментальная батарея Флерова.

После успешного боевого крещения первых реактивных батарей. Государственный комитет обороны поставил задачу: в наикратчайший срок развернуть массовое производство реактивных снарядов и пусковых установок, а также сформировать соответствующие части. Так как все заводы оборонных отраслей были полностью загружены военными заказами, и, учитывая относительную простоту по сравнению с артиллерийскими системами, было решено к производству пусковых установок и реактивных снарядов предприятия почти всех гражданских наркоматов.

Головным предприятием по доработке технической документации и серийному производству был назначен московский завод «Компрессор». К этой работе завод приступил 30 июня. Было создано единое СКВ под руководством главного конструктора В. П. Бардина (будущего академика, создателя наземного оборудования для запуска практически всех космических и боевых ракет). Работа шла круглосуточно. В качестве консультантов были привлечены представители института И, И. Гвай и А. П. Павленко.

В связи с отсутствием чертежей завода имени Коминтерна, подготовка производства была начата по чертежам экспериментальной установки РНИИ. В процессе подготовки специалисты СКБ внесли в них ряд конструктивных и технологических изменений. Прежде всего были усовершенствованы электроконтакты направляющих. С момента получения чертежей с завода имени Коминтерна, в СКБ начался процесс их доработки. Представленные чертежи были некомплектны и, кроме того, в них не были учтены внесенные в конструкцию пусковой установки изменения.

5 июля 1941 года были произведены полигонные испытания двух установок, выпущенных заводом имени Коминтерна по чертежам его КБ. В результате была уточнена конструкция задней опоры поворотной рамы и высказаны предложения по устранению и других выявленных недостатков. Наиболее существенные доработки были произведены в конструкции направляющих в части увеличения их прочности, повышения надежности пусковых электроконтактов, обеспечения требуемой параллельности.

Так, направляющие плоскости, по которым движутся снаряды, были привернуты к балкам винтами. После каждого выстрела их приходилось подтягивать. Крепление винтами заменили двухрядным шахматным заклепочным соединением с применением заклепок с потайной головкой. Применили более совершенную направляющую типа «балка» вместо направляющей типа «спарка», которая устанавливалась на опытных образцах. Был разработан электроконтактный механизм нового типа с ползуном и металлическим кожухом для защиты проводника, идущего от аккумуляторной батареи к контактам. Такое конструктивное решение значительно повысило надежность установки и практически устранило несход ракетных снарядов с направляющих.

С начала августа 1941 года в СКБ начался завершающий этап выпуска единых чертежей на пусковую установку. Работы велись в направлении повышения надежности пуска ракет, уменьшения рассеивания реактивных снарядов при стрельбе, улучшения технологичности конструкции и повышения эксплуатационных качеств.

В августе серийная установка была принята на вооружение Красной Армии, ей было присвоено официальное название «боевая машина – 13» (БМ-13), чертежи утверждены для массового производства. Успешно справившись с работой по созданию серийной установки БМ-13, «Компрессор» стал не только головным по их производству, но и СКБ завода стало головным по разработке и совершенствованию новых реактивных систем и играло эту роль до конца войны.

В помощь «Компрессору» для изготовления отдельных узлов и деталей установки сразу же были подключены заводы Москвы и Московской области: Пресненский механический завод имени М, И. Калинина, «Красная Пресня», «Красный факел», «Манометр», 1-й и 2-й часовые, «Стекломашина», заводы трикотажных машин, измерительных приборов, «Буровая техника». Коломенский машиностроительный имени

В. В. Куйбышева, станкостроительный имени С, Орджоникидзе и другие производства, «Компрессор» собирал установки и изготовлял ряд ее основных узлов и деталей.

За очень короткое время, кроме Компрессора, еще на нескольких заводах был налажен серийный выпуск боевых машин БМ-13-16 (последняя цифра – количество направляющих), и вскоре Западный фронт начал получать новые батареи и дивизионы ракетных установок, которые защищали дорогу на Москву на рубеже рек Северная Двина – Днепр. Под Ельней и Ярцовом врагу были нанесены сильнейшие удары и задержано его продвижение на Москву. Постепенно и на всех фронтах начали появляться соединения ракетных установок, получивших звание гвардейских минометов.

Михаил ВИНИЧЕНКО