В то время как на Средиземном море ход событий принял критический для «оси» оборот, борьба против британского судоходства продолжалась зимой с прежним успехом, а весной 1941 г. даже с большим, чем прежде, причем результаты, достигнутые путем применения различных боевых средств, были очень неодинаковы.

Подводные лодки страдали от значительного усиления обороны поблизости от суши. Это заставило руководство подводным флотом перебросить лодки дальше на Запад, где, однако, судоходство не было столь оживленным, как в Северном проливе. К тому же настала зима с короткими днями и дурной погодой. КПЛ проверил, не будет ли целесообразнее перенести центр тяжести (в той мере, в какой малое число лодок вообще позволяло создать такой центр) далеко на юг, в более благоприятные климатические условия, но пришел к выводу, что действия к западу от Ирландии и Шотландии открывают лучшие перспективы даже на большом расстоянии от суши.

С ноября 1940 г. по февраль 1941 г. количество подводных лодок, находившихся в строю, было ниже, чем в любой другой период войны (в среднем их количество доходило только до 24, в боевом же соприкосновении с противником находилось около 10). Это было отчаянно мало для просторов восточной части Северной Атлантики. Однако потери были очень невелики, а свыше 50 лодок проходили испытания; около 10 ежемесячно вступали в строй.

Ноябрь начался большим успехом «U-99» (Кречмер), потопившей в ночь с 3 на 4 ноября сначала пароход, а потом два вспомогательных крейсера — «Патроклес» (почти 15000 брт) и «Лорентик» (11000 брт). Больший из них затонул после попадания второй торпеды, а «Лорентик», нагруженный для повышения проходимости пустыми бочками. пошел ко дну только после шестой.

Время от времени подводные лодки обнаруживали конвои, но они располагались слишком редко, чтобы можно было держать под наблюдением хотя бы вероятнейшие маршруты, и до середины января только один раз на конвой одновременно напало больше одной лодки. Речь идет о шедшем из Галифакса «НХ-90», из состава которого 4 лодки торпедировали 11 судов. Кречмер («U-99») — специалист по прицельным одиночным выстрелам — однажды ночью пошел на погружение при приближении эсминца и снайперским выстрелом попал в середину вспомогательного крейсера «Форфар», который потонул после ухода эсминца.

Продолжало недоставать «глаз». Военно-воздушные силы. в задачу которых входило представлять их, не были подготовлены к решению этой задачи. После похода во Францию несколько эскадрилий разведчиков дальнего действия из числа тактически подчиненных флоту были переброшены в район Бреста. Однако радиус действия самолетов «До-18» и «БФ-138», находившихся в составе этих эскадрилий, не позволял им достигнуть морских путей в районе действия подводных лодок и дальше на запад. На это был способен только четырехмоторный «ФВ-200»; однако самолетов этого типа было мало. и не все из них разрешалось использовать для разведки над морем. Военно-морской флот не имел даже права давать указания расположенной в районе Бордо 40-й воздушной эскадре, к которой они принадлежали.

Поэтому, когда в конце июля итальянцы предложили направить в Атлантику ряд подводных лодок, флот ухватился за это предложение. Вначале указанные подводные лодки действовали в районе Азорских островов и к западу от Испании, чтобы команды могли привыкнуть к новым условиям. Уже здесь выяснилось, что в тактическом отношении им нужно еще многому научиться, а в техническом лодки сильно уступают немецким. Была предпринята попытка повысить уровень подготовки личного состава посредством прохождения им краткосрочных курсов при школе подводного плавания и привлечения командиров к участию в дальних походах германских лодок. Тот факт, что, — несмотря на различия в национальном характере, удалось обеспечить лучшее сотрудничество обеих сторон, чем ожидалось, далеко не в последнюю очередь следует поставить в заслугу умелым и самоотверженным офицерам связи.

Использованием подводных лодок в целом руководил КПЛ, однако в рамках выполнения поставленной оперативной задачи итальянский КПЛ в Бордо, пользовался большой самостоятельностью. Экипажи подводных лодок состояли из одних итальянцев, но было установлено единообразие в области опознавательных сигналов, радиопозывных и т. д.

КПЛ не рассчитывал на потопление большого числа судов, но надеялся, что удвоение количества "глаз" предоставит его собственным подводным лодкам больше возможностей для атаки. Однако и это было чересчур оптимистично. Итальянцы, правда, обнаружили ряд конвоев, но ни в одном случае им не удалось удержаться в соприкосновении с последними, а поступившие от них донесения оказывались запоздалыми и настолько неполными, что КПЛ ни разу не смог на основании этих донесений направить на врага немецкие лодки. С августа 1940 г. по февраль 1941-го немецкие подводные лодки потопили 1,6 млн. брт, итальянцы — 126 000 брт, причем немцы провели в море в общей сложности 2350 дней, а итальянцы — 1580.

Эти неудачи объяснялись тем, что итальянцы так же мало отрабатывали тактику сохранения соприкосновения с противником и передачу донесений, как и обгон тихоходного противника и ночные атаки на поверхности моря. Они еще придерживались тактики старой школы, заключавшейся в том, чтобы дожидаться в подходящем месте противника, а затем, находясь в подводном положении, атаковать его, когда он подойдет ближе. В Средиземном море применение подобного метода сулило большие успехи, но Атлантика была для этого слишком велика.

С этого времени КПЛ указывал итальянским подводным лодкам район действия, но зато отказался от совместных с ними акций. Отдельные итальянские командиры успешно развивали свои способности, однако техническая недоброкачественность подводных лодок сильно мешала им, так что достижения их остались незначительными. До 1943 г. итальянские подводные лодки потопили в общей сложности около 660 000 брт.

Поскольку через полгода после оккупации атлантического побережья все еще не было организовано дальней воздушной разведки, на которую могли бы положиться подводники, КПЛ в декабре 1940 г. самым энергичным образом потребовал усиления поддержки со стороны авиации. Это требование он обосновал следующим образом:

"Подводная лодка — плохой разведчик. Считается само собой разумеющимся, что любой другой вид оружия обеспечивается такой разведкой, какая ему требуется. Без охватывающей обширные пространства разведки и наведения подводных лодок на цели — как посредством передачи разведывательных данных, так и при помощи указания пеленга, — подводные лодки, находящиеся в море, часто бездействуют. Когда их отгоняют от конвоя и они его теряют из виду, для самолетов гораздо легче снова обнаружить конвой и направить на него подводные лодки. Необходимо полное оперативное и тактическое взаимодействие".

Поэтому КПЛ потребовал установления четкого порядка передачи приказов и тактического подчинения разведчиков дальнего радиуса действия для достижения единого и экономичного руководства военными операциями.

В январе 1941 г. Г ВМФ позаботился о том, чтобы эта точка зрения и его требования были лично доведены Деницем до сведения ВГКВС в лице генерала Иодля; результатом этого явился приказ фюрера от 7 января 1941 г. о тактическом подчинении КПЛ 40-й авиационной группы в Бордо на предмет ведения дальней разведки. В момент издания этого приказа Геринг находился на охоте. После возвращения из отпуска он пытался заставить Деница отказаться от проведения приказа в жизнь. При этом выявилось с полной очевидностью, что он совершенно не понимает, какое значение имеет подводная война для положения вещей в целом. Хотя он не достиг своей цели, ему удалось создать промежуточное звено в виде командующего атлантической авиацией, который подчинялся ему, но должен был, правда, считаться и с указаниями КПЛ. Крупные недостатки верховного командования и в этой области, по крайней мере частично, компенсировались сотрудничеством и взаимопониманием на местах.

В середине января 1941 г. начались попытки атаковать конвои с помощью разведчиков дальнего радиуса действия. Это становилось все более необходимым, ибо британцы во все большей степени сосредоточивали свое судоходство в конвоях, а потому одиночные суда все реже попадались подводным лодкам. Сначала никакого взаимодействия не получалось; это никого не удивило, ибо оно никогда не отрабатывалось, а для самолетов этот способ ведения войны был нов. Значительными препятствиями явились и все еще малое число машин и неточное вождение их при исключительно дальних полетах. Передача ложных координат не один раз помешала достижению успеха.

Первое удавшееся нападение произошло в условиях, обратных намеченным. 8 февраля 1941 г. «U-37», направлявшаяся в сторону Западной Африки, обнаружила к западу от мыса Винцент шедший в Англию конвой, сохранила соприкосновение с ним и на следующий день навела на него 5 самолетов указанием пеленга. Налет этих машин прошел весьма успешно. 10 февраля подводная лодка, со своей стороны, атаковала конвой — тоже успешно — и осталась в соприкосновении с ним еще на день. Этого оказалось достаточно для того, чтобы конвой был настигнут и тяжелым крейсером «Хиппер», который потопил из остатков его еще 7 пароходов. Это была первая комбинированная операция, проведенная на воде, над водой и под водой; в Атлантике она осталась единственной.

Ежедневно в полете находились обычно две большие машины. Если число их увеличивалось, то на следующий день вылетов не бывало вовсе. С середины февраля одна машина ежедневно летала из Бордо далеко на Запад, затем, в обход Британских островов, направлялась в Ставангер, в Юго-Западной Норвегии, и на следующий день возвращалась обратно.

Один из таких возвращавшихся самолетов заметил 23 февраля конвой, навел на него подводную лодку, которой удалось вызвать еще несколько лодок, хотя соприкосновение было временно утрачено, а самолеты, достигшие предела дальности полета, не смогли вновь его установить. 4 подводные лодки потопили 9 пароходов и рассеяли конвой.

Несколько дней спустя Прин («U-47») заметил конвой к северо-западу от Ирландии, потопил 3 судна, торпедировал еще 2 и сохранил соприкосновение до тех пор, пока в 350 милях к западу от Ирландии на конвой не налетели 6 «ФВ-200», которые потопили 9 судов.

Для боев, которые развертывались теперь далеко в океане, оказался недостаточным и радиус действия «ФВ-200». Находясь там, самолеты не имели возможности ни вести длительные поиски, ни долго оставаться в соприкосновении с противником — они могли только долететь туда один раз по своему маршруту. Пространство, просматривавшееся с двух ежедневно летавших машин, было слишком невелико, а наши подводные лодки находились чересчур далеко на Западе. Им требовалось так много времени, чтобы подойти к конвою, о котором их извещали с самолета, что к этому времени последний давно уже улетал восвояси, а конвой, для которого большая машина не оставалась незамеченной, имел возможность исчезнуть, резко изменив курс. Поэтому с весны 1941 г. КПЛ отказался от комбинированных операций. Однако разведывательные данные, передававшиеся самолетами, сохраняли свою ценность, так как с помощью этих сведений ему было значительно проще составить себе необходимое представление об обстановке в целом.

При наличии большого числа самолетов можно было бы достигнуть и большего, но «ФВ-200» больше не производились, а от «Хе-177», которые их заменили и должны были превзойти по своим качествам, ожидали слишком многого. Этот самолет страдал столькими «детскими болезнями», что вообще не появился на фронте.

В марте 1941 г. подводный флот за несколько дней потерял в борьбе против двух конвоев на севере района боевых действий, примерно на 60-й параллели, 4 подводные лодки и вместе с ними — 3 из числа лучших командиров. Лодка Прина со всем экипажем была уничтожена 8 марта 1941 г. глубинными бомбами, сброшенными эсминцем; лодка Шепке 17 марта была серьезно повреждена глубинными бомбами и принуждена к всплытию. Шепке погиб, часть команды была спасена. Почти одновременно лодка Кречмера, вследствие невнимательности наблюдателя, очутилась среди охотников, была серьезно повреждена глубинными бомбами и пошла ко дну; большая часть экипажа, включая и командира, попала в плен. Несмотря на преждевременный конец, этот поход, в результате которого противник потерял 60000 брт (из них 9000 было повреждено), явился самым удачным из всех походов подводных лодок типа VII.

Поскольку аппарат КПЛ не мог установить, что такое нагромождение потерь является чисто случайным, было предположено, что противник ввел в действие новое средство противолодочной обороны, и центр тяжести боевых действий был перенесен дальше на запад — сначала в район южнее Исландии, а в конце марта даже на юго-запад от этого острова. Там подводные лодки торпедировали 10 судов из состава одного конвоя. С середины апреля началось осторожное перемещение подводных лодок обратно на восток, поскольку было установлено, что в районе мартовских потерь англичане не применили никаких необычайных средств противолодочной обороны; 30 апреля подводные лодки временно находились в полосе, расположенной всего в 50 морских милях от Сент-Кильды — самого западного из Гебридских островов. Шок от внезапных потерь прошел, но все усиливающееся наблюдение за прибрежной полосой со стороны охотников за подводными лодками и самолетов породило мнение о том. что к востоку от 20-го меридиана, проходящего примерно в 350 милях от западного побережья Ирландии, целесообразно действовать лишь временно. Несмотря на потери, тоннаж потопленных судов возрастал: 130000 брт — в январе, 200000 — в феврале, 240000 — в марте и 250 000 — в апреле.

Когда операция «Морской лев» была отложена, это развязало военно-морским силам руки для действий против английского судоходства. Предпринятая в ночь на 8 ноября 1940 г. попытка атаковать конвой, замеченный самолетами в районе восточного побережья Шотландии, семью большими миноносцами, находившимися в Норвегии, не удалась, так как в 40 милях от побережья соединение попало на минные заграждения; флагманский миноносец «Т-6» — затонул. Британцы, которые уже в начале сентября пытались атаковать аналогичным образом судоходство между Эльбой и Голландией, потеряли 3 эсминца, наскочивших на юго-западное ответвление Западного вала.

8 готовых к выходу в море эсминцев, которыми еще располагал флот летом 1940 г… были в середине сентября переведены в Брест и в ночь с 27 на 28 сентября поставили минные заграждения большой протяженности в бухте Фальмут, очень близко к берегу. 17 октября 4 из этих эсминцев были направлены для боевых действий в Бристольский канал, но уже по пути туда были обнаружены вражеской воздушной разведкой. В 30 милях к юго-западу от островов Силли они были втянуты в бой двумя легкими крейсерами и 5 эсминцами; несколько выпущенных ими торпед попало в британцев, сами же они. несмотря на превосходство противника и аварии в машинных установках, вышли из этого затруднительного положения неповрежденными.

Другой набег — через Бискайский залив в направлении мыса Финистерре, — был прерван вследствие перебоев в работе машин. Во время Норвежской экспедиции погибли преимущественно более новые корабли, так что теперь приходилось действовать с капризными эсминцами первой серии. 5 были отправлены на верфь, а остальные 3 в конце ноября предприняли два набега в прибрежные воды между Ландс-эндом и Старт Пойнтом, пустили ко дну 8 небольших судов и в бою с 5 эсминцами потопили один из них — «Джэвелин». Затем двум из них пришлось отправиться на верфь, и в начале 1941 г. ни один из них не мог быть использован для боевых действий на протяжении целого квартала.

После того как в сентябре «Хиппер» из-за аварии в машине был вынужден вернуться от берегов Норвегии, броненосец «Адмирал Шеер» (капитан 1 ранга, в дальнейшем адмирал Кранке) 29 октября 1940 г. вышел из Готенхафена, направляясь в Атлантику. «Шеер» при очень плохой видимости и шторме прошел Датский пролив и направился в район к югу от Гренландии. Здесь самолет» находившийся у него на борту, поднявшись в воздух 5 ноября в полдень, заметил большой конвой, шедший с запада. Поскольку погода грозила снова ухудшиться, «Шеер» направился. к конвою, хотя смог догнать его лишь незадолго до захода солнца. Вел конвой вспомогательный крейсер «Джервис Бэй», вооруженный 15-см орудиями. Он мужественно оборонялся, в то время как его охраняемые пытались рассеяться во всех направлениях. «Шеер» подавил сопротивление вспомогательного крейсера и, до глубокой ночи преследуя суда конвоя, потопил не менее семи и нескольким нанес повреждения. Затем он ушел далеко на юг — на трассу между Антильскими и Азорскими островами. Англичане на неделю прекратили судоходство на севере, а затем стали пускать наиболее ценные конвои с охранением, в состав которого входил один линкор или несколько крейсеров; это потребовало от них большого напряжения сил. Кранке потопил в районе Азорских островов и островов Зеленого Мыса по одному пароходу, а затем перешел в Южную Атлантику. Здесь он захватил рефрижератор с 3000 т мяса и 15 млн. яиц, который долгое время хорошо обслуживал, в качестве «Южной вильгельмсгафенской базы снабжения», самого «Шеера», несколько крейсеров И плавучие базы. Любое судно, проходившее из этого района в Западную Францию, имело на борту множество ящиков яиц и щедро их раздавало, поскольку содержимое ящиков было уже не вполне свежим.

В январе «Шеер» отправился в южную часть Индийского океана, потопил в феврале четыре судна к северу от Мозамбикского пролива, затем вернулся в Атлантику и прошел безостановочно в Датский пролив, который миновал 27 марта 1941 г., в период новолуния. При этом он обошел два британских крейсера, не нападая на них, чтобы как можно дольше не обнаруживать свое местонахождение. За 161 день «Шеер» прошел 46 000 миль, захватил и отослал на родину в качестве призов 2 танкера и потопил 19 судов (137000 брт). Он уничтожал суда, сковал значительные силы и в целом доказал своим рейдом, насколько обоснованы были соображения о пользе строительства броненосцев и ведения океанской войны.

В океане «Шеер» далеко не был одинок. «Хиппер» (капитан 1 ранга, впоследствии адмирал Майзель) 30 ноября 1940 г., закончив ремонт, покинул Эльбу, незаметно прошел Датским проливом, а затем через центральную часть Атлантики направился в южную. Этому кораблю приходилось очень часто пополнять запасы нефти, в машинном отделении его постоянно происходили аварии. Он уклонялся от встречи с одиночными судами, и ему удалось на рассвете 25 декабря 1940 г. атаковать конвой к западу от мыса Финистерре. Однако «Хипперу» тотчас же пришлось иметь дело с тяжелым крейсером «Бервик»; несколько выпущенных им по английскому крейсеру снарядов попали в цель, было повреждено также 2 транспорта; несмотря на это, «Хиппер» вышел из боя, поскольку конвой, видимо, находился под охраной еще и других военных кораблей. Решение было правильным, так как этот конвой вез войска и грузы на Ближний или Средний Восток и в составе его охранения находились авианосец и три крейсера. «Хиппер» отправился для осмотра машин в Брест, куда прибыл 27 декабря.

Приблизительно в это же время «Шарнхорст» (капитан 1 ранга, впоследствии вице-адмирал Гофман) и «Гнейзенау» (капитан 1 ранга, впоследствии вице-адмирал Фаин), под общим командованием адмирала Лютьенса, покинули берега родины и отправились в Атлантику. Сильный шторм нанес повреждение «Гнейзенау»; корабли повернули обратно и после непродолжительного ремонта 23 января 1941 г. снова вышли в море. При попытке проникнуть в открытое море к югу от Ирландии они заметили линию сторожевых кораблей, которую не могли прорвать, не будучи замеченными. Поэтому они изменили курс и несколько дней спустя, не будучи обнаруженными, прошли Датским проливом. 8 февраля они завидели конвой, шедший из Галифакса, но не атаковали его, поскольку конвой этот охранялся линкором. В них не опознали линейные корабли, и они вернулись назад для пополнения запаса нефти, предоставив сделать следующий ход «Хипперу».

Последний снова вышел из Бреста 1 февраля 1941 г. и примерно в 1000 км к западу от мыса Финистерре несколько раз брал нефть у группы танкеров, чтобы начать рейд с полными цистернами. РВМ расставило в разных районах четыре группы танкеров (всего 8 танкеров), в том числе три в спокойных районах Атлантики; четвертая группа — самая быстроходная — осталась в непосредственном распоряжении командующего флотом.

«Хиппер» теперь получил свободу действий. Ему повезло в том отношении, что корабли, базировавшиеся в Гибралтаре («Force H»), в начале февраля были заняты двумя набегами на Геную. 11 февраля к востоку от Азорских островов он потопил одиночное судно, а 12 февраля атаковал конвой, о котором донесла «U-37»; конвой подвергся нападению как «Хиппера», так и самолетов. И в этом случае данные о результатах боя не сходятся; «Хиппер» донес о потоплении 13 судов (75000 брт), адмиралтейство же после войны подтвердило гибель только 7 (33 000 брт). Видимость была плохая, и возможно, что некоторые суда, потерявшие управление, или такие, на которых возникли пожары, позднее были найдены и доставлены в порты отличной спасательной службой англичан. Продолжать охоту «Хиппер» не мог, ибо два дня спустя он прибыл в Брест с почти полностью истощившимся запасом топлива.

17 февраля 1941 г. оба линкора[48] снова появились на пути из Галифакса. Не обнаружив конвоя, они потопили 5 одиночных судов (25000 брт), а затем перенесли арену своих действий в район Канарских островов.

Здесь они 7 марта заметили идущий на север конвой, который, однако, тоже охранялся линкором. Немецкий адмирал сохранил соприкосновение с конвоем, так как три подводные лодки находились близко и могли включиться в бой.

Его план состоял в том, чтобы бросить их против линкора. Вывод из строя этого корабля с его 38-см орудиями сделал бы конвой легкой добычей линкоров и подводных лодок. Однако система передачи приказов по линии группа «Вест» — флот — КПЛ действовала неудовлетворительно. Подводные лодки, находившиеся в пути к африканскому побережью, потопили из состава конвоя 5 пароходов и отправились дальше. Две недели спустя в линкор, охранявший следующий конвой «SL», попала торпеда, выпущенная «U-106»

Снова пополнив запас нефти, линкоры возвратились на курс судов, следующих из Галифакса, и 15–16 марта 1941 г. потопили там в общей сложности 16 одиночных судов (более 80000 брт) из состава рассредоточившегося конвоя; таким образом, достигнутые результаты составили 116 000 брт. Погнавшиеся за линкорами британские тяжелые корабли их не догнали. Чтобы уступить место «Шееру» и «Хипперу», они на следующий день отправились в Брест, куда прибыли 22 марта. В пути они были замечены самолетом, находившимся всего в 160 милях к югу от «Force H»; однако более сильного противника удалось ввести в заблуждение относительно истинного курса и избежать боя.

«Хиппер» подвергся в Бресте ожесточенным воздушным налетам, но просто чудом остался невредим и 15 марта вышел из базы. Он достиг незамеченным района к югу от Гренландии, пополнил запас топлива и 23 марта прошел незамеченным Датский пролив. Пополнив в Бергене запас топлива, он в конце месяца прибыл в Киль. Для корабля с такими капризными машинами и столь большим расходом топлива он в своих трех рейдах добился образцовых результатов.

Понятно, что после успехов, достигнутых линкорами и крейсерами, а также и вспомогательными крейсерами, РВМ многого ожидало от дальнейшего применения этого способа ведения войны. Между тем на родине за это время были подготовлены к боевым действиям линкор «Бисмарк» (капитан 1 ранга Линдеман, 42000 т, восемь 38-см орудий, 30 узлов) и тяжелый крейсер «Принц Ойген» (капитан 1 ранга, впоследствии контр-адмирал Бринкман, 14000 т, восемь 20,3-см орудий. 32 узла) — первый, разумеется, в той мере, в какой можно подготовить к ним за несколько месяцев такой громадный корабль, как «Бисмарк», с экипажем почти в 2400 человек. РВМ намеревалось отправить оба корабля в Атлантику в период новолуния, наступающего во второй половине апреля. К этому времени должно было закончиться перевооружение «Шарнхорста» и «Гнейзенау», равно как и осмотр их машин, с тем, чтобы они могли действовать совместно с «Бисмарком». Такая группа могла принять бой со старым линкором, сопровождающим конвой.

Однако и противник не дремал и принимал свои контрмеры. Выход в Атлантику германских кораблей и достигнутые ими успехи чрезвычайно встревожили британское верховное командование. Оно с беспокойством ожидало появления в строю новых линкоров «Бисмарк» и «Тирпиц»; при этом оно не без основания полагало, что они окажутся больше и сильнее всех имеющихся в наличии кораблей. Но даже новая вылазка из Бреста обоих линейных крейсеров[49] могла оказаться достаточно неприятной, тем более, что в Средиземном море намечалось немецкое наступление на Грецию.

В качестве первой контрмеры была предпринята попытка вывести из строя корабли, стоящие в Бресте. Это удалось вполне. 6 апреля «Гнейзенау» покинул док; по пути к защищенной сетями стоянке он ненадолго встал на якорь у мола внешнего рейда. Одному британскому самолету, предпринявшему очень искусную и энергичную атаку, удалось, несмотря на сильнейший огонь, приблизиться к кораблю и повредить его торпедой, прежде чем этот самолет удалось сбить. «Гнейзенау» пришлось на несколько месяцев вернуться в док, где в него попали еще четыре бомбы.

Машины «Шарнхорста» оказались поврежденными сильнее, чем сначала думали; он долго еще не мог выйти в море. Поэтому «Бисмарк» не имел оснований рассчитывать на какую-либо помощь из Бреста. Следовало также считаться с тем, что воздушные налеты на Брест усилятся по мере приближения сроков окончания ремонта обоих линейных крейсеров. Сохранить этот срок в тайне было почти невозможно, не говоря уже о выходе кораблей из дока.

На родине тоже не все шло гладко. Выход в море пришлось отложить почти на месяц, так как 23 апреля «Принц Ойген» наскочил на магнитную мину. Повреждения были невелики, но этот случай оказал большое влияние на последующие события. В высоких широтах в конце мая совсем не бывает ночи — только короткие сумерки, в апреле же, во время новолуния, на несколько часов наступает полный мрак. -18 мая оба корабля вышли из Готенхафена, прошли через Большой Бельт на север, о чем сразу же узнали британские шпионы, и провели день 21 мая на якоре в Коре-фьорде близ Бергена. Здесь их обнаружила английская воздушная разведка; уже в связи с пребыванием в Норвегии "Бисмарка" адмиралтейство подчинило командующему Home Fleet адмиралу сэру Джону Тови линейный крейсер "Рипалс" и только что вступивший в строй авианосец "Викториес", который еще в конце апреля находился на судостроительной верфи. Оба корабля предназначались, собственно, для охраны конвоя, который 22 мая должен был выйти с Клайда в Средиземное море. Home Fleet состоял из обоих новых линкоров — "Кинг Джордж V" и "Принс оф Уэлс" (35000 т, десять 35,6-см орудий, 30 узлов), который только за два месяца до этого пополнил собой английский флот, далее из линейного крейсера "Худ" (42000 т, восемь 38-см орудий, 30 узлов), 2 тяжелых, 8 легких крейсеров и 12 эсминцев (авианосцев не было ни одного). Базой этого флота являлась Скапа-Флоу. "Худ", "Принс оф Уэлс" и 6 эсминцев под командованием вице-адмирала Холланда уже в полночь вышли в исландские воды.

Когда на следующий день британская разведка донесла, что Корс-фьорд опустел, Тови приказал двум тяжелым крейсерам находиться в Датском проливе, а трем легким — в проходе к югу от Исландии. Одновременно он распорядился об усилении воздушной разведки, деятельность которой сильно затрудняли метеорологические условия; вечером 22-го он и сам взял курс на запад с кораблями "Кинг Джордж V" и "Викториес", а также легкими силами. На утро "Рипалс" и три эсминца присоединились к соединению, которое направилось в район юго-западнее Исландии, откуда могло перехватить противника, пройдет ли он севернее или южнее острова. Группа "Худа" преграждала путь через Датский пролив. По человеческому разумению, противник должен был быть перехвачен, если он только появится.

Он действительно появился вечером 23 мая 1941 г. в Датском проливе, используя узкую полосу открытой воды и хорошей видимости между ледяными полями на севере и туманом и минными заграждениями на юге. Тяжелый крейсер \163 — Схема 6\ «Суффольк», оборудованный современным радаром, искусно используя туман, следовал за немецким отрядом и, не отрываясь от него, непрерывно посылал соответствующие радиосигналы. Вице-адмирал Холланд лег тогда на такой курс, который вскоре после рассвета должен был привести его к соприкосновению с противником. 24 мая в 5.35 утра оба германских корабля были замечены при тихой погоде и хорошей видимости впереди с наветренной стороны. «Худ» и «Принс оф Уэлс» пошли на сближение, развив максимальную скорость, чтобы быстрее с ними сблизиться на дистанцию выстрела. В 5.52 обе стороны одновременно открыли огонь с дистанции 22,7 км. Германские корабли взяли под обстрел «Худа», в который сразу же попало несколько снарядов; сам «Худ» вел огонь, очевидно, по «Принцу Ойгену», а «Принс оф Уэлс» — по «Бисмарку». Уже через одну минуту на верхней палубе «Худа» возник пожар, через три минуты попал снаряд и в «Бисмарк», затем на пятой минуте после чудовищного взрыва «Худ» разломился, пораженный залпом «Бисмарка». После этого немцы сосредоточили свой огонь на «Принс оф Уэлсе», в который за короткий промежуток времени попало четыре 38-см и три 20,3-см снаряда. Они произвели большие разрушения, но те два снаряда, которые проникли глубоко внутрь корабля, не разорвались. «Принс оф Уэлс» смог выйти из боя, «Бисмарк» его не преследовал. В последний попало два снаряда; корабль не утратил боеспособности, но через бортовую пробоину в носовой части началась утечка нефти, и корабль оставлял за собой на воде широкий след.

Адмирал Лютьенс, взяв курс на юго-запад, вышел в Атлантику, «Принс оф Уэлс» и крейсера продолжали следовать, не отрываясь от него. К югу от южной оконечности Гренландии стояли 7 подводных — лодок, готовых прийти на помощь; прежде чем он достиг этого района, ему пришлось взять курс на юг, а потом на юго-запад, так как запас топлива угрожающе истощался. Это означало отказ от взаимодействия с подводными лодками. Лютьенс отпустил «Принца Ойгена», которому удалось, используя плохую видимость, оторваться от кораблей, следовавших за немцами. Однако ночью, несмотря на штормовую погоду, 8 торпедоносцев, выпущенных с «Викториеса», атаковали «Бисмарк», причем одна торпеда лопала в цель, но не причинила ущерба, ибо, вероятно, шла слишком высоко и ударилась в бортовую броню.

Позднее в ту же ночь английские крейсера потеряли противника. Но Лютьенс полагал, что за ним все еще следуют, и передал длинную радиограмму, которая позволила английским станциям на суше запеленговать его. Однако данные были переданы на флагманский корабль Тови неправильно, вследствие чего возникло представление о том, что «Бисмарк» пытается уйти назад, в Норвегию. Home Fleet семь часов подряд следовал в направлении, обратном тому, которое в действительности нужно было избрать. Между тем адмиралтейство перебросило в этот район линкоры «Родней» и «Рэмиллис», выделенные из состава прикрытия конвоя, а также «Force H» из Гибралтара, в составе линейного крейсера «Ринаун», авианосца «Арк Ройал» и двух тяжелых крейсеров. За «Бисмарком» охотилась теперь почти половина английского флота.

Через 31 час — 26 мая около полудня «Бисмарк» был замечен «летающей лодкой» всего в 700 км к западу от Бреста. Ему уступали в скорости все преследователи, включая и «Force H». «Ринаун», вооруженный всего шестью 38-см орудиями, к тому же с плохой броневой защитой, не мог вступить в бой с «Бисмарком». Настигнуть ускользающий корабль можно было, только заставив его снизить скорость хода посредством воздушных атак. Крейсер «Шеффилд» настиг «Бисмарка» и с помощью радиосигналов навел на него торпедоносцы, которые вследствие плохой погоды с трудом поднялись с «Арк Ройала». Первым они атаковали «Шеффилд», о присутствии которого не были поставлены в известность. При втором налете, произведенном уже в сумерках, две торпеды лопали в «Бисмарк». Одной торпедой так основательно заклинило ему руль, что это повреждение не удалось устранить. Из-за вестового шторма корабль не мог лежать на курсе, и его все время разворачивало, повертывая в сторону открытого моря, несмотря на противодействие машинами. В результате длившегося несколько часов боя с намного превосходящими силами противника и после того, как в него попало много снарядов и несколько торпед, он затонул утром 27 мая примерно в 450 милях юго-западнее Бреста.

Механизмы «Бисмарка» до последнего момента работали нормально. Из состава экипажа были спасены лишь немногие, в том числе несколько человек подводными лодками.

Одна из этих последних — U-556 (капитан-лейтенант Вольфарт) — накануне вечером находилась на самой благоприятной для выстрела позиции (но без торпед), между «Ринауном» и «Арк Ройалом». Та же лодка явилась свидетельницей последней фазы борьбы. Вследствие сильного волнения на море подводные лодки, имевшие торпеды, не смогли своевременно достигнуть места боя, для самолетов же расстояние было слишком велико.

«Принц Ойген» попытался вести крейсерскую войну, однако вскоре обнаружились неполадки в его машинах, и 1 июня он прибыл в Брест. Таков был печальный конец атлантических операций линкоров и крейсеров. Несомненно, что в некоторых отношениях «Бисмарку» явно не повезло. В целом, однако, стало ясно, что усовершенствование вражеской авиации, радара, радиопеленгаторов и службы наблюдения делало продолжение рейдов при отсутствии собственных авианосцев неоправдываемым предприятием. Поскольку, несмотря на специальный приказ фюрера, не было возможности построить самолеты для авианосцев ранее 1944 г., представлялось бесцельным вводить в строй «Граф Цеппелин». В конце войны он был взорван на одном из рукавов Одера близ Штеттина: впоследствии русские подняли его, но он, видимо, перевернулся при буксировке по Балтийскому морю, так как трофейные материалы, которыми была завалена расположенная высоко ангарная палуба, сместились на один борт.

На решения адмирала Лютьенса, несомненно, оказывала сильное влияние хорошая работа радиолокационных приборов, установленных на вражеских кораблях, которые не давали ему возможности оторваться от английских наблюдателей. Подобными приборами были снабжены и германские корабли. На «Бисмарке» они действовали до последнего момента, это доказывается тем, что британские эсминцы, которые в последнюю ночь пытались приблизиться к почти неподвижному кораблю, чтобы торпедировать его, всякий раз наталкивались на меткий огонь с дистанции около 10 км и вынуждены были возвращаться, ничего не сделав.

Создатели этих приборов в обеих странах шли разными путями. В Германии в середине 30-х годов начались эксперименты с волнами длиной около 50 см. При попытках использовать еще более короткие (сантиметровые) волны у физиков создалось представление, что этот путь ведет в тупик. Поэтому они остались при дециметровых волнах, и серийные приборы германских вооруженных сил работали на волнах длиной 80-150 см. На флоте были приняты радиодальномеры, показывавшие дистанцию до цели и то направление, в котором она находилась. Они были хороши, хотя давали еще недостаточно точные показания для ночной стрельбы. Дальнейшая работа должна была быть направлена прежде всего к усовершенствованию приборов и устранению этих недостатков.

В Англии, напротив, сначала применялись волны длиной 11–12 м. Поскольку пользоваться такими приборами было слишком сложно, началось систематическое исследование возможностей все более коротких волн, причем была установлена пригодность 9-см волны, а в дальнейшем даже еще более коротких волн. После этого были созданы приборы, не только указывающие расстояние до цели, но и показывающие самую цель; благодаря этим приборам на специальном экране появлялись очертания всех твердых предметов, находящихся в районе местонахождения корабля, и указывалось расстояние до них; на экранах же самолетных установок можно было видеть приблизительную рельефную карту местности. Например, всплывшая подводная лодка имела на экране самолетного радара вид светящейся точки.

Таким образом, развитие немецких конструкций имело тот недостаток, что было направлено только на измерение расстояний, а не на ночную разведку. Изданный Гитлером приказ о прекращении с 1940–1941 гг. дальнейшего усовершенствования конструкций поставил на этом точку. Когда в 1943 г. в руки немцев попали со сбитых самолетов 9-см приборы, воспроизводящие на своих экранах самые предметы, стало ясно, сколь многое было упущено. Но было уже слишком поздно устранять выявленные недостатки.

С июня 1941 г. вспомогательные крейсера являлись единственными надводными кораблями, которые продолжали вести войну в океане (за исключением Северного Полярного моря). Однако и их операции все больше затруднялись новыми видами оружия, действие которых в своей совокупности привело к гибели «Бисмарка». Все же потребовались годы, чтобы установить наблюдение за океанскими торговыми путями с воздуха, из эфира и с воды. В результате этот вид военных действий прекратился только в 1943 г. Когда в октябре 1943 г. «Шеер» отправился в Атлантику, «Виддер» (фон Руктешелль) — бывший «Неймарк» ГАПАГа[50] (7900 брт. 14 узлов) — уже входил в один из портов Западной Франции в результате аварии в машинном отделении. Он потопил в Северной Атлантике 11 судов (всего 66 000 брт) и послал вперед себя захваченный им большой танкер.

Следующим вернулся весной 1941 г. «Тор» (Кейлер), прежде под названием «Санта-Крус» (3900 брт, 16 узлов) перевозивший фрукты для Ольденбургско-Португальского пароходства. Свой первый приз — большой танкер — он отправил из Северной Атлантики во Францию, сам же пошел в Южную Атлантику, где встретился с «Шеером» и потопил несколько пароходов. Случайно он несколько раз сталкивался с вражескими вспомогательными крейсерами — вооруженными быстроходными пароходами, которые несли патрульную, службу в целях охраны торгового судоходства. Первым из них была «Алькантара» (22000 брт); он повредил его настолько, что тот потерял управление. В декабре он расправился таким же образом с «Кернарвон Кастл» (20000 брт), а в апреле 1941 г. после упорного боя потопил «Вольтера» (13000 брт). Всего он уничтожил 12 судов (общим водоизмещением 96000 брт), не считая поврежденных,

В августе 1941 г. «Орион» (Вейхер), бывший «Курмарк» (7000 брт, 15 узлов), закончил свой семимесячный рейд, в ходе которого обогнул мыс Горн, плавал в южных морях и Индийском океане, а затем вернулся, обогнув мыс Доброй Надежды. Вейхер поставил большое минное заграждение в заливе Хаураки, перед Оклендом (Новая Зеландия), не будучи замечен крейсером, который как раз входил в этот порт. Затем «Орион» соединился с шедшим от Берингова пролива кораблем «Комет» (Эйссен; бывший «Энс» Северогерманского Ллойда, 3300 брт, 15 узлов), который являлся самым малым из вспомогательных крейсеров, но был вооружен до зубов, имея шесть 15-см орудий и десять торпедных аппаратов. Некоторое время они действовали в том районе Южных морей, который прежде принадлежал Германии, и потопили три парохода, специально предназначенных для перевозки фосфатов; «Комет» обстрелял, кроме того, погрузочные сооружения на острове Науру, где добывались фосфаты, так что поставки этого важного вида удобрения на несколько месяцев прекратились.

Добычей «Ориона» явились 10 пароходов (80000 брт), а «Комет» — 7 (42000 брт); тоннаж судов, потопленных совместно, разделен здесь между ними. «Комет» некоторое время продолжал действовать с успехом на пути из Новой Зеландии к Панамскому каналу, а затем, обогнув мыс Горн, перешел в Атлантику. В ноябре 1941 г. он вернулся на родину, причем, подобно «Тору», был проведен через Ла-Манш.

«Атлантис» (Рогге; бывший «Гольденфельз», 7900 брт. л. 16 узлов) и «Пингвин» (Крюдер; бывший «Кальденфельз», — 7600 брт, 16 узлов), принадлежавшие прежде «Ганзе»[51], были настигнуты и уничтожены противником после длительного и успешного рейда. Основным полем деятельности «Атлантиса» явился Индийский океан. Там он встретил две трети из числа 22 судов (146000 брт), которые стали его добычей. 22 ноября 1941 г. Рогге был настигнут в Южной Атлантике британским крейсером в момент, когда намеревался снабдить всем необходимым немецкую подводную лодку. После короткого боя «Атлантис» пошел ко дну, но потери в личном составе были невелики. Учитывая близость подводной лодки, крейсер не стал задерживаться для спасательных работ, а экипаж погибшего корабля был принят на борт плавучей базы подводных лодок «Питон». Несколько дней спустя последняя в свою очередь была потоплена крейсером, но и на этот раз потери в личном составе были невелики. Оказавшиеся поблизости подводные лодки несколько дней подряд буксировали шлюпки с экипажем погибшего корабля. После того как подошли еще две другие лодки, они приняли на борт всех находившихся в шлюпках и в условиях крайней скученности доставили их на север. У Азорских островов половина из них перешла на четыре итальянские лодки, и все вернулись на родину.

В то время не удалось выяснить, да и позднее осталось неизвестным, каким образом противник два раза подряд встретил германские корабли в стороне от путей торгового судоходства. Легкий крейсер «Данедин», шедший в одиночку без охранения в центральной части Атлантики, попал под выстрелы спешившей на помощь этим кораблям «U-124» (Мор), которая и потопила его торпедным залпом, выпущенным с очень большой дистанции.

Во время своего крейсерства в Индийском океане Рогге превратил свой приз — теплоход «Шнейбанк» (5000 брт) — во вспомогательное судно, переименовал в «Доггербанк» и назначил командиром его капитана 3 ранга запаса Шнейде-винда. Во время своего второго плавания последний поставил несколько минных заграждений на главном морском пути в районе мыса Агульяс[52]. Здесь затонули три парохода (в общей сложности 20000 брт).

Самым удачливым и, пожалуй, самым разносторонним из командиров вспомогательных крейсеров оказался командир «Пингвина» капитан 1 ранга Крюдер Он охотился главным образом в Индийском океане и прилегающей к нему части Южного Полярного океана[53]. Вылазка, предпринятая им в направлении Южной и Юго-Восточной Австралии, была использована исключительно для постановки мин перед Сиднеем, у южной оконечности Тасмании и к западу от Аделаиды.

Самого большого успеха он добился, когда, хитроумно совместив методы радиоразведки и дезинформации противника, обманул и захватил три большие плавучие китобойные базы норвежцев с 11 китобоями. Эти три базы, имевшие на борту свыше 22000 т китового жира, что соответствовало количеству маргарина, выпускавшегося во всей Германии в течение нескольких месяцев, были им отправлены в Западную Францию, равно как и 10 китобоев (последние шли по двое). У Крюдера не было людей для укомплектования команд стольких призов; на помощь ему пришел «Шеер», большинство лейтенантов которого стали офицерами этих судов. За исключением двух китобоев, все призы достигли места назначения, где их встретили радостными приветствиями. Китобоев оказалось как раз достаточно для того, чтобы создать из них вполне пригодную к использованию флотилию охотников за подводными лодками.

Одиннадцатого китобоя Крюдер переименовал в «Адъютанта» и превратил во вспомогательное судно для «Пингвина». Захватив танкер «Старстад», на котором находилось 14 000 т лучшего дизельного топлива, он переименовал его в «Пассат» и использовал сначала для собственных нужд, а затем превратил в минный заградитель. Под командованием лейтенанта морского резерва Варнинва этот корабль поставил заграждения в проливе Басса, перед Мельбурном и Аделаидой; на них подорвалось самое меньшее три судна (17000 брт).

7 мая 1941 г. «Пингвин» потопил танкер в северо-западной части Индийского океана; на следующее утро он был замечен самолетом, который навел на него тяжелый крейсер «Корнуолл». Крюдер принял неравный бой. В «Корнуолл» попало несколько снарядов, однако уже один из первых залпов 20,3-см орудий привел к взрыву оставшихся на «Пингвине» 130 мин. Среди немногих спасенных Крюдера не оказалось.

«Пассат» благополучно добрался до одного из бискайских портов. «Адъютанта» РВМ свело с кораблем «Комет» (Эйссен), который снабдил его минами Под командованием лейтенанта морского резерва Геммера он поставил десять донных магнитных мин на фарватерах, ведущих к Порт-Литтлтону и Веллингтону (Новая Зеландия). Однако на их долю не выпало никакого успеха.

В целом же в результате почти одиннадцатимесячного рейда «Пингвина» было уничтожено 28 судов (136000 брт) не менее пяти (29000 брт) подорвалось на минах.

Зимой 1940/41 г. в море вышел только один вспомогательный крейсер — дизель-электроход «Корморан» (судно № 45, бывший «Штейермарк» ГАПАГа, капитан 2 ранга Детмерс, 8700 брт, 17 узлов, вооружение: 6 орудий 15-см, 6 торпедных аппаратов, 2 гидросамолета и 360 мин). Корабль шел вдоль кромки льда и в декабре 1940 г. достиг незамеченным Атлантики; там, спустившись к югу, он потопил поблизости от экватора несколько ценных пароходов. Один из последних перевозил истребители, которые должны были перелететь через Африку по заранее разработанному маршруту из Такоради на берегу Гвинейского залива в Египет. Другой пароход (8000 брт) вез в качестве единственного груза тяжелую стальную сеть, которая должна была оградить от подводных лодок гавань Капштадта

«Корморан» несколько раз встречался с вспомогательными судами, призами, подводными лодками, вспомогательными крейсерами и «Шеером». Эти рандеву организовывались РВМ, которое в своих шифрованных радиопередачах предлагало на выбор несколько возможностей; вспомогательный крейсер выбирал одну из них и доносил об этом коротким сигналом. Благодаря этому противнику почти не удавалось запеленговать рейдеры.

Между тем «Корморан» перешел в Индийский океан, где настиг еще несколько судов. 17 ноября 1941 г., во второй половине дня, он встретил в 200 милях к западу от австралийского побережья легкий Крейсер «Сидней» (7000 т), возвращавшийся после проводки конвоя; крейсер был вооружен восемью 15-см орудиями и восемью торпедными аппаратами и как по конструкции, так и по броневой защите был гораздо живучее «Корморана». Он приблизился к вспомогательному крейсеру с кормы на расстояние 1000 м. Детмерс хорошо использовал этот момент; первый же его залп попал в командирский мостик «Сиднея», выпущенная им торпеда поразила корабль противника под передними башнями, выведя их из строя. «Сидней» попытался применить таран, или же у него испортилось рулевое управление; во всяком случае, он проскочил за самой кормой «Корморана»; затем он выпустил четыре торпеды, из коих ни одна не попала в цель. Однако один из его залпов вызвал большой пожар в машинном отделении «Корморана». На обоих кораблях возникли пожары, и оба они получили двухметровый дифферент на нос. Через полчаса «Корморан» был вынужден остановиться, «Сидней» же с совершенно разбитыми палубными надстройками, окутанный густыми клубами дыма, медленно пошел на юго-восток и скрылся из виду. О нем больше никогда ничего не слышали. Вероятно, он нашел печальный конец в результате взрыва боеприпасов. Потушить пожар, возникший на «Корморане», не удалось. Экипаж перешел в шлюпки, а корабль несколько часов спустя взлетел на воздух. Помимо «Сиднея», он потопил или захватил 11 судов (70000брт).

В начале декабря 1941 г. «Тор» (судно № 10) вторично вышел в море, на этот раз под командованием капитана 1 ранга Гумприха. Он действовал в Южной Атлантике и Индийском океане и уничтожил 10 судов (56000 брт). В конце сентября 1942 г. он пришел в Иокогаму; два месяца спустя он погиб в этом порту от пожара, вызванного взрывом на грузовом судне «Укермарк». Гумприх принял командование вспомогательным судном «Михель» (судно № 28).

Это 8000-тонное судно, в прошлом польское, в начале марта 1942 г. вышло из Западной Франции под командой капитана 2 ранга в запасе фон Руктешелля и очень успешно действовало в центральной и южной частях Атлантического океана, а также в Индийском океане. В марте 1943 г. оно прибыло в Японию, потопив 16 судов (104000 брт). Его успех является достижением, так как к этому времени оборона противника была уже очень хорошо организована, и почти не осталось нейтралов, флагом которых можно было бы воспользоваться для маскировки. На борту «Мнхеля» находился легкий торпедный катер, который применялся для внезапных ночных атак против судов, курс и скорость хода которых определялись днем с большого расстояния. Руктешелль — этот превосходный моряк с натурой художника — был после войны приговорен британцами к десяти годам тюрьмы за то, что он будто бы дольше, чем следовало, вел огонь по трем задержанным им судам. Между тем все торговые суда союзников имели строжайший приказ при всех обстоятельствах доносить по радио о своем задержании. Вспомогательный же крейсер должен был во что бы то ни стало помешать этому в интересах выполнения своей задачи. Установить, в какой именно момент ему следовало прекратить огонь, не подвергая опасности самого себя, было трудно в бою и совершенно невозможно в зале суда.

Что могло произойти в подобном случае, показывает судьба вспомогательного крейсера «Штир» (судно № 23, бывший «Каир», спущенный в 1939 г. по заказу линии «Атлас», 4800 брт, 14 узлов, командир — капитан 2 ранга Герлах). Этот корабль весной 1942 г. был не без труда проведен через Ла-Манш и в мае вышел в море. Потопив в центральной и южной частях Атлантики 3 парохода, он встретил в конце сентября 1942 г. судно «Стефан Гопкинс» (типа «Либерти»), которое оказало энергичное сопротивление. Сопротивление это было, правда, подавлено, но на «Штире» от попаданий снарядов возник пожар, и он был вынужден прекратить бой. Экипаж был доставлен на родину одним из прерывателей блокады. Общий результат рейда составил 4 парохода (29000 брт).

В дальнейшем ни одному вспомогательному крейсеру не удавалось больше прорваться из Германии в Атлантический океан. В октябре 1942 г. при попытке пройти через Ла-Манш, чтобы вторично действовать в океане, корабль «Комет» (капитан 1 ранга Брокзин) был уничтожен в районе Шербура легкими британскими силами, несмотря на чрезвычайно мощное охранение.

Судно № 14 («Того», капитан 1 ранга Тинеман) при попытке выйти в океан в феврале 1943 г. достигло только Булони, где было настолько повреждено бомбами, что ему пришлось вернуться. Вследствие этого судно № 5 («Ганза», капитан 1 ранга Генигст) вообще не было больше послано в океан. С другой стороны, однако, «Михелю» (капитан 1 ранга Герлах) удалось с мая по сентябрь 1943 г. действовать в юго-восточной части Индийского океана и потопить 4 парохода (32000 брт). На обратном пути, приблизительно в 600 милях от побережья Японии, этот корабль стал жертвой торпеды американской подводной лодки.

Так пришел конец одному из методов ведения войны, который вряд ли возродится в эпоху самолета и радара. Этот метод позволял РВМ вести игру на гигантской шахматной доске мирового океана. Если в море находилось несколько кораблей и в том числе еще и прерыватели блокады, перед каждым ходом нужно было тщательно оценить и взвесить многочисленные данные, поступившие от службы связи и разведки. На основе этих данных принимались решения и составлялись приказы. Было особенно важно правильно определить и сопоставить взаимное влияние кораблей, чтобы действия одного из них не вызвали преследования по пятам другого. Командиры, которые, естественно, не могли судить об игре в целом, порой занимались резкой критикой. Однако общие результаты показали правоту РВМ. Включая и потери от поставленных мин, они обошлись противнику в 950000 брт, — а это почти равнялось годичной продукции британских верфей, — и принудили противника к значительному напряжению сил.

Сначала их операции облегчались тем, что немцам удалось раскрыть шифр, которым пользовалось судоходство союзников. Однако дальнейшая расшифровка стала невозможна после того, как один из командиров разболтал об этом захваченным им я плен капитанам, а затем высадил их на остров, откуда их вскоре сняли, так что узнанное ими очень быстро стало достоянием соответствующих органов.

Что касается командиров вспомогательных крейсеров, то им приходилось длительное время прощупывать противника, вдумываться в его поступки и стараться предусмотреть ответную реакцию на собственные действия. Самое малое упущение или неосторожность могли вызвать подозрение и привести к гибели, как это случилось с «Пингвином». Последний был так хорошо замаскирован под норвежца, что заметивший этот корабль самолет собирался было оставить его в покое. Но тут летчик обратил внимание на то, что никто из членов команды, включая и цветных, не появился на палубе, чтобы помахать рукой летавшей, над ним редкостной птице.

Особую главу истории этих кораблей составляет забота о личном составе во время рейдов, длившихся много месяцев. В период между двумя войнами в германском флоте много размышляли над искусством управления людьми. Это принесло хорошие плоды и здесь; командиры, которым отлично помогали офицеры и унтер-офицеры, в большинстве случаев каждый по-своему решали эту задачу. Опытные моряки торгового флота, которые уже в мирное время плавали на том же корабле, приносили теперь большую пользу; отношения между обоими флотами складывались в целом прекрасно. Это проявлялось и в других областях, в частности на судах, несших службу охранения.

Капитаны и команды прерывателей блокады имеют особые заслуги. В ходе как первой, так и второй мировой войн из нейтральных портов вернулся ряд торговых судов, некоторые из них с грузом. Позднее на родине специально снаряжались суда для плавания в Восточную Азию в условиях войны. Как и при снаряжении вспомогательных крейсеров, особое внимание уделялось маскировке при помощи бутафорских труб и надстроек, ношения опознавательных знаков нейтральных судов и изменения окраски. Предполагалось каждую зиму отправлять в Японию по 12 судов — за сырьем, в котором нуждалась германская военная промышленность. Это был преимущественно натуральный каучук, совершенно необходимый в качестве примеси при производстве синтетического каучука; нескольких тысяч тонн хватало на ряд месяцев.

Далее требовались молибден и вольфрам — для изготовления специальных сталей, равно как и джут, медикаменты и химикалии; нужны были также медь и цинк, но это было уже не столь существенно, так как во Франции удалось захватить большие запасы этих металлов. Военно-морской флот крайне нуждался в слюде для водомерных приборов в котлах; желанными добавками к основному грузу являлись также кофе и чай. В качестве возмещения отгружались преимущественно машины; в дальнейшем японцы получили две готовые к боевым действиям подводные лодки типа IX–C.

По первоначальному плану импорт должен был достигать 50 000 т в год. Однако это было задумано чересчур оптимистично. Насколько удалось установить, зимой 1941/42 г. прибыло семь грузовых судов, доставивших около 30000 т драгоценнейшего сырья. На следующую зиму из 7 судов погибло 2 или 3, а зимой 1943/44 г. из 5 судов пробилось только одно — «Озорно» (капитан Гельман). Кроме того, прибыло несколько судов, которые уже находились в Восточной Азии, либо же были направлены туда из Чили, или в качестве призов. Всего из Восточной Азии вышло с грузом для Германии 31 судно, достигло места назначения 17.

В последние два года войны подводные лодки перевозили небольшие количества наиболее необходимых видов сырья. Они несли еще более тяжелые потери: из 13 лодок прибыло только 5.

Общее количество отправленных грузов составило 217000 т; из них достигло места назначения 114000 т» в том числе 45 000 т натурального каучука.

Примечания:

4

Линейных. — Ред.

5

«Аздик» — подводный ультразвуковой локатор. Это название составлено из первых букв наименования «Союзнического комитета для изучения проблемы обнаружения подводных лодок» — "Allied Submarine Detecting Investigation Committee» (англ.) — Ред.

48

«Шарнхорст» и «Гнейзенау». — Ред.

49

Schlachtkreuzer. Так в этом месте называет автор линейные корабли «Шарнхорст» и «Гнейзенау». — Ред.

50

ГАПАГ — крупнейшая германская пароходная компания. — Ред.

51

«Ганза» — в данном случае одно из германские пароходств. — Ред.

52

Один из мысов на южной оконечности Африки. — Ред.

53

То есть водного пространства, прилегающего к Антарктиде. — Ред.