По размерам территории (более 30 млн км²) Африка – самый крупный из главных географических регионов мира. И по числу стран она тоже намного опережает любой из них: в Африке ныне 54 суверенных государства. Они чрезвычайно различаются между собой по площади и численности жителей. Например, Судан – самая большая из стран региона – занимает 2,5 млн км², ему немного уступает Алжир (около 2,4 млн км²), за ними следуют Мали, Мавритания, Нигер, Чад, Эфиопия, ЮАР (от 1 млн до 1,Змлнкм²), тогда как многие относящиеся к Африке островные государства (Коморские Острова, Кабо-Верде, Сан-Томе и Принсипи, Маврикий) – всего от 1000 до 4000 км², а Сейшельские Острова – и того меньше. Таковы же различия между африканскими странами и по численности жителей: от Нигерии со 138 млн до Сан-Томе и Принсипи с 200 тыс. человек. А по географическому положению особую группу образуют 15 стран, не имеющих выхода к морю (табл. 6 в книге I).

Подобная ситуация на политической карте Африки сложилась уже после Второй мировой войны в результате процесса деколонизации. До этого Африку обычно именовали колониальным материком. И действительно, к началу XX в. она была, по выражению И. А. Витвера, буквально разорвана на части. Они входили в состав колониальных империй Великобритании, Франции, Португалии, Италии, Испании, Бельгии. Еще в конце 1940-х гг. к числу хотя бы формально независимых стран можно было отнести только Египет, Эфиопию, Либерию и Южно-Африканский Союз (доминион Великобритании).

В процессе деколонизации Африки различают три последовательных этапа (рис. 142).

На первом этапе, в 1950-е гг., добились независимости более развитые страны Северной Африки – Марокко и Тунис, бывшие до этого французскими владениями, а также итальянская колония Ливия. В результате антифеодальной и антикапиталистической революции от английского контроля окончательно освободился Египет. После этого независимым стал и Судан, формально считавшийся совладением (кондоминиум) Великобритании и Египта. Но деколонизация затронула и Черную Африку, где первыми добились независимости британская колония Золотой Берег, ставшая Ганой,[72] и бывшая французская Гвинея.

Большинство этих стран пришло к независимости относительно мирным путем, без вооруженной борьбы. В условиях, когда Организация Объединенных Наций уже приняла общее решение о деколонизации, страны-метрополии не могли вести себя в Африке по-старому. Но тем не менее они всячески старались хотя бы как-то замедлить этот процесс. В качестве примера можно привести попытку Франции организовать так называемое Французское Сообщество, в которое на правах автономий вошли почти все бывшие колонии, а также подопечные территории (до Первой мировой войны они были колониями Германии, потом стали подмандатными территориями Лиги Наций, а после Второй мировой войны – подопечными территориями ООН). Но это Сообщество оказалось недолговечным.

Вторым этапом стал 1960 год, который в литературе получил название Года Африки. В течение одного только этого года стали независимыми 17 бывших колоний, преимущественно французских. Можно сказать, что с этого времени процесс деколонизации в Африке стал уже необратимым.

На третьем этапе, после 1960 г., этот процесс был фактически завершен. В 1960-е гг. после восьмилетней войны с Францией добился независимости Алжир. Получили ее и почти все британские колонии, последние колонии Бельгии и Испании. В 1970-е гг. главным событием стало крушение колониальной империи Португалии, которое произошло после демократической революции в этой стране в 1974 г. В результате стали независимыми Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау и острова. Обрели независимость еще некоторые бывшие владения Великобритании и Франции. В 1980-х гг. к этому перечню добавились английская Южная Родезия (Зимбабве), а в 1990-х гг. – Юго-Западная Африка (Намибия) и Эритрея.

Рис. 142. Деколонизация Африки после Второй мировой войны (указаны годы обретения независимости)

В результате на огромном Африканском материке теперь колоний уже нет. А что касается некоторых островов, еще остающихся в колониальной зависимости, то их доля в площади и населении Африки измеряется сотыми долями процента.

Однако все это не означает, что ход деколонизации на третьем этапе был только мирным и обоюдно согласованным. Достаточно сказать, что в Зимбабве национально-освободительная борьба местного населения против расистского режима, установленного здесь белым меньшинством, продолжалась в общей сложности 15 лет. В Намибии, которая после Второй мировой войны была фактически незаконно присоединена к ЮАР, национально-освободительная борьба, в том числе и вооруженная, продолжалась 20 лет и закончилась только в 1990 г. Еще один пример такого рода – Эритрея. Эта бывшая итальянская колония, после войны находившаяся под контролем Великобритании, затем была включена в состав Эфиопии. Народный фронт освобождения Эритреи боролся за ее независимость более 30 лет, и только в 1993 г. она была наконец провозглашена. Правда, спустя пять лет разгорелась еще одна эфиопо-эритрейская война.

В начале XXI в. в Африке остается, пожалуй, только одна страна, политический статус которой до сих пор окончательно не определен. Это Западная Сахара, которая до 1976 г. была владением Испании. После того как Испания вывела оттуда свои войска, территорию Западной Сахары оккупировали претендующие на нее соседние страны: на севере – Марокко, а на юге – Мавритания. В ответ на такие действия Народный фронт за освобождение этой страны провозгласил создание независимой Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР), которую признали уже десятки стран мира. Ныне он продолжает вооруженную борьбу с остающимися еще в стране марокканскими войсками. Конфликт вокруг САДР можно рассматривать как один из наиболее ярких примеров территориальных споров, которых так много в Африке.

Вполне закономерно, что в процессе деколонизации очень большие изменения произошли и в государственном строе африканских стран.

По форме правления подавляющее большинство независимых государств Африки (46) относятся к президентским республикам, тогда как парламентских республик на континенте очень мало. Монархий в Африке и раньше было сравнительно немного, но все-таки к ним относились Египет, Ливия, Эфиопия. Теперь же монархий осталось всего три – Марокко на севере Африки, Лесото и Свазиленд – на юге; все они являются королевствами. Но при этом нужно иметь в виду, что и за республиканской формой правления здесь нередко скрываются военные, причем часто сменяющиеся, или даже откровенно диктаторские, авторитарные режимы. В середине 1990-х гг. из 45 стран Тропической Африки такие режимы имели место в 38! Во многом это объясняется внутренними причинами – наследием феодализма и капитализма, крайней экономической отсталостью, низким культурным уровнем населения, трайбализмом. Но наряду с этим важной причиной возникновения авторитарных режимов стало и продолжавшееся многие десятилетия противоборство двух мировых систем. Одна из них стремилась закрепить в молодых освободившихся странах капиталистические порядки и западные ценности, а другая – социалистические. Нельзя забывать о том, что в 1960– 1980-е гг. довольно многие страны континента провозгласили курс на социалистическую ориентацию, отказ от которой произошел только в 1990-х гг.

Примером авторитарного может служить режим Муамара Каддафи в Ливии, хотя эта страна еще в 1977 г. была переименована им в Социалистическую Ливийскую Арабскую Джамахирию (от арабского аль-Джамахирия, т. е. «государство масс»). Другой пример – Заир во время длительного правления (1965–1997) основателя правящей партии маршала Мобуту, в итоге свергнутого со своего поста. Третий пример – Центральноафриканская Республика, которой в 1966–1980 гг. руководил президент Ж. Б. Бокасса, затем провозгласивший себя императором, а страну – Центральноафриканской империей; он также был свергнут. Нередко к числу стран со сменяющими друг друга военными режимами относят также Нигерию, Либерию и некоторые другие государства Африки.

Обратный пример – победы демократического строя – являет собой Южно-Африканская Республика. Сначала эта страна была британским доминионом, в 1961 г. стала республикой и вышла из Содружества, возглавляемого Великобританией. В стране господствовал расистский режим белого меньшинства. Но национально-освободительная борьба, которой руководил Африканский национальный конгресс, привела к победе этой организации на выборах в парламент страны в 1994 г. После этого ЮАР снова вернулась в мировое сообщество, а также в состав Содружества.

По форме административно-территориального устройства подавляющее большинство стран Африки относятся к унитарным государствам. Федеративных государств здесь всего четыре. Это ЮАР, состоящая из девяти провинций, Нигерия, включающая в себя 30 штатов, Коморские Острова, в состав которых входят четыре округа-острова, и ставшая федерацией только в 1994 г. Эфиопия (состоит из девяти штатов).

Однако при этом нужно учитывать, что африканские федерации существенно отличаются, скажем, от европейских. В. А. Колосов выделяет даже особый, нигерийский тип федераций, к которому в Африке относит Нигерию и Эфиопию, называя их молодыми высокоцентрализованными федерациями с неустойчивыми авторитарными режимами. Для них характерно слабое местное самоуправление и вмешательство центра «сверху» во многие дела регионов. Иногда в литературе можно также встретить утверждение, что ЮАР фактически является унитарной республикой с элементами федерализма.

Главной политической организацией Африки, объединяющей все независимые государства континента, была Организация африканского единства (ОАЕ), созданная в 1963 г. с центром в Аддис-Абебе. В 2002 г. она была преобразована в Африканский союз (АС), образцом для которого, можно считать, послужил Евросоюз. В рамках АС уже созданы Ассамблея глав государств и правительств, Комиссия АС, Африканский парламент, намечается создание Суда и введение единой валюты (афро). Цели АС – поддержание мира и ускорение экономического развития.

Как уже было сказано, Африка образует самый большой по территории географический регион планеты. Поэтому вполне естественно стремление подразделить его на отдельные крупные части. В самом генерализованном виде это приводит обычно к выделению Северной и Тропической Африки (или Африки к югу от Сахары). Между этими двумя частями существуют достаточно резкие природные, исторические, этнические, да и социально-экономические различия. Особенно если учесть, что Тропическая Африка представляет собой наиболее отсталый район всего развивающегося мира, в котором и в наши дни доля сельского хозяйства в образовании ВВП превышает долю промышленного производства. Из 47 наименее развитых стран мира 28 находятся в Тропической Африке. Здесь же – наибольшее число стран (15), не имеющих выхода к морю. Своего рода модификацией этого двухчленного деления служит трехчленное подразделение Африки на Северную, Тропическую и Южную, которое, видимо, следует считать более правильным.

Что же касается собственно регионализации, т. е. подразделения Африки на отдельные достаточно крупные субрегионы (макрорегионы), то фактически общепринято ее пятичленное деление – на Северную, Западную, Центральную, Восточную и Южную. При этом каждый из пяти субрегионов обладает специфическими чертами природы, населения и хозяйства.

Северная Африка выходит к Атлантическому океану, Средиземному и Красному морям, и это способствовало ее давним связям с Европой и Передней Азией. Она располагается большей своей частью в субтропических широтах, что определяет специализацию ее сельского хозяйства на производстве хлопка, оливок, цитрусовых, винограда. Промышленность связана как с добычей минерального сырья, так и с его переработкой. Населена Северная Африка преимущественно арабоязычными народами, имеющими богатые традиции в ремесле, орошаемом земледелии, кочевом животноводстве, самобытную культуру. Иногда Северную Африку называют также Магрибом, но это не совсем точно.[73]

Западная Африка охватывает зоны тропических пустынь, саванн, влажных экваториальных лесов, расположенные между пустыней Сахарой и Гвинейским заливом. Это один из самых больших по площади и самый большой по численности жителей субрегион континента, обладающий чрезвычайным разнообразием природных условий; этнический состав его населения также наиболее сложен. В прошлом он был главным районом работорговли. Современное «лицо» субрегиона определяется как сельским хозяйством, которое представлено производством плантационных товарных и потребительских культур, так и довольно развитой промышленностью, прежде всего горнодобывающей.

Центральная Африка, как показывает само ее название, занимает центральную (экваториальную) часть материка. Она расположена в зонах влажных экваториальных лесов и саванн, что во многом предопределило ее хозяйственное развитие. Это один из самых богатых разнообразными минеральными ресурсами районов не только Африки, но и всего мира. В отличие от Западной Африки он имеет однородный этнический состав населения, ⁹/₁₀ которого составляют родственные друг другу народы банту.

Восточная Африка расположена в зонах субэкваториального и тропического климата. Она имеет выход к Индийскому океану и издавна поддерживала торговые связи с Индией и арабскими странами. Минеральные богатства ее менее значительны, но общее разнообразие природных ресурсов очень велико, что во многом предопределяет и разнообразие типов их хозяйственного использования. Этнический состав населения также весьма мозаичен.

Южная Африка занимает южную часть континента, наиболее удаленную от Европы, Америки и Азии, но зато выходящую к тому важному мировому морскому пути, который огибает южную оконечность Африки. Она расположена в тропических и субтропических широтах Южного полушария и также обладает широким набором природных ресурсов, среди которых особенно выделяются минеральные. Основное «ядро» Южной Африки образует Южно-Африканская Республика – единственная на континенте экономически развитая страна со значительным населением европейского происхождения. Подавляющую же часть населения субрегиона составляют народы банту.

Рис. 143. Субрегионы Африки (по Ю. Д. Дмитревскому)

Примерно такой схемы регионализации придерживалось и придерживается большинство отечественных географов-африканистов: М. С. Розин, М. Б. Горнунг, Ю. Д. Дмитревский, Ю. Г. Липец, А. С. Фетисов и др. Однако в проведении конкретных границ отдельных субрегионов между ними отнюдь нет полного единства.

Исследуя минеральные богатства Африки, М. С. Розин еще в начале 1970-х гг. традиционно рассматривал Северною Африку в составе пяти стран, но в Центральную включал тесно связанную с Заиром в минерально-сырьевом отношении Замбию, а в восточную – Мозамбик. В середине 1970-х гг. в своей монографии об Африке Ю. Д. Дмитревский выделил даже не пять, а шесть макрорегионов, отличающихся значительной внутренней однородностью (рис. 143). Нетрудно заметить, что в качестве шестого макрорегиона им был выделен Восточно-Африканский островной регион. Что же касается макрорегионов на материке, то обращает на себя внимание сильное «урезание» Центрального субрегиона, а также включение Египта в Северо-Восточную и Анголы в Южную Африку. В начале 1980-х гг. М. Б. Горнунг предложил сетку районирования, в которой Судан, Западная Сахара и Мавритания – что может быть оправдано прежде всего с этнографических позиций – были включены в состав Северной Африки, которая, таким образом, была превращена в самый крупный по площади субрегион. Восточная Африка оказалась сильно уменьшенной в размерах, но включала в себя Замбию. В середине 1980-х гг. географы МГУ предложили свой вариант районирования, который отличался от предыдущего такими существенными деталями, как включение не только Замбии, но также Зимбабве и Мозамбика в состав Восточной Африки, а Мавритании – в состав Западной Африки. Отдельные из этих сеток регионализации нашли применение в учебной литературе, в первую очередь – в учебниках для университетов и педвузов, а также в научно-популярных изданиях, например в 20-томной географо-этнографической серии «Страны и народы».

Рис. 144. Субрегионы Африки, выделяемые Экономической комиссией ООН для Африки

Подобные разночтения в регионализации Африки можно считать в какой-то мере закономерными. При этом они объясняются даже не столько различиями в целевых установках отдельных ученых, сколько общей недостаточной разработанностью научных подходов к такой регионализации. Она же вытекает из особенно сложного в Африке сочетания разнообразных природно-ресурсных, исторических, этнических, социально-экономических, геополитических факторов. Нужно учитывать и то, что процесс формирования интегральных экономических районов находится здесь еще в начальной стадии.

Таблица 49

СУБРЕГИОНЫ АФРИКИ

* Включая САДР.

В последнее время отечественные африканисты-географы в своих исследованиях все шире используют ту схему макроэкономического районирования Африки, которая ныне принята ООН, точнее – ее Экономической комиссией для Африки (ЭКА). Эта схема также пятичленная и охватывает те же пять регионов (рис. 144). Для их развития ЭКА создала в Африке пять региональных центров: для Северной Африки в Марокко, для Западной Африки в Нигере, для Центральной Африки в Камеруне, для Восточной Африки в Замбии и Руанде. Как видно из рисунка 144, принятое ООН распределение стран между пятью субрегионами довольно существенно отличается от тех схем, о которых говорилось выше. Именно на основе макрорайонирования ЭКА составлена таблица 49.

В последние десятилетия за Африкой прочно утвердилась репутация самого конфликтоопасного региона нашей планеты. Поэтому ее все чаще стали именовать континентом конфликтов, или, более образно, кипящим континентом. Действительно, за полвека, прошедших со времени начала крушения колониальной системы, в Африке произошло 186 государственных переворотов, 26 крупномасштабных войн и несчетное количество разного рода конфликтов меньшего масштаба. В этих войнах и конфликтах погибло не менее 7 млн человек, а общий материальный ущерб от них составил 250 млрд долл. На протяжении многих лет и даже десятилетий болевыми точками на континенте оставались Ангола, Сомали, Судан, Заир (ныне Демократическая Республика Конго), Руанда, Бурунди, Либерия, Нигерия, Эфиопия, Мозамбик, Западная Сахара, Уганда, Чад, Мавритания, некоторые другие страны. При этом, по мнению Генерального секретаря ООН Кофи Анана, Африка представляет собой единственный район мира, где число конфликтов год от года не только не уменьшается, но даже возрастает.

Возникновение такой конфликтоопасной ситуации в Африке объясняют целым комплексом причин этнического, конфессионального, политического и геополитического, социально-экономического характера. При этом иногда эти причины подразделяют на внешние и внутренние (межгосударственные и внутригосударственные), хотя четкую грань между ними провести, наверное, не так просто.

Все же представляется, что в основе большинства конфликтов лежат причины этнического характера. Это объясняется тем, что этнический состав населения Африки отличается большой сложностью. Этнографы выделяют на этом континенте 300–500 народов (этносов). По состоянию на вторую половину 1980-х гг. численность 11 из них превышает 10 млн человек, а 111 – 1 млн человек (более ⁴/₅ всего населения), но остальная часть представлена преимущественно мелкими этническими образованиями. Как правило, крупные многомиллионные народы уже сложились в нации, а некоторые малочисленные еще сохраняют архаичные формы социальных отношений.

Большое влияние на историю формирования этнического состава населения Африки оказали массовые миграционные движения (в первую очередь переселение арабов в Северную Африку в VII–XI вв.). То же можно сказать о древних и средневековых государствах Африки – таких, как Гана, Мали, Бенин, Сонгай, Конго, Мономотапа, Имерина и другие, в которых происходила уже консолидация родственных племен в народности. Однако этот естественный процесс был нарушен сначала работорговлей, которая привела к обезлюдению огромных территорий, а затем колониальным разделом Африки, приведшим к тому, что несовпадение политических и этнических границ стало скорее правилом, чем исключением. При этом племенная раздробленность, этнические и религиозные противоречия нередко искусственно разжигались и поддерживались.

После завоевания африканскими странами политической независимости в их этнокультурном развитии наступил новый этап. Заметно активизировались процессы этнического объединения – ассимиляция, консолидация, межэтническая интеграция, происходит сближение не только родственных народов, но и народов, разных по языку, культуре и уровню социально-экономического развития. Несмотря на сохраняющуюся во многих странах крайнюю этническую пестроту, африканцы все чаще называют себя не по той или иной этнической общности, а по названию своего государства – нигерийцами, конголезцами, гвинейцами, ганцами, малийцами, камерунцами и т. п. Сильное воздействие на процессы этнического объединения оказывает урбанизация, поскольку именно городская среда открывает наибольший простор для межэтнических связей.

Наряду с этим продолжаются и процессы этнического разделения, племенного сепаратизма. Особенно осложняет межэтнические отношения в Африке доставшееся ей в наследство от прошлого несоответствие политических и этнических границ, в результате которого многие крупные этносы оказались раздробленными на мелкие части. В. А. Колосов в своей книге о политической географии приводит данные о том, что ныне разного рода территориальные споры в Африке касаются примерно 20 % всей территории континента. К тому же 40 % всей протяженности государственных границ здесь вообще не демаркированы; 44 % их проведены по параллелям и меридианам, 30 % – по дугообразным и кривым линиям и только 26 % – по естественным рубежам, отчасти совпадающим с этническими. В какой-то мере к наследию колониализма можно отнести и то, что до сих пор в 17 странах Африки официальным языком считается французский, в 11 – английский, а еще во многих странах они сочетаются с местными языками.

В результате этнический фактор в Африке сильно влияет на всю ее политическую и общественную жизнь, находит широкое отражение в клановой системе и в столь характерном для Черной Африки явлении, как трайбализм (от англ. tribe – племя). Так называют межплеменные противоречия и вражду, истоки которых восходят к эпохе родоплеменных отношений. Затем трайбализм получил развитие в эпоху превращения Африки в колониальный материк. И ныне в условиях этнического калейдоскопа и постоянной межэтнической борьбы за власть он сохраняет свое отрицательное воздействие на общественные процессы, способствуя консервации национально-племенной обособленности.

Немалое значение имеют и причины религиозного характера. Ведь в Африке две мировые религии – ислам (²/₅ всех верующих) и христианство (¹/₅) – во многих районах причудливо переплетаются с разнообразными местными религиями. Все это, в особенности с учетом усилившегося в последнее время в мире исламского фундаментализма и экстремизма, еще более обостряет возникающие конфликты, превращая некоторые из них в этноконфессиональные.

Наконец, нельзя не учитывать и того, что эти конфликты происходят на фоне крайней социально-экономической отсталости большинства стран Тропической Африки, преобладания в них бедного и беднейшего населения, дефицита финансовых и материальных ресурсов, огромного внешнего долга. Все это также обостряет межэтнические конфликты и борьбу за власть. Хотя ныне в основе большинства конфликтов лежат внутренние факторы, нужно помнить и о том, что еще в сравнительно недавний период с ними сочетался фактор противоборства двух мировых систем.

Отрицательные последствия такой взрывоопасной конфликтной ситуации тоже довольно многообразны. Она увеличивает политическую нестабильность во многих африканских странах, провоцирует частые военные мятежи и государственные перевороты, усиливает сепаратистские настроения. Одним из совершенно конкретных проявлений такой повышенной конфликтности можно считать возрастание численности беженцев и перемещенных лиц. В середине 1990-х гг. в Африке насчитывалось 7 млн беженцев и 20 млн перемещенных лиц, а по другим данным, даже больше.

Перейдем теперь непосредственно к географии конфликтов в Африке.

В Северной Африке в целом их значительно меньше, поскольку она отличается гораздо большим этническим единством. Народы этой части континента говорят на арабском языке, который уже послужил основой для консолидации таких крупных наций, как египтяне, тунисцы, алжирцы, марокканцы, ливийцы. То же относится и к религиозному составу населения Северной Африки, где фактически единственной религией был и остается ислам. Но, несмотря на это, конфликтные ситуации имеют место и здесь.

В качестве главного очага продолжительных вооруженных конфликтов можно привести С у д а н, где существуют два конфликтных района, возникших преимущественно на этноконфессиональной основе. Первый из них – Южный Судан, где освободительная армия местного негроидного населения уже давно ведет борьбу за независимость с националистически настроенными арабскими исламскими фундаменталистами, находящимися у власти в этой стране. Второй конфликтный район возник в 2003 г. в районе Дарфур на западе страны. Этот район населяют различные народности, но в принципе их можно объединить в две группы – чернокожих африканцев-земледельцев и арабских племен, занимающихся скотоводством. Эти две группы уже давно ведут между собой борьбу за земельные и водные ресурсы, к которым недавно добавилась борьба за доходы от открытых здесь больших запасов нефти. Центральное правительство в Хартуме, опираясь на вооруженные арабские отряды в Дарфуре, начало проводить этнические чистки, приведшие к немалым людским потерям и заставившие более 1 млн местных жителей искать убежища в соседнем Чаде. Все это привело к серьезному гуманитарному кризису. Несмотря на вмешательство Совета Безопасности ООН, Евросоюза, Африканского союза, конфликт в Дарфуре пока не преодолен. В качестве примера внутриполитических конфликтов можно привести террористическую деятельность исламских экстремистов в Алжире и Египте против светских форм государственности. А примером острого внешнеполитического конфликта может служить ситуация вокруг Сахарской Арабской Демократической Республики, о которой уже говорилось.

Но все же эпицентр конфликтных ситуаций находится в Черной Африке, т. е. Африке, расположенной к югу от Сахары.

Начнем с Западной Африки – субрегиона, который не только включает в себя наибольшее число независимых государств, но и отличается самой большой этнической пестротой. Здесь живут преимущественно народы нигеро-кордофанской семьи, в том числе такие крупные, как йоруба, фульбе, моси, ашанти, волоф, бам-бара, малинке. Но при разделе Западной Африки европейскими колонизаторами фактически все они оказались разделенными между отдельными владениями Франции и Великобритании. После крушения колониальной системы эти границы были унаследованы освободившимися странами.

Например, народ фульбе, некогда широко расселившийся в Тропической Африке, ныне оказался расчлененным между примерно 16 странами. В XIX в. территория его обитания оказалась расчлененной между французскими колониями Мавританией, Сенегалом, Гвинеей, Нигером, Суданом (ныне Мали), Верхней Вольтой (ныне Буркина-Фасо), Дагомеей (ныне Бенин), Камеруном, а также Нигерией и некоторыми другими английскими колониями. Этническая территория народа малинке была разделена между бывшими французскими колониями Сенегалом, Суданом, Гвинеей, Берегом Слоновой Кости (ныне Кот-д'Ивуар) и английской колонией Гамбия. В результате и возникла та удивительная этническая чересполосица, которая и в наши дни отличает всю эту часть Тропической Африки. Здесь нет ни одного однородного в этническом отношении государства, все они – полиэтнические (рис. 145).

В годы независимого развития вооруженные конфликты происходили и происходят во многих странах Западной Африки – в Нигерии, Сенегале, Либерии, Сьерра-Леоне и др. Так, в Нигерии в конце 1960-х гг. происходила междоусобная война, которая велась федеральными войсками против сепаратистов, провозгласивших в восточной части страны свое «государство Биафра»; она унесла более 1 млн человеческих жизней. В этой стране, где около 40 млн человек исповедуют христианство и примерно 45 млн – ислам, постоянно происходят столкновения на религиозной почве. В Либерии гражданская война на межплеменной основе продолжалась с 1989 до 1996 г., вызвав исход в соседние страны почти полмиллиона беженцев.

Ареной многих конфликтов в последние десятилетия была и остается Восточная Африка, где проживают народы афразийской, нигеро-кордофанской и нило-сахарской языковых семей, исповедующие ислам, христианство и местные религии.

Здесь главными очагами продолжительных военных конфликтов давно уже стали страны Африканского Рога – Эфиопия, Эритрея и Сомали. Бывшая итальянская, а затем английская Эритрея в 1952–1991 гг. входила в состав Эфиопии, но в результате длительной войны с ней в 2003 г. добилась независимости. Но пограничные споры между двумя странами до сих пор не решены. Да и в самой Эфиопии в 80-х гг. шла гражданская война. Что же касается Сомали, то эта страна уже не раз – под лозунгом создания Великого Сомали – вела вооруженную борьбу с соседними государствами, в первую очередь с Эфиопией, из-за области Огаден, а также предъявляла территориальные претензии к Джибути и Кении. Однако в 1990-х гг. произошел фактический распад самого Сомали с выделением двух самопровозглашенных государств – Сомалиленд и Пунтленд. Несмотря на наличие президента и временного правительства в Могадишо, централизованная власть в стране фактически отсутствует и теперь. Отсутствуют и единая армия, единая валюта. Реальная власть находится в руках самопровозглашенных государств и полевых командиров.

А в середине 1990-х гг. весь мир был потрясен самым кровопролитным столкновением на этнической почве, которое имело место в небольшом, но густонаселенном (более 9 млн жителей) государстве Руанда в районе Великих озер. То, что произошло в этой стране, в литературе нередко сравнивают с геноцидом армян в Турции в 1915 г., с действиями фашистской Германии во многих оккупированных ею странах или «красных кхмеров» Пол Пота в Камбодже. Этот геноцид начался на фоне продолжавшейся уже четвертый год гражданской войны между народами тутси и хуту, когда тутси, которые составляют только 15 % населения страны, устроили кровавую «этническую чистку», истребив за два месяца полмиллиона хуту.

Бывшая бельгийская колония Руанда в 1962 г. получила независимость. Однако это не привело к примирению двух населявших ее и постоянно враждовавших этнических групп – земледельцев хуту и скотоводов тутси, в разное время расселившихся в здешней саванне. Тутси пришли сюда позднее хуту, но именно они заняли господствующее положение в феодальном руандийском государстве XVI–XIX вв. Это положение им удалось сохранить и в колониальный период. Первые кровавые столкновения между тутси и хуту в независимой Руанде произошли еще в 1963–1965 гг. Но особенно трагические события на межэтнической почве имели здесь место в 1994 г.

К этому перечню можно добавить конфликтные ситуации, которые время от времени возникают в Кении, на Коморских Островах, в других странах. Некоторые из них вызвали массовый исход беженцев. Только из Руанды бежали более 2 млн человек, а в результате едва ли не крупнейшие в мире лагеря беженцев возникли на северо-западе Танзании. Примерно 400 тыс. человек покинули Бурунди, а еще раньше свыше 1,5 млн мигрировали из охваченного гражданской войной Мозамбика.

Рис. 145. Этническая чересполосица в Западной Африке

Центральная Африка в этническом отношении относительно однородна. Это область распространения народов банту, относящихся к нигеро-кордофанской семье и говорящих на родственных языках. Однородна она и в конфессиональном отношении: здесь обычно местные религии сочетаются с исламом и гораздо реже (Габон) – с христианством. Тем не менее и в этом субрегионе на протяжении последних десятилетий неоднократно вспыхивали вооруженные конфликты, которые в первую очередь отражали борьбу за власть между партиями, группировками или кланами, однако большей частью имели и определенную этноконфессиональную основу. Наиболее яркие примеры такого рода – Ангола и ДР Конго, где вооруженная борьба между военно-политическими группировками МПЛА и УНИТА продолжилась с 1960 по 1992 г.

Тяжелые испытания выпали и на долю соседней Д е м о к р а т и ч е с к о й Республики Конго. В бывшем Бельгийском Конго, которое после достижения независимости в Год Африки стало независимым государством Заир, вскоре же началось сепаратистское движение в самой богатой полезными ископаемыми провинции Катанга, и это привело к гражданской войне и вводу в страну войск ООН. С середины 1960-х гг. в Заире установился авторитарный, диктаторский режим президента Мобуту. Но во второй половине 1990-х гг. его политика разжигания этнических конфликтов у границ своей страны привела к вооруженному восстанию племен тутси, населяющих восточную часть Заира. Это восстание, переросшее в гражданскую войну, в конечном счете привело к свержению режима президента Мобуту в 1997 г. и образованию Демократической Республики Конго (ДРК), президентом которой стал вождь национального движения Лоран Кабила.

Однако уже вскоре началась вторая конголезская война, которая длилась с 1992 по 2002 г. Истоки ее восходят к геноциду в Руанде в 1994 г., когда огромное количество беженцев тутси оказалось на территории Заира. Они активно участвовали в гражданской войне на стороне Л. Кабилы, но затем, отвечая на изменение политики президента, выступили против него. Всего во второй конголезской войне приняли участие 20 вооруженных групп – как местных, так и представлявших 8 других государств (на стороне Кабилы выступили Ангола, Зимбабве, Намибия, Судан и Чад, против – Руанда, Бурунда и Уганда). В 2001 г. Лоран Кабила был убит, и новым президентом стал его сын Жозеф. В этой войне, главным образом от эпидемий и голода, погибло 4 млн человек. С 1999 г. на территории ДРК находится контингент «голубых касок» ООН. Но полное урегулирование еще далеко не достигнуто.

А в Южной Африке на протяжении многих десятилетий главным очагом постоянных кровопролитных расово-этнических конфликтов была Ю А Р, где белым меньшинством (18 % всего населения) осуществлялась государственная политика апартеида, что на языке африкаанс означает «обособление», «раздельное проживание». Парламент ЮАР принял законы «О властях банту» (1951), «О развитии самоуправления банту» (1959), «О хоумлендах» (1971) и др., в соответствии с которыми в стране были созданы бантустаны, или хоумленды («национальные отечества»). Некоторые из них были объявлены полностью независимыми, другие находились на разных стадиях самоуправления. Но фактически это были псевдогосударственные образования, хотя и имевшие каждое свой гимн и флаг, но лишенные возможности решать внешнеполитические, финансовые и другие вопросы.

Всего к началу 1990-х гг. бантустанов в ЮАР было десять. Они занимали 14 % территории страны, причем, как правило, самые засушливые и неплодородные земли, к тому же расчлененные на отдельные более мелкие участки; раньше здесь находились негритянские резервации. Население бантустанов юридически составляло 15 млн человек, но фактически в них жили только 7–8 млн, а остальные работали в «белой» части страны, обитая там в специальных гетто. Тем не менее все черные африканцы ЮАР, независимо от реального места жительства, были приписаны к одному из бантустанов, каждый из которых был объявлен «национальным отечеством» той или иной народности.

Но в конце 1980-х– начале 1990-х гг. режим апартеида в ЮАР был сначала смягчен, а затем фактически ликвидирован. После 342 лет монополии белого населения в мае 1994 г. состоялись первые в истории страны свободные выборы с участием черных жителей. Победу на них одержало черное большинство, а новым президентом ЮАР стал лидер старейшей освободительной организации Африканский национальный конгресс (АНК) Нельсон Мандела. Одновременно произошла полная смена и других государственных структур – парламента, правительства. Временная конституция страны, принятая в июле 1994 г., ликвидировала бантустаны. Однако межэтнические отношения в ЮАР продолжают оставаться сложными. Тем более что к противоречиям между белым и «цветным» населением добавились острые противоречия между различными националистическими группировками самих африканцев. Например, полной автономии требует провинция Квазулу – Наталь, где по-прежнему периодически происходят столкновения между народами зулу и коса.

В Африке есть молодые независимые государства, которым удалось избежать острых межэтнических конфликтов. В качестве примеров такого рода обычно приводят Гвинею, Нигер, Танзанию. Что же касается наиболее радикального пути решения этой сложной проблемы, то не раз уже выдвигалось предложение перекроить доставшуюся в наследство от колониальной эпохи политическую карту Африки, создав на континенте, по возможности, одноэтнические (однонациональные) государства. Но практически это совершенно невозможно. Этнографы подсчитали, что в таком случае общее число государств на континенте должно было бы возрасти до 200–300! Поэтому еще в 1964 г. на I сессии глав государств и правительств Организации африканского единства было заявлено, что все государства – члены ОАЕ – обязуются уважать границы, существовавшие при достижении ими национальной независимости, поскольку соблюдение этого принципа является непреложным условием мира на континенте. Этого же принципа придерживается АС.

Среди всех крупных географических регионов мира именно Африка выделяется сильным преобладанием традиционных видов природопользования. Наибольшее воздействие на общую хозяйственную освоенность ее территории, как и прежде, оказывает сельское хозяйство, которое отличается значительным разнообразием. Ученые выделяют в Африке по крайней мере три системы сельского хозяйства: 1) экстенсивно-скотоводческую; 2) земледельческую, основанную на естественном плодородии почвы (с подразделением ее на подсечно-огневое, залежное и беззалежное земледелие); 3) земледельческую, основанную на искусственном поддержании плодородия почвы (плантационное земледелие и скотоводческо-земледельческое хозяйство).

По данным ФАО, на рубеже XX и XXI вв. в Африке обрабатывается 200 млн га земель (32 % территории, пригодной для распашки), а 900 млн га используются в качестве постоянных пастбищ. Но при этом в большинстве субрегионов континента доля обрабатываемых земель в структуре земельного фонда «не дотягивает» до среднемирового показателя (11 %). В Северной и Центральной Африке она составляет всего 4–5 %, в Южной – около 6, в Восточной – 8,5 и только в Западной – 11 %. А доля пастбищ в структуре земельного фонда большинства субрегионов, напротив, превышает среднемировой уровень, причем в Южной и Восточной Африке она достигает 40–50 %.

Однако в последние десятилетия наряду с сельским хозяйством все большее воздействие на хозяйственное освоение континента стали оказывать развитие промышленности, особенно горнодобывающей, и «городской взрыв».

В результате совокупного влияния этих факторов (да еще на фоне крайней экономической отсталости большинства стран Тропической Африки) экономико-экологическая ситуация на континенте заметно ухудшилась.

В наибольшей мере ухудшение проявилось в деградации земель. В конце 1990-х гг. доля земель, деградировавших вследствие антропогенного вмешательства, составила уже 17 % от всей территории Африки. Среди видов такой деградации первое место принадлежит водной и ветровой эрозии, хотя и химическая деградация тоже начинает сказываться. Из факторов деградации особо выделяется опустынивание, которое, по данным ФАО, затронуло уже 46 % территории континента, за ним следуют обезлесение, нерациональное земледелие, сверхэксплуатация земель. Что же касается степени такой деградации, то немногим более ¹/₃ ее относят к легкой, около ²/₅ – к умеренной и еще ¹/₅ – к высокой и очень высокой.

На общую экономико-экологическую обстановку в Африке влияют и наблюдающиеся в последнее время климатические изменения. Хроническим явлением здесь стали засухи, которые захватывают уже не только традиционно аридные районы, но и несколько лучше увлажненные территории. Одной из причин этого явления было сведение лесов, общая площадь которых в 1990–2000 гг. уменьшилась более чем на 50 млн га. По среднегодовым темпам сведения лесов (0,7 %) Африка вышла на первое место в мире.

С позиций географии еще больший интерес представляет знакомство с зональной хозяйственной освоенностью территории Африки. Этот аспект наиболее детально изучили географы-африканисты Института географии РАН. Одним из результатов этой работы стала карта состояния природной среды Африки (рис. 146).

Рисунок 146 показывает, что в субтропической зоне Северной Африки природная среда вследствие давнего сельскохозяйственного освоения подверглась сильным изменениям. Большинство лесов здесь уже сведено, а заменили их сельскохозяйственные угодья или кустарниковые заросли. В отдельных местах очаги сильного изменения природной среды связаны с промышленно-городскими агломерациями.

В обширной зоне тропических пустынь и полупустынь природная среда либо не изменена, либо изменена пока слабо. Но на этом фоне выделяются отдельные места с очень сильно и сильно измененной средой. В большинстве своем они совпадают с крупными нефтяными и газовыми промыслами в пределах Сахары, а также с полосой орошаемого земледелия в долине Нила.

Рис. 146. Состояние природной среды Африки

В зоне саванн и редколесий природная среда оказалась измененной сильно и очень сильно. Прежде всего это относится к той ее части, которая протягивается вдоль южного края Сахары (Сахель). Здесь на качестве природной среды особенно сильно сказывается перевыпас скота. Но немалое отрицательное воздействие оказывает и традиционная подсечно-огневая система земледелия.

Подсечно-огневое земледелие – один из самых экстенсивных видов сельского хозяйства. При нем после вырубки или пожога участка саванны его обычно используют для посева один—три года подряд, а затем на несколько лет, а иногда даже на 20–30 лет забрасывают, чтобы почва могла восстановить свое плодородие. Обработка участка ведется вручную, а возделывают на нем чаще всего просяные культуры.

В зоне тропических и экваториальных лесов сельское хозяйство значительно более разнообразно. Здесь возделывают зерновые культуры (кукурузу, просо, сорго), клубнеплоды (ямс, маниок, батат), занимаются разведением крупного и мелкого рогатого скота. Поэтому в некоторых районах этой зоны природная среда изменена сильно, а в местах сосредоточения плантаций тропических культур – даже очень сильно. Надо учитывать и то, что в этой зоне часть жителей также занимается подсечно-огневым земледелием, и то, что тропические леса подвергаются все более интенсивной вырубке, превращающей их в редколесья.

Судя по рисунку 146, зона сухих лесов, редколесий и саванн в Центральной и Восточной Африке пока испытала относительно умеренные изменения природной среды. Но и здесь выделяются отдельные районы, где она подверглась более сильным изменениям. В основном они совпадают с районами развития горнодобывающей промышленности в ДР Конго, Замбии, Ботсване.

Пустыни Юго-Западной Африки по характеру изменения природной среды напоминают Сахару, а субтропики Южной Африки – полосу вдоль побережья Средиземного моря в Магрибе. В субтропиках главное воздействие на природную среду оказывают плантационное сельское хозяйство, промышленность и крупные города.

В итоге изучения состояния природной среды в Африке ученые-географы пришли к выводу, что «слабозаселенная и сельскохозяйственная» Африка фактически оказывается весьма обжитым континентом, а ее природные ландшафты даже в слабозаселенных районах подверглись активному преобразованию и уже трудновосстановимы.[74] В этом свете особенно важно упомянуть о том, что в последнее время страны Африки, расположенные к югу от Сахары, разработали программу охраны земельных ресурсов. Начато также осуществление ряда планов по борьбе с опустыниванием.

На протяжении всей истории человеческой цивилизации в Африке господствовал так называемый традиционный тип воспроизводства населения, отличавшийся высокими уровнями рождаемости и смертности и, соответственно, низким показателем естественного прироста. Демографы считают, что на рубеже нашей эры в Африке проживало 16–17 млн (по другим данным, 30–40 млн), а в 1600 г. – 55 млн человек. За следующие 300 лет (1600–1900) население континента возросло до 110 млн человек, или в два раза, что означало самый медленный прирост среди всех крупных регионов мира. В результате доля Африки в мировом населении заметно уменьшилась. Такой замедленный тип роста объяснялся прежде всего работорговлей, потери от которой исчислялись десятками миллионов человек, тяжелым принудительным трудом на плантациях европейских колоний, голодом и болезнями. Только в первой половине XX в. население Африки стало расти быстрее, и к 1950 г. достигло 220 млн человек.

Но настоящая демографическая революция произошла в Африке уже во второй половине XX в. В 1960 г. ее население составило 275 млн, в 1970 г. – 356 млн, в 1980 г. – 475 млн, в 1990 г. – 648 млн, в 2000 г. – 784 млн, а в 2007 г. – 965 млн человек. Это значит, что в 1950–2007 гг. оно увеличилось почти в 4,4 раза! Подобных показателей роста не знает ни один другой регион мира. И не случайно, что доля Африки в мировом населении быстро возрастает. В 2007 г. она составила уже 14,6 %, что превышает совокупную долю зарубежной Европы и СНГ или Северной и Латинской Америки. И хотя во второй половине 1990-х гг. демографический взрыв в Африке уже явно прошел свои пиковые показатели, среднегодовой темп прироста населения (2,1 %) здесь еще почти в два раза превышал мировой уровень.

Такая демографическая обстановка в Африке объясняется тем, что ее население продолжает находиться во второй фазе демографического перехода, для которой характерно сохранение высокой и очень высокой рождаемости при довольно резком снижении смертности. Отсюда по-прежнему высокие темпы естественного прироста, обеспечивающие не просто расширенное воспроизводство, а очень быстрое увеличение численности населения. К середине 2000 г. Африка пришла со следующей «формулой» воспроизводства населения: 36 % -15 % = 21 %. Далее рассмотрим каждую из ее составляющих.

Коэффициент рождаемости в Африке в 1985–1990 гг. составлял почти 45 %, в 1990–1995 гг. – 42 %, в 1995–2000 гг. – 40 %, а в 2000–2005 гг. – 36 %. Он превышает среднемировой показатель последнего пятилетия (20b) в 1,5 раза. В Тропической Африке находится большинство стран мира с коэффициентом рождаемости, который зачастую приближается к физиологическому максимуму. В качестве примера можно привести страны, в которых в 2005 г. рождаемость достигала 50 % или даже превышала этот уровень: Нигер, Эритрея, ДР Конго, Либерия. Но и в большинстве остальных стран она находилась в пределах от 40 до 50 %.

Соответственно и уровень фертильности женщин в Африке остается самым высоким в мире: среднее число детей, рождаемых одной женщиной, там по-прежнему составляет 4,8, а в Уганде, Мали, Нигере, Чаде, ДР Конго, Бурунди, Сомали достигает шести-семи и более.

Высокий уровень рождаемости в странах Африки обусловлен целым рядом факторов. Среди них следует назвать вековые традиции ранних браков и многодетности, связанные прежде всего с крайней социально-экономической отсталостью. Стремление родителей иметь как можно больше детей было вполне естественной реакцией на очень высокую детскую смертность и одновременно средством обеспечения собственного патриархального хозяйства большим количеством рабочих рук. Сильно сказывались и религиозные воззрения, довольно широкое распространение полигамных браков (многоженства). Надо принимать во внимание также общее повышение уровня здравоохранения, достигнутое в последние десятилетия и включающее в себя охрану здоровья матери и ребенка и уменьшение женского бесплодия – одного из последствий многих заболеваний.

Показатели коэффициента смертности во второй половине XX в., напротив, уменьшились очень существенно. В среднем для Африки в 2005 г. этот коэффициент составлял 15 %, в том числе в Северной – 7, а в Тропической 14–19 %. Хотя коэффициент смертности еще заметно превосходит среднемировой показатель (9 %), именно его снижение – при сохранении высокой рождаемости – послужило, можно сказать, главным «детонатором» демографического взрыва на континенте.

В результате даже при сохранении довольно высоких показателей смертности Африка отличается рекордными для всего мира показателями естественного прироста населения: в среднем он составляет 21 % (или 21 человек на 1000 жителей), что соответствует среднегодовому приросту на 2,1 %. Если дифференцировать этот показатель по субрегионам, то окажется, что в Северной Африке он равен 1,6 %, в Западной – 2,4, в Восточной – 2,5, в Центральной – 2,2 и в Южной Африке – 0,3 %.

Основой для продолжения этого анализа на уровне отдельных стран может послужить рисунок 147. При его рассмотрении нетрудно заметить, что ныне в Африке уже более половины стран имеют среднегодовой темп прироста населения от 1 до 2 %. Но в 13 странах он все еще составляет 2–3 %, а в 12 странах– 3–4 %. Больше всего таких стран в Западной, но они есть также в Восточной и Центральной Африке. Кроме того, за последнее время в Африке появились страны, в которых происходит не рост, а убыль населения. Это объясняется эпидемией СПИДа.

Объясняется такая дифференциация главным образом различиями в общем уровне социально-экономического развития, включая уровень образования, здравоохранения и другие составляющие комплексного понятия о качестве населения. Что же касается демографической политики, то она пока не оказывает большого воздействия на процессы воспроизводства населения. Почти все страны Африки провозгласили свою приверженность подобной политике, многие приняли национальные программы планирования семьи, осуществляют меры, направленные на улучшение положения женщин, расширение доступа к контрацептивным препаратам, регулирование интервалов между рождением детей и т. д. Однако финансирование этих программ недостаточное. К тому же они идут вразрез с религиозными и бытовыми традициями и наталкиваются на сопротивление значительной части населения. Более действенной демографическая политика оказалась в нескольких более развитых странах. В результате выполнения правительственных программ, направленных на уменьшение темпов роста населения, такое уменьшение еще в 1960-х гг. началось в Тунисе, Египте, Марокко, Кении, Гане, а позднее – в Алжире, Зимбабве, на о. Маврикий.

Демографический взрыв в Африке значительно углубляет многие и без того трудноразрешимые экономические и социальные проблемы стран континента.

Во-первых, это проблема увеличения «давления» быстро растущего населения на окружающую среду. Еще в 1985 г. на одного жителя сельской местности здесь приходилось 0,4 га земли, а в начале XXI в. этот показатель снизился до 0,3 га. Одновременно возрастает угроза дальнейшего опустынивания и обезлесения, нарастания общего экологического кризиса. Можно добавить, что по обеспеченности ресурсами пресных вод в расчете на 1 жителя (около 5000 м³ в 2000 г.) Африка уступает большинству других крупных регионов мира. При этом водные ресурсы в регионе распределены так, что их наибольшее количество не совпадает с наиболее плотно заселенными территориями, и в результате во многих местах, особенно в крупных городах, ощущается дефицит воды.

Во-вторых, это проблема увеличения «демографической нагрузки», т. е. отношения численности детей (и пожилых людей) к численности людей в трудоспособном возрасте. Известно, что главной особенностью возрастной структуры населения Африки всегда была очень большая доля в нем лиц детских возрастов, причем в последнее время – в результате некоторого сокращения младенческой и детской смертности – она стала даже возрастать. Так, в 2000 г. возрастная группа моложе 15 лет составляла во всем населении континента 43 %. В некоторых странах Тропической Африки, в частности в Уганде, Нигере, Мали (табл. 47 в книге I), численность детей фактически почти равна численности «работников». К тому же из-за очень большой доли лиц детских возрастов доля экономически активного населения в Африке оказывается гораздо меньшей (38–39 %), чем в любом другом крупном регионе мира.

В-третьих, это проблема занятости. В условиях демографического взрыва численность экономически активного населения уже в 2000 г. достигла 300 млн человек. Занять такое количество людей в общественном производстве африканские страны не в состоянии. По данным Международной организации труда, в среднем в Африке безработица охватывает 35–40 % трудоспособных людей.

В-четвертых, это проблема обеспечения продовольствием быстро растущего населения. Современное продовольственное положение Африки большинством специалистов оценивается как критическое. Хотя ²/₃ населения континента заняты в сельском хозяйстве, именно здесь, особенно в Тропической Африке, продовольственный кризис приобрел наиболее затяжной характер и образовались даже довольно устойчивые «зоны голода». Во многих странах производство продуктов питания из расчета на душу населения не только не растет, но даже снижается, так что крестьянину становится все труднее обеспечить семью собственным продовольствием в течение года. Возрастает импорт продовольствия. Далеко не единственная, но все же одна из самых важных причин такого положения заключается в том, что среднегодовой прирост населения Африки значительно обгоняет среднегодовой прирост производства продуктов питания.

В-пятых, это проблема здоровья населения, связанная как с деградацией окружающей среды, так и с бедностью большей части людей. (В Африке насчитывается 11 стран, где за чертой бедности живет более половины всего населения. В том числе в Замбии, Сьерра-Леоне, на Мадагаскаре эта доля превышает 70 %, а в Мали, Чаде, Нигере, Гане, Руанде – 60 %.) И то и другое способствует распространению таких опасных заболеваний, как малярия, холера, проказа, сонная болезнь. По числу заболевших СПИДом Африка уже обогнала все другие континенты (рис. 158 в книге I). Она отличается самой высокой скоростью распространения ВИЧ-инфекции и самой высокой долей ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом (8,4 % взрослого населения). В 2006 г. в странах к югу от Сахары проживало более 25 млн ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом, что составляет 70 % от общего числа зарегистрированных во всем мире. В том же году СПИД унес жизни 2,3 млн африканцев, во многих странах приведя к уменьшению средней продолжительности жизни. Можно добавить, что в первую десятку стран по количеству заболевших СПИДом входят Зимбабве, Ботсвана, Замбия, Малави, Намибия, Свазиленд и Конго, где на 100 тыс. жителей в среднем приходится от 350 до 450 случаев заболевания. Во второй десятке также преобладают страны Африки.

Рис. 147. Среднегодовой прирост населения в странах Африки

В-шестых, это проблема образования. В 2000 г. только 60 % взрослых африканцев были грамотными. В Африке к югу от Сахары общая численность неграмотных среди лиц старше 15 лет даже увеличилась со 125 млн человек в 1980 г. до 145 млн в 2000 г. Еще и в 2006 г. в 5 странах Африки были неграмотны более ¹/₂ мужчин, в 7 – более ²/₃ женщин. При средней доле лиц детских возрастов, составляющей, как уже было отмечено, 43 %, не так просто обеспечить школьным образованием подрастающее поколение.

Еще сравнительно недавно демографические прогнозы исходили из того, что к 2025 г. численность населения Африки возрастет до 1650 млн человек. Согласно более новым прогнозам, она составит около 1300 млн человек (в том числе в Северной Африке – 250 млн, в Западной – 383 млн, в Восточной – 426 млн, в Центральной – 185 млн и в Южной– 56 млн человек). Это означает, что Африка по-прежнему будет сталкиваться со многими социально-экономическими проблемами, порожденными демографическим взрывом. Достаточно сказать, что, по некоторым расчетам, в 2025 г. трудовые ресурсы континента достигнут почти 1 млрд человек, составив ¹/₅ всех трудовых ресурсов мира. В 1985 г. численность молодых людей, пополнивших массу трудящихся, была равна 36 млн, в 2000 г. – 57 млн, а в 2025 г. она достигнет почти 100 млн!

В последнее время в печати появились новые сведения о прогнозах численности населения Африки на 2050 г. По сравнению с предыдущими они отражают повышательную тенденцию и исходят из того, что в середине XXI в. население континента достигнет почти 2 млрд человек (21 % населения Земли). При этом в таких странах, как Того, Сенегал, Уганда, Мали, Сомали, за первую половину XXI в. население должно увеличиться в 3,5–4 раза, а в ДР Конго, Анголе, Бенине, Камеруне, Либерии, Эритрее, Мавритании, Сьерра-Леоне, Мадагаскаре – в 3 раза. Соответственно к 2050 г. население Нигерии предположительно достигнет 258 млн человек, ДР Конго – 177, Эфиопии – 170, Уганды – 127, Египта – 126 млн человек. От 50 до 100 млн жителей будут иметь Судан, Нигер, Кения и Танзания.

В течение многих столетий, даже тысячелетий, Африка оставалась преимущественно «сельским материком». Правда, в Северной Африке города появились очень давно. Достаточно вспомнить Карфаген, крупные городские центры эпохи Римской империи. Но в Африке южнее Сахары города начали возникать уже в эпоху Великих географических открытий, преимущественно как военные опорные пункты и торговые (в том числе работорговые) базы. В период колониального раздела Африки на рубеже XIX и XX вв. новые городские поселения возникали главным образом как местные административные центры. Тем не менее сам термин «урбанизация» по отношению к Африке до конца нового времени можно применять, по всей видимости, только условно. Ведь еще в 1900 г. на всем континенте был только один город с населением более 100 тыс. жителей.

В первой половине XX в. положение изменилось, но не столь уж кардинально. Еще в 1920 г. городское население Африки насчитывало всего 7 млн человек, в 1940 г. – уже 20 млн и только к 1950 г. увеличилось до 51 млн человек.

Но во второй половине XX в., особенно после такого важного рубежа, каким стал Год Африки, на континенте начался настоящий «городской взрыв». Это иллюстрируют прежде всего данные о темпах роста городского населения. Еще в 1960-е гг. во многих странах они достигли феноменально высоких показателей в 10–15, а то и 20–25 % в год! В 1970–1985 гг. городское население в среднем за год увеличивалось на 5–7 %, что означало удвоение его через 10–15 лет. Да и в 1980-х гг. эти темпы сохранились примерно на уровне 5 % и только в 1990-х гг. стали снижаться. В результате в Африке начали быстро увеличиваться численность горожан и число городов. Доля городского населения в 1970 г. достигла 22 %, в 1980 г. – 29, в 1990 г. – 32, а в 2000 г. – 36 % и в 2005 г. – 38 %. Соответственно и доля Африки в городском населении всего мира возросла с 4,5 % в 1950 г. до 11,2 % в 2005 г.

Как и во всем развивающемся мире, «городской взрыв» в Африке характеризуется преимущественным ростом больших городов. Число их увеличилось с 80 в 1960 г. до 170 в 1980 г. и в дальнейшем еще более чем удвоилось. Заметно увеличилось также число городов с населением от 500 тыс. до 1 млн жителей.

Но особенно наглядно эту отличительную черту африканского «городского взрыва» можно продемонстрировать на примере роста числа городов-миллионеров. Первым таким городом еще в конце 1920-х гг. стал Каир. В 1950 г. городов-миллионеров было только два, но уже в 1980 г. стало 8, в 1990 г. – 27, а численность жителей в них возросла соответственно с 3,5 млн до 16 и 60 млн человек. По данным ООН, в конце 1990-х гг. в Африке насчитывались уже 33 агломерации с населением более 1 млн человек, которые концентрировали ¹/₃ всего городского населения, а в 2001 г. агломераций-миллионеров стало уже 40. Две из этих агломераций (Лагос и Каир) с населением более 10 млн человек уже вошли в категорию сверхгородов. В 14 агломерациях численность жителей находилась в пределах от 2 млн до 5 млн человек, в остальных – от 1 млн до 2 млн человек (рис. 148). Однако в последующее пятилетие некоторые столицы, например, Монровия, Фритаун, выбыли из числа городов-миллионеров. Это объясняется нестабильной политической обстановкой и военными действиями в Либерии и Сьерра-Леоне.

Рассматривая процесс «городского взрыва» в Африке, нужно принимать во внимание то обстоятельство, что именно с городами связано промышленное и культурное развитие стран, углубление процессов этнической консолидации и другие положительные явления. Однако наряду с этим городской среде сопутствуют и очень многие отрицательные явления. Это объясняется тем, что в Африке не просто происходит урбанизация вширъ (а не вглубъ, как в развитых странах), но преобладает так называемая ложная урбанизация, свойственная тем странам и регионам, где фактически отсутствует или почти отсутствует экономический рост. По данным Всемирного банка, в 1970– 1990-х гг. городское население Африки возрастало в среднем на 4,7 % в год, в то время как их ВВП на душу населения ежегодно уменьшался на 0,7 %. В результате в большинстве своем африканские города так и не стали двигателями экономического роста и структурных преобразований в экономике. Напротив, во многих случаях они начали выступать в роли главных центров социально-экономического кризиса, став средоточием острых социальных противоречий и контрастов, таких, как безработица, жилищный кризис, преступность и т. п. Положение только усугубляется тем, что города, особенно большие, продолжают привлекать беднейших сельских жителей, которые все время пополняют прослойку маргинального населения. Статистика свидетельствует о том, что в десятку городов мира с самым низким качеством жизни входят девять африканских городов: Браззавиль, Понт-Нуар, Хартум, Банги, Луанда, Уагадугу, Киншаса, Бамако и Ниамей.

Для «городского взрыва» в Африке очень характерна гипертрофированно большая роль столичных городов и в населении, и в хозяйстве. О степени такой гипертрофии говорят следующие цифры: в Гвинее столица концентрирует 81 % всего городского населения страны, в Конго – 67, в Анголе – 61, в Чаде – 55, в Буркина-Фасо – 52, еще в нескольких странах – от 40 до 50 %. Впечатляют и такие показатели: еще к началу 1990-х гг. в производстве промышленной продукции на долю столиц приходилось: в Сенегале (Дакар) – 80 %, в Судане (Хартум) – 75, в Анголе (Луанда) – 70, в Тунисе (Тунис) – 65, в Эфиопии (Аддис-Абеба) – 60 %.

Несмотря на многие общие черты «городского взрыва» в Африке, для него характерны и довольно значительные региональные различия, в особенности между Северной, Тропической и Южной Африкой.

В Северной Африке уже достигнут весьма высокий (51 %) уровень урбанизации, превышающий среднемировой показатель, а в Ливии он достигает 85 %. В Египте численность горожан уже превышает 32 млн, а в Алжире – 22 млн. Поскольку Северная Африка стала ареной городской жизни уже очень давно, рост городов здесь не носил такого взрывного характера, как в других субрегионах континента. Если иметь в виду материальный облик городов, то в Северной Африке преобладает давно сформировавшийся тип арабского города с традиционными для него мединой, касбой, крытыми базарами, которые в XIX–XX вв. были дополнены кварталами европейской застройки.

Рис. 148. Агломерации-миллионеры в Африке

В Южной Африке уровень урбанизации составляет 56 %, причем решающее влияние на этот показатель, как нетрудно догадаться, оказывает наиболее экономически развитая и урбанизированная Южно-Африканская Республика, где численность горожан превышает 25 млн человек. В этом субрегионе тоже сформировались несколько агломераций-миллионеров, крупнейшая из которых – Йоханнесбург (5 млн). В материальном облике городов Южной Африки находят отражение и африканские, и европейские черты, а социальные контрасты в них – даже после ликвидации системы апартеида в ЮАР – остаются еще очень ощутимыми.

В Тропической Африке уровень урбанизации ниже, чем в Северной: в Западной Африке он составляет 42 %, в Восточной – 22, в Центральной – 40 %. Примерно таковы же средние показатели для отдельных стран. Симптоматично, что в континентальной части Тропической Африки (без островов) есть только шесть стран, где доля городского населения превышает 50 %: Габон, Конго, Либерия, Ботсвана, Камерун и Ангола. Зато здесь находятся такие наименее урбанизированные страны, как Руанда (19 %), Бурунди (10), Уганда (13), Буркина-Фасо (18), Малави и Нигер (по 17 %). Здесь есть и такие страны, в которых столица концентрирует 100 % всего городского населения: Бужумбура в Бурунди, Прая в Кабо-Верде. А по общей численности горожан (более 65 млн) внеконкурентное первое место во всей Африке занимает Нигерия. Многие из городов Тропической Африки отличаются чрезвычайной скученностью населения. Самый яркий пример такого рода – Лагос, который по этому показателю (около 70 тыс. человек на 1 км²) занимает одно из первых мест в мире. Ю. Д. Дмитревский в свое время отмечал, что для многих городов Тропической Африки характерно подразделение на «туземную», «деловую» и «европейскую» части.

Демографические прогнозы предоставляют возможность проследить ход «городского взрыва» в Африке до 2010, 2015 и 2025 гг. Согласно этим прогнозам, в 2010 г. численность городского населения должна возрасти до 470 млн человек, а доля его в общем населении – до 44 %. Подсчитано, что если в 2000–2015 гг. темпы роста городского населения будут в среднем держаться на уровне 3,5 % в год, то доля городских жителей в Африке приблизится к 50 %, а доля этого континента в городском населении всего мира возрастет до 17 %. По всей видимости, в 2015 г. число африканских агломераций-миллионеров увеличится до 70. При этом в группе сверхгородов останутся Лагос и Каир, но численность их жителей возрастет соответственно до 24,6 млн и 14,4 млн. Семь городов будут иметь от 5 млн до 10 млн жителей (Киншаса, Аддис-Абеба, Алжир, Александрия, Мапуту, Абиджан и Луанда). А в 2025 г. городское население Африки превысит 800 млн человек при доле его в общем населении в 54 %. В Северной и Южной Африке эта доля увеличится до 65 и даже 70 %, а в ныне наименее урбанизированной Восточной Африке она составит 47 %. К этому же времени число агломераций-миллионеров в Тропической Африке может возрасти до 110.

За последние десятилетия Африка выдвинулась в число крупнейших производителей минерального сырья. Доля ее в мировой горнодобывающей промышленности составляет примерно ¹/₇, но в производстве алмазов, золота, кобальтовых, марганцевых руд, хромитов, урановых концентратов, фосфоритов она значительно больше. Добывается также много медной и железной руды, бокситов, нефти и природного газа. Добавим, что Африка доминирует на рынке таких «металлов XX в.», как ванадий, литий, бериллий, тантал, ниобий, германий. Почти все добываемое сырье и топливо вывозится из Африки в экономически развитые страны, что ставит ее экономику в очень большую зависимость от мирового рынка. В особенности это относится к таким странам, как Алжир, Ливия, Гвинея, Замбия, Ботсвана, где горнодобывающая промышленность обеспечивает более ⁹/₁₀ всего экспорта.

Для развития горнодобывающей промышленности Африка располагает очень благоприятными природными предпосылками. Ее полезные ископаемые генетически связаны, во-первых, с выходами складчатого фундамента Африканской платформы, во-вторых, с осадочными отложениями чехла этой платформы, в-третьих, с областями палеозойской, мезозойской и кайнозойской (альпийской) складчатости, в-четвертых, с осадочными отложениями предгорных и межгорных прогибов, в-пятых, с латеритными корами выветривания и, наконец, в-шестых, с интрузиями магматических пород. При этом, например, месторождения железной и медной руд могут встречаться и в выходах кристаллического фундамента, и в чехле осадочных отложений, а железной руды – еще и в латеритной коре выветривания.

Необходимо также иметь в виду, что недра Африки изучены еще недостаточно. В последние десятилетия поисковые и разведочные работы были расширены и привели к значительному увеличению запасов большинства полезных ископаемых. Но тем не менее многие, особенно глубинные, горизонты в этом смысле остаются еще «терра инкогнита», что открывает перспективы новых великих геологических открытий – подобно тому, как это произошло в 1950—1960-е гг. с африканской нефтью.

Всего в Африке можно выделить семь главных горнопромышленных районов. Три из них находятся в Северной Африке и четыре – в Африке к югу от Сахары (рис. 149).

Два из североафриканских горнопромышленных районов возникли еще до Второй мировой войны и получили дополнительное развитие в последние десятилетия. Это район Атласских гор, где с процессами оруднения, происходившими в период герцинской складчатости, связаны довольно крупные месторождения железных, марганцевых, полиметаллических руд. Но главное богатство этого района – крупнейший в мире фосфоритоносный пояс, простирающийся вдоль южных склонов Атласа через территорию Марокко, Алжира и Туниса. Мощность фосфоритной свиты достигает здесь 80—100 м, а общие запасы фосфоритов (в пересчете на Р₂0₅) составляют 22 млрд т, из которых 21 млрд приходится на долю Марокко. По добыче фосфоритов эта страна уступает только США и Китаю, а по их экспорту занимает первое место в мире.

Второй горнопромышленный район Северной Африки находится в Е г и п т е. Здесь с осадочным чехлом Нубийско-Аравийского массива и с рифтовыми впадинами Красного моря связаны месторождения нефти и природного газа, железных, титановых и других руд, фосфоритов, каменной соли и иного ископаемого сырья.

Рис. 149. Районы горнодобывающей промышленности в Африке

Но, безусловно, главным горнопромышленным районом Северной Африки является самый молодой из них, расположенный в пределах алжирской и ливийской частей пустыни Сахары. Территориальное сочетание минеральных ресурсов в нем гораздо более ограниченное и представлено фактически только нефтью и природным газом, но по размерам их запасов, добычи и по общей роли района в мировой экономике он стоит далеко впереди.

Нефтегазоносный бассейн, который принято называть Сахарским или Алжиро-Ливийским, был открыт только в 1950-е гг. Он протягивается с запада на восток примерно на 2000 км. Мощность осадочных отложений в его западной части достигает 7–8 км, к востоку она уменьшается. Продуктивные нефтегазоносные горизонты залегают соответственно на глубине от 2,5 до 3,5 тыс. м. Продуктивность скважин здесь очень высокая и достигает в Ливии в среднем 350 т, а в Алжире 160 т нефти в сутки, что во многом предопределяет ее сравнительно низкую себестоимость. Другой важный фактор снижения себестоимости – расположение нефтяных и газовых месторождений на не столь уж большом (700–300 км) удалении от побережья Средиземного моря. Это объясняет высокую конкурентоспособность сахарской нефти на мировом рынке. Добыча нефти в Ливии достигла своего максимума (160 млн т) еще в 1970 г., в Алжире (57 млн т) – в 1979 г. Но затем она заметно уменьшилась, что связано как со строгим регулированием квот на добычу нефти в системе ОПЕК, так и с политикой обеих стран, направленной на сохранение своих нефтяных ресурсов.

В пределах Сахарского нефтегазоносного бассейна можно выделить четыре более или менее самостоятельные части, каждая из которых в тектоническом плане связана с крупной синеклизой (рис. 150).

На западе особняком расположено газовое месторождение Хасси-Р'Мель, которое имеет запасы 1,5–2,3 трлн м³ и, следовательно, относится к категории месторождений-гигантов. Газ скопился здесь под сводами купола размером 55 на 75 км. Это месторождение обеспечивает основную добычу природного газа не только в Алжире, но и во всем бассейне. Газ отсюда поступает по газопроводам в средиземноморские порты Арзев и Скикда, где производится его сжижение для последующего экспорта на танкерах-метановозах во Францию и в Испанию. Здесь же берет начало транссредиземноморский газопровод Алжир – Италия, пропускная способность которого к концу XX в. возросла с 12 млрд до 15–20 млрд м³ в год. В 1996 г. был введен в эксплуатацию еще один средиземноморский газопровод длиной 1370 км от месторождения Хасси-Р'Мель через Марокко и Гибралтарский пролив в Испанию.

Рис. 150. Сахарский нефтегазоносный бассейн

Восточнее Хасси-Р'Мель расположена вторая группа нефтяных и газонефтяных месторождений, среди которых выделяется месторождение-гигант Хасси-Мессауд, также обязанное своим происхождением куполовидному поднятию размером 40 на 45 км. В 1960—1970-х гг. оно давало 20 млн т нефти в год. Нефть отсюда передается по трубопроводам в порты Арзев, Беджая и Скикда. Здесь одна часть ее перерабатывается, а другая экспортируется танкерами в сыром виде.

Третья группа месторождений разведана у самой границы Алжира с Ливией, самые крупные среди них – Зарзайтин и Эджеле. Нефтепроводы связывают этот район с портами Алжира, с тунисским портом Сехира и ливийским портом Триполи.

Четвертая, самая большая по запасам и добыче, группа месторождений находится в Ливии, причем она расположена значительно ближе к побережью Средиземного моря, чем месторождения Алжира. Иностранные монополии начали здесь разведку на нефть после того, как были открыты алжирские месторождения, расположенные у самой западной границы Ливии. Первый успех пришел в 1959 г., когда было обнаружено крупное месторождение Насер (Зельтен). Затем были открыты крупные месторождения Амаль, «Интезар» («Освобождение»), на котором фонтанирующие скважины дают 5000–7000 т нефти в сутки и даже более. Но к числу гигантских здесь относится только месторождение Серир, запасы которого оцениваются в 1,5–1,8 млрд т при очень высокой нефтенасыщенности и высокой отдаче пластов. Эксплуатировать это месторождение начали в 1967 г. при уровне добычи 20–30 млн т в год. Нефть, добываемая в этом районе, по нефтепроводам транспортируется в Марса-эль-Бурейка и другие морские порты на побережье залива Сидра (Большой Сирт). Вместе с нефтью добывается и попутный нефтяной газ.

Можно добавить, что в конце 1990-х гг. в Алжире был разработан новый крупный проект, связанный с освоением богатых газовых месторождений, открытых в южной части Сахары. Предполагается, что уже в 2003 г. газ начнет поступать отсюда на рынки Европы.

Из четырех крупных горнопромышленных районов, расположенных к югу от Сахары, два находятся на побережье Гвинейского залива. Один из них можно назвать Западно-Гвинейским, а другой – Восточно-Гвинейским. Западно-Гвинейский район характеризуется территориальным сочетанием таких полезных ископаемых, как золото, алмазы (главным образом технические), железные руды, бокситы. И железные руды, и бокситы связаны с латеритной корой выветривания, залегают у самой поверхности и добываются более дешевым открытым способом. Особенно большое значение имеют бокситы, главные запасы которых сосредоточены в Гвинее, занимающей по их размерам (более 20 млрд т) первое место в мире. Мощность бокситоносных покровов здесь достигает 10–20 м при высоком содержании глинозема. К тому же главные бокситовые месторождения Гвинеи (Боке, Киндиа) находятся на расстоянии всего 150–200 км от Гвинейского залива. Крупнейший бокситовый комплекс в Киндиа был создан с помощью СССР, который в качестве компенсации за это получал бокситы для своей алюминиевой промышленности.

В Восточно-Гвинейском районе разведаны месторождения руд черных и цветных металлов, урана, золота, но главное его богатство – нефть и природный газ. Нефтегазоносный бассейн Гвинейского залива, в недрах которого обнаружено уже более 300 месторождений, протягивается неширокой полосой по территории и акватории нескольких стран, но главная его часть находится во впадине дельты Нигера, т. е. в Нигерии (рис. 151).

Поиски нефти здесь начались еще перед Второй мировой войной, но первые промышленные месторождения были открыты на суше в 1956 г., а на шельфе – в 1964 г. Максимальный уровень добычи был достигнут в 1979 г. (115млнт). При этом следует учитывать не только выгодное положение месторождений у побережья и высокое качество нефти, но и то, что в условиях бездействия Суэцкого канала в 1967–1975 гг. Нигерия имела на внешних рынках значительное преимущество по сравнению со странами Персидского залива, поскольку расстояние от главного ее нефтяного порта Порт-Харкорт (с аванпортом Бонни) до Роттердама составляет 6,9 тыс. км, тогда как при транспортировании нефти вокруг Африки – 18,2 тыс. км. В 1980-е гг. уровень добычи нефти в Нигерии был довольно стабильным (70–80 млн т), а в 2006-х гг. поднялся до 125 млн т.

Вместе с нефтью здесь добывается и попутный нефтяной газ, который долгое время сжигали в факелах. В 1984 г. специальным декретом правительства такое сжигание было запрещено. В конце 1990-х гг. Нигерия начала экспорт сжиженного природного газа в США и Западную Европу. В стадии разработки находится проект межконтинентального газопровода Нигерия – Алжир – Испания пропускной способностью 50 млрд м³ в год.

В Центральной Африке крупный горнопромышленный район сложился в ю ж н о й ч а с-ти ДР Конго (область Шаба) и в Замбии. С северо-запада на юго-восток он простирается довольно узкой (50–60 км) полосой более чем на 500 км. Примерно 600–700 млн лет назад здесь проходила береговая линия древнего морского бассейна, с отложениями которого связано образование медистых песчаников. Отсюда и широко известное название – Медный (медоносный) пояс, или Copper-belt. Так англичане называли южную часть бассейна, находившуюся на территории их колонии Северная Родезия, нынешней Замбии. Но обычно это название распространяют и на его северную часть, входившую в пределы Бельгийского Конго, а теперь ДР Конго.

Рис. 1S1. Нефтяная и газовая промышленность Нигерии

Примитивными способами разработки в этом бассейне велись африканцами еще задолго до прихода европейцев; это отмечал еще Д. Ливингстон, побывавший здесь во время своих путешествий. Но настоящая геологическая разведка была проведена уже в конце XIX – начале XX в. Она показала, что местные руды имеют очень большое содержание меди: в среднем 5—10 %, а иногда и 15 %. Это стимулировало добычу, которую бельгийские и английские фирмы начали еще перед Первой мировой войной. Она все время возрастала. Затем было открыто также ураново-радиевое месторождение Шинколобве, ставшее одним из основных мировых поставщиков радия.

В наши дни в Медном поясе известно более 150 месторождений меди, которые геологически обычно связаны с вытянутыми в длину узкими антиклинальными складками. Хотя самые богатые месторождения уже выработаны, содержание меди в руде все еще остается большим (2,5–3,5 %). К тому же в южном крыле бассейна она добывается открытым способом. Еще с довоенного времени здесь ведется и крупная выплавка черновой меди, которая к 1990-м гг. достигла почти 1 млн т; но в последующее десятилетие она значительно сократилась, особенно в ДР Конго, где ее уровень упал в несколько раз. То же относится и к выплавке рафинированной меди. Поэтому ныне страны Медного пояса уже не входят в первую десятку по производству медных концентратов и черновой меди, а по производству рафинированной меди Замбия эту десятку замыкает (табл. 107 в части I). Однако нужно иметь в виду, что медные руды ДР Конго и Замбии содержат кобальт, цинк, свинец, кадмий, германий, золото, серебро. И в наши дни едва ли не большее значение, чем медь, здесь приобрел кобальт, по запасам которого ДР Конго занимает первое место в мире. А по производству кобальта (в пересчете на металл) эти страны уступают только Канаде и стоят в одном ряду с Россией.

Рисунок 152 показывает, что Медный пояс имеет уже довольно развитую территориальную структуру с несколькими крупными центрами медной промышленности. Однако положение его в самом центре материка всегда затрудняло и затрудняет развитие бассейна, поскольку медные концентраты и медь приходилось и приходится доставлять к портам вывоза на расстояние 2–2,5 тыс. км. Для этой цели еще в первые десятилетия XX в. были построены железные дороги, связывающие Медный пояс с портом Бейра на Индийском и портом Лобиту на Атлантическом океане. Однако пропускная способность этих дорог была недостаточной. Поэтому в 1970-х гг. была сооружена новая, более современная магистраль «ТАНЗАМ» (Танзания – Замбия), давшая выход замбийской меди к порту Дар-эс-Салам.

Рис. 152. Медный пояс в ДР Конго и Замбии

Но самый крупный и многопрофильный горнопромышленный район сложился в Южной Африке – в пределах Зимбабве, Ботсваны и ЮАР. Это одно из самых богатых и разнообразных территориальных сочетаний полезных ископаемых во всем мире. За исключением нефти, природного газа и бокситов, здесь добываются практически все виды топливных, рудных и нерудных ископаемых, необходимые для развития современной экономики (рис. 149). В Зимбабве добывают хром, никель, медь, кобальт, Ботсвана славится прежде всего своими алмазами. Но особенно выделяется в этом отношении Южно-Африканская Республика, которая занимает первое место в мире по производству металлов платиновой группы (53 % мирового), ванадия (51), хромитов (37), второе место по циркониевым (30) и титановым рудам (20), золоту (11 %), третье место по марганцевым рудам (12 %), четвертое – по сурьме, плавиковому шпату, пятое – по углю и алмазам.

В пределах самой ЮАР можно выделить несколько крупных горнопромышленных подрайонов. На севере страны это так называемый Бушвельдский комплекс, где благодаря интрузиям древних магматических пород находятся крупнейшие в мире месторождения металлов платиновой группы, крупные месторождения хромитов, железотитанованадиевых и других руд. Южнее Бушвельда в широтном направлении протягивается хребет Витватерсранд, где залегают золото, урановое сырье, каменный уголь, алмазы и многие другие полезные ископаемые. Восточнее протягивается Высокий Вельд с залежами хромитов, ванадиевых руд, асбеста. K юго-западу от Витватерсранда находится район Кимберли со знаменитыми кимберлитовыми трубками.

Несмотря на такое разнообразие, «лицо» ЮАР в мировой горнодобывающей промышленности прежде всего определяется, пожалуй, золотом, ураном и алмазами.

1/₂, а в 2007 г. – всего 11 %. Сократилась и численность занятых в этой отрасли: с 715 тыс. в 1975 г. до 350 тыс. в середине 1990-х гг. (из них собственно граждане страны составляли 55 %, а остальные были пришлыми рабочими из Лесото, Свазиленда, Мозамбика) и до 240 тыс. в конце 1990-х гг.

Рис. 153. Добыча золота в ЮАР в 1980–2007 гг.

Можно назвать несколько причин такого снижения уровня добычи золота в ЮАР.

Во-первых, нужно вести речь об уменьшении запасов золота – как в количественном, так и в особенности в качественном отношении. В общем это вполне закономерно, если учесть, что более чем за 120 лет, прошедших с начала разработки месторождений, здесь его было добыто уже более 50 тыс. т – больше, чем в любом другом золотоносном районе мира. И в наши дни ЮАР продолжает занимать внеконкурентное первое место по запасам золота: общие запасы ее месторождений оцениваются почти в 40 тыс. т, а подтвержденные – в 22 тыс. т, что составляет 45 % мировых запасов. Однако истощение самых богатых месторождений также сказывается все ощутимее.

В ЮАР, где коренные месторождения золота значительно преобладают над россыпными, среднее его содержание в золотоносных породах всегда было намного выше, чем в большинстве других стран. Но за последние десятилетия оно значительно уменьшилось: с 12 г/т в середине 1960-х до 4,8 г/т в конце 1990-х гг. Это значит, что для производства одной унции золота (31,1 г) нужно добыть в забоях, поднять на поверхность, а затем размолоть до пыли 6000 т золотоносной породы! А ведь на многих рудниках добывают и более бедную руду.

Во-вторых, сказывается ухудшение горногеологических условий добычи. В первую очередь это выражается в увеличении ее глубины, средний показатель которой здесь достигает рекордного для всего мира уровня. В самых глубоких рудниках ЮАР золото добывают на глубине до 3800–3900 м – это тоже мировой рекорд! Можно себе представить, какая система вентиляции необходима для того, чтобы сделать возможным труд горняков на таких глубинах, где температура обычно превышает 60 °C, да еще при очень высоких показателях давления и влажности. В результате увеличения глубины добычи, ухудшения других ее условий (в сочетании с уменьшением содержания золота в руде) ее себестоимость, или прямые издержки по добыче 1 г золота, в ЮАР теперь уже превышает среднемировой уровень.

В-третьих, в последнее время ЮАР ощущает все большую конкуренцию со стороны других золотодобывающих стран, где добыча золота не снижается, а возрастает. Это Австралия (в 2007 г. она вышла на первое место), Китай, Индонезия, Гана, Перу, Чили. Конкурентами ЮАР на мировом рынке остаются и такие крупнейшие производители золота, как США, Канада, Россия.

Наконец, в-четвертых, нельзя не учитывать и изменений конъюнктуры на мировом рынке золота. Еще в 1980-х гг. произошло значительное снижение цен на этот металл. Затем они более или менее стабилизировались, но в 1997–1998 гг. из-за финансового кризиса, охватившего полмира, снова упали. Сказались и изменения конъюнктуры рынка в самой ЮАР, связанные прежде всего с переменой власти в стране в 1994–1995 гг.

В результате всех этих изменений доля золотодобывающей промышленности в ВВП ЮАР уменьшилась с 17 % в 1980 г. до 4 % в конце 1990-х гг., а в занятости экономически активного населения – до 2,5 %. Но если учитывать не только прямое, но и косвенное влияние этой отрасли на экономику страны, то оно окажется более существенным. Нельзя забывать и о том, что золото дает более ¹/₂ стоимости экспорта минерального сырья из ЮАР.

География золотодобывающей промышленности в этой стране в основном сложилась еще в конце XIX – начале XX в. Именно с тех пор она концентрируется в районе хребта Витватерсранд (в переводе – «Хребет белых вод»).

Золото в Трансваале находили еще в первой половине и в середине XIX в., но как запасы, так и добыча его были невелики. Золото Витватерсранда было открыто в 1870-е гг. Оказалось, что оно залегает здесь в пласте конгломератов, выступающих на поверхность в виде длинных невысоких гребней, которые из-за внешнего сходства с морскими рифами стали также называть рифами. Вскоре был открыт протягивающийся на 45 км Главный риф в центральной части Витватерсранда, где запасы золота превосходили все известные до тех пор в мире. Началась «золотая лихорадка», по масштабам превзошедшая калифорнийскую (1848–1849) и австралийскую (1851–1852). Поиск золота привлек в Витватерсранд десятки тысяч людей. Сначала это были золотоискатели-одиночки, разрабатывавшие поверхностные отложения. Но с ростом более глубоких разработок стали возникать и крупные корпорации.

Рис. 153. План Йоханнесбурга (с окрестностями)

Ныне этот золотоносный бассейн протягивается относительно неширокой дугой через четыре (по новому административному делению) провинции страны. Здесь работают несколько десятков золотых рудников; некоторые из них добывают по 20–30 т, а два крупнейших – по 60–80 т золота в год. Они находятся в нескольких горняцких городах. Но главным центром добычи золота в Витватерсранде вот уже более ста лет является Йоханнесбург.[75] Этот город был основан к югу от Претории в 1886 г. и долгое время представлял собой скопление отдельных неблагоустроенных рудничных поселков. Во время англо-бурской войны 1899–1902 гг. он был захвачен англичанами и в 1910 г. (вместе со всем Трансваалем и Оранжевым свободным государством) включен в британский доминион Южно-Африканский Союз. Теперь Йоханнесбург– самый крупный (наряду с Кейптауном) город страны и одновременно административный центр провинции Гаутенг. Но еще важнее то, что он давно уже превратился в «экономическую столицу» ЮАР, и в первую очередь в ее финансовую столицу. Вокруг Йоханнесбурга сложилась городская агломерация, население которой разные источники оценивают в 3,5–5 млн человек.

План Йоханнесбурга представлен на рисунке 154. Нетрудно заметить, что проходящая в широтном направлении железная дорога разделяет город на две части. К северу от нее расположены Центральный деловой район, основные жилые кварталы, к югу находятся промышленная застройка, многочисленные золотодобывающие рудники. Конечно, условия работы ныне здесь не такие, какими они были в конце XIX в., когда рабочих-кафров в деревянных бадьях опускали вниз и работать им приходилось почти в темноте. Тем не менее они и теперь очень тяжелы, особенно на большой глубине. При режиме апартеида африканские рабочие, как местные, так и завербованные в соседних странах, жили здесь в специальных поселениях – локациях. Крупнейшее из них – Соуэто (Soweto – сокращенно от South Western Townships). В середине 1980-х гг. население Соуэто составляло 1,8 млн человек. До отмены апартеида это был один из главных в стране центров столкновений на расовой почве.

В связи с золотом можно сказать и о добыче урана, поскольку в ЮАР они тесно взаимосвязаны.

По размерам подтвержденных запасов урана (150 тыс. т) ЮАР занимает только шестое место в мире (без России), намного уступая Австралии, Казахстану и Канаде и находясь примерно в одном ряду с Бразилией, Нигером и Узбекистаном. Добыча урана и производство урановых концентратов начались здесь в 1952 г. и вскоре достигли своего максимума – 6000 т в год. Но затем этот уровень снизился до 3,5 тыс. т, а в 1990-е гг. – до 1,5 тыс. т и в 2005 г. – до 800 т. Ныне по производству урановых концентратов ЮАР занимает только 13-е место в мире, намного отставая не только от Канады и Австралии, но и от таких стран, как Нигер, Намибия, США, Россия, Узбекистан.

Особенность ЮАР – чрезвычайно малое содержание урана в руде, составляющее от 0,009 до 0,056 %, а в среднем– 0,017 %, что в несколько раз меньше, чем в других странах. Это объясняется тем, что уран в этой стране получают из шламов обогатительных фабрик в качестве побочного продукта при переработке золотоносных руд. Подобное побочное извлечение урана делает рентабельными многие старые золотоносные рудники.

Не менее чем добычей золота, ЮАР прославилась на весь мир и добычей алмазов. С открытием и освоением алмазов также фактически связана вся история этой страны. Да и на формирование географического рисунка ее хозяйства алмазодобывающая промышленность также оказала воздействие.

После британской оккупации Капской колонии в начале XIX в. в 1830-е гг. начался знаменитый «Великий трек» – переселение голландских колонистов (буров) к северу, которое привело к созданию двух республик – Трансвааля и Оранжевого свободного государства. Главной целью бурского трека было освоение новых пастбищ, служивших основой их хозяйства и благосостояния. Но уже вскоре колонизация привела к открытию алмазов и золота.

Россыпные алмазы были впервые обнаружены в 1867 г. на берегу р. Оранжевой. По одной версии, первый алмаз нашел мальчик-пастух, по другой – дети местных фермеров Якобса и Ньекирка. Возможно, эти имена в наши дни известны только историкам. Но вот название еще одной обыкновенной бурской фермы и теперь широко известно во всем мире, поскольку она дала свое имя огромнейшей алмазной империи – корпорации «Де Бирс», основанной в конце XIX в. выходцем из Германии Эрнстом Оппенгеймером. И в наши дни эта корпорация контролирует основную часть мирового рынка алмазов – их добычу и реализацию в ЮАР, Ботсване, ДР Конго, Намибии, Танзании, Анголе, а частично также в Австралии и Китае. Российские алмазы, добыча которых составляет 12–15 млн карат в год, также получают выход на мировой рынок в основном через компанию «Де Бирс». Ее правление находится здесь же, в Кимберли, где в конце 60-х гг. прошлого века были найдены алмазы в коренных отложениях, получивших название кимберлитов. Всего здесь разведано около 30 кимберлитовых трубок, или трубок взрыва, образовавшихся в результате кратковременного, но очень сильного взрывоподобного прорыва ультраосновных пород к поверхности земли, происходившего в условиях огромного давления и очень высокой температуры. Но история этого алмазодобывающего района началась с «Большой ямы» («Биг хоуп») в Кимберли, вырытой нахлынувшими сюда старателями (в конце XIX в. их численность достигла 50 тыс.). Именно здесь были найдены такие знаменитые алмазы, как «Де Бирс» (428,5 карата), голубовато-белый «Портер-Родс» (150), оранжево-желтый «Тиффани» (128,5 карата).

Вскоре новые трубки взрыва были найдены к северу от Кимберли, уже в Трансваале, в районе хребта Витватерсранд. Здесь, неподалеку от Претории, была разведана долгое время считавшаяся крупнейшей в мире кимберлитовая трубка «Премьер» диаметром 500 х 880 м. В 1905 г. на этом руднике был найден самый крупный в мире алмаз, названный «Куллинан» – по фамилии президента компании «Премьер». Этот алмаз, весивший 3160 каратов, или 621,2 грамма, затмил славу даже знаменитого «Кох-и-нора» (109 каратов), найденного в Индии еще в средние века. В 1907 г. правительство Трансвааля выкупило «Куллинан» за баснословную по тем временам сумму в 750 тыс. долл. и подарило его британскому королю Эдуарду VII в день его рождения.[76] Недавно в ЮАР был найден алмаз, по весу в два раза превышающий «Куллинан».

Рис. 155. «Большая яма» Кимберли в разрезе

В наши дни в зарубежном мире по общим запасам алмазов (155 млн каратов) ЮАР уступает Ботсване и Австралии и стоит в одном ряду с ДР Конго и Канадой. По размерам годовой добычи (9—10 млн каратов) ЮАР уступает Австралии, ДР Конго, России и Ботсване, причем ювелирные алмазы составляют примерно ¹/₃ добычи. Алмазы и теперь добывают в самом Кимберли и в его окрестностях на нескольких рудниках. А «Большая яма» диаметром в полкилометра и глубиной 400 м (рис. 155), где добыча их была прекращена еще в 1914 г., остается своего рода главным музейным экспонатом алмазодобывающей промышленности ЮАР.

До середины XX в. Африка никак не выделялась ни по числу водохранилищ, ни по их объему. В 1950 г. на всем континенте их насчитывалось всего 16 с суммарным объемом 14,5 млн м³. Но в последующие десятилетия во многих африканских странах развернулось крупное гидротехническое строительство. В результате уже к концу 1990-х гг. количество водохранилищ (объемом более 100 млн м³) возросло до 176, а их полный объем увеличился до 1млрдм³ (или до 1000 км³). По этим показателям Африка обогнала некоторые другие крупные регионы мира. А на общеафриканском фоне особо выделяются наиболее развитые Северная (прежде всего Марокко и Алжир) и Южная (ЮАР) Африка. Но водохранилища, причем крупные, появились уже и в других ее субрегионах.

По главному показателю – объему – все водохранилища Африки, не считая самых небольших, можно подразделить на несколько групп (рис. 156). Этот рисунок показывает, что в Африке довольно много не очень крупных и средних водохранилищ, есть и крупные. Но одна из главных ее особенностей – наличие нескольких водохранилищ, относящихся к категории крупнейших, которые имеют объем более 50 км³. Достаточно сказать, что из 15 таких водохранилищ во всем мире 5 находятся в Африке (табл. 50).

Как показывает таблица 50, несколько особое место в этом перечне занимает водохранилище Виктория, которое правильнее было бы назвать озером-водохранилищем. Ведь фактически это естественное оз. Виктория, да к тому же еще второе в мире по площади после оз. Верхнего в Северной Америке. Но после того как в 1954 г. на вытекающей из этого озера р. Виктория-Нил была сооружена плотина Оуэн-Фолс, которая подняла уровень воды в озере на 3 м, оно фактически превратилось в водохранилище длиной 320 км. Виктория – довольно редкий пример водохранилища, создание которого не вызвало существенных изменений в природе и хозяйстве прилегающей территории. В значительной мере это объясняется тем, что оно и было запроектировано как одноцелевой объект – для обеспечения работы построенной у плотины ГЭС Оуэн-Фолс (300 тыс. кВт), которая снабжает электроэнергией Уганду.

Водохранилище Кариба, созданное в 1958–1963 гг. на р. Замбези, находится на границе двух стран – Замбии и Зимбабве. Оно протянулось на 300 км при средней ширине 20 км фактически вдоль всего среднего течения р. Замбези. Первоначально его создавали для судоходства, а главное – для обеспечения потребностей ГЭС Кариба (она находится и на правом, и на левом берегах реки). Действительно, эта крупная ГЭС мощностью 1,2 млн кВт, дающая 7 млрд кВтч электроэнергии в год, почти полностью обеспечивает потребности Зимбабве и в значительной мере – Замбии в электричестве. Но затем воды водохранилища (кстати, очень теплые, с температурой от 17 до 32 °C) стали использовать и для орошения земель, на которых выращивают как зерновые (рис, кукуруза), так и технические (сахарный тростник, табак) культуры. Важным промыслом здесь стало и рыболовство. Это особенно важно потому, что в этом районе из-за обилия мухи цеце практически отсутствует животноводство.

Рис. 156. Крупные и крупнейшие водохранилища Африки (по А. Б. Авакяну)

Таблица 50

КРУПНЕЙШИЕ ВОДОХРАНИЛИЩА АФРИКИ

Водохранилище Вольта в Гане было создано в 1964–1967 гг. при помощи плотины Акосомбо, построенной на р. Вольта в том месте, где ее русло прорезает твердые породы и имеет большой перепад уровня. В результате образовалось водохранилище длиной 400 км. Но дело здесь не в длине и даже не в объеме, хотя он тоже очень велик, а в размерах поверхности. При площади почти в 8,5 тыс. км² водохранилище Вольта ныне является самым большим (если не считать оз. Виктория) водохранилищем в мире. Оно занимает 3,6 % территории Ганы. Строили его главным образом для обеспечения работы ГЭС Акосомбо, которая имеет мощность около 900 тыс. кВт. Электроэнергия этой ГЭС с самого начала предназначалась в первую очередь для снабжения алюминиевого завода в новом портовом городе Тема, который образовал единую агломерацию со столицей страны Аккрой. Но она удовлетворяет и многие другие потребности страны. Со временем использование водохранилища Вольта стало более комплексным (орошение, водоснабжение, судоходство, рыболовство, туризм). С другой стороны, нельзя не учитывать и того, что при его заполнении пришлось переселить более 70 тыс. человек.

Водохранилище Насер в Египте и Судане на р. Нил (рис. 157) было названо так по имени президента Египта Г. А. Насера, при котором оно создавалось. Проектные работы по выбору параметров водохранилища Насер, режима его эксплуатации были проведены египетскими и западными фирмами. Но поскольку советский проект гидроузла на объявленном египетским правительством конкурсе был отмечен как лучший, строительство его было осуществлено при техническом и экономическом содействии Советского Союза.

Заполнение водохранилища Насер происходило в 1970–1975 гг., после чего оно достигло проектной длины (500 км), ширины (от 9 до 40 км) и глубины (в среднем 30 м). Это водохранилище многоцелевого назначения и служит для регулирования стока Нила и предупреждения наводнений, для орошения, получения электроэнергии, судоходства и рыболовства. Электроэнергия отсюда направляется по ЛЭП во многие районы страны, что позволило не только завершить электрификацию населенных пунктов, но и создать крупные электроемкие производства. Благодаря поступлению воды на поля многие районы Верхнего Египта перешли с бассейнового (сезонного) орошения на круглогодичное, что позволило снимать по два-три урожая в год. А общий прирост площади орошаемых земель составил 800 тыс. га. Водохранилище изменило к лучшему условия судоходства на реке. Оно же стало важным рыбопромысловым водоемом; для этой цели используются главным образом мелководные лиманы. Намного увеличился и приток туристов.

Все это стало возможным благодаря сооружению главного объекта – плотины на Ниле у города Асуан. Первая плотина здесь, у первого нильского порога, была построена еще в 1898–1902 гг. Она имела высоту 22 м, образовала небольшое водохранилище, а построенная при плотине ГЭС имела мощность 350 тыс. кВт. В отличие от старой новая плотина получила название Высотной– ведь она поднимается на 110 м. В Египте ее обычно именуют Садд-эль-Али, т. е. Великая плотина. Асуанская ГЭС с 12 турбинами имеет мощность 2,1 млн кВт и производит 10 млрд кВтч электроэнергии в год.

Водохранилище Кабора-Басса в Мозамбике находится на р. Замбези, но ниже по течению от водохранилища Кариба. Плотина и ГЭС Кабора-Басса (3,6 млн кВт) были сооружены международным консорциумом, производимая же здесь электроэнергия в основном предназначается для ЮАР.

Рис. 157. Водохранилище Насер

Водохранилище заметно улучшило условия судоходства, позволило оросить около 1 млн га земель. Но существует и сложная проблема – жители прилегающих к нему районов часто заболевают шистоматозом. Оказалось, что переносчиками болезни являются устрицы, обитающие в слабопроточных мелководных заливах, заросших густой водной растительностью. После создания водохранилища они сильно размножились.

Из других крупных водохранилищ Африки можно упомянуть водохранилище Каинджи в Нигерии. Это первое крупное «рукотворное море» на р. Нигер площадью 1300 км², а мощность одноименной ГЭС составляет 800 тыс. кВт. Можно назвать также водохранилища Манантали в Мали, Косу в Кот-д'Ивуаре, Кафуэ в Замбии. Но особое положение в этом перечне занимает нижнее течение р. Конго, где на участке длиной 26 км ее падение составляет 96 м. Гидроэнергетическое освоение этого отрезка реки получило наименование «проект Инга». В качестве первой его очереди можно рассматривать уже построенную здесь ГЭС мощностью 1,4 млн кВт, которая снабжает электроэнергией столицу ДР Конго Киншасу и по одной из самых протяженных в мире ЛЭП (почти 1700 км) – горнопромышленный район Шабы, входящий в состав Медного пояса. Но перспективный проект исходит из того, что на этом участке мощность ГЭС может быть доведена до 30 млн кВт! Это строительство было рассчитано на 25 лет, но политическая обстановка в стране помешала его осуществлению. После образования Африканского союза в 2001 г. интерес к этому проекту возродился.

В колониальный период развития Африканского континента сельскохозяйственная специализация многих стран приобрела узкую, монокультурную форму. Оценка ее не может быть однозначно отрицательной или положительной. С одной стороны, монокультура поставила экономику этих стран в зависимость от конъюнктуры мировых цен. Она лишала многие из них возможности использовать плодородные земли для выращивания продовольственных культур собственного повседневного спроса. Возделываемая обычно на одном и том же участке из года в год, монокультура привела к сильному истощению почвы, которая в этом случае использовалась, как рудная жила, на износ. С другой стороны, монокультура обеспечивала, как правило, значительно большие доходы, причем в твердой валюте. Она связывала страны-производители с мировым рынком.

После завоевания политической независимости монокультурные в прошлом страны Африки в большинстве своем поставили перед собой задачу перехода к многоотраслевому, полиструктурному сельскому хозяйству. В некоторых более развитых странах такой переход фактически уже совершился. Но тем не менее и в наши дни монокультура остается для Африки весьма типичным явлением. Во многом оно объясняется тем, что даже после Года Африки (1960) в географическом распределении ее внешней торговли каких-либо принципиальных изменений не произошло. Доля экономически развитых стран Запада в ее экспорте по-прежнему держится на уровне ³/₄. А это означает, что сохраняется и заинтересованность мирового рынка в традиционной монокультурной специализации. И в наши дни Африка остается поставщиком многих продуктов тропического растениеводства, обеспечивая около ²/₃ мирового экспорта какао-бобов, ¹/₂ – сизаля и ядер кокосовых орехов, ¹/₃ – кофе и пальмового масла, ¹/₁₀ – чая, а также значительную долю арахиса и арахисового масла, фиников, пряностей. Впрочем, в различных субрегионах Африки уровни монокультурной специализации теперь различаются довольно сильно.

Для стран Северной Африки, достигших относительно высокого уровня развития, монокультурная специализация сельского хозяйства в наши дни в целом уже не характерна. Еще сравнительно недавно Египет и Судан приводились в качестве примеров стран с монокультурой хлопчатника. Действительно, по сбору длинноволокнистого хлопка Египет продолжает занимать первое место в мире, причем основная часть его идет на экспорт. В стоимости сельскохозяйственного экспорта страны хлопок по-прежнему играет большую роль, однако в ее общем экспорте (аименно он служит основным критерием определения монокультурности) его доля не превышает ¹/₁₀, уступая доле нефти и нефтепродуктов в шесть-семь раз. С большим основанием можно говорить о сохранении монокультуры хлопчатника в Судане, где хлопок, причем особенно высокого качества, все еще составляет существенную часть всего экспорта. И в отличие от дельты Нила в Египте, где наряду с хлопчатником выращивается рис, возделываются цитрусовые и другие культуры, в суданской Гезире, расположенной в междуречье Белого и Голубого Нила, хлопчатник остается типичной монокультурой (рис. 158).

В Западной и Центральной Африке стран монокультуры значительно больше. К ним можно, очевидно, отнести такие государства, расположенные непосредственно у южной «кромки» Сахары, как Буркина-Фасо, Мали и Чад, где главной экспортной культурой был и остается хлопчатник. Ярко выраженную международную специализацию на производство какао-бобов, кофе, арахиса, пальмового масла имеют и многие страны, выходящие непосредственно к Гвинейскому заливу.

В первую очередь это относится к культуре дерева какао, которое было завезено сюда из тропической Америки еще в XVI в. и обрело здесь свою вторую родину – прежде всего благодаря исключительно благоприятным для него агроклиматическим условиям (среднегодовая температура 23–26 °C, осадков не менее 1000 мм в год). Из стран Гвинейского залива на производстве какао-бобов специализируются Кот-д'Ивуар, Гана, Нигерия, Камерун, занимающие соответственно первое, второе, четвертое и шестое места в мире (табл. 129 в книге I).

Однако было бы неправильным считать, что для большинства из этих стран подобная специализация является монокультурной. Так, в экспорте Камеруна на какао и его продукты приходится всего 16 %, тогда как на первом месте находится нефть. Для Ганы соответствующий показатель – 26 %, но первое место здесь за золотом. В Нигерии нефть обеспечивает более 95 % стоимости экспорта. Только в Кот-д'Ивуаре какао и какаопродукты играют в экспорте главную роль (около 40 %). Монокультурной такая специализация остается и для еще двух небольших стран субрегиона – Сан-Томе и Принсипи и Экваториальной Гвинеи (80–90 % экспорта).

Рис. 158. Район Гезиры в Судане

Культивируемое обычно на плантациях, дерево какао имеет в высоту б—8 м; на 1 га плантации помещается примерно 1000 деревьев. Сбор плодов начинается через 5–7 лет после посадки и продолжается 50–60 лет, причем дерево какао цветет и плодоносит круглый год. Сам плод какао представляет собой желтую, оранжевую или красно-бурую ягоду удлиненно-овальной формы длиной 25–30 см, он весит 300–600 г и содержит в себе 30–50 какао-бобов. Характерно, что эти плоды – вслед за цветами – образуются непосредственно на стволах деревьев. Когда начинается сбор плодов, мужчины ножами отделяют их от ствола и затем дробят, вынимая сами бобы какао. Затем женщины и дети раскладывают их для сушки на банановых листьях. Через несколько дней бобы становятся коричневыми и приобретают аромат шоколада. Далее их еще сушат на солнце, а затем засыпают в мешки для отправки на продажу.

Специализация на производстве кофе из стран Гвинейского залива имеют Кот-д'Ивуар и Камерун, в экспорте которых на кофе приходится примерно ¹/₁₀. Кофейное дерево выращивают и в крестьянских хозяйствах, и на плантациях.

Арахис был завезен в Западную Африку португальцами из Южной Америки. По крайней мере для двух стран – Сенегала и Гамбии – он и теперь остается типичной монокультурой: арахис, арахисовая мука и арахисовое масло обеспечивают более 70 % экспортной выручки Сенегала и более 80 % – Гамбии. Крупнейшим производителем арахиса является также Нигерия.

Масличная (гвинейская) пальма – типичная культура Западной Африки, которая является и ее родиной, и главным районом распространения. Плоды этой пальмы содержат 65–70 % масла, отличающегося высоким пищевым качеством. Их собирают как в рощах дикорастущих деревьев, так и на плантациях. Это относится к большинству стран Гвинейского залива. Но лишь в Бенине масличная пальма остается типичной монокультурой, обеспечивающей ²/₃ стоимости экспорта. В этой небольшой стране более 30 млн деревьев масличной пальмы занимают 400 тыс. га. Очень характерна масличная пальма и для Нигерии, где она, как и арахис, не являясь монокультурой, имеет четко очерченный район распространения (рис. 159).

Главные экспортные культуры Восточной Африки – кофе, чай, табак, сизаль. В первую десятку мировых производителей кофе входят Эфиопия и Уганда, причем для обеих этих стран кофе – типичная монокультура, дающая основную часть валютных поступлений. Особенность Эфиопии заключается в том, что до 70 % всей продукции кофе дает сбор с дикорастущих деревьев и лишь 30 % обеспечивают кофейные плантации, на которых, правда, выращиваются более качественные сорта кофе. В Уганде кофейные деревья выращиваются преимущественно в крестьянских хозяйствах. Монокультура кофе сохраняется также в Руанде и Бурунди. Здесь производится в основном кофе сорта «арабика». По производству чая выделяется Кения, табака – Малави (70 % экспорта), сизаля – Танзания.

Рис. 159. Растениеводство в Нигерии

Несколько ярких примеров монокультурной специализации сельского хозяйства дают страны Южной Африки, особенно островные. Так, монокультура сахарного тростника характерна для Маврикия и Реюньона. На Маврикии плантации сахарного тростника занимают 90–95 % всех обрабатываемых земель, сахар и продукты его переработки обеспечивают значительную часть стоимости экспорта. Производство сахара из расчета на одного жителя здесь достигает 5000 (!) кг в год (для сравнения: в России – 9—10 кг, на Украине – 40, в США – 25 кг).

Островные государства Южной Африки выступают также в роли крупнейших производителей таких специфических культур, как эфиромасличные и пряности. Эфиромасличные растения – главная специализация Коморских Островов. Здесь выращивают иланг-иланг – дерево, «родившееся» на Филиппинах, из цветков которого получают эфирное масло для парфюмерии, а также лимонную мяту, базилик, жасмин, розовую пальму. Из пряностей наиболее распространены ваниль и гвоздика. Родина ванили – Мексика, но теперь главным ее производителем стал Мадагаскар; на втором месте – Коморские Острова. Родина гвоздичного дерева – Юго-Восточная Азия, но основным производителем гвоздики и гвоздичного масла еще со времен португальского завоевания в XVI–XVII вв. стал о. Занзибар, входящий ныне в состав Танзании. Гвоздичное дерево выращивают также на Мадагаскаре и Коморах.

Любопытно, что некоторые из типичных для Африки культурных растений нашли отражение на гербах государств. Например, изображение пальмы украшает гербы Кот-д'Ивуара, Мавритании, Гамбии, Сенегала, Либерии, Сьерра-Леоне, Маврикия, Сейшельских Островов. На гербах Танзании, Уганды, Кении, Анголы можно увидеть изображение кофейного дерева, на гербах Анголы, Бенина, Замбии, Зимбабве – кукурузы, на гербах Алжира, Зимбабве – пшеницы, на гербах Маврикия, Мозамбика, Кабо-Верде – сахарного тростника, на гербах Танзании, Уганды, Зимбабве, Анголы – хлопка.

Региональная транспортная система Африки по большинству показателей занимает последнее место среди всех региональных транспортных систем мира. На нее приходится лишь 3–4 % мирового грузо– и пассажиро-оборота. В структуре внутреннего грузооборота по-прежнему лидируют железные дороги, хотя в пассажиро-обороте их уже намного опередил автомобильный транспорт. Но при этом нужно принимать во внимание как техническую отсталость этих видов транспорта (разноколейность и паровозная тяга на железных дорогах, преобладание грунтовых автодорог и др.), так и то, что в десятке стран Африки железных дорог пока вообще нет. Густота железнодорожной сети на континенте в три-четыре раза меньше среднемировой. Неудивительно, что транспортная подвижность населения в Африке также самая низкая в мире.

Конечно, между отдельными субрегионами в этом отношении существуют значительные различия. Первое место по общему уровню развития транспорта занимает Южная Африка, на которую приходится до 40 % всей железнодорожной сети, второе – Северная Африка, в особенности Магриб. А наиболее отстающей, как и следовало ожидать, оказывается Тропическая Африка, где еще довольно велика транспортная роль рек. Здесь же расположены и те страны, где до сих пор нет железных дорог – Нигер, Чад, ЦАР, Сомали, Руанда, Бурунди и некоторые другие.

Географический рисунок транспортной сети Африки, в основном сложившийся еще в колониальную эпоху, во многих случаях также отличается крайней непропорциональностью. Например, железные дороги часто имеют отчетливо выраженный характер «линий проникновения», т. е. они связывают районы добычи полезных ископаемых или плантационного сельского хозяйства с портами вывоза их продукции. То же относится и к трубопроводам, появившимся в некоторых странах континента в последние десятилетия. Вот почему одной из самых характерных черт региональной транспортной системы Африки остается разобщенность отдельных ее частей.

В 1980—1990-е гг. правительства многих африканских стран стали уделять развитию транспорта больше внимания, вкладывать в эту отрасль большие капиталы. При этом внимание обращается и на создание трансконтинентальных магистралей, которые могли бы помочь объединить разрозненные участки транспортной сети в единое целое, обеспечив тем самым углубление географического разделения труда между отдельными странами и субрегионами.

В первую очередь это относится к автомобильному транспорту. До недавнего времени существовала фактически только одна трансафриканская автомагистраль – Магрибская, которая связывает все страны Северной Африки от Марокко до Египта (Рабат – Каир) и проходит вдоль побережья Средиземного моря. Но в 1980-х гг. при содействии международных организаций были разработаны проекты еще пяти трансафриканских магистралей (рис. 160).

Это Транссахарская магистраль Алжир (Алжир) – Лагос (Нигерия), проходящая по маршруту старинных караванных путей через Сахару по территории четырех стран – Алжира, Мали, Нигера и Нигерии. Это Транссахельская магистраль Дакар (Сенегал) – Нджамена (Чад) протяженностью 4600 км, которая пересекает территории семи стран (с возможным продолжением на восток). Это в полном смысле слова Трансафриканская магистраль Лагос – Момбаса (Кения), или магистраль Запад – Восток, протяженностью 6300 км, проходящая по территории шести стран. Это Западноафриканская магистраль Лагос – Нуакшот (Мавритания) длиной 4750 км, проходящая по территориям большинства стран этого субрегиона. Наконец, это еще одна Трансафриканская магистраль длиной 9200 км, но уже в направлении Север – Юг, проходящая от Каира (Египет) до Габороне (Ботсвана) по территориям восьми стран.

Все эти проекты предусматривали даже не столько строительство совершенно новых, сколько реконструкцию уже существующих автодорог. Реализация их началась еще в 1980-е гг., которые были объявлены ООН Декадой развития транспорта и связи в Африке. Однако в силу некоторых политических и финансово-экономических обстоятельств осуществить эти проекты в намеченные сроки не удалось.

Проектов сооружения трансконтинентальных железных дорог в Африке значительно меньше. Возможно, потому, что некоторые из них были осуществлены уже довольно давно. В учебниках географии обычно называются две такие дороги, пересекающие материк с запада на восток в его наименее широкой южной части. Это дорога, которая связывает ангольский порт Лобиту с мозамбикским портом Бейра. Она проходит через территории Анголы, ДР Конго, Замбии, Зимбабве и Мозамбика. Другая дорога, более южная, соединяет порт Людериц в Намибии с портом Дурбан в ЮАР. После сооружения уже упоминавшейся магистрали «ТАНЗАМ» Трансафриканская магистраль, начинающаяся в Лобиту, фактически получила еще один выход к Индийскому океану в Дар-эс-Саламе.

В связи с трансконтинентальными магистралями можно упомянуть и о трубопроводном транспорте, хотя газопроводы из Алжира в Европу имеют скорее межконтинентальный характер. Существует также проект сооружения транссахарского газопровода из Нигерии в Алжир и далее в Европу протяженностью 4130 км и пропускной способностью 30 млрд м³. Стоимость строительства оценивается в 10–13 млрд долл., а его завершение намечено на 2013 год.

Рис. 160. Трансафриканские автомагистрали

Сахелью называют обширную природную зону в Африке, расположенную непосредственно к югу от Сахары. В переводе с арабского это слово означает «берег» – в данном случае южный «берег» (край) величайшей пустыни мира. Он протягивается узкой (примерно 400 км) полосой от побережья Атлантического океана до Эфиопии, включая части территории Мавритании, Сенегала, Мали, Буркина-Фасо, Нигера и Чада. Нередко в состав Сахели включают также Гамбию, Кабо Верде и отдельные территории Судана, Эфиопии, Сомали, продлевая тем самым эту полосу до Индийского океана (рис. 161). В зависимости от принятых границ и площадь Сахели оценивается по-разному: от 2,1 до 5,3 млн км². Заметим, что вторая из этих цифр превосходит всю площадь зарубежной Европы.

Рис. 161. Зона Сахели

Географы, занимающиеся проблемами Сахели, подчеркивают, что в основе выделения Сахельской зоны лежит климатический критерий. Северной ее границей обычно считают изолинию годовых осадков в 100–200 мм, а южной – 600 мм. В такой трактовке Сахель являет собой зону полупустынь и опустыненных саванн, переходящую на юге к типичным саваннам. Средняя годовая температура здесь держится на уровне 27–29 °C и почти не меняется по месяцам, а времена года и сельскохозяйственные сезоны различаются по количеству осадков. При этом влажный (летний) сезон обычно длится недолго, к тому же 80–90 % выпадающих осадков, достигнув поверхности земли, затем испаряется. Сухой сезон продолжается от 8 до 10 месяцев. Он особенно ощутим в северной части Сахели, где поверхностный сток представлен только временными водотоками (вади). В остальной части главными источниками воды являются крупные реки – Сенегал, Нигер, Шари, а также оз. Чад. В последнее время более широко стали использоваться подземные воды.

Рис. 162. Кочевое скотоводство в Чаде

В таких природно-климатических условиях на протяжении столетий сложился и традиционный тип хозяйственной деятельности, основу которого образует кочевое и полукочевое скотоводство. Поголовье скота в Сахели насчитывает десятки миллионов голов. В северной полупустынной ее части это главным образом верблюды, овцы, в южной – крупный рогатый скот, овцы, козы. Во время короткого влажного периода скот пасется в северной части Сахели, в сухой сезон его отгоняют на юг (рис. 162). На юге Сахели распространено также богарное земледелие, сочетающееся со скотоводством.

При таком использовании земли до недавнего времени удавалось сохранить относительное экологическое равновесие. Но во второй половине XX в. оно оказалось нарушенным. Некоторые ученые связывают это с наступлением в Сахели очередной засушливой климатической эпохи. Но большинство считают, что такое нарушение экологического равновесия объясняется сугубо антропогенными причинами. Анализ показывает, что среди них можно выделить три главных.

В качестве первой причины назовем демографический взрыв, отчетливо проявившийся в Сахели еще в 1960—1970-е гг., когда во всех странах этой зоны среднегодовой прирост населения увеличился до 2,5–3 % в год и даже более. Известно, что при таких темпах прироста население удваивается каждые 23–28 лет. И неудивительно, что в начале 1990-х гг. население десяти стран Сахели достигло 120 млн, а к концу века превысило 160 млн человек. Уже одно это обстоятельство объясняет резкое увеличение «давления» на землю и другие природные ресурсы. В наши дни ни одна из стран Сахельской зоны не обеспечивает продовольствием своих жителей.

В качестве второй причины можно назвать быстрый рост распашки земель и особенно – поголовья скота. Это явление – общее для Африки, где поголовье скота увеличилось с 270 млн голов в 1950 г. до 650 млн голов в конце 1990-х гг. Поскольку кормового зерна не хватает, почти весь крупный рогатый скот, а также 230 млн овец и 200 млн коз практически полностью находятся на отгоне и выпасе. Но в наибольшей степени это характерно для Сахели.

Обычно в нарушении экологического равновесия в зоне Сахели больше всего обвиняют местных скотоводов. Существует даже выражение: «Кочевник – не столько сын, сколько отец пустыни». Действительно, еще в начале 1980-х гг. общее поголовье скота, который в Сахели служит главным мерилом богатства, примерно в три раза превысило норму, допускаемую емкостью пастбищ. Перевыпас стал приводить к быстрому их вытаптыванию, причем рыхлые песчаные почвы зачастую превращались в легко развеваемые пески. Но значительная часть «вины» лежит и на земледельцах, которые не только стали распахивать земли в южной части Сахели, раньше служившие зимними пастбищами для кочевников, но и начали продвигаться в северную, более засушливую ее часть, где находятся их летние пастбища. В результате между кочевниками и земледельцами развернулась настоящая борьба за источники водоснабжения.

Третья причина, которую нужно назвать, – обезлесение. Может быть, по отношению к Сахели, где практически нет лесов, а растут обычно лишь отдельные группы деревьев и кустарников, сам этот термин несколько условен. Но тем большую экологическую опасность представляет сведение и этой небогатой растительности. Ее используют для прикорма скота в сухой сезон. Ее уничтожают из-за все еще широко распространенной переложной системы земледелия подсечно-огневого типа, когда после нескольких лет непрерывного использования участок нужно оставлять под залежь на 15–20 лет.

Представление о таком поле дает яркое описание, сделанное Ю. Нагибиным в книге «Моя Африка»: «Припахивает горелым, а вот и заполыхали пожары. Горит саванна, сознательно зажженная крестьянами – здесь подсечно-огневое земледелие – либо воспламенившаяся сама. В ночи все это выглядит ошеломляюще красиво и тревожно. Порой, когда кругом уж слишком мощно гудит, трещит, ломается, стонет и языки пламени, подхваченные ветром, самостоятельно живут в черном пространстве, к сердцу подкатывает ужас».

Но, пожалуй, главная причина сведения лесов в Сахели – использование древесины и древесного угля в качестве топлива. Вся жизнь девяти из каждых десяти жителей этой зоны зависит от наличия дров для отопления жилища и приготовления пищи. Вот почему женщины и дети ежедневно вынуждены собирать хворост, причем на все большем расстоянии от деревень. А вокруг Бамако, Уагадугу, Ниамея и других городов вся древесная и кустарниковая растительность практически уже сведена. Все это, естественно, вызвало резкое усиление водной и ветровой эрозии.

Нарушение экологического равновесия в Сахели проявилось прежде всего в увеличении темпов опустынивания и учащении засух. Пустыня Сахара – естественная пустыня, происхождение которой объясняется прежде всего определенными климатическими факторами. Но продвижение ее на юг, в зону Сахели, в первую очередь связано с человеческой деятельностью, описанной выше. Оно было и раньше. Вспомним стихотворение Н. Гумилева «Сахара», где есть такие строки:

Потому что пустынные ветры горды
И не знают преград своеволью,
Рушат стены, сады засыпают, пруды
Отравляют белеющей солью.

Что касается данных о скорости продвижения песков Сахары в южном направлении, то в разных источниках они расходятся. Чаще говорится о продвижении на 1 —10 км в год, но иногда эту цифру доводят и до 50 км. Во всяком случае, ученые считают, что за последнее время граница Сахары продвинулась на юг на 100–150 км. А иногда речь идет даже о 300–350 км.

Главным следствием всех этих негативных процессов стали засухи. За последние 400 лет в Сахели они случались 22 раза. В том числе в первой половине XX в. наблюдались три значительные засухи. Но, кажется, никогда прежде они не достигали такой силы, как в 1968–1974 и 1984–1985 гг. Оба эти периода вошли в историю Африки под именем «сахельской трагедии». К тому же, начавшись в Сахели, они распространились и на другие районы континента.

Во время засухи 1968–1974 гг. в Сахели не выпало ни одного дождя. В северной ее части поверхностный сток исчез совсем, да и в крупных реках он сократился вдвое. Уровень грунтовых вод понизился, и большинство колодцев иссякло. Поверхность оз. Чад сократилась на ²/₃. В результате продуктивность пастбищ резко снизилась, наступила бескормица. Широкие масштабы приняло сведение деревьев и кустарников, листья которых использовались в качестве корма для скота, но это еще более ухудшило экологическую обстановку. Нарушились традиционные миграции скотоводов, которые перекочевали в южные районы Сахели. Начался падеж скота, общее поголовье которого сократилось на 30–40 %, но в некоторых районах на 80 %; всего погибло около 20 млн голов. Резко уменьшились сборы потребительских продовольственных культур. В результате в Сахели начался голод, унесший 250–300 тыс. жизней (по другим данным, погибло около 2 млн человек). Разорившиеся кочевники, да и некоторые земледельцы хлынули в крупные города, население которых за короткое время выросло в два-три раза, до крайности обострив многие экономические, социальные и экологические проблемы. Некоторые кочевники со своими стадами, спасаясь от засухи, мигрировали даже в другие страны: например из Буркина-Фасо и Мали в Кот-д'Ивуар.

Засуха 1984–1985 гг. охватила 24 страны Африки. Весной 1985 г., когда она достигла своего пика, на континенте голодали 30–35 млн человек, а общая численность голодающих и недоедающих достигла 150 млн человек. Эта засуха унесла более 1 млн жизней, превратила 10 млн человек в экологических беженцев, часть которых вынуждена была искать убежища в соседних странах – Гане, Кот-д'Ивуаре, Нигерии.

Естественно, что африканские страны, да и все мировое сообщество решили принять меры для предотвращения подобных трагедий в будущем.

После засухи 1968–1974 гг. был разработан международный проект восстановления экологического (и экономического) равновесия в Сахели, представленный на Конференции

ООН по опустыниванию в Найроби в 1977 г. Он намечал охрану, восстановление и более эффективное использование естественных кормовых ресурсов, улучшение методов ведения скотоводства, а также земледелия в Сахели. Этот план предусматривал также создание обширного зеленого пояса в северной части Сахельской зоны. Однако из-за финансовых и других трудностей он был выполнен далеко не полностью.

После засухи 1984–1985 гг. ООН разработала «Программу действий ООН по экономическому развитию и восстановлению Африки на 1986–1990 годы». Сходный план был подготовлен и Организацией африканских государств. Однако они также не были выполнены в полной мере. Одна из главных причин заключалась в недостатке средств: из 128 млрд долл., на которые рассчитывала программа ООН, удалось добыть лишь ¹/₃. Но едва ли не еще более важной причиной неуспеха следует считать общую экономическую отсталость Тропической Африки, неразвитость инфраструктуры, низкий уровень развития производительных сил, бедность и нищету основной части населения, финансовую задолженность странам Запада. К началу 1990-х гг. социально-экономическое положение Тропической Африки, включая Сахель, даже ухудшилось.

А в 1992 г. весь мир был потрясен сомалийской катастрофой, вызванной не только природными, но и политическими причинами – кровавой междоусобицей враждующих группировок при фактическом отсутствии центральной власти. В Сомали на грани голодной смерти оказался целый народ, что вынудило ООН предпринять вооруженное вмешательство с целью гарантированных поставок продовольствия. Надо иметь в виду также, что, спасаясь от голода, сотни тысяч сомалийцев бежали в Восточную Эфиопию (Огаден) и в приграничные районы Кении.

Это свидетельствует о том, что глубокий кризис в Сахели и во всей Тропической Африке еще далеко не преодолен. Недавно Постоянный межгосударственный комитет по борьбе с засухой в Сахели подготовил новый субрегиональный план охраны окружающей среды, но его осуществлению мешает недостаток средств.

Первые охраняемые территории в Африке появились еще в 1920-х гг. XX в. Это были национальный парк Альберт в тогдашнем Бельгийском Конго, национальный парк Крюгер в Южной Африке. В колониальный период возникли также парки: Вирунга на границе Бельгийского Конго и Руанды-Урунди, Серенгети в Танганьике, Цаво в Кении, Рувензори в Уганде. После завоевания независимости большинством африканских стран на материке сразу же возникло еще 25 национальных парков.

В 2001 г., по данным ЮНЕП, значительно уточняющим данные «Рио-92», всего в Африке насчитывалось 1254 ООПТ общей площадью 211 млн га (7,1 % территории континента). По количеству ООПТ первое место занимает Южная Африка (673), за которой следуют Восточная Африка (208), Западная Африка (126), острова западной части Индийского океана (121), Центральная Африка (70) и Северная Африка (56). По размерам площади ООПТ субрегионы выстраиваются в несколько ином порядке: Южная Африка (98 млн га), Восточная Африка (42), Центральная Африка (33), Западная Африка (29,4), Северная Африка (7,3) и острова западной части Индийского океана (1,3 млн га). По показателю доли ООПТ в общей площади впереди также Южная Африка (более 14 %).

Охраняемые территории играют важную роль в сохранении фауны и флоры Африки, над которыми нависла большая угроза, способствуют развитию рекреации и туризма. Как правило, это большие неогороженные территории, где запрещена или, по крайней мере, сильно ограничена хозяйственная деятельность людей, включая расселение и охоту. Важнейшие национальные парки и заповедники Африки (по данным на начало 1990-х гг.) показаны на рисунке 163.

Среди стран Восточной (да и всей) Африки первое место по числу национальных парков и заповедников принадлежит Кении (рис. 164), где они занимают 15 % всей территории.

В южной части Кении расположен самый большой по площади национальный парк Цаво (свыше 2 млн га). Здесь под охраной находятся львы, носороги (изображение носорога служит эмблемой этого парка), жирафы, кафские буйволы, антилопы, различные хищники, 450 видов птиц. Но особенно известен этот парк своим стадом слонов. На юге Кении находятся также заповедник Масаи-Мара, являющийся продолжением танзанийского парка Серенгети, национальный парк Найроби, где водятся львы, буйволы, бегемоты, жирафы, антилопы, газели, зебры. А в окрестностях Малинди, на берегу Индийского океана, был создан подводный заповедник, в котором под охраной находятся морская фауна и коралловые рифы.

Рис. 163. Заповедники и национальные парки в Африке (по Т. В. Кучер)

В средней части Кении наиболее известен национальный парк на мелководном оз. Накуру, расположенном у самого экватора. Его отличает прежде всего исключительное богатство орнитофауны (более 400 видов птиц). «С птичьего полета озеро Накуру являет собой фантастическое зрелище: желтоватое зеркало воды, обрамленное густо-зеленой рамкой прибрежного леса, подернутого огромными ярко-розовыми пятнами. Формы их постоянно меняются: пятна то растягиваются, то сжимаются, а по краям озера они сгущаются, образуя сплошную розовую полосу, подобную пене сказочного прибоя. Если присмотреться внимательнее, можно заметить, что и пятна на зеркале воды, и широкая полоса «пены» слагаются из бесчисленного количества мелких розовых точек. Это – изящные длинноногие фламинго, которых здесь более миллиона».[77]

Рис. 164. Национальные парки и заповедники Кении

Ежегодный доход от туризма в Кении превышает 700 млн долл. Кроме того, эта страна широко известна как поставщик на мировой рынок цветов. По их экспорту она занимает четвертое место в мире и первое в Африке.

Из других стран Восточной Африки особенно славится своими охраняемыми территориями Танзания. Здесь находится национальный парк Серенгети площадью 1,3 млн га, который называют жемчужиной в ожерелье национальных парков Африки.

В самом деле, таких огромных скоплений диких животных, наверное, не увидишь больше нигде – не только в Африке, но и в мире. Здесь на бескрайних просторах африканской саванны пасется более миллиона крупных копытных, и тысячи хищников находят себе пропитание среди их стад. Среди копытных наиболее многочисленны антилопы-гну и зебры, среди хищников – львы, леопарды и гиены. Убежище в парке Серенгети находят также слоны, буйволы, жирафы, бегемоты, носороги, гепарды. В 1959 г. из состава национального парка Серенгети был выделен резерват Нгоро-Нгоро, расположенный в одноименном кратере на высоте около 2000 м. Фауна его напоминает фауну Серенгети. Поблизости находится также широко известный национальный парк на оз. Маньяра.

В Южной Африке наиболее известны национальные парки, заповедники и резерваты ЮАР, Намибии и Ботсваны. Это прежде всего национальный парк Крюгер в ЮАР площадью 1,8 млн га с парковой саванной и ценной южноафриканской фауной. Это также парк Калахари-Гемсбок в Намибии (900 тыс. га) и гигантский Центрально-Калахарский резерват в Ботсване, занимающий 5,3 млн га. К этому перечню нужно добавить особо охраняемые территории Мадагаскара, где под охраной находятся влажные горные леса, тропические дождевые леса (со знаменитым «деревом путешественников» и эндемичной фауной).

В Западной Африке насчитывается 30 национальных парков и 75 заповедников, где сохраняются наиболее характерные лесные ландшафты (влажные вечнозеленые, листопадные, сухие и саванновые леса) и ландшафты саванн с примечательной фауной. В Центральной Африке главные охраняемые территории находятся в ДР Конго, Замбии, Анголе. Среди них по размерам выделяется национальный парк Кафуэ в Замбии площадью 2,2 млн га, начинающийся от знаменитого водопада Виктория. Широко известен фаунистический резерват Окапи в ДР Конго, где встречаются исчезающие виды приматов и птиц и сохранились еще 5 тыс. окапи из 30 тыс. существующих ныне в мире. Несколько десятков национальных парков и заповедников существуют и в Северной Африке. В качестве примера можно назвать небольшой по площади парк Таззека в Марокко, где сохраняются участки атласского кедра, вечнозеленых дубов (в том числе пробкового), можжевельника и эндемичная фауна.

Красочные описания национальных парков и других охраняемых территорий Африки можно найти в работах как отечественных (А. Г. Банников, Н. Н. Дроздов, С. Ф. Кулик), так и зарубежных (Б. Гржимек, Р. Адамсон) ученых. Но они же все время обращают внимание на то, что, несмотря на создание сети охраняемых территорий, истребление богатейшего животного и растительного мира Африки продолжается.

Это истребление началось еще в конце ХIХв., когда в Африку, особенно Восточную, устремились из Европы охотники за крупной дичью, создававшие специальные охотничьи экспедиции – сафари. В ту пору особенно большое распространение получила охота на львов. В 20-е гг. XX в. американцы положили начало автомобильным сафари. По мере расширения охраняемых территорий на них росло и браконьерство. И охота, и браконьерство приняли особенно большие масштабы в последнее время. Достаточно сказать, что только в 1980–1990 гг. поголовье африканских слонов, истребляемых с целью получения бивней, уменьшилось с 1,2 млн до 75 тыс. В национальных парках ДР Конго, Кот-д'Ивуара, некоторых других стран их уже почти не осталось. В 1980-х гг. на мировом «птичьем рынке» резко возрос спрос на птиц из Африки, особенно редких. Только на рынки Европы ежегодно их поступает около 1,5 млн. Объектом незаконной охоты остается и черный носорог.

Наряду с охотой и браконьерством, с использованием биологических ресурсов в качестве продуктов питания, на состояние африканской фауны и флоры отрицательно влияет и такое явление, как разрушение и утрата мест обитания в результате опустынивания, обезлесения, выжигания травы, перевыпаса, загрязнения вод, отчуждения земель под разные нужды людей. В результате к началу XXГв. в Африке под угрозой исчезновения находились почти 300 видов млекопитающих, 220 видов птиц, 50 видов пресмыкающихся, 150 видов рыб. С другой стороны, в некоторых странах охранительные меры уже начинают давать определенный эффект. Например, в Ботсване, Намибии, Зимбабве в последнее время наблюдается значительный рост поголовья слонов.

В Африке в 2008 г. насчитывалось 115 объектов всемирного наследия, или 12,8 % от их общего числа в мире. По этому показателю она уступала не только зарубежной Европе и зарубежной Азии, но и Латинской Америке, однако по числу стран, в которых они выделены (33), занимает второе место. По количеству объектов всемирного наследия на континенте выделяются Тунис и Марокко (по 8), Алжир, Египет, Эфиопия и ЮАР (по 7), Танзания (6).

В Африке также преобладают объекты культурного наследия, которых насчитывается 75. Их целесообразнее всего распределить по четырем следующим эпохам: 1) древнейшей, 2)Древнего Египта, 3) античности в Северной Африке и 4) средних веков и нового времени.

Древнейшая эпоха представлена здесь четырьмя археологическими объектами, находящимися на территории Эфиопии и Ливии.

Наследие цивилизации Древнего Египта в Списке ЮНЕСКО получило отражение в трех всемирно известных историко-архитектурных памятниках. Во-первых, это район города Мемфис, который был столицей страны в эпоху Древнего царства, с окружающими его некрополями. Ядром его служат три «Большие пирамиды» в предместье Каира Гизе. Во-вторых, это остатки второй столицы Египта – города Фивы, который был столицей в эпохи Среднего и Нового царств. В этот комплекс входят храмы Карнака и Луксора и Долина царей, где хоронили фараонов. В-третьих, это памятники Нубии от Абу-Симбела до Филэ, относящиеся к эпохе Нового царства. Большинство из них при сооружении высотной Асуанской плотины пришлось переносить на другое место. Собственно, с этого и началось составление Списка объектов всемирного наследия.

Античное наследие Северной Африки представлено объектами, находящимися на территории всех стран этого субрегиона. Их можно подразделить на финикийские (Карфаген и Керкуан в Тунисе), древнегреческие (Кирена в Ливии) и древнеримские, к которым относятся руины городов в Алжире (Типаса, Тимгад, Джемила), в Тунисе (Дугга), в Ливии (Сабрата, Лептис-Магна), в Марокко (Волюбилис).

Объекты культурного наследия эпохи средних веков и нового времени наиболее многочисленны. Среди них можно выделить объекты арабо-мусульманской культуры в Северной Африке (рис. 165). Наибольшей известностью пользуются многочисленные мусульманские памятники Каира в Египте, Туниса и Кайруана в Тунисе, Алжира и оазиса Мзаб (Гардая) в Алжире, Марракеша и Феса в Марокко. Другую группу образуют христианские памятники Эфиопии – Аксум, Гондэр, Лалибэла. А в Африке южнее Сахары выделяются еще две группы объектов. Одна из них относится к Западной Африке и отражает культурное наследство средневековых цивилизаций этой части континента (например, Томбукту и Дженне в Мали) или наследие колониальной эпохи с ее работорговлей (о. Горе в Сенегале, Эльмина в Гане). Другая группа объектов относится к Юго-Восточной Африке (Зимбабве, Танзании и Мозамбику). Самый известный из них – Великий Зимбабве.

Рис. 165. Объекты арабо-мусульманской культуры в Северной Африке

Объектов природного наследия в Африке 36. Это главным образом национальные парки и резерваты, среди которых такие известные, как Серенгети, Нгоро-Нгоро и Килиманджаро в Танзании, Рувензори в Уганде, Маунт-Кения в Кении, Вирунга, Гарамба и Окапи в ДР Конго, Николо-Коба в Сенегале, Драконовы горы в ЮАР.

В Алжире, Мали и ЮАР есть также объекты культурно-природного наследия. Самый знаменитый из них – алжирский Тассилин-Аджер с наскальными рисунками древних жителей Сахары.