10. Проблемы ядерной войны

В прессе очень часто цитируются слова генерала Клаузевица о том, что «война является продолжением политики иными средствами» и что она является «подлинным инструментом политики». Эти слова генерала были применимы для прошедшего тысячелетия независимо от того, велась ли война с целью сохранения или обеспечения существования государства или же она преследовала цель добиться решения вопросов о власти, будь то вопросы политического или экономического характера. Можно также отметить, что во многих случаях государству нетрудно было принять решение о начале войны независимо от того, шла ли при этом речь о самосохранении или же это решение диктовалось интересами государственной власти. Условия ведения войны были простыми, ибо формы войны были известны и многие ее элементы могли быть учтены, а также потому, что война, за исключением отдельных случаев, едва ли ставила [101] под вопрос существование государства; она могла лишь поставить государство в случае ее неблагоприятного исхода в большей или меньшей степени невыгодное положение. Таким образом, война не только не ограничивала свободу политики, но и обогащала ее новыми формами.

Ядерное оружие привело к определенным изменениям; в этих взглядах, ибо оно создает угрозу значительного разрушения, граничащего с уничтожением каждого участвующего в войне государства. Таким образом, ядерное оружие действует устрашающе при мысли о развязывании войны и сильно ограничивает свободу политических акций. Однако высказывание Клаузевица не потеряло своего значения, оно стало лишь значительно уже. Не подлежит сомнению, что решение о ведении войны, несмотря ни на что, будет, как и прежде, принято, если речь зайдет о существовании государства.

Но есть и другие случаи, которые могут побудить государство рискнуть начать ядерную войну. В первую очередь это убежденность в том, что создано такое превосходство в оружии и такие эффективные средства борьбы, которые легко могут сломить сопротивление противника. В условиях лихорадочной гонки вооружений и яростного стремления создать новое, более действенное оружие этот вариант рассматривается как вполне возможный. Правда, договорные обязательства о частичном запрещении испытаний ядерного оружия ограничили эти возможности, но тем не менее они не исключили их, если даже и можно было бы предположить, что изобретение нового, более мощного по своей силе оружия является нереальным.

Здесь необходимо, однако, указать на то, что русские, располагая ракетами, мощность боеголовок которых может достигать 60 и даже 100 мегатонн, обладают оружием, значительно превосходящим оружие американцев. Всего лишь один удар такой суперракетой, наносимый с высоты 100 км, может, как предполагают, разрушить площадь, равную территории Голландии.

Мы должны, наконец, учитывать применение совместно с ядерным оружием химического оружия, особенно газов нервно–паралитического действия, способных воздействовать на противника, пока не будет уничтожено в планируемом объеме его оружие возмездия. Я думаю, что возможность комбинированного применения химического [102] и ядерного оружия нельзя не учитывать. При этом хотелось бы сослаться на дебаты, состоявшиеся в одном из комитетов палаты представителей США 17 апреля 1964 года, где подчеркивалась необходимость создания таких химических средств борьбы, которые могли бы привести к потере боеспособности войск без смертельного исхода для людей. Это оружие имеет значение для ведения обычных боевых действий, которые не будут основными при мировом конфликте; тем не менее его создание не имело бы смысла, если бы при этом не преследовалась цель временного вывода из строя ядерных средств противника.

Другой фактор, открывающий возможность возникновения ядерной войны, связан с общепризнанным значением внезапности. Начало обычной войны не может быть внезапным для противника, так как нельзя осуществить скрытно мобилизацию и развертывание войск. И наоборот, ядерная война позволяет обеспечить абсолютную внезапность, ибо мобилизация и развертывание не касаются ядерного оружия. Именно поэтому внезапность является предметом особой заботы обеих сторон. Ей придают исключительно большое значение. Однако за последнее время все меньше остается надежд добиться с помощью внезапного удара возможности на длительное время вывести из строя оружие возмездия противника и обеспечить себе тем самым решающее преимущество в начальный период войны. В настоящее время обе стороны предусматривают децентрализацию атомных бомбардировщиков, установку ракет дальнего действия в подземных шахтах, перебазирование части ракет на надводные и подводные суда, создание вместо тяжеловесных жидкостных ракет (для приведения их в боеготовность требуются часы) ракет дальнего действия, работающих на твердом топливе, которые обеспечивают приведение их в боевую готовность в считанные минуты, а также позволяют менять места их расположения. В военных кругах США еще в конце мая 1964 года считали, что для нанесения ответного удара в Америке уцелеет 1000 тяжелых ядерных установок.

В результате снижения роли внезапного удара, несбыточности планов создания более эффективного оружия, а также равновесия в вопросах вооружения потенциальных противников исчезает надежда на возможность просчетов, лежащая в основе решения начать войну. [103]

Устрашающее воздействие ядерного оружия, предостерегающее от принятия решения начать войну, основывается в конечном итоге на мысли о контрударе, которым обороняющийся ответит на нападение. Контрудару отводится центральное место в оборонительной концепции Запада. Он повлечет за собой огромные разрушительные последствия, так что нападать первому нет смысла. Правда, есть основания и для сомнений в абсолютной правильности подобного взгляда.

Так, сенатор Голдуотер в одной из своих речей выразил сомнение относительно боеспособности американских ракет дальнего действия. Он правильно утверждал, что эти ракеты не прошли испытаний в условиях войны, и спрашивал поэтому, чего можно ожидать от ракет на войне, когда они будут обслуживаться солдатами, если у этих ракет даже в мирное время, когда они готовятся специалистами, имеется так много неполадок. Он не уверен в том, нормально ли будет функционировать в условиях ядерных взрывов сложный электромеханизм открывания люков подземных шахт, а также электронная система наведения ракет. Эти аргументы не лишены правдоподобности.

Далее следует иметь в виду следующее: оба противника по возможности будут вскрывать места расположения ядерных средств и составлять для себя планы их уничтожения. Однако обороняющийся должен знать, что к тому времени, когда он сможет приступить к подавлению оружия противника, значительной части этого оружия на старых местах уже не будет. И поскольку обороняющийся лишь в редких случаях будет знать об этом, большое количество его ракет будет расходоваться впустую. Да и у него самого возникнет недостаток в ракетах, о чем вышестоящим инстанциям будет известно не сразу. Во всяком случае, его план ведения боевых действий будет страдать изъянами, да и сам он не всегда сможет приспособиться к сложившейся обстановке.

Однако у обороняющегося остается шанс нанесения ответных ядерных ударов по крупным населенным пунктам, но и здесь сомнительно, чтобы агрессор, если ему и безразличны интересы своего народа, не принял этого во внимание, особенно в тех случаях, когда убежища, предусмотренные для укрытия обороняющихся, хорошо подготовлены. [104]

Таким образом, инициатива, если она находится в руках нападающего, в условиях ядерной войны будет иметь, видимо, большее значение, чем в войне с применением обычных средств борьбы. Контрудар обороняющегося связан с тяжелыми последствиями и для агрессора.

Оружие, применяемое в ядерной войне, отличается от оружия прежних времен своим разнообразием, ибо наряду с ракетно–ядерными соединениями продолжают существовать и обычные вооруженные силы, а кроме того, в составе как тех, так и других имеются самые разнообразные виды оружия. Так, ракетно–ядерные соединения характеризуются наличием в их составе ракет и бомбардировщиков, имеющих стратегическое и тактическое предназначение, обычные вооруженные силы — наличием тактического ядерного оружия.

В связи с этим в ядерной войне следует учитывать целиком как весь комплекс различных видов оружия, так и соответствующую ему организационную структуру, что значительно усложняет ее ведение. Упрощающий момент состоит лишь в том, что между соединениями стратегического ядерного оружия и обычными соединениями, оснащенными тактическим ядерным оружием, имеется с учетом различия стоящих перед ним задач такое ярко выраженное разделение труда, которое позволяет говорить о наличии двух компонентов в ведении ядерной войны, рассмотрение которых будет затронуто в ходе дальнейшего изложения.

Можно предположить, что нападающий начнет войну сильно сжатым по времени внезапным ударом стратегического ядерного оружия по командным пунктам и местам сосредоточения ядерного оружия противника. Для этой цели он задействует значительную часть своего оружия с расчетом на то, что с помощью массированного удара ему удастся предотвратить в значительной мере противодействие противника. Если учесть рассеивание ядерного оружия, то можно сказать, что потребуется в соответствии с расчетами 2–3 ракеты для поражения одной из указанных целей. Однако нельзя рассчитывать на то, что нападающему [105] удастся подавить большую часть оружия возмездия и большую часть командных пунктов.

Вслед за первым ударом нападающий перейдет к планомерному уничтожению неподавленных ядерных средств, что приведет к новым потерям.

Подвергшийся нападению будет делать все возможное, чтобы как можно быстрее предпринять контрудар, о чем уже говорилось выше.

Без тактического ядерного оружия обычные вооруженные силы в настоящее время представить нельзя. Однако их использование в рамках стратегии ядерной войны разработано еще недостаточно. Их задачу видят во вторжении на территорию противника, в захвате вражеских опорных пунктов и районов, не подвергшихся ядерному нападению, а также в предотвращении подобных действий по отношению к своей стране со стороны противника и в ведении борьбы с воздушно–десантными группами. Считают, что обычные вооруженные силы должны быть в состоянии вести борьбу с обычными вооруженными силами противника в условиях воздействия стратегического и тактического ядерного оружия.

Быстрое преодоление обычными вооруженными силами больших участков, их значительное рассредоточение на местности, сравнительно небольшое число бойцов и средств борьбы, приходящихся на единицу площади, за которую мы принимаем один квадратный километр, и в то же время необходимость сосредоточения этих сил в значительных размерах как в наступлении, так и в обороне на небольших участках требуют, чтобы они были в высшей степени подвижными. В связи с этим бросились в крайность как в вопросах вооружения, так и в вопросах ведения боевых действий. Считают, что бронированный вездеход, способный обеспечить защиту от проникающей радиации и светового излучения, должен стать для пехоты не только средством передвижения, но и средством управления боем. Для артиллерии, противотанковых орудий и зенитных средств стали требовать самоходную тягу. Полная механизация войск и средств управления не признает больше одиночного бойца, предоставленного самому себе.

Однако подобная организация войск и средств управления [106] не приспособлена для любой местности. Это мы знаем по опыту прошлого, когда местность ограничивала или вообще исключала использование танков. Естественно, не может быть речи о ведении боя механизированными частями в лесных районах или на местности, сильно покрытой лесом, а также в среднем на 80 проц. в горах. Повсюду распространенная моторизация войск считается многими даже чрезмерной. Если войска, оснащенные обычным оружием, находятся в движении, они должны обеспечить себе защиту от воздействия ядерного взрыва. Обеспечить такую защиту непосредственно в районе взрыва невозможно. В остальных случаях защиту от ядерного взрыва можно найти в глубоких траншеях, ибо ударная волна и световое излучение распространяются прямолинейно. Глубокие рвы, защищенные толстым слоем земли, могут также обеспечить защиту и от излучения, образуемого непосредственно в момент взрыва. Из этого видно, что для быстрого производства земляных работ войска необходимо оснащать землеройными машинами.

Здесь рассматриваются два компонента ядерной войны: стратегические ядерные силы и обычные войска. Стратегическое ядерное оружие находится еще в мирное время на своих предназначенных на случай войны позициях, рассредоточенных на большой площади, а также на аэродромах или даже в воздухе. Это оружие в развертывании не нуждается. Однако это приводит к тому, что вся сеть аэродромов, а также значительная часть стартовых позиций ракет дальнего действия в любое время может быть выявлена противником. Поэтому необходимо бороться за то, чтобы средствами маскировки ввести в заблуждение его разведку. С этой целью создаются ложные стартовые позиции, которые, как правило, оправдывают себя. Особые меры предпринимаются для борьбы с агентурой противника.

В свете этих задач становится ясным, что значительную часть обычных вооруженных сил следует перебросить с началом войны в ближайшие к границе районы, рассредоточив их таким образом, чтобы ослабить воздействие ядерного оружия противника. Это и будет считаться развертыванием. Однако и в мирное время эти войска должны быть рассредоточены на значительной территории. [107]

С учетом возможности внезапного развязывания войны и немедленного воздействия ядерного оружия противника особую проблему будут представлять войска, располагающиеся в казармах и постоянных лагерях. Их безошибочно можно разведать еще в мирное время и быстро подвергнуть уничтожению. Особую трудность будет составлять в этой связи осуществление мер, обеспечивающих их безопасность, если вообще можно будет принять такие меры. В период угрожаемого положения эти войска будут выводиться из казарм и располагаться рассредоточенно на местности по возможности дальше от постоянных мест дислокации. Это будет одной из труднейших проблем, связанных с войной.

Не подлежит сомнению, что на первом этапе ядерной войны, как уже упоминалось, целями ядерного нападения противника будут командные пункты и места расположения ядерного оружия. Аналогичные же цели будут подвергаться воздействию и при контрударе другой стороны. В дальнейшем ходе войны целями воздействия могут быть прежде всего военно–морские силы и порты, узлы связи, сухопутные войска, политические центры, пути сообщения и т. д. Важность этих целей и очередность их подавления будут вытекать из обстановки.

Во второй мировой войне особое место среди целей занимали производственные предприятия и мирное население, которые являлись необходимым резервом материального обеспечения и живой силы для миллионных армий, а население подвергалось, кроме того, воздействию и с целью подрыва его морального духа. Однако впоследствии выяснилось, что преследуемая при этом цель не была достигнута и четыре года спустя после начала войны.

Разрушение промышленного потенциала противника в ядерной войне едва ли будет составлять трудность. Вопрос состоит лишь в том, сможет ли промышленный потенциал иметь такое же значение, как во второй мировой войне. Ведь тогда решающее значение имела непрерывность производства на протяжении всей войны, поскольку накопленных к началу войны запасов военных материалов хватало или могло хватить лишь на сравнительно короткое время, а также потому, что в ходе войны создавались многие новые, [108] более действенные средства борьбы. Сейчас же едва ли можно предположить, что государства, располагающие ядерным оружием, учитывая возможность разрушения в короткое время производственных мощностей, могли рассчитывать на дальнейшее производство этого оружия после начала войны. В этом случае необходимо, чтобы производственные предприятия размещались с учетом их защиты от ядерного оружия. То же самое относится и к обычным средствам борьбы.

Значение промышленного потенциала определяется также предполагаемой длительностью войны. Здесь мнения расходятся. На Западе преобладает мнение, что ядерная война может быть короткой. В пользу этого говорят и те огромные разрушения, которые будут иметь место в первой фазе войны. Отсюда следует, что промышленный потенциал воюющих стран не сможет иметь решающего значения. Если же исходить из взгляда русских на длительность ядерной войны, то можно установить, что они будут ставить перед своими ядерными силами задачу уничтожить промышленный потенциал противника. Из этого следует, и это является новым в условиях ядерной войны, что запасы как ядерных, так и обычных средств борьбы необходимо создавать еще в мирное время.

Взгляды на объекты воздействия стратегического ядерного оружия показывают, что важнейшими из них будут являться ядерные, а также обычные вооруженные силы и что уничтожение вооруженных сил составляет и цель стратегии в целом. В этом отношении ядерная война не внесла каких?либо изменений в принципы, сформулированные Клаузевицем.

Вследствие дальнобойности оружия наша земля является ныне не более чем артиллерийским полигоном прошлых времен. Район воздействия стратегического ядерного оружия выходит далеко за пределы того или иного театра войны и охватывает всю планету. Боевые действия охватывают всю территорию воюющих государств, международные воды и часть космоса. Ранее существовавшее различие между фронтом и тылом стерлось полностью.

Громадная протяженность района боевых действий в сочетании с большой дальнобойностью оружия привела [109] к тому, что нейтрализацию средств ведения войны с целью уменьшения их уязвимости стало осуществлять легче, чем в прежние времена. Однако это не относится к населенным пунктам, своеобразие положения и застройки которых складывалось в то время, когда об угрозе ядерного оружия и не могли предполагать. Вследствие этого возникло различие в вопросах уязвимости государств в зависимости от плотности расположения в них населенных пунктов, числа городов, а также количества и размеров промышленных предприятий. Здесь Запад находится в явно неблагоприятном положении по сравнению с Востоком и особенно с Советским Союзом. Сейчас в странах, где при застройке городов стремятся учитывать их уязвимость от ядерного оружия, едва ли могут не считаться с этим. Однако в большинстве случаев это не принимается во внимание.

В прежние времена мобилизация была первым актом, за которым подчас еще до полного ее проведения следовал второй акт — развертывание. Мы констатируем это здесь потому, что ранее приведенные факты свидетельствуют о том, что ядерная война внесла в эту область определенные изменения.

Мы уже упоминали о том, что внезапный ядерный удар, которым начинается война, а также контрудар и развертываемая вслед за ними непрерывная вооруженная борьба обусловливают наличие еще в мирное время запасов стратегического ядерного оружия и проведение организационных мер по его применению.

Следующей причиной, подтверждающей необходимость этого, является предполагаемая непродолжительность войны и ожидаемые разрушения промышленных предприятий. Это будет иметь место и в том случае, если война не начнется с внезапного удара. Что же касается стратегического ядерного оружия, то оно выпадает из мобилизации, так как отмобилизовано еще в мирное время.

Да и обычные войска еще в мирное время должны быть доведены до такой численности, которая позволяла бы им сразу же приступить к выполнению своих задач. Их численность должна находиться в пределах 75–80 проц. от штатной. Большая численность армии мирного времени необходима потому, что в условиях ядерного воздействия [110] противника, видимо, не будет возможности провести мобилизацию должным образом. В лучшем случае можно думать лишь о проведении частных призывов.

Мобилизацию можно было бы также провести и в период чрезвычайного обострения напряженности, за которой следует ожидать начала войны. Но вопрос состоит в том, решится ли на это государство, ибо в результате таких мер напряженность обострится еще больше, а возможность предотвращения войны в самую последнюю минуту сильно уменьшится. Вполне естественно, оружие, боеприпасы, горючее, запасные части и т. п. в необходимых количествах должны быть на складах.

Таким образом, на проведение мобилизации в обоих компонентах ядерной войны рассчитывать нельзя.

Обычная война вследствие незначительного по сравнению с ядерным оружием огневого воздействия требовала сосредоточения средств борьбы на тех направлениях, где можно было ожидать наибольшего успеха, а в обороне — на тех участках, по которым ожидалось нанесение главного удара противника. В век же ядерного оружия даже при ведении боевых действий обычными средствами будет применяться несколько иной принцип сосредоточения основных сил. В ядерной войне выбор места сосредоточения основных сил как в наступлении, так и в обороне будет предопределяться с самого начала и, видимо, на всем протяжении войны настоятельной необходимостью уничтожения центров управления и стратегических ядерных сил противника. При этом вполне возможно, что и на главном направлении будут стремиться, чтобы одни участки подвергнуть более интенсивному воздействию, чем другие. И если даже в последующем ходе войны будут определены иные цели для подавления, это означает изменение не направления основного удара, а лишь порядка подавления этих целей теми или иными видами оружия.

В связи с тем что дальнобойность ядерных средств позволяет подавлять цели почти независимо от места расположения этого оружия, отпадает необходимость территориального сосредоточения ядерных средств. Сосредоточение этого оружия осуществляется, таким образом, лишь по целям. [111]

Иначе обстоит дело при создании ударной группировки обычными силами. В этом случае перевес в них будет создаваться не за счет простого сосредоточения войск, а путем выдвижения их с ходу в планируемые районы, к тому же в самую последнюю минуту, и в отличие от прошлого в сильно расчлененных как по фронту, так и в глубину боевых порядках. Правда, сосредоточение этих войск в отличие от группировки, находящейся не на главном направлении, будет более плотным. В первую очередь тактическое ядерное оружие побуждает в этих случаях выдерживать несколько большие дистанции, чем те, которые были характерны для боя с применением обычных средств борьбы. Толчком для внедрения подобных принципов явились операции периода второй мировой войны, когда опасность сильных воздушных налетов позволяла осуществлять сосредоточение войск для последующего наступления только лишь в самые последние часы и к тому же моторизованными частями.

Проблемы, выдвигаемые этим оружием, которое способно нести боеголовку мощностью от 60 до 100 мегатонн, решены на Западе, как кажется, еще не до конца. Если даже утверждение, что всего лишь один удар таким оружием способен разрушить территорию, равную Голландии, и является преувеличением, здесь речь идет об оружии неслыханной силы. Учитывая это, необходимо поставить такой вопрос: а нельзя ли обеспечить неуязвимость находящихся в стране стратегических ядерных сил и от подобного оружия?

Несмотря на предложения военно–воздушных сил и специалистов по атомному оружию, еще президент Кеннеди высказывался против суперракеты. Испытания ее вследствие этого не состоялись. Отказ был мотивирован тем, что якобы с помощью определенного количества средних ракет — американские стратегические ракеты имеют мощность от 0,5 до 10 мегатонн — можно достичь такого же воздействия. Может быть, это и соответствует действительности при использовании таких ракет массированно, однако об этом нельзя заявить с полной уверенностью, особенно тогда, когда противник имеет суперракету. Одновременно следует учитывать и другое обстоятельство — возможность, во всяком случае теоретическую, ведения [112] борьбы со средними ракетами (многие аспекты этого вопроса якобы уже решены), в то время как борьба с суперракетами не ставилась даже в теоретическом плане.

В результате принятия Женевской конвенции 1864 года и дополнений к ней, Гаагских соглашений о ведении сухопутных войн 1899 и 1907 гг., а также договоров 1949 года был сделан существенный вклад в дело гуманизации обычной войны. Вполне понятно, что определенные положения этих соглашений, например положения об обращении с военнопленными и населением занятых районов, имеют значение и для ядерной войны. Однако регламентации, касающиеся вопросов применения оружия, в результате развития средств борьбы становятся все более куцыми. Так, статья 25 Гаагских соглашений о ведении сухопутных войн запрещала как обстрел, так и бомбардировку с воздуха незащищенных городов, что не соблюдалось в годы второй мировой войны. Исходя из подобных предубеждений, считают, что и в ядерной войне не будут придерживаться упомянутых положений.

Под стратегией в узком смысле этого слова мы понимаем определенные принципы, касающиеся достижения целей войны, и их применение в руководстве вооруженными силами. Их суть, как и суть войны, целью которой является разгром противника и подчинение его своей воле, неизменна. Принципы стратегии при правильном руководстве войсками проявлялись в войнах всех времен начиная с глубокой древности. Они не подвергались изменению в результате развития оружия (пулеметов, скорострельной артиллерии, танков, авиации) и транспортных средств (паровозов, автомобилей, самолетов). Они лишь использовали эти новые средства.

Цель стратегии всегда состояла в уничтожении вооруженных сил противника, а также в правильном использовании собственных вооруженных сил для достижения упомянутой цели. Для методов стратегии всегда было характерно сосредоточение сил на главных направлениях, внезапность, обеспечение безопасности и т. д. Новые средства борьбы потребовали лишь определения новых форм [113] их применения, которые соответствовали бы природе этих новых средств, но они не изменили суть стратегии. Созданные в течение последних лет новые средства сообщения и связи также повлияли лишь на быстротечность операций, способы применения оружия и частично на вопросы безопасности управления войсками.

Ядерная война тоже не внесла в этот вопрос каких?либо изменений. Мы видели, что основной целью и этого вида войны является уничтожение вооруженных сил противника, что применение новых средств борьбы осуществляется здесь, как и в прошлые времена, в такой форме, которая больше соответствует их предназначению. Мы далее видели, что принципы внезапности, сосредоточения сил на решающих направлениях и т. д. и в условиях ядерной войны находят свое проявление в методах осуществления стратегии. Поэтому констатация, будто «стратегия подвержена изменению», неверна. Труд генерала Клаузевица не устарел и для ядерной войны.