СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ

Под таким именем, наряду с другими, в Эзотерическом Кристианстве упоминался Кристос — в то время, когда “варвары” (слово означавшее чужестранцев) германцы смогли вести в христианство Рима влияние символизма Вотана. Годо, этот “странный народ”, эти “существа иного склада” по Августина, эти посторонние на нашей планете.

Предмет символических поисков алхимии, получаемый путем превращения металлов — это Философский Камень, lapis, Квинтэссенция. (В замке Вевельсбург, где происходили инициации СС, и сейчас можно видеть большой камень, висящий на дверном косяке у входа в зал “Рыцарей Короля Артура”, в полярный Зал). Именно из Камня бьет Вода Жизни, aurum potabile способная родить Ребиса, Андрогина. И именно алхимик, которому помогает его жена, его мистическая сестра, рождает это существо, неестественного сына, трансформируя, преображая себя самого — сына от своей Самости, от своего Selbst.

Из всех имен, данных Кристу, ни одно не должно бы удивлять более, чем Сын Человеческий. Что хотели выразить им? Придется вновь обратиться к алхимии, на этот раз — к Тантрической Алхимии. Итак, рядом с Атанором вместе с алхимиком находится его “мистическая сестра” (soror mistica). Как в Церкви Митры, так и в христианском Риме, во всем подражающем ей, женщина не участвовала в мессе, ни в церковной церемонии. Существовали лишь монахини, “обрученные”, “обвенчанные” с Митрой и с Кристом. Митраистские священники, так же, как и зороастрийские обычно не женились. А если и женились, то лишь единожды, вступая в сексуальные отношения со своей женой также не более одного раза. Они были чисты. Думаю, что этот сексуальный акт, должен иметь нечто общее с тантрической Майтхуной, магическим коитусом, призванным раскрыть чакры, вновь активизировать их и разбудить Кундалини, египетского урея. Мистическая сестра вручает алхимику металлы. Дотрагиваясь до них, она передает им свою энергию и женскую вибрацию, свое инь, фундаментально необходимое для преображения и создания Ребиса, Андрогина. Конечно, это все символы — прекрасно представленные в образе Черной Девы, держащей на руках младенца — “Младенца-Бога”, ибо именно Бог должен родиться или возродиться. Но не она дает Ему жизнь, а Герой, алхимик, вира. Поэтому она — Девственница.

Эта священная легенда великолепно изложена в степенях и в процессе посвящения окситанских трубадуров, в большинстве своем катаров и миннезингеров и подробно рассмотрена в моих книгах “ОНОНА, Книга о магической любви”, “А.Г., Последний Аватара” и “Мы. Книге о Воскрешении”.

Женщина необходима для реализации Творения Любви и бессмертия (A-Mor)(A=без, Mor= смерть — Бессмертие). Кроме того, слово Amor, прочитанное наоборот, — Roma. Посвященные катары и трубадуры “Двора Любви”, слагали песни clus, т. е. “с ключом”, зашифрованные, чтобы показать, что инициация, которой они следуют, противоположна христианству Рима.

В алхимии Любви (A-Mor), в пути Воскрешения и Бессмертия все наоборот: мужчина беременеет, рождая Сына Человеческого, Сына бессмертия.

Однажды я разговаривал с профессором К.Г. Юнгом у него дома, под Цюрихом, о Кристе и Кристианстве, и он сказал, что его усилия были направлены на то, чтобы "сделать возможным на Западе воскресение Криста внутри человека. Потому что Кристос — это Самость, трансцендентное «Я», это Selbst.

Я уверен, что профессор Юнг говорил о Кристосе и Кристианстве. А не о христианстве.