Благоухание

«Сады – переставшие благоухать». Так сказала на своей лекции в Клубе американских женщин м-сс Эйскаф.

Она говорила: в древние времена китайские богачи и административные лица взращивали сады, чтобы создать у себя дома иллюзию природных холмов и полей провинции.

Наслаждаясь этим отдыхом в переменой обстановки в черте города, они доставляли удовольствие также и своим женам. Особенно для китайских женщин, принужденных вести замкнутую жизнь, эти сады были украшением жизни.

При устройстве садов китайцы стремились подойти возможно ближе к подражанию тем пейзажам, которые им нравились.

Эти сады не занимали большого пространства. Китайцы слишком ценили землю, как площадь, пригодную для земледелия. Но на сравнительно небольшом участке земли искусство китайских садовников позволило им создавать подлинные произведения искусства.

Как например, м-сс Эйскаф указывает на сад некоего Кан Эна, взращенный им в пределах Шанхая в 1577 году, – «в этом саду были ручьи, пруды, холмы, бамбуковая роща, субтропические цветы, павильоны и долины».

Говоря о китаянках, докладчица также высказывает сожаление, что в настоящее время они так же изменились, как и старинные сады. Как ни странно, хотя китаянки теперь несравненно больше эмансипированы, чем в прежнее время, они тем не менее утеряли многое в том влиянии, которое они имели в жизни страны. Раньше, почти нигде не показываясь, ведя затворнический образ жизни, они все же умели оказывать нужное им воздействие на своих мужей.

Лекция м-сс Эйскаф приобретает тем больший интерес, что докладчица является известной переводчицей древних китайских поэтов, занимая пост почетного библиотекаря «Королевского Азиатского Общества», замечает газета.

Когда однажды меня спросили, какая разница между Востоком и Западом, я сказал: «Лучшие розы Востока и Запада одинаково благоухают». Нам приходилось читать очень осудительные книги о разных странах. Каждое такое осуждение сейчас же вызывало отпор из страны осужденной. Появлялась новая, иногда очень спешно написанная, книга, полная самых ужасных приговоров.

Один собиратель книг показывал в своем книгохранилище особую полку разноцветных книг, говоря – «Здесь собрание осуждения». Книги так и были подобраны в порядке отрицаний и осуждений.

Собиратель-философ очень ценно отметил в этой последовательности, насколько распространяется яд осудительного приговора. Хронологически рассматривая эти своеобразные накопления, можно было видеть и прогрессию злобной отравленности. В осуждениях своих авторы спешили погружаться лишь в отрицательные стороны. Допустим даже, что они не хотели намеренно лгать, но сделали лишь своеобразный словарь отрицаний. Подчас такие порицательные собирания напоминали того некоего шутливого критика, который из целого тома подсчитывал, сколько раз там было употреблено отрицательное «нет», и патетически заключал – «Разве может быть хорошей книга, в которой 700 раз сказано нет».

Конечно, в своем осудительном настроении критик не пытался подсчитать, сколько раз в той книге было сказано «да». Во всяком случае, когда вы видите целый отдел книгохранилища, составленный из взаимных отрицаний, то становится жутко. Ведь одни отрицания не утешительны, думается, что без произнесения панацеи мы и не имели права осуждать.

В сложности жизни можно находить новые уродливости, и все-таки мы не в состоянии будем сказать какое-то общее осуждение. Автор «Доброй Земли» пытался противопоставить два, как бы взаимоисключающиеся, течения. Это уже не есть осуждение, но сопоставление. Вообще мы не должны говорить просто худо без того, чтобы сказать, что хорошо или как можно сделать хорошо.

В каждом саду бывают периоды, когда цветы не распустились и когда даже ни листьев, ни почек не видно, и садовник вас предупредит, что через три месяца вы бы уже и не узнали такого сада. Все зацветет, все распустится, все примет новые формы. Опытный садовник дает множество примеров, приложимых и во всей жизни. Зимний рассказ о летних садах всегда будет носить особое словесное выражение. Зимою особенно мечтается о лете.

Также и о женском труде. О назначении женщины. Часто требуется от женщины все большего и большего, ввиду того, что внутренно ей отводится значение особое. Сейчас повсюду говорится о равноправии женщины. Уже как-то старообразно звучит эта формула. Уже становится невозможным вообще говорить о ней. А как же иначе, где же может быть недопускаемо равноправие? Иногда принято говорить о том, что бабушки знали что-то лучше своих внучек. И это сравнение будет совершенно условно. Лучшие розы одинаково прекрасны. Вот уже за окном зеленеют почки, вот уже покрываются вишни цветочным убором, и не может быть сад без благоухания.

Лишь бы был сад, лишь бы процветали пустыни, лишь бы вышли опять наружу животворные подземные реки.

Сады будут благоухать.

(19 марта 1935 г.)(Пекин.)