ТЕМА 2

ЗАРУБЕЖНАЯ[31] АЗИЯ

Зарубежная Азия – огромный по размерам регион мира, занимающий 27,7 млн км² с населением около 5 млрд человек. Политическая карта его формировалась на протяжении многих столетий, постепенно видоизменяясь под влиянием почти не прекращавшихся захватнических войн, а с конца XV в. – также колониальных захватов территорий европейскими странами. Еще после окончания Второй мировой войны здесь находились обширные колониальные владения Великобритании (включая Индию), Франции (страны Индокитая), Нидерландов (Нидерландская Индия – как тогда называли Индонезию), а также небольшие «осколки» бывшей португальской империи. Кроме того, многие из формально независимых стран зарубежной Азии (Иран, Афганистан, да и Китай) еще в XIX в. были фактически разделены на сферы влияния великими державами той эпохи.

Современная политическая карта региона выглядит совершенно иначе. В результате процесса деколонизации, наступившего сразу после Второй мировой войны, более 20 стран зарубежной Азии получили политическую независимость. А в начале XXI в. здесь насчитывается уже 38 суверенных государств, и все они являются членами ООН. Колониальных же владений фактически не осталось.

Особенности природных условий, исторического развития, географического положения зарубежной Азии привели к тому, что страны этого региона отличаются огромным разнообразием.

Начнем с того, что они чрезвычайно различны по размерам территории. Так, две из них можно отнести к странам-гигантам – это Китай и Индия. Четыре страны – Саудовскую Аравию, Индонезию, Иран и Монголию – следует отнести к категории очень больших: они имеют площадь от 1,5 млн до 2,2 млн км². Еще шесть стран – Пакистан, Турция, Афганистан, Мьянма, Йемен и Таиланд – занимают территорию от 500 тыс. до 1млнкм², т. е. тоже могут быть отнесены к большим странам. Далее следует самая многочисленная группа стран, имеющих площадь от 100 до 500 тыс. км²; среди них – Бангладеш, Вьетнам, Ирак, КНДР, Малайзия, Сирия, Япония и др. Но есть в зарубежной Азии и сравнительно небольшие страны с территорией менее 100 тыс. км² (например, ОАЭ, Шри-Ланка, Республика Корея) и менее 20 тыс. км² (например, Израиль, Кипр, Кувейт, Ливан). Наконец, три страны (Бахрейн, Мальдивская Республика и Сингапур) занимают менее 1 тыс. км² каждая. Вот и получается, что огромный Китай по площади превосходит крошечные Мальдивы в 32 тыс. раз!

Не менее разительны различия между странами региона и по численности населения. В роли государств-гигантов, численность жителей которых уже превзошла рубеж в 1 млрд человек, выступают Китай и Индия. Кроме того, в первую десятку стран мира с населением более 100 млн человек входят еще четыре азиатских государства – Индонезия, Пакистан, Бангладеш и Япония. Пять стран (Вьетнам, Филиппины, Иран, Турция и Таиланд) имеют от 50 млн до 100 млн жителей, еще десять государств (Мьянма, Республика Корея, КНДР, Ирак, Непал, Малайзия, Саудовская Аравия, Афганистан, Йемен, Шри-Ланка) – от 20 млн до 50 млн человек. Население остальных стран региона сравнительно невелико. Два из них попадают в рубрику от 10 млн до 20 млн (Сирия, Камбоджа), население десяти – менее 10 млн человек. Самые же маленькие по численности жителей государства зарубежной Азии, с населением до 1 млн человек, – это Бахрейн, Бруней, Катар, Кипр, Бутан и Мальдивы. Хотя в этом случае Мальдивы, занимающие по числу жителей 168-е место в мире, уступают Китаю «лишь» в 3490 раз.

Существенны различия между странами зарубежной Азии и по особенностям их географического положения. Правда, из 39 суверенных государств подавляющее большинство имеют выход к морю. В том числе 25 нужно отнести просто к приморским, 4 (Кипр, Бахрейн, Шри-Ланка и Сингапур) – к островным и еще 4 (Индонезия, Филиппины, Япония, Мальдивы) – к странам-архипелагам. Но зато среди шести внутриконтинентальных, не имеющих выхода к морю, государств оказывается Монголия– самая большая по территории внутриконтинентальная страна мира. В эту же группу входят Афганистан, Иордания, Непал, Бутан и Лаос.

Различия между государствами зарубежной Азии по уровню социально-экономического развития также весьма существенны. Начать с того, что из 39 стран только Япония и Израиль до недавнего времени относились к экономически развитым; теперь в эту группу включают также Республику Корея и Сингапур. Но и среди развивающихся стран региона есть как значительно более «продвинутые» (Китай, Индия, Пакистан, Турция), так и относящиеся к категории наименее развитых (Афганистан, Йемен, Бангладеш, Мальдивы, Непал, Бутан, Мьянма, Лаос). Особое место в регионе занимают нефтедобывающие и нефтеэкспортирующие государства Юго-Западной Азии и Бруней, а также группа новых индустриальных стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Различия между ними наглядно проявляются в синтетическом показателе душевого ВВП. До недавнего времени безусловными лидерами в регионе были Япония, Республика Корея и Израиль с показателями душевого ВВП от 25 до 35 тыс. долл., а также Сингапур. Но в начале XXI в. их обогнали некоторые небольшие нефтедобывающие страны Персидского залива, в особенности Катар (76 тыс. долл. в 2007 г.), Кувейт и ОАЭ (по 55 тыс. долл.). На другом полюсе, как и можно было ожидать, находятся такие наименее развитые страны, как Бангладеш, Мьянма, Непал, Лаос, Камбоджа, Бутан, Тимор-Лесте с показателями от 1 до 2 тыс. долл. Однако показатели Индии, Пакистана, Вьетнама тоже находятся в пределах от 2 до 3 тыс. долл., а Индонезии и Филиппин – от 3 до 4 тыс. долл.

Характеристика политической карты традиционно включает в себя также данные о формах правления и административно-территориального устройства стран.

В зарубежной Азии представлены все известные ныне формы правления: из 39 суверенных государств 26 относятся к республикам (преимущественно президентским) и 13 – к монархиям. Примерами республик могут служить Китай, Индия, Пакистан, Индонезия, Южная Корея, Сирия, Израиль.[32]

При этом, однако, нужно иметь в виду, что в зарубежной Азии республиканский строй в некоторых случаях совсем не является синонимом такого понятия, как «демократия». Напротив, нередко он олицетворяет авторитарные и даже откровенно диктаторские режимы. В качестве примеров можно привести периоды правления президентов Пак Чжон Хи в Республике Корея (1961–1979), Фердинанда Маркоса на Филиппинах (1963–1986), генерала Сухарто в Индонезии (1968–1998), Хафеза Асада в Сирии (1971–2000), Ким Ир Сена в КНДР (1972–1994). Но едва ли не самый яркий пример такого рода являло собой президентство Саддама Хусейна в Ираке (с 1979 г. до начала 2003 г.).

Среди девяти конституционных монархий зарубежной Азии есть одна империя (Япония), четыре королевства (Бутан, Иордания, Камбоджа и Таиланд), два эмирата (Кувейт и Бахрейн) и один султанат (Малайзия). А к пяти абсолютным монархиям принято относить Бруней, Катар, ОАЭ, Оман и Саудовскую Аравию. Это означает, что здесь расположены все существующие ныне абсолютные монархии. Можно добавить, что до сравнительно недавнего времени государств с монархическим строем в регионе было еще больше: до 1958 г. он существовал в Ираке, до 1973 г. – в Афганистане, до 1979 г. – в Иране. Однако есть и обратные примеры: в 2008 г. в Непале была упразднена монархия, просуществовавшая 240 лет.

Две страны зарубежной Азии относят к разряду теократических монархий. Это Саудовская Аравия и Бруней, где соответственно король и султан стоят во главе не только государства, но и церковной власти. Собственно говоря, к числу теократических государств можно отнести и Исламскую Республику Иран, главой которой по конституции является религиозный руководитель – аятолла, определяющий генеральную линию развития государства и осуществляющий контроль за ее претворением в жизнь. Консервативная мусульманская верхушка контролирует армию, спецслужбы, суды, телевидение, опираясь при этом и на свою вооруженную структуру – Корпус стражей исламской революции. Иными словами, ислам шиитского направления, возведенный в ранг государственной политики, определяет основные принципы всего существования Ирана, стремится не допустить распространения либеральных взглядов.

По характеру административно-территориального устройства государства зарубежной Азии более однородны. Из 39 стран 33 имеют унитарное и только 6 (Индия, Пакистан, Малайзия, Мьянма и ОАЭ и с 2008 г. Непал) – федеративное государственное устройство. При этом федерации в Малайзии и ОАЭ отличаются некоторой оригинальностью. В первой из них, являющейся федерацией 13 султанатов, глава государства, называемый Верховным главой, раз в пять лет избирается на Совете правителей из числа местных султанов. Во второй, представляющей собой федерацию семи эмиратов, глава государства также избирается раз в пять лет на Совете эмиров.

Членение зарубежной Азии на субрегионы в географической литературе можно считать общепринятым: обычно выделяют Юго-Западную Азию (ЮЗА), Южную Азию, Юго-Восточную Азию (ЮВА) и Восточную (или Центрально-Восточную) Азию.[33] По существу, это культурно-исторические регионы, в которых находит отражение комплекс исторических, этнолингвистических, религиозных факторов, сочетающихся с заметными природными различиями. Общее представление о таком четырехчленном подразделении дают таблица 25 и рисунок 76.

Рис. 76. Субрегионы зарубежной Азии

Анализ этих данных красноречиво свидетельствует о том, что по размерам территории и численности населения первенство принадлежит региону Восточной Азии – благодаря, естественно, Китаю. Второе место по населению за Южной Азией – благодаря Индии. А по числу стран впереди Юго-Западная Азия, где преобладают сравнительно небольшие по территории и особенно по населению государства.

Таблица 25

СУБРЕГИОНЫ ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ

Несмотря на относительную устойчивость современной политической карты зарубежной Азии, во второй половине XX в. этот регион не избежал многочисленных политических и военно-политических конфликтов, значительная часть которых досталась, так сказать, в наследство XXI в. Особое место среди них занимают противостояния с применением вооруженной силы. Международная статистика свидетельствует о том, что в 20 таких «горячих точках» в 60—90-х гг. XX в. погибли более 600 тыс. человек. В основе большинства конфликтов лежат территориальные споры, сепаратистские движения, этнорелигиозные разногласия. При этом они имеют место в каждом из четырех субрегионов зарубежной Азии.

Начнем с Юго-Западной Азии, которая, несмотря на свое относительное арабо-мусульманское единство, по продолжительности и «горячему» характеру конфликтов, пожалуй, занимает во всем регионе первое место. Достаточно назвать израильско-палестинскую, курдистанскую, кипрскую и афганскую проблемы.

Израильско-палестинская проблема имеет уже более чем полувековую историю, оставаясь на протяжении всего этого времени едва ли не самой сложной, привлекающей внимание не только стран субрегиона, но и всего мирового сообщества. Десятилетиями казалось, что решения ее найти так и не удастся: уже не одно поколение израильтян и палестинцев выросло в атмосфере взаимной ненависти и непрекращающихся острых конфронтаций. И только в последнее время мирный процесс стал большей или меньшей реальностью.

Все началось с того, что в конце 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла историческую резолюцию № 181, согласно которой на небольшой территории Палестины (раньше она была владением Турецкой, или Османской, империи, а в 1920 г. Лига Наций выдала мандат на управление ею Великобритании) должны были образоваться два независимых государства – арабское и еврейское. При этом были определены и линии раздела. А святой не только для тех и других, но и для христиан город Иерусалим, чтобы не стать «яблоком раздора», должен был получить международный статус. Именно на основе этой резолюции в 1948 г. было создано государство Израиль. Но ее вторая часть, касающаяся палестинского государства, так и не была реализована. После провозглашения государства Израиль пять арабских стран направили в Палестину свои войска, чтобы сразу же его уничтожить. Началась первая арабо-израильская война, но арабы ее проиграли, и Израилю удалось увеличить свою территорию с 14 тыс. до 21 тыс. км². Однако западный берег р. Иордан и восточная часть Иерусалима с Храмовой горой, где находятся главные святые места трех религий – христианской, иудейской и мусульманской – остались за Иорданией. Вторая арабо-израильская война 1956 г., в которой на стороне Израиля участвовали Англия и Франция, не внесла изменений в палестинскую ситуацию. Зато третья, так называемая шестидневная, война в июне 1967 г. изменила ее радикально. В результате этой войны Израиль получил от Иордании западный берег реки Иордан и восточную часть Иерусалима. На западном берегу началось строительство израильских поселений. Кроме того, Израиль ввел свои войска в Южный Ливан, захватил у Сирии стратегически важные Голанские высоты. Парламент Израиля еще в 1950 г. объявил Западный Иерусалим столицей своей страны, а в 1980 г. он провозгласил «вечной и неделимой» столицей весь Иерусалим, включая его восточную, арабскую часть. Арабо-израильские войны привели также к тому, что более 4 млн палестинцев оказались вынужденными эмигрировать, преимущественно в соседние арабские страны – Египет, Ливан, Сирию, Иорданию, где возникли многочисленные лагеря беженцев.

В ответ на все это палестинцы создали свой парламент (Национальный совет) в изгнании и под руководством Организации освобождения Палестины (ООП) продолжили борьбу за формирование собственного государства. Основных требований у них было три: 1) вернуть им земли, предназначенные для создания Палестинского государства и захваченные Израилем; 2) разрешить миллионам палестинских беженцев вернуться к своим очагам; 3) сделать Восточный Иерусалим столицей государства Палестина. В ответ на возвращение земель они обещали прекратить нападения на Израиль и постоянные террористические акты против его жителей (формула: «мир в обмен на землю»). Первое из этих требований всегда поддерживалось мировым сообществом. Еще в 1967 г. Совет Безопасности ООН обязал Израиль вывести свои войска со всех оккупированных им арабских территорий, что предполагалось сделать в три этапа. И позднее это требование не раз подтверждалось снова, оставаясь международно-правовой основой урегулирования израильско-палестинской проблемы. На нем настаивали и США – главный стратегический союзник Израиля, и другие страны, включая Россию.

Некоторый перелом к лучшему наступил в 1988 г., когда Национальный совет Палестины объявил о создании на части территории государства Израиль арабского государства Палестина, состоящего из двух частей – Западного берега р. Иордан и сектора Газа на побережье Средиземного моря. Вскоре новое государство было признано большинством стран мира и получило статус страны-наблюдателя при ООН. Однако признание этого факта Израилем произошло только в 1993 г. В 1994 г. в секторе Газа и на небольшой части Западного берега действительно началось создание Палестинской национальной автономии, а в 1996 г. руководитель ООП Ясир Арафат стал главой Палестинской национальной администрации; еще раньше он был избран президентом будущего независимого государства Палестина.

Ныне территория Палестинской автономии занимает 6020 км², что при населении в 4,1 млн чел. соответствует его средней плотности 620 чел. на 1 км² (в том числе на сектор Газа приходится 380 км² и 1,5 млн чел.). Формально переговоры Израиля и Палестины продолжаются, но нельзя утверждать, что и в начале XXI в. они заметно продвинулись вперед. Чаще всего им мешают террористические действия исламских боевиков, на которые Израиль обычно отвечает своими вооруженными акциями. Положение еще более усложнилось после того, как в начале 2006 г. на парламентских выборах в автономии победу одержала радикальная, антиизраильская группировка ХАМАС. В 2007 г. длительная политическая борьба между движением ХАМАС и противостоящим ему движением ФАТХ (его возглавляет сменивший умершего Ясира Арафата новый лидер автономии Махмуд Аббас) переросла в открытое вооруженное противостояние – с перестрелками, взрывами, кровопролитием. В результате в автономии пришлось вводить чрезвычайное положение. Только в 2008 г. процесс мирного урегулирования получил реальное продолжение. Была достигнута договоренность о том, что государство Палестина будет провозглашено еще до конца 2008 г.

Много нерешенных вопросов остается еще и в отношениях Израиля с соседними арабскими странами. Да, мирный договор с Египтом был заключен еще в 1979 г., и тогда же Израиль вывел свои войска с Синайского п-ова, позволив тем самым снова открыть судоходство по Суэцкому каналу. Да, мирный договор с Иорданией был заключен в 1994 г. В начале 2000 г. Израиль вывел свои войска из Южного Ливана. Но ни с Ливаном, ни с Сирией мирные соглашения еще не заключены. В течение длительного времени одним из главных противников Израиля был режим Саддама Хусейна в Ираке. Но один серьезный противник продолжает существовать и в наши дни – это Иран. Пока между двумя странами идет, что называется, война нервов. Иран угрожает уничтожить Израиль своими ракетами, а в Израиле говорят о превентивном ударе по ядерным объектам Исламской Республики.

Рис. 77. Государство Израиль и Палестинская автономия

Проблема Курдистана возникла еще после Первой мировой войны, когда вслед за окончательным распадом Турецкой (Османской) империи эта обширная горная область, населенная курдами – народом иранской языковой группы индоевропейской семьи, – была разделена между несколькими соседними странами. Ситуация мало изменилась и до наших дней: примерно 14 млн курдов живут в Турции, 4,8 млн – в Иране, 4,4 млн – в Ираке и 1,2 млн – в Сирии (рис. 78).

Рис. 78. Территория, населенная курдами (по Д. В. Зайцу)

Вот уже на протяжении более чем девяти десятилетий курды ведут борьбу, в том числе вооруженную, за создание своего национального государства Курдистан. Но только в двух случаях – в начале 1940-х гг. в Ираке и в середине 1970-х гг. в Иране – им удавалось добиться хотя бы временной национально-культурной автономии. Особенно непримиримую позицию по отношению к своим курдам всегда занимали Турция и Ирак. Турецкие власти вообще не считают курдов самобытным народом, а именуют их турками. В борьбе с курдскими повстанцами они применяют регулярную армию, вводя в действие тяжелую артиллерию и авиацию. Иракский режим Саддама Хусейна также не раз применял по отношению к курдам жестокие репрессии, включая насильственную депортацию почти 1 млн человек из пограничных с Ираном районов. Положение курдов в иранском Курдистане несколько лучше, но и они подвергаются ассимиляции и религиозным преследованиям (курды исповедуют ислам суннитского толка, а иранцы – шиитского). Только с конца 1970-х гг. в турецком, иракском и иранском Курдистане погибло более 110 тыс. человек. Единству действий самих курдов мешают частые разногласия между различными их партиями и группировками.

Остается добавить, что долговременная нестабильная политическая обстановка привела к массовой легальной и нелегальной эмиграции курдов в другие страны. Основной поток курдских трудовых мигрантов направлен в Западную Европу– в Германию, во Францию, в Швейцарию, другие страны (хотя здесь они обычно числятся «турками», именно эти мигранты часто проводят бурные антитурецкие демонстрации). Довольно крупные курдские диаспоры сложились также в Армении, Грузии, Азербайджане, России.

Кипрская проблема возникла значительно позже, в середине 1970-х гг. Она связана с политическим разделом этого острова (площадью 9,2 тыс. км²) на две части.

На протяжении истории Кипром владели греки, египтяне, римляне, рыцарский орден тамплиеров, Венеция, Османская империя, Великобритания. После провозглашения независимости в 1960 г. первым президентом республики Кипр стал архиепископ Макариос. В 1974 г. захватившие власть в Греции «черные полковники» подняли против правительства Макариоса вооруженный мятеж. Этим воспользовалась Турция, которая под предлогом защиты конституционных прав турок-киприотов ввела на остров свои войска и оккупировала его северную часть. В 1983 г. здесь была провозглашена «Турецкая Республика Северного Кипра» (ТРСК).

С тех пор на о. Кипр существуют два государства. В южной, большей его части расположена признанная мировым сообществом и являющаяся членом ООН Республика Кипр. Она занимает 64 % всей территории острова, а население ее составляет 790 тыс. человек, или 88 % от всего населения. Здесь живут греки-киприоты, которые исповедуют православную религию. В северной части острова находится не признанная ни одним государством мира, кроме Турции, «Турецкая Республика Северного Кипра», занимающая 36 % его территории с населением в 220 тыс. человек, составляющим 22 % от всего населения острова. Здесь живут турки-киприоты, исповедующие ислам. (В 1974 г. Турция провела в северной части Кипра массовые этнические чистки, в результате которых из 200 тыс. греков-киприотов здесь осталось всего 500 человек.) Обе эти части разделены так называемой «зеленой линией» шириной в несколько сотен метров, которая охраняется «голубыми касками» ООН. Эта линия проходит и через столицу страны Никосию, основная, южная часть которой служит столицей Республики Кипр, а меньшая, северная под названием Лефкоса – столицей ТРСК (рис. 79).

Проблема Кипра еще ждет своего решения. Организация Объединенных Наций выступает за вывод с острова большого контингента турецких войск и за такое урегулирование этой проблемы, при котором единство страны было бы восстановлено, причем без ущемления прав и греков-киприотов, и турок-киприотов. В конце 2002 г. ООН предложила план кипрского урегулирования, предусматривающий создание на острове единого государства с широкой автономией греческой и турецкой общин. Тогда Кипр вошел бы в состав ЕС как единое государство. Но этот план был отвергнут ТРСК.

Проблема Афганистана также относится к числу наиболее взрывоопасных. Война здесь длится уже третье десятилетие, она унесла миллионы жизней и давно перестала быть внутренним делом этого государства. Тем более что несколько миллионов афганских беженцев осели в Пакистане, Иране и в других странах Азии и Европы, в США.

В 1973 г. в Афганистане вместо монархического был установлен республиканский строй, а в начале 1978 г. была провозглашена Демократическая Республика Афганистан (ДРА). В конце 1979 г. по просьбе руководства ДРА в страну были введены советские войска, которые находились там десять лет, участвуя в кровопролитной борьбе с вооруженными группировками, бывшими в оппозиции к ДРА. После вывода советских войск часть этих группировок объединилась в движение «Талибан». В 1992 г. талибам удалось захватить Кабул, а затем оттеснить правительственные войска в северную часть страны. Важно подчеркнуть, что в афганский конфликт вмешалась не только Россия, но в той или иной форме также Пакистан, Иран, Саудовская Аравия, США и другие государства.

В 1990-егг. в Афганистане продолжалась гражданская война, которая приобрела довольно явственный межэтнический характер. Этническую основу исламского движения «Талибан» составили пуштуны – самый многочисленный из народов этой страны, насчитывающий примерно 10 млн человек. Их поддерживали белуджи и часть хазарейцев. Движению «Талибан» противостоял правительственный так называемый Северный альянс. Его опорой служили таджики, к которым присоединилась часть узбеков и хазарейцев. А этнические туркмены в северных районах Афганистана заявили о своем нейтралитете. По мнению многих экспертов, по сути, единого государства в Афганистане не существовало. На его территории располагалось некоторое количество автономных полунезависимых зон, соответствующих границам проживания отдельных этнолингвистических групп. Каждая такая группа имела свои вооруженные формирования и примыкала либо к талибам, либо к Северному альянсу. Экономика страны находилась в полном упадке.

Рис. 79. Карта о. Кипр (по Д. В. Зайцу)

ООН и отдельные страны мирового сообщества, с одной стороны, предоставляли Афганистану гуманитарную помощь, а с другой – оказывали на него политическое и экономическое давление с целью прекращения внутриафганских разборок и налаживания мирной жизни. Однако все эти меры не дали положительных результатов. Афганистан превратился в центр производства наркотиков, «экспорта» терроризма, подготовки исламских экстремистов для боевых действий в других государствах. Соседство с ним стало представлять собой большую угрозу и для некоторых стран СНГ – особенно тех, которые имеют общую границу с Афганистаном.

Положение радикально изменилось только в конце 2001 г. После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября США решили принять самые жесткие меры против движения «Талибан», которое не только укрывало в своей стране «террориста номер один» саудовского миллионера Осаму бен Ладена, но и активно участвовало в акциях международного терроризма. Воздушные бомбардировки баз террористов в Афганистане и позиций войск «Талибана», а затем и наземные операции против террористов позволили частям Северного альянса развернуть успешное наступление на всех фронтах. В результате за короткое время «Талибан» потерпел поражение, а Кабул и другие крупные города были освобождены. Власть в стране перешла в руки нового президента и коалиционного правительства. Однако тяжелый экономический кризис преодолеть так и не удалось, стабилизация так и не наступила. В Афганистане остаются войска 14 стран НАТО, которые продолжают борьбу с талибами.

Рис. 80. Расселение сингалов и тамилов в Шри-Ланке

Помимо перечисленных выше в субрегионе Юго-Западной Азии есть еще одна «горячая точка». В 2003 г. США и их союзники вооруженным путем свергли диктаторский режим С. Хусейна в Ираке. В стране начались преобразования, были созданы новые органы власти. Но даже продолжающаяся фактическая военная оккупация этой страны не избавила ее от острых внутриполитических конфликтов.

В августе 2008 г. резко осложнилась обстановка в Кавказском регионе, что было связано с попыткой Грузии военным путем вернуть себе Южную Осетию. Вмешательство в этот конфликт России привело к провозглашению независимости Абхазии и Южной Осетии.

В Южной Азии уже долгое время существуют два взрывоопасных очага политической и военной напряженности.

Первый из них сформировался в Кашмире – области, которая после образования независимых государств Индии и Пакистана в 1947 г. была разделена между ними «линией контроля». С тех пор вот уже более полувека она служит источником очень серьезных разногласий, которые уже не раз приводили к вооруженным столкновениям. А значительная часть самих кашмирцев выступает под сепаратистскими лозунгами, требуя создания собственного государства.

Второй очаг – это Республика Шри-Ланка, население которой составляют в основном два крупных народа: сингалы в южной и центральной частях страны – их 82 % и тамилы в северной и северо-восточной ее частях – их 10 % (рис. 80); остальное приходится на потомков арабов – мавров.

Разногласия между сингалами и тамилами имеют глубокие исторические корни. Их разделяют прежде всего религиозные убеждения: сингалы – правоверные буддисты, а тамилы – не менее убежденные индуисты. Еще в середине 1970-х гг. среди тамилов получили широкое распространение идеи сепаратизма, создания собственного независимого государства Тамил Илам. На практике они привели к многочисленным вооруженным столкновениям и в общей сложности унесли жизни примерно 60 тыс. человек. Основной ударной силой тамильских сепаратистов служит военизированная организация «Тигры освобождения Тамил Илама», с которой связаны многочисленные вооруженные нападения боевиков – «тигров» на сингальские земли, террористические акты. Уже давно ведущиеся между обеими сторонами переговоры только в 2002 г. привели к положительным результатам: «тигры» согласились на предоставление им автономии в составе Шри-Ланки. Но рецедивы гражданской войны еще возникают.

В Юго-Восточной Азии также существует несколько долговременных «горячих точек». При этом в первую очередь речь идет об очагах напряженности в четвертой по населению стране мира – Индонезии.

Здесь с начала 1960-х гг. ведут борьбу за независимость, в том числе и вооруженную, папуасские народы провинции Папуа (западная часть о. Новая Гвинея). В конце 1990-х гг. чрезвычайно обострилась обстановка на севере о. Суматра (где независимости – с целью создания фундаменталистского исламского государства – потребовала провинция Ачех с 4,5-миллионным населением), и начались межэтнические конфликты на о. Калимантан. Тогда же разгорелась братоубийственная война между христианами и мусульманами на Молуккских о-вах, которые протянулись на 1300 км с севера на юг между о. Сулавеси и Новой Гвинеей. В ее основе лежат не только религиозные, но также политические и экономические противоречия. Они углубляются и потому, что эти сказочно богатые в прошлом «острова пряностей», принадлежавшие сначала португальцам, а затем голландцам, ныне относятся к числу самых бедных районов Индонезии.

Но особое внимание мирового сообщества, безусловно, привлекала судьба Восточного Тимора, входящего в группу Малых Зондских о-вов. Португалия еще в 1974 г. предоставила этой своей колонии независимость, а через год совсем покинула ее. В результате скоротечной гражданской войны победивший в ней Революционный фронт провозгласил независимость Восточного Тимора. Однако уже на следующий день индонезийское правительство приняло декларацию об «интегрировании Восточного Тимора в состав Индонезии». На остров были введены войска, и он был провозглашен 27-й провинцией Индонезии. За четверть века индонезийской оккупации на Восточном Тиморе погибли более 200 тыс. человек. Только в 1999 г. индонезийские власти разрешили провести здесь референдум, на котором большинство тиморцев снова высказалось за независимость. Для поддержания порядка на остров были введены войска ООН, управление им тоже перешло к администрации ООН. Затем было создано переходное правительство, а в 2002 г. состоялось наконец-то провозглашение независимого восточно-тиморского государства Тимор Лесте – первого нового суверенного государства, появившегося на политической карте мира в XXI в.

К другим конфликтным районам ЮВА относятся Южные Филиппины, где местное мусульманское население требует независимости или по крайней мере широкой автономии. А в Мьянме с сепаратистских позиций выступают отдельные малые народы (карены, шаны).

К счастью, некоторые вооруженные конфликты в этом субрегионе остались в прошлом. Здесь прежде всего имеются в виду длительные и кровопролитные войны, которые на протяжении почти 30 лет пришлось вести Вьетнаму. Сначала, после провозглашения в 1945 г. Демократической Республики Вьетнам, – с прежними колонизаторами, французами. Затем, после разделения страны по 17-й параллели на ДРВ и Республику Вьетнам, – с Южным Вьетнамом, а фактически с войсками США. Эта война продолжалась с 1964 по 1973 г., а в 1976 г. Вьетнам стал единым государством – Социалистической Республикой Вьетнам (СРВ). В 1979 г., после свержения вьетнамскими войсками прокитайского режима «красных кхмеров» в соседней Камбодже, здесь имела место еще китайско-вьетнамская война. Впрочем, территориальный спор между Китаем и Вьетнамом из-за о-вов Спратли в Южно-Китайском море продолжается до сих пор.

В Восточной Азии главные геополитические споры также оказались связанными с последствиями Второй мировой войны и расколом мира на две системы. Здесь самый яркий пример такого рода – Корея, оказавшаяся разделенной на Северную (КНДР) и Южную (Республика Корея). В 1950–1953 гг. открытое противоборство двух этих государств привело к ожесточенной войне, в которой фактически участвовали и другие государства, с одной стороны, социалистические, а с другой – капиталистические. В последнее время политический климат на Корейском п-ове несколько потеплел, но говорить о мирном объединении Северной и Южной Кореи еще преждевременно.

К наследию Второй мировой войны можно отнести и отсутствие мирного договора между Россией и Японией, заключению которого более всего мешает затянувшийся на десятилетия спор из-за Курильских о-вов. Территориальные споры существуют также между Китаем и Индией.

Особое место в Восточной Азии занимает проблема Тайваня. На этом острове бежавшие сюда остатки свергнутого в континентальном Китае гоминьдановского режима еще в 1949 г. провозгласили свое государство под названием «Китайская Республика». Его правительство давно уже выдвинуло концепцию «двух Китаев». Однако КНР считает Тайвань мятежной провинцией, которая обязательно должна быть воссоединена с основной частью государства. В последнее время она предлагает такое воссоединение по формуле: «одно государство – две системы», в соответствии с которой Тайвань, войдя в состав Китая, мог бы сохранить свою нынешнюю социально-экономическую систему. Во всяком случае, проблема Тайваня остается в числе приоритетов Пекина, который предпочитает решить эту проблему мирным путем, но не исключает и применение военной силы. Позиция же Тайваня в последние годы обозначилась достаточно четко: он добивается международного признания своей страны (пока она имеет дипломатические отношения с 24 странами) и принятия ее в ООН. Еще одна сплошная проблема для Китая – сепаратистские движения в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, и в Тибете, которые время от времени принимают более активные формы (например, в Тибете в марте 2008 г.).

Зарубежная Азия – самый крупный по населению регион мира, причем это первенство она сохраняет, по существу, на протяжении всей человеческой истории. Да и в перспективе сохранение его не может быть подвергнуто никакому сомнению. В 1950 г. население зарубежной Азии составляло 1,4 млрд, к 1990 г. оно возросло до 3,1 млрд, а в 2007 г. приблизилось к 4 млрд человек. Соответственно доля ее в мировом населении увеличилась с 55 % в 1950 г. до почти 60 % в 2007 г.

Все это косвенно свидетельствует о том, что зарубежная Азия по-прежнему является ареной демографического взрыва. Однако нельзя не видеть и того, что пик его в большинстве стран уже пройден, и преобладающей тенденцией стало снижение уровней рождаемости и естественного прироста. Главные причины этого здесь те же, что и в других регионах мира: социально-экономическое развитие, урбанизация, изменение роли семьи и детей в ней. Немалое значение имеет и демографическая политика, которая в большей или меньшей мере коснулась почти всех стран региона. И тем не менее процессы воспроизводства населения в каждом из субрегионов зарубежной Азии имеют свои особенности. Об этом красноречиво свидетельствует таблица 26.

Таблица 26

ЕСТЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ В ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ (2007 г.)

Анализ таблицы 26 свидетельствует о том, что наиболее высокими показателями воспроизводства населения отличается Юго-Западная Азия. Хотя в последнее время уровень естественного прироста населения в этом субрегионе начал снижаться (в период 50—80-х гг. XX в. он достигал 28 человек на 1000 жителей), его показатель все же остается тут очень высоким и заметно превышает среднемировой (¹¹/₁₀₀₀). Именно здесь находятся страны региона с самыми высокими ежегодными темпами роста населения. Еще в 1995–2000 гг. это были Палестина (5,6 %), Йемен (4,5), Афганистан (4,3 %). Они и ныне продолжают сохранять свое лидерство, однако, по данным ООН в 2005–2010 гг., показатель Афганистана должен составить 3,5 %, а Пакистана и Йемена – по 3,1 %. Афганистан и Йемен выделяются также по показателю рождаемости (47 и 43 %) и по доле детских возрастов во всем населении (45–46 %). Кроме того, Юго-Западная Азия отличается также самым высоким уровнем фертильности женщин, т. е. числом детей, приходящихся на одну женщину в детородном возрасте. Средний показатель для всего субрегиона составляет 3,2. Но в Ираке он поднимается до 4,4, в Палестине – до 5,2, в Йемене – до 5,6, а в Афганистане – даже до 7,1 ребенка. В результате во всей Юго-Западной Азии только Кипр ныне можно отнести к странам с первым типом воспроизводства населения, тогда как все остальные страны относятся ко второму типу. В большинстве своем они находятся еще на второй стадии демографического перехода с характерными для него высоким уровнем рождаемости и низким уровнем смертности.

Подобная демографическая ситуация в этом субрегионе объясняется несколькими причинами. Среди них – традиции ранних браков, многодетных семей и многоженства, отрицание демографической политики большинством арабских мусульманских государств.

Если такая политика и проводится, то она направлена (например, в Саудовской Аравии, Ираке, ОАЭ) не на сокращение, а на всемерное поощрение рождаемости. В Ираке в годы его войны с Ираном (1980–1988) можно было видеть агитационные плакаты: «Роди ребенка – и ты поразишь врага в самое сердце». В Иране ассоциация планирования семьи была создана шахским правительством в 1967 г. Затем в осуществлении демографической политики были достигнуты некоторые успехи. Однако после исламской революции в 1979 г. страна отказалась от политики планирования семьи. Это привело к тому, что в последующий период среднегодовые темпы роста численности населения достигли 3,9 %, усугубив социально-экономические проблемы. Правда, в 1992 г. было объявлено о новой программе планирования семьи, и естественный прирост населения снова уменьшился до 11 человек на 1000 жителей.

В Южной Азии снижение показателей естественного движения населения оказывается более заметным. В Пакистане, Бангладеш, Непале рождаемость уже уменьшилась до 30b, в Индии – до 22, а в Шри-Ланке – до 16 %. Уменьшился и естественный прирост (в большинстве стран он находится в пределах от 10 до 29%о). Если бы не характерный для этого субрегиона низкий уровень смертности (в среднем 8 %), то он, наверное, был бы еще меньшим. Фертильность женщин снизилась в Индии, Иране, Шри-Ланке, но в Бутане, Непале и Пакистане она остаетсяь на уровне 3,5–4 ребенка. В большинстве стран среднегодовой прирост колеблется от 1,5 до 2 %, а в Шри-Ланке он еще меньше. Это привело к тому, что ныне уже ни одна из стран Южной Азии не попадает не только в первую десятку, но и в первую двадцатку государств мира, отличающихся наивысшими темпами прироста населения. То же относится и к показателям рождаемости и фертильности женщин. Все эти качественные перемены следует отнести прежде всего на счет общего ускорения социально-экономического развития, а также более активной демографической политики (например, в Индии).

Судя по данным, приведенным в таблице 26, Юго-Восточная Азия имеет примерно такие же показатели рождаемости и естественного прироста населения, как Южная Азия. Это результат снижения темпов воспроизводства, которое отчетливо обозначилось здесь в последние два-три десятилетия. Однако оно не в одинаковой мере коснулось разных стран субрегиона, что позволяет подразделить их по крайней мере на две группы.

В первую из них входят страны, где среднегодовой показатель прироста населения уже снизился до 0,8–1,5 %. Это Сингапур, Индонезия, Таиланд и Вьетнам. Можно добавить, что на подступе к этой группе находится и Малайзия. Такое ускорение демографического перехода в них произошло в результате проведения демографической политики и развития по пути так называемой новой индустриализации.

Например, правительство Сингапура в течение длительного времени проводило жесткую демографическую политику, направленную на сокращение рождаемости и формирование двухдетной семьи. Так, средний возраст вступления женщин в первый брак был повышен до 26 лет – это один из самых высоких показателей в мире. В результате уровень рождаемости в стране опустился ниже уровня простого воспроизводства населения. Во второй половине 1980-х гг. демографическая политика в Сингапуре была изменена и направлена на стимулирование рождаемости. В Таиланде средний возраст вступления женщин в брак был повышен до 22 лет, повсеместно наблюдается рост внутрисемейного ограничения рождаемости. Широкое распространение получили добровольная стерилизация и мужчин, и, в особенности, женщин, применение контрацептивов. В результате показатель рождаемости снизился до 18 человек, а естественного прироста – до 12 человек на 1000 жителей.

Во вторую группу пока еще входят те страны этого субрегиона, где уровни и рождаемости, и естественного прироста остаются высокими. Типичные представители этой группы относятся к категории наименее развитых стран мира – Лаос («формула» воспроизводства населения в 2007 г.: 36 % – 12 % = 24 %) и Камбоджа (27 % – 9 % = 18 %).

Восточная Азия дальше других субрегионов продвинулась по пути демографического перехода. В первую очередь это относится к Японии, в которой после Второй мировой войны произошла настоящая демографическая революция, вызвавшая в историческом аспекте невероятно быстрый переход от второго к первому типу воспроизводства населения. В его основе лежали глубокие социально-экономические преобразования и активная демографическая политика. Затем на этот путь вступил и Китай, где за четыре десятилетия рождаемость уменьшилась почти в два, а коэффициент смертности сократился в четыре раза. Ныне из всех стран субрегиона среднегодовой темп прироста населения только в Монголии превышает 1 %. А Япония вообще близка к «нулевому» приросту.

Воспроизводство населения в зарубежной Азии нельзя рассматривать в отрыве от тесно связанных с ним проблем социально-экономического развития, обеспечения продовольствием, сохранения окружающей среды. Например, Бангладеш по показателю плотности населения уже вышел на первое место в мире (если не считать микрогосударств). Коэффициент демографической нагрузки на 100 человек в трудоспособном возрасте достиг в этой стране 95 человек. Впрочем, в Индии и Индонезии он также составляет 70–75, а в Китае – 55 человек. По мере роста населения площадь обрабатываемых земель из расчета на одного жителя все время уменьшается и в некоторых субрегионах уже опустилась до возможного минимума (табл. 27).

Таблица 27

ПЛОЩАДЬ ОБРАБАТЫВАЕМЫХ ЗЕМЕЛЬ В ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ ИЗ РАСЧЕТА НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ, га

Вопрос о проведении политики планирования семьи развивающимися странами Азии в нашей демографической литературе рассмотрен с достаточной степенью подробности (Я. Гузеватый, О. Осколкова). При этом обычно все страны региона подразделяют на три группы. В первую группу включают те из них, которые активно развивают службы планирования семьи с применением различных существующих для этого методов. Это Китай, Индия, Вьетнам, Индонезия, Республика Корея, Сингапур, Малайзия, Таиланд, Шри-Ланка. Достаточно сказать, что в большинстве из этих государств еще в первой половине 1990-х гг. от ²/₃ до ⁴/₅ замужних женщин пользовались различными видами контрацепции. Неудивительно, что эти страны в первую очередь и добились впечатляющих результатов в деле снижения рождаемости и естественного прироста населения. Во вторую группу включают страны, которые проводят политику планирования семьи, но не столь последовательно. Обычно к ней относят Бангладеш, Турцию, Иран, Бахрейн, Филиппины, КНДР. Наконец, в третью группу, где планирование семьи не получило большого развития, входят преимущественно арабские страны Юго-Западной Азии – такие, как Саудовская Аравия, Ирак, Катар, Кувейт, Сирия, ОАЭ, Йемен; обычно в них методами контрацепции пользуется не более ¹/₄ замужних женщин. К этой группе относят и некоторые страны Южной и Юго-Восточной Азии – Пакистан, Мьянму, Лаос.

Таблица 28

ПРОГНОЗ РОСТА ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ

В этом свете необходимо оценивать и те прогнозы роста населения зарубежной Азии, которые регулярно делаются демографической службой ООН. Один из последних прогнозов такого рода представлен в таблице 28.

Из данных, приведенных в таблице 28, вытекает, что в период с 2000 по 2025 г. численность населения зарубежной Азии должна увеличиться более чем в 1,25 раза. При этом изменится и порядок субрегионов: обогнав Восточную, вперед выйдет Южная Азия. Но среди отдельных стран первое место по-прежнему будет принадлежать Китаю (см. табл. 172 в книге I).

До 2050 г. население зарубежной Азии будет продолжать расти, хотя и не такими высокими темпами. К этому времени субрегион Южной Азии сохранит свое преобладание, более того, Индия обгонит Китай. Группу стран с населением более 100 млн человек пополнят Вьетнам, Филиппины, Иран и Турция. Выходит, что за первую половину XXI в. население Индии возрастет в 1,5 раза, Турции, Индонезии и Филиппин – в 1,7, Бангладеш – в 1,9, а Пакистана – в 2 раза. Однако в некоторых, не вошедших в таблицу 28 странах (Афганистан, Йемен, Саудовская Аравия, Ирак), оно будет еще большим.

В зарубежной Азии живет более тысячи народов – от мелких племенных этносов, насчитывающих несколько сотен человек, до крупнейших по численности народов мира. Четыре народа этого региона (китайцы, хиндустанцы, бенгальцы и японцы) насчитывают более 100 млн человек каждый. Еще восемь народов (панджабцы, бихарцы, яванцы, корейцы, телугу, маратхи, тамилы и вьеты) насчитывают от 50 млн до 100 млн человек. Всего же народов – «миллионеров» здесь 107, и на них приходится 98 % населения региона.

Народы зарубежной Азии относятся примерно к 15 языковым семьям; такого лингвистического разнообразия также нет ни в одном другом крупном регионе планеты. Самая большая из них по численности людей – сино-тибетская семья, резко преобладающая в Восточной Азии. На втором месте стоит индоевропейская семья, народы которой расселены главным образом в северной части Южной Азии, в Иране и Афганистане. Третье место принадлежит австронезийской семье, представленной прежде всего в островном мире Юго-Восточной Азии, четвертое – дравидийской семье, на языках которой говорят народы южной части Южной Азии, пятое – австроазиатской семье, представленной некоторыми народами Индокитая. Далее следует алтайская семья, народы которой как бы окаймляют северную границу региона от Черного моря до Тихого океана, тайская (паратайская) семья в Индокитае, афразийская (семито-хамитская) семья, представленная родственными арабскими народами Юго-Западной Азии.

В зависимости от национального состава и характера этнических взаимоотношений видный отечественный этнограф и этногеограф С. И. Брук подразделил страны зарубежной Азии на четыре группы. К первой из них он отнес однородные в национальном отношении, где основной народ составляет более 95 % всего населения. Во вторую группу были включены те, где основной народ составляет 70–95 % всего населения, в третью – страны, где основному народу принадлежит лишь около половины или несколько больше (но не свыше 70 %) всего населения. Наконец, четвертую группу образуют страны, населенные многими крупными народами, ни один из которых не составляет большинства населения. Все эти группы приведены в таблице 29.

В первую группу входят Япония, обе Кореи, Бангладеш, относящиеся к числу наиболее типичных однонациональных государств в мире, а также некоторые арабские страны Юго-Западной Азии.

Вторая группа, самая большая, включает в себя все остальные арабские страны Юго-Западной Азии – в общем также почти однонациональные, где инородные национальные меньшинства связаны главным образом с трудовыми миграциями населения. Некоторое исключение составляет только Ирак со значительной прослойкой курдов. Из неарабских стран Юго-Западной Азии во вторую группу входят также Турция, Израиль и Кипр. В Турции главное национальное меньшинство также образуют курды, в Израиле – арабы-палестинцы, доля которых из-за более высокого прироста населения возросла с 10 % в 1950 г. до 19 % в наши дни. Население Кипра состоит из двух основных этнических общин: греков-киприотов и турок-киприотов.

Страны Южной Азии представлены во второй группе Шри-Ланкой, государства Юго-Восточной Азии – Вьетнамом, Камбоджей, Мьянмой, Таиландом и Сингапуром, а Центральной и Восточной Азии – Монголией и Китаем. В большинстве своем эти страны относятся уже к многонациональным, но с резким преобладанием главной нации. Наиболее ярким примером такого рода может служить Китай, где национальные меньшинства составляют менее 9 % населения, но это соответствует 115 млн человек. Из 56 меньшинств 16 насчитывают более 1 млн человек. А районы их распространения (пять автономных районов Китая и провинции Гуаньсу, Цинхай, Гуйчжоу и Хайнань) занимают 6 млн км², или 63 % территории страны. Таиланд – многонациональная страна, населенная более чем 30 народами, которые относятся к четырем языковым семьям.

Во Вьетнаме и в Мьянме вьеты и бирманцы также довольно резко преобладают, но они концентрируются соответственно в бассейнах Меконга и Иравади, тогда как обширные горные районы заселены многочисленными (от 30 до 50) более мелкими народами.

Таблица 29

ГРУППИРОВКА СТРАН ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ ПО ХАРАКТЕРУ НАЦИОНАЛЬНОГО (ЭТНИЧЕСКОГО) СОСТАВА

В третью группу входят пять стран Юго-Восточной и Южной Азии. Наиболее типичен из них Пакистан – также многонациональное государство, но с более однородным составом, поскольку все четыре главных населяющих его народа принадлежат к индоевропейской семье.

В четвертую группу входят еще пять государств. Это две страны Юго-Восточной Азии – Индонезия и Филиппины, сходные тем, что при очень большом числе народов (в Индонезии от 100 до 350, на Филиппинах примерно 75) в большинстве своем они принадлежат к австронезийской семье и родственны друг другу. Что же касается Афганистана, то это, очевидно, одна из стран зарубежной Азии с наиболее сложным национальным (этническим) составом. Весь юг и северо-восток Афганистана заселен ираноязычными (афганцы-пуштуны, таджики, хазарейцы), а северо-запад – тюрко-язычными (узбеки, туркмены) народами. Общее же число народов превышает 30. Часть из них еще сохраняет родоплеменное деление. Это также Иран – сложное в этническом отношении государство Юго-Западной Азии, населенное более чем 40 народами. И это, наконец, Индия – самая многонациональная страна мира, которую населяют более 500 наций, народностей и племенных групп, говорящих на языках четырех языковых семей. 29 народов Индии насчитывают более 1 млн человек.

Обобщая все сказанное, можно, видимо, утверждать, что более однородный национальный состав населения характерен в первую очередь для Восточной и Юго-Западной Азии, за исключением Ирана и Афганистана. В Юго-Восточной Азии полиэтнический состав населения преобладает в странах-архипелагах (Индонезия, Филиппины), а также в горном Индокитае – одном из самых сложных в этническом отношении районов мира.

Для многих стран Юго-Восточной Азии характерно наличие сравнительно большой китайской диаспоры. Общее число таких этнических китайцев, или, как их здесь принято называть, хуацяо («китайские гости»), достигает 40–45 млн человек. Они переселились сюда из Южного Китая еще в колониальный период истории зарубежной Азии, образовав значительную прослойку преимущественно городских жителей – торговцев, ростовщиков, мелких служащих, ремесленников. Хуацяо до сих пор сохраняют свои язык, религию, особенности жизненного уклада, не теряя и связей с исторической родиной.

Естественно, что такой сложный состав населения стран зарубежной Азии не мог не привести к острым межнациональным конфликтам, которые обычно подогреваются также экономическими, политическими, религиозными противоречиями, давними территориальными спорами, о чем уже говорилось выше. Характерно, что резкое ухудшение экономической обстановки в Юго-Восточной Азии в 1997–1998 гг. в связи с финансовым кризисом сопровождалось, например в Индонезии, массовыми выступлениями против хуацяо.

Азия – это та часть света, где зародились все крупнейшие религии земного шара, включая три мировые. В дальнейшем некоторые из них распространились преимущественно в других частях света, но большинство осталось в основном азиатскими. В первую очередь это относится к таким мировым религиям, как мусульманство и буддизм.

Мусульманство в зарубежной Азии распространено очень широко: эту религию исповедуют свыше 800 млн человек, или более 55 % всех последователей ислама в мире и 20 % всех жителей этого региона. Во многих странах зарубежной Азии ислам – не только господствующая, но и государственная религия. Об этом свидетельствуют и официальные названия некоторых государств – такие, как Исламская Республика Иран, Исламская Республика Пакистан (со столицей Исламабад, т. е. город Ислама), Исламское Государство Афганистан. Об этом напоминают также изображение полумесяца и присутствие зеленого цвета на государственных флагах многих стран. Например, зеленый государственный флаг Саудовской Аравии – это монархический штандарт основателя династии саудитов, первого короля страны Ибн Сауда. Надпись на флаге представляет собой начальную фразу Корана: «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его».

Судя по рисунку 81, ислам полностью (за исключением Кипра и Израиля) господствует в Юго-Западной Азии. Из стран Южной Азии мусульмане значительно преобладают в Пакистане, Бангладеш и на Мальдивах, но заметную прослойку (13 % населения) они образуют и в Индии. В Юго-Восточной Азии ислам представлен в Индонезии – первой по общей численности мусульман (210 млн) стране мира,

Рис. 81. Главные религии верующего населения зарубежной Азии

Малайзии и Брунее, а в Восточной Азии – в Синьцзян-Уйгурском автономном районе на северо-западе Китая. Как отражено на том же рисунке, мусульмане большинства азиатских стран исповедуют ислам суннитского толка, т. е. наряду со священным писанием ислама – Кораном – признают и его священное предание – Сунну. Главным оплотом ислама шиитского толка был и остается Иран. Но шииты преобладают также в Ираке, на Бахрейне и достаточно широко представлены в Ливане, Йемене, Афганистане.

Мусульманский культ исходит из того, что, согласно Корану, вся жизнь человека рассматривается как служба Богу и приготовление к загробной жизни путем прохождения испытаний, предпосланных Аллахом. К числу важнейших обрядов ислама относятся чтение Корана, который должен быть в каждой семье, намаз – молитва, которую полагается совершать пять раз в день – от зари до начала ночи, соблюдение поста во время месяца рамадан, суннат, или обрезание, подача милостыни, поклонение святым местам. Особое значение при этом имеет хадж (хаджж) – паломничество в Мекку и Медину, – который должен стремиться совершить хотя бы раз в жизни каждый совершеннолетний мусульманин, будь то мужчина или женщина.

К святыням ислама в Мекке – родине Мухаммеда – относится прежде всего главная мечеть мусульманского мира Аль-Харама. Во внутреннем дворе этой мечети, вмещающем до 300 тыс. человек, находится четырехугольное каменное здание Каабы («кааба» означает «куб»), в северную стену которого вделан вправленный в серебряный обруч круглый Черный камень, по-видимому, метеоритного происхождения, являющийся главным предметом поклонения мусульман, поскольку, согласно преданию, он был послан с неба Аллахом. В Медине главной святыней ислама считается мечеть, построенная на том месте, где, по преданию, умер Мухаммед. А всего на родине ислама насчитывается 35 тыс. мечетей, которые являются необходимой принадлежностью всех городских кварталов и деревень; они снабжены электричеством и водой, устланы коврами.

Свое летосчисление мусульмане начинают с того года, когда Мухаммед переселился из Мекки в Медину (в христианском летосчислении это соответствует 622 г. н. э.).

География хаджа охватывает весь мусульманский мир (рис. 82). Численность паломников во второй половине XX в. многократно возросла. Еще в начале 1950-х гг. она редко превышала 100 тыс. человек, в конце 1970-х достигла 1 млн, а в конце 1990-х гг. – 2 млн человек и более.

Паломники, которые в прежние времена должны были пересекать на верблюдах пустыню или переплывать на небольших суденышках Красное море, теперь прибывают в Джидду самолетами или морскими судами. Из Джидды они направляются в Мекку, в дальних окрестностях которой для них разбивают огромный палаточный лагерь. Хадж совершается в строго определенный срок – с 7 по 13-е число последнего, двенадцатого месяца лунного календаря (зуль-хидж-жа). Это связано с тем, что, по преданию, именно в эти дни в 632 г. Мухаммед совершил свой последний приезд в Мекку. Он же, по преданию, определил основную процедуру хаджа, которая как бы символизирует некоторые события, связанные с жизнью Ибра-хима – библейского Авраама, считающегося прародителем и арабов, и евреев. Процедура эта очень непростая. В первый день паломники, одетые в новые белые одежды, должны выслушать проповедь и семь раз обойти вокруг Каабы, затем еще семь раз пробежать между двумя холмами и на каждом из них помолиться, обратившись в сторону Мекки. На второй день армия паломников посещает расположенную в 20 км от Мекки гору Арафат. На третий день она остается в долине Арафат, выполняя разные религиозные обряды, на четвертый – возвращается в ближние окрестности Мекки. А в последние дни хаджа паломники – как и весь мусульманский мир – отмечают самый главный праздник, праздник жертвоприношения (по-арабски – ид аль-аджа, а по-тюркски – курбан-байрам). В качестве жертвенных животных используют овец или баранов, но иногда также быков, коров, верблюдов. Для того чтобы удовлетворить потребность в таких животных, Саудовской Аравии приходится дополнительно закупать сотни тысяч голов овец и баранов в Австралии и Новой Зеландии. Можно добавить, что по мере увеличения численности паломников во время хаджа все чаще стали случаться разного рода происшествия: от давки и возникающих пожаров погибают сотни, даже тысячи мусульман. Поэтому министерство по делам хаджа Саудовской Аравии в последнее время уделяет много внимания обеспечению его безопасности.

Рис. 82. Паломничество в Мекку

Вторая из мировых религий, представленных в зарубежной Азии, – буддизм. Буддистов здесь более 530 млн, следовательно, именно в этом регионе сосредоточены практически все буддисты мира. Они есть и в Восточной, и в Юго-Восточной, и в Южной Азии, но – подобно суннитам и шиитам в исламе – здесь также различают приверженцев двух основных направлений буддизма – хинаяны и махаяны (рис. 81).

Хинаяна, которую называют также южным буддизмом, преобладает в Шри-Ланке, Мьянме, Таиланде, но ее сторонники встречаются также в Лаосе, Камбодже, во Вьетнаме и в других странах. По примерным подсчетам, хинаяну исповедуют почти ²/₅ всех буддистов зарубежной Азии. Махаяна, или северный буддизм, распространена среди буддистов Японии, Кореи, встречается в Китае, во Вьетнаме и в ряде других стран. Как и для хинаяны, для нее характерно деление на многочисленные секты (школы). В общей сложности махаяну исповедуют немногим более ¹/₂ всех буддистов. Остальная их часть приходится на третье направление буддизма – ламаизм, которое нередко считают одним из течений махаяны.

Ламаизм господствует среди верующих в Монголии, в двух районах Китая (Тибет, Внутренняя Монголия), в Непале, Бутане.

Административный центр Тибета – Лхаса – с начала XV в. служил местонахождением первосвященника ламаистской церкви далай-ламы. Огромный дворец Потала, бывший его резиденцией, должен был вызывать священный трепет у жителей горного Тибета, паломников, добиравшихся после долгих мытарств до цитадели ламаизма. Однако в 1959 г. 14-й далай-лама эмигрировал в Индию. В Монголии ламаизм стал официальной религией в конце XVI в. Тогда же был построен первый буддистский монастырь. Ко времени революции 1921 г. таких монастырей было уже 750, а доля монахов во всем мужском населении доходила до 40 %.

Третья мировая религия – христианство – представлена в зарубежной Азии довольно ограничено. Господствующей религией она является только на Филиппинах (католицизм, насажденный Испанией в этой бывшей ее колонии) и на Кипре (православие). В Ливане, куда христианство проникло сразу же после своего возникновения, христиане составляют ¹/₃ верующих.

Зато национальные и региональные религии распространены в этом регионе очень широко. Прежде всего к ним относятся индуизм, конфуцианство, синтоизм и иудаизм.

Индуизм по численности приверженцев (950 млн человек) намного уступает исламу, но значительно превосходит буддизм, причем 99 % всех индуистов мира – это жители Азии. Тем не менее к мировым религиям индуизм обычно не относят – по той простой причине, что (несмотря на наличие индуистов в Непале, Бангладеш) подавляющее их большинство (94 %) сосредоточено только в одной стране – Индии.

Конфуцианство – преобладающая религия на своей родине – в Китае. Однако определить численность ее приверженцев довольно трудно, поскольку в Китае, как отмечают специалисты, распространен феномен поликонфессиональности, когда один и тот же человек может отправлять культы двух, а то и трех религий – обычно конфуцианства, буддизма и даосизма.[34]

Такая поликонфессиональность характерна и для Японии, но в ней наряду с буддизмом распространен синтоизм (слово «синто» в буквальном переводе – «путь богов»). После революции Мэйдзи в середине XIX в. синтоизм в этой стране был возведен в ранг государственной религии и оставался таковой до 1945 г.

Иудаизм – одна из древнейших восточных религий – ныне в зарубежной Азии представлена только в Израиле (где, кстати, концентрируется лишь ¹/₃ всех приверженцев иудаизма в мире). Иудаизм здесь – государственная религия. Как и всякая другая религия, он имеет много особенностей, специфических черт.

По субботам иудаистам запрещается не только работать, но даже зажигать и гасить огонь. Им нельзя носить одежду, сделанную из разных волокон, и при этом карманы должны быть выше пояса. Мужчины обязаны всегда ходить с покрытой головой. В пищу нельзя употреблять свинину, конину, зайчатину, некоторые другие виды мяса, причем мясная пища должна быть особым образом приготовлена. Запрещается смешивать мясные и молочные продукты. А летосчисление иудаисты ведут от сотворения мира, которое, по их верованиям, произошло более 5700 лет назад. Например, 2008 г. по этому летосчислению – 5769-й!

Наконец, в зарубежной Азии сохранились еще довольно крупные очаги распространения местных традиционных верований. Они находятся в населенных малыми народами горных районах Южного Китая, стран Индокитая, Индонезии. Здесь почти в каждой деревне есть специалисты по черной и белой магии, колдуны и шаманы. В индонезийской глубинке люди верят в то, что если несколько раз в жизни изменить свое имя, то тем самым можно ввести в заблуждение злых духов и обезопасить себя от болезней и разного рода житейских невзгод.

Выше уже говорилось, что во многих странах региона религиозные противоречия тесно смыкаются с этническими и другими. Остается добавить, что в некоторых случаях именно они выступают на первый план. Примером такого рода может служить Ливан– единственная арабская страна, где одна часть населения исповедует ислам, а другая – христианство. По межконфессиональному соглашению президентом Ливана должен быть христианин, председателем парламента – мусульманин-шиит, а премьер-министром – мусульманин-суннит. Такой сложный религиозный состав послужил причиной вражды, религиозного фанатизма, которые привели к 16-летней гражданской войне в этой стране (1975–1991 гг.).

Различия между мусульманами и христианами привели к столкновениям на Южных Филиппинах, между иудаистами и мусульманами – в Израиле, между индуистами и мусульманами – в Индии, между индуистами и буддистами – в Шри-Ланке. Но в последнее время мировое сообщество более всего обеспокоено агрессивностью некоторых направлений ислама. Примером тому может служить деятельность последователей секты ваххабитов, особенно нетерпимой ко всем инакомыслящим.

За последние десятилетия в странах Персидского залива сложился крупный очаг массовой трудовой иммиграции. В 1975 г. таких иммигрантов здесь насчитывалось 2 млн, в 1990 г. – 6,7 млн, а в 2000 г. – 10 млн (без членов семей, домашней прислуги и нелегальных иммигрантов). В 2005 г. доля иностранцев во всем населении этих стран колебалась от 25 % в Саудовской Аравии до 75 % в ОАЭ и 80 % в Катаре.

Причины возникновения такого крупного очага иммиграции вполне объяснимы.

С одной стороны, они связаны с тем, что коренное арабское население стран Персидского залива обычно имеет недостаточный уровень образования, и это лишает его возможности заниматься работой, требующей высокой квалификации (инженеры, архитекторы, врачи и т. д.). Вот почему в таких профессиях местные арабы составляют обычно не более 15–20 %, а остальные рабочие места занимают трудовые мигранты. Интересно, что при этом доля арабов, занятых на разного рода административных должностях – как в государственном, так и в частном секторах – или на более прибыльной работе (водители такси), значительно выше. В результате можно утверждать, что именно иностранные рабочие не только обустроили и обслуживают большинство нефтепромыслов этих стран, они участвуют также в строительстве городов, портов, аэропортов, автомобильных дорог, оросительных систем, трубопроводов. Можно сказать, что именно их руками здесь созданы основные материальные ценности.

В качестве яркого примера такого рода можно привести «небоскребный бум», который охватил страны Залива, в особенности в 1990-е гг. К концу этого десятилетия в Саудовской Аравии, ОАЭ, Катаре (а также Омане) было сооружено около 500 небоскребов, в том числе в ОАЭ – 240. На эти цели нефтяные шейхи затратили уже более 50 млрд долл. Тем самым они стараются утвердить современный модернизированный образ жизни своих стран. Однако нужно учитывать и дороговизну земли, недостаток твердых грунтов, не занятых песками. В большинстве своем эти небоскребы принадлежат частным компаниям, но самый высокий из них (355 м) – государственной авиакомпании ОАЭ.

С другой стороны, заинтересованность иностранных рабочих в таких трудовых миграциях объясняется поиском большего заработка: несмотря на не очень высокий уровень зарплаты, она может оказаться здесь в пять-шесть раз большей, чем на родине мигрантов. Неудивительно, что их ежегодные денежные переводы на родину оцениваются многими миллиардами долларов. Например, в середине 1980-х гг. денежные переводы египетских рабочих только из Ирака и Кувейта составляли соответственно в среднем 3 млрд и 1 млрд долл. в год. А для Иордании и Йемена такие переводы давно уже стали главным источником поступления иностранной валюты.

Нельзя не обратить внимание и на то, что подавляющее большинство рабочих-иммигрантов в правовом отношении подвергается в странах Персидского залива значительной дискриминации. Так, они лишены возможности организовывать профсоюзы, проводить забастовки, подавать коллективные жалобы. Они не имеют права покидать страну без разрешения своих работодателей. Привозить с собой семьи разрешается преимущественно специалистам наиболее высокой квалификации. А трудиться иммигранты должны по 12 часов в день при семидневной рабочей неделе. Рабочий день женщин, нанятых в качестве домашней прислуги, обычно вообще не нормирован. К тому же рабочие-мигранты из неарабских стран, не знающие арабского языка, обычно размещаются в специальных поселениях, напоминающих трудовые колонии.

Говоря о причинах возникновения очага трудовой миграции в странах Персидского залива, нельзя, конечно, не упомянуть и о такой важнейшей основе привлечения мигрантов, как наличие здесь сотен миллиардов нефтедолларов, необходимых для оплаты труда пришлых рабочих.

В своем развитии иммиграция в страны Персидского залива прошла несколько этапов. При этом для каждого из них характерны и своя структура, и своя география миграций.

Первый этап охватывает 1945–1973 гг. На этом этапе рабочая сила поступала в страны Персидского залива в основном из других арабских государств– Египта, Йемена, Омана, Иордании/Палестины. Доля пришлых арабских рабочих в большинстве стран тогда превышала 80 %.

Второй этап был гораздо короче, он ограничился 1974–1975 гг. Дело здесь в том, что мировой энергетический кризис 1973 г. привел к скачкообразному росту цен на нефть и, соответственно, вызвал новый приток инвестиций в нефтяную промышленность, строительство и сферу услуг стран Персидского залива. Только за два года численность иностранных рабочих в этих государствах увеличилась в два раза. По-прежнему 80 % из них составляли выходцы из других арабских стран – Йемена, Египта, Иордании/Палестины, Ливана, Сирии, Судана. Остальные рабочие-мигранты прибывали из неарабских государств Азии вместе с несколькими тысячами европейцев и американцев.

Третий этап охватил 1976–1979 гг. Для него было характерно новое общее увеличение трудовой иммиграции. При этом, например, количество прибывших египтян выросло в три раза. Однако арабские страны уже не могли обеспечить растущую потребность нефтедобывающих государств в рабочей силе. Поэтому въезд в эти государства пакистанцев увеличился в шесть раз, индусов – более чем в три раза. Начали прибывать мигранты и из Юго-Восточной Азии (рис. 83).

На протяжении четвертого этапа (1980–1990 гг.) приток трудовых мигрантов продолжал довольно быстро возрастать, несмотря на то, что правительства стран Персидского залива стали в большей мере вмешиваться в процесс набора рабочей силы, иногда ограничивая его. Структура занятости в этот период несколько изменилась благодаря увеличению доли сферы услуг. Продолжала изменяться и география иммиграции: при сохранении большого притока трудовых мигрантов из Индии и Пакистана еще более вырос их приток из стран Юго-Восточной Азии – Индонезии, Таиланда, Филиппин (рис. 83).

Пятый этап – время войны в Персидском заливе, вызванной агрессией Ирака против Кувейта (1990–1991 гг.). Для многих рабочих-иммигрантов эта война имела поистине катастрофические последствия: уже к концу 1990 г. около 2 млн человек покинули Кувейт и Ирак и еще большее количество уехало в начале 1991 г. В Кувейте особенно пострадали арабские рабочие из стран, правительства которых в этом конфликте заняли сторону Ирака – иорданцы/палестинцы, йеменцы, суданцы. Почти все йеменские рабочие вынуждены были покинуть и Саудовскую Аравию. В связи с этим доля рабочих из неарабских стран Азии еще более возросла.

Рис. 83. Приток мигрантов из Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии в Юго-Западную (по П. Стокеру)

Шестой этап охватил 1990-е гг. Он характеризовался некоторой стабилизацией политической обстановки, благодаря чему часть выдворенных в 1990–1991 гг. мигрантов смогла вернуться.

Шесть стран зоны Персидского залива создали специальный Совет Сотрудничества. Данные о численности рабочих-иммигрантов в странах этого Совета приведены в таблице 30.

Таблица 30

РАБОЧИЕ-ИММИГРАНТЫ В СТРАНАХ СОВЕТА СОТРУДНИЧЕСТВА В 1975–1990 гг.

Из сведений, приведенных в таблице 30, вытекает, что первое место по общей численности иностранных рабочих занимает Саудовская Аравия – самая крупная и самая богатая (уже к концу 1970-х гг. из четырех тысяч саудовских принцев более 700 стали мультимиллионерами) арабская страна Персидского залива. Среди рабочих-иммигрантов здесь традиционно преобладают выходцы из Йемена, далее следуют египтяне, иорданцы, пакистанцы, сирийцы, индийцы, филиппинцы. В 2005 г. число иммигрантов составило 6,4 млн.

На втором месте находятся Объединенные Арабские Эмираты. Население этой страны уже превысило 4,5 млн человек, но коренные жители составляют здесь лишь 25 %. По закону каждый из них может нанять четырех иностранных рабочих. Вот и получилось, что иммигранты из Йемена, Ирака, Индии, Пакистана, других стран в 1990 г. составили здесь среди занятого населения почти 90 %! Хотя в 1980-х гг. власти ОАЭ стали принимать меры по замене рабочих-иммигрантов коренными жителями страны, в 2005 г. число иммигрантов выросло до 3,2 млн.

На третьем месте по численности иностранных рабочих стоит Кувейт. Как вытекает из таблицы, доля иностранных рабочих в общей численности занятых здесь превышает ⁴/₅. При этом мигранты из других арабских стран заняты в основном в сфере обслуживания, а выходцы из неарабских азиатских стран – в строительстве, сельском хозяйстве, на транспорте.[35] Да и во всем населении этой страны, несмотря на демографическую политику всяческого поощрения рождаемости, доля граждан Кувейта уменьшилась с 48 % в 1975 г. до 35 % в конце 1990-х гг.

Далее следуют Оман, Катар, Бахрейн, где численность иностранных рабочих меньше, но доля их (особенно в Катаре – 78 %! также очень велика). В последнее время здесь увеличилась прослойка выходцев из неарабских азиатских стран.

К этим шести странам, входящим в Совет Сотрудничества стран Персидского залива, нужно добавить и Ирак, где в 1990 г. насчитывалось 1,3 млн рабочих-иммигрантов, в основном из Египта, Судана и Иордании, а также большое количество палестинцев.

Перспективы трудовых миграций в этом районе во многом зависят от ситуации, которая будет складываться в его нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности как основных источниках дохода составляющих его стран. Они зависят и от политической ситуации (оккупация Ирака с начала 2003 г.).

Возникновение новых индустриальных стран (НИС) в зарубежной Азии – настолько важное и неординарное явление современности, что анализу его посвящена обширная отечественная и зарубежная литература. До недавнего времени к числу таких стран и территорий относили четырех азиатских «тигров» – Республику Корея, Сингапур, Гонконг[36] и Тайвань. Теперь их нередко называют НИС «первой волны». А к странам «второй волны» относят Малайзию, Таиланд, Филиппины и приближающуюся к ним Индонезию.

Еще в середине XX в. роль этих стран в мировой политике и экономике была, можно сказать, третьестепенной. Но затем они стали все более активно и последовательно осуществлять политику «догоняющего развития». При этом своего рода образцом, эталоном для них послужил опыт Японии, или, иными словами, японская модель развития. Не случайно говорят, что НИС Азии полетели за Японией «журавлиным клином» или «стаей летящих гусей». А академик Н. Н. Моисеев образно назвал Японию «спусковым крючком» ускоренного развития, причем не только для этих стран, но и для всего Азиатско-Тихоокеанского региона. Иногда, правда, различают северную (страны «первой волны») и южную (страны «второй волны») модели. Но общего между ними больше, чем различий. И в том и в другом случае они привели – как и в Японии – к настоящему «экономическому чуду». В результате Республика Корея и Сингапур уже обрели официальный статус экономически развитых государств, причем Республика Корея вошла в избранный клуб стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

Таблица 31

ОБЩИЙ ОБЪЕМ ВВП В НИС ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ В 2007 г.

Действительно, за последние три-четыре десятилетия азиатские «тигры» совершили настоящий прыжок от отсталости к гораздо более высокому уровню развития. Он нашел наиболее яркое выражение в достижении едва ли не самых высоких в мире темпов прироста ВВП, которые составили в 1960—1980-х гг. 6—13 % в год, в первой половине 1990-х гг. – 6–9 % и только во второй половине 1990-х гг. заметно снизились.

Благодаря таким высоким темпам во всех этих странах возросли показатели общего объема ВВП (табл. 31).

В дополнение к данным таблицы 31 можно отметить, что по общему объему ВВП Республика Корея опережает Иран, Индонезия – Австралию, о. Тайвань – Турцию, Нидерланды, Польшу, Саудовскую Аравию, Аргентину, Таиланд – ЮАР, Пакистан, Египет, Бельгию, Малайзия – Венесуэлу, Швецию, Грецию, Украину, Колумбию, Австрию, Швейцарию, Филиппины – Нигерию, Сянган – Алжир, Норвегию, Чехию, Румынию, Чили, Португалию, Сингапур – Перу, Бангладеш, Данию, Венгрию, Ирландию, Финляндию, Израиль, Казахстан, ОАЭ. Можно добавить, что в последнее время немалых успехов добился и Вьетнам, который иногда называют новой индустриальной страной Азии «третьей волны». По объему ВВП он уже сравнялся с Сингапуром.

Не менее, если не более впечатляющими выглядят и показатели среднедушевого ВВП НИС Азии (табл. 32).

При сравнении цифр, содержащихся в таблицах 31 и 32, нетрудно заметить, что разброс душевых показателей ВВП НИС Азии оказывается значительно большим. По ВВП из расчета на душу населения лидирует уже не Республика Корея, а небольшой по населению Сингапур, от которого лишь немного отстает Сянган: их место в мире оказывается даже более высоким, тогда как остальных НИС – значительно более низким.

Таблица 32

ВВП ИЗ РАСЧЕТА НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ В НИС ЗАРУБЕЖНОЙ АЗИИ В 2007 г.

Интересно, что по размерам душевого ВВП Сингапур и Сянган опережают США, Японию, Германию, Великобританию, Францию, Нидерланды, Бельгию, Австралию и многие другие высокоразвитые страны, а Тайвань и Республика Корея занимают места впереди Бразилии, Мексики, Саудовской Аравии, Португалии, Венгрии. И даже Малайзия по этому показателю находится примерно на уровне России, Аргентины, Чили, Ливии. Что же касается остальных трех стран, то их показатели душевого ВВП пока еще остаются сравнительно невысокими. Если принять показатель США за 100, то в Сингапуре он составит 106, в Сянгане – 91, в Республике Корея – 53, а на Филиппинах всего 7 %. Еще более низким остается он и во Вьетнаме – всего 2,6 тыс. долл.

Таких впечатляющих успехов НИС Азии добились в первую очередь благодаря осуществлению политики индустриализации. При этом приоритеты в ее проведении не оставались неизменными. Индустриализация началась здесь в 1950-е гг. с легкой, в первую очередь текстильной, промышленности. В 1960– 1970-е гг. акцент сместился в сторону отраслей тяжелой промышленности, а еще позднее приоритет был отдан более трудоемким и наукоемким производствам (электроника, электротехника, новые конструкционные материалы). В известной мере можно утверждать, что НИС Азии прошли тот же путь, что и развитые страны Европы, США, Япония, но проделали его во много раз быстрее. Именно в этом в значительной мере заключается смысл самого понятия «новая индустриализация».

Одновременно изменялись и внешнеэкономические приоритеты этих стран. На начальном этапе индустриализации они ориентировались на импортозамещающую модель экономики. Курс на замену импорта собственным производством сопровождался защитой национальной промышленности от конкуренции со стороны импортных товаров. На втором этапе произошел переход к экспортоориентированной модели экономики, когда НИС начали ориентироваться сначала на производство рядовых (металл, некоторые виды машин, химикатов), а затем значительно более высокотехнологичных изделий для внешних рынков. Переход к такой экономике открытого типа потребовал, как отмечают экономисты, соединения усилий трех заинтересованных сторон: национальной буржуазии, государства и иностранного капитала. Под влиянием государства сформировался крупный государственный сектор экономики, как правило, включающий в себя энергетику, транспорт, горнодобывающую промышленность.

В результате в хозяйстве новых индустриальных стран Азии произошла значительная структурная перестройка. Уже к началу XXI в. на первое место в создании их ВВП вышло промышленное производство, тогда как доля сельского хозяйства (без Сингапура и Сянгана) сократилась до 10–20 %. По общему объему промышленного производства Республика Корея вошла в первую десятку стран мира, да и остальные НИС оказались во второй десятке. В дальнейшем, однако, в Республике Корея, на Филиппинах и тем более в Сингапуре и на о. Тайвань в ВВП стала преобладать сфера услуг, хотя и доля промышленности (кроме Тайваня) осталась на уровне 30–40 %. А вот в Малайзии, Индонезии и Таиланде промышленность продолжает лидировать в структуре ВВП – с показателями соответственно 48, 46 и 45 %.

С течением времени главной «визитной карточкой» большинства НИС Азии стала электронная промышленность: их доля в мировой продукции этой отрасли еще в 1990 г. превысила ¹/₄. Сам профиль электронного производства также постепенно видоизменялся. НИС Азии начали с выпуска дешевой массовой продукции (электронные часы, микрокалькуляторы, видеоигры и пр.), затем перешли к выпуску более сложных изделий (цветные телевизоры, видеомагнитофоны) и, наконец, персональных компьютеров. Одновременно стало изменяться соотношение между бытовой и промышленной электроникой в пользу последней. Еще важнее то, что по мере развития НИС стал происходить переход от сборки электронной аппаратуры из американских, японских, европейских деталей к созданию собственного интегрированного производства, охватывающего все основные технологические стадии. Важно отметить, что при этом сохраняется определенная производственная специализация отдельных стран. Например, по производству радиоприемников особо выделяются Малайзия и Сингапур, телевизоров – Республика Корея, электронных часов – Сянган, портативных персональных компьютеров и ноутбуков – Тайвань.

Среди многих факторов, которые способствовали структурной перестройке экономики НИС Азии на более высокотехнологичной основе, прежде всего заслуживает внимания фактор трудовых ресурсов. Не располагая значительными природными ресурсами, эти страны сделали главную ставку на свои большие трудовые ресурсы, к тому же все время пополняющиеся благодаря довольно высокому естественному приросту населения. Именно дешевизна трудовых ресурсов (стоимость рабочей силы в НИС Азии в три-четыре раза ниже, чем в экономически развитых странах) в значительной мере и привлекла сюда западные ТНК.[37] Тем более что рабочая сила в этих странах оказалась не только дешевой, но и дисциплинированной, а также достаточно квалифицированной.

Это последнее ее качество в первую очередь связано с уровнем образования. В самом деле, все НИС обеспечили свой прорыв во многом благодаря тому, что ввели всеобщее среднее образование, подняли уровень общей и профессиональной подготовки до современных стандартов. Приоритетность образования среди всех государственных проблем привела к настоящему «образовательному взрыву», изменившему качество трудовых ресурсов. Вот почему вполне можно согласиться с А. П. Лиферовым, написавшим о том, что в основе «экономического чуда» НИС Азии лежит именно приоритет образования – причем не декларативный, а вполне реальный.

Рис. 84. Технологические парки стран Юго-Восточной Азии (по Н. Н. Роготень)

Эти страны выделяют на нужды образования от 2,5 до 4,5 % ВВП, что с учетом общих объемов их ВВП (табл. 31) составляет довольно внушительные суммы. В результате они уже приблизились к уровню полной грамотности: еще в начале 1990-х гг. охват детей базовым образованием достиг 90 %. В том числе полным средним образованием в Республике Корея и на Тайване было охвачено более 80 % детей и подростков, что даже выше уровня, достигнутого Японией и большинством стран Западной Европы. В НИС Азии до ¹/₃ всех выпускников средней школы продолжают учебу в университетах. Кроме того, эти страны широко используют возможность направлять своих студентов на учебу в США и Западную Европу. Например, Сингапур обучает за границей столько же своих граждан, сколько такая большая страна, как Пакистан. Важно и то, что студенты, обучающиеся за границей, в большинстве своем возвращаются домой, хотя на родине их зарплата будет меньшей.

Высокий уровень образования положительно влияет и на такой важный синтетический показатель, как индекс человеческого развития (ИЧР), по уровню которого Сингапур, Сянган и Республика Корея входят во вторую десятку стран мира, а Таиланд и Малайзия – в шестую.

Ко всему сказанному остается добавить, что затраты на НИОКР в четырех странах «первой волны» составляют 1–2 % ВВП, и это ставит их на порядок выше других развивающихся государств, приближая к странам Запада. Перенимая западный опыт, они пошли по пути создания индустриальных и научных (технологических) парков и технополисов. К середине 1990-х гг. такие технополисы имелись уже в большинстве НИС Азии (рис. 84).

Ярким примером подобного рода можно считать самый крупный в НИС Азии научно-промышленный парк Синьчжу на Тайване, расположенный в 70 км к юго-западу от его столицы г. Тайбэй. Научной опорой здесь служат два университета, а производственной – более десяти фирм, работающих в сфере высоких технологий. Другой пример – крупный научно-промышленный парк Пинанг в Малайзии, расположенный на одноименном острове у западного побережья страны. Этот остров не случайно стали называть силиконовым, поскольку предприятия парка специализируются на производстве полупроводниковых плат, или чипов. Без них теперь не обходятся компьютеры, телевизоры или магнитофоны, выпускаемые во многих странах мира. Третий пример – научно-производственный парк Сингапура, объединивший 10 государственных НИИ и 45 промышленных корпораций.

Еще одна очень важная общая черта, характерная для этой группы стран, заключается в открытости их экономики, ее глубоком врастании в международное географическое разделение труда. Еще в конце 1980-х гг. доля четырех НИС «первой волны» в общем промышленном экспорте развивающегося мира достигла 55 %. В 2005 г. в сфере внешней торговли создавалось 42 % ВВП Республики Корея, а в Сингапуре этот показатель был еще выше. Сингапур же занял первое место в мире по экспорту продукции в расчете на душу населения – 40 тыс. долл.! К этому нужно добавить, что страны «первой волны» помимо рынка электроники вышли также на мировой рынок автомобилей, электрооборудования, морских судов, станков, некоторых видов вооружения и других технически сложных видов машиностроительной продукции. Они сумели укрепить свои позиции на рынках многих изделий химической и легкой промышленности.

Одной из основ экономической стратегии всех четырех НИС «первой волны» была и остается ориентация на максимальное привлечение иностранного капитала. С этой целью их правительства пошли на ослабление соответствующих ограничений, а подчас даже на приближение условий деятельности иностранных филиалов и дочерних компаний к режиму, принятому для национальных фирм. В 1970– 1980-егг. особое место в этой политике стало занимать создание свободных экономических, или экспортных, зон – территорий, на которых иностранные предприниматели пользуются преимуществами административного и финансового характера, где необходимая инфраструктура предоставляется им по сниженным тарифам и ограничивается деятельность профсоюзов. В настоящее время такие зоны действуют в Республике Корея, в Индонезии, на Тайване, Филиппинах. В большинстве случаев они представляют собой экспортные промышленные зоны (ЭПЗ).

Накопленное новыми индустриальными странами Азии богатство реализуется и в виде создания золотовалютных резервов (особенно в Республике Корея и на Тайване), и в форме инвестиций в собственную экономику, хотя некоторые из ее проектов носят откровенно амбициозный характер.

Один из примеров подобного рода – увлечение строительством небоскребов, особенно в Сингапуре, Сеуле, Куала-Лумпуре. Два 88-этажных небоскреба делового центра в Куала-Лумпуре высотой по 450 м недавно стали самыми высокими зданиями в мире. Да что там небоскребы! В 40 км к югу от Куала-Лумпура уже открыта новая столица Малайзии – Патраджайя, названная так по имени первого премьер-министра страны Абдуллы Рахмана Патры. Строительство этого города, которое ведется «на пустом месте», должно быть завершено в 2008 г. Предполагается, что население его составит 250 тыс. человек.

Однако в 1997 г. поступательное развитие азиатских «тигров» было внезапно нарушено валютно-финансовым кризисом, фактически переросшим в общий экономический. Подобное здесь случалось и раньше, но кризис 1997–1998 гг. оказался особенно глубоким.

Финансовый кризис начался в июле 1997 г. резким падением курса таиландского бата. Вслед за этим сразу же произошли обвалы национальных валют Малайзии, Индонезии и Филиппин, а к концу года кризис достиг Республики Корея, Сянгана, затронул и Японию. Но, пожалуй, наиболее сильно пострадала от него Индонезия, где валюта обесценилась на 75 %. Одновременно резко снизились показатели прироста ВВП и промышленного производства. В большинстве стран сальдо торгового баланса стало отрицательным. Началось массовое изъятие вкладов населения из банков и перевод сбережений в валюту. Банкротства охватили тысячи фирм. К числу экстраординарных антикризисных мер можно отнести и такую: каждая четвертая южнокорейская семья, чтобы помочь государству в преодолении кризиса, сдала свои ценности, причем за два с половиной месяца было собрано 225 т золота.

После возникновения этого кризиса многие аналитики пытались установить его причины. Среди них обычно называют некоторые несовершенства экономической модели азиатских НИС – например, такие, как чрезмерное увлечение экспортом в ущерб внутреннему рынку, привязку курсов национальных валют к доллару («долларизация») и др. Можно добавить, что в условиях глобализации последствия этого кризиса ощутили на себе не только государства Юго-Восточной и Восточной Азии, но и многие другие. Например, экспорт товаров из США в страны Азии, который до кризиса составлял 30 % всего экспорта этой страны, значительно сократился, тем самым еще более увеличив дефицит ее торгового баланса. Кризис привел также к крупным политическим потрясениям, включая смену власти, которая произошла в Индонезии.

После кризиса некоторые специалисты стали утверждать, что в пересмотре нуждается и сама модель развития НИС Азии, основанная на экспортной ориентации экономики. Действительно, по мере роста квалификации трудовых ресурсов, повышения уровня зарплаты производимые в НИС Азии товары делаются более дорогими и теряют былую конкурентоспособность на мировых рынках. В первую очередь все это относится к НИС «первой волны». Неудивительно, что многие более простые и массовые производства уже начали перемещаться из них в НИС «второй волны». Тем более что в странах «первой волны» главную роль в создании ВВП начинает играть уже не промышленность, а сфера услуг.

Нельзя не замечать и определенных различий между странами «второй волны». Здесь впереди оказались Малайзия и Таиланд, которым удалось быстрее преодолеть последствия кризиса и вернуться к высоким темпам экономического роста. Индонезия и Филиппины еще довольно сильно отстают от них и по уровню душевого ВВП, и по многим другим показателям. В этих богатых и природными, и людскими ресурсами странах еще не исчерпаны возможности экстенсивного развития, особенно с учетом того, что и стоимость, и квалификация рабочей силы в них значительно ниже, чем в Малайзии и Таиланде.

Можно утверждать, что в последнее время в зарубежной Азии появляются НИС «третьей волны». В первую очередь это относится к Вьетнаму, где в 1986 г. началось коренное реформирование экономики, долгое время находившейся в состоянии застоя. Оно ориентировано на многоукладное хозяйство, признание негосударственного сектора, отказ от коллективной собственности в сельском хозяйстве, отход от системы жесткого централизованного планирования. Был издан специальный закон, способствующий привлечению иностранных инвестиций и развитию экспортных производств.

Результаты новой экономической политики не замедлили сказаться. За последние десять лет ВВП страны вырос в три раза. Получили развитие такие экспортные производства, как горнодобывающая промышленность (руды, нефть), сельское хозяйство (тропическое земледелие) и в особенности трудоемкие электроника и производство оборудования для информационных технологий; в 2000 г. информационной техники было выпущено уже на 1 млрд долл. Из страны с хроническим недостатком продовольствия Вьетнам превратился в ведущего (второе место в мире) экспортера риса. При оценке перспектив развития этой страны нужно учитывать наличие в ней 55 млн экономически активного населения.

Во второй половине XX в. Республика Корея (или Южная Корея) едва ли не в наибольшей мере стала олицетворением динамичного социально-экономического развития НИС Азии. Благодаря этому ей удалось буквально на глазах одного поколения совершить переход от отсталости к прогрессу.

В 1945 г. в результате поражения Японии во Второй мировой войне США ввели свои войска в южную, а Советский Союз – в северную часть Кореи. Так Корея оказалась разделенной на Северную и Южную, развитие которых далее пошло совершенно различными путями. В 1950–1953 гг. между Северной и Южной Кореей шла война, которая фактически закончилась не миром, а перемирием и установлением разделительной (демаркационной) линии между ними по 38-й параллели. Во время этой войны экономика обеих частей Кореи понесла очень большой урон. Южная Корея в то время была довольно отсталой, преимущественно аграрной страной. В структуре ее ВВП на сельское хозяйство приходилось 68 %, тогда как на промышленность только 15 %. ВВП из расчета на душу населения не достигал и 100 долл. Подавляющее большинство населения было неграмотно. Естественный прирост его составлял 3 % в год. Безработица и неполная занятость были постоянным явлением. Торговый баланс сводился с дефицитом.

Развитие Южной Кореи после Корейской войны включает в себя несколько последовательных этапов.

На первом этапе, еще во второй половине 1950-х гг., прежде чем приступить к более радикальным преобразованиям, в стране были осуществлены важные подготовительные мероприятия. К ним следует отнести аграрную реформу, которая передала землю в частную собственность тем, кто ее обрабатывает. А также ликвидацию неграмотности. При этом были использованы национальные традиции: согласно учению Конфуция, корейцы всегда с большим уважением относились к знаниям и боготворили учителя. Уже к началу 1960-х гг. каждый кореец мог писать, читать и считать.

Меньше успехов было в экономике. На этом этапе в ней преобладала импортозамещающая модель развития, ориентированная на обеспечение внутреннего рынка. Но в целом она себя не оправдала. Внутренний рынок оказался слишком узким. К тому же для развития собственного производства приходилось увеличивать ввоз оборудования, которое страна не производила. В результате импорт стал намного превышать экспорт, что тоже было невыгодно. Стране пришлось бы еще труднее, если бы не очень большая помощь, полученная тогда от США, которые всегда стремились противопоставить Южную Корею социалистической Северной Корее.

На втором этапе, в 1960-х гг., Южная Корея стала осуществлять политику индустриализации, причем по классической схеме, т. е. начиная ее с легкой промышленности. При этом акцент был сделан на традиционные для страны отрасли – текстильную (хлопчатобумажные ткани, трикотаж), обувную, а также деревообрабатывающую. Развивались и не менее традиционные отрасли пищевой промышленности – мукомольная, сахарная. Ориентация на эти трудоемкие производства преследовала также цель как-то занять имевшуюся в избытке дешевую рабочую силу, к тому же все время пополнявшуюся благодаря высокому естественному приросту населения.

Но главное новшество заключалось даже не в этом, а в переходе от импортозамещающей к экспортоориентированной модели развития экономики, что во многом было связано со все еще низкой покупательной способностью населения и недостатком валютных средств. Уже к концу 1960-х гг. экспорт товаров увеличился в несколько раз, хотя сальдо торгового баланса страны оставалось еще отрицательным.

На третьем этапе, который охватил в основном 1970-е гг., Южная Корея перешла к следующей стадии индустриализации, предусматривавшей первоочередное развитие тяжелой промышленности, в первую очередь металлургической, машиностроительной, химической. За короткое время была создана крупная черная металлургия, позволившая значительно увеличить производство чугуна, стали и проката. По размерам выплавки стали страна вышла на второе место в Азии после Японии, причем с самого начала эта отрасль была ориентирована на наиболее прогрессивные технологии (электросталеплавильные печи, кислородные конвертеры). Были построены крупные металлургические комбинаты в Пхохане и Кваньяне. Возросло также производство в цветной металлургии (медь, цинк, свинец, алюминий).

На основе металлургии стали создавать и собственное машиностроение. В этой отрасли на первый план выдвинулись станкостроение, обслуживавшее потребности индустриализации и связанное таким образом с расширением внутреннего рынка, и судостроение, ориентированное в основном на экспорт. За 1980-е гг. тоннаж спускаемых на воду судов вырос более чем в пять раз. Было освоено производство супертанкеров, а затем и балкеров, контейнеровозов, танкеров-метановозов. Получила развитие также бытовая электроника. Стали ускоренно развиваться основная химия (минеральные удобрения) и нефтехимия (пластмассы, химические волокна). Была укреплена энергетическая база, прежде всего благодаря созданию атомной энергетики; первая АЭС вступила в строй в 1978 г.

Переход к преимущественному развитию тяжелой промышленности не означал отказа от ее экспортной ориентации. Напротив, в некоторых отраслях экспортность даже увеличилась. Например, в конце 1980-х гг. ⁹/₁₀ всех спускаемых на воду морских судов предназначались для продажи за рубеж. В товарной структуре экспорта Южной Кореи продукция тяжелой промышленности уже почти догнала изделия легкой: на первом месте был еще текстиль, но далее следовали металлы, электроника, транспортные средства. Это означало сокращение доли трудоемких и увеличение доли капиталоемких отраслей. А сальдо торгового баланса стало уже положительным. К этому можно добавить, что главными покупателями корейских товаров оказались США, Япония, страны Западной Европы. В корейском же импорте первое место занимала Япония. Одновременно возросла зависимость страны от импорта нефти из стран Ближнего Востока.

На четвертом этапе, в 1980-егг., индустриализация продолжалась. При этом особенно много внимания уделяли атомной энергетике, автомобилестроению, судостроению (которое по уровню развития прочно заняло второе место в мире после японского). Но все же главное направление экономической политики состояло уже не в этом, а в переходе к еще более высокой стадии индустриализации, связанной с преимущественным развитием более наукоемких и высокотехнологичных отраслей.

Такая модификация южнокорейской экономической модели в свою очередь стимулировала инвестиции в сферу НИОКР, которые достигли 2 % ВВП, что соответствовало уровню многих ведущих западных стран. Одновременно всячески поощрялся импорт передовых иностранных технологий, который начали осуществлять еще в самом начале индустриализации. Были созданы производственные и технологические парки, где разрабатывались новейшие технологии.

Наиболее яркий пример такого рода являет собой электронная промышленность. Сначала было освоено производство ламповых приемников, транзисторов, диодов, черно-белых телевизоров, затем – магнитофонов, цветных телевизоров, компьютеров, микросхем, далее – видеомагнитофонов, лазерных видеопроигрывателей, микроволновых печей и, наконец, персональных ЭВМ. По общему объему производства и экспорта электронной продукции Республика Корея к началу 1990-х гг. вышла на шестое место в мире. В 1992 г. в стране было произведено 2,5 млн черно-белых и 15,5 млн цветных телевизоров, 10 млн видеомагнитофонов и 2,6 млн персональных ЭВМ. А по экспорту цветных телевизоров и видеомагнитофонов она уступала только Японии.

Соответствующие изменения произошли и во внешней торговле страны. К 1990 г. доля Южной Кореи в мировом экспорте увеличилась до 2 %. В товарной структуре экспорта продукция тяжелой промышленности уже более чем вдвое превосходила долю изделий легкой. Южная Корея вошла в число мировых лидеров или вплотную приблизилась к ним по экспорту морских судов, стали, автомобилей, бытовой электроники и некоторых других товаров. Врастанию ее в международное географическое разделение труда способствовала и проведенная в 1980-х гг. либерализация внешней торговли. Главные торговые партнеры Южной Кореи – Япония, США и Китай (с Сянганом).

На пятом этапе, в 1990-е гг., Южная Корея окончательно сформировалась как экономически развитое индустриальное государство с ощутимыми элементами постиндустриального развития. К концу этого десятилетия она заняла важные позиции в мировой экономике, о чем свидетельствует таблица 33.

Таблица 33

МЕСТО ЮЖНОЙ КОРЕИ В МИРОВОМ ПРОМЫШЛЕННОМ ПРОИЗВОДСТВЕ

Одновременно в экономике страны продолжались важные структурные сдвиги. Было начато осуществление 15-летнего плана, определившего научно-техническую политику государства. Согласно этому плану приоритет все более стали отдавать микроэлектронике, тонкой химии, информатике, автоматизации, а также работам в области материаловедения, биотехнологии, менеджмента. При этом был ускорен переход от производства бытовой к выпуску промышленной электроники, в особенности телекоммуникационного оборудования, копировальных аппаратов, факсов, других современных средств связи, промышленных роботов. Реализация большой программы развития атомной энергетики привела к тому, что к концу 1990-х гг. в стране действовали уже 12 атомных реакторов, а до 2006 г. должны быть введены в эксплуатацию еще 9. Очень важное изменение наметилось и в макроструктуре хозяйства. Оно заключается в том, что непроизводственная сфера ныне развивается в Южной Корее быстрее, чем производственная. В результате доля ее в создании ВВП уже превысила ¹/₂.

В 1993 г. в экономический лексикон Южной Кореи вошло понятие «новая экономика», означавшее в первую очередь начало крупных социально-экономических преобразований.

Дело в том, что в хозяйственном механизме страны роль государства всегда была очень велика, и это привело к возникновению крупного государственного сектора. Государство осуществляло также централизованное планирование экономики: с 1962 по 1996 г. было реализовано семь пятилетних планов. Правительство же стимулировало создание крупных финансово-промышленных групп – так называемых «чеболей», которые представляют собой огромные производственные конгломераты. Примерами их могут служить всемирно известные «Самсунг», «Хёндэ» или сталеплавильная компания П0СК0, которая в 1999 г. заняла первое место в мире по выплавке стали (26,5 млн т), опередив японскую «Ниппон Стил». Но с 1993 г. акцент стали делать на развитие частного сектора, мелкого и среднего бизнеса, еще большую либерализацию внешней торговли.

Выше уже говорилось об очень большом ущербе, который нанес южнокорейской экономике валютно-финансовый кризис 1997–1998 гг., фактически переросший в общий экономический кризис. Выпуск промышленной продукции сократился, использование производственных мощностей уменьшилось. Трудности усугубились и из-за снижения спроса за рубежом на продукцию экспортных наукоемких отраслей южнокорейской промышленности – электронной техники и средств информатики, на которые приходится почти ¹/₃ экспорта страны. Международный долг Республики Корея достиг почти 140 млрд долл. Дефицит платежного баланса резко вырос. Словом, это был такой экономический крах, что президенту Южной Кореи (редчайший случай!) пришлось просить прощения у всей нации. Для выхода из кризиса правительство приняло систему мер, в том числе и в отношении «чеболей». Был провозглашен курс на дальнейшее уменьшение государственного вмешательства в экономику. Не оставил Южную Корею в беде и Международный валютный фонд, которой предоставил ей кредит в размере 57 млрд долл. – самый крупный за всю историю существования МВФ. Это помогло стране преодолеть кризис, а в начале XXI в. постепенно восстановить свои позиции в мировой экономике. Уже говорилось о том, что по объему ВВП современная Южная Корея занимает 14-е место в мире.

Рис. 85. Главные промышленные центры Республики Корея

За пять десятилетий индустриализации и экономических реформ территориальная структура хозяйства Южной Кореи также сильно изменилась. На первом-втором этапах ведущую роль в этом процессе играла северо-западная часть страны с городами Сеул, Инчхон, или, иными словами, столичный регион (рис. 85). Он имел развитую легкую промышленность и обладал выгодным транспортно-географическим положением. На третьем этапе, когда приоритет получила тяжелая промышленность, быстрее стали развиваться приморские районы: как и в Японии, такой сдвиг к морю был обусловлен необходимостью ввоза сырья и топлива морским путем. В наибольшей мере он коснулся юго-восточного побережья страны (металлургический комбинат мощностью 10 млн т в Пхохане, автомобильный и нефтехимический заводы в Ульсане), где новый промышленный район сложился в агломерации крупнейшего корейского порта Пусан. Именно к нему было направлено большинство тех морских транспортных мостов (угольного, железорудного, нефтяного, газового), которые связали

Южную Корею с Австралией, регионом Персидского залива, Индонезией и другими странами. По числу крупнейших морских портов эта небольшая страна уступает только Японии, Китаю и США (таблица 150 в книге I).

В целом региональная политика, жестко проводившаяся корейским правительством, была направлена на уменьшение преобладающей роли столичного и на развитие других районов. Она привела к тому, что доля Сеула в промышленном производстве страны уменьшилась с 21 % в 1980 г. до 14 % в 1990 г. Но нужно учитывать и то, что доля столицы в городском населении страны за это же десятилетие возросла с 22 до 25 %. И то, что с середины 1980-х гг. продолжается развитие ряда городов, которые функционально тесно связаны с Сеулом. В результате население всего столичного региона уже превысило 18 млн человек!

Одновременно сформировался и главный промышленный «коридор» Сеул – Пусан, проделавший путь от преобладания легкой и пищевой промышленности до приоритета электроники и других наукоемких производств. Несмотря на это еще в середине 1990-х гг. в столичном регионе было сконцентрировано ²/₃ всех наукоемких предприятий страны. Но затем эта доля начала уменьшаться, ибо принятая в 1991 г. программа создания девяти новых технополисов и технопарков предусматривает их размещение за пределами столичного региона. Добавим, что «коридор» Сеул – Пусан не только промышленный, но и транспортный, поскольку два эти города соединены фактически транспортной полимагистралью. А в 2004 г. вошла в строй высокоскоростная железная дорога Сеул – Пусан длиной 412 км с шестью станциями, туннелями общей протяженностью 139 км, а также мостами (112 км) и насыпями (111 км). После намечаемого сооружения транскорейской железнодорожной магистрали, которая свяжет обе Кореи с Транссибом, этот коридор приобретет международный характер.

Что же касается свободных экономических зон, то их в Южной Корее несколько. Самая крупная была учреждена еще в 1970 г. в портовом городе Масан на юго-востоке страны. В этой зоне работают более 70 предприятий, половина из которых – совместные с Японией и США. Они выпускают компьютеры, оргтехнику, бытовую электронику, электрозвуковые системы, медицинское оборудование, приборы, оптику и т. п. Объем экспорта этой зоны превышает 2 млрд долл. в год.

Сингапур (в буквальном переводе – город Льва) – еще одна новая индустриальная страна Азии. Многое в ней типично и для других государств этой группы, но многое и весьма отлично.

Начать хотя бы с размеров этой страны, площадь которой составляет всего около 683 км². Это меньше площади Москвы и лишь немногим больше самого «крупного» из европейских микрогосударств – Андорры. Поскольку территориальные масштабы зарубежной Азии совсем другие, исходя из них, Сингапур также вполне можно отнести к категории микрогосударств. И хотя население его уже превысило 4,5 млн человек, опять-таки по азиатским масштабам оно очень невелико. Что же касается плотности населения, то нетрудно рассчитать, что она приближается к показателю 6800 человек на 1 км², т. е. (наряду с Монако) является рекордной для всего мира. А в этническом составе населения Сингапура четко выделяются три группы: китайцы (77 %), малайцы (14) и индийцы (7 %). Остальную часть населения составляют в основном европейцы и их потомки.

Хотя история Сингапура уходит корнями в средневековье, его «родословную» обычно начинают с 1819 г.

Именно в этом году англичане основали здесь свою торговую факторию, которая сначала принадлежала Ост-Индской компании, а затем стала составной частью протектората Стрейтс-Сеттлментс («поселения у пролива»), еще позднее превращенного в английскую колонию. Ядром ее стал морской порт Сингапур, расположенный примерно на полпути между Калькуттой и Кантоном (теперь Гуанчжоу). Сначала он специализировался на экспорте пряностей с Малых Зондских о-вов, а затем – каучука и олова из Малайи. Посетивший его в середине прошлого века во время путешествия на фрегате «Паллада» писатель И. А. Гончаров дал этому порту такую характеристику: «Сингапур – один из всемирных рынков, куда пока еще стекается все, что нужно и не нужно, что полезно и вредно человеку. Здесь необходимые ткани и хлеб, отрава и целебные травы. Немцы, французы, англичане, американцы, армяне, персияне, индусы, китайцы – все приехало продавать и купить. Других потребностей и целей здесь нет». В дальнейшем англичане создали здесь одну из своих крупнейших военно-морских баз. Первая мировая война не затронула Сингапур, а в годы Второй мировой войны он был захвачен Японией.

После войны Сингапуру удалось добиться сначала формального самоуправления в рамках Британского Содружества (1959). Затем он недолго входил в состав Федерации Малайзия, но в 1965 г. вышел из нее и стал суверенным государством – Республикой Сингапур.

Едва ли не главная особенность географического микроположения Сингапура в том, что он представляет собой островное государство, расположенное на одноименном равнинном острове и прилегающих к нему мелких островках (рис. 86). На юге Сингапурским проливом он отделен от индонезийского о. Суматра, а на севере узким Джохорским проливом – от Малайзии. Железная дорога связывает Сингапур с расположенным на другой стороне пролива Джохор малайзийским городом Джохор-Бару (далее она идет на Куала-Лумпур и Бангкок). Для нее была специально построена дамба через пролив, по которой проходит также многополосное шоссе и три нитки водопровода (Сингапур получает питьевую воду из Малайзии).

Рис. 86. Важнейшие структурные элементы территории Сингапура (по Г. Д. Костинскому)

Историческое ядро Сингапура сложилось в центральной части южного побережья острова, где в Сингапурский пролив впадает небольшая речка Сингапур. Здесь еще сохранились дома колониального периода, но ныне облик Центрального ареала города выглядит уже ультрасовременным – с правительственными зданиями, отелями, жилыми домами, магазинами, местами развлечений. Большинство из них размещается в высотных зданиях и небоскребах. Три самых больших небоскреба имеют по 60–66 этажей. Центральный ареал окружен территориями жилой застройки – тоже многоэтажной (недостаток земли!), но вполне благоустроенной, с 3—5-комнатными квартирами.

Собственно говоря, Центральный ареал с прилегающими жилыми районами – это и есть столица страны город Сингапур с населением более 2 млн жителей. Остальная же часть населения проживает в фактически сросшихся с ним пригородах и в так называемых новых городах, самый крупный из которых – Джуронг. Все они связаны между собой автобусными маршрутами и несколькими линиями метрополитена; кроме того, к услугам горожан огромный таксомоторный парк.

Поскольку население Сингапура все время растет, а благосостояние его жителей повышается,[38] в стране начато строительство новых городов второго и третьего поколений. Среди них – Пунггол-21, который называют образцовым городом XXI в. Началось также расширение Центрального ареала на юг – путем отвоевания новых участков земли в Сингапурском проливе. Кстати, этот способ расширения территории давно уже применяется в Сингапуре. Например, в его восточной части на отвоеванной у моря территории расположен международный аэропорт Чанги.

Производственный профиль Сингапура на протяжении его истории изменялся несколько раз. Сначала в течение многих десятилетий главной его функцией была международная торговля, которая специализировалась на реэкспорте. Это значит, что через Сингапур отправлялась на мировой рынок сырьевая продукция, произведенная в соседних странах. Еще в 1960 г. доля реэкспорта во всем его экспорте составляла почти 95 %. Затем, по мере успехов индустриального развития, эта доля стала сокращаться, а на первый план вышли преимущественно готовые изделия, производившиеся в самом Сингапуре. В 2006 г. экспорт Сингапура составил 270 млрд долл. (2,2 % мирового), в том числе экспорт местной продукции – 100 млрд долл. (1,1 % мирового). На первый взгляд может показаться, что эти долевые показатели сравнительно невысоки, но это не так. Даже по второму из них (1,1 %) крошечный по территории Сингапур опережает многие гораздо более крупные страны.

Доля внешней торговли в формировании ВВП Сингапура превышает 60°%. А главными его торговыми партнерами стали Япония, США, Малайзия и Таиланд, Китай (с Сянганом), Индонезия, Тайвань.

Вся торговля Сингапура была и остается тесно связанной с его морским портом, который первоначально возник в устье одноименной реки, а теперь занимает почти всю береговую линию острова, выходящую к Сингапурскому проливу, где расположились специализированные портовые терминалы. В конце 1990-х гг. Сингапурский порт по грузообороту (330 млн т в год) обогнал Роттердам и вышел на первое место в мире. К 2005 г. грузооборот увеличился до 425 млн т, но первое место он уступил Шанхаю. Его судооборот – 130 тыс. судов в год, или в среднем почти 400 судов в сутки. Более 400 судоходных линий связывают Сингапур с 740 портами мира. Обычно в самом порту и на его рейде в проливе одновременно находятся 700–800 судов из десятков стран. По контейнерным перевозкам Сингапур делит с Сянганом первое-второе места в мире.

С началом осуществления ускоренной индустриализации Сингапура в 1960-х гг. здесь стала быстро расти «портовая промышленность», ориентирующаяся на переработку импортного сырья. В первую очередь это относится к такому «грязному» производству, как нефтепереработка и нефтехимия, которое в 1970-х гг. стало тут ключевой отраслью. Мощность пяти нефтеперерабатывающих заводов Сингапура достигла почти 60 млн т, и по этому показателю он занял третье место в мире после американского Хьюстона и голландского Роттердама. Интересно, что эти НПЗ вместе с нефтехранилищами вынесли на семь небольших островков, расположенных к югу от первого по времени возникновения и самого крупного промышленного ядра Сингапура – Джуронга. Эти островки к тому же фактически объединили в один остров, что облегчило создание здесь большой промышленной зоны. Японские и немецкие химические концерны на базе этой зоны уже начали развивать крупное современное нефтехимическое производство. Проект предусматривает сооружение дамбы, которая соединит «нефтяной» о. Джуронг с главной частью этого промышленного района.

К числу отраслей «портовой промышленности» нужно отнести и судостроение. Здесь строят супертанкеры тоннажем до 500 тыс. т, нефтяные буровые платформы. Большое значение имеет также судоремонт.

В 1980—1990-е гг. индустриальный профиль Сингапура изменился. Главной структуроопределяющей его отраслью стала электроника, на которую теперь приходится почти ¹/₂ всего промышленного производства. Зародившаяся еще в 1970-х гг., эта отрасль вначале имела преимущественно сборочный характер и ориентировалась на слабоквалифицированную рабочую силу. Но в 1980-е гг. был осуществлен поворот к высокотехнологичным отраслям, которые в наши дни представлены и бытовой, и производственной электроникой (персональные компьютеры, большие интегральные схемы, периферийные системы, оборудование автоматизированного проектирования, средства связи и т. д.). Около 80 % экспорта электроники из Сингапура ныне составляют изделия производственного назначения и 20 % – бытового. А в целом на изделия электроники в экспорте страны приходится уже 45 %. Электронная промышленность теперь преобладает и в собственно городе Сингапуре, и в большей части новых городов.

Неудивительно, что и сам Сингапур демонстрирует яркие примеры электронизации и производства, и быта, внедрения информационных технологий. Он уже вошел в первую десятку стран по применению компьютеров из расчета на тысячу жителей (650), уступая только США, Швеции и Швейцарии, Норвегии, Нидерландам, США, Канаде, Австралии и Израилю. На контейнерном терминале Сингапурского порта работает электронно-вычислительный центр, выбирающий для каждой операции оптимальный вариант и контролирующий всю погрузку и разгрузку контейнеров. А в международном аэропорту Чанги, пассажиро-оборот которого уже превысил 32 млн человек в год, прилеты и вылеты самолетов осуществляются при помощи компьютеров с точностью до минуты. Компьютеризацией охвачен весь пограничный и таможенный контроль, городской транспорт, образование.

Однако будущее Сингапура ныне связывают уже не только с производственной, но и с непроизводственной сферой. Еще в 1990-х гг. экономическая стратегия Сингапура была направлена в первую очередь на развитие информационной инфраструктуры с целью превращения его в главный региональный центр обращения и обработки информации, на ускоренное развитие сферы разработки информационных программ и создание соответствующей индустрии. Сингапур становится и важной базой развертывания НИОКР, о чем свидетельствует хотя бы такой факт: крупнейшие фирмы Запада уже финансируют здесь осуществление более 300 различных программ.

В дальнейшем, наряду с сохранением своей функции крупного регионального и даже мирового центра торговли, важнейшего промышленного и транспортного узла Юго-Восточной Азии, Сингапур превратился также в очень важный центр финансовой деятельности, маркетинга и сферы услуг. Здесь находятся отделения более чем 3000 транснациональных корпораций, некоторые из которых входят в «мировой клуб миллиардеров». Подобно Сянгану, Сингапур относится к семерке крупнейших офшорных центров мира. Сингапурская валютная биржа по ежегодному обороту уступает лишь лондонской, нью-йоркской и токийской. Его фондовая биржа обслуживает всю Юго-Восточную Азию. Доля финансовых и деловых услуг в формировании ВВП Сингапура достигает уже ²/₃. Да и в Центральном ареале города, наверное, половину всех высотных зданий занимают правления банков и других подобных учреждений.

Еще одна очень перспективная для Сингапура сфера деятельности – международный туризм. Уже теперь его посещают 7–8 млн туристов в год. Их привлекают сюда не только ультрасовременная архитектура, но и очень высокий уровень сервиса – прекрасные отели, хорошо развитая индустрия развлечений, обилие торговых центров. А сингапурские аэропорт Чанги, метро, 73-этажная гостиница «Шангри-Ла» считаются лучшими в мире.

Можно добавить, что Сингапур заслужил также славу самого чистого города, причем благодаря не только целой системе штрафов (от 500 до 1000 сингапурских долларов) и санкций, но и высокому общему уровню культуры. Здесь существует даже Национальный комитет вежливости. Ныне серьезно обсуждается также перспектива превращения Сингапура, расположенного в 127 км к северу от экватора, в крупный курортный центр. При этом нужно учитывать, что промышленные и селитебные зоны в совокупности занимают примерно половину всей территории острова, а остальная часть его занята лесами, сельскохозяйственными угодьями (правда, их очень мало) и неиспользуемыми землями. Пока главные курортные функции выполняет небольшой о. Сентоса в Сингапурском проливе. Здесь можно увидеть поселок первопоселенцев, старый форт, экзотический Парк бабочек, Парк орхидей (орхидея – национальный цветок Сингапура), крупнейший тропический океанариум Азии – «Подводный мир», а также Водный парк, Остров фонтанов, так называемый Вулканоленд. Природный парк есть и на восточном побережье острова. А в западной его части находится природный резерват с огромным разнообразием тропической флоры, гнездовьями тропических птиц и удивительным миром всевозможных бабочек. В другом природном резервате – место отдыха перелетных птиц во время их миграции из Восточной Азии. Круглый год открыт для посетителей и «крокодилариум».

На национальном гербе страны начертан девиз: «Да расцветает Сингапур!» И все говорит о том, что этот девиз успешно осуществляется. Очень маленькая страна с рыночной и открытой экономикой занимает первое место в мире по уровню «экономической свободы» и второе после США – по конкурентоспособности своих товаров. Она может служить хорошим примером экономической стабильности – даже финансовый кризис 1997–1998 гг. ее почти не затронул. Но Сингапур отличается и завидной политической стабильностью, хотя, как часто отмечают, она во многом основана на авторитарных методах руководства страной.

Ассоциация стран Юго-Восточной Азии за последние четыре с лишним десятилетия превратилась в одну из главных региональных интеграционных группировок и, безусловно, самую крупную в мире среди развивающихся стран. Все это время она оставалась в центре всеобщего внимания из-за тех достойных удивления темпов роста и экономических преобразований, которые демонстрировали входящие в нее государства. В целом эти преобразования соответствовали той главной задаче, которую страны – члены АСЕАН с самого начала перед собой поставили, – содействовать социально-экономическому прогрессу и повышению жизненного уровня своих народов.

Странами – учредителями АСЕАН в 1967 г. стали Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины. В 1984 г. к АСЕАН присоединился Бруней. В 1995 г. в ее состав вошел Вьетнам, в 1997 г. были приняты Мьянма и Лаос, в 1999 г. – Камбоджа. Это означает, что АСЕАН ныне объединяет все 10 стран Юго-Восточной Азии, кроме Тимора-Лесте и Папуа – Новой Гвинеи (рис. 87). Их общая территория составляет 4,5 млн км², а население – 580 млн человек. Следовательно, по обоим этим показателям АСЕАН превосходит Европейский союз.

Очень важно подчеркнуть, что АСЕАН представляет собой не только экономическую, но и политическую группировку – несмотря на различия политических режимов входящих в нее стран. Само образование ее в 1967 г. в какой-то мере стало следствием «холодной войны» и стратегической конфронтации двух мировых систем и великих держав. В этих условиях страны-основатели попытались защитить себя от политических и экономических посягательств и угрозы нестабильности. В 1990-х гг. АСЕАН предприняла несколько неординарных политических акций: сначала приняла в свои ряды бывшего коммунистического противника – Вьетнам, затем Мьянму с ее неспокойным внутриполитическим положением и, наконец, Камбоджу. Ввод вьетнамских войск в Камбоджу в 1978 г. привел Ассоциацию к длительной политической борьбе за мирное решение камбоджийской проблемы. А после того как этого удалось добиться, Камбоджа еще восемь лет готовилась к вступлению в АСЕАН. Другие политические задачи АСЕАН – поддержание постоянного диалога и сотрудничества между членами ассоциации, принятие мер по предотвращению не только международных, но и внутригосударственных конфликтов, решение проблем региональной безопасности дипломатическими путями.

Рис. 87. Интеграционная группировка стран АСЕАН

И тем не менее еще больше внимания АСЕАН привлекает как экономическая группировка, за короткое время добившаяся многих, можно сказать, рекордных показателей. При этом ее экономический профиль постепенно изменялся. Из стран-основателей Индонезия, Малайзия, Таиланд и Филиппины, обладающие большими людскими и природными ресурсами, исторически ориентировались преимущественно на первичные отрасли экономики – добычу сырья и сельскохозяйственное производство, и только Сингапур – на вторичные отрасли. Но постепенно во всех этих странах стал совершаться поворот не просто к отраслям вторичного сектора, но и к тем из них, которые связаны с более высокими технологиями. Затем по этому же пути пошел и Вьетнам. И только в маленьком Брунее основой богатства и благополучия была и остается нефтяная промышленность.

С течением времени формы экономической интеграции стран АСЕАН усложнялись. В общих чертах они решили пойти по пути Европейского союза: от общего рынка к таможенному союзу и затем к единому экономическому и валютному пространству (но без создания наднациональных органов, как в ЕС!). На ежегодных саммитах входящих в АСЕАН государств принято уже много соответствующих постановлений. Однако пока еще в основном решается задача создания зоны свободной торговли (АФТА).

В 2003 г. все таможенные тарифы, исключая импортные пошлины на некоторые сельскохозяйственные продукты, были снижены максимум до 5 %. На втором этапе, до 2010 г., предполагается распространить такой режим и на «аграрный список» стран АСЕАН, а на третьем этапе, до 2015 г., все таможенные пошлины в торговле между странами должны быть вообще отменены. Впрочем, Бруней, Индонезия,

Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины обязались сделать это уже в 2010 г.

С географических позиций не меньший интерес представляют разрабатываемые странами АСЕАН проекты производственного сотрудничества, т. е. создания совместных производств с долевым участием стран-членов. Примером такого рода может служить начатый в 1986 г. выпуск «асеановского» автомобиля. Его производят в Малайзии, но оснащают двигателями японского производства.

Финансово-экономический кризис 1997–1998 гг., естественно, заставил страны АСЕАН внести в свою экономическую политику коррективы. Ведь только с июня 1997 г. по начало 1998 г. общие потери Юго-Восточной Азии, по некоторым оценкам, составили 700 млрд долл.! По мнению аналитиков, в послекризисный период этим странам необходимо провести серьезные структурные реформы, оздоровить финансовый сектор, ликвидировать избыточные производственные мощности в некоторых отраслях. Но для всего этого требуются очень большие средства, главными источниками которых могут быть только Международный валютный фонд и США. Такая ситуация уже привела к еще большему повышению экономической и политической роли США в этом регионе.

Нельзя не учитывать и то, что страны АСЕАН начинают испытывать все большую конкуренцию со стороны Китая. А также то, что пока еще различия в благосостоянии между ними остаются чрезвычайно большими. Достаточно сказать, что в Сингапуре ВВП на душу населения составляет 49 тыс. долл., а в Мьянме – 1900 долл. В 2001 г. странами АСЕАН был принят специальный документ, предусматривающий увеличение экономической помощи четырем отстающим государствам – Мьянме, Лаосу, Камбодже и Вьетнаму.

Еще одно важное направление государственной политики стран АСЕАН – дальнейшее расширение экономического сотрудничества с Китаем, Японией, Республикой Корея и шире – со всеми странами группировки Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), в состав которой входит и Россия.

По мнению отечественных экономистов, торгово-экономическое сотрудничество России со странами АСЕАН может успешно развиваться в двух главных направлениях. Во-первых, в добыче и переработке российского углеводородного, рудного и лесного сырья и, во-вторых, в деле налаживания в России производства высококачественных товаров народного потребления, включая электронику и другие изделия длительного пользования, по которым страны АСЕАН занимают передовые позиции в мире. Благоприятны и перспективы развития научно-технического сотрудничества. Уже теперь страны АСЕАН в отношениях с Россией уделяют много внимания научным разработкам в области энергетики, материаловедения, биотехнологии, аэрокосмической техники, медицины, освоения Мирового океана. Россия заинтересована также в привлечении инвестиций из стран АСЕАН, в первую очередь в район Сибири и Дальнего Востока.

Но при этом страны АСЕАН не хотели бы, чтобы ассоциация растворилась в более крупной и мощной АТЭС, а также обзавелась наднациональными органами, которые ущемляли бы их суверенитет.

Можно утверждать также, что будущее стран АСЕАН во многом зависит не только от политической и экономической, но и от демографической ситуации. Ведь, согласно прогнозам ООН, в 2010 г. численность населения десяти стран АСЕАН должна достигнуть 620 млн, а в 2025 г. – 750 млн человек!

Общеизвестно, какую огромную роль в экономике стран Персидского залива играет нефтяное хозяйство. Достаточно сказать, что доля нефти в экспортных поступлениях Катара и Бахрейна составляет ²/₃, Саудовской Аравии, Ирана, ОЭА и Омана – примерно ⁴/₅, а Ирака – 100 %. Благодаря притоку нефтедолларов эти страны за относительно короткое время сумели реконструировать свою экономику и обеспечить сверхвысокий уровень ВВП из расчета на душу населения (в 2007 г. в ОАЭ и Кувейте 55, а в Катаре – 76 тыс. долл.!). Именно богатство нефтью во многом предопределяет и геополитическое положение зоны Персидского залива в Азии и мире в целом. Но это богатство, в свою очередь, непосредственно связано с наличием здесь месторождений углеводородов, относящихся к категории гигантских.

Специалисты в области нефтяной геологии в зависимости от размеров начальных запасов подразделяют нефтяные месторождения на пять групп: мелкие (до 10 млн т), средние (10–50 млн), крупные (50—500 млн), гигантские (500—1000 млн) и уникальные (свыше 1млрдт). По некоторым оценкам, в начале 1980-х гг. из 25 тыс. нефтяных месторождений зарубежного мира к категории уникальных и гигантских относились всего 45 (0,18 %), но доля их в общих запасах превышала 80 %. Самой большой концентрацией таких месторождений отличается регион Ближнего и Среднего Востока; не случайно по запасам нефти он занимает внеконкурентное первое место в мире. А в пределах этого региона пальма первенства принадлежит нефтегазоносному бассейну Персидского залива (рис. 88).

Этот бассейн занимает обширную погруженную область земной коры, которая ограничивается на юго-западе выступом докембрийского фундамента Африкано-Аравийской платформы, а на севере, северо-востоке и востоке окаймлена элементами альпийского складчатого пояса – Восточным Тавром и Загросом. На тектонической карте бассейна выделяются две главные части – Аравийская плита и Месопотамский краевой прогиб. Кристаллический фундамент залегает здесь на глубине от 5 до 8 км, и в этой огромной осадочной толще образовались многочисленные поднятия и прогибы, с которыми и связана нефтегазоносность. Основной этаж нефтегазоносности располагается на глубине 1500–3000 м.

Гигантские и уникальные нефтяные месторождения бассейна Персидского залива перечислены в таблице 34 и показаны на рисунке 88. Нетрудно подсчитать, что больше всего их в Саудовской Аравии и Иране, а затем идут Ирак, Кувейт, ОАЭ и Катар.

Нефтяное месторождение Гавар (Гхавар) считается самым крупным не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и в мире. Оно было открыто в 1949 г., когда при помощи геофизических методов здесь удалось обнаружить на глубине 1,5—Зкм погребенную пологую антиклинальную складку длиной 250 км и шириной от 15 до 25 км. Нефть залегает тут в трещиноватых известняках юрского возраста. В отдельные годы добыча на этом месторождении превышала 100 млн т! Всего же за время эксплуатации оно дало уже несколько миллиардов тонн нефти.

Месторождение Ага-Джари (А г а д ж а р и) было открыто еще в 1937 г., но начало разрабатываться в 1948 г. Оно также представляет собой крупное поднятие протяженностью 50 км и шириной в 6–7 км, сложенное трещиноватыми известняками олигоценового возраста. Они залегают на глубине 1,3–3,1 км и служат главными коллекторами нефти. За время эксплуатации здесь добыли уже 1,5 млрд т нефти.

Месторождение Большой Бурган (Эль-Буркан) было выявлено в 1938 г., но стало разрабатываться в 1946 г. Это также крупная антиклинальная складка длиной 40 км при ширине 12–15 км. Нефть здесь добывают из пористых песчаников мелового возраста. Наиболее продуктивные пласты залегают на глубине 1,1–1,6 км. За время эксплуатации добыто уже 2,5—Змлрдт нефти.

Месторождение Эс-Саффания, открытое в 1953 г., генетически связано с антиклинальной складкой, имеющей длину до 60 км при ширине около 20 км. Средние глубины залегания продуктивных отложений нижнего мела составляют здесь 1,5–2 км. В отличие от других уникальных месторождений бассейна это расположено в основном в пределах шельфа Персидского залива и считается едва ли не самым крупным морским месторождением в мире. По начальным запасам нефти Эс-Саффания превосходит все месторождения Северного моря.

Таблица 34

ГИГАНТСКИЕ И УНИКАЛЬНЫЕ НЕФТЯНЫЕ МЕСТОРОЖДЕНИЯ БАССЕЙНА ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА

Месторождение Киркук, находящееся на севере Ирака, в иракском Курдистане, было открыто в 1927 г. Это также антиклинальная складка, протягивающаяся почти на 100 км при ширине 5 км.

Бассейн Персидского залива выделяется в мире не только по числу месторождений-гигантов, но и по качеству нефти (преимущественно легкая и малосернистая), а также по размерам дебита нефтяных скважин.

Благодаря тому, что большинство из них – фонтанирующие, средняя их продуктивность в Саудовской Аравии, Иране, Ираке, Кувейте составляет 800 т в сутки, тогда как в среднем для мира этот показатель – всего 3 т. На месторождениях Гавар и Большой Бурган среднесуточный дебит скважины составляет 700–800 т, а в отдельных случаях 1500–2000 т. Но «рекордсменом мира» в этом отношении служит месторождение Ага-Джари, где многие скважины дают 3000–5000 т, а отдельные даже до 10 тыс. т в сутки! Нетрудно подсчитать, что одна скважина при суточном дебите 1000 т может дать в течение года 365 тыс. т нефти.

Этими особенностями в первую очередь объясняются и низкие издержки добычи. Так, средние издержки добычи нефти в Саудовской Аравии составляют, по разным оценкам, от 4 до 7 долл. за 1 т, тогда как в США – от 60 до 80 долл., а в Северном море – от 75 до 100 долл. Следовательно, себестоимость нефти в этом бассейне – самая низкая в мире.

По обеспеченности запасами нефти страны Персидского залива также опережают большинство других нефтедобывающих стран мира. Так, в Саудовской Аравии эта самообеспеченность (при современном уровне добычи) достигает 66 лет, в Иране и ОАЭ – почти 100, а в Ираке и Кувейте – более 100 лет.

Основная часть добываемой здесь нефти направляется на экспорт, причем двумя путями. Во-первых, непосредственно из специализированных нефтяных портов в Персидском заливе: Рас-Таннура в Саудовской Аравии, Мина-эль-Ахмади в Кувейте, о. Харк в Иране и др. Во-вторых, из портов Средиземного и Красного морей (Янбу), куда от районов добычи она доставляется по системе магистральных нефтепроводов.

Рис. 88. Нефтегазоносный бассейн Персидского залива

Гигантских и уникальных месторождений природного газа в зоне Персидского залива значительно меньше, но зато они принадлежат к числу крупнейших в мире. В наибольшей степени это относится к не так давно открытому шельфовому месторождению Норт в Катаре с запасами порядка 10 трлн м³ и лишь немного уступающему ему (8 трлн м³) тоже шельфовому месторождению Южный Парс в Иране. Второе из них разрабатывается международным консорциумом, в который входят французский «Тоталь», малайзийский «Петронас» и российский «Газпром». Газ Южного Парса предназначен не только для внутреннего потребления в Иране, но главным образом для экспорта в Турцию, Европу и, возможно, в Пакистан. Большинство стран Персидского залива приняло программы развития своей газовой промышленности с расчетом на экспорт газа в сжиженном виде. В Катаре уже работают три завода по сжижению природного газа. Еще раньше в число экспортеров вошли ОАЭ (Абу-Даби).

Рис. 89. Рацион питания в Юго-Восточной Азии (1) и (для сравнения) в ФРГ (2)

Показатели обеспеченности стран Персидского залива природным газом еще более впечатляющи. Для Саудовской Аравии она составляет 135лет, для Кувейта – 215, для Катара – 525, для Ирана – даже 600 лет!

На Азию приходится ⁹/₁₀ мирового производства риса, который в основном здесь же и потребляется. Чтобы нагляднее показать значение рисосеяния в сельском, да и во всем хозяйстве некоторых азиатских стран, приведем соответствующие данные по Индонезии. В этой отрасли здесь круглогодично занято около 10 млн человек. Она дает более 70 % всей растениеводческой продукции. В рационе питания рис обеспечивает почти ²/₃ всех калорий, а в бедных семьях – и того больше. Таково же его положение и в большинстве других стран Юго-Восточной Азии (рис. 89). Большую роль рис играет также в странах Южной и Восточной Азии. Таиланд и Мьянма производят более 300 кг риса на душу населения в год, Индонезия, Филиппины, Япония – более 150, а Китай и Индия – около 150 кг.

Неудивительно, что рис нередко служит символом государственного значения. Например, изображение его метелок составляет часть государственного герба КНДР. С рисом же связано также множество разного рода обычаев и церемоний. Так, в столице Таиланда на Королевской площади ежегодно в мае проводится торжественная церемония первой борозды. Быки, запряженные в золотой плуг, проделывают три борозды, в которые девушки кладут рисовые зерна.

Поскольку рис – очень трудоемкая культура, районы рисосеяния выделяются трудоинтенсивным типом хозяйства и очень высокой плотностью населения, достигающей 1000–2000 человек на 1 км². Например, в районах рисосеяния на территории Бангладеш она составляет в среднем 1500 человек, на о. Ява – до 2000 тыс. человек. Вот почему в Индонезии осуществляется едва ли не крупнейшая в мире программа добровольного переселения жителей с Явы на относительно малонаселенные Суматру, Калимантан, Сулавеси, затронувшая уже несколько миллионов семей.

Рисосеяние особенно характерно для той части Азии, где преобладает муссонный климат. Обычно собирают два урожая риса в год: ²/₃ всей посевной площади под этой культурой, засеваемой под муссонные дожди, дают урожай к концу лета, а ¹/₃ ее, использующая искусственное орошение, – к концу зимы. Внедрение более скороспелых сортов, начавшееся в связи с «зеленой революцией», позволяет теперь в некоторых районах собирать по три и даже по четыре урожая риса в год. Что же касается количества его сортов, то во Вьетнаме их насчитывают 700, в Мьянме – 1000, а в Бангладеш – 1200.

Можно, очевидно, выделить три главных типа рисоводческих районов. Во-первых, это крупные острова, где культура риса занимает почти все низменные пространства. К ним относятся Ява в Индонезии, Лусон и Минданао на Филиппинах, Хонсю, Сикоку и Кюсю в Японии, Тайвань, Шри-Ланка. Во-вторых, это долины крупных рек континентальной Азии, таких, как Янцзы, Сицзян, Меконг, Иравади,

Менам, Ганг, Брахмапутра, Инд, ежегодно удобряемые их разливами. В-третьих, это дельты перечисленных рек, которые, по мнению специально изучавшего их С. Б. Ростоцкого, представляют собой сформировавшиеся экономические районы с четко выраженной рисовой, а в бенгальской дельте – рисово-джутовой специализацией. Это районы древнейшего орошаемого земледелия, которые не случайно именуют рисовыми корзинами или рисовыми чашами. Например, дельта Менама занимает менее 5 % территории Таиланда, но дает более ¹/₃ всех его сборов риса. Около половины всего производства риса в Мьянме сосредоточено в дельте Иравади. Именно в дельтовых районах находятся также такие столицы или региональные столицы, как Шанхай, Гуанчжоу, Хошимин, Пномпень, Бангкок, Янгон (Рангун), Дакка, Колката (Калькутта), Карачи, а плотность населения в них зачастую не меньше, чем на Яве. Кстати, именно в дельтовых районах на орошаемых землях преобладает зимний рис с периодом вегетации от четырех до семи месяцев. В ноябре—декабре его собирают в бенгальской дельте, в декабре – в дельтах Иравади и Менама, в ноябре—январе – в дельте Меконга.

Во всех рисосеющих районах Азии сложились так называемые рисовые ландшафты. Несмотря на некоторые различия между типами рисоводческих районов (островами, долинами рек и дельтами), они имеют довольно характерные общие черты. Сначала рисовую рассаду выращивают в специальных питомниках. Через месяц ее пересаживают на основное поле, причем для 1 га требуется 250 тыс. таких саженцев, а один крестьянин может посадить за час примерно 1000 саженцев. После этого поле заливается слоем воды в 15–20 см, которая удерживается на нем в течение трех—пяти месяцев. Затем воду удаляют, и начинаются сбор, сушка и обмолот риса.

Известный журналист Всеволод Овчинников так описывает «рисовый ландшафт» на Центральной Яве. «Куда ни глянь – рисовые поля. Некоторые из них залиты водой и сверкают, как слои слюды на изломе. На других видны согнувшиеся фигуры крестьян. Они высаживают рисовую рассаду. Ряды нежных стебельков штрихуют серебристую гладь, словно узор на шелке. А на соседних участках рис уже стоит стеной, напоминая бархат с высоким ворсом. Тут же рядом колосятся прямоугольники полей, где вовсю налились колосья. Крестьяне серпами ведут жатву, вымолачивают о камень снопы. У дорог желтеют рогожи, на которых сохнет провеянное зерно. Курятся сизые дымки над выжженным жнивьем. А чуть дальше темнеет свежая пашня. Мальчуган, стоя на бороне, погоняет буйволов, чтобы взрыхлить почву перед посевом. Женщины уже носят на коромыслах пучки рассады для нового урожая. Воочию видишь бесконечно повторяющийся круговорот крестьянских забот».[39]

Рис. 90. Чайная плантация в индийском штате Ассам (по В. А. Пуляркину)

Главные производители чая в зарубежной Азии – Индия, Китай, Шри-Ланка, Индонезия, Турция. Во всех этих странах чай выращивается на плантациях (рис. 90). В географической литературе имеется немало описаний «чайного ландшафта», особенно на примере центральной части Шри-Ланки, которую тот же В. Овчинников называет «чайной страной, границы которой теряются за горизонтом».

«Чайный ландшафт» отражает сложное хозяйство чайной плантации. Оно включает в себя прежде всего посадки чайных кустов. Сбор чайного листа обычно производят женщины и дети. Двигаясь вдоль рядов кустов, каждый сборщик обеими руками собирает молодые побеги, а затем перебрасывает их за спину в плетеную корзину. Три раза в день собранный чай доставляется на расположенные поблизости чайные фабрики. Здесь его раскладывают на специальных стеллажах и обрабатывают (вялят) при помощи горячего воздуха. Затем он подвергается ферментации, сушке, расфасовке, упаковке. На чайных фабриках также преобладает женский труд. Мужчины же занимаются посадкой и окучиванием чайных кустов, прополкой, внесением удобрений.

По экспорту чая Шри-Ланка обычно делит первое-второе место с Индией. Подсчитано, что если годовой сбор чайного листа на этом острове перевести в стандартные 50-граммовые пачки, их число достигнет 3,8 млрд!

Как и в большинстве других стран мира, административно-территориальное деление в Китае многоступенчатое. Первую его ступень образуют провинции, автономные районы и города центрального подчинения, вторую – округа (их более 200), третью – уезды (свыше 2000) и четвертую – волости. Но основу всей системы АТД страны образует первая ступень (рис. 91).

Сетка провинций Китая сложилась исторически и в период существования КНР большим изменениям не подверглась. Провинций в стране 23 (включая Тайвань). Почти для всех из них характерны большие размеры и площади, и населения.

Провинция Цинхай в западной части страны занимает территорию 720 тыс. км², т. е. по площади она значительно превосходит Украину или ФРГ и Великобританию, вместе взятые. Провинции Сычуань, Гань-су, Хэйлунцзян по размерам территории превосходят любую страну зарубежной Европы, за исключением Франции и Испании. Еще более разительны сравнительные данные по населению. Так, провинции Хэнань, Шаньдун и Сычуань по численности жителей (соответственно 97 млн, 92 млн и 87 млн человек) превосходят самую большую по населению страну зарубежной Европы – Германию. А в провинциях Хэбэй, Цзянсу, Аньхой, Хубэй, Хунань, Гуандун численность населения больше, чем в Великобритании или во Франции.

Автономных районов в Китае пять, причем все они были созданы уже в период существования КНР с целью выравнивания в правах с китайцами (ханьцами) населения других национальностей, которое живет главным образом в западной части страны, занимая почти ²/₃ территории Китая. Это автономные районы: Внутренняя Монголия со значительным монгольским населением; Синьцзян-Уйгурский, где живут уйгуры; Нинся-Хуэйский, населенный народом хуэй; Тибетский, значительную часть населения которого составляют тибетцы; Гуанси-Чжуанский, где наряду с китайцами живут чжуаны.

По размерам территории некоторые из этих автономных районов еще больше, чем провинции. Например, Синьцзян-Уйгурский район занимает 1600 тыс. км², что сравнимо с субрегионом Западной Европы, а Тибетский район (1200 тыс. км²) вполне сравним с субрегионом Северной Европы. Но по численности жителей автономные районы уступают большинству провинций Китая.

Особо выделяются также четыре города центрального подчинения. Это столица страны Пекин, крупнейший город, промышленный центр и морской порт Китая Шанхай, один из крупнейших городов Тяньцзинь и Чунцин, недавно выделенный из состава провинции Сычуань. Нужно добавить к этому, что в последние годы в системе АТД Китая появилась новая градация – особые административные районы. В конце 1997 г. этот статус получило воссоединенное с КНР бывшее английское владение Гонконг, ставшее особым административным районом Сянган. А в конце 1999 г. то же произошло и с бывшим португальским владением Макао (ныне – Аомынь).

Рис. 91. Административно-территориальное деление Китая

Обычно работы, посвященные населению Китая, начинаются с фразы о том, что КНР – самая многонаселенная страна Азии и всего мира. И действительно, проблемы народонаселения накладывают отпечаток на все стороны жизни китайского общества. Особенно большое влияние имеет собственно демографический фактор. И это относится не только к нашей эпохе, но фактически ко всей многотысячелетней китайской цивилизации.

История регистрации населения в Китае восходит ко времени глубокой древности. Первые учеты населения проводились еще при династиях Чжоу и Хань в первом тысячелетии до нашей эры. Демографы считают, что к началу этой эры население Китая составляло 60–70 млн человек. На протяжении средних веков население страны росло в соответствии с традиционным типом его воспроизводства (высокая рождаемость и высокая смертность). Отрицательно влияли на этот рост войны, завоевания, эпидемии. Так что к началу XVIII в. общая численность населения поднялась только до 100–120 млн человек. В последующие полтора столетия она росла гораздо быстрее и в 1850 г. составила 430 млн человек. Но затем этот рост снова резко замедлился, и в первую очередь из-за Тайпинского восстания, во время которого погибли около 50 млн человек. В 1949 г. население страны исчислялось 540 млн человек.

Со времени образования КНР в 1949 г. в стране были проведены пять всекитайских переписей населения. Первая из них (1953 г.) показала, что оно уже выросло до 583 млн человек, вторая (1964 г.), что оно увеличилось до 695 млн человек. Согласно третьей переписи, проведенной в 1982 г., население Китая составило 1008 млн человек. Четвертая перепись в июле 1990 г. дала уже результат 1134 млн человек, а пятая перепись населения в ноябре 2000 г. – 1261 млн человек, а в 2008 г. Китай имел уже 1330 млн жителей. Это означает, что за время существования КНР население страны увеличилось в 2,4 раза. Ныне на Китай приходится 19,9 % всех жителей нашей планеты.

Надо иметь в виду, что население Китая возрастало бы еще быстрее, если бы не государственная демографическая политика, направленная на «погашение» высокой рождаемости. В первые годы после образования КНР такая политика еще отсутствовала, поскольку увеличение численности населения тогда рассматривалось как один из источников роста благосостояния страны. Однако уже во второй половине 1950-х гг. в результате заметного снижения показателя смертности при сохранении высокой рождаемости стали возникать все большие трудности в обеспечении быстро растущего населения жизненными ресурсами, основными видами продовольствия и предметами народного потребления. Немалое впечатление на все китайское общество произвели и результаты переписи 1953 г. Они помогли осознанию того, что решение социально-экономических проблем страны невозможно без организации планирования семьи и мер по контролю над рождаемостью.

Меры демографической политики, которая была законодательно утверждена конституцией 1978 г. и законом о планировании семьи 1980 г., сначала заключались в ведении массовой пропаганды, распространении средств ограничения рождаемости, официальном разрешении абортов и стерилизации и др. Затем они были дополнены гораздо более жесткими административными, экономическими и правовыми уложениями. Так, был повышен возраст вступления в брак (для женщин до 20 и для мужчин до 22 лет),[40] установлены разного рода поощрительные льготы и, наоборот, меры «наказания». С 1981 г. в стране существует Государственный комитет планирования рождаемости.

Главная цель демографической политики в Китае – переход от многодетной к однодетной или, по крайней мере, двухдетной семье. Поэтому ее проводят под девизами: «Один ребенок в семье», «Одна супружеская пара – один ребенок», «Народ без братьев и сестер» и т. п. Иногда девиз формулируется в более мягкой форме: «Двое детей – хорошо, трое – слишком много, иметь четверых детей – ошибка». Еще один девиз демографической политики звучит так: «Позже, реже, меньше». Он означает стимулирование более поздних браков, промежутков между двумя деторождениями не менее трех-четырех лет – с тем, чтобы каждая супружеская пара имела не более двух детей.

По мере осуществления демографической политики была разработана сложная система как поощрительных, так и запретительных мер, направленных на снижение уровней рождаемости и естественного прироста населения. Те супружеские пары, которые принимают обязательство ограничиться одним ребенком, получают специальное удостоверение членов однодетной семьи. Оно дает право на очень многие льготы – надбавки к зарплате, выплату ежемесячных пособий, бесплатное медицинское обслуживание, преимущества при устройстве ребенка в ясли и детский сад, при поступлении в вуз и даже на работу и при начислении пенсии. Двухдетная семья не только лишается всех этих льгот, но обязана также заплатить довольно большой штраф; помимо этого родителей могут понизить в должности. А для семей с большим количеством детей установлена еще шкала прогрессивно растущих вычетов из зарплаты. Нужно иметь в виду и то, что для заключения брака необходимо получить разрешение по месту работы, пройти собеседование и медицинскую комиссию. А разрешение на рождение ребенка выдает местный комитет по планированию семьи, причем с указанием определенного срока.

Рис. 92. Естественное движение населения в Китае

В целом демографическая политика в Китае оказалась весьма эффективной. Достаточно сказать, что за время с 1950 по 2005 г. коэффициент рождаемости в стране снизился в 2,8 раза, а коэффициент естественного прироста – в 2,7 раза. В результате Китай фактически перешел от второго типа воспроизводства населения к первому, вступив в третью фазу демографического перехода. Как известно, эта фаза характеризуется сравнительно низкой рождаемостью и низкой смертностью, что приводит к относительно небольшому приросту населения. В Китае он составлял: в 1950-х гг. – 2,18 %, в 1960-х – 1,84, в 1970-х – 1,94, в 1980-х – 1,3, в 1990-х – 1,1 % (или 11b, т. е. 11 человек на 1000 жителей). К тому же в начале XX1 в. он снизился до 1 % и менее. Соответственно снижался и показатель количества детей, рожденных в среднем одной женщиной – с 6,2 ребенка в 1950 г. до 1,7 ребенка в 2005 г. Средний размер семьи также уменьшился до 3,5 человека. Ныне уже почти ⁹/₁₀ женщин, состоящих в браке, применяют контрацептивные препараты.

Специалисты считают, что если бы в Китае не применяли такие жесткие (С. Н. Раковский называет их жестокими) меры демографической политики, то население страны могло бы превысить нынешний уровень на 200 млн человек. Естественно, что это привело бы и к тому, что пяти-шестимиллиардные рубежи численности мирового населения были бы тоже достигнуты раньше.

При углубленном изучении демографических проблем Китая определенный интерес представляет рассмотрение нескольких последовательных этапов воспроизводства населения в этой стране. Познакомиться с ними можно при помощи таблицы 35 и рисунка 92.

Первый этап охватил вторую половину 1950-х гг., когда демографическая политика еще не проводилась и сокращение смертности при сохранении высокой рождаемости привело к весьма значительному естественному приросту населения. В социально-экономической жизни страны он соответствовал времени первого пятилетнего плана, заложившего основы индустриализации Китая. Второй этап пришелся на начало 1960-х гг. – период социальных потрясений, вызванных «большим скачком» и связанной с ним политической нестабильностью, а также неурожаем и голодом. В это время смертность резко возросла, превысив рождаемость, и быстрый абсолютный рост населения в отдельные годы сменился даже его убылью. После провала «большого скачка» наступил третий этап, характеризующийся демографическим бумом. В 1970 г. абсолютный прирост населения достиг максимума, превысив 23 млн человек.

Далее наступил четвертый этап, характеризовавшийся заметным снижением показателей рождаемости и естественного прироста. Сначала такое снижение в значительной мере объяснялось перипетиями «культурной революции», вызвавшей падение жизненного уровня людей, массовыми перемещениями молодежи в сельские и отдаленные районы страны. Затем стала все более сказываться демографическая политика. Самый низкий уровень естественного прироста населения (10,8 человека на 1000 жителей) был отмечен в 1984 г. Абсолютный прирост в том же году составил всего 9,8 млн человек.

Таблица 35

ДИНАМИКА ЧИСЛЕННОСТИ, ЕСТЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ И АБСОЛЮТНОГО ПРИРОСТА НАСЕЛЕНИЯ КНР

В середине 1980-х гг. осуществился переход к пятому этапу, когда абсолютный прирост снова стал расти. Это объясняется по крайней мере несколькими причинами. Во-первых, вступлением в брачный возраст той молодежи, которая родилась в начале 1960-х гг., во время упомянутого демографического бума. Во-вторых, введением в деревне семейного подряда, который стимулирует более высокую рождаемость. В-третьих, общим повышением жизненного уровня населения, отменой карточной системы почти на все продукты питания. И в-четвертых, некоторыми послаблениями в демографической политике государства, которые выразились в снижении возраста вступления в брак и в официальном разрешении для многих иметь второго ребенка – особенно в деревне и в тех городских семьях, где первый ребенок – девочка.

По-видимому, можно говорить о наступлении в 1990-х гг. шестого этапа, для которого характерно новое сокращение абсолютного прироста населения. В начале XXI в. эта тенденция сохраняется. Так, в 2008 г. абсолютный годовой прирост населения остался на уровне 8 млн чел.

Как китайские, так и российские специалисты по демографии Китая отмечают одну характерную, географическую по своей сути, особенность политики планирования семьи в этой стране. Она заключается в том, что такая политика оказалась гораздо более быстрой и эффективной в городах, чем в сельской местности. Видимо, это объясняется тем, что в городах выше уровень образованности, занятости женщин, лучше налажено медицинское обслуживание. Что же касается сельской местности, то здесь, особенно в национальных районах, но и у ханьцев, по-прежнему преобладают большие клановые семьи. Это связано с давними традициями многодетности, когда каждый китаец желал иметь как можно больше детей и внуков, в особенности сыновей. Это связано также с пережитками бесправного положения женщины в семье, которое определялось тремя заповедями учения Конфуция: послушание отцу в детстве, мужу в замужестве и сыну в старости.

Несмотря на высокую эффективность проводимой в КНР демографической политики, первоначально поставленная перед ней задача все же была выполнена не полностью. Она заключалась в том, чтобы население страны на рубеже XX и XXI вв. не превысило 1,2 млрд человек. После публикации результатов переписи 1990 г. планку для 2000 г. было решено поднять до 1,28 млрд человек. Именно она и была почти достигнута. В стране происходит более 9 млн бракосочетаний в год, тогда как в США– 2,4, в Бангладеш – 1,2, в России – 1,1 млн. Поэтому можно ожидать принятия новых мер по сокращению рождаемости.

Нельзя не учитывать и того, что даже при относительном приросте в 1 % ежегодный абсолютный прирост населения в Китае до недавнего времени составлял 13 млн человек. Это означает, что он превосходил все население таких стран, как Белоруссия, Бельгия, Венгрия, Греция, Португалия или Чехия. Неудивительно, что демографическая проблема в Китае неизбежно порождает сложные социально-экономические проблемы.

Во-первых, это проблема половой структуры населения. На протяжении всей истории Китая численность мужчин в этой стране была намного больше численности женщин, что являлось следствием глубоко укоренившихся предрассудков и традиционно неравноправного положения женщин в семье и обществе по сравнению с мужчинами. Хотя за годы народной власти доля женщин в населении страны немного выросла, их по-прежнему примерно на 40 млн меньше, чем мужчин. В результате на 100 женщин в среднем приходится 105,9 мужчины. Даже государственная демографическая политика, как бы отдавая дань традициям, в гораздо большей мере направлена на рождение мальчиков, чем девочек. В результате такого нарушения нормальной пропорции между полами в стране отмечается своего рода «дефицит невест», а численность неженатых мужчин брачного возраста составляет 18 млн (в 2020 г. их станет 30 млн). Таким образом, фактическое социальное неравенство мужчин и женщин, несмотря на провозглашение их юридического равноправия, еще сохраняется.

Во-вторых, это проблема возрастной структуры населения. Раньше для Китая, как и для других развивающихся стран, была характерна большая доля лиц детских возрастов (в 1950 г. 34 %) и незначительная – старших возрастов (4 %). Но вследствие резкого сокращения рождаемости, да еще при заметном увеличении средней продолжительности жизни, эта пропорция претерпела большие изменения. К 2005 г. доля лиц детских возрастов сократилась до 21 %, а лиц старше 60 лет увеличилась до 11 %, т. е. примерно до 145 млн человек. Постарение населения усложняет задачи организации социального обеспечения и медицинского обслуживания пенсионеров. И еще больше усложнит их в будущем – ведь, согласно китайским прогнозам, в 2025 г. численность пожилых граждан в стране может достигнуть 300 млн. Это значит, что в одном Китае их будет столько же, сколько во всех развитых странах мира.

В-третьих, это проблема занятости. Китай обладает самыми большими в мире трудовыми ресурсами. Однако нужно учитывать, что эта цифра относится только к городскому населению, тогда как в сельской местности уровень безработицы и полубезработицы значительно выше. Доля занятого населения в общей численности людей старше 16 лет теперь составляет 77 %. Даже при очень больших успехах в экономике обеспечить работой такое огромное количество трудоспособных людей очень не просто. Поэтому безработица в последние годы, по официальным данным, держится на уровне 5–6 млн человек, а в действительности она значительно больше.[41]

В-четвертых, это проблема обеспечения продовольствием и предметами длительного пользования. Долгое время в Китае существовала система распределения их по карточкам, которые отоваривались по месту жительства. Постепенно она была отменена, а продовольственное и материальное снабжение населения значительно улучшилось. Однако показатели душевого потребления остаются еще намного более низкими, чем в экономически развитых странах. Например, по использованию телефонов, мобильных телефонов, персональных компьютеров из расчета на 1000 человек населения Китай пока еще заметно отстает. Хотя при этом нужно учитывать и то, что по абсолютному количеству телефонов (315 млн) и мобильных телефонов (400 млн) Китай еще в 2005–2006 гг. прочно удерживал первое место в мире, опережая США почти в два раза.

В-пятых, это проблема образования. В 50– 80-х гг. XX в. доля неграмотных в Китае уменьшилась в пять раз. Особенно заметно удалось повысить уровень образования среди городского населения. В результате на смену неграмотным и малограмотным работникам на предприятия стали приходить люди, имеющие уровень образования, как минимум, в объеме средней школы первой ступени. Тем не менее и на рубеже XX и XXI вв. в стране насчитывалось более 200 млн неграмотных. Среди работающих их доля составляла 11 %, а получивших образование лишь в объеме начальной школы – 33 %.

А вот данные на 2005 год: доля грамотных в возрасте 15 лет и старше составляет 91 %, в т. ч. 95 % среди мужчин и 87 % среди женщин; начальным образованием охвачено все детское население страны. Людей со средним образованием теперь 25 %, с высшим – 3,5 %. Соотношение мальчиков и девочек в начальной и средней школе фактически сравнялось. Однако проблема образования сохраняет свою актуальность.

В-шестых, это проблема увеличения нагрузки на окружающую среду, что в первую очередь относится к невозобновляемым и частично возобновляемым природным ресурсам. Например, за годы народной власти площадь пахотных земель в КНР не только не возросла, но в силу некоторых причин даже сократилась на 15 млн га. В результате уменьшилась и обеспеченность пашней из расчета на душу населения: с 0,18 га в 1953 г. до 0,075 га в 2000 г. Это один из самых низких показателей в мире (табл. 21 в книге I).

В последнее время в китайской печати широко обсуждается проблема воспитания молодого поколения. Опыт говорит о том, что когда в семье один ребенок, то родители обычно чрезмерно его балуют. Не случайно детей начали называть «маленькими императорами».

Тем больший интерес представляют прогнозы роста численности населения Китая. Как уже было отмечено выше, в 2010 г. население страны должно возрасти до 1,36 млрд, а в 2025 г. – почти до 1,5 млрд человек. Согласно китайским оценкам, это примерно то количество жителей, которое могут выдержать природные ресурсы и экономические возможности страны, хотя по поводу этих оценок и возможностей есть и другие суждения. Что же касается прогнозов на 2050 г., то они довольно сильно различаются: от 1322 до 1515 млн человек.

Китай – многонациональное государство, населенное представителями почти 60 различных этносов. Но подавляющее большинство населения страны (по переписи 1982 г. – 93,3 %, по переписи 1990 г. – 92 %, по переписи 2000 г. – 91,8 %) составляют китайцы, или ханьцы.

Самоназвание древних китайцев – «хуася» – происходило от наименования племенного образования ся. Земли, населенные хуася, располагались в основном на Среднекитайской равнине, в бассейне Хуанхэ. Отсюда происходит и древнее название Китая – «Чжунго», или «Срединное царство» (чжун означает «середина», го – «государство»). Впервые эти земли были объединены в одном государстве при империи Цинь, возникшей в III в. до н. э. Тогда же древние китайцы стали называть себя цинь. Именно от этого этнонима ведет свое начало общепринятое европейское наименование китайцев и Китая. Дело в том, что индийцы называли эту династию чин, и отсюда происходят немецкое Хина, английское Чайна, французское Шин, итальянское Цина и т. д.

Однако империя Цинь оказалась недолговечной, и на ее обломках в том же III в. возникла могущественная империя Хань, просуществовавшая несколько столетий. С того времени китайцы и стали называть себя ханьцами. А русское название страны – Китай – имеет несколько более позднее происхождение. Ученые считают, что в основе его лежит имя монголоязычного кочевого народа кидань, обитавшего на северо-западе страны уже в XI в. В тюркоязычной передаче этноним «кидань» превратился в «китай».

Китайский язык – главное средство общения китайцев и межнационального общения всех народов, населяющих КНР. По численности говорящих на нем (1200 млн чел.) он занимает внеконкурентное первое место в мире, превосходя следующий за ним английский язык более чем в два раза. Это также один из шести официальных языков ООН. По генетической классификации он относится к китайско-тибетской (сино-тибетской) семье языков, а по типологической классификации – к так называемым изолирующим языкам.

В этом смысле важная структурная особенность китайского языка заключается в том, что каждая его минимально значимая единица– морфема – представляет собой отдельный слог, который обычно обозначает отдельное слово. Например, корневая морфема жэнь означает «человек», ми – «рис», да – «большой», во – «я» и т. д. Но слово может состоять и из двух корневых морфем, слитых по правилам корнесложения. Например:

По такой же, обычно двучленной, схеме конструируются и многие географические названия Китая.

Возьмем, к примеру, названия его провинций, расшифровку которых можно найти в топонимическом словаре Е. М. Поспелова.[42] Чаще всего они отражают особенности географического положения или природных условий территории. Так, название провинции Хубэй включает в себя две морфемы: ху – «озеро» и бэй – «север», и это означает, что она расположена к северу от большого озера Дунтинху. А провинция Хунань (нань – «юг») расположена к югу от него. Название провинции Хэбэй (хэ – «река») связано с ее положением к северу от течения р. Хуанхэ, провинции Шаньдун (шань – «гора», дун – «восток») – с тем, что она находится к востоку от горы Сяошань, а провинции Шаньси (си – «запад») – с ее положением западнее гор Тайхан-шань. Название провинции Сычуань (сы – «четыре», чуань – «река») как бы напоминает о гидрографических, а название провинции Юньнань (юнь – «облако») – о климатических особенностях их территорий.

Фонетическая структура слога в китайском языке определяется не только тем или иным фонемным составом, но и тоном. Таких тонов четыре (в русской транскрипции они обозначаются цифрами над слогом): ровный (1), восходящий (2), нисходяще-восходящий (3), нисходящий (4). В зависимости от тона одна и та же фонема может иметь совершенно различное значение. Например, ма, произнесенное первым тоном, означает «мать», вторым тоном – «конопля», третьим – «лошадь», четвертым – «ругать». В многосложных словах помимо тона используются также силовые ударения.

Еще одна важная особенность китайского языка – наличие в нем сильно различающихся диалектов. Это связано с тем, что ханьцы издавна расселились на очень большой территории, отдельные части которой на протяжении столетий были слабо связаны между собой в политическом и экономическом отношении. До недавнего времени эти диалекты подразделяли на семь больших групп, но последние исследования позволили увеличить их число до 10. Самая большая из них северная группа, которая охватывает почти ⁴/₅ всего китаеязычного населения страны. Второе место, хотя и с очень большим отрывом, занимает диалектная группа, получившая распространение в районе Шанхая. Остальные группы значительно менее велики, однако некоторые из них также охватывают десятки миллионов человек. Многие диалектные группы в свою очередь подразделяются на подгруппы. Все они различаются между собой по фонетике, лексике и грамматике, причем подобные различия могут быть настолько велики, что люди, говорящие на разных диалектах, зачастую почти совсем или совсем не понимают друг друга.

В такой лингвистической ситуации перед Китаем давно уже встала проблема единого устного языка. Движение за его создание началось еще в конце ХГХв., продолжалось после Синьхайской революции 1911 г. и после образования КНР. В 1955 г. новый государственный национальный язык, основанный на пекинском диалекте, получил наименование «путунхуа» – «общепонятный язык». Задача его распространения считается настолько важной, что упоминание о нем включено в конституцию КНР. В 1986 г. была принята новая программа распространения путунхуа, которая исходит из необходимости превращения его во всеобщий язык устного общения. Однако выполнение этой задачи потребует, по-видимому, более длительного времени, чем предполагалось. К концу 1990-х гг. языком путунхуа овладели в основном жители больших городов. Он используется в центральном государственном и партийном аппарате, армии, школе, крупном промышленном производстве, на радио и телевидении. Но в бытовом общении, сельскохозяйственном и ремесленном производстве по-прежнему преобладают местные диалекты. В особенности это относится к южным провинциям страны.

Поэтому для того, чтобы объясниться друг с другом, китайцы обычно используют иероглифическое письмо, общее для всех диалектов и диалектных групп. Именно иероглифическая письменность в наибольшей мере обеспечивает культурное и лингвистическое единство Китая. Для этого существуют единый письменный язык вэньянь, основанный на древнекитайском языке IV в. до н. э., и более новый литературный язык байхуа, основанный на северных диалектах среднекитайского языка XIV–XVI вв.

Китайская иероглифическая письменность зародилась очень давно, еще в середине второго тысячелетия до нашей эры. Сначала рисунок каждого иероглифа напоминал то понятие, которое он должен был отразить. Такое письмо, характерное для многих древних языков, называют пиктографическим. С течением времени, по мере усложнения понятий и обогащения словарного запаса языка, пиктографическое (рисуночное) письмо стало заменяться идеографическим (образным), которое получило наиболее полное выражение именно в китайской иероглифике (рис. 93). Обычно иероглиф складывается из двух частей: «ключа» и «фонетика». При этом «ключ» определяет его принадлежность к определенной группе понятий. Так, «ключ» «вода» входит в состав иероглифов, обозначающих такие слова, как «море», «озеро», «река», «вино», «жидкость». А «фонетик» показывает, как надо читать иероглиф. Можно добавить, что раньше китайцы располагали иероглифы на странице столбцами, причем справа налево (соответственно и корешок книги был справа – как у арабов и евреев). Но в 1950-х гг. они перешли на строчное письмо слева направо.

Рис. 93. Некоторые употребительные иероглифы китайской письменности

Общее число иероглифов китайского языка в различных источниках определяется по-разному: в 40 тыс., 45 тыс., 50 тыс., 55 тыс. и даже 80 тыс.! Конечно, в наши дни китаец не должен знать их в таком количестве, поскольку более или менее употребительных из них примерно 7000, а наиболее употребительных – от 1,5 тыс. до 3,5 тыс. Официальный минимум иероглифов, которые подлежат усвоению в системе ликвидации неграмотности, составляет 1500 для крестьян и 2000 для рабочих и служащих. Оканчивающие начальную школу должны знать 3500 иероглифов. Для чтения современной литературы и газет нужно знать 5000–6000 иероглифов.

И тем не менее иероглифическое письмо остается чрезвычайно сложным. Во всяком случае намного более сложным, чем европейское алфавитное, при котором каждая буква обозначает определенный звук. Нельзя не учитывать и сложности написания отдельных иероглифов, ведь в некоторых из них число штрихов может достигать 25–30. Да еще нужно овладеть особым искусством каллиграфии – умением красиво писать их при помощи особой кисточки и черной туши.

Вот почему в Китае уже давно ведется реформа письменности с целью ее упрощения – отказа от употребления некоторых иероглифов и уменьшения числа штрихов в других. Эта реформа особенно активизировалась уже после образования КНР, когда началась массовая ликвидация неграмотности. Еще более радикальный путь нашел выражение в попытках создания для китайского языка принципиально иного, алфавитного письма, основанного на латинской графике.

Такие попытки предпринимались начиная с конца XIX в. А в 1958 г. было официально принято алфавитное письмо, разработанное на латинской основе с учетом всего предшествующего движения за «алфавитизацию» китайского языка. Это письмо получило название «пиньинь цзыму». Предполагалось, что оно постепенно заменит иероглифическое. Но этого не произошло. Алфавитное письмо стало только вспомогательным и используется главным образом в информационных системах, рекламе и в особенности при транскрипции географических названий и собственных имен китайцев на другие языки. При этом полной унификации записи китайских слов латинскими буквами так и не произошло.

Можно добавить, что усилия по созданию единого национального языка предпринимали и на Тайване. В настоящее время таким языком (на основе пекинского диалекта) владеют уже 90 % жителей острова. А в Сянгане (Гонконге) на протяжении длительного времени в качестве официального языка использовался английский. Практически китайцы Сянгана двуязычны: они владеют английским, в быту же используют один из южных диалектов китайского языка. Что же касается национальных меньшинств в самом Китае, то маньчжуры и хуэй также пользуются китайским языком, остальные – своими языками. Хотя для многих из них китайский служит вторым языком.

Китайская система летосчисления зародилась более 3000 лет назад. Уже в то время здесь возникли астрономические обсерватории и начались наблюдения за планетами и звездами, причем особый интерес астрономов вызвали самые большие планеты – Юпитер и Сатурн. Было установлено, что Юпитер совершает свой кругооборот за 12, а Сатурн– за 30лет. При составлении календаря за основу было принято время двух оборотов Сатурна, равное 60 годам. Этот период, в свою очередь, подразделили на пять 12-летних частей – по числу оборотов Юпитера вокруг Солнца. Так возникли традиционные 60-летний и 12-летний циклы китайского календаря, который обычно именуют солнечно-юпитерианским. Его называют также лунно-солнечно-юпитерианским календарем, поскольку чередование отдельных месяцев в нем основано не на фазах Солнца, а на фазах Луны.[43]

Каждый год 12-летнего цикла имеет свою сложную символику, включающую «земные корни», «элементы природы» (дерево, огонь, земля, металл, вода), «стихии» (весна, лето, осень, зима) и т. д. Кроме того, с этим циклом совмещен распространенный на Востоке с древних времен 12-летний цикл, при котором каждый год имеет название одного из 12 животных.

Согласно легенде, однажды Будда пригласил на встречу Нового года множество животных. Но пришли только 12 – крыса (мышь), бык (корова), тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца (баран), обезьяна, петух, собака и свинья (кабан). В награду Будда подарил каждому из них по одному году: 12 лун, 12лет, 12 животных. Исстари считается, что эти животные обладают способностью наделять присущими им чертами всех, кто родился под их знаком. Так, змея выступает символом мудрости, бык – выносливости и уравновешенности, тигр – храбрости, петух – чистосердечия и т. д.

Поскольку в каждом 60-летнем цикле одно и то же животное встречается пять раз, хотя и с промежутками в 12 лет, для уточнения года внутри большого цикла китайцы пользуются цветовой гаммой. Например, год обезьяны в большом цикле имеет порядковые номера 9, 21, 33, 45 и 57. Но первый из них обозначается как год черной обезьяны, второй – синей, третий – красной, четвертый – желтой и пятый – белой обезьяны.

На систему летосчисления в Китае, как и в некоторых других странах Восточной и Юго-Восточной Азии, большое влияние оказала также традиция начинать отсчет новой эры со времени вступления на престол очередного императора. Последним императором Китая, правившим с 1909 по 1911 г., был Пу-и. В настоящее время в Китае, особенно в городской среде, наряду с традиционным используется и европейский (григорианский) календарь.

На протяжении всей своей истории Китай оставался типичной сельской страной. Несмотря на то что еще в средние века крупными городами стали Пекин, Нанкин, Ханчжоу, Сучжоу, Учан, Гуанчжоу и некоторые другие, а в конце XIX в. Шанхай стал одним из первых трех городов-миллионеров Азии, подавляющее большинство населения страны было сельским. И в 1949 г., когда образовалась КНР, в ее городах проживало только 10 % населения. Это значит, что уровень урбанизации в Китае был очень низким.

В годы народной власти, с началом индустриализации страны, процесс урбанизации ускорился. В целом в нем нашли отражение все основные черты мирового урбанизационного процесса, но тем не менее каждая из них приобрела чисто китайскую специфику.

Прежде всего это относится к темпам и уровням урбанизации. Как и во многих других развивающихся странах, темпы урбанизации в Китае были высокими, и она достигла того уровня, который принято именовать «городским взрывом». В результате за первые 40 лет существования КНР (1949–1989) этот уровень значительно возрос (табл. 36).

Таблица 36 показывает, что за четыре десятилетия уровень урбанизации в стране поднялся в пять раз, превысив 50 %. По общей численности горожан Китай вышел на первое место в мире, намного превзойдя Индию, США и другие страны. Затем, в 1990-х гг., урбанизация сделала новые успехи.

Таблица 36

ДИНАМИКА ЧИСЛЕННОСТИ ГОРОДСКОГО И СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ КИТАЯ С 1949 ПО 1989 г.[44]

Однако такие мажорные выводы нуждаются по крайней мере в трех комментариях, отражающих упомянутую китайскую специфику.

Во-первых, она касается причин роста города. Известно, что в принципе подобных причин может быть три: а) естественный прирост населения в самих городах; б) миграции населения из сельской местности в города; в) административное расширение территории городов и увеличение их числа. Все эти три причины способствовали росту городского населения в Китае, однако пропорция между ними сложилась довольно необычная: 25 % роста обеспечивал естественный прирост, 20 – внутренние миграции населения и 55 % – административные преобразования.

Дело в том, что во второй половине XX в. само понятие «город» в Китае изменялось неоднократно. Сначала городская «квота» здесь была едва ли не самой высокой в мире, поскольку городом считался населенный пункт с численностью жителей более 100 тыс. человек (!) и лишь в отдельных случаях – с меньшим населением. Однако предпринятая в 1984 г. административная реформа круто изменила прежний подход. По решению Государственного совета КНР городом стали считать центр промышленности, торговли или ремесла с населением более 3000 человек, находящийся под непосредственным управлением уездной администрации, в котором 85 % жителей заняты вне сельского хозяйства. Ясно, что такая мера не могла не привести к скачкообразному росту численности горожан.

Но и это еще не все. Одновременно было произведено административное расширение территории городов, в население которых включили жителей не только ближних и дальних пригородов, но и обширных сельских территорий. По замыслу реформаторов создание таких «сельских городов» должно было способствовать сглаживанию различий между городом и деревней, распространению городского образа жизни на сельскую местность, уменьшению оттока жителей из села в город, а также лучшему обеспечению городов продовольствием. В результате расширения территорий крупных городов в их пределах оказались сотни тысяч и даже миллионы людей, занятых в сельском хозяйстве (например, в Пекине и Тяньцзине – по 1,2 млн, в Чэнду – 1 млн, в Гуанчжоу – 700 тыс.). Можно согласиться с С. Н. Раковским, который назвал подобную ситуацию «полуурбанизацией».

Особенно разителен в этом отношении пример Чунцина, который в 1997 г. стал четвертым в стране городом центрального подчинения. При этом ему выделили из территории огромной по численности жителей провинции Сычуань площадь в 82 тыс. км², что примерно равно территории Австрии или Чехии! А численность жителей в его новых пределах составила 31 млн человек, т. е. соответственно в 3,6 и 3 раза больше, чем в этих странах! Интересно, что из 30 млн в самом Чунцине (с пригородами) живут 7,5 млн человек, тогда как остальная часть приходится на другие города и сельскую местность. Вот и получается, что административный город Чунцин ныне дает больше сельскохозяйственной продукции, чем многие европейские страны. Это и есть один из китайских парадоксов.

Все сказанное объясняет, почему китайские показатели уровня урбанизации, приведенные в таблице 36, очень сильно отличаются от официальных данных ООН. Согласно последним, доля горожан в Китае в 2005 г. составила 43 % всего населения, что ниже среднемирового уровня и примерно равно уровню для группы развивающихся стран. По тем же данным, общая численность горожан в Китае возрастала следующим образом: в 1985 г. – 251 млн, в 1990 г. – 302 млн и в 2000 г. – более 400 млн и в 2005 г. – 560 млн человек. Не приходится удивляться и тому, что ООН не считает Чунцин с его 30-миллионным населением самым большим городом мира.

Во-вторых, специфика Китая находит отражение в неравномерности самого процесса Урбанизации. Наглядное представление о нем дает та же таблица 36. Из ее данных вытекает, что в 1949–1960 гг., т. е. в начальный период индустриализации, наблюдалось поступательное развитие урбанизационных процессов, связанных прежде всего с крупным промышленным строительством в городах и перемещением в них рабочей силы из сельских районов. Затем, в 1961–1963 гг., наступило не только относительное, но даже абсолютное уменьшение городского населения, объясняющееся развалом экономики в предшествующий период «большого скачка», когда, как уже отмечалось, и общая численность населения страны также сократилась. Далее, на протяжении второй половины 1960-х и 1970-х гг., уровень урбанизации не изменялся, да и абсолютный рост городского населения был сравнительно невелик (от 1 млн до 4 млн в год). Это именно тот период, когда были приняты административные меры, запрещавшие переселение в города и, более того, 16 млн человек были выселены «на перевоспитание» в сельскую местность. В начале 1980-х гг. такая стабилизация сменилась небольшим подъемом.

Но особенно обращает на себя внимание вторая половина 1980-х гг., когда в Китае начался настоящий «городской взрыв». В самом деле, всего за несколько лет доля городского населения выросла вдвое, а абсолютная численность горожан увеличилась в 2,5 раза, причем среднегодовой их прирост составил 50–60 млн, а в 1984 г. достиг даже 90 млн человек! Нетрудно догадаться, что такой скачок объясняется административной реформой, проведенной в этом году. И только в 1990-х гг. и в начале XXI в., когда в экономике Китая происходил большой подъем, динамика процесса урбанизации тоже стала стабильной и устойчивой. Общее число городов возросло до 600.

Рис. 94. Агломерации-миллионеры Китая

В-третьих, к специфике Китая можно отнести чрезвычайно неравномерное размещение городского населения по территории страны. При этом основной «водораздел» проходит между восточными и западными районами Китая. Чтобы как-то уменьшить эту диспропорцию, правительство с самого начала придавало первоочередное значение развитию старых и формированию новых городов во внутренних и пограничных районах страны. Здесь возникали преимущественно малые и средние города, но у главных новостроек – нередко и большие, и даже города-миллионеры (Баотоу, Ланьчжоу и др.). Но тем не менее и в наши дни подавляющее большинство всех городов (⁹/₁₀) находится в восточной части страны. К наиболее урбанизированным относятся провинции Северо– Востока, Севера, Востока и Юга Китая, тогда как на всем китайском Западе уровень урбанизации значительно ниже.

В полном соответствии с мировым процессом урбанизации в Китае происходит не просто рост городов, а рост больших городов, точнее – городских агломераций. Особенно наглядно это можно проследить на примере агломераций-миллионеров. В 1980 г. их было 20, в 1990 г. – 34, а в 2000 г. – 46 (без Тайваня) (рис. 94). Уже в середине 1990-х гг. они концентрировали половину всех городских жителей страны.

В последнее время географы обращают внимание на быстрый рост в Китае не просто городов-миллионеров, а сверхбольших городов с населением более 5 млн и даже 10 млн человек. В 2005 г. уже 17 городских агломераций КНР имели более 6 млн жителей. Население трех из них превышало 10 млн: Шанхай (17,4), Пекин (14,9) и Чэнду (10,4). От 9 до 10 млн жителей имели Харбин, Тяньцзинь, Шицзячжуан, от 7 до 8 млн – Чунцин, Гуанчжоу, Циндао, Чанчунь, Сиань, от 6 до 7 млн – Шэньян, Чжэнчжоу, Ханчжоу, Нанкин и Чанша.

Нет никаких оснований считать, что в начале XXI в. процесс формирования крупногородских агломераций в Китае пойдет на убыль.

Пекин и Шанхай – крупнейшие города Китая – входят также в число крупнейших городов мира. Пекин – административная столица страны, Шанхай же можно назвать ее «экономической столицей». В чем-то похожие, эти города имеют и очень много различий. Тем не менее каждый из них по-своему выполняет функции «визитной карточки» самой большой по населению страны мира.

Столица КНР Пекин – важнейший политический, административный, экономический и культурный центр страны. Он расположен в северной части Великой Китайской равнины, в 120 км от моря, на издавна сложившихся важных торговых путях, которые связывают северо-восточные и северные районы страны с восточными, южными и западными. С западной и северной сторон район Пекина окаймлен горами, и лишь в 50 км от него проходит один из участков Великой Китайской стены. А в направлении на юг он не имеет четко выраженных природных рубежей.

Считается, что история Пекина насчитывает около 3000 лет. Первое упоминание о населенном пункте на этом месте относится ко второму тысячелетию до нашей эры. Затем город продолжал расти и под разными названиями служил столицей различных государственных образований, хотя в эпохи империй Тан и Сун столицами всей страны были другие города. Только с началом правления монгольской династии Юань в XIII в. Пекин (под названием Ханбалык, т. е. «город хана») становится столицей Китая. Затем, после воцарения династии Мин, он сначала опять теряет свои столичные функции, но с 1421 г. снова становится столицей (под названием Бэйцзин – «северная столица»). С тех пор и до наших дней Пекин остается столицей Китая, за исключением периода 1929–1949 гг., когда гоминьдановское правительство перенесло столицу в Нанкин (правильнее – Наньцзинь, т. е. «южная столица»). В 1949 г. Пекин был провозглашен столицей КНР.

До 1949 г., тем более после потери столичных функций, Пекин развивался довольно медленно, преимущественно как торгово-распределительный центр. Промышленность была сравнительно небольшой, с преобладанием таких отраслей, как текстильная и пищевая; широко распространены были здесь кустарные промыслы. После 1949 г. Пекин стал развиваться во много раз быстрее. Радикально изменились и его функции.

Во-первых, Пекин выполняет важную административно-столичную– функцию, поскольку в нем сосредоточены все высшие органы государственной власти.

Во-вторых, к числу главных относится его промышленная функция. За годы народной власти Пекин превратился в один из самых больших индустриальных центров страны. Теперь его промышленный профиль прежде всего определяет тяжелая промышленность, а в ней такие отрасли, как машиностроение (станки, автомобили, подвижной состав железных дорог, машины для сельского хозяйства), черная металлургия, химическая промышленность, энергетика. Вся их продукция производится на предприятиях, построенных уже в годы народной власти. Реконструирована и текстильная промышленность.

В-третьих, очень важна и транспортно-торговая функция Пекина. Он стал одним из главных транспортных узлов страны с общим годовым грузооборотом более 400 млн т, что сравнимо с грузооборотом портов Сингапура и Роттердама. От него отходят четыре магистральные железные дороги, связывающие столицу с другими районами страны. Но в последнее время еще большую роль в грузо– и пассажироперевозках стал играть и автомобильный транспорт, а в перевозках пассажиров – также воздушный. Значительная часть продукции пекинских предприятий направляется на экспорт, в первую очередь в Японию, США, страны Европы.

В-четвертых, в последнее время все большее значение приобретают непроизводственные функции столицы КНР. Их доля в занятости ее жителей уже превысила долю промышленности и приближается к 30 %. К этим функциям относятся услуги, банковское дело, здравоохранение, образование, культура, управление. В Пекине находятся Академия наук КНР, десятки вузов и научно-исследовательских институтов, более 20 театров и столько же музеев.

Естественно, что ускоренное социально-экономическое развитие Пекина в последние десятилетия не могло не привести и к росту его населения. Еще в 1950 г. в городе было 3,9 млн жителей, но в 1970 г. – уже 8,1 млн, а в 2005 г. Большой Пекин имел 14,9 млн жителей. При этом до середины 1980-х гг. население города росло главным образом благодаря высокому естественному приросту и притоку людей из сельской местности. Но затем – под воздействием демографической политики – показатель естественного прироста уменьшился в несколько раз. Зато в результате административной реформы площадь города была увеличена до 16,8 тыс. км² с включением в нее нескольких пригородных сельских уездов. Численность жителей в собственно Пекине, без пригородов, – около 8 млн человек. Прогноз говорит о том, что к 2010 г. население Большого Пекина может возрасти до 17,8 млн человек.

Рис. 95. План центральной части Пекина

В архитектурно-планировочном аспекте Пекин представляет собой идеальный образец, отражающий основные традиции средневекового Китая, когда зодчие исходили из обязательности предельно четкой прямоугольной городской структуры с ориентацией улиц по сторонам света. Это относится в первую очередь к Старому Пекину, образующему историческое ядро города, но также и к Новому Пекину, возникшему уже после 1941 г.

В свою очередь Старый Пекин состоит из двух частей – Внутреннего и Внешнего города (рис. 95).

Внутренний город имеет форму квадрата, в центре которого расположен окруженный стеной так называемый Запретный город с архитектурным комплексом бывшего императорского дворца, построенного еще при династии Мин. Свои функции дворцовый комплекс выполнял до революции 1911 г., а затем, после провозглашения республики, был превращен в музей Гугун. Его архитектуре, сочетающей дерево и камень, присущи особая пышность и декоративность. Здесь, на площади 720 тыс. м², расположены многочисленные дворцы и павильоны, каждый из которых имеет свое название в типично китайском стиле (рис. 96). За стенами Гугуна находится остальная часть Внутреннего города со старинными парками и другими достопримечательными местами. Перед его Южными воротами находится главная площадь китайской столицы – Тяньаньмэнь, которая считается самой большой в мире. Хотя переводят это название как площадь Небесного Спокойствия, ее история богата многими бурными событиями. А в октябре 1949 г. здесь была провозглашена Китайская Народная Республика.

С юга же к Внутреннему городу примыкает Внешний город, тоже сформировавшийся еще в эпоху Мин как центр торговли и ремесла. Здесь и до сих пор сохранились старые узкие улицы с одноэтажными глинобитными домами. Главная из исторических достопримечательностей этой части города – знаменитый храм Неба, построенный в 1420 г. и восстановленный после пожара в конце XIX в. Ныне этот район стал также и индустриальным. Но большинство промышленных предприятий концентрируется уже в возникшем после 1949 г. Новом городе, в особенности в его восточной части. А в его западной части преобладают жилые кварталы с многоэтажными зданиями и широкими транспортными магистралями. Здесь же находятся многие высшие учебные заведения.

Все сказанное не означает, что столица Китая – беспроблемный город. Нет, бурное развитие Пекина вызвало к жизни целый ряд сложных проблем. Это все еще сохраняющаяся очень высокая средняя плотность городского населения. Это заметное постарение населения города в последнее время. Это проблема «грязных» производств, которые уже начали выносить из столицы за ее пределы. Это проблема городской инфраструктуры и городского транспорта, бичом которого (несмотря на сеть метрополитена, почти 300 автобусных маршрутов и 80 тыс. таксомоторов) служат постоянные пробки на главных улицах. В связи с подготовкой к проведению XXIX летних Олимпийских игр Пекин обогатился многими новыми городскими сооружениями – в первую очередь спортивными, но не только.

«Экономическая столица» КНР – Шанхай – крупнейший промышленный, торговый, транспортный, финансовый и культурный центр страны. Он расположен на р. Хуанпу, в месте впадения ее в устье-эстуарий р. Янцзы. В переводе с китайского название «Шанхай» означает «над морем» (хай – «море»).[45] ЭГП Шанхая чрезвычайно выгодно: здесь сформировался главный в стране узел сухопутных, речных (Янцзы и Великий канал) и морских транспортных путей.

История Шанхая восходит к IV в., когда на морском побережье возник рыбачий поселок. Долгое время это место оставалось малопривлекательным. Некоторые изменения произошли значительно позднее, когда в устье Янцзы стали строить суда для китайского морского флота. Но главный перелом произошел уже в середине XIX в. После первой «опиумной войны» (1840–1842) англичане сумели навязать Китаю договор, согласно которому Шанхай становился портом, открытым для иностранных судов. Вскоре иностранные компании получили также право судоходства по Янцзы. Все это обусловило быстрый рост Шанхая, который за короткое время превратился в главный портовый город, промышленный, торговый и финансовый центр Китая. В нем возникли так называемые сеттльменты, где вся полнота власти фактически принадлежала европейским странам-метрополиям. Позднее к ним присоединились Япония и США.

Рис. 96. Бывший императорский дворец в Пекине

К середине XX в. значение Шанхая как «экономической столицы» Китая еще более укрепилось. Его порт стал главными морскими воротами страны. Как центр текстильной промышленности Шанхай не только занял первое место в Китае, но и вошел в число крупнейших в мире. Он стал также самым большим городом страны – одним из трех в Азии, которые еще в XIX в. достигли ранга города-миллионера. Но при всем этом Шанхай оставался космополитическим городом, где процветали беззаконие, эксплуатация, преступность. Для него были характерны самые разительные социальные контрасты: наряду с богатыми фешенебельными районами европейского стиля в нем существовали районы бедных лачуг с невероятной скученностью населения. Не случайно слово «шанхай» стало нарицательным. Так называли бедные и неблагоустроенные окраины больших городов во всем мире.

Современный Шанхай сохранил свои прежние ведущие функции, но в преобразованном виде.

Шанхай остается главным морским портом Китая, тылом (хинтерландом) для которого служит весь огромный по территории бассейн Янцзы. По размерам грузооборота (450 млн т в 2005 г.) он занимает первое место не только в Китае, но и в мире. В него заходят суда более чем 160 стран.

Шанхай остается и главным промышленным центром Китая: в нем насчитывается 13 тыс. предприятий, дающих 7 % всей промышленной продукции страны. После 1949 г. в городе не только многократно возросли масштабы промышленного производства, но и изменилась его структура. На первое место вышло разнообразное машиностроение (станки, автомобили, морские суда, электроника, приборы и др.). Возникли и такие «портовые» отрасли промышленности, как металлургия, нефтепереработка. Шанхай стал самым большим в стране центром химической промышленности (минеральные удобрения, химические волокна, фармацевтика). Хотя значение текстильной промышленности уменьшилось, по абсолютным размерам производства ее продукции Шанхай может соперничать не только с другими текстильными центрами, но и с целыми странами.

В последнее время внимание уделяется прежде всего развитию в Шанхае наукоемких производств с экспортной ориентацией. Здесь уже созданы экспортно-перерабатывающая зона Миньхан, внешнеторговая зона Хунцяо, зона высокой технологии Цаохэцзин. В 1990 г. новой зоной экспортного и технологического развития был объявлен район Пудун в восточной части Шанхая, на берегу р. Хуанпу, которому также предоставлены особые права и льготы для привлечения иностранного капитала.

Получила дальнейшее развитие и торгово-транспортная функция Шанхая. Во-первых, потому, что (особенно в годы первых пятилеток) он играл роль лидера растущей китайской экономики и отправлял свою продукцию во все другие районы страны. Во-вторых, потому, что с течением времени его промышленность стала приобретать все большую экспортную направленность: в целом Шанхай обеспечивает ¹/₄ внешней торговли КНР.

Совершенно новым для Шанхая явлением стало развитие непроизводственной сферы. За годы народной власти он превратился в очень крупный центр культуры и науки с 45 вузами, многими десятками научно-исследовательских институтов. В них работает 800 тыс. специалистов, и в том числе многие ведущие ученые в таких отраслях, как микроэлектроника, биотехнология, робототехника, искусственные материалы, оптика, океанология. Шанхай стал своего рода инкубатором самых высококвалифицированных научно-технических кадров. Возросла и его роль как внутреннего и международного финансового центра.

В последнее время «визитной карточкой» Шанхая все более становится возникший на месте болот и сельскохозяйственных угодий новый район Пудун, который стал лидером в области высоких технологий и ноу-хау.

Уже к концу 1990-х гг. в Пудуне действовали зона свободной торговли, районы промышленной, торговой, научной специализации, морской порт с контейнерным терминалом. Промышленность этого района специализируется на микроэлектронике, биофармацевтике, информационных технологиях. В Пудуне зарегистрировано более 4000 предприятий с иностранным участием. Здесь обосновались штаб-квартиры или представительства нескольких транснациональных корпораций. Капитал поступает сюда из Сянгана и более чем из 50 стран, причем половину этого притока обеспечивает Сянган, а остальное– Япония, США, Республика Корея, Сингапур, Тайвань и другие страны. К 2000 г. валовая продукция Пудуна превысила 20 млрд долл. (это больше того, что в 1989 г. давал весь Шанхай). Можно сказать, что теперь именно Пудун в наибольшей мере способствует превращению Шанхая в один из крупнейших промышленных (а также финансовых и торговых) центров не только Китая, но и всего Азиатско-Тихоокеанского региона.

Рис. 97. План Шанхая

По мере экономического роста Шанхая росло и его население. В 1950 г. Шанхайская агломерация насчитывала 5,3 млн жителей, в 1970 г. – 11,2 млн, в 1990 г. – 13,3 млн, в 2000 г. – 14,2 млн, а в 2005 г. – 17,4 млн. По административной реформе 1994 г. территория города тоже была увеличена до 6,3 тыс. км² за счет «прирезки» соседних сельских уездов.

Архитектурно-планировочный облик Шанхая (рис. 97) также сильно изменился.

По-прежнему его главным фасадом служит набережная р. Хуанпу. Но на ее противоположном, правом, берегу находится район Пудун с контейнерным терминалом и международным аэропортом. Другие промышленные районы сформировались на северных и южных окраинах города. По размаху нового жилищного строительства Шанхай не уступает Пекину, хотя здесь сохранился и Старый город, который до 1912 г. огораживали городские стены. На рубеже XX и XXI вв. в Шанхае были сооружены небоскребы высотой в 380, 400 и 460 м (Мировой финансовый центр), и его все чаще стали называть «Манхэттеном Азии».

Как и в Пекине, в Шанхае еще много нерешенных проблем, что называется трудностей роста. Самая главная из них – перенаселенность: плотность населения здесь превышает 40 тыс., а в некоторых районах даже 160 тыс. человек на 1 км².

«Народу на торговых улицах в часы «пик», – пишет В. С. Куликов, – столько, что, для того чтобы попасть в нужный магазин, покупателю приходится, как шоферу в потоке машин, «перестраиваться», дабы толпа не пронесла его мимо. Чтобы разделить потоки пешеходов, в Шанхае стали делать дополнительные тротуары и переходы на уровне вторых этажей зданий. Отсюда через окна, превратившиеся в двери, можно попасть прямо в магазин или другие заведения сферы обслуживания».[46]

С перенаселенностью непосредственно связаны и постоянные транспортные заторы, когда автобусы еле пробираются через сплошной поток велосипедов и пешеходов, и недостаток жилья, и так называемое шумовое загрязнение, которое нередко превышает допустимые нормы. Многие промышленные предприятия также отрицательно влияют на экологическую обстановку в городе.

Перспективные планы развития и Пекина, и Шанхая учитывают необходимость решения острых проблем этих городов.

Еще в середине XX в. Китай был довольно отсталой, преимущественно аграрной страной; нередко его называли «больным человеком Азии». С тех пор прошло всего несколько десятилетий, но за этот сравнительно короткий для истории страны промежуток времени роль Китая в мировой экономике кардинально изменилась. Прежде всего об этом свидетельствуют данные о ВВП страны, который вырос с 280 млрд долл. в 1950 г. до 4,9 трлн в 2000 г. и 10,2 трлн в 2006 г. В результате доля КНР в ВМП увеличилась с 3 до 15,8 %; по этому показателю она еще в конце XX в. вышла на второе место после США. По темпам среднегодового прироста ВВП Китай тоже стал «рекордсменом мира»: в 1980–1990 гг. эти темпы составили 8 %, в 2001–2006 гг. – 10–11 %. Все это говорит о том, что в стране имел место не единовременный рывок вперед, а произошло настоящее «экономическое чудо».

В литературе часто приводятся данные о том, в каких отраслях производства Китай занимает лидирующие места в мире. Эти данные выглядят очень впечатляюще (табл. 37).

Таблица 37

ПРОМЫШЛЕННАЯ И СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПРОДУКЦИЯ, ПО ВЫПУСКУ КОТОРОЙ КИТАЙ ЗАНИМАЕТ 1—2-е МЕСТА В МИРЕ

Если же выйти за пределы промышленного и сельскохозяйственного производства, то к данным таблицы 37 можно добавить такие важные показатели, как грузооборот железных дорог (второе место после США), золотовалютные резервы (первое место, 1,2 трлн долл.). Вот почему Китай занимает важное место среди десяти ведущих центров мирового хозяйства. А по общим размерам промышленного производства он уступает только США (табл. 77 вкниге I).

За годы народной власти существенно изменилась и отраслевая структура экономики КНР, которая превратилась из аграрной в индустриально-аграрную страну. Еще в начале 1950-х гг. в структуре ее ВВП на долю сельского хозяйства приходилось 50 %, а на долю промышленности – 17,5, но в 2006 г. – соответственно 12 и 48 %. Доля сферы услуг уже достигла ²/₅.

Однако экономическое развитие страны во второй половине XX в. отнюдь не было поступательно-равномерным. Для его определения более всего подходит, пожалуй, термин «скачкообразное».

В течение первых лет после образования КНР в 1949 г. страна добилась значительных успехов в деле индустриализации и создания тяжелой промышленности. Поскольку в это время экономика КНР была фактически почти изолирована от экономики развитых капиталистических стран, она опиралась прежде всего на помощь СССР и других социалистических государств. Именно в этот период в стране возникли такие новые отрасли промышленности, как черная металлургия, производство тракторов, приборов и др.

Но затем политическая и экономическая обстановка в стране резко изменилась к худшему. Это было связано с провозглашенной в 1958 г. концепцией «большого скачка» (она ставила задачу за короткий срок «догнать и обогнать Англию») и «культурной революцией» 1966–1976 гг. В результате экономика страны была отброшена далеко назад. Связи с большинством социалистических стран фактически прервались, а отношения с Советским Союзом и Вьетнамом доходили даже до военных столкновений. В таких условиях Китаю в еще большей степени, чем раньше, приходилось опираться на собственные силы. А неурожайные годы подвели его к грани голода.

Все это вынудило новое китайское руководство начать серьезные экономические реформы. Курс на их проведение был провозглашен в конце 1978 г., т. е. через два года после смерти Мао Цзедуна. Главным идеологом, или, как часто говорят, архитектором этих реформ стал Дэн Сяопин, который формально не занимал высоких постов в китайском руководстве. Ему же приписывают и выдвижение новой формулы, которая стала с тех пор определяющей, – «создание в стране системы социалистической рыночной экономики», и обоснование задачи строительства «социализма с китайской спецификой», и программу «четырех модернизаций» – промышленности, сельского хозяйства, образования и обороны. Разработанная на этой основе стратегия социально-экономического развития не ставила своей задачей достижение немедленных результатов. Она исходила из необходимости постепенного реформирования экономики с последовательным прохождением ею «трех шагов».

Охарактеризовать стратегию «трех шагов» можно следующим образом. «Первый шаг» должен был охватывать период 1980-х гг. Ставилась задача в течение этого времени удвоить объем ВВП и обеспечить население страны продуктами питания и предметами первой необходимости. «Второй шаг» предполагалось осуществить в 1990-е гг. Его задача – новое удвоение объема ВВП. Реализация ее означала бы, что китайское общество стало обществом малого благосостояния («сяокан»). А «третий шаг» намечалось сделать уже в начале XXI в. – до 2010 г. и даже после этого срока. Речь шла уже о четырехкратном увеличении ВВП – с тем чтобы по показателю ВВП из расчета на душу населения (4000 долл.) достигнуть уровня среднеразвитых стран мира.

Задачи «первого шага» удалось не только выполнить, но и перевыполнить. Объем ВВП Китая удвоился по сравнению с 1980 г. уже в 1988 г., и 90 % населения страны удалось накормить и одеть, обеспечить всем самым необходимым. Поэтому задания восьмой (1991–1995) и девятой (1996–2000) китайских пятилеток намечали еще большее ускорение роста. Так, только за годы девятой пятилетки предполагалось еще раз удвоить объем ВВП.

Всего за 30 лет реформ ВВП Китая вырос в 18, а из расчета на душу населения – в 11 раз. Темпы его экономического роста в 2–3 раза превосходят среднемировые. Во много раз повысилась зарплата рабочих, доходы крестьян, уровень производительности труда. Доля людей, находящихся за чертой бедности, снизилась с 53 % в 1978 г. до 7 % в 2006 г. Более того, Китай стал крупной ядерной и космической державой; в 2003 г. был осуществлен первый пилотируемый полет в космос.

Всего этого удалось добиться благодаря проведенным в стране коренным социально-экономическим преобразованиям. Во-первых, они изменили отношения собственности. Вместо единой государственной собственности в Китае была фактически восстановлена многоукладная экономика с четырьмя видами собственности – государственной, коллективной, индивидуальной и частной.[47] Например, уже к середине 1990-х гг. доля государственного сектора в промышленности уменьшилась до 40 %. При этом государство сохранило за собой контроль за стратегически важными отраслями, которые определяют развитие всего народного хозяйства и обеспечивают экономическую безопасность. Но в остальных сферах оно открыло широкие возможности для деятельности частного капитала. Во-вторых, реформы затронули вопросы планирования. Сначала, в конце 1970-х гг., реформа проходила под девизом: «плановая экономика – главное, рыночное регулирование – вспомогательное», что, в сущности, означало сохранение директивного характера государственных планов. Но постепенно рынок стал приобретать все большее значение. В-третьих, претерпела большие изменения инвестиционная политика. Основные инвестиции были направлены на создание инфраструктуры, на развитие приоритетных отраслей промышленности, сельского хозяйства, науки и культуры, жилищно-коммунального сектора. В результате, как нередко пишут, вся страна превратилась в одну большую стройку. В-четвертых, многое было сделано для того, чтобы трансформировать китайскую экономику из закрытой в открытую, активно участвующую в международном географическом разделении труда и привлекающую иностранные инвестиции.

Реформы «первого шага» начались с сельского хозяйства, где вместо не оправдавших себя народных коммун была введена система семейного (дворового) подряда. Такая новая система хозяйствования сыграла определяющую роль в повышении урожайности и увеличении валовых сборов главных сельскохозяйственных культур. Наиболее яркое подтверждение этому – сбор зерновых, который сначала достиг уровня 330 млн т, затем – 400 млн, 450 млн и в 1996 г. – впервые в истории Китая – 500 млн т (в 2007 г. – тоже 500 млн т). Поскольку в китайской деревне все равно оставалось много свободных рабочих рук, была создана так называемая сельская промышленность – 25 миллионов малых предприятий, на которых заняты 150 млн сельских жителей.

Затем начались реформы в промышленности, где были введены в строй тысячи новых заводов и фабрик. Сначала они затронули главным образом текстильную и другие отрасли легкой промышленности, потом – тяжелую (металлургию, судостроение, железнодорожное машиностроение и др.). Одновременно во много раз увеличился выпуск промышленных товаров народного потребления – телевизоров, часов, велосипедов, холодильников, швейных машин. Но постепенно акцент начали смещать в сторону более дорогих и наукоемких изделий, таких, как промышленная электроника, космическая и ракетная техника.

Однако в конце 1990-х гг. развитие китайской экономики явно замедлилось. Конечно, на нее не мог не повлиять финансовый кризис 1997–1998 гг., зародившийся в соседних странах Юго-Восточной Азии. Но замедление экономического роста было обусловлено и другими, отнюдь не конъюнктурными, причинами. Их анализу посвящено много литературы как на китайском, так и на русском языке.

Оказалось, что на первом этапе реформ китайская экономика все же развивалась преимущественно по экстенсивному пути, оставаясь, как принято говорить, ресурсозатратной, т. е. требующей больших затрат сырья, энергии и рабочей силы. Выяснилось, что из 14 тыс. государственных предприятий половина убыточна, а ¹/₃ фактически относится к категории предприятий-банкротов. Оказалось, что решить проблему трудоустройства до конца не удалось. Масштабы явной и скрытой безработицы в Китае разными источниками оцениваются по-разному. Но сами китайские специалисты считают, что в конце 1990-х гг. в городах она составляла 20–30 %, а в сельской местности, включая скрытую безработицу, достигала абсолютного показателя в 130 млн человек. К тому же в аграрной сфере, несмотря на тенденцию к снижению ее доли, все еще занято 40 %. Оказалось, что производимые предприятиями сельской промышленности товары в большинстве своем примитивны и не отвечают современному городскому потребительскому спросу. К этому перечню обычно добавляют еще усиление коррупции в партийном и государственном аппарате, возросшее социальное неравенство – как между городом и деревней, так и между различными слоями горожан, распространение экономической и уголовной преступности.

Следовательно, опыт Китая еще раз подтвердил, что понятия «экономический рост» и «экономическое развитие» не являются синонимами. В результате в программу реформ «второго шага» пришлось вносить существенные коррективы. В последнее время внимание стали обращать не столько на показатели годового прироста ВВП, как таковые, сколько на обеспечение необходимого научно-технического прогресса, на развитие компьютеризации, на подготовку интеллектуальных кадров – при безусловном обеспечении политической стабильности в стране. Надо сказать, что для такой переориентации уже имеется довольно значительный задел. Например, в середине 1990-х гг. в стране насчитывалось более 50 технопарков, которые здесь называют зонами новых и высоких технологий. Приоритетными для них служат такие направления, как микроэлектроника, информатизация (по числу пользователей Интернета (140 млн) Китай в 2007 г. занимал второе место в мире), оптико-волоконное, генная инженерия и биотехнологии, природоохранные техника и технологии, медицинское оборудование. А в сельском хозяйстве при помощи повышения урожайности намечено поднять валовой сбор зерновых до 550 млн т.

В 2002 г. на XVI съезде Коммунистической партии Китая была поставлена задача до 2020 г. увеличить объем ВВП в 4 раза, что позволит перейти к «среднезажиточному обществу». Соответственно этому были сформулированы и задачи 10-го (2001–2005) и 11-го (2006–2010) пятилетних планов КНР. Так, в 11-й пятилетке намечено обеспечить среднегодовой прирост ВВП в объеме 7,5 %, довести долю непроизводственной сферы в ВВП до 43 %, трудоустроить 45 млн городских и сельских жителей (с тем, чтобы уровень безработицы не превысил 5 %), увеличить расходы на науку с 1,3 до 2 %, сократить пахотный клин в размере 120 млн га.

Однако XVII съезд КПК (2007 г.) внес в ход экономических реформ новые существенные коррективы, обеспечивающие переход от преимущественно количественных показателей экономического рода к качественным. В свою очередь он предусматривает: 1) переход от ресурсозатратной, экстенсивной к инновационной, высокотехнологичной модели развития; 2) самостоятельную разработку и внедрение современных высоких технологий – в том числе и путем повышения инвестиций в образование, науку, человеческий капитал; 3) уменьшение ориентации на экспорт продукции и ускоренное развитие внутреннего рынка; 4) ставка прежде всего на экспорт технологической продукции и вывоз отечественного капитала; 5) поднятие уровня жизни более бедных слоев населения и подъем отсталых районов.

Природную основу топливно-энергетической базы Китая образуют его богатые топливно-энергетические ресурсы.

Первое место (более 70 %) в структуре этих ресурсов – как и во всем мире – занимает уголь. В последнее время геологи определяют общие запасы углей в Китае почти в 1 трлн т (860 млрд т каменного и 130 млрд т бурого), хотя встречаются и более высокие оценки, а разведанные – в 115 млрд т. С формально-статистической точки зрения это означает, что даже при уровне годовой добычи в 1 млрд т разведанных запасов может хватить более чем на сто лет. Однако для экономически рентабельной разработки пригодна только ¹/₃ этих запасов. Добавим, что Китай располагает запасами каменных углей самых различных марок – и длиннопламенными, и газовыми, и коксовыми, и антрацитами. Общее же число угольных бассейнов и месторождений достигает 300. Они рассредоточены по всей стране, но главные из них находятся в северной и северо-восточной ее частях.

Второе место в структуре топливно-энергетических ресурсов Китая занимает нефть, но оценки ее запасов сильно расходятся. Согласно международной статистике, по разведанным запасам нефти (2,2 млрд т) Китай не входит в первую десятку стран мира. Но если верить некоторым китайским источникам, то экономически рентабельные для добычи запасы нефти достигают 12–13 млрд т, т. е. уровня Ирака, Кувейта или ОАЭ. Основные из разведанных месторождений нефти расположены в северо-восточной и восточной частях страны, хотя они открыты и на Северо-Западе. В последнее время эпицентр поисково-разведочных работ перемещается как раз на Северо-Запад, где перспективы нефтеносности связаны с Джунгарской, Цайдамской и другими котловинами. Другое важное направление поисков – шельфовые акватории Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, где уже открыты богатые месторождения.

Запасы природного газа в Китае, который долгое время ориентировался в первую очередь на угольное топливо, начали разведывать значительно позднее, так что и ныне этот процесс находится, можно сказать, в начальной стадии. Тем не менее международные источники уже оценивают их примерно в 2,5 трлн м³, а китайские – в 7—13 трлн м³; вторая из этих оценок ставит Китай в один ряд с самыми богатыми природным газом странами мира. Но уже встречается и оценка в 30 трлн м³! Основные газовые месторождения пока разведаны на Среднем Западе Китая – в провинции Сычуань, но они известны и в других частях страны, причем и на суше, и на шельфе.

По размерам своего экономического гидропотенциала Китай не просто входит (наряду с Россией, Бразилией, Канадой и Индией) в группу стран-лидеров, но и занимает в ней первое место. Его гидропотенциал оценивается в 1260 млрд кВтч. Гидропотенциал страны распределяется между реками и речными бассейнами неравномерно. Наиболее велик он у Янцзы – самой полноводной реки Китая с годовым стоком более 1 тыс. км³.

Запасы урана в Китае невелики, хотя разведано более 200 его месторождений. Страна обладает очень большими (5—10 млрд т) запасами горючих сланцев. То же относится и к нетрадиционным источникам энергии, которые пока используются лишь в незначительной степени. Например, ресурсы геотермальной энергии, по оценкам, составляют 3 млрд тут, ресурсы солнечной энергии – не менее 1,6 млрд кВтч; при этом для развития гелиоэнергетики благоприятные условия существуют в большинстве районов Китая.

На основе перечисленных выше ресурсов топлива и энергии сложился топливно-энергетический комплекс Китая– один из ключевых в национальной экономике, от которого во многом зависит все экономическое развитие страны. Этот комплекс отличается не только большими, но и все время растущими масштабами (табл. 38).

Цифры второй колонки таблицы 38 свидетельствуют о весьма быстром росте производства первичной энергии, которое в 1991 г. превысило 1млрдтут, а в 2005 г. поднялось до 1,7 млрд тут. Ныне по этому важному показателю Китай уступает только США; по этому показателю он сравним со всеми 27 странами ЕС, вместе взятыми. Данные остальных колонок таблиц говорят о том, что в структуре производства первичных энергоресурсов ведущая роль остается за углем, и это отличает Китай от большинства стран мира. Главный потребитель топлива и энергии – промышленность, доля которой составляет 75 %. Доля транспорта —7 %, а остальное распределяется между коммунально-бытовым и торговым секторами.

Таблица 38

ДИНАМИКА ПРОИЗВОДСТВА ТОПЛИВА И ЭНЕРГИИ В КИТАЕ

Еще одна особенность топливно-энергетического комплекса Китая – широкое использование таких нетрадиционных видов топлива, как древесина, отходы растениеводства и животноводства, или, иными словами, биомассы. Годовое производство различных видов биомассы оценивается в 5 млрд т. В сельских районах она (в основном солома и древесина) обеспечивает примерно 70 % общего потребления энергии. На базе бытовых и сельскохозяйственных отходов распространено также производство биогаза, который используют как непосредственно для бытовых нужд, так и для производства электроэнергии. Еще в середине 1980-х гг. в стране насчитывалось 5,5 млн мелких биогазовых установок, которые обеспечивали потребности 25 млн сельских жителей.

Из всего сказанного вытекает, что основу ТЭК Китая образует угольная промышленность. Добыча угля, составлявшая в 1949 г. всего 32 млн т, в 1989 г. (впервые в мировой истории!) превысила 1 млрд т, а в 1996 г. достигла своего максимума – 1,4 млрд т. Таким образом, по размерам угледобычи Китай вышел на первое место в мире. Затем уровень угледобычи несколько снизился. Но в начале XXI в. мировое лидерство Китая, можно сказать, еще более утвердилось. В 2003 г. был превышен уровень в 1,7 млрд т, в 2004 г. был достигнут уровень в 2, а в 2005 г. в 2,2 млрд т.

Временное снижение уровня добычи угля в стране вовсе не означало, что в этой отрасли наступил кризис. Напротив, оно свидетельствует о начале ее модернизации с целью повышения эффективности. Дело в том, что в середине 1990-х гг. принадлежащие государству 600 угольных шахт добывали лишь немногим более 500 млн т угля в год. Примерно столько же давали небольшие и слабо механизированные 25 тыс. шахт волостного и поселкового подчинения, а остальную часть – и вовсе полукустарные местные шахты. Долгое время государству приходилось мириться с подобной ситуацией. Во-первых, потому, что мелкие шахты позволили занять работой часть избыточных трудовых ресурсов. Во-вторых, потому, что они снизили нагрузку на железнодорожный транспорт, который и так на 45 % загружен перевозками угля. Но, приступив к модернизации угольной промышленности, государство пошло на такую меру, как закрытие многих тысяч мелких и нерентабельных шахт.

Одновременно начали происходить некоторые сдвиги и в географии угледобычи. Едва ли не главной ее чертой была и остается территориальная децентрализация. В самом деле, в Китае нет угольного бассейна, который играл бы такую же доминирующую роль, как Аппалачский в США, Рурский в ФРГ, Верхнесилезский в Польше или Донецкий на Украине. Уголь добывается примерно в ста бассейнах и месторождениях. При этом даже самые крупные из них (Кайлуань, Датун и др.) дают по 20–30 млн т. Основные бассейны (рис. 98) находятся в Северном, Восточном, Северо-Восточном и Центрально-Южном Китае – соответственно в провинциях Шаньси (¹/₄ всей добычи), Хэбэй, Шаньдун, Хэйлунцзян, Ляонин и Хэнань. Но в последнее время к ним добавилась также Внутренняя Монголия, где годовая добыча имеет тенденцию к постоянному росту. При этом во Внутренней Монголии и на севере провинции Шаньси строят преимущественно крупные угольные разрезы.

Нефтяная промышленность – одна из молодых отраслей китайской экономики. Еще в 1953 г. добыча нефти в стране не достигала и 1 млн т, а уже в конце 1970-х гг. она превысила 100 млн т. Такой быстрый рост объясняется как увеличением потребностей страны в жидком топливе, так и открытием нескольких богатых месторождений. В структуре потребления первичных источников энергии нефть занимает второе место (21 %). Однако в 1990-е гг. ее добыча стала расти медленнее и к концу десятилетия стабилизировалась на уровне 160–180 млн т в год. Это объясняется не снижением потребностей, а отставанием в разведке и освоении новых нефтяных месторождений и бассейнов.

Всего в стране разрабатывают более 120 нефтяных месторождений, которые содержат нефть самого разного качества – от легкой и малосернистой до тяжелой и парафинистой. Поскольку средний суточный дебит нефтяных скважин в Китае обычно невелик, приходится бурить их в очень большом количестве. Так, в середине 1990-х гг. на китайских нефтепромыслах действовали 50 тыс. нефтяных скважин – почти в 10 раз больше, чем во всей Западной Европе. Но основную часть добычи дают немногие крупные месторождения.

Рис. 98. Угольная и нефтегазовая промышленность Китая

В отличие от угольной промышленности с ее крайней децентрализацией размещение нефтяной промышленности Китая отличается гораздо большей территориальной концентрацией (рис. 98). Первыми были открыты месторождения, расположенные на Северо-Западе, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Затем основная добыча переместилась на Северо-Восток, в провинцию Хэйлунцзян, где в 1959 г. было открыто крупнейшее в стране нефтяное месторождение Дацин. Уже в 1980 г. оно обеспечивало 50 % всей добычи нефти. Вторым по значению стало месторождение Шэнли на Востоке, в провинции Шаньдун, а третьим – месторождение Ляохэ в провинции Ляонин. Они и давали основную добычу.

Однако к концу 1990-х гг. география нефтяной промышленности стала изменяться. На нефтепромыслах Дацин и Шэнли пик добычи оказался уже пройденным, и ее показатели начали снижаться. Хотя месторождения восточной части страны по-прежнему обеспечивают 80 % всей китайской нефтедобычи, основные поисково-разведочные работы на нефть теперь снова переместились в Синьцзян-Уйгурский автономный район, который уже занял третье место в стране после Дацина и Шэнли. Другое важное направление таких работ – акватории континентального шельфа. Первая морская скважина в Китае была пробурена на шельфе Южно-Китайского моря в 1964 г., и теперь здесь действуют уже несколько морских промыслов. Столько же их и в Бохайском заливе Желтого моря. В 1990-х гг. именно на морские месторождения пришлось ²/₃ всего прироста добычи нефти в стране. Соответственно доля их в общей добыче выросла с 1 % в 1990 г. до 10 % в 2000 г.

Наличие нескольких крупных центров добычи нефти приводит к необходимости транспортировать ее (и нефтепродукты) в другие районы страны. Для этого используют и железные дороги, и нефтепроводы, длина которых составляет 10 тыс. км. Но пока еще единой нефтепроводной системы они не образуют.

Газовая промышленность в Китае, традиционно «угольной» стране, долгое время развивалась медленно. К началу 1990-х гг. добыча природного газа составляла только 15 млрд м³. Но затем, в связи с замедлением темпов роста добычи и угля, и нефти, интерес к этой отрасли заметно возрос, добыча начала расти быстрее и в 2005 г. ее уровень поднялся до 50 млрд м³. Размещение ресурсов природного газа по территории страны (70 % их сосредоточены в западных и юго-западных районах) предопределило и географию его добычи. Первое место по добыче газа занимает провинция Сычуань. Природный газ добывается также в Синьц-зян-Уйгурском автономном районе (Цайдамский и Таримский бассейны). Кроме того, газовые промыслы работают и на шельфе Южно-Китайского моря, и в заливе Бохай. За исключением последних все они расположены очень далеко от главных центров потребления природного газа – крупных городов восточной части страны. Но больших по протяженности магистральных газопроводов пока в Китае всего два. Преобладают же разобщенные газопроводы небольшой длины, которые соединяют места добычи с ближайшими потребителями газового топлива. Однако перспектива увеличения добычи газа предполагает и сооружение новых крупных газопроводов.

Электроэнергетика Китая растет очень быстрыми темпами. Достаточно сказать, что в 1949 г. в стране было выработано всего 4 млрд кВтч, в 1970 г. – 116 млрд, в 1980 г. – 300 млрд, в 1990 г. – 620 млрд кВт•ч. В 1995 г. производство электроэнергии превысило 1 трлн, в 2004 г. – 2 трлн, а в 2008 г. – Зтрлн кВт•ч. В результате, опередив Японию, Китай вышел по этому важному показателю на второе место в мире после США. Одновременно возрастала и установленная мощность электростанций, которая еще в середине 1990-х гг. превысила 200 млн кВт.

Китай – страна с резким преобладанием теплоэнергетики: на ТЭС производится около ⁴/₅ всей электроэнергии. В основном ТЭС работают на угле и расположены поблизости от угольных бассейнов и таких крупных промышленных центров, как Шанхай, Тяньцзинь и др. В 1960—1970-е гг., в период быстрого роста нефтяной промышленности, многие угольные ТЭС были переведены на жидкое топливо, но затем, когда прирост добычи нефти замедлился, их снова переоборудовали для сжигания угля. Как правило, это ТЭС средней и небольшой мощности, и лишь несколько станций имеют мощность более 1 млн кВт.

Гидроэнергетика пока имеет меньшее значение, обеспечивая 19 % общей выработки электроэнергии в стране. Это объясняется тем, что сооружение ГЭС гораздо более капиталоемко. К тому же в условиях постоянного дефицита электроэнергии только строительство ТЭС позволяло быстрее улучшить снабжение ею. В гидроэнергетике же долгое время предпочтение отдавалось строительству мелких и мельчайших ГЭС, предназначенных для снабжения отдельных деревень и поселков; таких ГЭС в Китае насчитывается почти 100 тыс. Но затем началось и сооружение крупных гидростанций и даже их каскадов. Одновременно наметились большие сдвиги в размещении гидроэнергетики страны.

Сначала ГЭС сооружали на реках СевероВосточного Китая, затем – на Хуанхэ, а в последнее время гидростроительство концентрируется прежде всего в бассейне Янцзы. По расчетам китайских специалистов, на этой реке можно создать каскад из 20 ГЭС общей установленной мощностью 75 млн кВт со среднегодовой выработкой 365 млрд кВтч. Крупномасштабное гидроэнергостроительство в среднем течении Янцзы уже ведется. Здесь построена самая большая в стране ГЭС Гэчжоуба (2,7 млн кВт), планируется каскад из 11 ГЭС мощностью 1 млн кВт каждая. Но еще более грандиозное начинание связано с сооружением здесь крупнейшей в мире ГЭС Санься. Намечается также сооружение каскада из 15 гидростанций на Хуанхэ.

На рубеже XX и XXI вв. Китай вышел на второе место в мире по установленной мощности ГЭС (75 млн кВт) и на четвертое по выработке электроэнергии на них (220 млрд кВт ч).

Развитие атомной энергетики в Китае началось сравнительно недавно. В конце 1991 г. к юго-западу от Шанхая была введена в эксплуатацию первая в стране АЭС Цзиньшань, построенная китайскими специалистами по собственному проекту. Затем были построены еще несколько АЭС, в т. ч. две (Ляньмунчан и Тяньвань) – с помощью России. В середине 2008 г. на АЭС работали уже 11 реакторов общей мощностью 8,6 млн кВт и выработкой 50 млрд кВтч (около 2 % общекитайской). Однако на ту же дату в стадии строительства находились еще 6 реакторов (5,5 млн кВт), в стадии проектирования – 29 реакторов (31 млн) и в стадии прогнозирования – 86 реакторов (68 млн кВт). Следовательно, речь идет о поистине грандиозных планах развития отрасли.

Нетрадиционные источники энергии начали использовать в Китае давно, но только для местных нужд. В Тибете и некоторых других районах работают небольшие ГеоТЭС. Началось использование ветроустановок и солнечных батарей. Небольшие приливные установки действуют в прибрежных районах.

Положение с экспортом и импортом энергоносителей в Китае не оставалось неизменным. С ростом добычи угля страна получила возможность начать его экспорт, который возрос с 30 млн т в 1995 г. до 90 млн т в 2001 г.; уголь вывозят главным образом в Японию и в Республику Корея. Быстрое развитие нефтяной промышленности привело к тому, что Китай стал экспортировать нефть. Но когда темпы роста этой отрасли замедлились, в 1993 г. он стал ее нетто-импортером.[48] Из Индонезии, Малайзии, стран Персидского залива Китай ввозит 150 млн т в год.

Из всего сказанного вытекает, что несмотря на большие достижения топливно-энергетический комплекс Китая испытывал и продолжает испытывать в своем развитии немало трудностей. Это и сильное техническое отставание угольной промышленности, и растущий недостаток нефтепродуктов, и медленное развитие газовой отрасли. Необходимо учитывать также, что, хотя Китай и занимает второе место в мире по объему производства топлива и энергии, по их душевому производству он отстает от большинства стран мира. Так, его показатель душевого производства электроэнергии (около 2300 кВтч) ниже среднемирового. О многом говорит и такой факт: в конце 1990-х гг. 100 млн жителей Китая еще жили без электричества. Ко всему этому можно добавить низкую энерговооруженность производственных процессов, слабое развитие энергосбережения (на единицу ВВП Китай расходует в 3—10 раз больше энергии, чем крупные государства с развитой экономикой), крайне отрицательное воздействие энергетики на окружающую среду.

С учетом всех этих обстоятельств и составлялись прогнозы развития отрасли до 2010, 2015 и 2020 гг. Согласно китайским данным, все отрасли ТЭКа будут продолжать расти. Еще больше станет общее (и душевое!) производство топлива и энергии. Еще более возрастет добыча угля, природного газа, выработка электроэнергии. А мощность АЭС к 2030 г. должна достигнуть 36 млн кВт (этот показатель намного превосходит современную мощность АЭС России или Германии). Но, пожалуй, долгосрочная стратегия развития китайской энергетики в особенно большой степени направлена на первоочередное использование богатейших гидроэнергетических ресурсов. В 2000 г. в Китае в стадии строительства находились более 100 гидроузлов с плотинами выше 60 м и даже выше 100 м. Соответственно намечается увеличить установленную мощность ГЭС страны до 125 млн кВт в 2010 г. и 150 млн кВт в 2015 г., что позволит освоить около 40 % гидроэнергетического потенциала. При этом, однако, Китай будет ориентироваться не только на отечественные топливно-энергетические ресурсы, но и на импорт энергоносителей, прежде всего нефти и природного газа. В связи с этим большой интерес представляет знакомство с уже разработанными или разрабатываемыми проектами сооружения международных магистральных трубопроводов.

Рис. 99. Нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий океан

Перспектива увеличения поставок российской нефти в Китай, а также в другие страны АТР связана с сооружением нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО), который часто называют «стройкой № 1». Этот нефтепровод строится в две очереди. Первая из них должна соединить г. Тайшет на Транссибе с г. Сковородино, тоже на Транссибе, а вторая будет проложена от Сковородино до Находки (рис. 99). Проектная мощность ВСТО составляет 80 млн т в год. С Китаем уже давно согласован вопрос о строительстве ответвления от ВСТО по трассе Сковородино – Дацин длиной около 1000 км и пропускной способностью, как минимум, 15 млн т в год. Оно началось в 2009 г. и ведется китайской подрядной организацией. А до окончания строительства российская нефть поступает в Китай по железной дороге.

Проектов магистральных газопроводов существует несколько. В большинстве своем они рассчитаны на поставку природного газа в Китай из России. Наиболее разработанным следует считать проект газопровода длиной около 3100 км от Ковыктинского месторождения на севере Иркутской области в район Пекина. Он должен пройти либо через территорию Монголии, либо более длинным путем, через Северо-Западный район Китая. Его пропускная способность составит от 20 млрд до 30 млрд м³ в год. Руководство Китая возлагает на него большие надежды. Оно надеется благодаря ему расширить газификацию страны и перевести некоторые ТЭС с угля на газ. Для России же он означает дополнительные валютные поступления в бюджет страны. Предполагается также, что дальше морским путем часть этого газа будет направляться в сжиженном виде в Японию и Республику Корея. Существуют и проекты транспортирования в Китай природного газа с шельфовых месторождений Сахалина, из Якутии, из Западной Сибири.

Вторая из стран СНГ, планирующая со временем начать поставки природного газа в Китай, – Туркмения. Здесь разработан проект магистрального газопровода длиной 6700 км, который должен пройти через территории Узбекистана и Казахстана. Он рассчитан на 30 млрд м³.

В последнее время китайское географическое название «Санься» стало известно во всем мире. Здесь началось грандиозное строительство, которое часто называют стройкой века и даже сравнивают с сооружением Великой Китайской стены. Оно ведется в среднем течении самой многоводной реки Китая – Янцзы, в том месте, где эта река на протяжении 130 км прорывается через горное обрамление Сычуанской котловины, образуя знаменитые Три ущелья (по-китайски Санься).

Один из речных туристских маршрутов по Янцзы включает в себя путешествие вверх по реке от города Ухань до Чунцина (рис. 100). На этом пути, следуя извилистому руслу Янцзы, туристы сначала попадают в город Юэян, расположенный и на реке, и на северном берегу большого озера Дунтинху, которое служит естественным регулятором стока великой китайской реки. В сезон дождей оно накапливает ее воды, а в сухой сезон, наоборот, подпитывает реку. Затем, примерно в 200 км к западу от Уханя, они минуют город Шаши, известный в китайской истории. Следующая остановка – в промышленном городе Ичан, за которым и начинается участок Трех ущелий. Первое из них называется Цилинся. Оно протягивается почти на 80 км и состоит из нескольких отдельных ущелий, каждое из которых носит свое название («ущелье

Игры Теней», «ущелье Лошадиного Легкого и Печени Быка» и др.). Второе ущелье – Уся («ущелье Ведьмы») – протягивается на 40 км; несмотря на такое устрашающее название, течение реки здесь довольно спокойное. А вот третье ущелье – Цюйтанся («Ревущее ущелье») хотя и имеет в длину всего 8 км, но оказывается самым узким. На его отрезке река имеет ширину всего 100 м, а ее отвесные берега поднимаются прямо из воды. Затем, на пути от Санься до Чунцина, можно наблюдать еще несколько городов и достопримечательных мест.

На протяжении тысячелетий район города Ичан и Трех ущелий играл заметную роль в истории Китая. Здесь происходили ожесточенные битвы и другие важные события, сохранились многочисленные древние храмы и пагоды. Вся страна знала об этом чуде природы, которое издавна считалось едва ли не самым живописным местом в Китае; здесь любили отдыхать китайские императоры и представители высшей знати. Но наряду с этим Три ущелья доставляли людям много неприятностей.

Во-первых, они создавали почти непреодолимое препятствие для судоходства на Янцзы.

Еще в 20—30-х гг. XX в. для провода грузовых судов и джонок через ущелье Цюйтанся вверх по течению приходилось нанимать бурлаков из местных крестьян. Хотя для провода одного судна требовалось более ста бурлаков, на всю операцию обычно уходило несколько дней. Кроме того, эта работа была очень опасной. Если хотя бы один из бурлаков срывался с узкой тропинки в пропасть, он увлекал за собой всех остальных.

Во-вторых, Три ущелья, как большая природная преграда, увеличивали угрозу наводнений на реке Янцзы. Исторические хроники свидетельствуют о том, что примерно за 2100 лет (с 185 г. до н. э. до 1911 г.) в среднем течении этой реки произошло 214 наводнений. После 1911 г. катастрофические наводнения случались в 1931, 1935, 1949, 1954 гг. Во время первого и второго из них потери составили по 140 тыс. человек. Последнее катастрофическое наводнение здесь произошло в 1998 г. При этом затоплению подверглись обширные территории, расположенные как выше, так и ниже по течению от Трех ущелий (рис. 101), с населением 230 млн человек; при этом погибло около 3000 человек. Добавим, что необходимо принимать во внимание не только людские, но и огромные материальные потери, связанные с подобными наводнениями. Ведь среднее течение Янцзы служит одним из главных в стране районов производства риса, других сельскохозяйственных культур. На берегах реки много городов. Материальные потери от наводнения 1998 г. были оценены в 25 млрд долл.

Рис. 100. Расположение гидротехнического комплекса Санься (по Н. Н. Митиной)

Рис. 101. Наводнение на р. Янцзы в июле—августе 1998 г.

Вот почему идея сооружения гидроузла на участке Трех ущелий возникла уже довольно давно. Считается, что она была выдвинута еще Сунь Ятсеном в 1920-х гг. Но у Китая не было опыта строительства гидротехнических объектов такого масштаба. Только в годы экономических реформ перед входом с востока в Три ущелья началось сооружение гидроузла Гэчжоуба, которое было закончено уже в 1980-х гг. Плотина этого гидроузла имеет в длину 2,5 км, ГЭС стала самой большой в стране, а шлюзы обеспечивают проход судов, поднимая или опуская их на 30 м. После этого очередь дошла и непосредственно до Трех ущелий.

Рис. 102. План гидроузла Санься

В 1992 г. Всекитайское собрание народных представителей приняло решение о строительстве здесь гидроузла Санься. В 40 км выше по течению от Ичана началось сооружение бетонной плотины длиной 2,3 км и высотой 185 м; для этого в 1997 г. русло Янцзы было перекрыто. Летом 2003 г. началось заполнение водохранилища площадью более 1000 км², объемом 40 млрд м³ и длиной 600 км. В теле плотины размещаются два машинных зала, в которых размещаются 26 гидротурбин мощностью по 700 тыс. кВт каждая. Это значит, что общая мощность ГЭС составит 18,2 млн кВт, намного превзойдя мощность ныне самой большой вмире бразильской ГЭС Итайпу, а годовая выработка электроэнергии достигнет 85 млрд кВтч. Кроме того, в состав гидроузла Сань-ся войдет также шлюз с судоподъемником (рис. 102).

Первый агрегат ГЭС Санься был введен в эксплуатацию в 2003 г., а последний – намечено ввести в 2009 г. Расходы на строительство, по оценкам, должны составить астрономическую сумму – 70 млрд долл., при этом

Китай рассчитывает на получение иностранных инвестиций. А заказ на первую партию гидротурбин выполнили германские, канадские, французские, швейцарские фирмы (контракт с Россией не был заключен). Всего же для осуществления этой грандиозной стройки предусмотрено заключение примерно 1000 контрактов.

Создание гидроузла будет иметь большие экономические последствия. Среди них и предупреждение разрушительных наводнений, и радикальное улучшение условий судоходства, и увеличение площади орошаемых земель. Новый гидроузел, несомненно, даст дополнительный импульс для развития в его районе новых промышленных производств, в особенности электроемких. Запланировано строительство высоковольтных ЛЭП общей протяженностью более 9000 км, что будет способствовать формированию энергетической системы в национальном масштабе. Со временем рассчитывают начать переброску избыточных паводковых вод Янцзы в более северные засушливые районы. ГЭС «Три ущелья» позволит экономить 40 млн т угля ежегодно. Можно добавить, что район Санься уже начинает привлекать многочисленных туристов; в Ичане предпринято строительство аэропорта.

Однако в Китае существует и довольно сильная оппозиция этому проекту. Ее активисты обращают внимание общественности на то, что водохранилище ГЭС Санься затопило обширные плодородные и густонаселенные земли 14 уездов, более 300 городских поселений, свыше 1000 деревень, а это потребовало переселения примерно 1,5 млн человек, переноса многих историко-архитектурных памятников. Развитие новых промышленных производств неизбежно приведет к увеличению загрязнения окружающей среды, в том числе тяжелыми металлами и ядовитыми органическими соединениями. Ухудшится качество вод Янцзы, уменьшится биоразнообразие. Снизится устойчивость природных экосистем. А нередкие в этом районе землетрясения, по мнению противников проекта, могут создать реальную угрозу даже самому существованию гигантской гидротехнической системы.

За годы существования КНР металлургический комплекс в этой стране, как и топливно-энергетический, приобрел первостепенное значение. В первую очередь это относится к черной металлургии, но в значительной мере и к цветной.

Для ускоренного развития черной металлургии в стране имеются две главные предпосылки.

Первая из них – богатство рудами черных и легирующих металлов. Китай занимает пятое место в мире по разведанным запасам железных руд (15 млрд т), шестое– по запасам марганцевых руд (270 млн т), третье– по запасам молибдена (1,2 млн т), первое – по запасам вольфрама (1,5 млн т, или 40 % мировых). Собственная рудная база в основном обеспечивает потребности отечественной черной металлургии (за исключением железных руд, которые отличаются невысоким качеством и обычно содержат не более 35 % металла). Зато собственным коксующимся углем страна обеспечена полностью; его доля в общей добыче углей (что случается нечасто) составляет 40–50 %.

Вторая предпосылка – постоянно растущая потребность в черных металлах как в основном конструкционном материале, необходимом для осуществления индустриализации страны. При этом речь идет не только о промышленности и транспорте, но и о строительстве, которое, по некоторым оценкам, потребляет ¹/₂ всех конструкционных материалов.

Обе эти предпосылки в годы китайских пятилеток были максимально использованы, что обусловило очень быстрый рост черной металлургии. В 1949 г. этой отрасли в Китае, можно сказать, вообще не было: выплавка чугуна и стали находилась на уровне 200–300 тыс. т в год. В 1970 г. по выплавке стали (18 млн т) Китай вышел уже на седьмое место в мире, в 1990 г. (66 млн т) – на четвертое, а в 2000 г. (127 млн т) – на первое. А затем произошел поистине невероятный скачок: в 2001 г. – до 152 млн т (+24), в 2002 г. – до 220 млн т (+38), в 2004 г. – до 272 млн т (+52), в 2005 г. – до 333 млн т (+51), в 2006 г. – до 420 млн т (+87) и в 2007 г. – до 489 млн т (+69). Таких темпов роста и таких уровней мировая черная металлургия еще не знала. Китай также занимает первое место в мире по выплавке чугуна, молибдена, вольфрама. И это не говоря уже о железной руде.

Организация черной металлургии в Китае имеет свои особенности. Прежде всего поражает общее количество предприятий этой отрасли – их около 1,5 тыс.! Но это довольно легко объясняется, если все предприятия черной металлургии в стране подразделить на две группы.

Первую и главную из них образуют крупные государственные предприятия – комбинаты полного цикла, сталеплавильные и прокатные заводы, на 14 из которых годовое производство стали превышает 1 млн т. Построенные в большинстве своем в годы первых пятилеток, они до недавнего времени отличались преобладанием устаревших технологических процессов, например мартеновского в выплавке стали. Но в 1990-х гг. эти предприятия подверглись значительной модернизации, и теперь основную часть стали получают на них уже в кислородных конвертерах и электросталеплавильных печах. На большинстве прокатных станов используется технология непрерывной разливки стали.

Вторую группу образуют многие сотни мелких предприятий, в большинстве своем полукустарных. Их технический уровень остается крайне низким, а качество металла – невысоким. Они (как и мелкие угольные шахты) возникли в период «большого скачка», когда едва ли не каждой коммуне предписывалось иметь собственное производство чугуна и стали. Ныне взят курс на постепенную ликвидацию таких предприятий.

Отсюда прямо вытекает и такая особенность размещения черной металлургии Китая, как сочетание деконцентрации и концентрации. Первая из этих особенностей связана с наличием большого числа мелких предприятий, разбросанных почти по всем провинциям и уездам, а вторая – с ведущей ролью крупных государственных комбинатов и заводов. Именно они в первую очередь и определяют наличие в стране пяти главных металлургических баз (рис. 103).

Первая металлургическая база сложилась в Северо-Восточном Китае, в провинции Ляонин, где природные предпосылки для развития черной металлургии наиболее благоприятны. Здесь находится один из крупнейших железорудных бассейнов страны– Аньшаньский, а также месторождения коксующегося каменного угля в Фушуне и Фусине. На их базе возник самый старый в Китае Аньшаньский металлургический комбинат полного цикла, выплавляющий 8 млн т стали в год и примерно столько же чугуна. На этом комбинате занято 150 тыс. человек, что объясняется в первую очередь недостаточным уровнем механизации производственных процессов. Существуют проекты увеличения мощности Аньшаньского комбината примерно в два раза. Крупные металлургические заводы находятся также в Бэньси, Фушуне, Даляне, некоторых других центрах Северо-Востока. В начале 1950-х гг. этот район производил 60 % всей продукции черной металлургии, а в конце 1980-х примерно 20 %.

Рис. 103. Черная металлургия Китая

Вторая металлургическая база сложилась в Северном Китае, в провинции Хэбэй, в районе Пекина и Тяньцзиня. Она также ориентируется на местный уголь (Кайлуань), железную руду и марганец, но, пожалуй, в не меньшей степени – на потребности столичного района. Металлургические предприятия здесь представлены как комбинатами, так и специализированными заводами неполного цикла. Наиболее крупные из них расположены в Пекине, Тяньцзине и Таншане.

Третья металлургическая база находится также в Северном Китае, но уже в пределах автономного района Внутренняя Монголия. Здесь в г. Баотоу был построен крупный металлургический комбинат полного цикла, ориентирующийся прежде всего на месторождение высококачественной железной руды Баян-Обо, но также и на местный коксующийся уголь.

Четвертая металлургическая база расположена в районе нижнего течения Янцзы. Несколько довольно крупных предприятий также возникли здесь с ориентацией на местные месторождения железной руды, марганца, каменного угля, но еще большее значение имела необходимость обеспечить металлом крупнейший в стране промышленный район Шанхая. Однако стали и проката все равно недоставало, да и качество их было не очень высоким. Вот почему в 1978 г. в г. Баошань, вблизи Шанхая, началось сооружение нового крупного металлургического комбината, первая очередь которого вступила в строй в 1985-м, а вторая – в 1991 г. Уже в начале 1990-х гг. этот комбинат производил около 7 млн т стали, 6,5 млн т чугуна и 5,5 млн т проката, уступая только Аныпаньскому. Но по уровню техники и технологии он намного его превосходит. Построенный с помощью Японии и ФРГ, этот комбинат имеет в своем составе одну из крупнейших в мире доменных печей объемом более 4 тыс. м³, крупные кислородные конвертеры, прокатные станы. А железная руда высокого качества доставляется сюда из Австралии и Бразилии. Благодаря комбинату в г. Баошань этот район стал главным производителем черных металлов в КНР.

Пятая металлургическая база Китая расположена в среднем течении Янцзы. Она представлена прежде всего крупным металлургическим комбинатом в г. У х а н ь, ориентирующимся как на сырьевые и топливные ресурсы Центрального Китая, так и на его машиностроение в качестве главного потребителя.

Как видно, на примере черной металлургии Китая можно проследить все основные типы ориентации в размещении этой отрасли. Но вряд ли в мире найдется еще одна страна, располагающая таким же количеством территориальных сочетаний коксующегося угля и железной руды, наиболее благоприятных для развития черной металлургии.

Черная металлургия Китая, как и большинство других отраслей тяжелой индустрии, создавалась в расчете на использование собственных сил и средств. Поэтому внешнеторговые связи этой отрасли довольно ограниченны, в особенности по экспорту. Однако по причине уже упоминавшегося низкого качества отечественных железных руд Китай вынужден импортировать высококачественную руду; этот импорт еще в 1995 г. достиг 50 млн т, а в 2001 г. составил уже почти 110 млн т, а в 2006 г. достиг 300 млн т (40 % поступает из Австралии и по 22–23 % – из Бразилии и Индии). До недавнего времени Китай импортировал и стальную продукцию (лист, трубы). Но при современном уровне выплавки стали ее производство начало значительно превышать внутренние потребности, и Китай превратился в экспортера стали.

Для развития цветной металлургии в Китае тоже имеются благоприятные природные предпосылки – в виде довольно больших запасов бокситов, полиметаллических и многих других руд. Благодаря успешному развитию этой отрасли к 2000 г. общий объем производства цветных металлов уже превысил 5 млн т в год. По производству первичного алюминия, цинка, свинца, олова, сурьмы, вольфрама, висмута страна вышла на первое, по производству молибдена, магния, ванадия – на второе, титана, золота, серебра – на третье, меди и лития – на четвертое место в мире.

Для географии цветной металлургии очень характерен большой территориальный разрыв между районами добычи сырья и потребления металлов. Основные месторождения руд цветных металлов находятся в западной, менее развитой и населенной части страны. Здесь же ведется их добыча и производятся концентраты. А завершающие стадии производства сконцентрированы в городах восточной части страны, где и находятся главные потребители цветных металлов.

Китай известен как один из главных мировых производителей продукции сельского хозяйства (табл. 37). Для географии изучение этой отрасли на примере такой огромной страны, как Китай, особенно интересно с позиций выделения внутренних различий и сельскохозяйственного районирования. Знакомство с соответствующими источниками показывает, что подобное районирование может быть более дробным и более генерализированным. Во втором случае обычно выделяют шесть сельскохозяйственных районов.

Первый район можно назвать преимущественно зерноводческим. Он охватывает почти весь Северо-Восток и территориально соответствует в первую очередь обширной равнине Сунляо (Маньчжурской) с плодородными черноземовидными почвами и ландшафтами лесостепи. Это одна из главных житниц страны с посевами яровой пшеницы и гаоляна – разновидности сорго, которая была известна в Китае еще в XII в. К этому району относится и часть Северного Китая.

Второй район имеет зерноводческо-хлопко-водческую специализацию. Ядром его служит Великая Китайская равнина (Северо-Китайская низменность). Идеально ровная поверхность этой равнины, образованная наносами Хуанхэ и других рек, которые ныне протекают выше ее уровня в обвалованных руслах, представляет собой типичный антропогенный сельскохозяйственный ландшафт, почти полностью окультуренный. Это главная в стране область возделывания озимой пшеницы и хлопчатника, вторая после северо-восточной область возделывания сои, которая культивируется здесь уже в течение тысячелетий. Земледелие на Великой Китайской равнине с ее субтропическим муссонным климатом, характеризующимся довольно холодной и сухой зимой, осуществляется при искусственном орошении. Поэтому воды Хуанхэ, Хуайхэ, Великого канала, пересекающего равнину в меридиональном направлении, широко используются для этой цели. Вся ее поверхность буквально испещрена большими и малыми оросительными каналами.

Рис. 104. Сельскохозяйственные районы Китая

На западе к Великой Китайской равнине примыкает также входящее в этот район Лёссовое плато, расположенное в среднем течении Хуанхэ; мощность лёссовых покровов здесь достигает 600 м. Площадь его превышает 600 тыс. км², а живет на этой территории 80 млн человек. Основной зерновой культурой здесь также является озимая пшеница, но есть и посевы хлопчатника. Распространение лёссов и желтоземов привело к тому, что весь этот обширный район стали нередко именовать желтым Китаем.

Третий район имеет четко выраженную рисоводческую специализацию. Он занимает в основном ту часть Восточного Китая, которая находится в бассейне Янцзы. Его северную границу обычно проводят по поднимающемуся на высоту до 4000 м и являющемуся важным климаторазделом хребту Циньлин и далее на восток по р. Хуайхэ. Южную его границу образует хребет Наньлин, разделяющий бассейны Янцзы и Сицзяна. Климат в районе субтропический, муссонный. Из-за преобладания холмистого рельефа площадь распаханных земель здесь в целом не столь велика, как на СевероКитайской низменности, но земли, примыкающие к долине Янцзы, распаханы почти полностью.

Главный район поливного рисосеяния – аллювиальные низменности по нижнему и среднему течению Янцзы. В различных направлениях их бороздят каналы, которые используются для судоходства, орошения, рыболовства и служат водохранилищами в период паводковых вод. Настоящие «рисовые чаши» представляют собой котловины озер Дунтинху и Поянху. К югу от Янцзы обычно собирают два урожая риса в год. Кроме риса здесь возделывают также пшеницу, хлопчатник, различные бобовые и масличные культуры. А знаменитые чайные плантации расположены на склонах холмов, в основном к югу от долины Янцзы.

Особую роль на западе этого района играет провинция Сычуань с центром в г. Чэнду. И не только потому, что это одна из самых больших по населению провинций Китая. Но и потому, что она занимает довольно обособленную, отгороженную горами Сычуаньскую котловину, из-за распространения красноземов называемую также Красным бассейном. Жаркое, влажное лето и теплая зима обеспечивают здесь круглогодичную вегетацию растений. В Сычуани (это слово в переводе означает «четырехречье») выращивают почти все сельскохозяйственные культуры, известные в Китае, и не случайно за нею издавна закрепилось образное наименование Тяньфу чжи го – Страна небесного изобилия. Самой примечательной чертой ее культурного ландшафта служат искусственные террасы, узкими лентами опоясывающие склоны холмов и гор. Это одна из житниц страны, где при искусственном орошении за год собирают по два-три урожая риса, пшеницы, овощей. Здесь возделывают также сахарный тростник, чай, табак, цитрусовые. За всем районом бассейна Янцзы и Сычуанью утвердилось название зеленыйКитай.

Четвертый район охватывает тропическую часть Южного Китая, расположенную к югу от хребта Наньлин. Это область типичного муссонного климата, распространения желтоземов и красноземов. Для бассейна р. Сицзян, побережья Южно-Китайского моря и о. Хайнань характерны ландшафты влажных тропиков. Главная зерновая культура здесь рис, который дает два и даже три урожая в год. Этот район поставляет также разнообразные тропические и субтропические фрукты. Из технических культур главная – сахарный тростник.

Пятый район имеет специализацию на пастбищном животноводстве и охватывает зону степей, пустынь и полупустынь Северо-Западного Китая и Внутренней Монголии. Земледелие здесь ведется только в оазисах, расположенных в Джунгарской и Кашгарской котловинах. Это так называемый сухой Китай.

Наконец, шестой район специализируется на отгонном животноводстве, при котором летом скот пасется на высокогорных пастбищах, а зимой в долинах. Территориально он в основном совпадает с самым обширным в мире Тибетским нагорьем, поверхность которого образуют высокогорные, преимущественно щебнистые пустыни и полупустыни. Не случайно этот район называют высоким Китаем или холодным Китаем. Основная продовольственная культура здесь – местный морозостойкий ячмень цинкэ. А посевы яровой пшеницы доходят до высоты 4000 м.

В последнее время в КНР много внимания уделяется прогнозам возможных последствий для сельского хозяйства страны глобального потепления. Согласно проведенному климатическому моделированию, к 2030 г. среднегодовые температуры по сравнению с современными увеличатся на 0,88 °C, к 2050 г. – на 1,4, а в 2100 г. – на 2,9 °C. Эти климатические изменения будут иметь и свои региональные особенности. Больше всего от потепления выиграет

Северо-Восток, где вегетационный период и урожайность культур возрастут. Немного увеличится количество осадков на засушливом Северо-Западе. Северная граница сбора трех урожаев переместится дальше к северу – от долины Янцзы к долине Хуанхэ. Но одновременно во многих районах страны возрастет дефицит водных ресурсов, который лишь отчасти удастся компенсировать благодаря таянию ледников в Тибете, питающих многие реки.

В стране с такой большой территорией, с таким огромным населением и с таким разнообразием природных и социально-экономических условий, как в Китае, роль транспортных связей особенно значительна.

Тем не менее при своем образовании в 1949 г. Китайская Народная Республика получила в наследство от старого Китая слаборазвитую транспортную систему. Общая протяженность транспортной сети составляла всего 177 тыс. км. В стране не было ни одного трубопровода, ни одной линии воздушных сообщений. Транспортная сеть отличалась малой пропускной способностью и крайней технической отсталостью, транспортный парк был устаревшим. Все это не могло не тормозить развитие экономики, внутрирайонного, межрайонного, да и международного разделения труда. К тому же между уровнями развития транспорта в приморских и глубинных районах существовал очень большой разрыв.

За полвека с небольшим существования КНР в области транспорта произошли радикальные перемены. Приоритетное внимание государства к этой отрасли привело к тому, что количественные показатели, характеризующие большинство ее подотраслей и тем самым как бы определяющие масштабы транспортной системы страны, возросли во много раз (табл. 39, 40).

К приведенным в таблицах 39 и 40 сведениям можно добавить и данные о пассажирских перевозках. Так, пассажиро-оборот железных дорог уже достиг 600 млрд пассажиро-км. Воздушный транспорт ежегодно перевозит 120–130 млн пассажиров. Правда, еще отстают автомобильные пассажироперевозки, но и в этой сфере перелом уже начался. Косвенно об этом можно судить по производству автомобилей, которое в 1993 г. вышло на уровень 1 млн, в 2000 г. – 2 млн, в 2002 г. – 3 млн, в 2003 г. – 4 млн, в 2004 г. – 5 млн и в 2006 г. – 7 млн.

Таблица 39

РОСТ ПРОТЯЖЕННОСТИ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ В КИТАЕ, тыс. км

Таблица 40

РОСТ ГРУЗООБОРОТА ТРАНСПОРТА В КИТАЕ, млрд т км*

* Без воздушного транспорта. ** Речной и морской.

В результате Китай занял многие важные позиции в мировом транспорте. У него внеконкурентное первое место по пассажиро-обороту и второе – по грузообороту железных дорог, третье по протяженности железных и четвертое – по протяженности автомобильных дорог и перевозкам авиапассажиров. По тоннажу морского флота он занимает 8-е место, но вместе с Сянганом – 3-е (см. табл. 149 в книге 1).

Необходимо, однако, принимать во внимание, что – как и можно было ожидать – по удельным показателям транспорта (т. е. исчисленным из расчета на единицу площади или одного жителя) Китай в большинстве случаев еще очень сильно отстает от многих стран мира. Например, это относится к густоте сети железных и автомобильных дорог на 1000 км⁷ территории, к уровню автомобилизации (в 2007 г. 20 автомобилей на 1000 жителей; в ближайшее время прогнозируется быстрый рост этого показателя). Столь же противоречиво выглядит и оценка технического уровня китайского транспорта. С одной стороны, он значительно повысился. Например, протяженность электрифицированных железных дорог уже составила 19 тыс. км. Началось строительство скоростных автомобильных дорог. С другой стороны, большая техническая отсталость еще сохраняется – в виде паровозной тяги и одноколейных путей на железных дорогах, недостаточного качества автомобильных дорог и др. В сельских районах до сих пор значительную часть перевозок и грузов, и пассажиров берет на себя традиционный гужевой транспорт.

Заметные изменения произошли и в структуре транспорта Китая. Доля железнодорожного транспорта и в грузообороте, и в пассажиро-обороте уменьшилась. Хотя он по-прежнему обслуживает перевозки таких массовых грузов, как уголь, руды, строительные материалы, на дальние и средние расстояния, а также перевозит более ¹/₃ всех пассажиров. Автомобильный транспорт постепенно завоевывает все более важные позиции в пассажироперевозках, но уже берет на себя и значительную часть грузооборота. Внутренний водный транспорт, как и железнодорожный, обслуживает главным образом перевозки массовых грузов. Морской же транспорт обеспечивает в первую очередь внешнеторговые связи страны. В составе морского флота преобладают различные типы сухогрузных судов, тогда как на долю танкеров приходится лишь 15 % тоннажа – значительно меньше, чем в мировом флоте. Основная функция воздушного транспорта, как и в других странах, заключается в перевозке пассажиров на средние и тем более дальние расстояния.

География транспортной системы Китая также имеет свои особенности. Основной ее каркас образуют магистрали меридионального и широтного направлений, которые можно назвать транскитайскими.

Железнодорожные и автомобильные магистрали меридионального направления связывают Северо-Восток и Север как друг с другом, так и с Югом. Важнейшие из них – железнодорожные магистрали Пекин – Гуанчжоу (длина 2313 км, поездка занимает 33 ч), Пекин – Чунцин (2552 км, 40 ч), Пекин – Куньмин (3179 км, 59 ч) и, конечно, Пекин – Шанхай (1462 км, 17 ч).

Добавим, что в 1993–1996 гг. была сооружена еще одна современная железнодорожная магистраль, связавшая Пекин с Сянганом (рис. 105). Длина ее – 2400 км, а с ответвлениями на Тяньцзинь и Ухань – 2550 км. Магистраль проходит восточнее старой железной дороги Пекин – Гуанчжоу, пересекая на своем пути девять провинций. Для перехода через водные преграды на ее трассе пришлось построить более 1100 мостов, в том числе и через Янцзы (длина 7,6 км) и Хуанхэ, много туннелей. Расчетная пропускная способность этой магистрали оценивается в 50–70 млн т в год.

Определенную роль в перевозках по этому направлению до сих пор играет Великий канал, протянувшийся почти на 1,8 тыс. км от Пекина до Ханчжоу. С севера на юг по этому каналу, доступному для судов тоннажем до 1000 т, поступают уголь, металлы, хлопок, а с юга на север перевозят главным образом сельскохозяйственные грузы.

В широтном направлении также проходят несколько транскитайских железнодорожных и автомобильных магистралей, связывающих Пекин и морские порты (Шанхай, Тяньцзинь) с центральными и западными районами страны. В 1960-х гг. одна из широтных железнодорожных линий была продлена от Ланьчжоу на р. Хуанхэ до Урумчи на крайнем Северо-Западе, а затем и далее – до границы с СССР (ныне – с Казахстаном). Сохраняет свое значение и традиционный водный путь по Янцзы, который после сооружения ГЭС Санься сможет пропускать суда тоннажем в 10 тыс. т от Шанхая до Чунцина. Свою несколько обособленную транспортную подсистему образуют магистрали Северо-Востока.

Однако очень большие различия в обеспеченности транспортной инфраструктурой между восточными и западными районами еще остаются. Наиболее высок уровень транспортной обеспеченности на Северо-Востоке и Севере Китая, где хорошо развита сеть сухопутных дорог, находятся такие крупные транспортные узлы, как Пекин, Шэньян, Харбин, такие морские порты, как Далянь, Тяньцзинь. В Восточном Китае преобладают те же виды транспорта с добавлением речного, а роль важных транспортных узлов выполняют Шанхай и Нанкин.

В Южном Китае как узел сухопутных, речных путей и морской порт выделяются Гуанчжоу и Сянган, порт которого по грузообороту почти вдвое уступает Шанхаю.

В центральных и тем более в западных районах страны уровень развития транспорта гораздо более низкий. Поэтому в 10-й пятилетке на них было обращено особое внимание; Лхаса (Тибет) впервые получила связь с основной железнодорожной сетью. Был также разработан проект строительства автострад, включающий 7 автострад, расходящихся лучами от Пекина, 9 автострад между западными и восточными и 18 автострад между северными и южными районами страны. Общая длина этой сети – 85 тыс. км.

Рис. 105. Новая железнодорожная магистраль Пекин – Сянган

С этими проблемами Китай сталкивался на протяжении всей своей многотысячелетней истории. Ученые считают, что впервые экологический кризис разразился здесь еще в первом тысячелетии до нашей эры. С одной стороны, он был вызван глобальным похолоданием, которое стало причиной исчезновения теплолюбивых видов фауны и флоры, включая многие культурные растения, что сузило возможности добывания средств к существованию охотой, собирательством и пашенным земледелием. Но, с другой стороны, сказалась и деятельность человека: односторонний земледельческий уклон сельского хозяйства, распашка Лёссового плато, массовое сведение лесов. Второй экологический кризис связывают с периодом XVIII – первой половины XIX в., когда начавшийся быстрый рост населения привел к резкому увеличению демографической нагрузки на землю. Число засушливых лет за это время возросло в 1,5 раза, наводнений – более чем в 8 раз.

Ко времени образования КНР в 1949 г. общее состояние природы страны было довольно плачевным. Лесистость составляла всего 8–9 %, эрозии было подвержено почти 1,2 млн км². Стихийные бедствия стали частым явлением. Вот почему в начальный период существования народной власти основной упор был сделан на борьбу с наводнениями, на развертывание лесопосадок, на защиту от эпидемических заболеваний. Были предприняты первые шаги по охране природы и предотвращению ее загрязнения. Тем не менее по мере роста населения нагрузка на окружающую среду продолжала все время возрастать, а малоземелье увеличиваться. Но особенно большой урон окружающей среде был нанесен в период «большого скачка» и «культурной революции».

В те годы с целью скорейшего решения продовольственной проблемы был выдвинут лозунг «Зерно – основа основ». В соответствии с ним начались не только неконтролируемая распашка новых земель, но и «перепрофилирование» многих существующих сельскохозяйственных угодий. В степях Северо-Запада и Внутренней Монголии были распаханы под зерновые миллионы гектаров пастбищ. В прибрежных районах осушались и засевались зерновыми даже рыбные нерестилища. В пригородах Пекина от крестьян требовали собирать по два урожая в год, хотя для выращивания пшеницы там необходимо 8–9 месяцев. В благословенной Сычуани зерновыми заменяли посадки субтропических культур. Повсеместно вырубались леса, причем даже в верховьях Янцзы и Хуанхэ. На о. Хайнань за 20 лет было уничтожено ³/₄ тропических лесов. Все эти меры привели к резкому нарушению экологического равновесия, к деградации почв, опустыниванию, расширению ареалов стихийных бедствий.

Только с конца 1970-х гг. в КНР стали проводить некоторые меры по охране окружающей среды. В 1980-х гг. были приняты законы об охране морской среды, о предотвращении загрязнения вод, атмосферы, об охране диких животных. Многие природоохранные меры центральных и местных властей уже в 1990-е гг. дали положительные результаты. В качестве примера можно привести работы по лесовосстановлению и лесоразведению, которые достигли уровня 1,5 млн га в год. Был завершен первый этап создания системы лесополос в провинциях Севера, Северо-Запада и Северо-Востока страны. Первая из таких полос, названная Великой зеленой стеной, протягивается на 1,5 тыс. км и имеет ширину 12 м; около миллиона крестьян вложили свой труд в ее создание. В результате лесистость в Китае возросла до 14 %.

Тем не менее общая экологическая ситуация в стране по-прежнему внушает большую тревогу. Долговременная политика, имевшая целью достижение максимального экономического роста, да еще в условиях большого абсолютного прироста населения, привела к «переиспользованию» многих природных ресурсов, особенно возобновляемых. Отрицательно сказалось и преобладание в структуре промышленности разного рода «грязных» производств. В результате еще в конце 1990-х гг. 800 млн человек (или ³/₅ всего населения страны) жили в экологически неблагоприятных условиях, и в том числе 350 млн (более ¹/₄) – в зонах, требующих кардинальных мер по улучшению экологической обстановки. Согласно отчетам соответствующих международных организаций и китайских экономических ведомств, из 20 наиболее загрязненных городов мира 10 находятся в Китае. По неполным данным, прямые экономические потери от загрязнений на рубеже XX и XXI вв. достигли 10 млрд юаней в год, а косвенные были еще большими. Сильная деградация природной среды сказывается на здоровье людей.

Экологические проблемы Китая включают в себя целый комплекс вопросов, охватывающий все виды природных условий и ресурсов. Но главные его составные звенья – истощение земельных и водных ресурсов, загрязнение атмосферы. Неудивительно, что часть территории Китая оказывается в пределах Азиатского центра деградации окружающей среды (рис. 129 в книге I).

Деградация почв и сильное истощение земельных ресурсов объясняются следующими причинами.

Во-первых, на состоянии этих ресурсов крайне отрицательно сказывается широкое распространение водной и ветровой эрозии, приводящей к смыву почвенного покрова и к пыльным бурям. По некоторым оценкам, эрозии в Китае подвержена ¹/₃ всех земель. Только в результате водной эрозии страна ежегодно теряет более 3 млрд т (по другим оценкам, даже 5 млрд т) почвы.

Во-вторых, вследствие неумеренной распашки и выпаса скота увеличивается опустынивание. По данным НИИ пустынь Китая, на севере страны уже имеется 170 тыс. км² опустыненных земель и еще примерно такая же территория подвергается угрозе опустынивания. Эти земли расположены в 212 округах 13 провинций Севера и Северо-Запада Китая. За последние четверть века опустынивание шло со скоростью 1500 км² в год.

В-третьих, в результате чрезмерной разработки подземных вод и неправильного орошения растет площадь засоленных земель, которая уже превысила 6 млн га. В некоторых районах Великой Китайской равнины из-за неумеренного использования грунтовых вод их уровень снижается почти на 1 м в год. В окрестностях Пекина подземный водный горизонт уже опустился до глубины 40 м. А в районах искусственного орошения засолением нередко охвачено от 30 до 50 % всех земель.

В-четвертых, по-прежнему большой ущерб земельным ресурсам наносят наводнения. В середине 1980-х гг. от них были защищены 18–19 млн га, однако площадь легко затопляемых земель еще превышала 24 млн га.

В-пятых, обрабатываемые земли загрязняются твердыми промышленными отходами, ежегодный объем которых достиг 600 млн т, а также страдают от чрезмерного применения пестицидов и минеральных удобрений.

Наконец, в-шестых, только в 1980-х гг. более 10 % обрабатываемых земель было изъято для транспортных, промышленных и городских нужд.

Все это привело к крайне отрицательным социально-экономическим последствиям. Хотя по размерам общей площади пашни Китай уступает во всем мире только США и Индии, доля пахотных угодий в его земельном фонде составляет немногим более ¹/₁₀, т. е. она в два раза меньше, чем в США, и в 5,5 раза меньше, чем в Индии. К тому же из-за деградации и изъятия земель площадь пахотных угодий – по крайней мере, до недавнего времени – продолжала сокращаться.

Естественно, что в условиях большого абсолютного прироста населения удельная обеспеченность пашней также уменьшилась до 0,07 га.[49]

Отрицательно сказывается на состоянии экономики и качестве жизни населения продолжающееся истощение водных ресурсов. Такой вывод на первый взгляд может показаться совершенно противоестественным. Ведь Китай – страна с густой речной сетью, которая по ресурсам пресных вод (2800 км³) занимает четвертое место в мире, уступая только Бразилии, России и Канаде. И тем не менее в литературе стали встречаться весьма категоричные утверждения о том, что Китай – единственная крупная страна мира, претерпевающая настоящий водный кризис уже сегодня и к тому же стоящая на пороге его усугубления.

Объяснить это кажущееся противоречие совсем не трудно. Во-первых, нужно иметь в виду, что объем среднегодового потребления воды в Китае уже превысил 450 млрд м³. При этом почти ⁹/₁₀ его приходятся на сельское хозяйство, т. е. используются безвозвратно. Во-вторых, нужно учитывать и растущее загрязнение водной среды. Статистика свидетельствует о том, что Китай занимает первое место в мире по выбросам в нее органических соединений, опережая в этом отношении США в три раза.

Ежегодный сброс только промышленных сточных вод составляет в Китае 25 млрд т. Из-за этого вода в большинстве рек страны стала непригодной для питья и разведения рыбы. Более того, подземные воды во многих городах загрязнены фенолами, цианистыми, ртутными, мышьяковыми соединениями. Загрязнение коснулось и акваторий морей, куда попадает много нефти, тяжелых металлов, других вредных веществ. Особенно загрязнены Бохайский и Ляодунский заливы Желтого моря, на берегах которых расположены крупные промышленные и портовые города, а на шельфе ведется добыча нефти.

Большой урон водным ресурсам наносит также сведение лесов.

Как и следовало ожидать, особенно невыгодными для Китая оказываются душевые показатели водообеспеченности. Даже по размерам водных ресурсов из расчета на душу населения (2200 м³) Китай уступает большинству стран Европы и Азии. А душевое водопотребление (460 м³ на человека в год) составляет лишь ¹/₃ от мирового уровня; по этому показателю Китай находится в девятом десятке стран мира. В результате около 300 городов Китая испытывают недостаток пресной воды, а из сельских жителей доступ к источникам очищенной воды имеют только ²/₃.

Больших масштабов достигло в Китае и загрязнение атмосферы пылевидными частицами и газами. В отличие от экономически развитых стран Запада, где главным загрязнителем воздушного бассейна обычно служит автомобильный транспорт, в Китае эту функцию выполняют прежде всего тепловые электростанции, работающие на угле, а также разнообразные промышленные и бытовые топки, паровозы и т. п. Сжигание угля – главный источник выбросов в атмосферу диоксида углерода, по размерам которых (более 3 млрд т при расчете на СО₂ и более 800 млн т при расчете на углерод) Китай прочно занимает второе место в мире после США. Он является также крупнейшим в мире поставщиком в воздушный бассейн другого парникового газа – биогенного метана, источником которого служат как угольные шахты, так и некоторые подотрасли сельского хозяйства (рисоводство, животноводство).

К этому перечню загрязнений нужно добавить еще взвешенные частицы, аэрозоли, а также соединения серы и азота, являющиеся источниками кислотных дождей. Несмотря на то что по стандартам Всемирной организации здравоохранения среднесуточное содержание взвешенных частиц в воздухе не должно превышать 60 мкг/м³, в некоторых промышленных районах Китая оно достигает 500–800 мкг/м³! Что же касается выбросов соединений серы, то они в основном также связаны со сжиганием угля, содержащего иногда до 6–7 % серы. В других государствах использование таких углей категорически запрещено, в Китае же их по-прежнему сжигают без предварительной очистки. Отсюда – расширение зоны распространения кислотных дождей. После того как такие дожди в 1980 г. были отмечены в Шанхае, они стали выпадать и во многих других городах, особенно в бассейне Янцзы. Кроме прочего, кислотные осадки наносят большой урон урожаю и лесам. Наиболее тревожная ситуация сложилась из-за них в Чэнду, Чунцине и других городах и местностях, расположенных в замкнутой Сычуаньской котловине.

Особенно высокий уровень загрязнения атмосферы наблюдается во многих городах Китая, прежде всего в промышленных. Но поскольку уголь широко применяется и для домашнего отопления, явления смога характерны и для непромышленных городов.

Один из российских журналистов, побывавший в историческом городе Сиань, пишет о том, что «местные жители обогревают дома и готовят трапезу по вечерам, когда вся семья собирается дома, с помощью угольных печей. Если днем еще можно ходить по городу без противогаза, то с наступлением сумерек воздух становится совершенно непригодным для внутреннего употребления и спастись можно только в кондиционируемом пространстве отеля».

Общее ухудшение экологической обстановки в стране отражается, как в зеркале, в еще одном крайне неблагоприятном природно-антропогенном явлении – больших масштабах стихийных бедствий. Статистические данные свидетельствуют о том, что непосредственный ущерб от них возрастает из пятилетия в пятилетие. Сначала он измерялся десятками миллиардов юаней, в первой половине 90-х гг. стал превышать 100 млрд, а в 1996 г. достиг 230 млрд юаней, что соответствовало примерно ¹/₄ государственного бюджета. Соответственно возрастают и площади пораженных такими бедствиями земель: в первой половине 1990-х гг. их доля выросла уже до 50 %. По данным ЮНЕП, в 1971–2000 гг. в стране произошло более 300 стихийных бедствий, которые привели к гибели более 300 тыс. человек.

Среди всех видов стихийных бедствий по масштабам отрицательного воздействия на жизнь страны особое место занимают наводнения. Например, в 1998 г. от них в той или иной степени пострадали 400 млн человек, причем многие погибли, было разрушено 5 млн домов, а общий экономический ущерб составил, по расчетам, 36 млрд долл.

Наводнения случаются на многих реках Китая, но наиболее частыми и разрушительными они бывают на Хуанхэ.

Эта река берет начало на востоке Тибета на высоте 4500 м над уровнем моря. В среднем течении она пересекает сначала плато Ордос, а затем Лёссовое плато, которое в условиях ливневых осадков и легкой размываемости лёссов уже давно потеряло свой платообразный характер и превратилось в район с сильно эродированным пересеченным рельефом. Размыв лёссовых пород приводит к тому, что Хуанхэ ежегодно выносит в море 1,6 млрд т твердых частиц, занимая по их содержанию в водах первое место среди всех рек земного шара. Отсюда и ее название: Хуанхэ – Желтая река. Часть этих наносов оседает в Бохайском заливе (Бохайвань) Желтого моря, образуя одну из крупнейших в мире и к тому же быстро растущих дельт. Но все же основная их часть оседает на том участке, где река протекает в пределах Великой Китайской равнины. Вот почему на всем протяжении от места выхода на эту равнину до впадения в море русло Хуанхэ находится выше окружающей местности, отчего людям пришлось оградить его с обеих сторон земляными валами, иногда достигающими высоты 10 м. Когда в июле—октябре, во время сезона дождей, на Хуанхэ наступает половодье, максимальный расход воды в реке, случается, превышает меженный в 200 раз! Именно в этот период Желтая река часто прорывает дамбы, затапливая поля и селения.

За последние четыре тысячелетия Хуанхэ в своем нижнем течении прорывала дамбы более 1,5 тыс. раз. За это же время она более 20 раз меняла свое русло, впадая то в Бохайский залив, как теперь, то прямо в Желтое море к югу от п-ова Шаньдун, а то даже в Восточно-Китайское море – в районе нынешнего устья Янцзы (рис. 106). При этом погибли десятки миллионов людей. Например, во время кратковременного прорыва Хуанхэ на юг в 1887 г. ее водами было затоплено 80 тыс. км² (что примерно равно всей территории Австрии или Чехии), многие селения оказались погребенными под трехметровым слоем ила, погибло около 1 млн человек, а пострадало в семь раз больше людей.

В Китае нередко случаются и другие стихийные бедствия – землетрясения, тайфуны, цунами. Последний пример такого рода – катастрофическое землетрясение в провинции Сычуань в мае 2008 г., которое унесло десятки тысяч жизней.

В 1990-е гг. и государственные, и местные власти Китая стали принимать более действенные меры по охране природной среды. Через два года после Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро, на которой была принята широко известная «Повестка дня на XXI век», в Китае была опубликована «Повестка для Китая на XXI век». Этот документ, намечающий постепенный переход страны к устойчивому развитию, составлен на перспективу до 2010 г. и даже 2020 г. Но уже для девятой пятилетки (1996–2000) он устанавливал более жесткие нормативы по предотвращению загрязнения окружающей среды, определял расходы на природоохранные нужды, предусматривал расширение мер контроля за ее состоянием.

Рис. 106. Блуждание р. Хуанхэ в историческое время (по Д. Л. Арманду)

Некоторое перемены к лучшему на всех этих направлениях уже можно наблюдать. В конце 1990-х гг. в стране имелось более 2000 станций контроля за состоянием окружающей среды, насчитывалось 800 охраняемых природных территорий (из которых более 100 – государственного значения) общей площадью 73 млн га, что составляет 7,2 % территории страны. Продолжались активные работы по лесоразведению, было начато создание третьей лесной полосы по периметру Северо-Запада, Севера и Северо-Востока страны – для защиты от наступления пустынь и предотвращения эрозии лёссовых почв. После наводнения 1998 г. на значительной территории (включая всю провинцию Сычуань) была запрещена вырубка деревьев. Еще ранее были запрещены лесозаготовки в верховьях рек Янцзы и Хуанхэ. С 1991 г. в стране ежегодно отмечается День земли. В годы 11-й пятилетки намечается увеличить показатель лесистости с 18 до 20 %, уменьшить выбросы загрязняющих веществ на 10 %, увеличить комплексное использование твердых отходов с 55 до 60 %, снизить на 20 % расход энергии в расчете на единицу ВВП.

На земном шаре немного стран с такими глубокими природными, историческими и социально-экономическими различиями между их районами, как в Китае. Если применить по отношению к этой стране общую концепцию Центра, Полупериферии и Периферии, то ее территорию не так трудно подразделить на три большие части. Собственно говоря, именно эта концепция фактически и нашла отражение в официальном выделении в Китае трех экономических зон – Восточной, Центральной и Западной.

Восточную зону, выполняющую роль Центра, образуют девять приморских провинций и автономных районов Китая, а также имеющие права провинций три города центрального подчинения – Пекин, Шанхай и Тяньцзинь. Это наиболее развитая в социально-экономическом отношении часть страны с крупной тяжелой и легкой промышленностью, с интенсивным (в значительной мере все еще трудоинтенсивным) сельским хозяйством, с густой транспортной сетью и довольно развитой социальной сферой. Благодаря прежде всего обилию морских портов это также самая включенная в мирохозяйственные связи часть Китая. После начала экономических реформ именно она испытала тот бурный экономический подъем, который во многом предопределил все китайское «экономическое чудо». Именно здесь возникли современные наукоемкие отрасли производства, именно сюда поступила, да и продолжает поступать основная часть иностранных инвестиций. Экономика Восточной зоны стала по существу экспортоориентированной.

В качестве яркого примера приведем приморскую провинцию Гуандун в Южном Китае. Еще сравнительно недавно ее экономический профиль определяли традиционное сельское хозяйство и промышленность, перерабатывающая сельскохозяйственное сырье. Только дельта р. Сицзян с городом Гуанчжоу, этой региональной столицей Южного Китая, выделялась своей промышленностью и широкими, преимущественно морскими, торговыми связями. Ныне же провинцию Гуандун (с населением 83 млн человек!) все чаще называют еще одним азиатским «тигром» или «драконом». Действительно, 20-процентных темпов годового прироста ВВП не знали ни другие провинции Китая, ни другие азиатские «тигры». Такой подъем был достигнут в значительной мере в результате осуществления политики «открытых дверей». Теперь провинция Гуандун в основном специализируется на производстве экспортной продукции. Второй подобный пример – район Шанхая, а третий – район Тяньцзиня с ориентацией на электронику, машиностроение, химию, фармацевтику; по лицензии концерна «Эйрбас» здесь уже начата сборка авиалайнеров А-320. Среднегодовые темпы роста экономики в этом новом приморском районе также превышают 20 %.

Центральная зона включает в себя девять провинций и автономных районов Северо-Восточного, Северного и Центрального Китая, а также один город центрального подчинения – Чунцин. По площади она превосходит Восточную зону, но по численности населения и уровню промышленного развития значительно ей уступает. Экономика ее пока гораздо менее открыта и связана в основном с использованием собственных людских, минеральных и природно-климатических ресурсов. Например, провинция Шаньси выделяется во всем Китае по масштабам развития ухгольной промышленности (Датун), а автономный район Внутренняя Монголия – скотоводством.

Западная зона также включает в себя девять провинций и автономных районов Китая. Вместе они занимают более половины всей его территории, но по доле в населении и промышленной продукции сильно уступают двум другим зонам. Общий экономический профиль этой зоны можно определить как аграрно-индустриальный. Во всех ее частях определяющей отраслью было и остается сельское хозяйство. В промышленности преобладает добыча и переработка первичного сырья.

Саму по себе разницу в уровнях социально-экономического развития трех частей Китая, вполне объяснимую особенностями их исторического развития, не следует рассматривать как нечто особое, исключительное. Все дело в том, каковы эти различия, а они очень велики. Например, по показателю уровня насыщенности производительными силами (10 тыс. юаней валовой стоимости из расчета на 1 км² площади) Восточная зона соотносится с Центральной и Западной в пропорциях 1: 4,5 и 1: 15. Неудивительно, что 60 млн беднейшего населения в основном проживают в центральной и западной частях страны. А разрыв в душевом ВВП между самым богатым (Шанхай) и самым бедным (Гуйчжоу) районами Китая – 11,5 раза. Вот почему еще в конце 1980-х гг. некоторые китайские ученые стали говорить о наличии в стране как бы «первого», «второго» и «третьего миров».

Наряду с тремя зонами в Китае еще в конце 1950-х гг. стали выделять более дробные экономические регионы, или макрорегионы. Всего таких регионов шесть (рис. 107). Из них Северо-Восточный включает в себя три провинции, Северный – две провинции и один автономный район, Восточный – шесть провинций, Центрально-Южный – пять провинций и один автономный район, Северо-Западный – три провинции и два автономных района и Юго-Западный – три провинции и один автономный район. По размерам территории среди шести регионов выделяются Северо-Западный (33 % площади Китая) и Юго-Западный (24 %), по численности населения– Восточный (30 %) и Центрально-Южный (27 %), по доле в валовой продукции промышленности – Восточный (37 %), Северо-Восточный и Северный (по 16 %), а по доле в валовой продукции сельского хозяйства – Восточный (34 %) и Центрально-Южный (26 %). Из этих цифр следует та же закономерность: по населению, промышленному и сельскохозяйственному производству лидируют Восточный регион, образующий своего рода костяк, основу Восточной экономической зоны, и Центрально-Южный регион, относящийся к Центральной экономической зоне. А Юго-Западный и Северо-Западный регионы, формирующие вместе Западную экономическую зону, особо выделяются только по размерам территории.

Рис. 107. Экономические регионы Китая

Из всего сказанного вытекает, что перед региональной политикой в Китае стоят очень большие и сложные задачи. Одна из важных особенностей этой политики заключается в том, что она осуществляется поэтапно.

Первый этап региональной политики совпал с осуществлением экономических реформ 1980—1990-х гг. На этом этапе явный приоритет был отдан Восточной экономической зоне. Главными мотивами для этого послужили: выгодное экономико-географическое положение зоны, наличие здесь развитой промышленной и транспортной инфраструктуры, созданного раньше достаточно мощного промышленного потенциала, больших резервов дешевой рабочей силы, т. е. всего того, что создавало благоприятные условия для привлечения иностранного капитала и развития наукоемких отраслей. Именно благодаря осуществлению такой региональной политики Восточная зона превратилась в своего рода локомотив, вытягивающий всю китайскую экономику на новые рубежи. И это несмотря на то, что хозяйство Восточной зоны стало открытым и ориентированным в значительной мере на экспорт.

Однако уже во второй половине 1990-х гг. начала сказываться некоторая однобокость подобной политики. Приоритет, отдававшийся Восточной зоне, привел к значительному ее отрыву от двух других зон. Вот почему к этому времени относится начало перехода ко второму этапу, ориентированному на ускоренное развитие по крайней мере Центральной зоны, причем с использованием административных, организационных и экономических мер. Так, была поставлена задача переводить все энергоемкие и материалоемкие производства, связанные с перевозками значительного количества грузов, из восточных в центральные (и западные) районы страны. Это относится, в частности, к электростанциям, которые начали строить преимущественно в Центральной зоне, – с тем чтобы вместо перевозки на дальние расстояния угля или нефти направлять на Восток электроэнергию.

Ныне Центральная зона развивается в направлении дальнейшего наращивания мощностей топливно-энергетической, химической и некоторых других отраслей тяжелой промышленности, а также отдельных отраслей сельского хозяйства. В качестве примеров можно привести провинцию Хубэй, где сооружается гидроэнергетический комплекс Санься, или провинцию Сычуань, темпы экономического развития которой значительно возросли. Можно привести и пример г. Чунцин, отнесение которого в 1997 г. к городам центрального подчинения в значительной мере объясняется стремлением превратить его в региональную столицу Юго-Запада КНР. Из закрытой Центральная зона превращается во все более открытую, также привлекающую иностранный капитал.

В начале XXI в. наступает, видимо, и третий этап – время развития наиболее отстающей Западной зоны. Пока предпочтение здесь отдается сельскому хозяйству, использованию местных минерально-сырьевых ресурсов, первичной переработке сырья. Пожалуй, наиболее благоприятны перспективы Синьцзян-Уйгур-ского автономного района, где растет добыча нефти и газа, расширяется освоение водно-энергетических ресурсов, увеличиваются площади орошения, идет освоение целинных земель.[50] Дополнительные благоприятные возможности для развития этого района Западной зоны создает его транспортно-географическое положение своего рода контактной территории на границе Китая со странами СНГ.

Одной из важнейших составных частей региональной политики в Китае следует считать создание свободных экономических зон, которые во многом, если не в первую очередь, способствовали подъему Восточной экономической зоны, а в конечном счете – всей китайской экономики.

На рубеже 1970—1980-х гг. со всей очевидностью обнаружилась отсталость и низкая эффективность китайской экономики, перенесшей «большой скачок» и «культурную революцию». Необходимы были принципиально новые решения. И одним из них стало решение перейти от замкнутой модели развития к более открытой. Поскольку же перевести сразу все хозяйство страны на рельсы такой открытости было, естественно, невозможно, для этой цели были выбраны отдельные свободные экономические зоны (СЭЗ) в восточной и южной приморских частях страны.

К созданию свободных (специальных) экономических зон Китай приступил в конце 1970-х гг. При этом был использован опыт других стран и территорий Азии. Их пример был тем более заразителен, что у истоков экономических успехов «азиатских тигров» стояли этнические китайцы, составляющие в Сингапуре и Гонконге подавляющее большинство, а на Тайване фактически все население. Выдвигая идею создания свободных экономических зон, Дэн Сяопин рассчитывал главным образом на привлечение капитала заморских китайцев (хуацяо), и нужно сказать, что она себя полностью оправдала: в последующий период 75–80 % всех инвестиций в Китае принадлежали именно им.

Основные цели создания СЭЗ заключались в следующем: 1) максимальное привлечение иностранного капитала, передовых техники и технологий, создание предприятий в наукоемких отраслях промышленности; 2) развитие внешнеэкономической деятельности и обеспечение более широкого включения страны в международное географическое разделение труда, увеличение экспорта и валютных поступлений; 3) использование СЭЗ как школ передового опыта в функционировании современного производства и управления им для всей остальной территории Китая; 4) подъем социально-экономических условий в СЭЗ до уровня, достигнутого в Гонконге, Сингапуре и других НИС Азии; 5) использование дешевой и избыточной рабочей силы, которой располагает Китай.

Отличительная черта СЭЗ – автономия местных властей от центрального правительства в решении таких вопросов, как учреждение предприятий с иностранным участием, установление для иностранных вкладчиков разного рода льгот в уплате подоходного налога, упрощение процедуры получения виз. Государство также предоставляет СЭЗ значительную самостоятельность в проведении внешнеторговой деятельности и контроле за нею. Словом, специальные экономические зоны были задуманы как своего рода экономические «оазисы» с особым режимом хозяйствования. Их рассматривают так же, как «пылесосы», засасывающие новые технологии и методы производства в страну, технологически отсталую, но имеющую огромные людские и природные ресурсы. Но чаще всего их называют окнами, открытыми во внешний мир. Не будет ошибкой рассматривать их и в качестве первых полигонов рыночной экономики.

С начала создания СЭЗ в Китае прошло уже три десятилетия. За это время политика в отношении этих зон совершенствовалась. В экономической литературе принято выделять три этапа формирования СЭЗ, первый из которых охватывал конец 1970-х – начало 1980-х гг., второй – 1980-егг., а третий – 1990-е гг. Во всяком случае, к 2000 г. таких СЭЗ самых разных типов в стране было уже более 180. Их внешнеторговый оборот измерялся многими десятками миллиардов долларов, а доля в экспорте и импорте страны все время возрастала.

За это время в Китае сформировалась такая сложная многоступенчатая система свободных экономических зон, подобной которой нет ни в одной другой стране мира. Поэтому и типология их отличается довольно большой сложностью, включая свыше 15 разного рода подтипов таких зон. Некоторые из них совпадают с принятой в большинстве стран типологией, а некоторые отражают чисто китайскую специфику. Но самых главных типов можно выделить три.

Первый тип – это так называемые специальные экономические зоны, обладающие многоотраслевой экономикой с ярко выраженной экспортной ориентацией. Специфика их географического положения, наличие особого административного и визового режима придают им анклавный характер. Именно эти зоны стали первыми экспериментальными полигонами по привлечению иностранного капитала, заимствованию международного опыта и внедрению его в формирующуюся рыночную экономику страны. Всего таких специальных экономических зон в Китае пять (рис. 108).

Рис. 108. Специальные экономические зоны и открытые порты Китая

Четыре из них обычно называют «старыми», так как они были учреждены еще в 1980 г. В том числе три зоны находятся в провинции Гуандун: Шэньчжэнь (327,5 км²), Чжухай (15,2 км²) и Шаньтоу (52,6 км²), а четвертая – в провинции Фуцзянь (Сямынь, 131 км²). При взгляде на карту бросается в глаза, что первая из них расположена в непосредственной близости от Сянгана (б. Гонконга), вторая – от Аомыня (б. Макао), а третья и четвертая находятся напротив Тайваня.

За время, прошедшее после 1980 г., все четыре первых СЭЗ вполне доказали свою жизнеспособность, продемонстрировав исключительно высокие темпы экономического и технологического развития. На первых этапах необходимая инфраструктура в этих зонах создавалась на государственные средства, но затем их развитие обеспечивал уже приток иностранных инвестиций. Еще в начале 1990-х гг. на четыре «старых» СЭЗ приходилось не менее ¹/₄ всех иностранных вложений в экономику страны. Здесь разместились многие тысячи совместных предприятий. Хотя все эти зоны обычно относят к категории не специализированных, а комплексных, между ними все же существуют определенные различия. Так, специализация СЭЗ Шэньчжэнь – промышленная, СЭЗ Шаньтоу – агропромышленная, СЭЗ Сямэнь – промышленная и туристская, а СЭЗ Чжухай – преимущественно туристская.

Для более подробной характеристики всех успехов СЭЗ в литературе обычно используется пример наиболее крупной и развитой из этих зон – Шэньчжэнь. В конце 1970-х гг. это был захолустный городишко с населением 6000–7000 жителей и одним пятиэтажным зданием. Теперь Шэньчжэнь превратился в город с населением более 5 млн, с современными небоскребами, 200 гостиницами, новейшим метро, скоростными автострадами, международным аэропортом и крупным морским портом; здесь открыты университет, технологический парк. Здесь действуют сотни банков и финансовых контор, фондовая биржа. Уровень зарплаты в Шэньчжэне в несколько раз выше, чем в других частях страны. Эта СЭЗ уже стала крупным центром международного туризма.

Промышленное производство в Шэньчжэне в 1980–1990 гг. выросло в 200 раз. Валовая промышленная продукция превысила 16 млрд, а к 2000 г. – 50 млрд юаней. Ассортимент ее ныне достигает 1000 изделий. Среди них продукция машиностроения, нефтехимии, ткани, одежда, парфюмерия, продукты питания. Но главенствуют отрасли высокой технологии – производство телевизоров (по лицензии японской фирмы «Сони»), компьютеров, видеомагнитофонов, копировальной техники. В Шэньчжэне действует около тысячи смешанных предприятий, в которые вложены средства компаний и частных лиц почти из 20 стран. Но на первом месте, и это весьма симптоматично, стоят капиталовложения бизнесменов из Сянгана (б. Гонконга). В Шэньчжэне их прежде всего привлекает то, что земельная рента здесь намного ниже, чем в Сянгане, где в центре города 1 м² площади «весит» около 50 тыс. гонконгских долларов. Их привлекают также более низкая ставка налога на прибыль, право покупать и обменивать валюту по рыночному курсу, дешевизна рабочей силы. Но немалую роль играют и географические факторы. Ведь от СЭЗ Шэньчжэнь до материковой части Сянгана – п-ова Коулун – всего 32 км. Оба города теперь связаны автомобильной и двухколейной железной дорогами, которые идут далее к административному центру провинции – Гуанчжоу. Между ними курсируют также морские паромы и суда на подводных крыльях.

В 1988 г. была образована пятая СЭЗ Китая. Ею стал о. Хайнань в Южно-Китайском море, который одновременно был выделен из состава провинции Гуандун в самостоятельную провинцию. Этот остров, который при китайских императорах использовался как место ссылки, и в народном Китае долгое время развивался медленно, оставаясь одним из отсталых районов. Промышленности здесь фактически не было, а богатейшие агроклиматические ресурсы оставались недоиспользованными. Хотя со времени образования СЭЗ прошло только несколько лет, результаты уже налицо. Расширяются плантации каучуконосов, увеличивается экспорт кофе, кокосов, бананов, ананасов. Начато использование рекреационных ресурсов Хайнаня. Кстати, по площади (34 тыс. км²) этот остров примерно равен Тайваню. И, возможно, он когда-нибудь достигнет столь же высокого уровня развития.

Второй тип – это «открытые» портовые города. После того как планы создания первых четырех СЭЗ Китая стали успешно осуществляться, в 1984 г. было принято решение об «открытии» 14 городов-портов, расположенных на побережье Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей (рис. 108). В отличие от СЭЗ, где существует собственное законодательство и границы, 14 городов были оставлены в общей системе производственных и административных связей страны. Но тем не менее они получили значительную свободу в проведении экономической политики и особенно в предоставлении дополнительных льгот для привлечения иностранного капитала. Нужно иметь в виду, что, по китайским меркам, эти города относятся к наиболее развитым: их доля в промышленной продукции всей страны составляет ¹/₄, в экспорте – ²/₅, а в грузообороте морских портов – почти 100 %. Производительность труда на предприятиях на ²/₃ превышает средний уровень для страны. Известный приоритет при осуществлении политики «открытых дверей» был отдан четырем городам-портам: Шанхаю, Тяньцзиню, Даляню и Гуанчжоу.

Третий тип – зоны и районы технико-экономического развития (ЗТЭР и РТЭР). В ЗТЭР, которые сравнимы с европейскими технопарками, иностранные предприниматели также получают льготы, но при условии привлечения новых для Китая технологий. Всего таких ЗТЭР в стране уже около 60, причем расположены они не только в восточной, но и в центральной (Чэнду, Чунцин, Сиань, Ухань), и в западной (Ланьчжоу, Куньмин) зонах. РТЭР – сходные, но большие по территории образования. Примером такого рода может служить Даляньский РТЭР, где были построены десятки промышленных предприятий, автострада, новый морской порт. Второй пример – новый РТЭР Тяньцзиня, уже ставший еще одним «локомотивом» китайской экономики.

Кроме этих трех главных форм свободных экономических зон, в Китае существуют и другие. Так, с середины 1980-х гг. стали выделять «открытые» приморские экономические зоны, которых теперь уже семь. От специальных экономических зон они отличаются более крупными размерами, а также тем, что охватывают не только города, но и сельскую местность. Примерами их могут служить зоны, созданные в устьях рек Янцзы и Чжэцзян, в южной части провинции Фуцзянь, на побережье залива Бохай и Шаньдунском п-ве. В начале 1990-х гг. перечень «открытых» территорий пополнился шестью городами-портами на р. Янцзы, среди которых и такие крупные, как Ухань, Чунцин. Тогда же на северной границе Китая с Россией, Казахстаном, Киргизией, Монголией появились пограничные «открытые» города. Было также учреждено 18 «открытых» городов во внутренних районах страны, среди которых Харбин, Нанкин, Куньмин.

Кроме того, существуют также десятки более мелких зон высоких технологий, беспошлинных зон, инвестиционных зон и др. Особо нужно отметить промышленные зоны, формирующиеся в недавно возвращенных Китаю Сянгане и Аомыне. Большого внимания заслуживает и уже упоминавшаяся международная зона экономического сотрудничества Туманган (Туманьцзян), которая формируется в бассейне одноименной реки на стыке границ КНР, КНДР и России. По некоторым оценкам, стоимость этого проекта, рассчитанного на 20 лет, должна составить примерно 100 млрд долл.

Разумеется, в проведении политики создания СЭЗ возникает немало трудностей и ошибок. Здесь и трата больших средств на развитие непроизводственных отраслей, и не столь высокое качество продукции – как результат сравнительно низкой квалификации рабочей силы, и необходимость завозить часть «гостей-рабочих» из отдаленных районов, и недостаточная конкурентоспособность производимых товаров на мировом рынке. СЭЗ далеко не полностью оправдали надежды на массовый приток передовых технологий. При этом нужно иметь в виду, что главными инвесторами в них выступают все же не фирмы Японии, США или стран Западной Европы, а фирмы Сянгана и Тайваня, причем мелкие и средние. Деловые связи с СЭЗ наладили прежде всего предприниматели китайского происхождения из числа хуацяо. В какой-то мере специальные экономические зоны представляют собой «государства в государстве». Так, вся территория зоны Шэньч-жэнь обнесена высокой каменной стеной с колючей проволокой, и доступ в нее разрешен только по специальным пропускам.

И тем не менее общий положительный результат политики внешней открытости налицо. Можно утверждать, что в восточных районах Китая уже создан пояс «открытых» территорий с населением 200 млн человек, ориентированный вовне и все более врастающий в систему международного географического разделения труда. Из сказанного выше явствует, что создание подобного пояса, хотя и меньшего значения, началось уже и в северной части страны.

Китай – одна из наиболее старых торговых держав мира. Еще в древности существовал Великий шелковый путь, связывавший Поднебесную империю со странами Средиземноморья. В средние века на смену ему пришел другой – морской (муссонный) путь, проходивший вдоль южного побережья Азии. Из Китая вывозили шелк, фарфор, бумагу, самоцветы, изделия из железа. Морская торговля процветала в Китае и в раннее новое время, и в период Великих географических открытий. Но затем Китай перешел к политике «закрытых дверей», которая продолжалась до середины XIX в. и так называемых «опиумных войн». А перед образованием КНР в 1949 г. внешнеэкономические связи страны наглядно отражали состояние ее экономики. Китай вывозил традиционные продукты своего сельского хозяйства – шелк, хлопок, чай, соевые бобы и некоторые виды горнорудного сырья, ввозил же продовольствие и различные промышленные изделия. Да и в новом Китае, в периоды «большого скачка» и «культурной революции», когда господствовала концепция «опоры на собственные силы», внешние экономические связи играли второстепенную роль.

Таблица 41

ДИНАМИКА ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ КИТАЯ, млрд долл.

Но после начала экономических реформ и перехода к политике «открытых дверей» ситуация коренным образом изменилась. Внешнеэкономические связи приобрели очень большое значение и стали одной из важнейших предпосылок бурного экономического подъема. Они превратились в мощный рычаг перестройки китайской экономики, перевода ее на рельсы рыночных отношений и ускорения ее врастания в международные экономические отношения. Из всех известных форм таких отношений для Китая наибольшее значение имеют две – внешняя торговля и привлечение иностранного капитала.

Внешняя торговля – это тот вид внешних экономических связей, в котором Китай добился наиболее впечатляющих успехов. Достаточно сказать, что после начала экономических реформ по темпам годового прироста внешняя торговля значительно опередила даже очень высокие в Китае темпы прироста ВВП. В результате экономика страны, которая еще два-три десятилетия назад считалась одной из самых закрытых в мире, стала одной из самых открытых: еще в 1979 г. в сфере внешней торговли формировалось менее 10 % ВВП, но в 1990 г. – 30 %, а в 2005 г. – уже 64 % (по другим данным – 37 %).[51] Таких результатов в Китае добились в значительной степени при помощи децентрализации внешнеэкономической деятельности, которую теперь ведут наряду с государственными почти 7000 других предприятий. Большое значение имело также рациональное сочетание двух моделей экономического развития – импортозамещающей (основной) и экспортоориентированной (вспомогательной).

Представление о динамике внешней торговли Китая дает таблица 41.

Такие высокие темпы развития внешней торговли привели к заметному изменению положения Китая в мировой «табели о рангах». Так, доля страны в мировом внешнеторговом обороте увеличилась с 0,75 % в 1978 г., когда начинались реформы, до 7,5 % в 2006 г. А в мировом экспорте эта доля (10,7 %) еще больше. По объему экспорта Китай, обогнав США и Германию, в 2008 г. вышел на первое место в мире, а по объему импорта уступает только США. Обращает на себя внимание и стабильно активный торговый баланс страны, к тому же с постоянно растущим превышением экспорта над импортом. Это один из важнейших источников доходов, обеспечивающий примерно ⁴/₅ всех валютных поступлений. Благодаря ему страна вышла на первое место в мире по такому важному показателю, как золотовалютные резервы (в конце 2006 г. – 1200 млрд долл.).

По сравнению с началом 1980-х гг. сильно изменилась и товарная структура внешней торговли КНР. Основное направление этой перестройки заключалось в облагораживании экспорта, т. е. в увеличении в нем доли готовых промышленных изделий по сравнению с продукцией первичной переработки и сырьем. Еще в конце 1970-х гг. готовая промышленная продукция, с одной стороны, и сырье с полуфабрикатами – с другой, соотносились в структуре экспорта, как 50: 50. А в конце 1990-х гг. – уже как 85: 15. При этом в экспорте Китая заметно уменьшилась доля продовольствия, сельскохозяйственного сырья и продукции горнодобывающей промышленности, а доля продукции машиностроения увеличилась. Доля продукции легкой промышленности, уступившей первое место машиностроению, в целом осталась без изменений.

Китай – традиционный поставщик на внешние рынки таких изделий легкой промышленности, как хлопчатобумажные и шелковые ткани, трикотаж, одежда, галантерея, обувь, игрушки, спортивные и туристские товары, изделия из пластмасс и фарфора. К экспортной продукции машиностроения и электроники относятся станки, морские суда, различные виды вооружения, но все же преобладают в ней изделия бытовой электроники (например, Китай обеспечивает ¹/з мирового экспорта радиоприемников). Как и изделия легкой промышленности, они пользуются большим спросом на мировом рынке. Наряду с этим сохраняется и экспорт продовольствия и сельскохозяйственного сырья. В нем преобладают овощи, фрукты, рыба и морепродукты, а также хлопок. Китай продолжает экспортировать уголь, черные и цветные металлы, цемент.

Индустриализация и модернизация китайской экономики обусловили и характер ее импорта, в котором преобладают машины, оборудование, транспортные средства (автомобили, самолеты), промышленная электроника. Основная цель форсированного импорта промышленного оборудования заключается в скорейшем повышении технологического уровня китайской промышленности, качества ее продукции. Это очень важно, потому что до сих пор многие изделия с маркой made in China особенно высоким качеством не отличаются. А еще потому, что такой импорт может помочь повышению конкурентоспособности китайских товаров на мировом рынке. Китаю приходится импортировать также нефть и нефтепродукты, железные руды и, кроме того, прокат черных металлов, химикаты. Можно добавить, что Китай является крупным импортером вооружений.

Географическое распределение внешней торговли КНР отражает две противоположные по своей сути тенденции – к концентрации и деконцентрации (диверсификации). В самом деле, страна торгует более чем со 180 государствами мира, но только десяток из них относится к числу ее главных торговых партнеров. Во-первых, это некоторые из ее соседей – Япония, Республика Корея, Тайвань, Малайзия, Таиланд (не говоря уже о Сянгане), развитию торговых связей с которыми во многом способствует и транспортно-географическое положение. Для торговли Китая с этими странами характерна и конкуренция, и кооперирование. Финансово-экономический кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997 г. привел к резкому уменьшению китайского экспорта в страны субрегиона, но затем он снова вырос. Более того, в 2001 г. было принято важное решение о создании в течение десяти лет свободной торговой зоны между Китаем и странами АСЕАН. Во-вторых, это США, в торговле с которыми Китай (он экспортирует в США текстиль, продукцию художественно-прикладных промыслов, одежду, обувь, но также некоторые изделия машиностроения и электроники) постоянно имеет положительное сальдо торгового оборота. В-третьих, это страны Европейского союза, прежде всего Германия, Нидерланды, Великобритания, Франция и Италия. И в-четвертых, это Россия. Однако объем торговли между двумя странами до конца 1990-х гг. оставался на низком уровне, не соответствующем ни потребностям, ни возможностям обеих стран: но уже в 2006 г. экспорт из России в Китай достиг 16 млрд долл. (третье место после Нидерландов и Германии). В экспорте Китая преобладают изделия из кожи, одежда, обувь, трикотаж, а в импорте – машины и оборудование, минеральные удобрения и черные металлы. Кстати, большое место в этом товарообороте занимает приграничная торговля между северными провинциями Китая и районами российского Дальнего Востока. В конце 2001 г. Китай был принят в ВТО.

Вторая важная форма внешних экономических связей Китая связана с валютно-финансовой сферой и выражается прежде всего в импорте капитала, который широко используется для ускорения экономического и социального развития страны. Эта сфера внешних экономических связей КНР по темпам роста опережает даже внешнюю торговлю. Достаточно сказать, что еще в начале 1990-х гг. импорт капитала находился на уровне 10 млрд долл., в 2006 г. достиг 70 млрд долл. – это третье место в мире и первое среди развивающихся стран. Что же касается общего объема накопленных в стране иностранных капиталовложений, то уже к началу XXI в. он достиг 500 млрд, а к 2006 г. – 1трлн долл. Этот показатель сравним с ВВП Республики Корея и существенно превышает ВВП Ирана, Индонезии, Австралии, Тайваня.

Китай использует различные каналы привлечения средств из-за границы. Большое значение имеют займы и кредиты, которые страна получает от иностранных правительств и международных финансовых организаций, среди которых – Всемирный банк и Международный валютный фонд. Однако еще более важными для Китая стали прямые инвестиции, по объему привлечения которых он уступает только США. Хотя свои капиталы инвестируют в Китае более 100 государств, к числу главных инвесторов относятся всего несколько стран и территорий. До 1997 г. внеконкурентное первое место среди них занимал Гонконг, а последующие места приходились на долю Тайваня, США, Японии, Сингапура. Более ⁴/₅ всех этих инвестиций оседали в Восточной экономической зоне Китая и были связаны со свободными экономическими зонами разных типов. Добавим, что в 1990-х гг. и сам Китай также начал вывозить капитал – в форме кредитов и прямых инвестиций (в 2006 г. – 16 млрд долл.).

ЮЖНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ

К другим формам внешних экономических связей можно отнести производственное сотрудничество.

В конце 1990-х гг. в стране имелось около 300 тыс. совместных предприятий с участием иностранного капитала, доля которых во внешней торговле, по одним оценкам, составляла ¹/₄, а по другим, даже Можно упомянуть также о научно-технических связях, которые пока выражаются главным образом в закупке Китаем технической документации и ноу-хау в странах Запада. Если же иметь в виду и сферу услуг, то Китай начал получать все большие доходы от международного туризма (в 2006 г. 50 млн международных туристских прибытий). Он предоставляет также трудовые услуги: на работу в другие страны ежегодно выезжают десятки и даже сотни миллионов китайцев.

В конце 1990-х гг. в новейшей истории КНР произошли два важных события геополитического значения. В середине 1997 г. Великобритания после 160 лет обладания Гонконгом возвратила его Китаю. В конце 1999 г. Португалия, 450 лет владевшая Макао, также передала это владение под юрисдикцию КНР. Обе эти территории расположены на крайнем юге Китая, в месте впадения в Южно-Китайское море р. Сицзян.[52] Только Гонконг находится на восточном берегу широкого устья-залива этой реки, а Макао – на западном.

История Гонконга вкратце такова. В 1842 г., после первой опиумной войны, Великобритания получила у Китая в «вечное владение» небольшой о. Гонконг. Тогда же здесь был основан город, получивший официальное название Виктория (в честь королевы Виктории), но чаще называвшийся Гонконгом. Затем, в 1856–1860 гг., к новому владению была присоединена значительно большая по размерам южная оконечность п-ова Цзюлун (Коулун). А в 1898 г. Великобритания сумела навязать Китаю новую конвенцию, согласно которой получила в аренду на 99 лет и северную часть п-ова Цзюлун – так называемые Новые территории. Из этих трех частей, если не считать множества мелких островов, и состоит Гонконг (рис. 109).

Рис. 109. Сянган (Гонконг)

Исключительно выгодное географическое положение Гонконга на стыке Восточной и Юго-Восточной Азии, морских и сухопутных торговых путей способствовало тому, что уже к концу XIX в. он превратился в один из крупнейших портовых, торговых и финансовых центров этого региона. Такие функции сохранялись за ним и в первой половине XX в. А в 1960-х гг. началось быстрое экономическое развитие Гонконга, обусловившее его переход в категорию новых индустриальных стран, или азиатских «тигров». Чтобы лучше представить себе уровень развития Гонконга к моменту его воссоединения с Китаем, познакомимся с таблицей 42.

На первый взгляд приведенные в таблице 42 данные могут показаться не очень впечатляющими. Однако при их оценке нужно иметь в виду, что в этом случае речь идет о микротерритории площадью немногим более 1000 км² с населением 7 млн человек (в 2008 г.).

Таблица 42

НЕКОТОРЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ГОНКОНГА В 1997 г.

Тем более что, как говорится, все лучше познавать в сравнении. Например, по размеру своего ВВП крошечный Гонконг превосходил Норвегию, Финляндию, Грецию, Польшу, Саудовскую Аравию, Индонезию, Израиль, ЮАР. По показателю душевого ВВП он опережал Великобританию, Италию, Испанию, Канаду, Австралию, Новую Зеландию. По стоимости выпускаемой промышленной продукции стоял впереди Чехии, Венгрии, Пакистана, Алжира, Перу, Чили. По объему предоставляемых услуг оставлял позади Данию, Норвегию, Финляндию, Польшу, Грецию, Турцию, ЮАР. А по числу принимаемых иностранных туристов от него отставали такие страны, как Нидерланды, Украина, Белоруссия, Турция, Малайзия, Республика Корея, Тунис, Бразилия, Австралия.

Ко времени воссоединения с КНР в Гонконге сложился крупный хозяйственный комплекс, к главным функциям которого следует отнести транспортную, торговую, промышленную, финансовую, сервисную.

Роль Гонконга как транспортного узла в первую очередь определяет его морской порт, который, можно сказать, сыграл решающую роль в его судьбе. Этот порт обладает третьей в мире по величине акваторией (после Сан-Франциско и Рио-де-Жанейро); площадь его естественной гавани 52 км². Он давно уже был объявлен свободным портом, где разрешался беспошлинный ввоз и вывоз большинства товаров.

Этот порт относился к числу крупнейших в мире. А его контейнерный терминал, обрабатывающий ежегодно несколько миллионов контейнеров, в 1993 г. вышел на первое место в мире, опередив Сингапур и Роттердам.

Морской порт стимулировал и развитие международной торговли, по размерам которой Гонконг входил в состав первой десятки стран мира. Особенность Гонконга, как и Сингапура, заключалась в высокой доле реэкспорта. Только здесь его преобладание было еще большим: на него приходилось почти ⁹/₁₀ всей внешней торговли. Это значит, что Гонконг специализировался на перепродаже товаров, произведенных в других странах. Например, по экспорту продукции текстильной промышленности маленький Гонконг занимал второе место в мире, немного уступая только Китаю. Но ⁹/₁₀ этого экспорта составлял реэкспорт.

Морской порт и международная торговля в свою очередь стимулировали развитие промышленности, которая работала в основном на импортном сырье и полуфабрикатах, а ⁴/₅ своей продукции направляла на экспорт. Ведущие отрасли промышленности – электронная (750 предприятий, 35 % всего экспорта) и электротехническая, производство часов, игрушек, а также судостроение и судоремонт, нефтепереработка, цементная, текстильная, швейная, пищевкусовая.

Наконец, в 1980—1990-х гг. Гонконг превратился в один из мировых финансовых центров. Здесь расположились более 500 банков, в большинстве своем зарубежных. Фондовая биржа заняла пятое место в мире по объему операций, здешний рынок золота также один из крупнейших в мире. Гонконг стал крупным экспортером капитала, превратился в один из важнейших центров офшорного бизнеса. Число офшорных компаний в нем измеряется десятками тысяч.

Что же касается миллионов иностранных туристов, то их привлекают сюда наличие дешевых товаров, развитой индустрии развлечений (включая скачки и азартные игры), обилие ресторанов и баров, рассчитанных на самые разнообразные вкусы, прекрасные пляжи. Да и сама панорама города с его небоскребами (крупнейшие из них – «Сентрал Плаза» и «Бэнк оф Чайна Тауэр» имеют высоту 374 и 369 м, занимая по этому показателю восьмое и девятое место в мире) тоже надолго остается в памяти. Развитию туризма способствует и международный аэропорт Цидэ (расположенный в северной части п-ова Цзюлун), который относился к крупнейшим в Азии (20 млн пассажиров в год).

Нельзя особо не отметить и то, что и до воссоединения Гонконг уже имел самые тесные экономические связи с Китаем. С одной стороны, Китай, наряду с Великобританией, являлся крупнейшим инвестором в Гонконге. Через Гонконг проходило до ²/₃ китайской внешней торговли, а через его порт – ²/₅ всех внешнеторговых грузов. Таким образом, этот город уже выполнял функцию важнейшего «окна», открывающего Китаю выход в мир. С другой стороны, и Гонконг направлял в Китай ²/₃ своих зарубежных инвестиций и значительную часть своего реэкспорта. К моменту воссоединения в Китае работали 100 тыс. фирм с участием гонконгского капитала, а 80 % предприятий Гонконга имели производственные связи с китайскими. Особенно тесные связи установились у него с южной китайской провинцией Гуандун. В значительной мере соседству и кооперации с ним была обязана своим феноменальным ростом самая крупная из специальных экономических зон Китая – Шэньчжэнь.

Теперь о самом воссоединении Гонконга с Китаем. Можно сказать, что оно имеет два главных аспекта – правовой и экономический.

После возвращения Гонконга под суверенитет Китая британская колониальная система во главе с губернатором была сразу же ликвидирована. В соответствии с законом, принятым Всекитайским собранием народных представителей еще в 1990 г., Сянган[53] был провозглашен Специальным административным районом в составе КНР. Ему было предоставлено самоуправление «высокой степени», в том числе для осуществления законодательной, исполнительной и судебной власти. Сянган сохранил свой статус свободного порта, международного финансового центра с собственной финансово-валютной и таможенной системами. Он продолжает свое членство в большинстве международных организаций и имеет право вступать в другие организации. Вне компетенции местных властей остаются только вопросы внешней политики и обороны. Такой особый статус Сянгана сохранится на 50 лет. Официальные языки здесь– китайский и английский.

Что же касается экономического аспекта, то установление более тесных связей с быстро растущей китайской экономикой сказалось на развитии Сянгана очень благоприятно. В 2007 г. объем его ВВП достиг 300 млрд долл., что сравнимо с показателями Швейцарии, Филиппин или Нигерии и лишь немного уступает показателю Украины. А по душевому ВВП (42 тыс. долл.) Сянган входит в первую десятку стран мира, почти достигая уровня США. В первую десятку он входит и по многим показателям промышленного и финансового развития. А морской порт Сянгана по грузообороту занимает 7-е место в мире (230 млн т). Неудивительно, что связи Сянгана с Китаем становятся все более тесными. В первую очередь это относится к соседним Гуанчжоу, Шэнчженю и Аомыню.

В декабре 1999 г. в состав Китая вошла и бывшая португальская колония Макао (или Аомынь). Это был совсем маленький анклав на китайской территории площадью всего 18 км² с населением 470 тыс. человек, 98 % которых – этнические китайцы.[54] Долгое время Макао играл важную роль в торговле, особенно между Китаем и Японией. Но после того как по соседству появился Гонконг, у него возник сильный конкурент. Некогда процветавший город начал постепенно угасать. В 1951 г. он был объявлен заморской провинцией Португалии. С началом китайских реформ экономическое положение Макао снова улучшилось. В состав Китая эта территория вошла на тех же условиях, что и Сянган, с сохранением особого административного статуса на 50 лет. Хотя Макао – тоже китайское название, все же после воссоединения вместо него было официально установлено второе географическое имя этой маленькой территории – Аомынь.

В работах по геополитике иногда встречается выражение «Большой Китай». Под ним обычно понимают Китай, Тайвань, Сянган, Аомынь, Сингапур, которые имеют общую национально-культурную основу. Как видно, некоторые из субъектов «Большого Китая» уже административно объединились с ним, другие же все более тесно сотрудничают с ним экономически.

По размерам территории Японию можно сравнить с такими странами Европы, как ФРГ, Норвегия, и с такими азиатскими государствами, как Вьетнам, Малайзия. Однако по своей конфигурации Япония очень сильно отличается от большинства стран мира, поскольку представляет собой государство-архипелаг. В его составе около 4000 островов, если учитывать и небольшие, и совсем маленькие. Однако ядро страны образуют четыре самых больших острова – Хонсю, Кюсю, Сикоку и Хоккайдо, составляющие собственно Японский архипелаг. Кроме того, Японии принадлежат включающий более 200 островов архипелаг Рюкю, а также отдельные более отдаленные острова в Тихом океане.

В административном отношении Япония делится на 47 префектур.

Отсюда вытекает, что Япония имеет только морские границы. Так как ее берега чрезвычайно изрезаны, общая длина береговой линии достигает 30 тыс. км, что сопоставимо с ³/₄ длины экватора! Нетрудно рассчитать, что на 1 км² территории Японии приходится 80 км береговой линии. Это втрое больше, чем в такой тоже островной стране, как Великобритания, и в 12 раз больше, чем в США. В Японии нет места, которое было бы удалено от моря более чем на 120 км. Поэтому в жизни японцев море всегда играло определяющую роль.

Два архипелага – Японский и Рюкю – вместе образуют огромную островную дугу, которая протягивается вдоль северо-восточного побережья Азии примерно на 3,5 тыс. км. От материка она отделена Охотским, Японским и Восточно-Китайским морями. Ближе всего к материку территория Японии в районе Корейского пролива, имеющего ширину всего 220 км.

В экономико– и политико-географическом положении Японии происходили очень существенные изменения. До конца XIX в. все ее основные транспортно-торговые связи были направлены в сторону Азии. При этом особое значение всегда имело Восточно-Китайское море. Кроме того, через Корейский пролив еще в конце XVI в. японцы произвели вторжение в Корею; затем вторжения в Корею и Китай повторялись еще не раз. Но с конца XIX в. Япония начала использовать и выгоды своего положения на торговых путях Тихого океана. А в настоящее время она, можно сказать, занимает центральное положение в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это особенно важно для страны, сильно зависящей от импорта сырья, топлива и продуктов питания и ориентирующейся на экспорт своей готовой продукции.

От территории России Япония отделена двумя морями – Охотским и Японским. К Охотскому морю примыкает самый северный из Японских островов – Хоккайдо, а к Японскому – все западное побережье островов Хонсю и Хоккайдо.

Особое место в отношениях России и Японии занимают Курильские ова – цепь вулканических островов, которая протягивается между Хоккайдо и Камчаткой на 1200 км. После Второй мировой войны судьба их стала предметом длительного спора между двумя странами. Это связано с претензиями Японии на четыре южных острова Курильской гряды – Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, которые в этой стране принято называть Северными территориями.

Эти южные острова действительно со времени заключения Симодского трактата в 1855 г. принадлежали Японии. В 1945 г., после поражения Японии во Второй мировой войне, вместе со всеми Курильскими островами они перешли к СССР. При обсуждении Мирного договора в 1951 г. за основу была принята обтекаемая формулировка, согласно которой Курильские о-ва не принадлежат ни Японии, ни СССР, в результате чего СССР отказался подписать этот договор. С тех пор переговоры по этому вопросу возобновлялись много раз. Намечалось даже, что Мирный договор будет подписан в 2000 г. Но этого не произошло, и проблема Курильских островов пока остается нерешенной.

Изучение этого вопроса интересно прежде всего потому, что во второй половине XX в. Япония оказалась первой страной Азии, в которой произошел демографический переход от второго к первому типу воспроизводства населения.

За первую половину XX в. население Японии увеличилось с 44 млн до 83 млн человек, т. е. почти в два раза. Еще в начале 1950-х гг. оно ежегодно возрастало на 1,5 млн человек. За этими цифрами – особенности естественного движения населения, которое отличалось высоким уровнем рождаемости и естественного прироста. Однако уже в середине 1950-х гг. тип воспроизводства населения в Японии начал быстро меняться.

Прежде всего эти изменения коснулись показателя рождаемости, что можно продемонстрировать с помощью следующих данных (человек на 1000 жителей за год):

1947 г. – 34

1950 г. – 30

1960 г. – 19

1965 г. – 19

1966 г. – 14

1970 г. – 19

1980 г. – 14

1985 г. – 12

1990 г. – 10

1995 г. – 10

2000 г. – 9–5

2006 г. – 9-3

Как видно, резкое сокращение рождаемости началось уже в 1950-е гг. В 1960-е гг. рождаемость оставалась стабильной, за исключением «провального» 1966 г., когда она опустилась до минимального уровня, и это имеет свое объяснение. (Дело в том, что 1966 год был годом совпадения годов огня и лошади по японскому лунному календарю. Бытует поверье, что девочки, рождающиеся в такие годы, не только сами обречены на пожизненные несчастья, но и обрекают на трагическую и преждевременную смерть своих будущих мужей.) В 1970-е и 1980-е гг. рождаемость продолжала уменьшаться, составив в 1990-х гг. 10 человек на 1000 жителей, или 10b. Ныне на одну женщину в продуктивном возрасте приходится всего 1,3 рождения детей.

Одновременно со снижением уровня рождаемости началось и снижение показателя смертности, который уменьшился с 15 человек на 1000 жителей в 1950 г. до 9 человек на 1000 жителей в 2006 г. А достижения страны в снижении младенческой смертности нередко именуют японским чудом: действительно, она уменьшилась с 60 человек на 1000 родившихся в 1950 г. до 3 человек в 2006 г., или в 20 раз! Теперь по этому показателю Япония входит в группу мировых лидеров (вместе с Норвегией, Швецией и Республикой Корея). Не приходится удивляться тому, что она, обогнав Исландию, вышла на первое место в мире и по показателю ожидаемой средней продолжительности жизни. В 2006 г. он составлял 82 года, в том числе для мужчин – 79 лет и для женщин – 86 лет.

Соответственно изменения претерпел и показатель естественного прироста населения, который снизился с ¹⁵/₁₀₀₀ в 1950 г. до ¹²/ю00 в 1970 г., ⁴/ю00 в 1990 г. и ^0,3/ю00 в 2006 г. Это означает, что Япония вступила во вторую половину XX в. как страна, относящаяся ко второму типу воспроизводства населения, но теперь уже представляет страны первого типа воспроизводства. Подобный демографический переход она совершила первой из всех государств Азии, причем в кратчайшие сроки.

Существует обширная литература, анализирующая причины «демографической революции» в Японии. Среди них называют традиции и образ жизни японцев, в том числе малое потребление ими алкогольных напитков. Называют достижения Японии в области организации здравоохранения и в борьбе с такими заболеваниями, как рак, инфаркт и другие, что превратило японцев в нацию здоровых людей. (И это несмотря на высокоинтенсивный изматывающий труд, самую продолжительную среди экономически развитых стран рабочую неделю и самые короткие отпуска.) Называют, естественно, и социально-экономические преобразования в японском обществе, очень высокий уровень образованности населения.

Большое влияние на естественное движение населения оказала и демографическая политика государства, которая проводится с начала 1950-х гг. Именно тогда была разработана общенациональная программа планирования семьи. В 1954 г. была образована японская Федерация планирования семьи – массовая общественная организация, взявшая на себя функции пропаганды разработанной программы под лозунгами «Борьба против абортов», «Здоровье и счастье для будущих поколений». В 1984 г. была сформулирована новая программа планирования семьи. В настоящее время осуществляются две такие программы: одна – для молодоженов, другая – для семей, получающих государственную помощь, и семей с низким доходом. Для ознакомления общественности с ролью и методами планирования семьи широко используются печать, радио, телевидение. Занятия по основам планирования семьи проводятся в старших классах школы.

Одна из главных ограничительных мер демографической политики – повышение возраста вступления в брак. В середине 1990-х гг. средний возраст японцев, создающих семьи, составил: для мужчин – 28 лет и для женщин – 26 лет. Да и в более старшем возрасте доля холостых и незамужних была очень велика. К тому же довольно широко распространилась «мода» на безбрачие. Упомянем здесь и о радикальных изменениях в традиционных процедурах сватовства и брака. Давно уже прошли те времена, когда браки совершались по сговору родителей и молодые люди нередко впервые встречались на свадьбе. Теперь к их услугам множество специальных фирм, которые закладывают в компьютеры сведения о возрасте, образовании, годовом доходе, увлечениях потенциальных женихов и невест и помогают им найти друг друга.

Большое влияние на снижение уровней рождаемости и естественного прироста оказали и оказывают различные экономические факторы и прежде всего постоянно растущие затраты на воспитание детей. Согласно данным специального обследования, японская семья тратит на содержание и образование одного ребенка в среднем 9,5 млн иен. При наличии двух детей эта сумма возрастает вдвое и оказывается практически недосягаемой для большинства семей. Вот почему для современной Японии наиболее характерны семьи с одним или двумя детьми. Надо учитывать и чрезвычайную дороговизну традиционных свадебных церемоний, которые обходятся в три—пять миллионов иен, а то и больше.

Такое радикальное изменение «демографического портрета» страны породило по крайней мере две очень серьезные и долговременные проблемы.

Первая из них – ускорение процесса «постарения» населения. Как и в других экономически развитых странах, по мере снижения коэффициента рождаемости и увеличения средней продолжительности жизни в Японии начала уменьшаться доля молодых и увеличиваться доля лиц пожилых и старых возрастов (более 65 лет). В 1950 г. в общей численности населения их доля составляла всего 5 %, к 1990 г. она выросла до 12, а к 2005 г. – до 20 %. Следовательно, по этому показателю Япония уже делит первое и второе места с Италией (табл. 47 в части I). Уже ныне скорость прироста численности людей старше 65 лет более чем в два раза превышает скорость прироста лиц молодых возрастов. По всем признакам, эта ситуация не изменится и в перспективе. Согласно прогнозам, к 2010 г. доля лиц старших возрастов увеличится до 21,3 %, к 2020 г. – до 25,5, а к 2025 г. – до 27 %. Ожидается, что именно Япония станет первой страной в мире, где доля пожилых людей и стариков в населении превысит 20-процентную отметку. (Если же учитывать долю людей старше 60 лет, то она уже превышена.)

Ясно, что подобное старение нации (в середине 1990-х гг. в стране насчитывалось около 4000 человек, отметивших свой 100-летний юбилей) должно повлечь за собой увеличение расходов на социальное обеспечение и, соответственно, налогов. Надо принимать во внимание и то, что в Японии на гарантированную пенсию могут полагаться только государственные служащие, тогда как работники частных фирм при достижении пенсионного возраста могут рассчитывать лишь на единовременное пособие, не обеспечивающее прожиточного минимума в старости. Дело дошло даже до того, что начали обсуждать проекты «экспорта стариков» в другие страны. Широко обсуждается также вопрос о праве тяжело больных людей на добровольный уход из жизни. В стране действует даже «Общество достойной смерти».

Вторая проблема связана с реальной угрозой депопуляции. Понятно, что снижение уровней рождаемости и естественного прироста населения не могло не сказаться на его общей численности. Уже в 1990-х гг. при темпе естественного прироста всего 0,2–0,3 % абсолютный годовой прирост уменьшился до 300–400 тыс. человек. Япония вошла в группу стран, где едва обеспечивается расширенное воспроизводство населения. Расчеты показывают, что при таком темпе прироста удвоение численности населения может произойти только через 330 лет. Но и замедленный прирост заканчивается. По данным ООН, уже в пятилетии с 2006 г. по 2010 г. он должен составить всего 0,1 %, а в следующем пятилетии, по всей вероятности, станет отрицательным. Согласно имеющимся прогнозам, в 2010 г. население страны составит 127,6 млн человек, в 2025 г. – 120 млн., а в 2050 г. – 112 млн человек (по некоторым прогнозам – даже 105 или 101 млн).

При этом важно учитывать уже существующие и прогнозируемые различия в процессе воспроизводства населения. Недавно Институт проблем народонаселения в Токио опубликовал научный доклад о перспективах демографических изменений в стране до 2010 г. как на общенациональном уровне, так и на уровне всех 47 префектур страны. Из доклада вытекает, что население наиболее плотно заселенных префектур будет продолжать расти. В противовес этому 26 окраинным префектурам грозит депопуляция, т. е. сокращение естественного прироста и, соответственно, численности населения. В качестве примеров такого рода приводятся префектуры Аомори и Акита на северо-востоке, Ямагути и Нагасаки на западе о. Хонсю, префектура Коти на северо-востоке о. Сикоку. Депопуляция угрожает также району Хокурика на побережье Японского моря (о. Хонсю), некоторым префектурам на о. Хоккайдо, о-вам Окинава.

Точных статистических сведений о количестве верующих в Японии не существует. В одних источниках можно прочитать о том, что вообще большинство японцев относят себя к атеистам. Согласно другим, получается, напротив, что численность верующих даже превышает общее население этой страны. Такие разночтения в первую очередь объясняются поликонфессиональностью, которая означает: граждане Японии исповедуют не одну, а две или даже три религии одновременно.[55] При этом здесь нет никакого религиозного фанатизма, да и сами религиозные воззрения японцев часто носят характер своеобразной философии.

История религиозных воззрений в Японии охватывает фактически весь длительный период ее существования. Некоторые авторы подразделяют эти воззрения на собственно японские и заимствованные у других народов, с чем вполне можно согласиться. Были периоды, когда и те и другие вполне мирно сосуществовали, но иногда отношения между ними довольно сильно обострялись.

Древнейшая из японских религий называется синто. Она зародилась еще до нашей эры на основе традиционной японской мифологии, главными действующими лицами которой были многочисленные боги – ками;[56] их местом обитания считалась священная гора Фудзи. На первых порах большую роль в синто играли элементы фетишизма, анимизма, тотемизма, магии, шаманства. Да и позднее она формировалась как политеистическая религия, представляющая собой своеобразную мозаику, состоящую из различных верований, культов, ритуалов и этических норм, которые буквально пронизывали всю повседневную жизнь людей.

Тем не менее среди всех синтоистских культов издавна выделились два главных. Во-первых, это культ природы, воспитывающий уважительное отношение, даже глубокое почтение к ней. Каждый природный объект персонифицировался как священный, а все природные явления связывались с деятельностью различных богов (ками). Именно религия синто воспитала в японцах чуткое отношение к природе как к своего рода живому существу, умение любоваться ею, наслаждаться близостью к ней. Во-вторых, это культ предков, в котором отразилось убеждение в том, что присутствие умерших продолжает ощущаться и в реальной повседневной жизни японцев.

Несмотря на огромность пантеона синтоистских богов, главным божеством всегда считалась и продолжает считаться солнечная богиня Аматэрасу. Неудивительно, что, когда в Японии стала возникать государственность, первый (мифический) предок японских императоров – Дзимму – был объявлен прямым потомком богини Аматэрасу.[57] Позднее уже вполне реальные японские императоры (микадо) также считались ее потомками.

Однако религия синто находилась еще в стадии формирования, когда в Японию из Китая (через Корею) в IV–VI вв. начали проникать конфуцианство и буддизм. Успех конфуцианства во многом был связан с тем, что японцы тогда еще не имели своей письменности, и им пришлось использовать китайские иероглифы. Это не могло не способствовать распространению конфуцианства, которое к тому же по общему духу вполне сочеталось с идеями синтоизма. А вот буддизм (в форме махаяны) вскоре стал главным конкурентом синто. Получилось так, что среди простых людей по-прежнему преобладала тяга к синтоизму, а японская знать стала все более склоняться к буддизму, и в результате в VII в. именно он был объявлен государственной религией, хотя фактически стал таковой только в IX–XI вв. В итоге произошло как бы слияние двух религий: почти все синтоистские храмы начали отправлять смешанный синто-буддийский культ. Значение буддизма еще более возросло, когда в Японии установилась фактическая военно-феодальная диктатура – сёгунат, а власть императора стала чисто номинальной.

Особое значение для Японии имело распространение в XII–XIII вв. учения одной из буддийских школ, которое получило название дзэн-буддизма.[58] Основа его заключается в возможности постижения человеком своей сущности посредством медитации (сосредоточения, размышления). Последователи дзэн считают, что черты Будды есть в каждом человеке, и он все время должен самосовершенствоваться, причем и физически, и духовно. При этом истины дзэн передаются не через тексты, а непосредственно от учителя к ученику. Дзэн-буддизм оказал огромное влияние на всю культуру средневековой Японии, в особенности в эпоху расцвета сословия самураев. С ним до сих пор связаны обряд медитации в буддийских монастырях, многие ритуалы повседневной жизни, широкая популярность икебаны (искусства составления букетов), каллиграфии, театра, поэзии, так называемой чайной церемонии, создания японских садов (ландшафтных парков).

Так продолжалось до буржуазной революции Мэйдзи (1868 г.), когда сёгунат был упразднен и вся власть в стране снова оказалась в руках императора. После этого синто была объявлена единой государственной религией, а буддизм стал подвергаться гонениям. С помощью синто императорская власть снова пыталась возродить идею своего божественного происхождения и всесилия. В 30-х гг. XX в., когда в стране возобладал милитаристский курс, синто широко использовали для оправдания агрессивной политики Японии. И только после поражения во Второй мировой войне, в начале 1946 г., император Хирохито официально отрекся от своего божественного происхождения и перестал быть для своих подданных живым богом. По конституции 1947 г. он остался лишь «символом единства нации». Однако, несмотря на это, все официальные государственные церемонии в стране по-прежнему проводятся по обрядам синтоизма. Но и буддизм сохранил свое значение.

Так в Японии исторически сложился культ двух религий, дополненный некоторыми элементами конфуцианства.[59] По выражению одного из японских философов, «синто – это корни и ствол, конфуцианство – листья и ветки, а буддизм – цветы и плоды». Все эти религии оказали решающее влияние на формирование японского национального характера. Так, с синтоизмом в нем связаны обожествление природы, восприимчивость к новому в сочетании с приверженностью к старому, традиционализм в сочетании с рационализмом. С буддизмом связаны стойкость по отношению к превратностям судьбы, воспитание чувств самообладания и самопожертвования.

Такой культ двух религий породил и своего рода «разделение труда» между ними.

Например, обряды благословения новорожденного и свадебный почти всегда совершаются в синтоистских храмах. Их в стране около 80 тыс., причем, как правило, каждый из них посвящен культу одного бога (ками).

Обычно синтоистские храмы располагаются в живописной местности. Перед входом на огороженную территорию храма всегда возвышается деревянное сооружение, напоминающее ворота, – торий. От него дорожка ведет к собственно храму, перед которым установлен специальный бассейн с водой для ритуального омовения. Храмовый комплекс может включать в себя несколько сооружений, но важнейшее из них – собственно святилище, где хранятся эмблемы богини Аматэрасу – меч, зеркало и украшения. А сам синтоистский ритуал обычно состоит из четырех последовательных стадий: очищения (омовения), жертвоприношения (жертвенная пища), молитвы (прославления божества) и религиозного застолья. Интересно, что помолиться японцы могут не только в храме, но и у себя дома. Для этого существуют домашние алтари.

Буддийские храмы выполняют совсем другую функцию – в них проводятся похоронные и поминальные обряды, освящаются таблички с именами предков, которые хранятся в домашних буддийских алтарях. Буддийские храмы, как правило, больше по размерам, отличаются пышностью отделки и наличием многочисленных изображений Будды. Нередко эти изображения поражают и количеством, и величиной. Например, бронзовая статуя Будды в одной из древних столиц Японии – Камакуре, расположенной на юге о. Хонсю, имеет высоту 13 м. Она относится к XIII в.

Подобным же образом традиционно сочетаются многочисленные синтоистские и буддистские праздники. Что же касается организационной структуры двух этих религий, то и для синтоизма, и для буддизма характерно наличие большого числа отдельных сект.

О японском культурном феномене написано много книг и статей. Тот факт, что язык, традиции, искусство, правила поведения и многие другие элементы национальной культуры этой страны имеют нередко совершенно специфические черты, никем не оспаривается. Что же касается причин, объясняющих эти особенности, то среди них в качестве главных чаще всего называют две. Во-первых, естественную географическую изолированность этого государства-архипелага от соседних стран, которая тем более усугубилась вследствие осуществления политики самоизоляции, которая продолжалась три столетия – вплоть до середины XIX в. Во-вторых, это исключительная однородность, или, как говорят, гомогенность национального состава населения страны, где более 99 % составляют японцы. Конечно, нужно учитывать и особенности религиозного состава населения.

Культурные особенности Японии во многом проявляются в ее материальной культуре. Например, давно уже стали нарицательными такие понятия, как «японский дом», «японский сад», «японская одежда».

Основной тип традиционного японского ЖИЛОГО дома более или менее одинаков во всех районах страны. Обычно такой дом имеет сплошные торцовые стены, тогда как другие стены раздвигаются, чтобы в жаркую погоду помещение могло продуваться ветром. Деревянные щиты и легкие рамы позволяют изменять внутреннюю планировку помещения, число и размеры комнат. Полы в них покрыты соломенными циновками – татами – размером 1,8 х 0,9 м. По ним ходят без обуви, а на ночь на них раскладывают для сна плоские подушки, наполненные ватой или соломой. Мебели в доме очень мало, обычно это стенные шкафы и низкие столики для еды, за которыми сидят, поджав под себя ноги. Для обогрева помещения используют переносные жаровни или врезанные в пол очаги. Широко распространены ванны – фуро, по форме напоминающие бочки.

Японский сад также чрезвычайно отличается от европейского. Европейский сад, парк – это природа, преобразованная человеком, своего рода олицетворение человеческого разума и воли. Японский сад как художественное явление начал формироваться еще в X–XII вв. и достиг своего расцвета в XIV–XVI вв. Его основные признаки – употребление камней и гальки, мхов и невысоких растений, небольшой размер и асимметрия композиции. В японском саду деревья, кустарники, камни служат для олицетворения философско-религиозных представлений. Особенно большое влияние на японскую садовую архитектуру оказал буддизм, с которым связана, в частности, трактовка воды как символа женской, а камня – мужской силы. Свое символическое значение имеют также расположение и форма небольших прудов, островков, камней, растений.

Во всем мире известна и традиционная японская одежда – кимоно (в буквальном переводе это слово означает «одежда»): длинный халат без карманов и пуговиц, который запахивается направо. Важная деталь кимоно – пояс. Женские пояса располагаются на талии и выше ее, а сзади завязываются пышным декоративным узлом. У мужчин широкий пояс поддерживает юбку-брюки. Поскольку кимоно не имеет карманов, все необходимые владельцу мелкие предметы прикрепляются к поясу при помощи специальных приспособлений – нэцкэ. Традиционная обувь японцев – сандалии, а во время дождей – деревянная обувь на платформе (гэта).

Специфика Японии широко проявляется и в ее духовной культуре. Это можно продемонстрировать на примере таких важных составных частей культуры, как язык и письменность, искусство, летосчисление, календарь.

Согласно принятой лингвистической классификации, японский язык образует особую, самостоятельную группу языков. Генетические связи его до конца еще не выяснены. Некоторые считают, что он ближе всего к китайскому, но это не совсем так, поскольку и грамматика, и лексика у них различны. Сближает же их другое – иероглифическая письменность.

В IV–V вв. н. э. Япония еще не имела своей письменности, и ей пришлось заимствовать китайскую иероглифику. Но китайские иероглифы не были приспособлены к фонетическому строю японского языка, что сильно затрудняло и письмо, и чтение. Так продолжалось несколько столетий, и только в IX в. методом сокращения китайских иероглифов японцы начали создавать свою слоговую азбуку, получившую две фонетические разновидности. Сначала появилась слоговая азбука хирагана, а затем азбука катакана, которые обычно объединяют одним названием кана. С тех пор японцы стали писать при помощи и иероглифов, и каны. Такое сочетание иероглифического и слогового письма сохранилось и поныне. В современном японском языке корни большинства слов пишутся иероглифами, грамматические окончания и служебные слова – хираганой, а заимствованные слова европейского происхождения – катаканой.

С конца XIX в. в Японии неоднократно предпринимались попытки сократить число и уменьшить сложность китайских иероглифов. Тем не менее еще перед Второй мировой войной любая крупная японская типография вынуждена была держать в своих наборных кассах 7000–8000 иероглифов. Но после войны их количество постепенно довели примерно до 1900. По мнению специалистов, достаточно знать 1000 иероглифов, чтобы прочитать 80 % всех текстов. Но нужно учесть и то, что в целом в японской прессе используется не менее 5000 иероглифов, а в специальной литературе их число доходит до 8000—10 000.

Чрезвычайно своеобразно и японское искусство. Традиционная японская живопись (нихонга) – это рисунки на шелке и бумаге, выполненные водяными красками и тушью. Особым видом искусства можно считать и икебану – аранжировку цветов, зародившуюся еще в VI в. в буддийских храмах, а затем достигшую очень большого совершенства. Весьма оригинален и классический японский театр, для которого характерны небольшая численность артистов, использование масок и париков, исполнение всех ролей мужчинами, сочетание мимики, песни, танца, пышность костюмов при отсутствии декораций. С XVII в. большое распространение получил театр Кабуки (ка означает «песня», бу – «танец», ки – «мастерство»). Широко известны также кукольный театр Бунраку, театр теней.

Особо следует сказать о японском летосчислении и японском календаре. В Японии применяется несколько разных систем летосчисления. Основная из них берет начало от 660 г. до н. э. (по европейскому летосчислению), когда, согласно легенде, вступил на престол первый, мифический, японский император Дзимму. Другая система соответствует годам правления очередного японского императора. Например, в XX в. особое летосчисление было установлено для времени правления императора Хирохито (1926–1989), а с 1989 г. идет отсчет времени правления его сына императора Акихито. С начала 1970-х гг. используется также европейское (григорианское) летосчисление. Что же касается календаря, то в Японии, как и в Китае, принят лунно-солнечно-юпитерианский календарь с подразделением на 12– и 60-летние циклы, причем для названия каждого года используется название одного из животных.

Каждый месяц года тоже имеет свое название: январь – месяц дружбы, февраль – смены одежды, март – произрастания трав, апрель – кустарника, май – ранних посевов, июнь – безводный, июль – любования луной, август – листвы, сентябрь – хризантемы, октябрь – месяц без богов, ноябрь – инея, декабрь – окончания дел. Наряду с этим существует и своего рода цветочный календарь, для которого установлены следующие символы: январь – сосна, февраль – слива, март – персик, груша, апрель – сакура, май – азалия, пион, июнь– ирис, июль – вьюнок, август – лотос, сентябрь – семь трав осени, октябрь – хризантема, ноябрь – клен, декабрь – камелия.

Особого внимания заслуживают и японские традиции, которые во многом регламентируют всю жизнь людей. Среди них есть и уже отжившие традиции, в свое время оказавшие огромное влияние на японское общество, и полностью или почти полностью сохранившиеся. К числу первых можно отнести, например, кодекс поведения самураев – военного сословия мелких дворян, высшей доблестью которых была преданность своему господину, вплоть до совершения харакири (хара означает «живот», кири – «резать»), т. е. самоубийства при помощи вспарывания живота.

К числу вполне сохранившихся можно отнести традиции японской кухни, отличающейся большим своеобразием. В пищевом рационе японцев велика доля крахмалистых веществ, характерны преобладание растительных белков над животными, основополагающая роль риса, большое значение рыбы и морепродуктов. По-прежнему японцы едят в основном натуральную пищу, т. е. используют продукты в том виде, в котором получают их от земли или от моря.

Об этой особенности японской кухни писали очень многие. Сошлемся на Илью Эренбурга: «В Китае никогда не знаешь, что ешь, вкусно, но загадочно; китайская кулинария, наряду с французской – сложнейшее искусство. Японская кухня значительно проще, рыба на тарелке выглядит рыбой, грибы – грибами, бамбук – бамбуком. Сложность японского обеда не в характере блюд, а в их сервировке. Рыба, креветки, курица, редька, морская капуста – все это требует соответствующей посуды. Прекрасны и лакированные чашечки, в которых подают рис, и длинные тарелочки для мелкой рыбы, и маленькие подносы в виде листьев».[60] О том же пишет и известный журналист Всеволод Овчинников: «Китайский повар гордится умением приготовить рыбу так, что ее не отличишь от курицы; он гордится тем, что может кормить вас множеством блюд, и вы при этом будете оставаться в полном неведении, из чего же именно сделано каждое из них. Японская же пища в противоположность китайской чрезвычайно проста, и повар ставит здесь перед собой совсем другую цель. Он стремится, чтобы внешний вид и вкус кушанья как можно больше сохраняли первоначальные свойства продукта, чтобы рыба или овощи даже в приготовленном виде оставались самими собой».[61] Сервировка японского стола действительно очень оригинальна. Рис, приправы, суп обычно подаются в фарфоровых или лакированных мисках-пиалах. Рыбу, мясо и другие продукты разделывают острыми кухонными ножами, причем для разделки каждого вида пищи употребляется свой нож. А рыбу жарят на открытом огне, на специальных решетках.

Широкую известность во всем мире получила традиция японской чайной церемонии (тяною) – сложного эстетического обряда, который был заимствован в Китае и внедрен в Японии монахами буддийской секты дзэн еще в XIV в. Во время этой церемонии монахи читали молитвы, созерцали природу или находились в состоянии медитации (размышления). Затем чайная церемония стала непременным атрибутом встреч художников и философов, а позднее охватила и другие слои общества, прежде всего аристократию и самураев.

Чайная церемония происходит в небольшом чайном домике (тясицу), состоящем из одной комнаты и обычно окруженном небольшим садиком. В церемонии участвуют несколько человек, действия которых подчиняются строгому ритуалу. То же относится и к хозяину или хозяйке чайного домика, руководителю этого ритуала. А сам ритуал заключается в том, что гости, совершив поклон, усаживаются по-японски на циновки, причем в строго определенном порядке, по старшинству. Руководитель церемонии заваривает зеленый чай, взбалтывает его в чашечке бамбуковой кисточкой, превращая в густую пенистую жидкость. В это время в домике зажигают ароматные свечи и раздвигают перегородки стен, чтобы участники церемонии могли оказаться лицом к лицу с цветущим садом или звездным и лунным небом. А знаменитые четыре принципа чайной церемонии формулируются так: гармония («ва»), почтительность («кэй»), чистота («сэй») и тишина, покой («сэки»).

Очень интересны спортивные традиции японцев. К ним относятся: стрельба из лука, фехтование, дзюдо, каратэ, борьба борцов-тяжеловесов сумо и др.

Особого внимания заслуживают и японские праздники. Представление о государственных праздниках, являющихся нерабочими днями (если же такой праздник попадает на воскресенье, то нерабочим считается следующий день), дает их перечень:

I января – Новый год,

15 января – День совершеннолетия,

11 февраля – День основания нации,

21 марта – День весеннего равноденствия,

3 мая – День Конституции,

5 мая – День детей,

15 сентября – День уважения старших,

23 сентября – День осеннего равноденствия,

10 октября – День спорта,

3 ноября – День культуры,

23 ноября – День благодарения труду,

23 декабря – День рождения императора Акихито.

Из всех этих праздников самый массовый и популярный – Новый год, который отмечается по европейскому образцу в ночь с 31 декабря на 1 января. Для японцев он не просто означает смену календаря, а символизирует надежды на новую жизнь.

Еще за несколько недель до Нового года устраивается бонзикай – прощание с горестями минувшего года. С середины декабря в доме производится генеральная уборка. Рассылается множество новогодних поздравительных открыток. На Новый год собираются всей семьей, навещают родственников и друзей, а также посещают храмы. Особой популярностью пользуется токийский храм Мэйдзи, в котором в новогоднюю ночь бывает до 3,5 млн человек. Перед посещением храма японцы съедают тосикоси соба – лапшу из гречневой муки. Еще одна новогодняя достопримечательность – колокольный звон в буддийских храмах (108 ударов колокола); при этом считается, что Новый год наступает именно после 108-го удара. В первые три дня Нового года вся семья ест праздничное кушанье осэти и пьет специальное сакэ. Дома украшают сосновыми ветвями.

Все другие праздники также имеют свои ритуальные особенности. Во время Весеннего равноденствия, которое отмечается несколько дней, проводятся специальные церемонии в каждом храме. В эти дни люди посещают могилы предков, чтобы почтить их память. 5 мая, в День детей, у каждого дома, где есть мальчики, на шестах вывешиваются надувные карпы – символы силы, ловкости и выносливости. Необходимо добавить, что кроме государственных отмечается еще много других праздников: в начале февраля – переход от зимы к весне, в начале марта – праздник кукол, в начале апреля – День рождения Будды, в середине июля – День поминовения умерших, в сентябре – праздник полнолуния, в середине ноября – праздник «семь – пять – три», когда мальчиков трех и пяти лет и девочек трех и семи лет одевают в лучшие одежды и ведут в храмы.

Еще одна особенность японского образа жизни – обилие разного рода фестивалей. Всего их в течение года – более 40. В качестве яркого примера такого рода можно привести всемирно известный Снежный фестиваль, который с 1950 г. ежегодно проводится в конце февраля в главном городе о. Хоккайдо – Саппоро. Во время этого фестиваля вдоль почти двухкилометрового бульвара в центре Саппоро, как на параде, выстраиваются сделанные из снега фигуры и целые ансамбли. Они могут изображать героев литературных произведений и сказок, драконов, такие конкретные архитектурные сооружения, как Букингемский дворец в Лондоне или Тадж-Махал в Агре. Некоторые из них достигают высоты трехэтажного дома, а общее их число нередко превышает 300.

Чтобы закончить характеристику японского культурного феномена, остается рассказать еще о некоторых особенностях японского образа жизни. При этом имеются в виду такие общие черты характера японцев, как трудолюбие, вежливость, стремление к взаимопониманию и доверию между людьми, но в особенности – семейные и рабочие отношения.

Как и в других странах, семья в Японии служит первичной структурной ячейкой общества. На протяжении веков считалось, что в состав семьи входят родители и дети, умершие предки и еще не родившиеся потомки, что подразумевало сохранение преемственности поколений. Семья характеризовалась также строгой иерархией, субординацией, основанной на принципе непреложного патриархата. Конечно, с тех пор многое изменилось. Но тем не менее едва ли не главной чертой современной японской семьи, особенно в сельской местности, остается патриархальность. Еще сохраняется основанная на принципах конфуцианства строгая внутрисемейная субординация, проявляющаяся в явной дискриминации женщин. Эту субординацию можно выразить примерно так: мать подчиняется отцу, жена – мужу, младшие братья – старшим, сестры – всем братьям, дети – всем старшим. Особое значение в семье имеют культ предков – еще одно наследие конфуцианства, а также культ семейной солидарности.

Для трудовых отношений наиболее специфична японская система пожизненного найма на работу, применяемая практически во всех крупных японских компаниях. При этой системе рабочие и служащие приходят на работу в фирму, что называется, на всю жизнь. По меткому выражению В. Овчинникова, «японский труженик приходит к нанимателю, чтобы установить с ним отношения, очень похожие на пожизненный брачный контракт». От стажа работы в одной фирме зависят уровень зарплаты, продолжительность отпуска, размер пенсии по старости. Как и в семье, на производстве также действует система «старший – младший», «начальник – подчиненный», «все работники фирмы – одна семья».

Отношения на японском предприятии внешне напоминают семейные. Начальник по-японски «оябун», что означает «родитель», рабочие – «кобун», что означает «дети». Перед началом трудового дня рабочие обычно произносят гимн-клятву своей фирме. Например, на предприятиях электронной компании «Мацусита» он звучит так: «Мы приложим все силы нашего ума и тела на благо Японии. Мы сделаем все возможное для повышения производительности труда, и пусть наша продукция поступает в страны всего мира непрестанно, все больше и больше, как вода из источника. Промышленность – расти и процветай! Гармония и чувство единения! Да здравствует «Мацусита-электрика»!» Такой корпоративный дух привел, кроме прочего, к тому, что на японском производстве стали повсеместно возникать так называемые кружки качества, которые вовлекают рабочих в деятельность по совершенствованию продукции. Подобные кружки действуют во всех крупных и в половине мелких фирм.

Но нельзя не видеть и того, что в последние десятилетия традиционный японский уклад жизни стал заметно изменяться, прежде всего под воздействием западной цивилизации. Некоторые европейские обычаи начали проникать в страну еще после революции Мэйдзи 1868 г., но в последнее время этот процесс заметно ускорился. Однако роль его нельзя оценить однозначно. С одной стороны, нет ничего предосудительного в том, что в Японии, скажем, начали отмечать Новый год и Рождество по западному образцу. То же относится к переходу от старой, патриархальной к новой, «нуклеарной» семье, состоящей из родителей и детей, и к заимствованию западного стиля одежды, и к гораздо большей, чем прежде, эмансипации женщин, и к увлечению бриджем и другими западными играми и развлечениями. Но, с другой стороны, с элементами западного образа жизни в Японию стали проникать и многие его пороки – такие, как распущенность молодежи или преступность.

До последнего времени Япония по праву гордилась самым низким в мире уровнем преступности. Но теперь он стал возрастать.[62]

Японцам издавна свойственно стремление к приобретению знаний, почтение к учебе и учености. После революции Мэйдзи в середине XIX в. страна стала последовательно проводить новую образовательную политику, создавая продуманную систему образования и воспитания. Еще больше внимания этим вопросам начали уделять в эпоху НТР. Как отмечают многие авторы, японцы убедились в том, что только рабочие с высоким уровнем образования в состоянии освоить новую технику и обеспечить высокую производительность труда. Поэтому систему образования можно считать одной из главных составных частей японского «экономического чуда».

Уровень образования в современной Японии очень высокий. Фактически это страна полной грамотности. Перед Второй мировой войной среднее и высшее образование получали только 10 % всех японцев, в середине 1970-х гг. – уже 50 %, а к концу XX в. этот показатель значительно вырос. Не менее важно и то, что из 10 млн японских школьников ныне 98 % заканчивают полную среднюю школу. Словом, Япония может служить хорошим примером осуществления таких общих принципов современного образования, как приоритетность, непрерывность, высокое качество, демократизация и др. Неудивительно, что по индексу человеческого развития (ИЧР) страна занимает одно из первых мест в мире.

Всю систему образования и воспитания в Японии подразделяют на дошкольное, школьное и вузовское.

Дошкольному воспитанию традиционно уделяют исключительно много внимания. Детей начинают воспитывать буквально с первых дней жизни, постепенно прививая им такие чувства, как любовь к родителям, коллективизм, такие навыки, как элементарные правила поведения. На первых порах главные заботы по воспитанию детей ложатся на их матерей. Затем эту функцию берут на себя детские сады.

Школьное образование в Японии подразделяется на три этапа: начальную школу со сроком обучения шесть лет, среднюю школу первой ступени (три года) и среднюю школу второй ступени (три года). Такая структура школы (6 + 3 + 3) после Второй мировой войны была заимствована у США, но по содержанию она вовсе не стала копией американской.

Обучение в начальной школе начинается с шести лет. На этом этапе дети изучают главным образом японский язык и арифметику, но, кроме того, естествознание, обществознание, музыку, искусство, мораль, занимаются физической культурой, рукоделием. В средней школе первой ступени (или младшей средней школе) ведется систематическое изучение нескольких учебных дисциплин, включая географию. Оно продолжается и в старшей средней школе. Повторим, что, хотя обязательным в Японии считается 9-летнее обучение, почти все учащиеся продолжают учебу в школах второй ступени.

Свои особенности имеет распорядок школьного обучения, многие его правила. Так, учебный год начинается 1 апреля, а заканчивается в марте. Он разделен на три семестра и продолжается 240 дней (в США – 180 дней). А на летние и зимние каникулы отводится всего 40 дней. Учащиеся находятся в школе шесть дней в неделю, т. е. включая субботу, с 8 до 15 часов. После этого большинство из них остается в школе (в так называемой «зубриловке») для выполнения домашних заданий. При переходе в 10 класс и при окончании школы они должны сдавать очень трудные экзамены. «Экзамены интенсивны и изнурительны. Школьники при подготовке к испытаниям отказываются буквально от всего: друзей, увлечений, общения с родными. Большинство учеников младших средних школ спят не более 7,5 ч в сутки; из оставшегося времени на досуг уходит лишь два часа».[63]

Вузовское образование (четыре года) служит прямым продолжением школьного. Особенно если учесть, что в университеты и колледжи поступает около половины юношей и более трети девушек, оканчивающих среднюю школу. Еще в середине 1980-х гг. в Японии функционировало около 450 университетов, более 500 младших колледжей, 60 технических колледжей с общей численностью студентов более 2,3 млн. Кроме того, многие молодые японцы выезжают на учебу в другие страны. В результате коэффициент охвата высшим образованием населения соответствующих возрастных групп увеличился с 30 % в 1990 г. до 54 % в 2005 г.

Система управления образованием в Японии отличается сильной централизацией. Министерство устанавливает общенациональные стандарты обучения, утверждает руководителей школьных округов, контролирует применение учебников. Во второй половине 1990-х гг. в Японии приступили к радикальной перестройке всей системы образования, исходя из задач создания информационного общества.

История развития городской жизни в Японии не так длительна, как в тех странах Азии, где в глубокой древности возникли так называемые речные цивилизации, например в Китае, Индии, Пакистане. Обычно к числу первых городов здесь относят Нару (710 г.) и Киото (792 г.), которые возникли не непосредственно на побережье, а поодаль от него, в месте зарождения древнего племенного союза Ямато. Затем рост городов продолжался в средние века, но в особенности после уже упоминавшейся революции Мэйдзи, когда страна вступила на путь капиталистического развития. Все это в свою очередь предопределило возникновение разных типов городов. Среди них обычно выделяют «замковые» города, связанные своим происхождением с феодальными замками; «храмовые» города, выросшие вокруг религиозных центров; «почтовые» города, обслуживавшие почтовые тракты; ремесленные и торговые центры; торговые гавани.

Тем не менее в течение нескольких десятилетий процесс урбанизации в Японии отличался замедленностью развития. Еще в начале XX в. Япония оставалась преимущественно сельской страной: в 1920 г. в городах жило всего 18 % населения. Но к 1940 г. эта доля увеличилась до 38 %. А к середине 1950-х гг. городское население уже превысило сельское (рис. 110). В дальнейшем темпы урбанизации начали постепенно замедляться, но ее уровень достиг уже таких показателей, которые вполне позволяют отнести Японию к высокоурбанизированным странам мира. В 1980 г. городское население страны составило 89 млн человек, или 76 % от общего, а в 2000 г. – 100 млн человек, или 79 %. В целом этот показатель стоит в одном ряду с аналогичными показателями государств «большой семерки» стран Запада.[64]

Всего в Японии насчитывается примерно 650 городов. Из них городов с населением свыше 100 тыс. жителей – более 200, с населением свыше 250 тыс. жителей – около 70, а городов-миллионеров в 2005 г. было 12. К крупнейшим из них относились Токио (8,5 млн человек), Иокогама (3,6 млн), Осака (2,6 млн), Нагоя (2,2 млн человек). Население от 1 млн до 2 млн имели Саппоро, Кобе, Киото, Фукуока, Кавасаки, Сайтама, Хиросима и Сендай.

Однако крупные японские города ныне уже настолько обросли пригородами и спутниками и фактически слились с другими городами, что о них редко судят по численности жителей в официальных границах. Гораздо чаще они рассматриваются в пределах городских агломераций. Ведущую роль среди них играет так называемая большая тройка агломераций.

Во-первых, это столичная агломерация Кейхин, включающая в себя Токио, Иокогаму, Кавасаки, Тибу и десятки других населенных пунктов. Она занимает 7 тыс. км², а население ее составляет, по разным источникам, от 30 млн до 35 млн человек. Во-вторых, это агломерация Хансин, сложившаяся вокруг Осаки и охватывающая также Кобе, Киото и еще около 100 городов и поселков. Она занимает 4,5 тыс. км² с населением, которое, по разным данным, составляет от 12 млн до 17 млн человек. Третья агломерация – Тюкё – охватывает город Нагоя с его спутниками. Она занимает территорию 3,2 тыс. км² с населением от 5 млн до 8 млн жителей. Кроме того, не столь крупные агломерации сформировались на севере о. Кюсю (Китакюсю – Фукуока с населением 3 млн человек) и на о. Хоккайдо (Саппоро, более 2 млн человек).

Как и в некоторых других высокоурбанизированных странах мира, в Японии можно наблюдать и еще более высокую форму развития урбанизированной территории – мегалополис. Японский мегалополис Токайдо (в переводе слово токайдо означает «дорога восточного побережья») называется так по имени главной дороги, которая в средние века связывала между собой резиденцию императора – Киото и резиденцию фактически правившего страной сёгуна – Эдо (Токио).

В географической литературе– как японской, так и западной и отечественной – мегалополис Токайдо рассматривается в разных границах. В более узкой трактовке в него обычно включают упомянутые агломерации «большой тройки» с населением (по максимуму) 60 млн человек. В более широкой трактовке к этому историческому ядру мегалополиса добавляют еще агломерации и города, располагающиеся вдоль северного побережья Внутреннего Японского моря. В этих границах мегалополис Токайдо протягивается почти на 700 км при площади 70 тыс. км² и имеет 75 млн жителей.

Рис. 110. Динамика городского и сельского населения Японии

По своей планировке японские города различаются довольно сильно – в зависимости от их «замкового», «храмового», торгового или иного происхождения.

Наиболее ярким примером города с четкой прямоугольной планировкой (заимствованной у городов Китая) может служить Киото, который в течение более чем тысячи лет был столицей Японии, а ныне, вместе с прилегающей к нему Нарой, представляет собой главный в стране город-музей с 2000 храмов и дворцов. Многие города отличаются весьма хаотичной застройкой и отсутствием единого центра, причем в первую очередь это относится к Токио. Обычно жители городов живут очень скученно, в небольших домах, построенных (из-за опасности землетрясений) из легких материалов. Но в последнее время в Токио и других больших городах развернулось строительство не только многоэтажных домов, но и небоскребов на антисейсмических фундаментах.[65] Во время катастрофического землетрясения в Кобе в январе 1995 г. такие высотные здания уцелели. Очень характерен также уход многих городов «под землю».

Рис. 111. Сельское расселение в Японии (по Г. Бёшу)

Для сельского расселения в Японии типичны и групповая, и рассеянная формы. На прибрежных низменностях, в районе давнего поливного рисосеяния преобладают деревни прямоугольной планировки, в гористых районах – линейные поселения вдоль рек. На Хонсю и Хоккайдо встречаются и отдельно стоящие фермы, хутора. Однако, как отмечал еще В. В. Покшишевский, хутора, или одиночные усадьбы, обычно стоят так близко друг к другу, что производят впечатление просто «раздвинутых» дворов одной деревни (рис. 111).

Один из японских премьер-министров как-то сказал, что Япония «стала состоять из двух стран – столицы с окрестностями и остальной части государства». И действительно, роль Токио в Японии можно сравнить разве что с ролью Парижа во Франции. Это главный политический и административно-управленческий центр страны. Это крупнейший сгусток самых разнообразных промышленных производств, один из самых больших в стране портовых комплексов. Это наряду с Лондоном и Нью-Йорком крупнейший международный финансовый центр. Это ведущий центр научных исследований, который обеспечивает ¹/₂ таких исследований в Японии, главный центр подготовки кадров со 100 вузами. Здесь сосредоточено ⁹/₁₀ всех японских средств массовой информации. Наконец, это город, поражающий воображение и многими другими цифрами: в нем 120 тыс. контор крупных, средних и мелких

компаний, 300 гостиниц, 200 тыс. ресторанов и кафе, около тысячи таксомоторных парков. Всем этим и объясняется известная японская поговорка: «Япония начинается с Токио».

История Токио восходит к середине XV в. Начало городу положил построенный в 1437 г. замок Эдо, что в переводе означает «вход в залив». Действительно, он располагался в южной части самой большой в стране равнины Канто, на берегу морского залива. В 1590 г. Эдо завладел крупный феодал Иэясу Токугава, основатель династии сегунов Токугава, которые правили с 1603 по 1867 г. На протяжении всего этого периода Эдо был их резиденцией, тогда как официальной столицей страны считался Киото, где находился император.

После ликвидации сёгуната в результате буржуазной революции Мэйдзи, в 1869 г. в Эдо из Киото была перенесена резиденция императора Японии, а сам этот город был переименован в Токио (в переводе его название означает «восточная столица»). С этого времени он начинает быстро расти; уже в 1880 г. население Токио превысило 1 млн человек. Город стал застраиваться не только легкими деревянными жилыми домами, но и большими каменными общественными зданиями.

Такой рост продолжался и в первой половине XX в. В 1910 г. население Токио составило 2,8 млн человек, в 1920 г. – 3,7 млн, в 1930 г. – 5,4 млн, в 1940 г. – 7,4 млн человек. Однако на протяжении этого периода нормальное развитие города дважды резко нарушалось. Первый раз это случилось в сентябре 1923 г., когда сильное землетрясение и начавшиеся после него пожары унесли более 100 тыс. жизней и оставили без крова 3,5 млн человек. Второй катаклизм был связан с налетами американской авиации в 1945 г., когда погибло 250 тыс. человек и около 900 тыс. домов были превращены в руины.

Что касается современной столицы Японии, то в книгах и статьях можно встретить сильно расходящиеся данные о населении Токио. Это объясняется тем, что Токио существует в трех различных границах – собственно города, Большого Токио и Токийской агломерации.

Собственно город Токио с особенно плотной застройкой занимает 577 км², что значительно меньше площади Москвы. Именно на этой территории живут 8,5 млн человек. В связи с оттоком жителей из центральных частей города на протяжении 1980-х гг. эта цифра оказывалась довольно стабильной. Но нужно помнить, что и она соответствует всему населению Австрии и превышает численность жителей в Швейцарии. Собственно город Токио подразделяется на 23 административных района (ку). В его пределах находятся главные достопримечательности столицы – императорский дворец, здание парламента, главный вокзал Синдзюку, театр Кабуки, небоскребы, многочисленные маленькие парки. Уже в 1991 г. в районе Синдзюку завершилось сооружение нового административного центра, включающего в себя два небоскреба и здание конгрессов. Из-за чрезвычайной скученности застройки и дороговизны земли столица Японии уже давно ведет наступление на мелководный Токийский залив (рис. 112), причем на отвоеванных у моря землях располагаются прежде всего портовые сооружения, промышленные предприятия, складские помещения.

Большой Токио занимает территорию собственно города и Токийской префектуры, или Столичного округа. Его площадь – 2,1 тыс. км², а население в середине 90-х гг. составляло 12 млн человек. На территории Столичного округа, примыкающего к Токио с западной стороны, находятся 26 небольших городов, население которых тесно связано со столицей маятниковыми миграциями.

Наконец, Токийская агломерация, помимо Токио и Токийской префектуры, охватывает три соседние префектуры с 87 городами (Иокогама, Кавасаки, Тиба и т. д.). Называют ее обычно агломерацией Кейхин: от Токио в этом названии взят иероглиф кей («столица»), а от Иокогамы – иероглиф хин («берег»). Население Токийской агломерации в 2005 г., по оценкам, достигло 36,8 млн человек. Это означает, что в границах агломерации Токио занимает первое место среди всех сверхгородов мира (табл. 66 в книге I). Согласно прогнозу, это лидерство Токио сохранит и в перспективе ближайших десятилетий.

Добавим, что в последнее время стали выделять также метрополитенский ареал Токио – территорию городского обитания в радиусе 50 км от вокзала Синдзюку. В пределах его находятся 150 населенных пунктов, а население еще в наши дни достигает 40 млн человек, т. е. составляло почти ¹/₃ общего населения страны.

Для планировки и застройки Токио всегда была характерна чрезвычайная хаотичность.

С самого начала такой хаотичностью отличалась застройка Эдо. К тому же в отличие от Петербурга, построенного по всем правилам «городской науки», и от Лондона, который после грандиозного пожара 1666 г. был застроен по единому плану, город Эдо, не менее английской столицы пострадавший во время пожара 1657 г., был восстановлен в основном в прежнем виде. В центре его находилась резиденция сёгунов дома Токугава.

После революции Мэйдзи застройка Токио продолжала оставаться очень хаотичной. Он представлял собой как бы скопление городов и поселков, постепенно поглощавшихся растущей столицей, но продолжавших жить и своей жизнью. «Можно назвать его собранием нескольких десятков городов: в каждом районе имеются свой центр, своя торговая улица», – написал в своих «Японских заметках» Илья Эренбург.

Рис. 112. Расширение территории Токийской агломерации

И в дальнейшем Токио продолжал оставаться – по выражению одного японского специалиста – «городом-амебой». Однако начиная с 1960-х гг. он постепенно стал превращаться в современный город. Важной вехой на этом пути послужила Токийская олимпиада 1964 г., во время подготовки к которой были построены не только спортивные сооружения, но и многие другие здания, дороги-эстакады, или хайвэи, покоящиеся на опорах 10-метровой высоты. В городе появилась телевизионная башня высотой 333 м, а затем стали строиться и современные небоскребы по 50–60 этажей. Однако с ними по-прежнему соседствуют не только обычная городская среднеэтажная застройка, но и целые массивы традиционных одно-двухэтажных деревянных домов. Токио растет не только вверх, но и вниз. Под его улицами и зданиями теперь располагается фактически еще один город с подземными магазинами, ресторанами, спортивными залами, складами, гаражами, которые соединяются друг с другом. Неудивительно, что ориентироваться в Большом Токио чрезвычайно трудно. И горожан, и приезжих в этом отношении очень выручают токийские таксисты, которые, по данным опросов, занимают первое место в мире по качеству, быстроте и четкости обслуживания. Конечно, можно пользоваться и густой сетью метрополитена, но поезда и станции метро почти всегда крайне перегружены. Не следует забывать и о том, что в центральную часть Токио из соседних префектур ежедневно приезжают на работу 6–7 млн человек.

Вот почему во всей литературе о Токио этот город обычно характеризуют как настоящее средоточие контрастов. «Токио, громадный и загадочный, напоминает какое-то фантастическое существо. Бок о бок сосуществуют в нем две полярные противоположности: и то, что именуется урбанистическим раем, и то, что называется городским адом». Так написано в переведенной с японского на русский язык книге «Токио через 20 лет». Урбанистический рай – это прежде всего ультрасовременные небоскребы, где размещаются учреждения и офисы. Городской ад – это узкие городские улицы, забитые автомобилями, которых здесь 5–6 млн, теснота застройки, почти полное отсутствие зелени, крайняя недостаточность канализационной сети. Что касается 200 км хайвэя, то задумывалось это строительство, обеспечивающее двухрядное движение в каждом направлении, без всяких светофоров, очевидно, как один из символов урбанистического рая. Но в условиях, когда этим хайвэем ежедневно пользуются около 1 млн автомобилистов, многокилометровые пробки превращают его скорее в урбанистический ад.

Большие контрасты существуют и между отдельными микрорайонами города. Здесь четко выделяются административный центр с императорским дворцом и зданиями парламента и министерств, торговый центр вокруг всемирно известной улицы Гинза (рис. 113). Достопримечательностями Токио считаются также крупнейший в мире рыбный рынок Цукидзи, куда надо приезжать в пять часов утра, чтобы успеть к открытию аукционов; торговый район Акихабара, специализированный на электронике (в каждом маленьком магазине здесь вам предложат десятки моделей телевизоров, видеомагнитофонов, мобильных телефонов); район Харидзюку, самый американизированный в столице, где обычно проводит время молодежь, ориентирующаяся на западный образ жизни.

Рис. 113. План центральной части Токио

Вот почему проекты коренной реконструкции Токио и его агломерации существуют уже давно. Среди них – проект создания вокруг столицы 60–80 городов-спутников. И проект рассредоточения столичных функций по всей территории мегалополиса Токайдо – от Токио до Осаки. И несколько проектов, предусматривающих осушение части Токийского залива.

Так, архитектор Кисо Курокава предложил создать в акватории этого залива насыпной остров площадью 30 тыс. га с населением в 5 млн человек. Центральная его часть должна быть опоясана двумя концентрической формы каналами, по берегам которых поднимутся высотные здания, а по их крышам будут проложены автострады. Есть также проекты сооружения в Токийском заливе четырех островов для размещения на них международного аэропорта, отелей, рекреационных зон, создания здесь плавучего острова. Фактически уже осуществляется проект, согласно которому на ранее намытых участках в Токийском заливе, которые освобождаются от портовых и иных построек, и на вновь осушаемых участках создается новый район Токио, который, по замыслу, должен стать эталоном современного международного делового, финансового и информационного центра. Все строительство разделено на четыре самостоятельных района со своей специализацией, которые будут соединены друг с другом тремя 80-метровыми аллеями автомобильного и прогулочного шоссе. Некоторые из уже возведенных зданий можно отнести к совершенно уникальным. Так, в Книге рекордов Гиннесса можно прочитать о сооружении в Токио из самоформирующегося бетона здания-пирамиды высотой 2004 м. Этот ультранебоскреб должен разгрузить перенаселенный город. По проекту он вмещает в себя 1 млн человек, занимая при этом площадь всего 2800 м². При его эксплуатации будут использоваться солнечная энергия и энергия ветра, а жители будут передвигаться по зданию в циркулирующих будках. В Книгу рекордов Гиннесса попала и изобретенная здесь строительная технология «Тиап», предусматривающая автоматическое возведение высотных зданий. Сущность ее заключается в том, что дом возводится сразу целыми этажами.

Впрочем, наряду с проектами реконструкции Токио существуют и проекты переноса столицы в другой город. Во всяком случае, в начале 1993 г. парламент страны принял именно такое решение, отведя на его реализацию трехлетний срок. Трудно, однако, поверить, что дело дойдет до практического осуществления этого проекта.

Современная Япония – один из общепризнанных лидеров мировой экономики. Действительно, по таким важным показателям, как ВВП (и в общем, и в душевом исчислении), технологический уровень производства, производительность труда, золотовалютные резервы, да и по многим другим она опережает почти все страны мира. Так, по выпуску наукоемкой продукции она уступает только США, а по расходам на НИОКР (3–3,8 %) опережает их. Как уже отмечалось, она образует один из десяти важнейших центров мирового хозяйства (рис. 59 в книге I).

Некоторые авторы пишут о том, что в плане экономического развития Япония – довольно консервативная страна, которая за последние полтора столетия только дважды испытала радикальную экономическую перестройку. Первый раз – после революции Мэйдзи, которая позволила ей перейти от старой феодальной социально-экономической системы к капиталистической экономике и поистине стать Страной восходящего солнца. И второй раз – после Второй мировой войны, когда в стране, которая потерпела в этой войне поражение и потеряла не только ²/₅ промышленного потенциала, но и все свои колонии, под руководством оккупационных американских властей был осуществлен целый комплекс экономических реформ. В первую очередь они включали в себя демонополизацию, конверсию военной промышленности, денежную, налоговую, земельную реформу. Специалисты считают, что эти преобразования были еще более глубокими и масштабными, чем послевоенные реформы в Западной Германии, также проведенные с помощью США. Эти реформы заложили основу всей дальнейшей эволюции страны.

Но тем не менее экономическое развитие Японии в разные периоды второй половины XX в. было неодинаковым. В нем обычно выделяют четыре последовательных этапа, каждому из которых в какой-то мере соответствовала своя экономическая модель.

Первый этап охватил в основном 1960-е гг., когда послевоенное восстановление экономики было уже завершено и началось ее бурное развитие. Темпы экономического роста на этом этапе были очень высокими (среднегодовой прирост ВВП составлял 11–13 %). Именно они в первую очередь и олицетворяли собой наступление японского «экономического чуда». Обеспечили его в основном отрасли обрабатывающей промышленности «нижних этажей» – черная и цветная металлургия, нефтепереработка и нефтехимия, а также некоторые отрасли машиностроения, например судостроительная. Все они отличались очень высоким уровнем производственной и территориальной концентрации, ориентировались на импортное сырье и топливо (нефть, железную руду, бокситы и др.), были энерго– и материалоемкими, а также трудоемкими – благо естественный прирост населения оставался еще высоким и недостаток трудовых ресурсов не ощущался. Как иногда пишут, в этот период Япония фактически превратилась в страну-фабрику по переработке импортного сырья с расчетом на дальнейший экспорт полученной готовой продукции.

Можно отметить еще два обстоятельства, которые способствовали быстрому развитию японской экономики на этом этапе. Во-первых, широкое заимствование передового иностранного научно-технического опыта, импортных технологий при одновременном инвестировании больших средств в новое оборудование. Во-вторых, сохранение огромной роли государства в регулировании экономики страны, своего рода сотрудничество его с частным бизнесом, который был представлен как крупнейшими финансово-промышленными корпорациями («Мицубиси», «Тойота», «Мацусита», «Хитати», «Ниссан», «Сумитомо» и др.), так и многочисленными средними и мелкими фирмами.

Нельзя, однако, не замечать и того, что фактически это была модель экстенсивной экономики, которая обеспечила быстрый и ощутимый эффект, но не могла оказаться долгосрочной. Сильнейший удар по ней нанес «нефтяной шок» 1973–1974 гг., нарушивший всю отлаженную систему снабжения страны топливом. Упал спрос и на японский экспорт. И это не говоря уже о том, что ориентация на «грязные» производства привела к такому отрицательному воздействию на окружающую среду, что по степени ее загрязнения Япония вышла едва ли не на первое место среди всех стран «большой семерки».

Второй этап развития японской экономики охватил в основном 1970-е гг. На этом этапе началась ее радикальная структурная перестройка. С одной стороны, она нашла выражение в резком сокращении выплавки мартеновской стали, первичного алюминия, производства химических удобрений и волокон, а также других «грязных» отраслей, работавших на привозном сырье. С другой стороны, возросла ориентация на современные наукоемкие отрасли – разнообразную электронику, робототехнику, при сохранении большой роли автомобилестроения и производства промышленного оборудования. Такая структурная перестройка сопровождалась повышением роли НИОКР, непроизводственной сферы, заменой экспорта товаров преимущественным экспортом капиталов. Все это означало переход от экстенсивной к интенсивной модели экономики. Одновременно несколько уменьшилось административно-финансовое вмешательство государства в экономические процессы, хотя темпы годового прироста ВВП при этом снизились до 3–5 %. По его объему страна вышла на второе место в мире.

В качестве третьего этапа можно выделить 1980-е гг., когда в экономической модели Японии произошли новые изменения. Еще более возросло значение непроизводственной сферы, в особенности ее самых современных составляющих, связанных с научной, финансовой, сервисной деятельностью. Главными рычагами модернизации стали электронизация и комплексная автоматизация производства. Промышленность в еще большей степени начала ориентироваться на наукоемкие отрасли. Их было выбрано 14: производство авиационной техники, космической техники, оптических волокон, интегральных схем, промышленных роботов, медицинской электроники, компьютеров, информационных систем, новой керамики, лекарств, новых металлов, программно-запоминающих устройств, биотехнология, точное машиностроение. При их отборе учитывались внутренние и международные потребности, слабая обеспеченность страны собственными минеральными ресурсами, интересы охраны окружающей среды. Естественно, что отраслевые сдвиги должны были находить отражение в сдвигах территориальных. Главное направление их – деконцентрация, ослабление тяготения к морскому побережью, освоение внутренних районов.

Одновременно начался процесс переноса некоторых производств традиционных отраслей обрабатывающей промышленности (автомобилестроения, бытовой электроники) за пределы страны. Но при этом среднегодовой прирост ВВП оставался сравнительно невысоким (3,5 %).

Наконец, четвертый этап – это 1990-е гг., когда развитие Японии по постиндустриальному пути продолжалось, но в отличие от предыдущих этапов стало крайне неустойчивым, а порой и просто кризисным. Средние темпы годового прироста ВВП в 1990-е гг. составили всего 1,5 %, а в 1998 г. (в результате азиатского финансового кризиса) оказались даже отрицательными. Экономические трудности проявились в дефиците государственного бюджета, в снижении потребительского спроса и прибылей, в некотором увеличении безработицы, в росте числа банкротств, в сокращении экспорта. В литературе, посвященной анализу причин такого длительного и, казалось бы, неожиданного спада, указывается на несколько факторов. Среди них – кризис японской системы управления, основанной на активном государственном вмешательстве в экономику, ограничение доступа в страну иностранных товаров и капиталов (доля иностранного сектора в экономике Японии – всего 2,5 %, тогда как в Германии – 45, в Великобритании – 25, в США – 15 %) и др. В результате в 1998–2002 гг. динамика роста ВВП в стране оказалась отрицательной, а уровень безработицы вырос с 2–3 до 5 %. Вот почему Японию стали даже называть «страной заходящего солнца».

Неудивительно, что в начале XXI в. Японии пришлось снова приступить к реформированию своей экономики, которую вполне правомерно считать пятым этапом ее послевоенного хозяйственного развития. При этом пришлось хотя бы частично отказаться от таких традиционных форм, как сочетание крупных компаний с мелкими фирмами-субподрядчиками, как система пожизненного найма рабочей силы, как излишне централизованное управление. Конечно, при этом приходилось учитывать и другие внутренние (подорожание рабочей силы) и внешние (усиление конкуренции на мировых рынках) факторы. О том, что Японии все же удалось выйти из кризиса, говорит тот факт, что в 2005 г. прирост ВВП снова составил 2,6 %. Современная Япония по объему ВВП (4,2трлн долл.) занимает третье место в мире после США и Китая (см. таблицу74 в книге I), а по душевому ВВП (33,8 тыс. долл.) тоже входит в группу стран-лидеров. В структуре ее ВВП на сферу услуг приходится 68 %, на промышленность – 30 и на сельское хозяйство – около 2 %. По объему промышленного производства (1,2 трлн долл.) она также уступает только США и Китаю. Долгое время Япония считалась в мировом хозяйстве «державой № 2», а теперь стала «державой № 3». Но это не умаляет ее ведушей роли.

Быстрый экономический рост Японии в послевоенный период сопровождался (а в какой-то мере и предопределялся) укреплением и развитием ее энергетического хозяйства. Об этом наглядно свидетельствуют данные, показывающие динамику выработки электроэнергии в этой стране (в млрд кВтч):

1950 г. – 45

1960 г. – 116

1970 г. – 360

1980 г. – 578

1990 г. – 835

2000 г. – 1080

2006 г. – 1150

При производстве более 900 млрд кВтч в год Япония в 1993 г., обогнав Россию, вышла по этому показателю на второе место в мире после США. Но затем Китай оттеснил ее на третье место.

В своем развитии электроэнергетика Японии прошла несколько этапов.

Первый этап можно назвать гидроэнергетическим, а приходится он на 1950-е гг. В 1950 г. доля ГЭС в общей выработке электроэнергии достигла 85 %, в 1960 г. она уменьшилась, но все же составляла еще 50 %. В Японии нет крупных ГЭС. Все гидростанции – небольшие и расположены главным образом в центральных горных районах о. Хонсю (рис. 114); общее число их достигло 600. В 1950-е гг. ГЭС обеспечивали базовую нагрузку энергосистем. Однако в дальнейшем доля их в общей выработке начала быстро сокращаться. Сказались как использование речных створов, наиболее удобных для сооружения ГЭС, так и конкуренция тепловых электростанций.

Второй этап, охватывающий 1960-е гг. и первую половину 1970-х гг., можно назвать теплоэнергетическим. Конечно, ТЭС строили и до этого. Но они ориентировались главным образом на отечественные угольные ресурсы и прежде всего на главный угольный бассейн, расположенный на севере о. Кюсю, где сложился целый куст ТЭС. Отсюда уголь привозили и на ТЭС, питавшие энергией крупные города мегалополиса Токайдо. В 1960-е гг., когда Япония стала в больших количествах импортировать дешевую нефть, оказалось более выгодным перевести большинство ТЭС с угольного топлива на нефтяное. В связи с этим произошел сдвиг тепловой электроэнергетики к морю, куда доставлялась сырая нефть и где были построены крупные нефтеперерабатывающие заводы. И ныне крупнейшие ТЭС Японии мощностью по 3–4 млн кВт и более (Касима, Содегаура, Анегасаки, Тита, Химедзи) располагаются на побережье Тихого океана и Внутреннего Японского моря, вблизи от Токио, Нагои и Осаки. А доля ТЭС в общей выработке электроэнергии уже в середине 1970-х гг. возросла до 80 % (в том числе на жидком топливе – 70 %, на импортном сжиженном природном газе – 7 и на угле – 3 %).

Рис. 114. Электроэнергетика Японии

Третий этап начался после энергетического кризиса середины 1970-х гг. Резкое подорожание нефти и уменьшение ее импорта привели к пересмотру энергетических концепций Японии, которое коснулось и электроэнергетики. Снова стала расти выработка электроэнергии на угольных ТЭС, но ориентирующихся уже не на отечественный, а на более дешевый импортный энергетический уголь, главным образом австралийский. Шире стали использовать сжиженный природный газ, поступающий из Малайзии, Индонезии, Брунея, ОАЭ, Аляски. И все же главная ставка была сделана на быстрое развитие атомной энергетики. Поэтому третий этап можно назвать атомно-энергетическим.

На первый взгляд это может показаться странным. Хорошо известно, что Япония оказалась первой страной, пережившей атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и испытывающей с тех пор своеобразную «атомную аллергию». Известно также, что эта страна расположена в пределах Тихоокеанского пояса повышенной сейсмической опасности и при сооружении АЭС здесь необходимы дорогостоящие дополнительные меры. Можно добавить, что атомная энергетика Японии целиком ориентируется на импортное урановое сырье. И если такая ставка была сделана, то только потому, что другой разумной альтернативы для развития энергетики страны практически не существовало. К тому же высочайший научно-технический уровень японской экономики, как считалось, позволит обеспечить экономичность и безопасность атомной энергетики.

Строительство атомно-энергетических реакторов в Японии было начато в 1970-х гг. по лицензиям американских и французских фирм. Уже в середине 1980-х гг. в стране действовали 30 реакторов, а доля АЭС в общей выработке электроэнергии составила 18 %. Были разработаны новые технологии, благодаря которым производимая на АЭС электроэнергия оказалась дешевле вырабатываемой на обычных конденсационных ТЭС. К середине 1980-х гг. было закончено сооружение таких АЭС, как Фукусима (мощностью 8,8 млн кВт, крупнейшая не только в Японии, но и во всем мире), Такахама (мощностью 3,4 млн кВт), Хитати и др. Практически все АЭС Японии расположены на морском побережье. Это объясняется тем, что небольшие реки о. Хонсю, которые к тому же используются для орошения и водоснабжения, не могут обеспечить АЭС циркуляционной водой для охлаждения реакторов, а использование обычных градирен затруднительно из-за очень высокой влажности воздуха. Многие прибрежные АЭС располагаются на специально намытых площадках, хотя это– как и необходимость антисейсмических мероприятий, а также перенос рыбацких поселков, дорог – сильно удорожает строительство.

Для четвертого этапа, который можно назвать современным, характерен дальнейший рост злектроэнергетических мощностей и выработки электроэнергии, которая в 2006 г. составила 1150 млрд кВтч (третье место в мире после США и Китая). По производству электроэнергии из расчета на душу населения (8100 кВт•ч) Япония замыкает первую десятку стран мира, уступая странам Северной Европы, США, Канаде и Австралии. В структуре выработки первое место сохраняется за ТЭС на природном газе, мазуте и угле, которые производят 60 % всей электроэнергии. На втором месте – АЭС вырабатывают 31 % электроэнергии. По количеству энергоблоков, действующих на этих АЭС (55), Япония почти в два раза уступает США и немного – Франции. Но надо учитывать, что в 2006 г. в стадии строительства находились еще 2, а проектирование – 12 энергоблоков, так что по прогнозу до 2030 г. мощности японских АЭС увеличатся еще на 14–15 млн кВт. Около 9 % электроэнергии производится на ГЭС. Использование нетрадиционных источников энергии пока невелико, но в этой сфере уже наблюдается заметный прогресс.

В период энергетического кризиса середины 1970-х гг. в Японии резко поднялся интерес к нетрадиционным источникам энергии. Была принята большая государственная программа под названием «Солнечный свет», предусматривавшая более широкое использование солнечной энергии и других альтернативных источников. Но пока роль их остается незначительной. Тем не менее в стране действуют полтора десятка ГеоТЭС, есть ветроэнергетические установки (например, на небольших островах архипелага) и довольно широко распространены «солнечные дома», в которых солнечная радиация используется для обогрева помещений.

Черная металлургия – одна из старых отраслей индустрии, которые на современном этапе развития мирового хозяйства если и развиваются, то не очень высокими темпами. Тем не менее для Японии, по крайней мере на протяжении последних десятилетий, она была и остается одной из важных отраслей международной специализации. Динамика выплавки стали в этой стране показана в таблице 43.

Таблица 43

ВЫПЛАВКА СТАЛИ В ЯПОНИИ В 1950–2000 гг.

Из анализа таблицы 43 вытекает, что особенно быстро выплавка стали росла до середины 1970-х гг., достигнув максимума в 1973 г. Это прежде всего результат большого капитального строительства: в 1960—1970-е гг. в стране были построены 20 новых крупных заводов черной металлургии. Однако с началом мирового энергетического кризиса середины 1970-х гг. размеры выплавки стали уменьшились. В начале 1980-х гг. наступил еще больший спад, связанный с замедлением общих темпов экономического развития, а также с уменьшением выпуска металлоемкой продукции – морских судов, многих видов машин и оборудования, с сокращением объемов капитального строительства. В 1990-е гг. выплавка стали колебалась в пределах от 95 млн т до 110 млн т. После распада СССР по этому важному показателю Япония сначала оказалась на первом месте в мире. Затем она боролась за это место с США, а в 1996 г. уступила его Китаю.

При этом нужно иметь в виду, что технический уровень сталеплавильных предприятий Японии значительно выше, чем уровень подобных предприятий в США и Западной Европе. Выплавка стали производится только кислородно-конвертерным (70 %) и электросталеплавильным (30 %) способами, почти вся ее разливка происходит на установках непрерывного литья заготовок. Заметим также, что Япония долгое время оставалась крупнейшим в мире экспортером стали и проката (20–30 млн т в год) в США, Китай, страны Юго-Восточной и Юго-Западной Азии, другие регионы. Однако этот экспорт в последнее время постепенно сокращается – как по причине уменьшения спроса на черный металл, так и из-за усиления конкуренции со стороны России и Республики Корея, которые продают сталь и прокат по более низким ценам, а в последнее время и Китай. Во всяком случае, к 2000 г. по размерам экспорта стали и проката Японию уже догнали Россия и Германия. При этом Япония остается крупнейшим импортером железной руды (125–135 млн т в год, в основном из Австралии и Бразилии), а также коксующегося каменного угля (тоже в основном из Австралии).

Для японской черной металлургии характерна очень высокая производственная концентрация. Из 14 крупнейших металлургических предприятий экономически развитых стран Запада с годовой мощностью (в начале 1980-х гг.) более 7 млн т стали в Японии расположено 8, тогда как в США и Западной Европе – по 3. К тому же в Японии резко преобладают металлургические комбинаты полного цикла. Самый большой из них находится в Фукуяме (16 млн т стали в год), свыше 10 млн т стали производят также комбинаты в Мидзусиме, Касиме, Кимицу, Кавасаки.

Рис. 115. Черная металлургия Японии

Еще одна важная черта японской черной металлургии – высокий уровень ее территориальной концентрации. Для Японии, как и для США, характерно образование не отдельных центров, а крупных металлургических районов (рис. 115). Но в отличие от США все эти центры и районы располагаются на морском побережье. Самый старый из них – Китакюсю – на севере о. Кюсю. Город Китакюсю был образован в 1963 г. путем слияния нескольких промышленных центров, в одном из которых (Явате) еще в конце XIX в. был построен металлургический комбинат, ориентированный на каменный уголь самого крупного на Японских островах каменноугольного бассейна. Отчасти на местное сырье ориентируется также металлургический комбинат в Муроране на о. Хоккайдо. Все комбинаты остальных металлургических центров и районов ориентируются на импортное топливо (в начале 2002 г. в Японии была закрыта последняя угольная шахта) и железосодержащее сырье.

Некоторые из металлургических комбинатов Японии построены не просто на морском побережье, но на специально намытых для этой цели площадках. Наиболее яркий пример такого рода – крупнейший комбинат в Фукуяме на Внутреннем Японском море (рис. 116), сооруженный на намывной территории площадью 900 га. Он спланирован таким образом, что весь технологический процесс «умещается» между причалами, получающими сырье и топливо, и причалами, отправляющими готовую продукцию (рис. 116).

Машиностроение образует сердцевину японской промышленности. По стоимости его продукции страна уступает только США, а по доле ее в экспорте занимает первое место в мире. Особенно выделяются такие отрасли международной специализации Японии, как судостроение, автомобилестроение, станкостроение, производство робототехники, разнообразной электроники. Но значение их в периоды развития разных моделей японской экономики не оставалось неизменным. Ныне Япония являет собой хороший пример сочетания старых, новых и новейших отраслей индустрии.

К числу старых отраслей можно отнести, в частности, судостроение. Зародившаяся задолго до начала НТР, эта отрасль не ушла со сцены и в последние десятилетия. Напротив, с 1956 г. Япония удерживала в ней мировое первенство. И только в самые последние годы Японию догнала и перегнала давно уже «наступавшая ей на пятки» Республика Корея: в 2005 г. судоверфи Японии спустили на воду морские суда тоннажем 16,5, а Кореи – 17,5 млн бр. – регт. Постепенно меняется и профиль японского судостроения, которое все больше переходит от производства супертанкеров и крупнотоннажных сухогрузов к судам более сложных типов.

В качестве примера новой отрасли можно привести станкостроение. По выпуску металлообрабатывающих станков Япония вышла на первое место в мире еще в 1982 г. В дальнейшем она специализировалась в основном на станках с числовым программным управлением и промышленных роботах (парк – 350 тыс. из 1 млн в мире), и в этом ей не было и нет равных в мире.

Не менее яркий пример новой отрасли представляет собой автомобилестроение, которое по-прежнему во многом определяет «лицо» Японии в международном географическом разделении труда. Достаточно сказать, что эта отрасль формирует ¹/₁₀ общего ВВП Японии. Непосредственно в ней заняты примерно 700 тыс. работников, но если учитывать также эксплуатацию и обслуживание автомобильного парка в стране и за рубежом, то не менее 5–6 млн человек.

Автомобилестроение в Японии зародилось в середине 1920-х гг. Землетрясение 1923 г. сильно повредило городскому транспорту в Токио и других центрах. Возникла острая потребность в замене трамвая и городской железной дороги автобусами, грузовиками и легковыми автомобилями. Сначала их закупали в США. В 1924–1925 гг. американские фирмы «Форд» и «Дженерал Моторс» построили в районе Токио свои первые автосборочные заводы, которые в 1930-х гг. перешли в основном на выпуск грузовиков для нужд японской армии. В годы Второй мировой войны все они были разрушены бомбардировками и только в начале 1950-х гг. снова стали выпускать грузовики и автобусы, а затем и легковые автомобили. Однако в 1950 г. с конвейеров японских автозаводов сошло всего немногим более 30 тыс. машин, тогда как с конвейеров американских – 8 млн. О дальнейшем ходе соревнования между этими двумя странами свидетельствует таблица 44.

Как показывает таблица 44, первый толчок развитию японского автомобилестроения был дан уже в 1950-е гг., что отчасти было связано с военными заказами в период корейской войны 1950–1953 гг., а также и с начавшимся уже увеличением спроса на легковые автомобили. В 1960-е гг. выпуск автомобилей увеличился почти в семь раз, в 1970-е гг. – еще в два раза. Уже в 1974 г. Япония обогнала США по размеру экспорта автомобилей, а вскоре – и по их выпуску. В 1980-е гг. этот разрыв еще более увеличился, и только в 1994 г. Соединенным Штатам удалось снова обогнать Японию. Но при этом нужно иметь в виду, что по выпуску легковых автомобилей Япония продолжает лидировать. А в 2006 г. она опять превзошла США и по общим размерам производства.

Рис. 116. План металлургического комбината в Фукуяме

Она сохраняет его и на мировом автомобильном рынке, экспортируя около 5 млн автомобилей в год – в основном в Юго-Восточную Азию, Северную и Латинскую Америку, Западною Европу, Австралию. В последнее время японский автомобильный экспорт начал уменьшаться, но это во многом объясняется тем, что Японии удалось наладить массовый выпуск своих автомобилей на заводах-филиалах в США, Западной Европе, да и других регионах мира. Такие заводы создали за рубежом все ее крупные автомобильные концерны – «Тойота», которая по выпуску автомобилей (более 8 млн в год) в 2008 г. обогнала «Дженерал Моторс», «Ниссан» (2, бмлн), «Мазда» и возникшая еще в 1923 г. «Хонда» (2,3 млн). Кстати, следствием такого переноса стали «автомобильные войны», уже не раз разгоравшиеся между Японией и США.

Таблица 44

ПРОИЗВОДСТВО АВТОМОБИЛЕЙ В ЯПОНИИ И В США В 1960–2006 гг., тыс. штук

Рис. 117. Главные машиностроительные районы и центры Японии

Надо также иметь в виду, что Япония опережает другие страны не только по объему, но и по качеству, и по себестоимости продукции. В отличие от США Япония уже давно специализировалась на выпуске экономичных малогабаритных моделей автомашин, а после начала энергетического кризиса это направление получило новое развитие. Под воздействием строгих природоохранных законов техника и технология производства были усовершенствованы настолько, что теперь Япония выпускает самые «чистые» (по выбросу вредных веществ в атмосферу) автомобили. Сложившуюся ситуацию ярко описывает Ю. В. Тавровский: «Компактные, удобные, надежные и экономичные автомобили стали таким же символом сегодняшней Японии, какими были для Америки лет двадцать назад огромные и мощные «броненосцы на колесах», с ревом уносившиеся в неоглядную даль. Названия автомобильных фирм-гигантов «Тоёта», «Ниссан», «Хонда» стали в один ряд с расхожими словами-символами Страны восходящего солнца типа «сакура», «гейша», «самурай». Стремительный взлет японского автомобилестроения вызвал ужас и озлобление среди законодателей автомобильной моды в США, ФРГ, во Франции, в Италии. «Курума» – «телега», как фамильярно называют японцы свои автомобили, изменила структуру национальной экономики, образ жизни обывателей Японских островов.[66]

Наконец, к числу типичных новейших отраслей следует отнести электронную промышленность, по масштабам которой Япония уступает только США, но по объему экспорта ее продукция занимает первое место. В середине 1990-х гг. в этой отрасли были заняты 1,8 млн человек. По показателю наукоемкости она превосходит все другие отрасли, отличаясь и высокой степенью монополизации («Мацусита», «Хитачи», «Тошиба», «Сони», НЭК, «Фуцзицу» и др.). Как уже было отмечено, с течением времени производственный профиль этой отрасли не оставался неизменным. Раньше Япония специализировалась главным образом на бытовой электронике (в особенности на видео-и аудиоаппаратуре), но затем перешла на выпуск более сложной продукции. К примеру, персональных компьютеров в конце 1990-х гг. выпускалось 8 млн штук в год. По общему числу эксплуатируемых компьютеров (около 50 млн) Япония уступает только США.

Как и в других высокоразвитых странах, размещение машиностроения в Японии отличается дисперсностью. Но все же главные машиностроительные районы сформировались в пределах трех самых больших городских агломераций, т. е. вокруг Токио, Осаки и Нагои (рис. 117). Каждый из них имеет разнообразное, многопрофильное машиностроение. Но это не исключает того, что у некоторых ведущих отраслей есть свои особенности. Например, по судостроению особо выделяются Иокогама, Кобе, Куре, Нагасаки. В автомобилестроении лидирует район Нагои («Тойота»). А вот для электронной промышленности такой ведущий район определить довольно трудно: в 20 из 47 префектур страны она опережает все другие отрасли обрабатывающей индустрии. Но в целом предприятия этой отрасли ориентируются в первую очередь на крупные города мегалополиса Токайдо. Впрочем, некоторое исключение из общего правила являет собой о. Кюсю, где именно электроника стала ключевой отраслью еще в 1980-х гг.

Япония давно уже заслужила репутацию одной из главных, если не главной, рыболовных стран мира. Действительно, по размерам улова рыбы и добычи морепродуктов она в течение длительного времени занимала первое место в мире, причем этот показатель постоянно возрастал. Например, в 1965 г. общий вылов составил около 7 млн т, а в 1988 г. достиг 12,8 млн т. К этому же времени рыболовный флот страны увеличился до 420 тыс. судов общим тоннажем в 2,5 млн БРТ, а счет рыболовным портам стал вестись на сотни и даже тысячи. Вылов рыбы и морепродуктов из расчета на душу населения достиг 100 кг в год. Хотя по этому показателю Япония намного уступала Исландии, Норвегии, Чили, на мировом фоне он мог считаться очень высоким.

Неудивительно, что рыба и морепродукты заняли очень важное место в пищевом рационе японцев. До Второй мировой войны они практически не употребляли в пищу мясо, так что единственным источником животных белков служила рыба (а углеводов – рис). И хотя теперь рыба и мясо употребляются примерно в равных количествах, дары моря все же обеспечивают не менее 40 % животного белка, содержащегося в рационе японцев. Характерно, что рыбу и морепродукты обычно употребляют в пищу в сыром виде, с гарниром из риса и соевого соуса.

Однако в конце 1980-х гг. началось постепенное снижение показателей общего вылова. К 2005 г. он уменьшился до 5,2 млн т, и в результате Японию обогнали Китай, Перу, Индия, Индонезия, Чили и США. Одновременно стал сокращаться экспорт и увеличиваться импорт рыбы и морепродуктов: в середине 1990-х гг. страна экспортировала уже менее 200 тыс. т, а импортировала более 3 млн т рыбы и морепродуктов.

Постараемся теперь объяснить причины такого снижения показателей рыболовства. Тем более что они непосредственно связаны с изменениями в географии данной отрасли. При этом необходимо исходить из того, что морское рыболовство в Японии принято подразделять на прибрежное, морское и океаническое.

Прибрежное рыболовство осуществляется в основном в пределах 12-мильной зоны с использованием тралов, сетей, неводов и небольших судов. Фактически оно ведется вдоль всей береговой линии, но все же некоторые участки побережья выделяются особо. Это прежде всего побережья Хоккайдо, северо-восточной части Хонсю, западной части Хонсю, где расположен крупнейший рыболовный порт страны – Симоносеки, и островов Сикоку и Кюсю, где много удобных естественных бухт, а температура морской воды даже зимой не опускается ниже 20 °C. Прибрежным рыболовством обычно занимаются небольшие артели, доставляющие свежую рыбу на специальные аукционы, где ее раскупают как крупными партиями, так и в розницу. Для многих жителей прибрежной зоны рыболовство служит подсобным промыслом. Размеры прибрежного рыболовства на протяжении 1990-х гг. несколько уменьшились, но не очень сильно.

Рис. 118. Рыболовство и морской промысел Японии

Морское рыболовство осуществляется в основном среднетоннажными судами (св. 10 т) в 200-мильной экономической зоне Японии. Промыслом в этой зоне заняты преимущественно средние и мелкие предприятия. Поскольку дуга Японских островов протягивается с севера на юг почти на 3,5 тыс. км – вместе с островами Рюкю, – структура уловов в разных частях зоны различается довольно сильно (рис. 118). В водах теплого течения Куросио, приходящего с юга к тихоокеанскому флангу Японии, ловятся тунец, макрель, сардина, в водах холодного течения Оясио на северном фланге – преимущественно сельдь, а также макрель, треска, другие виды рыбы. В 1990-х гг. объемы уловов в пределах 200-мильной зоны также заметно сократились; в особенности это относится к вылову сардины, хотя на нее по-прежнему приходится основная часть улова.

Океаническое (экспедиционное) рыболовство осуществляется в открытом море и в 200-мильных зонах иностранных государств с использованием наиболее производительного крупнотоннажного флота. Необходимо отметить, что основное уменьшение уловов в 1990-х гг. пришлось именно на океаническое рыболовство, в первую очередь в 200-мильных зонах других государств Тихого, Индийского, да и Атлантического океанов. После установления таких зон многие японские рыболовные флотилии фактически потеряли возможность лова рыбы в значительной части прежде доступных для них акваторий.

В этих новых условиях особенно возрастает значение марикультуры (пресноводное рыборазведение в Японии, в отличие от Китая, большой роли не играет), с которой все чаще связывают основные перспективы японского рыболовства.

Считается, что Японии вообще принадлежит первое место в мире по технологии мари-культуры, которая зародилась тут еще в VIII в. н. э. Здесь развиты самые разнообразные виды марикультуры, созданы искусственные нерестилища, рыбные «пастбища». Осуществлена программа создания искусственных рифов, благодаря которым улов в прибрежных водах уже увеличился вдвое. Районы, пригодные для марикультуры, в основном находятся в защищенных от волнения прибрежных водах с благоприятным режимом течений. Уже в 1980-х гг. здесь искусственно выращивали 32 вида рыб, 15 видов ракообразных, 21 вид моллюсков. Например, именно марикультура обеспечивает всю добычу устриц, жемчуга, основную часть – креветок, гребешков, морского карася и других ценных видов. Морскую капусту с подводных плантаций используют в пищу и для получения йода. Может быть, особенно впечатляют японские опыты по восстановлению лососевого стада и по расширению традиционного жемчужного промысла.

Еще в XVIII в. было обнаружено, что икру лосося можно выращивать в искусственных условиях. Затем было подмечено, что лосось, выведенный в инкубаторе, через два—пять лет, когда наступает время нереста, всегда находит обратную дорогу. Именно на этом основывается деятельность ферм, занимающихся его искусственным разведением. В 1980-х гг. японцы ежегодно выпускали в реки на островах Хоккайдо и Хонсю более 1 млрд мальков лосося. После откорма в акваториях, расположенных к югу от Берингова моря, Алеутских о-вов и залива Аляска, лососевые стада возвращаются на нерест в те места, где были выпущены на волю. Уже в середине 1980-х гг. в Японии выращивалось около 30 млн лососей – по одному на каждых четырех жителей страны, а общий улов искусственно разведенного лосося превысил 100 тыс. т. Японцы подсчитали, что 1 кг молодых лососей, выпущенных из питомника, оборачивается 80 кг вернувшейся зрелой рыбы!

Южное побережье о. Хонсю славится также жемчужным промыслом. Ежегодно здесь добывают 500 млн жемчужных раковин, причем на их ловле издавна специализировалась этническая группа, именуемая «ама». Любопытно, что профессия ныряльщика исключительно женская, причем среди занимающихся этим промыслом можно встретить женщин от 12 до 70 лет. Они способны находиться под водой 40–80 секунд и опускаться на глубину до 30 м. Раньше извлекаемые со дна раковины использовали для поиска естественных жемчужин, которые, конечно, были большой редкостью. Теперь их используют для искусственного выращивания жемчужин на специальных плантациях (обычно они состоят из плотов, к которым под водой привязывают корзины с раковинами).

Государственная программа развития мари-культуры предусматривает также создание в ближайшее время около 200 рыбозаводов и отведение под различные виды марикультуры около 30 млн га прибрежных акваторий. Можно добавить, что марикультура находится в ведении не мелких (как в Индии и Индонезии), а крупных и хорошо организованных хозяйств.

Быстрый рост промышленности, углубление межрайонного и международного разделения труда, увеличение зависимости от экспорта и импорта, возрастание подвижности населения – все это предъявляло и предъявляет повышенные требования к транспортной системе Японии. По характеру транспортной системы она напоминает страны Западной Европы, но по размерам перевозок грузов и пассажиров намного превосходит любую из них. В Японии хорошо развиты все виды транспорта, за исключением внутреннего водного и трубопроводного.

Во внутренних перевозках грузов ведущую роль играет каботажный флот, заметно возросло и значение автомобильного транспорта. А вот по железным дорогам грузы почти совсем не перевозят. Изменилась и структура внутреннего пассажиро-оборота, в котором на первое место вышел автомобильный, на втором остался железнодорожный, а третье занял воздушный транспорт. Внешние грузоперевозки обеспечиваются почти исключительно морским транспортом.

Характеристику транспортной системы Японии логичнее всего начать с железнодорожного транспорта. Прежде всего потому, что именно железные дороги по-прежнему формируют ее костяк. Главные магистрали проходят вдоль северного и особенно южного побережья о. Хонсю. Более короткие поперечные дороги пересекают центральную часть гористого острова, связывая между собой береговые магистрали. Дополнением к этой системе служат дороги на островах Хоккайдо, Кюсю и Сикоку. Со временем почти все они были продублированы автомобильными магистралями.

Общая длина железных дорог Японии за последние десятилетия заметно сократилась, составив в 2005 г. 20 тыс. км (18-е место в мире). По грузообороту железных дорог она тоже занимает только 10-е место. Но по их пассажиро-обороту (380 млрд пасс. км) Япония долгое время соревновалась за первое место с огромным Советским Союзом и лишь недавно уступила лидерство Китаю и Индии – странам с миллиардным населением. Не менее наглядны и такие цифры: каждый японец за год в среднем проезжает по железной дороге 1900 км, тогда как француз – 1235 км, немец – 1170, русский – 1060, а англичанин – 670 км.

Железные дороги Японии имеют очень высокий технический уровень. Все основные магистрали электрифицированы. Широкое распространение получили монорельсовые дороги, дороги для движения поездов на магнитной подвеске. Благодаря этому Япония наряду с Францией занимает лидирующее положение в мире по развитию высокоскоростных железных дорог, обеспечивающих движение пассажирских поездов со скоростью 200–300 км/ч. Экспериментальный вагон на электромагнито-динамической подвеске еще в 1979 г. преодолел «барьер мечты» – скорость 500 км/ч. А в 1999 г. уже пятивагонный поезд с пассажирами, тоже на магнитной подвеске, развил скорость 552 км/ч, а в 2008 г. – 581 км/ч.

Успехи Японии в области создания высокоскоростных железных дорог нагляднее всего можно продемонстрировать на примере магистрали «Синкансен» («линия новой колеи»), которая была открыта в 1964 г., накануне Токийской олимпиады. Эта линия соединила между собой «большую тройку» городских агломераций Японии, т. е. Токио, Нагою и Осаку, образующие вместе мегалополис Токайдо.

Длина магистрали «Синкансен» составляла поначалу 515 км. По ней стал курсировать бело-голубой экспресс «Хикари» («свет»), вмещающий от 1200 до 2000 пассажиров. Расстояние между Токио и Осакой он покрывает за 2,5 ч. И это несмотря на сложнейшую трассу с 300 мостами и 66 туннелями. В 1996 г. по этой магистрали стал курсировать суперэкспресс «Нодзоми» («надежда»), скорость которого достигает 300 км/ч. Для «Синкансен» характерна также исключительная густота движения, достигающая 285 поездов в сутки. Подсчитано, что за 35 лет существования этой линии по ней было перевезено 3,5 млрд пассажиров, причем за все это время ни один из них не пострадал по причине каких-либо происшествий на железной дороге. А среднее опоздание за год составляет всего 0,4 мин, включая и задержки из-за таких причин, как тайфуны, землетрясения, снегопады, лавины и другие стихийные бедствия.

С течением времени, однако, понятие «Синкансен» вышло далеко за пределы мегалополиса Токайдо. Сначала эту магистраль продлили до г. Фукуока, расположенного на севере о. Кюсю, при этом ее протяженность увеличилась до 1100 км. Затем была построена целая сеть высокоскоростных (до 270 км/ч) железнодорожных магистралей, которые связали между собой разные части о. Хонсю (рис. 119). К 2025 г. их общую длину намечено довести до 14 тыс. км.

Более молодой автомобильный транспорт уже давно успешно конкурирует с железнодорожным. По протяженности автодорог Япония занимает пятое место в мире, уступая только таким странам-гигангам, как США, Индия, Бразилия и Китай. Зато по густоте автодорожной сети (3130 км на 1000 км² территории) она уступает только Бельгии и Сингапуру, а по грузообороту автомобильных дорог и по размерам автомобильного парка (75 млн машин) – только США. Большие, эффективные грузовые автомобили приняли на себя перевозку генеральных грузов, став основным конкурентом железных дорог. А по размерам пассажиро-оборота автомобильный транспорт Японии уже вдвое опережает железнодорожный.

Автомобильные трассы обычно проходят параллельно железным дорогам, образуя так называемые полимагистрали. Шоссейные дороги (хайвэи) Японии обеспечивают двухрядное, а то и многорядное движение в обоих направлениях. Через каждые 15–20 км в наиболее живописных местах на них располагаются площадки отдыха – с кафе, столовыми, телефонами междугородной и аварийной связи, заправочными станциями, киосками сувениров. А через каждые 40–60 км оборудованы станции техобслуживания, работающие круглосуточно.

Исключительно велика в Японии роль морского транспорта, который берет на себя каботажные и почти все внешнеторговые перевозки. Морской флот Японии занимает второе место после Панамы по количеству судов (более 2,5 тыс.). Правда, по его тоннажу страна теперь уступает двенадцати другим государствам, но если учесть японские суда, плавающие под «дешевыми флагами», то его тоннаж составит не 11, а почти 90 млн бр. – рег. т.

Рис. 119. Сеть высокоскоростных железных дорог «Синкансен»

Очень важное место в транспортной системе Японии занимают ее морские порты, обеспечивающие как каботажные, так и международные перевозки. Всего в стране насчитывается более тысячи портов, 19 из них имеют международное значение, в том числе 9 принадлежат к категории мировых портов, т. е. имеют грузооборот более 50 млн т в год (см. таблицу 150 в книге I). Они образуют три портовых комплекса.

Главный из них – Кейхин, расположенный на побережье Токийского залива и включающий в себя четыре крупнейших порта. Центральное место в этом комплексе занимает Токио, где построен крупный контейнерный терминал и расположены причалы для генеральных грузов. Более ²/₃ всего грузооборота порта Токио приходятся на каботажные перевозки, но он участвует и в международных перевозках. Токийский порт доступен для судов с осадкой до 12 м. Аванпортом Токио служит Иокогама, расположенная в 30 км от столицы и связанная с ней судоходным каналом. В ее грузообороте преобладают массовые грузы – нефть, железная руда, химические продукты, продовольствие, но важное место занимают и готовые изделия. В прошлом Иокогама была и главным пассажирским портом страны, но теперь эта ее функция почти совсем отмерла. Между Токио и Иокогамой расположен порт Кавасаки, к причалам которого примыкают предприятия тяжелой промышленности, а на противоположном берегу Токийского залива – порт Тиба, специализирующийся в основном на нефтегрузах.

Второе место занимает портовый комплекс Ханшин, находящийся на берегу пролива Акаси, который соединяет Внутреннее Японское море с Осакским заливом. В этот комплекс входят порты Осака и Кобе. Первый из них выполняет примерно такие же функции, как порт Токио, а второй– как порт Иокогама в комплексе Кейхин. Большая часть территории порта Кобе создана искусственно, путем отсыпки грунта, и глубина здесь достигает 12–15 м. Как и Иокогама, Кобе раньше был одним из главных в Азии центров регулярного пассажирского судоходства, но в наши дни основу его деятельности составляют каботажные и международные грузовые перевозки.

Третий портовый комплекс – Токай – сложился на берегах залива Исе. В нем выделяется Нагоя, причалы которой имеют глубину 5—15 м и приспособлены для приема наливных, насыпных и генеральных грузов. А вывозят через этот порт автомобили, минеральные удобрения, металлы, различное оборудование.

По уровню развития воздушного транспорта Япония также находится на одном из первых мест в мире. По размерам его пассажиро-оборота она уступает, хотя и с большим отрывом, только США. Воздушный транспорт обеспечивает и внутренние, и международные перевозки. А самые крупные в стране аэропорты находятся в Токио (Ханеда, Нарита) и в Осаке.

В Японии, как гористой стране, особенно актуальна проблема преодоления разного рода природных преград. Достаточно сказать, что на ее железных дорогах насчитывается 3,5 тыс. туннелей общей длиной 1500 км. Из десяти самых длинных железнодорожных туннелей мира половина находится в Японии. Едва ли не наибольшую трудность для этой страны-архипелага представляет обеспечение надежных морских и сухопутных связей между четырьмя главными ее островами.

Для этой цели очень широко используется Внутреннее Японское море (Сэто), протягивающееся на 450 км и являющееся одной из самых оживленных судоходных акваторий Мирового океана. Кроме того, острова соединены друг с другом мостами и транспортными туннелями. Еще в 1942 г. был открыт подводный туннель «Канмон» под узким Симоносекским проливом, разделяющим острова Хонсю и Кюсю. Этот туннель трехъярусный и приспособлен для железнодорожного, автомобильного и пешеходного движения. В послевоенное время, когда пропускная способность его стала недостаточной, был построен второй туннель – «Синканмон» – длиной почти 19 км. В конце 1980-х гг. было завершено сооружение системы мостов Сэто – Охаси, соединившей острова Хонсю и Сикоку. Движение по ним происходит на двух уровнях – нижнем (железнодорожное) и верхнем (автомобильное). Это самые большие двухъярусные мосты в мире.[67]

Но, естественно, еще более сложным делом было соединение островов Хонсю и Хоккайдо, разделяемых проливом Цугару, который протягивается почти на 100 км при наименьшей ширине около 20 км. В течение длительного времени железнодорожные и автомобильные перевозки через пролив Цугару обслуживало специальное судно-паром. Однако в 1954 г. оно перевернулось, и при этом погибло более тысячи пассажиров. Тогда и возникла идея сооружения туннеля «Сэйкан». Строительство его продолжалось более 20 лет. После начала мирового энергетического кризиса возникали даже сомнения в его рентабельности и предлагались другие варианты его использования: для прокладки линий электропередачи, для устройства туристических аттракционов, гигантского подземного нефтехранилища и даже… плантации для выращивания шампиньонов. Но в 1980-х гг. он все же был достроен. Самый длинный в мире туннель «Сэйкан» имеет длину 54 км, из которых 23 км проходят на глубине 100 м под водой. Благодаря этому туннелю скорый поезд теперь проходит от Токио до Саппоро не за 16, а за 6 ч.

Территориальная структура хозяйства Японии имеет одну весьма характерную особенность, уже давно подмеченную крупным географом-японоведом К. М. Поповым, другими отечественными и зарубежными исследователями. В ней совершенно отчетливо выделяются две основные части, которые обычно именуют лицевой (или солнечной) и тыльной (или теневой). Главную, лицевую, часть образует южное побережье о. Хонсю, протягивающееся от Токио до Симоносеки, а также северное побережье островов Сикоку и Кюсю. Эту территорию, занимающую около ¹/₃ всей площади Японии, принято называть Тихоокеанским поясом (рис. 120).

Эта наиболее удобная для заселения и хозяйственного освоения часть Японии представляет собой низменную прибрежную полосу шириной от 15 до 65 км, окаймленную с одной стороны горами, а с другой – Тихим океаном и Внутренним Японским морем. Здесь еще в конце XIX в. начало формироваться промышленное ядро страны: строились фабрики, заводы, портовые сооружения. На севере о. Кюсю возникла главная по тем временам угольно-металлургическая база Японии. В дальнейшем извилистая береговая линия способствовала тому, чтобы почти каждое промышленное предприятие, перерабатывающее импортное сырье, имело свой выход к морю. Начиная с 1960-х гг. многие из них стали создаваться на участках рукотворной суши, отвоеванной у моря. В таких случаях у одного края насыпной территории оборудуются принимающие причалы, где руда, уголь, другое сырье прямо с судов поступает на переработку. А на противоположной стороне создаются отгрузочные причалы, от которых начинает свой путь готовая продукция. Выше уже приводился «крупным планом» пример такого рода – металлургический комбинат в Фукуяме. Прямыми его аналогами выступают металлургический комбинат в Кобе, многие другие предприятия.

Рис. 120. Тихоокеанский пояс Японии

Тихоокеанский пояс нередко называют промышленным, но это не совсем правильно. Прибрежные низменности, самая крупная из которых – Канто (в ее южной части расположена столица страны), одновременно являются и крупными сельскохозяйственными районами с развитым рисоводством, овощеводством, плодоводством, возделыванием чая, табака, а также разведением свиней и птицы. Сохраняется значение декоративного садоводства и цветоводства. При этом сельское хозяйство ведется наиболее интенсивными методами. Велико значение прибрежных районов и в рыболовстве страны.

Напомним, что в пределах Тихоокеанского пояса находится и мегалополис Токайдо (с 70-миллионным населением), в состав которого входят примерно 25 городских агломераций. Его продолжением фактически служит почти сплошная цепочка городов, протягивающихся вдоль северного берега Внутреннего Японского моря и «нанизанных» на скоростную магистраль «Синкансен».

Все это объясняет ту исключительную роль, которую Тихоокеанский пояс играет в хозяйстве и жизни населения в Японии. Здесь концентрируется ⁴/₅ всех занятых в промышленности страны и производится такая же доля ее валовой продукции. Считается, что по плотности размещения производственных мощностей этот пояс занимает первое место в мире. Что же касается ассортимента продукции, то он охватывает буквально все – от изделий бытовой электротехники до сложнейших машин и механизмов. Далее, этот пояс дает около ¹/₂ всей продукции японского сельского хозяйства, здесь осуществляются ³/₄ торгово-финансовых операций страны. А доля его в населении Японии превышает ²/₃. Это значит, что средняя плотность населения в пределах Тихоокеанского пояса составляет около 700 человек на 1 км².

Из десяти экономических районов, на которые подразделяется территория Японии, полностью или частично в пределах Тихоокеанского пояса находятся шесть– Канто, Токай, Кинки, Тюгоку, Сикоку, Кюсю. Они имеют как черты сходства, так и черты различия, определяющие внутренние различия между отдельными частями пояса.

На востоке этого пояса находится р а й о н Канто – главный экономический район Японии, производящий 35 % всего ее ВВП. Ядром его служит Южный Канто, где находится столичная агломерация Кейхин и где на ¹/₂₅ территории страны проживает ¹/₄ ее населения, производится более ¹/₄ промышленной продукции и совершается ¹/₃ торгово-финансовых операций. При этом сам город Токио все более выступает в роли главного политического, финансового, транспортного, научного, культурного центра страны. Конечно, он остается и ее крупнейшим промышленным центром. Однако в Токио все более концентрируются электроника, приборостроение и другие отрасли высоких технологий, полиграфическая, швейная, пищевая промышленность, тогда как предприятия металлургии, нефтехимии, автомобильные, судостроительные и иные заводы более характерны теперь для других городов столичной агломерации. Северный Канто – один из главных сельскохозяйственных районов Японии.

На юго-западе район Канто фактически сливается с районом Токай, ядром которого служит сформировавшаяся вокруг Нагои агломерация Тюкё. Раньше этот район был особенно известен своей текстильной и фарфоровой промышленностью. Затем здесь выросли предприятия черной металлургии, нефтехимии и других базовых отраслей. Но теперь его «лицо» в наибольшей мере определяют электронная, автомобильная, авиационная и другие новейшие отрасли. В одном из городов-спутников Нагои – Тойоте – расположен самый крупный из японских автомобильных заводов. За пределами агломерации развито и сельское хозяйство, а залив Исе, на берегу которого расположена Нагоя, – главный центр жемчужного промысла Японии.

К западу от района Токай располагается район Кинки, по всем показателям занимающий второе место после столичного района Канто. Индустриализация его началась с текстильной промышленности, которая и в наши дни сохраняет большое значение. Затем, как и в других районах, здесь получили развитие черная и цветная металлургия, химическая и нефтехимическая промышленность, разнообразное машиностроение, а еще позднее – новейшие наукоемкие отрасли. Главное ядро этого района образует агломерация Хансин, центром которой служит «вторая столица» Японии – Осака. Здесь на небольшой территории сконцентрированы десятки ТЭС, сталеплавильных, нефтеперерабатывающих и других заводов. По развитию торговой, финансовой и научной функций Осака также уступает только Токио. А на остальной части равнины Кинки выращивают рис, овощи, фрукты, занимаются разведением скота, рыболовством, выращиванием искусственного жемчуга.

Еще далее к западу, уже за пределами мегалополиса Токайдо, расположен р а й о н Т юг о к у, занимающий северное побережье Внутреннего Японского моря. Это один из главных в стране районов тяжелой промышленности с крупнейшими металлургическими заводами, судостроительными верфями. Особенно большой промышленный узел сложился в прибрежной зоне у городов Хиросима и Куре. А дальше от моря проходит «зеленая» полоса, где выращивают рис, виноград, цитрусовые.

В пределы Тихоокеанского пояса входят также северные части островов Кюсю и Сикоку. На севере Кюсю (Кита-кюсю, Фукуока) получили развитие угольная, металлургическая промышленность, нефтехимия, машиностроение, судостроение. Но впоследнее время здесь стали развиваться и наукоемкие отрасли, прежде всего производство полупроводников. Граница Тихоокеанского пояса на обоих островах стала смещаться к югу.

Япония известна как страна с самой высокоразвитой наукой. По численности ученых и инженеров (850 тыс.) она уступает только США и Китаю и делит третье и четвертое место с Россией. По доле затрат на НИОКР Япония также входит в первую пятерку стран мира. Пользуясь сложной системой коэффициентов, ученые иногда рассчитывают общий уровень развития науки в той или иной стране. В этом случае Япония оказывается в самом начале ранжировки, занимая третье место после Швеции и Швейцарии.

С географических позиций наибольший интерес представляет вопрос о территориальной организации науки в Японии. Эта страна всегда отличалась очень высоким уровнем территориалъной концентрации науки, которая почти целиком сосредоточивалась в районах Канто, Токай и Кинки. Только в Большом Токио выполнялось более половины всех научных исследований, производимых в стране, в нем преподавала половина всех профессоров, обучалось более 40 % всех студентов. Тем более важно, что в начале 1970-х гг. произошло «великое переселение» науки из Токио в новый город науки – Цукубу, построенный специально для этой цели в 60 км к северо-востоку от столицы и вскоре ставший крупнейшим в стране центром научных исследований и разработок. Тем самым было положено начало процессу деконцентрации научной сферы, что в 1970-х гг. стало характерным и для других сфер экономической и внеэкономической деятельности.

В середине 1990-х гг. в Цукубе работало уже 78 различных научных учреждений. Среди них – два университета, 46 национальных научно-исследовательских лабораторий, 8 частных научно-исследовательских центров, а также предприятия и научные учреждения частных фирм. Они специализируются на высшем образовании (в Цукубе обучаются студенты из 50 стран мира), на исследованиях в области естественных (институты географии, окружающей среды), технических (металлургия, синтетические материалы) наук. Здесь работает космический центр, библиотека, музей науки, ботанический сад (рис. 121).

Но это было только начало. Гораздо более масштабная децентрализация научных исследований началась в связи с осуществлением программы «Технополис». Слово «технополис» («тэкунопорису») появилось в японском лексиконе в 1980 г. Оно как бы символизирует синтез двух важнейших идей, лежащих в основе новой экономической стратегии этой страны: всеобщей технополизации и сосредоточения «под крышей» одного города (полиса) самого рационального сочетания науки и производства. Для того чтобы лучше понять сам этот замысел, нужно вспомнить, что в Японии (как и в США) подавляющая часть затрат на НИОКР, превышающая 90 %, направляется на прикладные исследования и разработки.

Рис. 121. Город науки Цукуба

Программа «Технополис» была впервые сформулирована в 1980 г. в специальном документе, подготовленном министерством внешней торговли и промышленности Японии под названием «Взгляд в 80-е годы». Она предусматривала сбалансированное, органичное сочетание высокотехнологичной промышленности, науки и благоприятного жизненного пространства. Конкретно речь шла о том, чтобы в разных частях страны, но за пределами самых крупных городских агломераций создать научно-производственные городки (технополисы), в которых должны иметься условия и для научно-исследовательской деятельности, и для наукоемкого производства, и для подготовки кадров. Некоторые специалисты считают, что в основу этой программы была положена довольно популярная в то время концепция «полюсов роста».

Одновременно были достаточно четко сформулированы основные критерии размещения будущих технополисов:

– близость (не более 30 мин езды) к «материнскому городу» с населением 150–200 тыс. человек, которая обеспечила бы коммунальное обслуживание;

– близость к аэропорту, а еще лучше к международному аэропорту или к станции скоростной железной дороги;

– наличие базового университета, осуществляющего подготовку кадров и исследования в области высоких технологий;

– сбалансированный набор промышленных зон, научно-исследовательских институтов и жилых кварталов;

– усовершенствованная информационная сеть;

– благоприятные условия для жизни, способствующие творческой научной работе и мышлению;

– планирование с участием всех трех заинтересованных сторон: бизнеса, университетов и местных властей.

В 1983 г. был принят закон о технополисах и началось его осуществление. Сначала программа предусматривала создание всего семи-восьми технополисов. Но оказалось, что свое желание участвовать в ней изъявили 40 из 47 японских префектур. Поэтому в 1983–1984 гг. были утверждены проекты 14 технополисов, а затем их общее число было доведено до 26.

Анализ размещения этих технополисов (рис. 122) позволяет сделать ряд интересных выводов. Например, о том, что почти все они были созданы за пределами Тихоокеанского пояса. Далее о том, что 12 из них относятся (по В. В. Крысову) к полупериферийным, а 14 – к периферийным районам Японии. Наконец, о том, что технополисы появились во всех экономических районах Японии, но в наибольшем количестве (по 6) в таких действительно периферийных районах, как Тохоку и Кюсю.

Рис. 122. Технополисы Японии (по Ш. Тацуно)

Остров Кюсю, известный ранее добычей угля и металлургией, сельским хозяйством и рыболовством, уже в 1970-е гг. постепенно стал средоточием наукоемких производств – в первую очередь полупроводников, интегральных схем, что объясняется наличием дешевой рабочей силы, более низкой стоимостью земли, лучшей экологической обстановкой. Уже тогда из уст ребенка здесь можно было услышать: «Дедушка работает в поле, отец – в городе, а сестра – на заводе наукоемкого производства». Комитет «Технополис» отобрал здесь места для создания шести технополисов. Не случайно Кюсю стали называть Силиконовым островом.

В соответствии с замыслом все технополисы были созданы при университетских городах. Очень многие из них (Акита, Уцуномия, Нага-ока, Хакодате и др.) и названия имеют одинаковые со своими «материнскими» городами. Что же касается их научно-исследовательских профилей, то они самые разнообразные. Например, в Хакодате это производство средств освоения океана, в Аките – электроника, мекатроника, производство новых материалов, в Нагаоке – производство перспективных технических систем, индустрия дизайна, в Уцуномии – электроника, тонкая химическая технология, в Хамамацу – оптоэлектроника, в Тояме – биотехнология, информатика, в Кумамото – производство машин прикладного назначения, информационных систем и т. д.

В итоге можно утверждать, что технополисы в Японии уже стали важным звеном не только в территориальной организации науки, но и во всей территориальной организации хозяйства этой страны.

Быстрое экономическое развитие Японии в послевоенный период сопровождалось таким же быстрым загрязнением окружающей среды. Этому способствовал ряд обстоятельств.

Во-первых, сравнительно небольшие размеры территории страны, особенности ее рельефа, геологического строения, циркуляции атмосферы и некоторые другие природные факторы (землетрясения, тайфуны и иные стихийные бедствия).

Во-вторых, особенности отраслевой структуры ее хозяйства, в которой на первых этапах «экономического чуда» резко преобладали такие типичные «грязные» производства, как тепловая энергетика, черная и цветная металлургия, химическая и нефтехимическая, цементная, целлюлозно-бумажная промышленность.

В-третьих, особенности территориальной структуры расселения и хозяйства с чрезвычайно высокой их концентрацией в пределах Тихоокеанского пояса. В результате на 1 км² плотно заселенной территории в Японии производилось в 20 раз больше ВНП и потреблялось в 25 раз больше топлива и энергии, чем в США. Почти в 10 раз выше была и плотность автомобилей.

Рис. 123. Преобразование береговой линии в Японии

Все это привело к резкому нарушению экологического равновесия, что в конце 1960-х – начале 1970-х гг. поставило страну буквально на гранъ экологической катастрофы. По состоянию окружающей среды она оказалась едва ли не на последнем месте среди всех экономически развитых стран. Когай (так называют по-японски загрязнение окружающей среды) стал поистине национальным бедствием.

Ярким примером могло служить сильное загрязнение гидросферы, при котором из 24 наиболее крупных рек очень загрязненными оказались 19. В результате такого загрязнения и истощения запасов пресной воды страна столкнулась с реальной угрозой дефицита водных ресурсов. По расчетам японских ученых, уже к концу XX в. половина всех запасов пресной воды должна была войти в хозяйственный оборот. Больших масштабов достигло и загрязнение морской среды – особенно на Тихоокеанском побережье о. Хонсю и в акватории Внутреннего Японского моря, где были сооружены крупнейшие предприятия тяжелой промышленности. При этом нужно учитывать, что промышленно-городские агломерации Токио, Осаки, Нагои выходят к берегам довольно закрытых заливов, в которых накапливается значительная часть отходов. Это приводит к особенно сильному загрязнению прибрежных вод, а также перенасыщению их питательными веществами – азотом и фосфором и отрицательно сказывается на водоснабжении, рекреации и рыболовстве.

Не менее острой стала проблема загрязнения атмосферы. Главные источники этого загрязнения – энергетика, тяжелая промышленность, автомобильный транспорт, а также бытовой обогрев, при котором используются традиционные жаровни – хибати. Ежегодно они выбрасывали в атмосферу более 5 млн т оксидов серы и столько же оксидов азота, вызывая кислотные дожди. К тому же Япония ввозила много сернистой нефти, так что содержание серы в топочном мазуте достигало 3–4 %. Надо учитывать также, что в зимнее время весь Тихоокеанский пояс обычно находится в ветровой тени, а это способствует образованию над крупными городами фотохимического смога – своеобразных пылевых куполов. Добавим также, что 28–30 млн японцев живут в непосредственной близости от автострад.

Почвенные ресурсы оказались под угрозой эрозии, загрязнения химическими соединениями, металлами, городским мусором. К этому нужно добавить острый дефицит территории как таковой, особенно если учесть, что застроенные земли в Японии занимают 14 % всей ее площади – столько же, сколько сельскохозяйственные. Именно с этим дефицитом связано широкомасштабное наступление на мелководные прибрежные участки Тихого океана, Внутреннего Японского и Японского морей, оказавшихся наиболее привлекательными для осушения и промышленного освоения (рис. 123). Уже в 1980-х гг. более ¹/₄ всего побережья страны было искусственного (насыпного) происхождения. Но при этом зачастую были нарушены его природные экосистемы. Нельзя забывать и о том, что в стране насчитываются сотни портов и гаваней – по одной на каждые 8 км береговой линии.

Особенно нарушенной и экологически уязвимой оказалась городская среда в пределах Тихоокеанского пояса. Наиболее яркий пример этого стал являть собой Токио. Атмосфера этого города подвергалась воздействию 75 тыс. заводских и иных труб, миллионов автомобилей, что при крайнем недостатке зеленых насаждений приводило к образованию частых смогов. В иные годы сигналы тревоги из-за ядовитого смога раздавались почти каждый день. На улицах города были установлены кислородные автоматы, чтобы можно было отдышаться. Несмотря на это, ¹/₃ населения страдала хроническим бронхитом. Из-за постоянного смога даже далекий белый конус Фудзиямы стал виден не чаще раза в неделю. Добавим, что воды Токийского залива оказались загрязненными в десять раз больше, чем самые грязные реки страны. На северной стороне залива не оставалось уже ни одного участка, где берег не продвинулся бы на сотни метров в глубь его акватории. А неумеренное использование грунтовых вод привело к тому, что город стал оседать на 10 см каждый год.

Такое состояние окружающей среды привело ко многим отрицателъным последствиям, но особенно негативно сказалось на здоровье людей, вызвав специфические заболевания. В японской литературе подробно описана болезнь минамата, получившая название по городу Минамата, расположенному на о. Кюсю. Здесь еще в начале века был построен химический завод, отходы которого сбрасывали в море без обработки и очистки. Это привело к значительной концентрации в морской воде меди, цинка, олова и особенно ртути, которые аккумулировались в морских организмах и, соответственно, попадали в пищу местных жителей, приводя к тяжелому поражению центральной нервной системы. Болезнь минамата поразила тысячи людей, многие из них умерли. Заражение кадмием в префектуре Тояма, на севере о. Хонсю, вызвало вспышку болезни, получившей название итай-итай (больно-больно). Известны также болезнь сумон, астма Иок-каити, другие заболевания.

Можно добавить, что в Тихоокеанском регионе Япония выступила также в качестве главного «экспортера» загрязнений. Например, строительство японскими фирмами заводов по производству каустической соды в Республике Корея, в Таиланде и некоторых других странах приводило к выбросам ртути и возникновению опасности распространения болезни минамата. Законсервировав свои леса, в которых проводятся только рубки ухода, Япония превратилась в крупнейшего в мире импортера тропической древесины, что отрицательно сказалось на природоохранной и экологической ситуации в ряде стран Юго-Восточной Азии.

Острота природоохранных и экологических проблем заставила правящие круги Японии активизировать государственную политику в этой области. В 1970 г. парламент страны принял Основной закон о борьбе с загрязнением окружающей среды, а также законы о борьбе с загрязнением воздуха, вод, о регулировании шумов, о применении химикатов в сельском хозяйстве. Было создано Министерство охраны окружающей среды, введены строгие стандарты ее качества, создана сеть контрольных и измерительных станций, налажено производство природоохранной техники, увеличены как государственные, так и частные капиталовложения в охрану природы. Политика экологизации производства потребовала повышения общего уровня экологической культуры населения. С этой целью в середине 1970-х гг. начался коренной пересмотр программ средней и высшей школы, которые от простого знакомства с понятием «когай» перешли к глубокому раскрытию взаимоотношений общества и природы, характеристике мер экологической политики. В начале 1990-х гг. около полумиллиона человек обучались на специальных экологических курсах.

Все эти меры привели к тому, что Японии удалось заметно улучшить экологическую обстановку, обогнав в этом отношении многие другие высокоразвитые страны. Например, выбросы углерода в расчете на душу населения уже к середине 1990-х гг. составили в Японии 2,4 т (по сравнению с 5,3 т в США и Канаде). Вдвое уменьшились выбросы диоксида серы. Поступление загрязнений в водную среду также сократилось. Все эти достижения во многом были связаны с техническими усовершенствованиями. В качестве примера можно привести создание фирмой «Тойота» гибридного автоэлектромобиля, более чистого в экологическом отношении. Аналогичные усовершенствования коснулись и железных дорог. Улучшилась обстановка в Токио, который уже не относится к числу самых загрязненных городов мира. В1997 г. был снят карантин с бухты Мина-мата.

Особенно впечатляющие успехи достигнуты Японией в использовании своих рекреационных ресурсов. В этом нашла отражение одна из национальных традиций японцев, которая воспитывается у них с детского возраста, – бережное отношение к окружающей природе, умение любоваться ею. Мечта каждого японца – крошечный садик при доме хотя бы с некоторыми атрибутами традиционного японского сада (мостик, прудик с золотыми рыбками).

В наши дни уже около 15 % территории Японии имеют в той или иной степени заповедный режим. Основу их составляют национальные парки, большинство из которых расположено во внутренних горных районах о. Хонсю, а остальные – на его прибрежных равнинах или на других островах (рис. 124). В 1970-х гг. были созданы первые подводные парки на островах Сикоку и Окинава.

Рис. 124. Национальные парки Японии

Помимо национальных парков существуют еще более 300 районных и префектурных парков, а также более 500 различных заповедников и заказников. Ежегодно их посещают примерно 100 млн человек.

Статистика свидетельствует о том, что в современной Японии 100 % городских и сельских жителей имеют доступ к очищенной воде и к канализации, что обезлесения не происходит. Известно также, что мусороперерабатывающие заводы утилизируют большую часть твердых отходов. Однако многие проблемы еще ждут своего решения. Так, по объему выброса углекислого газа (1200 млн т) Япония занимает четвертое место в мире, а из расчета на душу населения это составляет почти 10 т в год. Остается еще угроза биоразнообразию (млекопитающие, птицы).

Япония являет собой яркий пример страны, очень активно участвующей в международном географическом разделении труда. Для нее характерно развитие всех видов внешнеэкономических связей, и они во многом определяют ее роль в мировом хозяйстве и обеспечивают ее экономическую безопасность. Но значение отдельных видов таких связей менялось со временем. На первом и втором этапах развития страны они сводились в основном к внешней торговле. Но затем Японии удалось завоевать достаточно прочные позиции в таких видах деятельности, как вывоз капитала, производственные, научно-технические и другие связи.

Попытаемся охарактеризовать внешнюю торговлю Японии по трем ее основным показателям: оборот, структура и географическое распределение.

По размерам внешнеторгового оборота (1225 млрд долл.) современная Япония занимает четвертое место в мире после ФРГ, США и Китая. Ее доля в мировом экспорте товаров превышает 5,5 %, а в мировом их импорте – 4,5 %. По экспорту услуг она уступает только США, Германии и Великобритании, а по их импорту – США и Германии. Торговый баланс страны традиционно имеет положительное сальдо: в 2006 г. превышение экспорта над импортом достигло 70 млрд долл. Но при этом по уровню открытости своей экономики Япония уступает большинству стран Западной Европы, поскольку ее экспортная квота составляет только 14 % общего объема ВВП.

На фоне постоянной тенденции к повышению внешнеторгового оборота его структура отнюдь не оставалась неизменной. Как уже было упомянуто, известный журналист В. В. Овчинников как-то сравнил экономику Японии на первом этапе ее развития с огромным перерабатывающим заводом, который ввозит почти все необходимое сырье, а затем, переработав, отправляет его на мировой рынок уже в виде готовой продукции. Неудивительно, что на этом этапе Япония превратилась в крупнейшего мирового импортера минерального сырья и топлива и экспортера продукции черной и цветной металлургии, судостроения, нефтехимии. Затем в структуре экспорта страны все большую роль начали играть автомобили, бытовая электроника, а еще позднее– различные виды наукоемкой продукции.

В 1990-х гг. японский экспорт на ³/₄ состоял из продукции машиностроения (автомобили, морские суда, телевизоры, фотоаппараты, компьютеры, интегральные схемы, оптические и другие приборы), причем экспортность некоторых производств достигала 50–70 % и более (рис. 125). Остальная часть экспорта приходилась на синтетические волокна, автомобильные шины, чугун, сталь и др. Что же касается импорта, то Япония по-прежнему в сильнейшей степени зависела от ввоза многих видов топлива и сырья (рис. 125). Более того, она оказалась крупнейшим в мире покупателем некоторых из них (каменный уголь, железная руда, руды цветных металлов). По размерам ежегодного ввоза нефти (более 200 млн т) она уступала только США. В дальнейшем эта структура претерпела новые изменения. В 2006 г. в экспорте первое место занимали транспортные средства (21 %), машины и электроника (по 17 %), за ними следовали химические и электрохимические товары, чугун и сталь, оргтехника. А в импорте на первом месте осталась нефть (18 %), на втором – электроника (13 %), на третьем – продукция сельского хозяйства (9 %); далее шли химические товары, машины, электротехника, металлы и их руды.

Географическое распределение внешней торговли Японии имеет ряд особенностей, отличающих ее от Западной Европы и США. Первая из них заключается в повышенной роли в этой торговле развивающихся стран. Это относится и к ее экспорту, и в еще большей мере к ее импорту, что объясняется в первую очередь сырьевыми потребностями страны. Вторая особенность заключается в особых внешнеторговых интересах, которые имеет Япония в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда направляется основная часть ее экспорта и откуда поступает основная часть сырьевых и продовольственных товаров.

Давая более детальную характеристику географического распределения японского импорта, можно добавить, что первое место в нем занимают страны Восточной и Юго-Восточной Азии. Здесь наиболее крупными контрагентами Японии по импорту выступают Китай (21 % всего импорта, первое место), Республика Корея, Индонезия, Малайзия, Тайвань. Из стран этого субрегиона Япония ввозит топливо и сырье: нефть, древесину, а также сжиженный природный газ, руды черных и цветных металлов, разнообразную продукцию тропического земледелия, текстиль.

Рис. 125. Импорт и экспорт Японии (в начале 1990-х гг.)

Второе место в импорте Японии занимают США, и в особенности районы их Тихоокеанского побережья (Калифорния), откуда поступают как готовые изделия, так и каменный уголь, хлопок, пшеница (рис. 126), древесина, фосфориты, фармацевтические товары, компьютеры. В 1990-х гг. значение США в японском импорте еще более возросло, прежде всего за счет машин и оборудования. Довольно велика также доля зарубежной Европы (10 %, на первом месте Германия). Доля стран Юго-Западной Азии достигла своего пика в 1980 г., что было связано с резким повышением цен на нефть, но затем она сократилась, хотя и ныне составляет 11 % (Саудовская Аравия, ОАЭ). А вот доля Австралии, напротив, все время возрастает. На эту страну ныне приходится около ¹/₂ всего японского импорта каменного угля и железной руды, значительная часть импорта шерсти (рис. 126). В импорте Японии из России первое место принадлежит древесине, второе – каменному углю, третье – рыбе и другим продуктам морского промысла. К этому перечню должны добавиться нефть и СПГ.

Примерно те же особенности характерны и для географического распределения японского экспорта. Если рассматривать этот экспорт по регионам, то на первое место выходит Восточная Азия в составе Китая, Республики Корея, Тайваня и Сянгана (35 %), на второе – Северная Америка (23 %), на третье – зарубежная Европа (15 %) и на четвертое – Юго-Восточная Азия (8 %). Если же расматривать его по остальным странам, то в лидирующую тройку войдут США, Китай и Республика Корея. Но в целом японский промышленный экспорт охватывает все крупные регионы мира. В первую очередь это относится к экспорту продукции машиностроения.

Рис. 126. Импорт Японией сырья, топлива и продовольствия

Из других форм внешних экономических связей наибольшее значение в Японии приобрел, пожалуй, экспорт капитала. Он имеет прямую связь с ростом золотовалютных резервов Японии (до недавнего времени первое, а теперь второе место в мире после Китая – 865 млрд долл. в 2006 г.), концентрацией крупнейших банков мира, что сделало Страну восходящего солнца поистине «страной восходящей иены». В экспорте капитала из Японии участвуют и государство, и монополии. Он производится главным образом в форме ссудного капитала – так называемых иена-займов, предоставляемых на льготных условиях, и разнообразных грантов, но также и в форме прямых заграничных инвестиций. В середине 1980-х гг. по общим размерам экспорта капитала Япония вышла на первое место в мире и долго его удерживала. Но после азиатского финансового кризиса 1997–1998 гг. объем этого экспорта значительно уменьшился.

С географических позиций наибольший интерес представляет рассмотрение именно прямых иностранных инвестиций Японии. Они начались еще в 1970-егг., но объем их тогда был незначителен. Японские ТНК вкладывали капиталы в основном в предприятия по добыче сырья и по сбыту своей продукции. Но уже к концу 1980-х гг. Япония превратилась в одного из крупнейших мировых экспортеров прямых иностранных инвестиций, а во второй половине 1990-х гг. по этому показателю достигла уровня в 23–26 млрд долл. в год. В результате в 2006 г. общая сумма накопленных за границей прямых инвестиций составила уже 460 млрд долл., по этому показателю она занимает десятое место в мире.

Одновременно видоизменялась и география инвестиций. До середины 1980-х гг. они направлялись главным образом в соседние страны Восточной и Юго-Восточной Азии (Республика Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур), но затем возрос их экспорт в НИС «второй волны» – такие, как Таиланд, Малайзия, Филиппины. Намного увеличился он и в США, Западную Европу, Латинскую Америку. В конце 1990-х гг. из общей суммы прямых зарубежных инвестиций Японии более 40 % направлялось в США, 25 – в другие страны Азии, 15 – в страны Западной Европы и около 10 % – в страны Латинской Америки. Важно отметить, что теперь основная часть прямых иностранных инвестиций направляется уже не в горнодобывающую промышленность, как это было в 1970-х гг., а в отрасли «верхних этажей» и в непроизводственную сферу.

К сказанному можно добавить, что Япония лидирует в мире и по размерам ежегодно предоставляемой другим странам финансовой помощи (более 10 млрд долл.). Для многих из них она стала главной страной-донором. В качестве примеров можно привести страны Азии (Китай, Индия, Индонезия, Таиланд, Филиппины), Африки (Гана, Кения, Танзания), Латинской Америки (Бразилия, Мексика, Перу, Чили), да и страны СНГ (Азербайджан, Киргизия). Значительные средства Япония выделяет и в фонд Верховного комиссара ООН по делам беженцев.

Рост прямых зарубежных инвестиций, в свою очередь, способствовал возникновению зарубежного производства как своего рода «второй экономики» Японии. В конце 1990-х гг. доля такого производства в общем выпуске продукции страны достигла уже ¹/₄. А география его определяется тремя главными районами.

Во-первых, это новые индустриальные страны Азии (Республика Корея, Тайвань, Сянган, Сингапур, а также НИС «второй волны»), куда японские ТНК еще в 1980-х гг. стали переводить часть своих предприятий по производству бытовой электроники, создавая тем самым возможность предприятиям в своей стране перейти на выпуск более сложных и дорогих наукоемких изделий. Во-вторых, это Западная Европа и США, где Япония стала создавать прежде всего автомобильные заводы (сначала сборочные, «отверточные», а затем и, так сказать, полного автомобильного цикла), но также предприятия некоторых наукоемких отраслей. Наглядное представление о сети таких предприятий в странах Западной Европы дает рисунок 127. А в США автомобильные заводы, построенные дочерними японскими компаниями, образуют вполне отчетливый «коридор», протягивающийся от границы с Канадой до Флориды, с главными сгустками в штатах Огайо, Теннесси и Кентукки.

Начиная с 1980-х гг. Япония все более активно участвует и в научно-техническом сотрудничестве. Основная форма ее участия в нем – крупномасштабные долгосрочные программы. Примером может служить национальная программа «Человеческие границы». Япония импортирует все технологии из развитых стран Запада, а экспортирует их примерно поровну в развитые и развивающиеся страны.

Товарооборот между Россией и Японией в 1990-х гг. находился на уровне 3,5–4,5 млрд долл. в год, что было в 40 раз меньше товарооборота между Японией и США и в 20 раз меньше товарооборота между Японией и Китаем. Российский экспорт в Японию носит чисто сырьевой характер и состоит из металлов, леса и лесопродуктов, угля с добавлением некоторых продовольственных товаров. А в российском импорте из Японии ³/₄ приходятся на продукцию машиностроения. В частности, на российском рынке Япония прочно удерживает важное место по продаже электробытовой техники, особенно таких известных фирм, как «Сони» и «Панасоник». Кроме того, Россия и Япония заключили несколько генеральных соглашений, связанных с привлечением японских капиталов в разработку угольных, нефтяных («Сахалин-1», «Сахалин-2»), лесных и других ресурсов российского Дальнего Востока и Забайкалья, а также с реконструкцией морских портов (Восточный, Ванино). Некоторые специалисты считают, что в перспективе в российском экспорте в Японию вполне может возрасти доля машин и химических продуктов, а также лицензий и ноу-хау.

Рис. 127. Японские промышленные предприятия в Западной Европе (к началу 1990-х гг.)

Понятие государственного строя, как известно, включает в себя две составляющие: форму правления и форму административно-территориального устройства. Пример Индии свидетельствует о том, как много политических и социальных проблем связано с их установлением.

200 лет Индия была владением Великобритании. В течение всего этого времени индийский народ вел упорную борьбу за свое освобождение, которая увенчалась успехом только после Второй мировой войны. В августе 1947 г. Индия добилась получения статуса доминиона, а 26 января 1950 г. была провозглашена республикой. В этот день над Красным фортом – бывшей резиденцией Великих Моголов – в Дели был поднят новый флаг независимой Индии. Но она осталась членом Содружества, возглавляемого Великобританией.

Принятая в том же году конституция определила форму правления в стране. Индия стала парламентской республикой. Высшим законодательным органом страны является парламент, состоящий из двух палат: верхней – Совета штатов (Раджья Сабха) и нижней – Народной палаты (Лок Сабха). Главой государства считается президент, избираемый на пять лет. Однако в своих действиях он обязан руководствоваться рекомендациями правительства, возглавляемого премьер-министром. Поэтому практически исполнительная власть от имени президента осуществляется Советом министров, а роль премьер-министра в политической жизни общества особенно велика. Премьер-министром назначается лидер той партии, которая на выборах получает большинство в Народной палате.

В независимой Индии в течение длительного времени у власти находилась крупнейшая политическая партия страны – Индийский национальный конгресс (ИНК), возникшая еще в конце XIX в. Лидерами ее на разных этапах были такие известные политические деятели, как Махатма Ганди, Джавахарлал Неру, его дочь Индира Ганди, ее сын Раджив Ганди. Эта партия в общей сложности руководила страной 44 года. Но с конца 1970-х гг. у ИНК появились сильные соперники в лице нескольких довольно крупных оппозиционных партий, преимущественно правого толка. Сначала им удавалось победить на выборах в Народную палату и сформировать правительство на сравнительно небольшие сроки. С 1996 г. эти партии находились в стране у власти. Но в 2004 г. к руководству снова пришла ПНК.

История становления административно-территориального устройства Индии довольно сложна и уходит корнями в далекое прошлое. Едва ли не главная черта этого устройства в эпоху феодальной Индии заключалась в чрезвычайной территориальной раздробленности.

В эпоху британского владычества территория современной Индии состояла как бы из двух административно-территориальных частей. Первую из них представляли восемь провинций, составлявших так называемую Британскую Индию. Это были крупные территориальные образования, занимавшие пространства в приморских частях Индии и в долине Ганга, – Бомбей, Западная Бенгалия, Мадрас, Бихар, Ассам и др. И в военно-стратегическом, и в экономическом отношении они играли главную роль. Здесь же находились основные опорные пункты англичан в этой стране – Бомбей, Калькутта и Мадрас. Вторую часть образовывали 554 княжества, которые находились в вассальной зависимости от британской короны и именовались Туземной Индией. Среди них было несколько крупных княжеств – Раджпутана, Хайдарабад, Кашмир, Майсур. Но в большинстве своем они представляли собой мелкие и даже мельчайшие владения, зачастую напоминавшие мелкопоместные помещичьи усадьбы. В совокупности «туземные» княжества занимали ¹/₃ территории Индии и концентрировали примерно ¹/₄ ее населения. Как правило, и провинции, и княжества имели разноязыкий состав населения, что препятствовало национальной консолидации народов Индии.

Поэтому еще с конца XIX в. одним из требований нараставшего национально-освободительного движения стала ликвидация княжеств и образование провинций по лингвистическому (национальному) признаку. Наиболее последовательно они поддерживались партией Индийский национальный конгресс, но, придя к власти, эта партия не могла не считаться с очень сложными межнациональными отношениями в стране. Поэтому административно-территориальные реформы осуществляются в Индии постепенно, от этапа к этапу.

На первом этапе (1947–1956) основной административно-территориальной единицей Индии стал штат. Всего было выделено 27 штатов, которые подразделялись на четыре группы (категории). В группу «А» вошли бывшие британские провинции, получившие законодательные и исполнительные органы власти и управляющиеся губернаторами. В группу «В» вошли бывшие княжества и союзы княжеств, во главе которых стояли так называемые раджпрамукхи, избираемые раджами из своей среды с последующим утверждением их президентом. К группе «С» были отнесены образованные из более мелких княжеств так называемые комиссарские штаты, управляющиеся комиссарами или лейтенант-губернаторами, к группе «D» – Андаманские и Никобарские острова.

На втором этапе, который был осуществлен в 1956 г., произошли более радикальные изменения в направлении укрупнения сетки административно-территориального деления и формирования более однородных в национальном отношении административных единиц. Основной такой единицей в Индии остался штат, причем штаты уже не подразделялись на группы (категории). Более сильно изменились административные границы в Южной Индии, несколько меньше – в центральной и северной частях страны. Но особенно важно, что на этом этапе возникли 14 штатов, сформированных по принципу лингвистического (национального) единства. Наряду со штатами был определен статус нескольких союзных территорий, управление которыми находилось в ведении президента Индии.

Третий этап административной реформы начался после 1956 г. Он характеризовался двумя главными чертами. Во-первых, дальнейшим разукрупнением некоторых очень больших по территории штатов по национальному признаку. Например, штат Бомбей был разделен на штаты Махараштра и Гуджарат, штат Пенджаб – на штаты Пенджаб и Харьяна. Во-вторых, образованием «малых» штатов, объединяющих небольшие народы. Так, на северо-востоке страны возникли штаты Нагаленд (Нага-Прадеш), Манипур, Мизорам, Аруначал-Прадеш, Сикким, на севере – Химачал-Прадеш. Образование подобных «малых» штатов, в большинстве своем выросших из союзных территорий, отражало процесс национальной консолидации малых народов Индии.

В качестве четвертого этапа административной реформы можно выделить ноябрь 2000 г., когда были образованы три новых штата. Это штат Чаттисгарх, выделенный из восточной части штата Мадхья-Прадеш, штат Уттаранчал, выделенный из северной части штата Уттар-Прадеш и штат Джаркханд, выделенный из южной части штата Бихар. Во всех трех случаях речь идет о наиболее крупных по площади и населению штатах Индии – хиндуязычных, но с наличием этнических меньшинств. По замыслу, такое разукрупнение штатов должно обеспечить более эффективное управление ими.

Современная Индия – федеративное государство (по конституции – союз штатов). В него входят 28 равноправных штатов и помимо этого еще 7 союзных территорий (рис. 128). Индийские штаты представляют собой административно-территориальные образования, в основе которых лежит языковая общность населения. Это значит, что границы штатов более или менее точно совпадают с границами расселения народов Индии и в каждом штате главную часть населения образует «свой» народ (табл. 45).

Рис. 128. Административно-территориальное устройство Индии

По размерам территории штаты Индии различаются чрезвычайно сильно. К числу самых больших из них (после разукрупнения 2000 г.) относятся: Раджастхан (342 тыс. км², что сравнимо с площадью таких стран, как Германия, Финляндия, Вьетнам), Мадхья-Прадеш (308 тыс.), Андхра-Прадеш (275 тыс.), Уттар-Прадеш (243 тыс.), Джамму и Кашмир (222 тыс.), Гуджарат (196 тыс. км²). Наряду с этим штат Гоа занимает всего 3,7 тыс. км², а Сикким – 7,1 тыс. км². Такие же огромные различия между штатами существуют и в численности их населения. Так, по переписи 2001 г., в штате Уттар-Прадеш было 166 млн жителей (что сравнимо с населением всего Пакистана), в штате Махараштра – почти 97 млн, в штатах Бихар – 8Змлн, Западная Бенгалия – 80 млн, Андхра-Прадеш – 76 млн жителей. Тогда как население некоторых «малых штатов» составляло всего 500 тыс. – 1 млн жителей.

Таблица 45

НАИБОЛЕЕ КРУПНЫЕ НАРОДЫ ИНДИИ И АРЕАЛЫ ИХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ (ПО ШТАТАМ)

Несмотря на такие различия в размерах площади и населения, каждый штат Индии имеет свое выборное законодательное собрание и правительство. Наряду с этим в нем существует и должность губернатора, назначаемого президентом страны. Если президент временно вводит в том или ином штате президентское правление, то оно от его имени осуществляется губернатором. Можно утверждать, что при федеративном административно-территориальном устройстве Индии в этой стране сильны и проявления унитаризма. Они выражаются в том, что конституция разрешает центральному правительству распускать правительства штатов и перенимать их административные функции, и в том, что для страны долгое время было характерно централизованное планирование. Впрочем, в последнее время степень такой централизации заметно уменьшилась, а правительства штатов стали играть большую роль.

На рисунке 128 показаны также 7 союзных территорий – небольших административных единиц, управление которыми осуществляется непосредственно центральным правительством. К ним относятся территория бывшей французской колонии Путтуччери (Пондишери), бывших португальских колоний Дамани Диу и некоторые другие. Отдельно выделена национальная столичная территория Дели.

Индия, страна-субконтинент, выделяется богатством и разнообразием природных ресурсов. Это относится ко всем основным их видам, в том числе – к минеральным ресурсам.

Среди них наибольшее значение имеют, пожалуй, рудные ресурсы. Индийскую платформу обычно выделяют в отдельную металлогеническую область, в пределах которой известны бассейны и месторождения железных, марганцевых, хромовых руд, свинца, цинка, меди, никеля, кобальта, золота, платины, урана. Некоторые из них относятся к числу крупнейших в мире.

Едва ли не в первую очередь это можно сказать о железных рудах, по разведанным запасам которых (11,5 млрд т) Индия занимает седьмое место в мире. Особенно выделяется месторождение Сингбхум, расположенное на плато Чхота-Нагпур. В центральной части Индостана разрабатываются также крупные месторождения марганцевых руд и хромитов с высоким, как и в железных рудах, содержанием полезного компонента. К этому перечню нужно добавить и месторождения бокситов с общими запасами 3,5 млрдт. Только они связаны уже не с кристаллическим фундаментом платформы и метаморфическими породами, а с корой выветривания деканских траппов. Особое место среди рудных ресурсов занимают богатства прибрежных россыпей в полосе океана, окаймляющей п-ов Индостан. Монацитовые и ильменитовые отложения этих россыпей содержат уран, торий, титан, цирконий.

Топливные ресурсы Индии на мировом фоне выглядят несколько более скромно. Тем не менее общие запасы углей оцениваются в 190 млрд т (из них только 6 млрд т приходятся на бурые, а остальное – на каменные угли), а разведанные– в 78млрдт (седьмое место в мире). Главные угольные бассейны находятся в восточной части страны, в штатах Бихар, Западная Бенгалия и Орисса. До середины 1950-х гг. нефть в Индии была разведана только на крайнем северо-востоке, в Ассаме. Но затем нефтяные месторождения были открыты в Гуджарате и на шельфе Аравийского моря, в 120 км к северу от Бомбея.

К нерудным ископаемым Индии относятся графит, слюда-мусковит, которой богаты штаты Бихар, Андхра-Прадеш и Раджастхан. Но поистине всемирную известность приобрели индийские алмазы, которые с очень давних времен добывались на севере страны в районе г. Панна (штат Мадхья-Прадеш) и южнее, в районе г. Хайдарабад (штат Андхра-Прадеш). Хотя основную часть алмазов давал северный район, более известным оказался южный. Это произошло потому, что именно здесь, в г. Голконда, находился главный их рынок. Ныне на месте Голконды можно увидеть только руины крепости, дворцов, других построек. Это все, что осталось от государства Голконда, существовавшего здесь в XVI–XVII вв.

Некоторые из алмазов Голконды заслужили, можно сказать, мировую славу. В наибольшей мере это относится, наверное, к найденному в копях Голконды алмазу «Кох-и-нур» («Гора света») в 191 карат. Известно, что этим алмазом сначала владели разные раджи и махараджи Индостана, затем правители династии Великих Моголов в Дели. В 1849 г. принц Пенджаба, захваченного англичанами, был вынужден «подарить» знаменитый алмаз английскому генерал-губернатору, а тот в свою очередь преподнес его королеве Виктории. Любопытно, что королева, не доверяя ювелирам, сама попыталась сделать его огранку, едва не погубив драгоценный камень. И ныне этот алмаз служит главным украшением британской королевской короны.

В связи с минеральными ресурсами можно упомянуть и о нетрадиционных источниках энергии. Индия – единственная страна в мире, имеющая специальное министерство возобновляемых источников энергии. Главное направление его деятельности – использование солнечной, ветровой, приливной, геотермальной энергии, альтернативных топлив, водорода, а также традиционной для страны биомассы.

Учет населения в Индии налажен очень хорошо. Первая перепись в этой стране состоялась еще в годы британского владычества – в 1872 г., вторая – в 1881 г., и с тех пор и в колониальной, и в независимой Индии они проводятся регулярно через каждые 10лет. Всего таких переписей было 14, последняя – в 2001 г. Материалы этих переписей содержат необходимые сведения о динамике населения страны. Если ограничиться только рамками XX – начала XXI в., то их демонстрирует таблица 46.

Таблица 46

РОСТ НАСЕЛЕНИЯ ИНДИИ В 1901–2001 гг.

Данные таблицы 46 позволяют сделать интересные выводы и несложные расчеты. Они показывают, что в первой половине XX в. население страны выросло примерно в 1,5 раза. И абсолютный, и относительный рост его за отдельные десятилетия был довольно значительным, но все же в первом случае не превышал 4,5 млн человек, а во втором 1,5 % в год. Более того, в 1911–1921 гг. отмечалась и абсолютная и относительная убыль населения, явившаяся следствием Первой мировой войны, а также эпидемий чумы, холеры и оспы. Во второй половине XX в. рост населения значительно ускорился. Индия вступила во вторую фазу демографического перехода, означавшую начало демографического взрыва.

Механизм этого взрыва был таким же, как в других развивающихся странах. С одной стороны, благодаря распространению довольно простых и недорогих средств массовой вакцинации, применению антибиотиков для борьбы с инфекционными и паразитарными заболеваниями произошло резкое сокращение показателя смертности: с 27,4b в 1951 г. до 8b в 2001 г. За этот же период времени средняя ожидаемая продолжительность жизни для обоих полов выросла с 32 до 63 лет. С другой стороны, показатели рождаемости, хотя и снизились с 43 до 24b, все же остаются еще весьма высокими, несколько превышающими среднемировой уровень. В результате показатель естественного прироста, как нетрудно подсчитать, даже вырос.

Можно добавить, что по отношению к Индии абсолютные цифры впечатляют еще больше, чем относительные. Статистика свидетельствует о том, что в 1970—1980-е гг. ежегодный абсолютный прирост населения в стране достигал 14–16 млн человек. Это означает, что за каждые сутки оно возрастало на 46–47 тыс. человек, а за каждый час – примерно на 1,9 тыс. человек. В мае 2000 г. здесь торжественно отметили знаменательное событие – рождение миллиардного гражданина Индии; им оказалась девочка, которую назвали Аста, что на языке хинди означает «вера». Таким образом, Индия стала второй, после Китая, страной в мире, перешагнувшей рубеж в 1 млрд жителей. В данном случае уместно привести слова известного географа-индолога Г. В. Сдасюк о том, что можно говорить о появлении во второй половине XX в. сначала «второй», а затем и «третьей» Индии.

Выше уже шла речь о том, что демографический взрыв тормозит социально-экономическое развитие стран Азии, Африки и Латинской Америки. Но в Индии его абсолютные масштабы оказались такими, которые сделали подобное торможение особенно ощутимым. Достаточно сказать, что средняя плотность населения страны за вторую половину XX в. возросла со 110 до 324 человек на 1 км², а это соответственно увеличило и так называемую демографическую нагрузку на обрабатываемые земли. Нельзя забывать и о том, что половину населения страны составляют дети и молодежь до 18 лет, и по мере их взросления государство должно было бы каждую неделю строить 10 тыс. новых домов и создавать 100 тыс. рабочих мест, а это практически невозможно. Индия не в состоянии также ежегодно строить 130 тыс. новых школ и подготавливать 400 тыс. учителей. И это не говоря уже о такой сверхпроблеме, как обеспечение быстро растущего населения продовольствием.

Тем не менее статистика говорит о том, что пик демографического взрыва Индия уже прошла. Хотя абсолютный прирост населения за десятилетия с 1981 по 1991 и с 1991 по 2001 г. оставался еще на уровне 160–180 млн человек (что сравнимо со всем населением Бразилии!), среднегодовой прирост начал уже постепенно уменьшаться. То же относится и к важному коэффициенту фертильности (показывающему число детей, приходящихся на одну женщину в детородном возрасте), который в 2000 г. составил 3,1 (в 1950 г. 6,0). В начале XXI в. эти показатели продолжали снижаться. Подобные изменения объясняются в известной мере осуществлением государственной демографической политики.

Характеристике демографической политики Индии посвящена очень большая литература, и это вполне объяснимо, поскольку именно она стала первой из развивающихся стран, приступившей к осуществлению национальной программы планирования семьи в качестве официальной государственной политики. Это произошло еще в 1951 г., когда началось выполнение первого пятилетнего плана развития народного хозяйства страны. Важно подчеркнуть, что с самого начала программа семейного планирования отнюдь не сводилась только к ограничению рождаемости, а имела главной целью укрепление при помощи подобных мер благосостояния семьи как основной ячейки общества.

Политика планирования семьи в Индии предусматривает самые различные пропагандистские, медицинские, административно-правовые и другие меры. По всей стране созданы тысячи центров семейного планирования, занимающиеся преимущественно его координационно-административными и биомедицинскими аспектами. Они, в частности, заботятся о распространении новых методов контрацепции, применения внутриматочных противозачаточных средств, сравнительно несложных операций по стерилизации и обеспечивают даже соответствующее денежное вознаграждение. Эта политика не оставалась неизменной. Она постепенно совершенствовалась, что отнюдь не исключало использования того метода, который обычно называют методом проб и ошибок.

Сначала демографическая политика ставила задачу перехода от традиционной многодетной к двух-трехдетной семье. Она проводилась под лозунгами: «Два или три ребенка – достаточно!», «Повремени заводить второго ребенка, а после третьего остановись!», «Малая семья – счастливая семья!» и т. п. При этом средства контроля за рождаемостью оставались традиционными и заключались либо в стерилизации, либо в предупреждении беременности. Стерилизация, хотя и не была принудительной, но активно поощрялась властями: согласившийся на нее мужчина мог получить денежную премию или… транзисторный радиоприемник. В апреле 1976 г. в стране была принята новая, гораздо более жесткая программа планирования семьи, в которой основная роль отводилась уже принудительной стерилизации мужчин (а численность их в Индии намного больше численности женщин). По выражению тогдашнего премьер-министра Индии Индиры Ганди, «некоторыми привилегиями личности можно пренебречь во имя человеческих прав нации: права на жизнь, права на прогресс». Тогда стерилизации подверглись мужчины, имевшие двух и более детей. В 1978 г. правительство предприняло попытку юридически увеличить возраст вступления в брак. В 1950-е гг. средний возраст вступления в брак для мужчин составлял 22 года, а для женщин 15 лет, но уже в 1960-е гг. он был повышен соответственно до 23 и 17лет, а в 1978 г. для женщин – до 18лет.

После того как перепись населения 1981 г. показала больший прирост населения, чем это ожидалось, активность программ планирования семьи возросла. В 1986 г. правительством Индии была разработана новая программа сокращения роста населения, которая предусматривала охват различными средствами контрацепции до 60 % супружеских пар. По опыту Китая были созданы 2 млн женских добровольческих бригад, каждая из которых должна была «взять шефство» над 60 супружескими парами. Была установлена более жесткая норма – два ребенка на семью. Соответственно изменились и демографические лозунги: «Имейте лишь двух детей – первого и последнего», «Два ребенка – достаточно!» и т. п.

В середине 1990-х гг., в соответствии с рекомендациями Конференции ООН по народонаселению в Каире (1994), программы планирования семьи в Индии подверглись новым изменениям. Правительство решило отказаться от общенациональных ориентиров и заданий в этой области, итоги таких программ перестали публиковать. Акцент был сделан на укрепление здоровья женщин в репродуктивном возрасте, а также на снижение младенческой и детской смертности. Женщинам было предоставлено право самим решать, какой метод контрацепции они выбирают. В конце 1990-х гг. доля женщин, применявших контрацептивные препараты, превысила уже 40 %.

Но в 2000 г. была подготовлена новая Национальная программа демографической политики, основная цель которой заключается в достижении к 2010 г. уровня фертильности, соответствующего простому воспроизводству населения, а к 2045 г. – стабилизации его численности. Главное отличие этой программы от предыдущих следует видеть в ее акценте на пропаганду улучшения качества жизни в результате сокращения размеров семьи.

Значительно меньшие успехи демографической политики в Индии по сравнению с Китаем в первую очередь объясняются социально-экономическими факторами. Во-первых, крайней нищетой значительной части населения страны, где более ¹/₃ всех жителей пребывают за чертой бедности. Во-вторых, низким образовательным уровнем населения. Хотя этот уровень поднялся с 18 % в 1951 г. до 65 % в 2001 г., все же грамотность мужчин и ныне составляет 76 %, а женщин – 54 %; на женщин приходится ²/₃ всех неграмотных в стране. (Как отмечает Г. В. Сдасюк, штат Керала, имеющий самый высокий в стране уровень грамотности мужчин и женщин (91 %), отличается и самыми низкими темпами прироста населения. Добавим, что в штате Керала на одну женщину приходится менее двух детей, тогда как в штате Уттар-Прадеш – пять.) В-третьих, это некоторые догматы индуизма, с которыми связана тысячелетняя традиция ранних браков, а также разного рода семейных обрядов.

Так уж повелось в Индии, что роль женщины в выборе спутника жизни в большинстве случаев остается ограниченной. Соблюдение религиозных и социальных норм и традиций делает знакомство и помолвку непосредственно между женихом и невестой, как это принято на Западе, весьма трудным, а зачастую и невозможным делом. Подавляющее большинство браков и до сих пор организуется родителями, которые стремятся обеспечить передачу по наследству не только собственности, но и общественного положения, кастовых и религиозных традиций клана. Да обычно и сам молодой человек доверяет своим родителям, считая, что они примут мудрое решение или по крайней мере предложат ему на выбор несколько достойных кандидатур. Сам отбор этих кандидатур осуществляется с помощью газет, которые публикуют целые полосы брачных объявлений. Можно добавить, что выбор родителей жениха во многом зависит от размеров приданого, которое могут предложить за невесту. Да и сам свадебный обряд – весьма дорогостоящее мероприятие; обычно он длится несколько дней при участии многочисленных родственников и знакомых.

Все это крайне затрудняет проведение государственной демографической политики. В литературе уже не раз отмечался такой примечательный факт. Возглавлявшаяся Индирой Ганди партия Индийский национальный конгресс в 1977 г. впервые за всю свою историю проиграла парламентские выборы, причем едва ли не главной причиной этого неожиданного ее поражения стала жесткая демографическая политика, вызвавшая сильное недовольство многих слоев населения.

Демографическую ситуацию в Индии в 2006–2007 гг. можно охарактеризовать следующими показателями: темп прироста населения – 1,4 % в год, абсолютный годовой прирост – 18 млн человек, уровень фертильности– 2,85 ребенка на одну женщину, детская смертность 62/1000, использование контрацептивов – 48 %. Согласно прогнозам ООН, в 2025 г. население Индии достигнет 1330 млн, а в 2050 г. – 1593 млн человек. Это означает, что к середине XXI в. она, обогнав Китай, по числу жителей выйдет на первое место в мире. Однако есть и прогнозы его увеличения до 1,7 и даже 1,9 млрд человек.

Во всей отечественной и зарубежной литературе Индия характеризуется как самая многонациональная страна мира. Поэтому собирательное понятие «индийцы» на самом деле охватывает очень разные этнические общности.

Общее число языков и диалектов Индии в разных источниках определяется по-разному: от 300 до 1650! Но среди них, естественно, особо выделяются те 18 языков, которые имеют наибольшее распространение и в конституции страны указываются особо. На этих языках говорят самые крупные народы Индии: хиндустанцы (265 млн), бенгальцы (225 млн), пенджабцы и бихарцы (по 115 млн), телугу, тамилы и маратхи (по 70–80 млн), гуджаратцы (55 млн) и некоторые другие.

Рис. 129. Этнолингвистический состав населения Индии (по И. А. Ефремовой)

Хиндустанцы, формирующие самый крупный из народов страны, говорят на двух языках – хинди и урду. Если сказать точнее, то разговорный язык у них действительно один – хиндустани, но он имеет две литературные формы – хинди и урду. Язык хинди сложился на основе древнеиндийской письменности (санскрита) и ныне использует алфавит деванагари. А язык урду, генетически и структурно представляющий собой разновидность хинди, все же довольно существенно отличается от него. Прежде всего тем, что в нем принят арабский алфавит, да и словарный фонд урду содержит много слов, заимствованных из арабского, персидского и тюркских языков. Можно добавить, что хинди стал основным языком индуистов, а урду – языком индийских мусульман (кстати, он принят в качестве государственного языка и в соседнем мусульманском Пакистане).

По общепринятой лингвистической классификации народы Индии относятся к четырем языковым семьям: индоевропейской, дравидийской, австроазиатской и сино-тибетской, каждая из которых подразделяется еще на несколько языковых групп.

Наиболее широкое распространение имеет индоевропейская семья (рис. 129), представленная главным образом коренными народами индоарийской группы. К ним относятся хиндустанцы, бихарцы, бенгальцы (западные), маратхи, гуджаратцы, ория, пенджабцы, раджастханцы, ассамцы; на основе ареалов расселения этих народов, как уже отмечалось, были сформированы и соответствующие штаты (табл. 46). Народы индоарийской группы заселяют всю северную и восточную части страны, включая обширную Индо-Гангскую низменность и плоскогорье Декан.

Вторая языковая семья, также довольно широко представленная в Индии, – дравидийская. Самые крупные из относящихся к ней народов – телугу, тамилы, малаяли, киннара. Они компактно заселяют южную часть Индостана, образуя также небольшие этнические вкрапления в его центральной части (рис. 129). Австроазиатская семья представлена небольшими народами, живущими в восточной части Индостана. А такие же небольшие народы сино-тибетской семьи проживают на крайнем востоке и севере страны.

Не так просто было решить вопрос о государственном языке Индии. Согласно конституции страны, государственным был объявлен язык хинди – в значительной мере в расчете на то, что это будет способствовать этнической консолидации индийского общества. Но формирование общеиндийского национального самосознания на базе языка хинди происходило гораздо медленнее, чем предполагалось. В том числе и из-за конкуренции таких крупных языков, как бенгальский, телугу и некоторых других. Отсюда вытекает и значение второго государственного языка Индии – английского. Сначала, после завоевания независимости, он был объявлен государственным на срок в 15 лет, затем еще на 15 лет. Но использование английского в качестве государственного языка продолжается до наших дней.

Современная Индия – не только самая многонациональная, но и едва ли не самая (наряду с США) многоконфессиональная страна мира. Здесь в той или иной степени представлены все три мировые религии – ислам, христианство и буддизм, такие национальные и региональные религии, как индуизм, сикхизм, джайнизм и некоторые другие.

Наиболее распространен в Индии индуизм, который согласно переписи 2001 г. исповедуют 80,5 % жителей страны, что в абсолютных показателях составляет 828 млн человек. Хотя индуисты живут и в некоторых других странах Азии, да и в иных частях света, общая численность их там сравнительно невелика. Именно поэтому индуизм, несмотря на огромное количество приверженцев, к мировым религиям обычно не относят. Зато индуисты составляют большинство, обычно подавляющее, почти в 21 из 28 штатов Индии (рис. 130).

Религия индуизма сформировалась в древней Индии в первом тысячелетии до нашей эры. Ее основой является учение о перевоплощении душ (сансара), которое происходит в соответствии с законом воздаяния (карма) за добродетельное или дурное поведение. Неуклонное следование добродетели должно в конечном счете привести к мокше – спасению души. Это учение нашло отражение в священных книгах индуизма – ведах, а также в таких эпических произведениях, как «Махабхарата» (18 книг) и «Рамаяна» (посвящена подвигам Рамы).

В религии индуизма много богов, но среди них выделяются три главных. Это Брахма – бог-создатель, творец Вселенной, людей и вообще всего сущего. Культ Брахмы в индуизме практически отсутствует, в его честь во всей Индии воздвигнуто лишь несколько храмов. Сам Брахма обычно изображается четырехликим, четырехруким, сидящим на лебеде.

Далее, это Вишну – великий бог-охранитель, который представляется обычно в благожелательной к людям форме. Он изображается в одном из своих десяти воплощений, которые принимал, спускаясь на Землю. Самое распространенное из них – образы царевича Рамы (отсюда – «Рамаяна») и пастуха Кришны. Передвигается Вишну верхом на Гаруде – получеловеке, полуорле. Вишнуизм образует первое течение в индуизме, распространенное главным образом в северной части Индии. Здесь же расположены многочисленные храмы, посвященные ему. Наиболее известны из них храмы в Матхуре и Джайпуре.

Наконец, это Шива – по происхождению доарийский бог, «хозяин животных», бог-разрушитель и бог-созидатель. Изображается обычно в грозном виде, часто в священной пляске, с третьим глазом посреди лба. Ездит Шива верхом на быке и вооружен трезубцем. Шиваизм образует второе течение в индуизме, распространенное преимущественно в южной и восточной частях Индии. Из шиваистских храмов особенно славятся храмы в Варанаси (Бенаресе) и Амарнатхе. Впрочем, культовые обряды индуисты совершают не только в храмах, но и у местных и домашних алтарей, в священных местах.

Рис. 130. География религий в Индии

Рис. 131. «Пирамида» индуизма

С богом Брахмой индуизм связывает подразделение индийского общества на четыре варны – социально-религиозные (сословные) группы брахманов, кшатриев, вайшьев и шудров. Индуисты полагают, что Брахма из своей головы создал брахманов – высшее сословие (варну) общества. Из своих рук и плеч бог Брахма создал кшатриев, из бедер – варну вайшьев, которым вменялось в обязанность снабжать и кормить людей. Наконец, из ног он создал низшую варну шудра – рабов и слуг. Так возникла своеобразная сословно-иерархическая пирамида индийского общества (рис. 131).

Однако, как нетрудно заметить, в этой пирамиде есть еще и пятое звено – неприкасаемых, или париев, наименование которых в свое время по предложению Махатмы Ганди было заменено термином хариджане, т. е. «дети Бога».

Неприкасаемые всегда составляли наиболее отверженную и бесправную часть населения. По преданию, все, что не подошло для создания четырех каст, бог Брахма отбросил в сторону, в неведомую темноту. Из этих остатков и вышли неприкасаемые, которым предназначались профессии, считающиеся в индуизме нечистыми, – обработка кожи, уборка мусора, нечистот, стирка и т. п. Индуизм запрещает общение с неприкасаемыми лицам из всех четырех каст. Считается, что даже прикосновение к ним оскверняет верующего индуса. А ведь перед Второй мировой войной таких неприкасаемых было 85 млн, да и теперь, по некоторым оценкам, их не менее 60–80 млн человек.

Кроме деления на варны, в индийском обществе существует еще деление на касты (от лат. castus – чистый) или джати – род. Касты возникли еще в период разложения первобытнообщинного строя, когда в разных местностях возникала специализация на производстве различных товаров или предоставлении тех или иных услуг. С течением времени число каст все более возрастало, а их иерархия, связанная прежде всего с сословной принадлежностью занятых, усложнялась. После завоевания Индии англичанами осуществлявшийся ими принцип «разделяй и властвуй» не мог не внести разлада и в традиционную кастовую систему.

Нетрудно заметить, что касту с самого начала определяла прежде всего профессия, которая, как правило, переходила от отца к сыну, зачастую не изменяясь на протяжении жизни десятков поколений. Со временем увеличивалось число профессий и, соответственно, каст. Перед Второй мировой войной в стране насчитывалось 3,5 тыс. различных каст и подкаст. После войны ни одна перепись населения вопрос о касте не включала. Поэтому в наши дни их число в различных источниках оценивается от 2 до 15 тыс.

Хотя по конституции 1950 г. все граждане Индии, независимо от их принадлежности к той или иной варне или касте, юридически были признаны равноправными, кастовая дискриминация была запрещена, а «неприкасаемость» упразднена, тысячелетняя кастовая система оказалась столь живучей, что и ныне продолжает влиять на жизнь страны. Вот как описывает это влияние востоковед-индолог Н. Р. Гусева.

«Принадлежность к касте определяет все обычаи: члены касты рождаются, воспитываются, вступают в брак, дают имена своим детям, обучают их, сообщают им специальные знания, отправляют все ритуальные церемонии и, наконец, после смерти бывают преданы сожжению (а некоторые – погребению) – все это происходит и производится в соответствии с теми правилами, которые предписаны каждой касте древним религиозным законом. Каждая каста живет в соответствии со своей дхармой – с тем сводом предписаний и запретов, создание которого приписывается богам, божественному откровению. Дхарма определяет нормы поведения членов каждой касты, регулирует их поступки и даже чувства. С детских лет человек вырастает в сознании абсолютной нерушимости законов дхармы, их неизбежности. Например, дхарма каждой касты диктует ей внутрибрачие – только девушка из твоей касты воспитана в такой же дхарме, как ты, поэтому только она может стать твоей женой и матерью твоих детей. Межкастовые браки в Индии – большая редкость.[68]»

В индуизме существуют и другие догматы, также влияющие на всю жизнь страны и отдельных ее граждан. В качестве яркого примера можно привести такой из них, как почитание священными некоторых животных. Объясняется это тем, что, согласно индуизму, человек не отделен от животного царства, поскольку Бог создал и его, и животных как бы на равной основе. Тем более что в соответствии с законами кармы он в следующий раз может перевоплотиться в то или иное животное. Самое священное в индуизме животное – корова. Коров не забивают, и их мясо не употребляют в пищу, поэтому они, часто бесхозные и бездомные, сотнями, даже тысячами бродят по улицам городов и деревень в поисках съестного. На втором месте по почитанию стоят обезьяны. Их обожествление связывают с подвигами царевича Рамы, которому обезьяны деканских лесов помогали во время его похода на о. Шри-Ланка. На третьем месте – змеи, которые почитаются как символ премудрости. Далее следуют слоны, некоторые другие животные.

Еще один догмат – почитание в качестве священной р. Ганг (Ганга), в водах которого миллионы паломников со всей страны совершают обряд очищения – омовение. Особенно много паломников привлекает г. Варанаси, где вдоль набережной Ганга на несколько километров протягиваются каменные ступени – гхати. Именно здесь верующие предаются медитации, выполняют упражнения по системе йоги, отдыхают, чтобы затем в одежде войти в воды реки. Среди паломников обычно бывает много больных, инвалидов, надеющихся на исцеление. Недалеко от гхати находятся специальные места для кремации; быть после смерти сожженным именно в Варанаси – большой почет для индуиста. После кремации прах покойного опускают в воды Ганга в металлической урне.

Вторая по значению религия Индии – ислам. Он был привнесен в страну еще в VIII в. торговцами-арабами. Влияние ислама еще больше возросло в эпоху существования мусульманского Делийского султаната (XIII–XVI вв.) и сменившей его империи Великих Моголов (XVI–XIX вв.). Хотя при разделении бывшей Британской Индии в 1947 г. на индуистскую Индию и мусульманский Западный и Восточный Пакистан многие мусульмане выехали из Индии, их доля в ее населении и в 2001 г. составляла 13,4 % (138 млн чел.). Мусульманская община Индии занимает третье место в мире, уступая только общинам Индонезии и Пакистана. Высокий естественный прирост и продолжающаяся иммиграция привели к тому, что доля мусульман в населении страны постепенно возрастает.

Большинство мусульман живет в северной части Индии. В первую очередь это относится к штату Джамму и Кашмир, где ислам исповедует ²/₃ жителей. В других штатах мусульмане не образуют большинства, но значительная их прослойка характерна для штатов Западная Бенгалия и Ассам, для Малабарского побережья. Кроме того, С. А. Горохов выделяет «мусульманский пояс», протягивающийся к северу от течения Ганга (рис. 130).

Третья по численности приверженцев религия Индии – христианство (2,3°% всех жителей). Влияние христиан наиболее велико в некоторых «малых штатах» на северо-востоке Индии, а также в штатах Керала, Тамилнад, Андхра-Прадеш. Здесь они в своем большинстве представляют обеспеченные слои общества (землевладельцы, бизнесмены, люди свободных профессий).

Четвертое место в этой религиозной иерархии занимает сикхизм (1,9 %).

Сикхизм получил распространение главным образом в Пенджабе, где приверженцы этой религии составляют половину всего населения. Он как религия и возник в Пенджабе еще в XV в. Как бы отражая географическое положение этого штата на границе зон индуистского и мусульманского влияния, сикхизм сочетает в себе элементы этих двух религий, но в то же время существенно отличается от них. Например, в отличие от индуизма он запрещает идолопоклонство, деление общества на касты, не признает очистительных церемоний при рождении и смерти, проповедует единобожие. В сикхских храмах нет изображений богов. Выделяются сикхи и внешне. Мужчины-сикхи (все они добавляют к своему имени приставку «сингх», что значит «лев») носят длинные волосы, собранные в пучок на макушке и покрытые красочным тюрбаном, длинные бороды, не бреют усы. Принадлежностью каждого сикха является также кинжал.

На пятом месте стоит буддизм (0,8 %). Хотя Индия известна как родина буддизма, и в раннем средневековье он был здесь одной из главных религий, затем его практически вытеснили индуизм и ислам. Ныне буддизм в Индии имеет ограниченное распространение и влияние. Но некоторые авторы указывают на проявления так называемого необуддизма.

Наконец, на последнем месте по количеству приверженцев находится джайнизм (0,4 %), который также зародился в Индии в VI–V вв. до н. э. Несмотря на сравнительно небольшую численность, джайны играют в жизни страны довольно заметную роль, поскольку представляют главным образом средние и высшие слои общества – крупных торговцев, ростовщиков, землевладельцев и даже промышленных монополистов (семейство Бирла).

Основные догматы джайнизма – ненасилие, правдивость, воздержанность, отказ от земных благ, ненанесение вреда любому живому существу. Поэтому джайны никогда не употребляют мясную пищу, пьют воду, процеженную через ситечко, дышат через марлевую повязку, чтобы случайно не проглотить насекомое, подметают перед собой дорогу, чтобы случайно не наступить на что-то живое. Джайнам не разрешается заниматься земледелием, чтобы при пахоте не нанести вреда червям, а также некоторыми видами ремесел. Они не имеют права уничтожать даже клопов и комаров.

В заключение можно отметить, что соотношение приверженцев разных религий в Индии не остается неизменным. Как уже было отмечено, доля мусульман постепенно возрастает (в 1951 г. их было 9,9 %, в 1991 г. – 12,1 %, а в 2025 г. станет 25 %), тогда как доля представителей других религий либо несколько уменьшается (индуисты), либо остается относительно стабильной.

Довольно сложный религиозный состав населения Индии, как и его этнический состав, находит отражение во всей внутриполитической жизни страны, приводя к почти не прекращающимся религиозно-общинным противоречиям и конфликтам. Прежде всего это противоречия между индуистами и мусульманами, но также между индуистами и сикхами, между христианами и другими конфессиями. Соответственно сформировались и три главных района подобных противоречий – в Кашмире, в Пенджабе и в Северо-Восточной Индии.

Индуистско-мусульманский конфликт в Кашмире вот уже полвека дестабилизирует обстановку на стыке Индии и Пакистана.

Самый северный штат Индии – Джамму и Кашмир – отличается по-своему уникальным географическим и геополитическим положением. Достаточно сказать, что здесь сходятся границы пяти государств – Индии, Пакистана, Китая, Афганистана и Таджикистана. К тому же этот горный район соседствует с лежащей к югу от него густонаселенной Пенджабской долиной, которая служит житницей и для Индии, и для Пакистана. А живут здесь народы, относящиеся к разным этническим общностям и исповедующие разные религии. Неудивительно, что в той или иной степени яблоком раздора Кашмир служит уже тысячу лет. На протяжении этого долгого времени здесь правили и индуисты, и буддисты, и мусульмане, и сикхи. А в середине XIX в. этот район был захвачен Англией и стал княжеством Джамму и Кашмир во главе с махараджей.

Новейшая история Кашмира началась в 1947 г., когда британским парламентом был принят закон о независимости Индии и ее территория оказалась разделенной на два государства – Индию и Пакистан, которые сначала получили статус доминионов. Уже тогда разразилась первая индо-пакистанская война за Кашмир, которая длилась целый год. Затем военные действия велись здесь еще не раз. На протяжении всего этого времени правительства обеих стран предпринимали немало попыток как-то договориться по проблеме Кашмира, были разработаны даже более или менее определенные соглашения. Однако кардинальное решение проблемы до сих пор не найдено. Армии двух стран в Кашмире по-прежнему разделяет лишь линия прекращения огня («линия контроля»), зафиксированная под эгидой ООН еще в начале 1949 г. Но перемирие здесь часто нарушается, число жертв растет, причем действия обеих враждующих сторон нередко отличаются особой жестокостью. Этот затяжной конфликт стал еще более опасным после того, как в 1990-х гг. и Индия, и Пакистан фактически превратились в ядерные державы. В очередной раз состояние «на грани войны» было отмечено здесь в конце 2001 г. – середине 2002 г. Специалисты подсчитали, что, если бы ядерную войну между Индией и Пакистаном не удалось предотвратить, от нее могли бы погибнуть от 500 до 800 млн человек.

В 1962 г. в Кашмире появилась еще одна демаркационная линия, на этот раз между Индией и Китаем. Ее провели после военного конфликта между двумя странами из-за плато Аксайчин («Пустыня белых камней»), которое Китай всегда считал частью Тибета. Поражение Индии в этом конфликте привело к тому, что плато Аксайчин отошло к Китаю. В результате не приходится удивляться полному упадку экономики Кашмира, который при англичанах особенно славился своими горными курортами.

По официальной индийской статистике, штат Джамму и Кашмир занимает площадь 222 тыс. км². Но фактически Индии принадлежит только южная половина этой территории площадью 94 тыс. км² (рис. 132). В западной ее части – исторической области Кашмир – живут кашмирцы, в большинстве своем исповедующие ислам. С юга к ней примыкает самая густонаселенная в штате историческая область Джамму, населенная дограми, исповедующими индуизм. Восточнее расположен высокогорный малонаселенный Ладакх, где живут ла-дакхи, приверженцы ламаизма. Общее население трех этих частей в 2003 г. составило 10,2 млн человек. В штате две столицы: летняя – Сринагар и зимняя – Джамму.

Еще две части штата площадью 83 тыс. км² находятся под контролем Пакистана. Это Северные Территории с населением 1 млн человек, оккупированные им еще в конце 1940-х гг., и Азад Кашмир («Свободный Кашмир») – непризнанное самопровозглашенное государство, обычно включаемое в состав Пакистана, с 3,6 млн жителей. Наконец, на востоке расположено почти не заселенное плато Аксайчин (45 тыс. км²), находящееся под контролем Китая.

По мнению Индии, и Северные Территории, и Азад Кашмир, и Аксайчин должны быть ей возвращены. Пакистан же, напротив, претендует на индийские области Джамму и Кашмир.

Для Индии Кашмир – исторически неотъемлемая часть страны, что вытекает из ее конституции и Акта о присоединении Кашмира. Поэтому контроль Пакистана над северо-западной и северной его частью Индия считает временным и незаконным. Пакистан же полагает, что вопрос о Кашмире окончательно еще не решен, и требует проведения здесь плебисцита под международным контролем, тем более что именно такое решение еще в 1948 и 1949 гг. было принято Советом Безопасности ООН.

Рис. 132. География религий Джамму и Кашмира (по С. А. Горохову)

Нельзя не учитывать и того, что местные исламские сепаратисты провозгласили своей конечной целью либо присоединение Джамму и Кашмира к Пакистану, либо его полную независимость и от Индии, и от Пакистана. От рук боевиков-сепаратистов здесь погибли уже десятки тысяч человек.

Кровавые столкновения индуистов с мусульманами нередко происходят и в других штатах Индии. Так, в декабре 1992 г. индуистские религиозные фанатики разрушили в г. Айодхья (штат Уттар-Прадеш) мусульманскую мечеть Бабри-Масджид, чтобы построить на ее месте индуистский храм в честь бога Рамы. (Согласно преданию, именно в Айодхье – и это описано в «Рамаяне» – правил царь Джашаратха, одним из сыновей которого был Рама, вернувшийся сюда после дальних странствий и занявший престол своих предков.) Подобная акция вызвала вспышку индуистско-мусульманских столкновений по всей стране и привела к гибели более 1000 человек. В некоторых других штатах храмы подверглись нападению со стороны мусульман. В штате Уттар-Прадеш было введено прямое президентское правление, а правительство штата было смещено как не выполнившее свои конституционные обязанности и потакавшее религиозным фанатикам. Однако нельзя не учитывать, что в стране есть крупные силы, выступающие за возрождение индусских ценностей – вплоть до создания индусского государства Хинду раштра. Во главе подобного движения стоит фундаменталистская Бхаратия Джаната парти (БДП).

Возникновение религиозно-общинного конфликта в Пенджабе имеет в значительной мере другую предысторию, другие корни. Штат Пенджаб сравнительно невелик по территории, но в то же время он один из самых богатых и процветающих (особенно после успехов «зеленой революции») и мог бы служить своего рода примером для других штатов страны. Однако вот уже полвека в нем складывается обстановка, которая не только не стабилизирует, а, напротив, дестабилизирует общее положение в Индии как демократическом федеративном государстве.

На первый взгляд подобная ситуация представляется весьма нелогичной. Ведь сикхизм возник именно с целью усилить противодействие исламу со стороны индуизма. Его основатель гуру (учитель) Нанак и сам был индуистом и никогда не стремился к разрыву с ним. А вскоре пенджабские сикхи вступили в прямую вооруженную борьбу с мусульманскими правителями Могольской империи, что в XVII в. привело к превращению сикхизма из мирной секты в секту-армию. Тогда же последний из гуру Гобинд Сингх создал так называемую хальсу – сообщество людей, фанатично преданных гуру и готовых умереть за сикхскую веру. С этого времени община сикхов стала представлять собой сплоченное войско. В первой половине XIX в. сикхам удалось даже создать свое Пенджабское государство во главе с махараджей. Но потом оно было завоевано Англией, которая, кстати, стала вербовать в свои наемные войска главным образом сикхов.

Культурно-религиозное, а затем и политическое обособление сикхской общины от индуизма началось еще в первой половине XX в. Когда же в середине столетия возникла перспектива образования самостоятельных Индии и Пакистана, вхождение в состав мусульманского Пакистана было для Пенджаба совершенно неприемлемым, но и в состав Индии – нежелательным. Тогда же было объявлено, что в случае раздела Британской Индии сикхи будут бороться за создание своего государства Халистан («Страна хальсы»), которое могло бы стать своего рода буфером между Индией и Пакистаном. Но этот план осуществить не удалось, и после раздела сикхи выбрали, что называется, меньшее зло – вхождение в состав Индии. После того как в 1966 г. правительство Индии сформировало на основе Пенджаба два штата – пенджабоязычный Пенджаб и хиндиязычную Харьяну – сикхи в первом из них стали уже большинством. Но сикхские сепаратисты этим не удовлетворились. В знаменитом

Золотом храме г. Амритсар они организовали базу своих террористов, а после того как он был взят индийской армией, отношения между сикхами и индуистами еще более ухудшились. Во многих штатах Индии прошли сикхские погромы. Как бы в ответ на это в 1984 г. два сикхских телохранителя премьер-министра Индии убили Индиру Ганди. А в 1986 г. сикхские сепаратисты снова выдвинули идею создания независимого Халистана. В дальнейшем обстановку в Пенджабе удалось несколько нормализовать, но о полном восстановлении сикхско-индуистских отношений говорить еще преждевременно.

Еще один район религиозно-общинных противоречий – это Северо-Восточная Индия, занимающая площадь 225 тыс. км² с населением 32 млн человек. По сложности этнического состава населения эта часть выделяется даже в таком многонациональном государстве, как Индия: живущие здесь народы и племена говорят на 400 языках и диалектах. Впрочем, при наиболее генерализованном подходе здесь можно выделить три больших этнических сообщества. Это ассамцы, бенгальцы и горные племена. Сильно различаются они и по религиозной принадлежности: среди ассамцев преобладают индуисты, среди бенгальцев – мусульмане, а среди горных племен – христиане, которые восприняли эту религию от европейских миссионеров в период английской колонизации. (Примером может служить народ нага, подавляющая часть которого ныне исповедует христианскую религию.)

После образования независимой Индии на ее северо-востоке, как уже было сказано, правительство сформировало семь новых штатов, причем с учетом этнического состава населения. Но это не устранило всех противоречий между здешними народами и центральной властью, а тем более между местными индуистами, мусульманами, христианами и буддистами. Уже не раз центральному правительству приходилось применять вооруженную силу для борьбы с сепаратистами, провоцирующими беспорядки. И в Ассаме, и в Нагаленде борьба за государственную независимость, то затухая, то вспыхивая с новой силой, продолжается.

Индия – страна древней городской культуры. Такие ее города, как Варанаси, Аллахабад, Патна, Дели, возникли еще на заре человеческой цивилизации. Но до середины XX в. уровень урбанизации в Индии оставался очень невысоким, что характеризовало ее в основном как страну сельских жителей. Лишь во второй половине XX в. он стал возрастать быстрее (табл. 47).

Таблица 47

РОСТ ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ИНДИИ В XX в.

Несмотря на это, Индия относится к средне-урбанизированным странам. Тем не менее по общей численности горожан она уступает только Китаю.

Еще один косвенный показатель урбанизации – рост самого числа городов. В 1901 г. их насчитывалось немногим более 1900, в 1981 г. – 4000, а в 1991 г. – 4700. В том числе больших городов в 1961 г. было 108, в 1981 г. – 220, а в 1991 г. – более 300. В них живет примерно ²/₃ всех горожан. В 1901 г. население более 1 млн имела только Калькутта, в 1911 г. этот рубеж превзошел также Бомбей, в 1951 г. таких агломераций-миллионеров стало 5, в 1981 г. их число увеличилось до 12, в 1991 г. – до 23, а в 2001 г. – до 34, 12 из которых имели более 2 млн жителей (табл. 48).

Внешний облик большинства городов Индии сложился еще в колониальный период. Для них характерно сочетание двух частей – старой и новой. Старая часть обычно представляет собой традиционный восточный город с тесной застройкой и оживленной торговой деятельностью, сосредоточенной на многочисленных базарах, при слабой функциональной дифференциации торговли. Новую же часть образует так называемый европейский город с деловым и административным центром и четко распланированными кварталами коттеджей западного стиля, предназначавшихся для чиновников колониальной администрации.

Таблица 48

ГОРОДСКИЕ АГЛОМЕРАЦИИ ИНДИИ С НАСЕЛЕНИЕМ БОЛЕЕ 2 МЛН ЧЕЛОВЕК В 2001 г.

Кратко познакомимся далее с четырьмя крупнейшими городами страны – Дели, Мумбаи (Бомбеем), Колкатой (Калькуттой) и Ченнаи (Мадрасом).

Город Дели, расположенный на правом берегу р. Джамна, на перекрестке торговых путей, в течение многих веков и даже тысячелетий был столицей разных государств: с начала XIII в. – Делийского султаната, с начала XVI в. – империи Великих Моголов, с 1911 г. – Британской Индии, с 1947 г. – Индийского доминиона и с 1950 г. – Республики Индии. В 1911 г. население города составляло всего 214 тыс. человек, в 1941 г. – 700 тыс., в 1951 г. – 1,4 млн, в 1971 г. – 3,6 млн, в 1981 г. – 5,7 млн, в 1991 г. – почти 8,4 млн, в 2001 г. – 11,3 млн, а в 2005 г. – 15 млн человек. Главная функция Дели – политико-административная, столичная. В этом смысле город распространяет свое влияние на всю страну. Но Дели также является одним из крупнейших в Индии промышленных центров, транспортно-торговых узлов, средоточием науки, культуры, образования, искусства.

По функциям и внешнему облику город четко подразделяется на Старый и Новый Дели.

Старый Дели, или Шахджаханабад, расположенный в излучине Джамны (рис. 133), особенно богат историческими и архитектурными достопримечательностями. Это прежде всего знаменитый Красный форт (Лал-Кила) – грандиозное сооружение из бурого песчаника, воздвигнутое во время правления императора Шах-Джахана и служившее резиденцией Великих Моголов. Это также крупнейшая в стране мечеть Джама-Масджид, построенная в середине XVII в., где хранятся такие мусульманские реликвии, как глава Корана, по преданию написанная под диктовку пророка Мухаммеда. Это 70-метровая башня Кутб-Минар, воздвигнутая мусульманскими завоевателями в XII–XIII вв. Здесь же, на берегу Джамны, находится мемориальный музей лидера национально-освободительной борьбы в стране Мохандаса Карамчанда Ганди, прозванного Махатмой («великая душа»). В январе 1948 г. он погиб от пули фанатика-убийцы, и на этом месте (Раджгхате) состоялась его кремация. Неподалеку отсюда находятся также места кремации Джавахарлала Неру, Индиры Ганди и Раджива Ганди.

Рис. 133. План Дели (по Г. В. Сдасюк)

Старый Дели и сегодня – это лабиринты узких и кривых улочек со множеством лавок, мастерских, складов, переполненных к тому же потоками велосипедистов, велорикш, трехколесных такси (скутеров), автомобилей, автобусов. «Базары, нескончаемые базары, – писал в конце 1950-х гг. посетивший Старый Дели Илья Эренбург. – Автомобили, телеги, велосипеды. Возле зеленных и фруктовых лавок коровы, они собирают кожуру бананов, корки папайя. Торговцы сидят, скрестив ноги, на прилавках. Как повсюду на Востоке, все вместе: мастерская ремесленника, его лавчонка и его жилье. Чем только не торгуют! Стеклянные браслеты и соломенные циновки, шелковые шали и бирюзовые ожерелья, листья бетеля, которые жуют после еды, и папайя – плоды дынного дерева, сласти с перцем и кокосовые орехи».

Главная торговая улица Старого Дели – Чанди Чоук («Серебряная улица»), которая одним концом выходит к Красному форту. В целом Старый Дели крайне перенаселен, и экологическая обстановка здесь очень плохая.

Новый Дели, или Нью-Дели, начал сооружаться англичанами к югу от Шахджаханабада в 1911 г. Проектировали его Эдвин Лютьенс и другие английские архитекторы. Как раз в это время в Англии приобрела популярность идея создания городов-садов, выдвинутая известным теоретиком градостроительства Эбинизером Говардом. И Нью-Дели также был задуман как город-сад. Он имеет четкую радиально-кольцевую планировку – с улицами, сходящимися к центральной торговой площади Каннаут-плейс. Правительственный центр образуют здание парламента и дворец президента (Раштра-пати Бхаван), откуда к востоку протягивается главная парадная магистраль Радж Патх («Государственный проспект»). В архитектурный ансамбль центра Нового Дели вписывается также мемориал «Ворота Индии» – триумфальная арка, установленная в память об индийских солдатах, погибших в годы Первой и Второй мировых войн. Кроме того, складывается новый деловой центр с современными зданиями банков, страховых агентств, различных контор, гостиниц.

Столица Индии относится к числу так называемых сверхгородов (табл. 66 в части I). И многие из стоящих перед ней проблем типичны для большинства городов такого ранга. Это проблемы загрязнения городской среды, реконструкции старых кварталов, совершенствования инфраструктуры и др. Но едва ли не главной давно уже стала жилищная проблема. Город и так сильно перенаселен. А после преобразования союзной территории Дели в штат миграция сельских жителей из десятков окрестных деревень еще больше усилилась, что уже привело к образованию целых районов трущоб. Поэтому план реконструкции Дели, рассчитанный до 2010 г., предусматривает в первую очередь перестройку Старого Дели, создание в пригородах новых промышленных зон, прокладку транспортных магистралей. В целом город растет главным образом в южном направлении.

Город Мумбаи (новое название Бомбея) – самый большой по населению в Индии и по этому показателю во всем мире (табл.66 в части I). В пределах агломерации его население достигает почти 20 млн человек. Следовательно, он в еще большей степени сверхгород, чем Дели. Мумбаи также самый крупный промышленный центр страны, в котором широко представлены отрасли как тяжелой, так и традиционной легкой промышленности, особенно хлопчатобумажной. Это и главный морской порт Индии, через который проходит до 60 % ее внешнеторговых грузов. Здесь сосредоточены штаб-квартиры ведущих национальных и транснациональных корпораций, центральный банк страны, крупнейшая фондовая биржа. Мумбаи – один из важнейших в Индии научных и культурных центров. Это также главный центр кинопромышленности, который иногда называют индийским Голливудом.

Рис. 134. План Мумбаи (Бомбея)

Мумбаи и своим географическим положением, и основными историческими вехами сильно отличается от Дели. Прежде всего, он расположен на берегу Аравийского моря, на семи небольших островах. В 1534 г., после начала португальской колонизации, они были захвачены Португалией, но уже в 1661 г. перешли к Англии – в качестве приданого португальской принцессы, вышедшей замуж за английского принца, ставшего затем королем Карлом II. Постепенно острова стали застраиваться. Земляными перемычками их соединили сначала между собой, превратив фактически в один остров, а затем и с берегом. Более быстрый рост города начался уже во второй половине XIX в., особенно после открытия здесь в 1851 г. первой индийской хлопчатобумажной фабрики.

Историческое ядро Мумбаи – его самый южный мыс, где расположены старый форт и знаменитые «Ворота Индии», построенные в 1911 г. в индо-мусульманском стиле (рис. 134). Отсюда до холма Малабар, где находится дворец губернатора штата, вдоль подковообразной бухты Бек-Бей, протягиваются административные и деловые кварталы, застроенные зданиями европейского типа, включая небоскребы, многочисленные банки, агентства, издательства, дорогие отели, увеселительные заведения. Поблизости от форта расположен морской порт. Совсем иначе выглядит северная часть города, где расположены промышленные предприятия, старые неблагоустроенные жилые кварталы, скопления трущоб. В материковой части Большого Мумбаи находятся его промышленные пригороды, тесно связанные с морским портом. Здесь же, в Тромбее, создан крупнейший в Азии центр ядерных исследований.

Быстрый рост города привел к резкому обострению в нем жилищной, транспортной, экологической и других проблем. А рост агломерации продолжается. Некоторые исследователи считают даже, что в не столь уж отдаленном будущем она может превратиться в еще более крупный мегалополис. В связи с этим выдвинуто немало проектов реконструкции города.

Колката (новое название Калькутты) расположена в дельте Ганга, на правом берегу ее западного рукава – Хугли, в 140 км от Бенгальского залива. Еще до прихода англичан в этом месте, откуда начинаются важные пути в глубь Индии, располагались фактории португальцев, голландцев, датчан. Колката же была основана в 1690 г. агентом британской Ост-Индской компании Джобом Чарноком на месте трех деревень, одна из которых носила название Каликатта. Особенно быстрый рост города происходил в 1773–1911 гг., когда Колката была столицей Британской Индии и превратилась в крупнейший город страны. После переноса столицы в Дели рост ее замедлился. При разделе страны в 1947 г. на два доминиона и образования Восточного Пакистана (затем – Бангладеш) нарушились ее традиционные связи с Восточной Бенгалией. Тем не менее Колката и в наши дни остается вторым после Мумбаи промышленным и портовым городом Индии и крупнейшим его культурным центром. При численности населения 14,7 млн человек она занимает 14-е место среди крупнейших городов мира.

Рис. 135. План Колкаты (Калькутты)

Многие районы Колкаты и ныне напоминают о колониальном прошлом. Это находящийся в центре города форт Уильямс – укрепленная цитадель, воздвигнутая в конце XVIII в. (рис. 135), расположенный неподалеку беломраморный дворец, построенный в честь королевы Виктории, в котором теперь размещаются музей, богатые особняки британских купцов и промышленников, огромная площадь-парк Майдан. К северу от центральной части города на десятки километров вдоль Хугли тянутся промышленные районы Большой Колкаты с многочисленными джутовыми, чаеразвесочными фабриками, предприятиями машиностроения, химической и других отраслей промышленности. А к югу от нее, в устье Хугли, построен аванпорт Халдия, призванный разгрузить второй в стране Колкатский порт, испытывающий большие трудности из-за обмеления Хугли.

Колката, еще недавно называвшаяся Калькуттой, во многом напоминает другие большие индийские города. «В центре Калькутты, – пишет Илья Эренбург, – на улицах и площадях столпотворение; много автомобилей, дорогу им преграждают большие белые коровы; трамваи, вереницы велосипедов, тележки, причем седоки сидят на скамеечке спиной к лошади, поток рикш, которые обливаются потом. Огромные здания банков, рядом лачуги». Можно только добавить, что Колката – город необычайно резких даже для Индии социальных контрастов. Здесь особенно сильная скученность населения (на 1 км² приходится 55 тыс. жителей – это один из самых высоких показателей в мире), наиболее велика доля обитателей трущоб. Полмиллиона человек живут, спят, готовят себе пищу прямо на улице.

Город Ченнаи (новое название Мадраса) – четвертый по величине в Индии и самый крупный в ее южной части – был основан в 1639 г. английскими купцами как форт Ост-Индской компании. Он протягивается почти на 20 км вдоль побережья Бенгальского залива, образующего здесь один из лучших в мире пляжей – Марина. Ченнаи более «индийский» город, чем другие крупнейшие города страны, контрасты между местной и европейской застройкой здесь выражены не так сильно. Заводы Ченнаи выпускают автомобили, вагоны, велосипеды.

Можно добавить, что все четыре крупнейших города Индии выполняют функции административных центров столичной территории: Дели – Дели, Мумбаи – штата Махараштра, Колката – штата Западная Бенгалия и Ченнаи– штата Тамилнад. Однако 30–40 % их жителей обитают в трущобах и практически лишены элементарных санитарно-гигиенических условий.

Территориальная структура хозяйства (ТСХ) Индии сильно отличается от ТСХ большинства развивающихся стран с их обычно гипертрофированным столичным «фокусом» и отсталой периферией. Это объясняется многими причинами, среди которых – масштабы страны, особенности ее исторического развития, достижение известной «зрелости» территориальной структуры и сетки экономических районов. Большую роль в региональном развитии страны играет также ее административно-территориальное устройство, поскольку правительства отдельных штатов обладают достаточно широкими полномочиями и в экономической сфере (использование природных и трудовых ресурсов, руководство средней и мелкой промышленностью, сельским хозяйством, дорожное строительство и др.).

Еще до Второй мировой войны в Индии сложились три главных центра экономического развития, служившие одновременно морскими воротами страны, – Бомбей (ныне Мумбаи), Калькутта (теперь Колката) и Мадрас (ныне Ченнаи), производившие ³/₄ всей продукции фабрично-заводской промышленности. Эти портово-промышленные центры вызвали экономический подъем и на прилегающих к ним территориях. От них еще во второй половине XIX – первой половине XX в. были проложены так называемые линии проникновения – железнодорожные магистрали, идущие во внутренние районы страны. Так было положено начало формированию основного каркаса территориальной структуры хозяйства Индии.

После завоевания независимости становление этого каркаса продолжалось. Дальнейшее развитие получили Бомбей, Калькутта и Мадрас, четвертым общенациональным центром стала столица – Дели. Как уже было отмечено, четыре этих города образуют теперь четыре самые крупные агломерации Индии. А бывшие «линии проникновения» сомкнулись между собой. Основу их образуют двухпутные железнодорожные магистрали широкой колеи, на отдельных участках продублированные также другими транспортными линиями и превратившиеся тем самым в полимагистрали. В результате костяк ТСХ Индии приобрел форму огромного четырехугольника, вершины которого образуют Дели, Мумбаи, Колката и Ченнаи, а стороны и широтную диагональ– относительно узкие экономические полосы, которые Г. В. Сдасюк назвала «коридорамироста». Они обеспечивают создание хозяйственного комплекса Индии уже не на региональном, а на общегосударственном уровне (рис. 136).

Особое значение четырех главных центров и «коридоров роста» заключается в том, что в годы индийских пятилеток – благодаря выгодам ЭГП, наличию хорошей инфраструктуры и некоторым другим причинам – именно они в первую очередь притянули к себе главные промышленные новостройки страны. Многие из них были созданы при экономической и технической помощи бывшего СССР, многие – при помощи стран Запада.

Рис. 136. «Коридоры роста» и промышленные новостройки Индии

Рассмотрим сначала «коридор роста» Дели – Колката. При этом прежде всего нужно отметить возрастание роли Делийского промышленного узла, включающего теперь в себя и такую крупную новостройку, как завод тяжелого электрооборудования в Хардваре. В средней части этого «коридора» возник важный топливно-энергетический комплекс Риханд-Синграули (добыча каменного угля, ТЭС). Но наибольшее развитие получил его южный отрезок, где был построен нефтеперерабатывающий завод в Барауни, расширен металлургический завод в Бурнпуре до мощности в 1 млн т стали в год, а главное – возникли промышленные центры в Бокаро и Дургапуре. Оба они расположены в долине р. Дамодар. Эта небольшая река длиной 300 км, протекающая по территории штатов Джаркханд и Западная Бенгалия и перегороженная плотинами, широко известна в Индии благодаря богатству данного района полезными ископаемыми, в особенности каменным углем. На его угольный бассейн и ориентируется прежде всего металлургический комбинат в Бокаро, который в период сооружения был самым крупным строительным объектом за всю историю Индии. В соответствии с соглашением 1965 г. между Индией и СССР его первоначальная мощность была определена в 1,7 млн т металла в год. Но после сдачи в эксплуатацию второй очереди (три доменные печи, слябинг и стан холодной прокатки) она достигла 4 млн т – с перспективой дальнейшего расширения. На комбинате заняты 50 тыс. рабочих и служащих.

Дургапур выгодно расположен в месте пересечения судоходного канала с железнодорожной линией, что создает благоприятные предпосылки для развития здесь многих отраслей промышленности. В конце 1940-х гг. на этом месте была небольшая деревня. Затем здесь были построены сначала электростанция, затем коксохимический и, наконец, с помощью английских фирм – металлургический завод (выплавка 1,8 млн т стали в год). Уже на основе этой промышленной структуры был возведен крупнейший в стране завод горно-шахтного оборудования.

В «коридоре» Колката – Ченнаи главным событием стало создание нового индустриального центра – Вишакхапатнама, чему способствовали выгоды его ЭГП и расширяющееся освоение минерально-сырьевых и энергетических ресурсов тяготеющих к нему территорий. Здесь уже работают нефтеперерабатывающий завод, завод минеральных удобрений, судоверфь. Но основным ядром промышленного узла стал комбинат черной металлургии – самое новое и современное предприятие такого рода в Индии (две домны объемом по 3200 м³, два кислородно-конвертерных цеха, установка непрерывной разливки стали). Первая очередь этого комбината имеет мощность 3,2 млн т. Он являет собой пример единственного в Индии металлургического предприятия, расположенного в морском порту и ориентированного не только на внутренние, но и на внешние связи. Поблизости от Вишакхапатнама находятся залежи железной руды с большим содержанием металла, карьеры доломита и известняка.

«Коридоры» Ченнаи – Мумбаи и Мумбаи – Дели получили пока несколько меньшее развитие, хотя во втором из них уже функционируют НПЗ в Койяли и Матхуре, крупный машиностроительный завод в Кота. Но самым неразвитым в промышленном отношении до сравнительно недавнего времени был «коридор» Мумбаи – Колката. Однако в годы последних пятилеток он превратился в едва ли не наиболее перспективный в стране «коридор роста».

В первую очередь это относится к его восточному отрезку, пересекающему плато Чхота Нагпур в штате Бихар – самый богатый полезными ископаемыми район Индии. Территориальное сочетание ископаемых здесь образуют залежи каменного угля, железной руды, бокситов, урана, слюды, руд цветных металлов. Освоение минеральных ресурсов этого района началось еще перед Первой мировой войной в юго-восточной части плато, где крупный индийский промышленник Джамшеджи Тата построил первый в стране металлургический завод, вскоре обросший предприятиями тяжелого машиностроения. Так возник г. Джамшедпур – главная резиденция монополистической группы «Тата». И ныне комбинат «Тата айрон стил» – единственный из шести металлургических комбинатов полного цикла в Индии, находящийся в частном секторе.

В последние десятилетия к северо-западу от Джамшедпура, в центре плато и одновременно в верховьях р. Дамодар, возникли еще два очень крупных предприятия. Это уже упоминавшийся металлургический комбинат в Бокаро и тесно связанный с ним завод тяжелого машиностроения в Ранчи. Но еще большее развитие получила полоса, непосредственно примыкающая к железной дороге Колката – Мумбаи, где были построены два крупных металлургических комбината: в Роуркела мощностью около 2 млн т в год – с помощью ФРГ и в Бхилаи – с помощью СССР.

Соглашение с Индией о сооружении комбината в Бхилаи мощностью 1 млн т было заключено еще в 1955 г. Затем его мощность последовательно увеличивалась сначала до 2,5, потом до 4,2 млн т стали. Только за первую четверть века своей работы этот комбинат произвел около 50 млн т стали и 40 млн т проката, которые нашли большой спрос как в хозяйстве самой Индии, так и во многих других странах. Рядом с комбинатом вырос новый город Бхилаинагар. Строительство Бхилайского комбината в юго-восточной части штата Мадхья-Прадеш являет собой пример создания крупного «полюса роста» в одном из наиболее отсталых районов Индии. Другим подобным «полюсом» вполне можно считать расположенный к северу от Бхилаи алюминиевый комбинат в Корба.

В начале XXI в. в Индии начался новый этап развития, тоже получивший наименование «экономического чуда». С помощью отечественных и иностранных инвестиций развернулось большое капитальное строительство, которое внесло новые черты в ТСХ страны. Но основной ее костяк с четырьмя «коридорами роста» остался неизменным.

Индия известна как страна древней земледельческой культуры. И ныне в сельском хозяйстве создается около ¹/₅ ее ВВП, а работой оно обеспечивает ³/₅ экономически активного населения. Эта отрасль хозяйства Индии имеет ярко выраженную растениеводческую направленность. Растениеводство – преимущественно трудоинтенсивное – дает более ³/₄ всей стоимости сельскохозяйственной продукции, причем примерно такая же часть всей посевной площади занята продовольственными культурами. Животноводство, несмотря на наличие самого большого в мире поголовья скота, развито гораздо слабее. Товарное скотоводство встречается довольно редко, а крупный рогатый скот используется главным образом в качестве тягловой силы на полевых работах. Что же касается размеров поголовья, то оно в значительной мере объясняется воззрениями индуизма, запрещающими убивать «священных» коров. В результате поголовье совершенно непродуктивного и неработоспособного беспородного скота исчисляется десятками миллионов голов.

Природные предпосылки для развития сельского хозяйства Индии можно охарактеризовать как в целом вполне благоприятные. Структура ее земельного фонда отличается чрезвычайно высоким (56 %) уровнем распаханности. По общим размерам обрабатываемых земель страна уступает только США. Агроклиматические условия на большей ее части благоприятные (рис. 137) и позволяют заниматься земледелием круглый год. Для большинства районов страны характерно обилие тепла (сумма активных температур 4000–8000° в год). Лимитирует лишь недостаток влаги. Вот почему в стране орошается ¹/₃ всех посевных площадей, и по общей площади орошаемых земель Индии принадлежит первое место в мире.

Рис. 137. Агроприродные условия Индии и сопредельных стран (по С. Б. Ростоцкому)

В отличие от природных социально-экономические предпосылки для развития сельского хозяйства долгое время были гораздо менее благоприятными. В первую очередь из-за сохранения пережитков полуфеодальной аграрной структуры, системы посреднической аренды земли и огромной концентрации и земли и производства в руках немногих.

Когда-то в Индии преобладало общинное землевладение при натуральном ведении хозяйства и сочетании его с домашним ремеслом. Во времена империи Великих Моголов на смену ему пришло крестьянское землепользование и помещичье (система заминдари) землевладение. Британские колониальные власти сохранили эту систему, тем самым укрепив помещичий строй. Дополненная многоуровневой грабительской арендой земли (за аренду приходилось отдавать от ¹/₂ до ²/₃ урожая), да еще при сохранении массового безземелья, такая система тяжелым бременем ложилась на плечи основной массы крестьянства.

Рис. 138. Главные сельскохозяйственные районы Индии и сопредельных стран

После завоевания независимости в стране произошли большие аграрные преобразования. Была начата аграрная реформа, направленная на ликвидацию крупного помещичьего землевладения и наделение землей крестьян. Но проводилась она недостаточно последовательно и привела к укреплению кулацкой верхушки, которая в первую очередь и воспользовалась плодами начавшейся в 1960-е гг. «зеленой революции», увеличив тем самым социальное расслоение общества. А вот производственное сельскохозяйственное кооперирование, несмотря на усилия новой власти, большого распространения не получило. Механизация сельского хозяйства все еще крайне недостаточна. В индийской деревне еще очень сильны натуральный и полунатуральный уклады.

Тем не менее и проведенные аграрные преобразования, и начавшаяся «зеленая революция» способствовали существенному росту сельскохозяйственного производства. За последние десятилетия в несколько раз увеличилось применение тракторов, расширилась сельская электрификация. Особое значение имело применение высокоурожайных семян, удобрений, увеличение площади орошаемых земель.

В результате урожайность зерновых возросла с 5ц/га в начале 1950-х гг. до 15–25 ц/га в конце 1990-х гг., что привело к росту общего производства зерна. Это позволило Индии не только избавиться от импорта продовольствия, но и начать экспортировать зерно. Ныне по валовому сбору зерновых (230 млн т) она занимает третье место в мире после Китая и США, по размерам общего потребления пшеницы и риса уступает только Китаю (хотя по душевым показателям потребления отстает от очень многих стран). Индии принадлежит также ведущее место в мире по сбору чая, фруктов, сахарного тростника. Интересно, что в последнее время она стала и одним из мировых лидеров по производству молока: быстрый рост надоев здесь иногда называют «белой революцией».

На таком общем фоне отдельные сельскохозяйственные районы Индии различаются между собой довольно сильно. Прежде всего это относится к природным условиям. Рисунок 137 показывает, что с точки зрения агроприродных условий наиболее благоприятна для земледелия Индо-Гангская низменность, относительно благоприятны равнины и низменности на востоке и северо-востоке страны и менее благоприятны районы, расположенные в центральной и южной частях Индостана. Но большие различия между районами существуют и по уровню товарности, и по особенностям производственной структуры сельского хозяйства. Исходя из основной специализации главной отрасли– земледелия, в самом общем, генерализованном плане в Индии можно выделить три крупных сельскохозяйственных района.

В первом районе преобладают посевы пшеницы, хотя здесь возделываются также рис, просо, хлопчатник, масличные культуры, сахарный тростник. Он расположен на территории штатов Пенджаб, Харьяна, Уттаранчал и Уттар-Прадеш. Хотя и меньше, чем в других частях Индии, здесь также выражены два основных сельскохозяйственных сезона: летний (хариф) и зимний (раби). В летний сезон главным источником влаги служат муссонные дожди, диктующие все основные сроки полевых работ, а в зимний, сухой сезон поля нуждаются в искусственном орошении.

Роль основной житницы страны выполняет сравнительно небольшой по территории штат Пенджаб, в переводе – Пятиречье. Действительно, до выделения Пакистана в 1947 г. его территория охватывала бассейны пяти главных притоков Инда: Сатледжа, Биаса, Рави, Чинаба и Джелама. Здесь были созданы самые крупные в стране оросительные системы. Но после раздела бывшей Британской Индии основная их часть оказалась в пределах Пакистана. Поэтому в Пенджабе с самого начала много внимания уделялось гидротехническому строительству. В 1948–1970 гг. здесь на р. Сатледж был сооружен крупнейший в стране гидроузел Бхакра-Нангал, включающий в себя ГЭС мощностью 1,2 млн кВт и систему оросительных каналов общей длиной 4,5 тыс. км; с их помощью в Пенджабе и соседних штатах было орошено 1,5 млн га земель. Затем были построены и другие гидроузлы и оросительные системы.

Рис. 139. Сельскохозяйственный и крестьянский календарь в районе Дели

Ирригация способствовала тому, что именно в Пенджабе началась и в наибольшей мере проявилась (в условиях Индии) «зеленая революция». Она охватила прежде всего преобладающие здесь хозяйства кулаков и зажиточных крестьян – преимущественно сикхов, широко применяющих также сельскохозяйственную технику и минеральные удобрения. В результате доля Пенджаба в общеиндийском сборе пшеницы, которая выращивается в сезон раби, выросла до 40 %. Значительно увеличились также сборы риса, длинноволокнистого хлопчатника, других культур.

Штат Харьяну можно назвать своего рода уменьшенной копией Пенджаба. Напоминает его и самый большой по населению штат Уттар-Прадеш – крупнейший производитель не только пшеницы, но также бобовых и масличных культур, сахарного тростника, картофеля и овощей, лежащий уже полностью в пределах Индо-Гангской низменности. Рисунок 139 дает представление о сельскохозяйственном календаре крестьян пшеничного района, который, как легко заметить, продолжается круглый год.

Во втором районе преобладают посевы риса, хотя наряду с ним здесь возделываются сахарный тростник, джут, просяные и масличные культуры, пшеница. Он занимает значительно большую площадь, чем пшеничный район, охватывая основную часть низменностей Ганга и Брахмапутры, восточную часть Деканского плоскогорья, а также Коромандельский и Малабарский берега Индостана. Но ядро его находится в пределах штатов З а п а д н а я Бенгалия, Бихар, Орисса, Джарк-ханд и отчасти также Чхаттис-гарх и Уттар-Прадеш.

Рис здесь возделывают уже на протяжении тысячелетий. Высаживают его обычно в начале сезона хариф, когда стоит сухая и жаркая погода с майскими температурами до 42–44 °C. С наступлением в начале июня муссонных дождей рисовые поля покрываются водой, а уборку урожая производят уже осенью. Но при искусственном орошении, которое обеспечивается при помощи как крупных оросительных систем, так и колодцев (скважин), рис успешно выращивается и в сезон раби.

Третий сельскохозяйственный район Индии занимает основную часть Деканского плоскогорья. Он не имеет такой четкой специализации. Из зерновых культур здесь выращивают преимущественно джовар и другие просяные, но также рис, пшеницу, кукурузу, из технических – коротковолокнистый хлопчатник. Общий уровень сельского хозяйства, его урожайность и товарность здесь значительно ниже, орошается только ¹/₇ посевных площадей. Даже хлопчатник выращивается не на поливных землях, хотя под его посевы используются преимущественно наиболее плодородные темноцветные глинистые почвы на базальтовых покровах – регуры. Поэтому и урожайность хлопчатника в Индии составляет 26 ц/га, что значительно меньше среднемировой (55 ц/га), не говоря уже о США или Узбекистане. На Индию приходится ¹/₄ всех посевов хлопчатника в мире, а по сбору хлопка-волокна (4,6 млн т) она занимает третье место после Китая и США.

Кроме этих трех основных районов, в Индии можно выделить еще несколько более узкоспециализированных районов сельского хозяйства. Это, например, низовья Ганга в Западной Бенгалии, где фактически монокультурой служит джут. Или Ассамская долина на северо-востоке, которая еще в конце XIX в. превратилась в один из крупнейших чаепроизводящих районов мира. Или Малабарское побережье – крупнейший поставщик кокосов, а также черного перца и других пряностей. В большинстве из этих районов преобладает плантационное хозяйство.

Состояние окружающей среды в Индии зависит от многих факторов. Но к числу главных из них следует, видимо, отнести три фактора.

Во-первых, это длительность и интенсивность сельскохозяйственного использования территории.

Археологические и исторические данные позволяют выделить пять этапов в использовании территории этой страны: древнейший земледельческий (третье-второе тысячелетия до нашей эры), скотоводческий (первое тысячелетие до нашей эры), богарного земледелия (III век до н. э. – XIV в.), примитивного богарного и орошаемого земледелия (XIV–XX вв.) и более интенсивного орошаемого земледелия (с середины XX в.). В результате природа Индии подверглась очень сильной «переработке», и ныне более чем для 60 % ее территории характерны сильно измененные антропогенные ландшафты. Это прежде всего орошаемые районы Пенджаба и Индо-Гангской низменности, ландшафты речных долин и дельт, приморские аллювиальные равнины, пенепленизированные равнины Деканского плоскогорья, оазисы пустыни Тар.

Во-вторых, это демографический взрыв второй половины XX в., который еще более увеличил нагрузку на территорию. Средняя плотность населения в стране уже превысила 330 человек на 1 км². Необходимость обеспечить быстро растущее население, уже перевалившее за миллиардный уровень, пищей, дровами, другими источниками существования имела прямым следствием деградацию многих природных ландшафтов.

В-третьих, это ускорившийся процесс индустриализации страны, до самого недавнего времени основанный главным образом на «грязных» производствах тяжелой промышленности и в известной мере связанный с экологическим империализмом, т. е. с политикой переноса таких производств из высокоразвитых стран в развивающиеся. Положение усугубляется еще и тем, что для Индии весьма характерна повышенная территориальная концентрация промышленного производства.

В результате общий годовой экологический ущерб еще в начале 1990-х гг. оценивался в 10 млрд долл. (к тому же по явно заниженным расчетам), а нежелательные изменения окружающей среды затронули фактически все компоненты географической оболочки.

Едва ли не в наибольшей степени такая деградация коснулась земельных ресурсов, подвергающихся эрозии и опустыниванию. Эрозия в первую очередь охватила сильно распаханные и обезлесенные Индо-Гангскую низменность и плоскогорье Декан. Индийские ученые-аграрники, собрав данные специальных исследовательских станций, подсчитали, что ежегодно в результате процессов водной и ветровой эрозии страна теряет 6 млрд т почвы. При этом некоторые участки становятся полностью непригодными для земледелия, превращаясь в «бедленды». К этому нужно добавить вторичное засоление и заболачивание почв – главным образом в Пенджабе, штатах Уттар-Прадеш, Западная Бенгалия и других районах распространения ирригации, резко возросшее во второй половине XX в. загрязнение почв пестицидами. По некоторым оценкам, эрозия и засоление почв ныне распространены почти на ¹/₂ территории страны.

На западе Индии, в Раджастхане, большую угрозу представляет собой опустынивание. В третьем-втором тысячелетиях до нашей эры это был один из важных очагов древней цивилизации. Но потом пески поглотили города, засыпали караванные пути, о чем свидетельствуют раскопки города Мохенджо-Даро (теперь находится в Пакистане). И ныне около ¹/₃ территории этого штата занимают подвижные пески пустыни Тар. Продвижение их к востоку представляет собой большую угрозу и для соседних штатов.

Наконец, нужно учитывать и то, что Индия имеет крупнейшее в мире поголовье крупного рогатого скота (285 млн голов), тогда как доля пастбищных угодий в структуре земельного фонда составляет всего 4 %. Это тоже увеличивает нагрузку на землю.

В результате перечисленных негативных воздействий из 300 млн га земельного фонда Индии процессами деградации в той или иной степени охвачены уже 80–90 млн, а по другим оценкам – даже 150 млн га. Соответственно удельная землеобеспеченность в стране сократилась с 0,85 га на человека в начале 1950-х гг. до 0,30 га в середине 1990-х. А удельная обеспеченность пахотными землями составляет всего 0,17 га и все время уменьшается.

Очень сильно нарушен также растительный покров Индии. Хотя лесистость в стране составляет 20 %, в значительной степени это уже не первичные, а вторичные леса, кустарники, антропогенная саванна. В последнее время особенно большую тревогу вызывает уничтожение девственных лесов в предгорьях Гималаев. В основе такого обезлесения лежат две главные причины. Первая из них – насущная необходимость расширения посевных площадей в условиях фактически повсеместного малоземелья (не говоря уже о широком применении в прошлом в предгорных районах хищнической подсечно-огневой системы земледелия). Вторая – продолжающееся массовое использование древесины в качестве топлива. Еще в начале 1980-х гг. доля дров в структуре топливо-потребления Индии достигала ¹/₃.

В результате площадь лесов в Индии ежегодно сокращается на 1,5 млн га. Но и это не может обеспечить потребности страны в древесине. Из-за низкой продуктивности лесов ежегодная заготовка древесины составляет примерно 40 млн м³, т. е. из расчета на душу населения всего 0,04 м³ дровяной и деловой древесины (в США только деловой древесины на каждого жителя приходится 1,86 м³, или в 46 раз больше). Индийское правительство оценивало потребности страны в древесине к2000 г. в 290млнм³, что в семь раз больше того объема лесозаготовок, который может быть обеспечен благодаря ожидаемому приросту лесных ресурсов. Следовательно, вырубка лесов, наносящая большой экологический ущерб, по-видимому, будет продолжаться. Здесь уместно привести расчеты индийских ученых, согласно которым – с учетом почвозащитной роли лесного покрова – леса в Индии должны занимать не ¹/₅, а ¹/₃ всей территории. Одним из следствий сведения лесов стало уменьшение биоразнообразия. По имеющимся оценкам, исчезновение грозит более чем 500 видам млекопитающих, 700 видам рыб, 1000 видам птиц и др.

Хотя водные ресурсы Индии в настоящее время оценивают как более или менее достаточные, в перспективе страна почти неизбежно столкнется и с их дефицитом, потому что уровень водозабора из расчета на душу населения (более 600 м³ в год), особенно с учетом потребностей искусственного орошения, здесь весьма высок и потому что загрязнение вод все время возрастает, достигая 80 %. Источником ⁹/₁₀ таких загрязнений служат промышленно-бытовые стоки городов, которые обычно сбрасывают в реки без всякой очистки.[69] Остальное приходится на стоки с сельскохозяйственных угодий, которые в результате «зеленой революции» стали гораздо более насыщенными разного рода химикатами. Неудивительно, что по объему выбросов в поверхностные водотоки органических веществ Индия занимает третье место в мире после Китая и США. А отбор воды из водоносных горизонтов в два с лишним раза превышает ее накопление. Из-за этого почти повсеместно уровни водоносных горизонтов с пресной водой снижаются на 1–3 м ежегодно.

В последнее время заметно возросло также загрязнение атмосферы. Еще несколько десятилетий назад его основными источниками были домашние очаги (мангалы), где в качестве топлива обычно использовался кизяк, и плавильни. Но теперь их место заняли крупные «грязные» производства – ТЭС, предприятия черной и цветной металлургии, нефтехимии. Считается, например, что дышать воздухом Мумбаи – это то же самое, что выкуривать десять сигарет в день. Растущие выбросы серы и азота уже приводят к возникновению кислотных дождей, влияющих на посевы, воды и сооружения. Очевидна опасность, которая грозит знаменитой гробнице Тадж-Махал в связи с выбросами соседних нефтеперерабатывающих заводов.

Показательны и такие данные: по выбросам углерода в атмосферу (230млнт/год) Индия занимает шестое место в мире. А в структуре ее загрязнений 35 % приходятся на промышленность и энергетику и более 40 % – на автомобильный транспорт. При этом нужно учитывать, что ТЭС Индии часто используют высокозольный уголь, а автомобили – низкокачественный этилированный бензин.

В результате, по данным ВОЗ, загрязнение воздуха в шести крупнейших городах страны более чем втрое превышает допустимые нормы. Использование твердого топлива в домах приводит к преждевременной смерти около 500 тыс. женщин и детей до 5 лет ежегодно.

Все эти обстоятельства привели к тому, что современная Индия остается страной довольно частых стихийных бедствий, к которым добавились и техногенные аварии и катастрофы. По данным ЮНЕП, в 1971–2000 гг. в стране произошло более 300 стихийных бедствий. Наиболее ярким примером участившихся стихийных бедствий могут служить наводнения. Чаще всего они случаются в дождливый летний сезон, когда муссоны приносят влажный воздух с Индийского океана. Ежегодно наводнениям подвергаются в среднем 8 млн га земель, половину из которых составляют сельскохозяйственные земли, и страдают от них более 30 млн человек. Добавим, что нарушение режима рек в Индии крайне отрицательно сказывается и на соседней стране – Бангладеш.

Обычно в таких случаях говорят о нагонных наводнениях в устье Ганга и Брахмапутры, т. е. о территории, включающей индийский штат Западная Бенгалия и Бангладеш. Например, в ноябре 1970 г. уровень воды здесь поднялся на 9 м, а число жертв достигло 200 тыс. Катастрофическое наводнение в августе– сентябре 1988 г. оставило без крова 30 млн человек. Осенью 1990 г. в результате наводнений погибло, по разным оценкам, от 150 тыс. до 200 тыс. человек.

В Индии нередко случаются и землетрясения. Например, в результате землетрясения, произошедшего в 2000 г. в штате Гуджарат, без крова остался 1 млн человек, повреждения получили более 3000 промышленных предприятий.

А примером техногенной катастрофы может служить утечка отравляющего газа на принадлежащем американской компании химическом заводе в г. Бхопал в 1984 г., когда погибли более 2500 человек и 335 тысяч людей пострадали от отравления. В качестве самого смертоносного выброса в атмосферу этот случай попал даже в Книгу рекордов Гиннесса.

Естественно, что в такой большой стране, как Индия, отдельные районы по состоянию экологической обстановки могут довольно сильно различаться. Представление об этих различиях дает рисунок 140. Как нетрудно заметить, районы с кризисной ситуацией занимают значительную часть Северной Индии, но встречаются и в других ее регионах.

В таких условиях многое зависит от государственной политики в области природопользования и экологии.

На первых этапах индустриализации охране окружающей среды в Индии не уделялось много внимания – прежде всего из-за отсутствия средств. Но затем необходимость таких мер осознали и правительственные круги, и общественность, и средства, хотя и небольшие, были выделены. В середине 1980-х гг. был принят «План действия для Ганга», который предусматривал установление мониторинга за состоянием вод реки и начало строительства канализационных систем в городах. Тогда же была создана национальная комиссия по борьбе с опустыниванием, основной задачей которой стало ежегодное восстановление лесов на площади 5 млн га. Искусственные спутники Земли стали использовать для наблюдения за почвой и предсказания засух и наводнений. Достигнуты определенные успехи в создании лесных плантаций и лесоразведении, действует Национальный совет по лесопосадкам. Разработаны и отчасти уже осуществлены проекты перераспределения речного стока – как внутрибассейновые, так и межбассейновые. Увеличено число национальных парков и разного рода резерватов.[70] Создано Министерство окружающей среды и лесов. Особое внимание всем этим проблемам было уделено в девятом и десятом пятилетнем плане Индии (1997–2002 и 2003–2007).

Однако все это можно рассматривать только в качестве первоначальных мер. «Если Индии, – пишут специалисты, – не удастся в ближайшее время остановить рост населения и сменить приоритеты развития, чтобы перераспределить средства и выделить значительные суммы на борьбу за восстановление почвенных и водных ресурсов, то она скорее последует за Африкой, нежели за Китаем».[71] Ситуация, складывающаяся на рубеже XX и XXI вв., позволяет надеяться на лучшее. Например, уже началась структурная перестройка промышленности, при которой акцент делается на развитие не столько ее нижних, сколько верхних «этажей». По мнению Г. В. Сдасюк, очень важно и то, что само мировоззрение индуизма исходит из своего рода обоготворения всей живой природы. Однако решение проблем природопользования и экологии в этой стране по-прежнему зависит в первую очередь от преодоления массовой нищеты и бедности. Без этого ни рациональное природопользование, ни достижение сбалансированного, устойчивого развития практически невозможны.

Рис. 140. Эколого-географические ситуации в Индии (по А. С. Шестакову)

По количеству объектов всемирного наследия зарубежная Азия уступает только зарубежной Европе: на конец 2008 г. их насчитывалось 194 (22,1 % от общего числа в мире). То же относится и к числу стран (33), в которых такие объекты выделены. Как и в зарубежной Европе, в этом регионе резко преобладают (155) объекты культурного наследия, а среди них – связанные с мировыми, региональными и национальными религиями: исламом, буддизмом, христианством, индуизмом, конфуцианством, синтоизмом, иудаизмом. Однако для этого региона, в отличие от европейского, целесообразно распределение их по четырем историческим эпохам: 1) первобытности; 2) древних цивилизаций; 3) средних веков; 4) нового и новейшего времени.

Эпоха первобытности представлена здесь только двумя объектами. Это стоянка первобытного человека в Чжоукоудяне (неподалеку от Пекина), где были обнаружены останки синантропа, и другая стоянка на о. Ява.

Эпоха древних цивилизаций, как и следовало ожидать, исходя из истории Древнего Востока, представлена в зарубежной Азии более широко. В Передней Азии объекты этой эпохи есть в Турции (Троя и др.), Иране (Персеполис и др.), Иордании (Петра), Сирии (Пальмира и Босра), Ливане (Баальбек и др.), на Кипре (Пафос), в Омане; к ним следует отнести и древнюю часть Иерусалима. Не менее знамениты и объекты этой эпохи в Южной Азии, которые находятся в Пакистане (Мохенджо-Даро и др.), Индии (Санчи), на Шри-Ланке (Анурадхапура и Дамбулла), в Непале и в Восточной Азии, в особенности в Китае (Великая Китайская стена, гробница императора Цинь Шихуанди и др.).

Но еще более широко представлены в зарубежной Азии объекты эпохи средних веков, которая в этом регионе мира продолжалась дольше, чем в Европе, охватив примерно полтора тысячелетия. Соответственно и число объектов средних веков исчисляется многими десятками. В Передней Азии к числу наиболее известных относятся объекты культурного наследия в Турции (старые кварталы Стамбула), Иране (Исфахан), а также средневековый Иерусалим. В Южной Азии таких объектов больше всего в Индии (рис. 141). Среди них – пещерные храмы в Аджанте и Эллоре, индуистские храмы и храмовые комплексы в Махабалипураме, Танджавуре, Конараке, Кхаджурахо и др., а также такие мусульманские памятники, относящиеся ко времени Делийского султаната и империи Великих Моголов, как минарет Кутб-Ми-нар и гробница Хумаюна в Дели, мавзолей Тадж-Махал в Агре. Из других стран Южной Азии объекты этой эпохи есть также в Пакистане, Непале, Шри-Ланке (Сигирия, Полонна-рува, Канди и др.). В Юго-Восточной Азии к числу самых знаменитых объектов этой эпохи относятся храмовые комплексы в Индонезии (Боробудур) и Камбодже (Ангкор). В Восточной Азии памятники средних веков наиболее полно представлены в Китае (Императорский город в центре Пекина, сады Сучжоу, пещеры Могао, дворец-крепость Потала в Лхасе и др.). Они есть также в Республике Корея и в Японии (Киото, Нара).

Рис. 141. Объекты культурного наследия средних веков в Южной Азии

Эпоха нового и новейшего времени в зарубежной Азии фактически представлена только одним памятником. Он, безусловно, относится к всемирно известным, но носит на себе отпечаток Второй мировой войны. Это Мемориал мира в Хиросиме.

Объектов природного наследия в зарубежной Азии насчитывается 33. Среди них преобладают национальные парки и резерваты в Индии, Индонезии, Непале, Малайзии, Шри-Ланке, Бангладеш, на Филиппинах. А объектов культурно-природного наследия в этом регионе всего 6. Они находятся в Китае и Турции.