В сражении, как и в жизни, если мы начинаем слишком много думать — мы мертвы.

(Майкл Букбиндер)

Когда мы начинаем раскрываться и преодолевать блоки в различных частях тела и сферах своей жизни, то начинаем ощущать страдания там, где раньше, казалось, никогда не чувствовали особых проблем. Выявляя свои скрытые болезненные симптомы, мы можем испытать так называемый «кризис исцеления», при котором процесс очищения тела сопровождается приступами боли. В целом, перед тем, как улучшиться, наша жизнь становится более тяжелой. Это явление присуще любому процессу перемен.

Страдания тела, ума и чувств можно рассматривать как благословение. Когда боль становится достаточно ощутимой, мы пробуждаемся от своей полудремы и начинает искать причину неприятных ощущений. По необходимости добыча становится охотником, жертва — воином. Боль содержит в себе указание на метод исцеления: неспособные, как раньше, пребывать в роскоши удобных иллюзий, мы начинаем смещать фокус своего внимания. Мы понимаем, что на самом деле боль не приходит откуда–то «извне», от начальника, работы или близкого человека; она возникает в нашем собственном разуме — из–за ошибочности его предположений, убеждений и интерпретаций.

В тот момент, когда мы приходим к осознанному пониманию того, что сами создаем свои страдания, мы обретаем силу для борьбы с ними. Таким образом, страдание содержит в себе зерно собственного разрушения.

Явление, которое мы называем «разум», является первичным источником напряженности тела, чувств и повседневной жизни. Разум создает покровы и тусклые стекла, через которые мы наблюдаем реальность. Обычно мы считаем это искаженное восприятие мира подлинным и реальным — пока не осознаем, что источником искажений и обмана, волшебником, скрывающимся в глубине нашей души, притворяющимся нашим другом и верным советником и нашептывающий ложные идеи, заставляющие нас следовать за миражами, является наш собственный разум.

Разум является величайшим противником Воина. Принимая позицию сочувствующего свидетеля происходящего, Высшего Я, мы способны прорваться сквозь пелену разума, наблюдая за своими мыслями, но не доверяя им безоговорочно и не отождествляя себя со своим умом.

В течение дня наша осознанность мечется между двумя мирами, и лишь один из них является достоверной реальностью.

Первый мир можно назвать объективным; он включает в себя то, что существует или происходит — но ничего сверх этого. К примеру, я открываю дверь и вхожу в комнату, в которой за столом сидит множество людей.

Второй мир — субъективный, внутренний. Это покров наших верований, убеждений, ценностей, восприятия — мыслей о том, что существует или происходит, то есть интерпретации реальности. В приведенном выше примере меня заботит то, как я выгляжу; люди за столом, возможно, гадают, почему я опоздал. Неприятно!.. Я надеюсь, что мое отсутствие никому не повредило… Субъективный мир включает также Базовое Я (подсознание), ответственное за воспоминания, хранящиеся в теле.

Один мой клиент по имени Тед рассказал мне неприятную историю о том, как его бросила невеста.

Однажды вечером я сидел дома и что–то читал, дожидаясь Салли — мы собирались провести выходные вместе. В дверь позвонили. У нее был свой ключ, поэтому я решил, что это почтальон, и очень обрадовался, когда увидел, что это Салли.

— Ты потеряла ключ? — спросил я.

— Нет, — сказала она, и в этот момент я почувствовал, что что–то не так. У нее был очень серьезный и расстроенный вид.

— Ну, заходи же, — сказал я, но она осталась стоять на пороге и произнесла нечто такое, что подействовало на меня, как разорвавшаяся бомба. — Тед, — сказала она, доставая ключ от моей квартиры и кольцо, которое я подарил ей при помолвке, — я пришла, чтобы вернуть тебе это.

Я был совершенно потрясен. Я не понимал, что происходит — еще неделю назад мы были так счастливы вместе. Я почувствовал тошноту и слабость в животе, у меня перехватило дыхание.

— Почему? — выдавил я из себя.

Заплакав, Салли начала торопливо и сбивчиво говорить:

— Боб, ну, тот мой приятель, который живет в Европе, вернулся назад. Мы просто решили встретиться и попить кофе, но… Тед, я собираюсь выйти замуж за него и уехать в Европу. Мне очень жаль…

Судя по всему, она не так уж сильно жалела об этом. Да, по ее лицу катились слезы, но она была какой–то возбужденной, словно все это ее захватывало! Она говорила что–то еще, но я ее почти не слышал. Ее слова словно нанесли мне удар в солнечное сплетение; я просто оцепенел. Появился какой–то парень и разрушил мою любовь, разбил всю мою жизнь на кусочки! Как она могла так поступить? Мне хотелось попросить ее не покидать меня, рассказать, как мне больно. Но я словно онемел. Кажется, я сказал что–то очень глупое, типа: «Ну, если ты этого действительно хочешь, Салли…» Похоже, после этого ей стало легче, но мне кажется, она мне не поверила. Да я и сам себе не верил.

Было видно, что она торопится уйти. Ну и черт с ней! После ее ухода я почувствовал себя настолько одиноким, как никогда раньше. Мне казалось, что из меня вырван целый кусок жизни. Чуть позже я разозлился — мне пришлось полгода работать сверхурочно, чтобы купить ей это кольцо… Что мне теперь с ним делать? Мне захотелось напиться и забыться сном.

Мне хотелось позвонить ей. Ужасно хотелось. Но это только еще больше растравило бы рану. Очевидно, что она любит того парня, а не меня. Я представлял себе его образ: высокий, симпатичный, носит дорогой костюм и вообще превосходит меня во всех отношениях. «Иногда жизнь просто несправедлива ко мне. Что же со мной не так? Ни одна женщина из тех, кого я любил, не отвечала мне взаимностью».

Я чувствовал себя совершенно уничтоженным.

В жизни происходит всякое, но в конечном счете ничто из происходящего само по себе ничего не означает — это мы придаем событиям их значение. Тед описывает свою субъективную интерпретацию происшедшего, связанные с ним мысли, ощущения и страдания. Разумеется, мы должны стараться понимать и сочувствовать его восприятию, однако в то же время нам следует осознавать, что, в отличие физической боли или травмы, психологические страдания вряд ли являются следствием самого события, но, скорее, представляют собой реакцию разума на это событие. Стрессы возникают, когда разум сопротивляется происходящему.

Я попросил Теда еще раз рассказать об этом случае, но на сей раз как можно проще, короче и объективнее, без личного восприятия, суждений, мнений и объяснений. Я предположил, что решение Салли выйти замуж за другого гораздо больше затронуло ее, чем Теда.

Тем не менее, Тед был убежден, что если бы он был выше, симпатичнее или богаче, он бы наверняка «завоевал» Салли. Я согласился, что если бы мы были способны превращаться в другого человека, то смогли бы привлекать людей, которым этот человек нравится; тем менее, нам приходится искать тех, кому мы понравимся такими, какие мы есть.

— Преставь, что Салли нужен муж–яблоко, а ты апельсин, — сказал я Теду. — Разве нельзя допустить, что одним женщинам нравятся яблоки, а другим — апельсины?

— Да, разумеется.

— Тогда ты должен признать: то, что она выбрала Боба и уехала с ним в Европу совсем не означает, что ты как человек хуже него.

— Думаю, это так, — улыбнулся Тед. — Что ж, в следующий раз буду искать ту, которая любит апельсины.

Я рассказал Теду, как много лет назад, когда я учился в колледже, я обратил внимание на то, что мои вкусы в отношении женщин значительно расходятся с предпочтениями моих друзей. Одним из них нравились невысокие женщины, а другим — высокие, одним — женщины с худенькими, почти мальчишескими фигурками, а другим — пышные формы. Мой лучший друг избегал женщин, которые казались ему слишком умными, а мне действительно нравились интеллектуалки. Такие примеры можно обнаружить повсюду, как только мы начнем сравнивать вкусы людей к чему–либо.

Один мой приятель как–то смущенно заметил, что все женщины, на которых он обращал внимание, были чем–то похожи на его мать; зато другому моему знакомому нравились именно те женщины, характер которых отличался от характера его матери — и так далее.

Меня поразило, что различия во вкусах работают в обоих направлениях — казалось, есть определенный тип женщин, которым я, несмотря ни на что, обычно нравлюсь, и другой тип женщин, которым я никогда не понравлюсь, как бы ни старался. При этом совсем не обязательно принимать это близко к сердцу — их выбор был связан только с их вкусами, а не с моими достоинствами и недостатками.

Мы с Тедом говорили очень долго, и в итоге он пересмотрел свое несчастье и начал понимать, что возникшие у него ощущения и мнения относительно происшедшего случая связаны исключительно с его самооценкой.

Самоанализ очень полезен для прояснения степени влияния разума на восприятие событий. Однако многие из нас тратят на анализ какой–нибудь серьезной проблемы не больше нескольких часов, а все остальное время лишь драматизируют ее. В итоге ничто не меняется, потому что мы анализируем только то, что происходит снаружи. Осознание роли разума в формировании нашего восприятия и возникновении страданий позволит нам прекратить обвинять в них окружающий мир и других людей и начать уборку в собственном доме.

Анализ, однако, не является последним шагом; это лишь метод изучения события Сознательным Я. Сознательное Я могло уже давно проанализировать, «понять» и тщательно разобрать все случившееся. Чтобы помочь Базовому Я освободиться от эмоционального заряда, сохраняющегося в нас несмотря на умственное понимание ситуации, необходимо провести пересмотр всего случившегося — представить и вновь пережить его, но в этот раз с объективной точки зрения. Когда мы обращаемся к эмоционально болезненному для нас случаю прошлого и «вычленяем» из него субъективное восприятие — мнения, суждения и предположения разума — оставшееся и представляет собой то, что объективно случилось, «чистое» событие, свободное от страданий.

Целью такого анализа является не только облегчение воспоминаний об этом случае. Устраняя из этих воспоминаний эмоциональную наргузку, мы также резко снижаем вероятность того, что подобная ситуация случится в будущем, поскольку важность события уже сознательно изучена и подсознательно усвоена.

Я вновь попросил Теда рассказать о том, что на самом деле произошло, без его субъективных добавлений — кратко, просто и только на основе реально увиденного и услышанного.

«Салли, моя невеста, пришла ко мне домой, но отказалась пройти дальше порога. Она вернула мне ключ от моей квартиры и обручальное кольцо и сообщила, что собирается выйти замуж за человека по имени Боб и жить с ним в Европе. Мы немного поговорили, и она ушла».

Хотя Тед действительно описал события кратко и «объективно», но наблюдая за ним, я понимал, что определенный груз случившегося еще оставался, поскольку — и это вполне естественно — в нем еще оставалась эмоциональная и умственная оценка происшедшего. Иногда одно и то же приходится пересказывать несколько раз, прежде чем мы окончательно освободимся от эмоционального заряда. По крайней мере, Тед обрел осознание причины этой эмоциональной напряженности — те мнения, которые заставляли его чувствовать жалость к себе.

Он повторял свою историю вновь и вновь и с каждым разом все больше расслаблялся. Он рассказал ее самому себе еще много раз. В последний раз он даже улыбнулся, когда понял, что то, о чем он рассказывает, и является тем, что происходило на самом деле, а все остальное было додумано им самим. Когда он осознал это, к нему мгновенно пришло облегчение и прилив сил.

Интересным моментом, который служит причиной сопротивления подобным упражнениям, является убежденность в том, что объективное описание кажется людям «холодным», лишенным «подлинных эмоций». Разумеется, все зависит от того, что мы понимаем под эмоциями. На практике, чем меньше на наше восприятие реальных событий накладываются эмоции, тем больше чистосердечных чувств мы при этом испытываем.

Тед обнаружил, что ничто из того, что сделала Салли, не было само по себе приносящим страдания. В конце концов, если бы в тот момент он сам хотел расстаться с ней, но не знал бы, как ей об этом сказать, такая новость была бы воспринята им с благодарностью и облегчением. Страдания вызвало совсем не поведение Салли, а состояние его собственного разума, его желания и убеждения.

Салли не ударила и не оскорбила Теда — она даже вернула ему его кольцо. Она ни о чем его не просила и не насмехалась над ним. Тед пострадал от событий, происшедших в его собственной голове.

Тед осознал значимость этого случая как возможности узнать новое о самом себе. Он вступил на Путь Мирного Воина, практика которого означает использование повседневных событий для непрерывного развития, превращение страданий в мудрость.

Подобное первое великое пробуждение к объективной реальности может казаться очень простым, но на самом деле это очень сложно сделать. Преодоление иллюзий, создаваемых разумом, подобно пересечению колючих зарослей в лесу. Многие люди затрачивают на этот процесс годы сознательных усилий. С другой стороны, иногда мы сталкиваемся с «реальной» реальностью внезапно и, казалось бы, совершенно случайно.

Однажды я проснулся после приятного сна, открыл глаза, но никак не мог понять, где я и что меня окружает. Ничто не вызывало у меня никаких чувств. Я смотрел на потолок и не понимал, что это. Я уставился на часы, на их циферблат, не имея никакого представления о том, что это такое. Ничего не понимая, я посмотрел в окно. Я смотрел на пол — и не понимал.

Оставаясь в этом состоянии, я оказался в ванной комнате, включил кран с горячей водой, но забыл добавить холодной. Когда ванна наполнилась, я как–то умудрился раздеться, но потерял равновесие и упал назад — спиной в кипяток. И тогда я мгновенно все понял.

Физические страдания возвращают нас назад к объективной реальности и напоминают об установленных в мире приоритетах осознанности, однако я не рекомендую проверять это подобным образом.

С каждой реальностью, объективной и субъективной, связана своя собственная форма знания. Объективный мир требует практических знаний, которые можно использовать в жизни — способности починить протекающий кран, знания правил уличного движения и так далее. Объективная информация несет в себе и практические принципы, применяемые в повседневной жизни для расширения горизонтов и диапазона ощущений, для увеличения своей ценности в глазах окружающих — вообще, для повышения качества нашей жизни.

Субъективный мир имеет дело с «чистым знанием» и абстрактными идеями. Я приучил себя спрашивать самого себя, когда получаю новую информацию: «Как я могу это использовать? Чем это знание может помочь мне в моей жизни? Что оно означает для моего счастья? С чем оно связано? Может ли оно помочь мне улучшить отношения с людьми и усилить поддержку семьи? Что нового внесет это знание в мою жизнь?»

Вместо того, чтобы заниматься абстрактными концепциями, мало что изменяющими в моей повседневной реальности, я предпочитаю поинтересоваться: «О чем я сейчас думаю? Что я сейчас чувствую?» Эти вопросы ведут к самоосознанию и самопостижению, помогают избегать ловушек ошибочных абстрактных соображений о реальности, которые разум вплетает в свою паутину иллюзий.

Большинство людей могут вспомнить те редкие и радостные случаи, когда они испытывали спокойную, простую и счастливую ясность, когда буря мыслей успокаивалась, и мир становился спокойным, тихим и ярким. Независимо от обстоятельств все казалось очень простым, по–настоящему прекрасным и совершенно правильным — это происходит всегда, когда мы перестаем обращать внимание на непрерывный шум мыслей своего разума.

Те из нас, кто смотрит сквозь разум, а не посредством разума, кто протер окна своего восприятия, видит жизнь таковой, какова она есть, а не через тусклые покровы мыслей, оценок, суждений и интерпретаций. Мысли все еще присутствуют, человек все еще обладает убеждениями и ассоциациями, все еще интерпретирует, распознает, сравнивает и выносит суждения, но он уже не считает все это реальностью.

Известно, что мозг состоит из двух полушарий, выполняющих разные функции: левое полушарие является логичным, рациональным, а правое — духовным, воображающим. Особые клетки мозга позволяют нам накапливать данные и сравнивать, распознавать и обрабатывать их с поразительной скоростью — этот процесс называется мышлением.

Мы способны сознательно заставлять себя думать о чем–либо — вспоминать случай из прошлого опыта, решать математическую задачу, написать письмо другу или сочинить стихотворение в честь возлюбленной. Однако, в нашем разуме постоянно возникают непреднамеренные мысли, которые обычно проходят вне сферы осознанности. Очень часто эти мысли несут в себе негативный эмоциональный заряд — беспокойство, образы, о которых мы стараемся не думать — идеи, которые способны поднимать и опускать наше настроение, поворачивать его в ту или иную сторону; они дергают нас за веревочки, как кукол. Такие случайные мысли, как и сновидения, представляют собой естественное высвобождение подавленных впечатлений и воспоминаний.

Базовое Я склонно путать эти внутренние впечатления с реально получаемыми, что приводит к физическому напряжению и неуравновешенности. Сознательное Я, интерпретирующее мир через фильтры собственных мыслей, придает событиям реального мира неверное толкование и в результате значительно усложняет и затрудняет нашу жизнь.

С глобальной точки зрения, Вселенная и все, что в ней существует, создается Сознанием. Я использую понятие «Сознание» — с большой буквы — как синоним слов «Бог» или «Дух»; это означает ту первичную силу жизни, которая одухотворяет все вокруг, от мельчайших субатомных частиц до галактик. В человеческом существе Сознание проявляется как чистая осознанность. Во время сна, как нам кажется, мы не осознаем мир вокруг; пробуждаясь, мы переходим к относительной осознанности явлений внешнего мира.

Внимание соответствует той степени, в которой мы способны фокусировать свою осознанность. Подобно линзе, собирающей солнечные лучи, чем тоньше наше фокусирование, тем глубже и мощнее способен проникать в вещи наш разум. Способность фокусировать внимание, которую мы называем концентрацией или сосредоточенностью, можно значительно развить путем практики.

Мы обладаем мозгом; с помощью органов чувств мозг расщепляет Сознание на различные формы и каналы осознанности, как призма расщепляет белый свет на радугу спектра. Однако, как уже говорилось, наш разум включает и постоянный фоновый шум произвольно возникающих образов, слов, обрывков мыслей, интерпретаций, ассоциаций и рассуждений, которые отделяют нас от ясного, простого и непосредственного восприятия мира. Другими словами, мир совсем не такой, каким мы его мыслим.

К примеру, если мы придем в ближайший парк или на городскую площадь, мы можем думать о том, что там увидим, осуждая в своих мыслях женщину, позволяющую своей собаке бегать где попало, гадая, попросит ли у нас подачки идущий навстречу бродяга и заранее продумывая, как мы ему откажем, и чувствуя раздражение от громкой музыки, под которую бурно веселятся подростки, не задумывающиеся о том, нравится ли это окружающим. С другой стороны, мы можем присесть на скамейку и вступить в безмолвное и свободное от мыслей общение с природой, чувствовать пронизывающую все вокруг энергию и наслаждаться приятной картиной окружающего мира и такими разными людьми, проходящими мимо нас.

Разум похож на непрерывно (за исключением периода глубокого сна) играющее радио, самостоятельно переключающегося на новые каналы. Судя по всему, это явление служит достаточно полезной цели и обеспечивает своего рода разрядку нервной системы, и поэтому случайные мысли представляют собой неизбежный побочный продукт деятельности мозга. Дрессировка разума не означает необходимости полностью отключать этот внутренний шум; скорее, приручение ума представляет собой распознание этого шума как независимого явления, чтобы мы не сходили с ума, когда в голове начинает гудеть «хэви металл рок», и не становились грустными, когда в нем звучит скрипка. Кроме того, контроль над разумом предполагает понимание того, что как только мы осознаем, на какой волне работает внутреннее радио, мы обретаем свободу выбора другого канала.

В своем объяснении всего этого Сократ использовал другой образ: «Разум напоминает назойливо лающего пса. Тебе совсем не обязательно убивать собаку; в конце концов, все они лают. Тебе нужно приучить ее к послушанию и удерживать не поводке.»

Смирившись с естественностью поведения разума–радиоприемника, мы можем учиться управлять им, включать те каналы, которые нас интересуют, и приглушать его громкость, чтобы услышать пение птиц вокруг или просто посидеть в тишине.

Жизнь покрыта тайной. Хотя мы можем изучать бесконечное число новых фактов практически обо всем вокруг, вряд ли мы когда–нибудь постигнем все. Когда мы осознаем, что само по себе ничто ничего не значит, и что мы сами придаем всему значение, мы испытываем первое великое пробуждение.

То, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и ощущаем на вкус, действительно существует, однако все, что мы говорим, думаем или считаем по отношению к ощущаемому, существует только в нашем разуме. Понимание этого становится существенной базой, прочно обосновавшись на которой, мы можем наблюдать за поведением собственного разума, а не идти у него на поводу — это что–то вроде «непрерывной медитации». При внимательном рассмотрение мы можем убедиться, что каждый раз, когда сталкивались с какой–либо проблемой, нечто означало для нас что–то другое, было неверно истолковано, интерпретировано, сравнено или оценено.

Давайте рассмотрим пример того, как мы придаем явлениям значимость и создаем собственную реальность. Две семьи — семейство Бейкер и семья Джонсон — живут в соседних домах; оба главы семьи уезжают на работу на целую неделю и возвращаются только на выходные.

Как это обычно бывает, миссис Бейкер частенько сетует в присутствии детей: «Вашего папочки никогда нет дома, когда он нужен. С этими его командировками он видится с вами только по выходным». Дети растут с представлением о своем «потерянном отце», у которого «никогда не было для них времени», разве что на выходных.

Миссис Джонсон разговаривает со своими детьми совсем иначе: «Нам очень повезло, что у нас такой хороший папа. Ему так хочется все время быть с нами, но приходится много работать, чтобы содержать всех нас. И все–таки у нас есть самое лучшее время — каждый выходной! Это большая удача!» Эти дети наверняка всегда будут уважать своего «преданного, любящего отца, возвращавшегося домой каждый уикенд, чтобы побыть с семьей».

Это разновидность старого примера, в котором нужно выбрать «наполовину полный» или «полупустой» стакан. Мы видим вещи не такими, какие они, а такими, каковы мы сами.

В жизни мы часто испытываем реальную, объективную физическую боль, и многие внешние объекты действительно могут угрожать нашему благополучию, однако большинство страхов, стрессов и разочарований возникают в разуме, а не в теле. Пугливый ум лишь отягощает объективные физические страдания, потому что разум способен привносить напряженность в тело; это напряжение усиливает боль, а боль в сочетании со страхом ранит нас гораздо сильнее, чем страдания без страха.

Психологические стрессы происходят, когда разум сопротивляется реально происходящим событиям. К примеру, расставаясь с любимым человеком, мы испытываем происходящие перемены — мы долго прожили вместе под одной крышей, а теперь расходимся. Конечно, если мы стремились к разрыву, были готовы к нему или надеялись, что он произойдет, то вряд ли будем считать его проблемой. Но сопротивление — и придание значимости — переменам может создавать эмоциональные возмущения, колебания и волнения: «Мне не повезло. Меня обманули. После всего того, что я сделал, ко мне относятся вот так. Это нечестно. Существует кто–то другой — я точно знаю — кто–то более привлекательный и сексуальный, чем я. А я стал недостаточно хорош.» Так человек загоняет себя все дальше во тьму депрессии.

Инициатор разрыва отношений обычно чувствует себя неплохо, потому что для него конец этих отношений означает относительно положительные перемены. Но тот, кого бросают, чувствует себя страшно подавленным — в той степени, в какой он сопротивляется разрыву. Для обоих партнеров происходит одно и то же событие, однако толкования, к которым они прибегают, различны и определяются настроением каждого из них.

То, что одним человек воспринимается как стрессовая или пугающая ситуация, другим переносится намного легче, потому что он не сопротивляется этому. К примеру, Патрик способен прыгать с парашютом, потому что любит ощущения свободного полета, но в то же время испытывает страх при необходимости говорить перед большой аудиторией. У Джейн все наоборот. На вечеринках и в больших группах людей Мэри чувствует себя беспокойно, а Роберта старается не пропустить ни одной подобной возможности общения. Но Роберта впадает в депрессию, когда близится срок завершения очередного этапа работ, а Мэри обожает «возбужденность» и «борьбу», сопровождающие выполнение заданий в срок.

В «Пути Мирного Воина» я описывал случай в парке, когда меня очень огорчило то, что намеченный пикник сорвался из–за плохой погоды. «В дожде нет ничего плохого, — заметил Сократ. — Он приносит воду цветам». Проблема возникла только по причине моего сопротивления дождю, хотя в то время я его совсем не замечал. Принцип «Нет сопротивления — нет стресса» применим к любой ситуации, независимо от ее сложности. Сопротивление чему–либо — даже страху или страданию — лишь усиливает неприятные ощущения. Таким образом, у нас есть выбор: мы можем все время желать «солнечного погоды» и время от времени впадать в отчаяние и подавленность; с другой стороны, мы можем прекратить сопротивляться бурям. Когда бы мы ни заметили, что чему–то сопротивляемся, следует спросить себя: «Почему я решил, что это проблема?» Как подметил Сократ, когда мы проходили мимо теннисных кортов: «Каждый удар по мячу делает кого–то счастливым».

Если нам не нравится, как мы себя чувствуем, следует изменить образ своего мышления. Процесс мышления во многом напоминает разговор с самим собой; иногда он настолько тих, что мы его даже не замечаем. Мы повторяем самим себе то, что говорили о нас родители — то, что, как мы считаем, они на самом деле чувствовали. Подобные сообщения, хранящиеся в подсознании, создают негативные физические и эмоциональные реакции.

Если кто–то обругал нас во время поездки на работу, мы можем сказать себе: «Какой болван!» или «Бедный парень — наверное, у него сегодня тяжелый день». Эти мысли вызывают у нас различные физические и эмоциональные отклики.

Разнообразие негативных мнений создает и поддерживает стрессовые состояния. Вот несколько примеров этого:

Когда нам кажется, что наше поведение не одобряют, мы заключаем, что мы ведем себя неправильно или плохо (следовательно, мы должны стремиться к тому, чтобы все нас одобряли и любили).

Наша ценность для окружающих зависит от того, чего мы достигли и что совершили (поэтому мы должны достигать и создавать, а иначе мы совершенно никому не нужны).

Для счастья нам необходима идеальная любовь и непрерывно радостные отношения с любимым человеком.

Мы должны все делать правильно (остальные — тоже).

Наше видение мира абсолютно правильно (поэтому тот, кто с нами не согласен, не прав).

Мы можем попадать в ловушку прочих искаженных и абсолютизированных мнений:

Или — или. Мы делаем все либо абсолютно правильно, либо совершенно неправильно.

Противоядие: необходимо стараться видеть мир в красках, а не только черно–белым.

Полная ответственность. Если кто–то другой в плохом настроении, мы чувствуем личную ответственность за помощь ему.

Противоядие: снимите с себя обязанности генерального директора Вселенной и прочитайте какую–нибудь хорошую книгу о взаимозависимости людей.

Самоосуждение. Если мы ошибаемся, то вместо того, чтобы признать это и выучить урок, мы называем себя тупицей.

Противоядие: вспомните, какими словами частенько называли вас родители и подумайте, хотите ли вы и дальше продолжать начатое ими.

Внимательность к негативному. Хотя из двенадцати задач мы успешно справились с десятью, наше внимание полностью занимают только два провала.

Противоядие: не забывайте хвалить себя, когда делаете что–то хорошо.

Самоотрицание. Обычно мы выражаем свои мысли в негативном варианте: «Не хочешь сходить вместе со мной?»

Противоядие: хотя это может показаться трудным или странным, научитесь выражать свои запросы в наиболее положительной форме — и вы получите гораздо больше положительных реакций от окружающих.

Хотя Сознательное Я вполне способно распознавать нелогичность подобного категоричного и абсолютного мышления, родители и влияние окружающей среды в детстве могли приучить наше Базовое Я признавать такие самоуничтожающие мысли, результаты чего всем нам прекрасно известны. Осознание собственных наклонностей, сочетающееся с положительными воображаемыми картинами, изменяющими образ мышления, помогают переучивать Базовое Я. Со временем человек замечает, что у него возникает все меньше и меньше стрессовых проблем и огорчений, вызванных «внешними обстоятельствами».

События — это всего лишь события. Рассмотрим пример празднования дней рождения. Наверняка каждый из нас чувствовал себя веселым на одних из таких вечеринок и печальным — на других, только в зависимости от того, что происходило внутри нас и насколько мы доверялись собственным интерпретациям.

Ошибочные интерпретации и искаженные толкования разума вызывают бурю чувств. Однажды я ехал по извилистой дороге, и из окна проезжавшей навстречу машины высунулась женщина и крикнула мне: «Свинья!» Меня очень расстроило то, что совершенно незнакомый человек, к тому же привлекательная женщина, назвал меня свиньей. Я подумал: «Наверное, у нее проблемы с мужчинами», въехал за поворот — и едва не врезался в огромную свинью, стоявшую прямо посреди дороги.

Большинство болезней начинаются с подавленных мыслей, которые вызывают напряжение в теле. Любая мысль отражается на организме. Недавние исследования в области психосоматической медицины показали, что иммунная система организма тонко и быстро реагирует на позитивные и негативные мысли и настроения человека.

Сопротивление подобно камню, брошенному в спокойное озеро, а чувства — расходящимся по глади воды кругам. Хронические стрессы возникают в разуме, вызывают эмоциональные возмущения и проявляются в теле в форме накапливаемого напряжения. Напряженность превращается в болезненные ощущения — головные и желудочные боли, радикулит и так далее. Все мы испытывали те или иные неприятные симптомы, казавшиеся беспричинными.

Когда тело расслаблено, дыхание равномерно, а разум — ясен и чист, наши чувства остаются открытыми. Ни один человек не становится эмоционально подавленным, если разум не создает причины плохого настроения. Эта мысль не нова даже для Запада. Уильям Джеймс, один из основателей современной психологии, обнаружил, что все мы испытываем страх, печаль или гнев одинаково — как напряжения и сокращения в области живота и груди; и тогда разум интерпретирует такие ощущения как гнев, страх или огорчение, в соответствии с мыслями и толкованиями, протекающими в это время в мозге.

Когда бы ни чувствовали печаль, причинами внутреннего беспокойства являются мнения и толкования разума, которые возникают чуть ниже уровня сознательной осознанности. Эмоциональные сокращения вызываются мимолетными образами, внутренним шумом мыслей, жесткими правилами, ассоциациями и воспоминаниями.

Мне вспоминается случай, происшедший несколько лет назад, когда я стоял в очереди в банке, держа за руку дочь, которой тогда было около двух лет. Я простоял довольно долго, и когда уже почти дошел до стойки, в банк вошел какой–то мужчина, посмотрел на длинную очередь, прошел вдоль нее и встал прямо передо мной! «Я очень спешу» — заявил он. Сначала я просто поразился его наглости, а потом мной овладел гнев. Моя дочурка, напротив, никак не отреагировала, потому что у нее еще не сформировалось никаких убеждений или интерпретаций подобных ситуаций; она еще не знала правила: «Люди должны стоять в очереди а своем месте» или еще более тонкого закона: «Если кто–то пытается обставить тебя, ты должен дать ему отпор.» Не зная никаких правил, она никак не сопротивлялась ситуации — и не испытала стресса.

Это совсем не означает, что мы должны оставаться спокойными и позволять другим переступать через себя, однако очищение и устранение мнений и вызываемых ими эмоциональных потрясений позволит нам действовать уверенно и с пониманием происходящего, и таким образом эффективнее достигать своих целей. В описанном выше случае, к примеру, я так ничего и не сделал, только что–то пробормотал в ответ — мне не хотелось затевать ссору в присутствии дочери. Сегодня я бы просто улыбнулся, спокойно прошел мимо этого мужчины, сообщил бы банковскому служащему, что этот человек пытается пройти без очереди, и его бы просто не обслужили. Или я мог бы позволить ему пройти вперед — как бы мне заблагорассудилось.

Если вы проникнетесь одной из моих любимейших историй, то она может помочь вам увидеть ключ к эмоциональному спокойствию и средство «короткого замыкания» практически непрерывного воздействия со стороны разума.

Человек поднимался в маленькой лодке в начало по течению, направляясь домой, и вдруг столкнулся с другой небольшой лодкой, спускавшейся по реке. Поскольку ему должны были уступать дорогу, он разозлился. Развернувшись, он крикнул другому гребцу: «Смотри, куда правишь! Осторожнее!»

Сидящий в другой лодке извинился и они разминулись без развития ссоры. Однако час спустя продолжавший подниматься по течению человек вновь столкнулся с другой лодкой. Совершенно разгневанный, он развернулся к беспечному рулевому второй лодки. Приступ ярости мгновенно прошел, когда он увидел, что в лодке никого нет — судя по всему, течение сорвало ее с причала. Человек спокойно оттолкнул ее и продолжил свой путь.

После этого случая он никогда не терял своего спокойствия, потому что относился к каждому человеку, как к пустой лодке.

Мы рассмотрели основную проблему разума — то, как его деятельность вызывает возмущения. Теперь мы можем обратиться к решениям этой проблемы, к способам освобождения разума и осознания истинности того, что в нашей жизни нет ничего обычного, ни одного обыденного мгновения.

Во время медитации мы принимаем спокойную и удобную позу, выпрямляем позвоночник, прикрываем или закрываем глаза, следим за возникающими у нас мыслями — добрыми и злыми, грустными и счастливыми, беспокойными и приятными — но ничего с ними не делаем. Мы не напрягаемся, не реагируем, не сопротивляемся и не уделяем им никакого эмоционального внимания — просто сидим и наблюдаем. Эта практика позволяет нам видеть, как наши мысли возникают и исчезают, подобно облакам, проносящимся по небу или волнам прибоя. Когда мы осознаем преходящий характер мыслей, наша подлинная сущность предстает перед нами как тишина вне слов и вне мышления.

Основой, фундаментом медитации является чистое осознание мыслей. Мы наблюдаем за своими привычками, привязками и суждениями не с позиции Сознательного Я, а с точки зрения самой осознанности. Мы просто созерцаем возникновение и исчезновение физических ощущений, чувств, беспокойств, образов и течение внутреннего шума мыслей.

Чтобы помочь сохранению концентрации, можно использовать какой–нибудь объект внимания, например, наблюдать за своим дыханием, повторять какой–нибудь звук (мантру) или сосредоточиваться на каком–то образе (к примеру, на пламени свечи). Если мы замечаем, что внимание начинает блуждать, следовать за потоком мыслей, то без всяких волнений, осуждений и усилий возвращаем свою осознанность назад к объекту сосредоточения.

Существует широкий выбор форм медитации и множество направлений и книг, обучающих ее основным принципам и практике. Моей целью является самое сердце медитации — практика чистого созерцания без привязанности к наблюдаемому.

Каждое мгновение чуть ниже границы нашего сознательного распознавания проносится целый поток мыслей, образов, звуков и ощущений. Каждый человек имеет склонность к подсознательным побуждениям: гнев возникает чуть ниже порога сознания и поэтому мы приходим в ярость, сами не понимая, отчего; приходят бессознательные печальные мысли и мы грустим; пугающие образы вызывают в нас беспричинную тревогу и беспокойство.

Создатели рекламы давно используют подсознательные внушения, действующие вне пределов досягаемости Сознательного Я, достигающие непосредственно впечатлительного Базовому Я и вызывающие в нем притягательные образы, заставляющие нас покупать те или иные товары, от туалетной бумаги до автомобиля.

Медитация нацелена на выявление всего объема наших мыслей и замедления скорости подсознательных сообщений разума, так что мы оказываемся способными замечать их, а не оставаться ничего не подозревающими жертвами подсознания. Медитация возвращает нам возможность осознанно решать, стоит ли следовать своим мыслям и побуждениям.

Когда мы садимся медитировать, первое, на что мы обращаем внимание — наше физическое состояние. Вначале нам может быть недостаточно удобно, мы можем испытывать какие–нибудь неприятные ощущения, беспокойство и ерзать на месте, пытаясь устроиться получше. Если мы позволим всему этому протекать свободно и сосредоточимся на своем дыхании, мантре или выбранном образе — другими словами, перейдем к простому осознанию происходящего — наше внимание перейдет к глубинам души.

Тогда мы начнем осознавать свое эмоциональное и умственное состояние. Вероятно, скоро наступит скука и нам надоест сидеть неподвижно. В сферу осознанности придут старые огорчения или воспоминания о неоконченных делах, что внесет в наши чувства эмоциональную напряженность — заботы, сожаления и размышления о проблемах. Мы начнем думать о тех событиях, которых ожидаем в будущем, или погрузимся в приятные фантазии. Все это может настолько вовлечь нас, что мы забудем о самой цели медитации — созерцании без привязанности. Однако если мы будем помнить, что всем мыслям и чувствам нужно позволять протекать свободно и направим свое внимание назад к объекту медитации или к удержанию чистой осознанности, то перейдем к еще более глубокому уровню.

Теперь медитация становится более интересной — на этом уровне Базовое Я начинает посылать нам сообщения на своем собственном символическом языке, подобном сновидениям. Мы начинаем замечать проходящие перед внутренним взором образы, галлюцинаторные видения и звуки, лица людей, с которыми мы не встречались годами, творческие идеи и вдохновляющие мысли. Покидать этот уровень — настоящее испытание, однако если мы найдем в себе волю вновь вернуться к объекту медитации, наше внимание наконец обратится к Пустоте — к Ничто, чистому трансцендентальному Бытию, к великому и безличному Молчанию.

Разумеется, в тот момент, когда Сознательное Я вернется назад — «Я ощущал Пустоту!» — это состояние проходит, и мы вновь переносимся на эмоциональный и ментальный уровень.

Когда мы воспринимаем Пустоту, наше внимание продолжает свою деятельность, и где–то на в стороне от молчания продолжается фоновый шум сознания, неутомимо связывающего воспринимаемые явления друг с другом. В этом состоянии мы знаем все и не знаем ничего. После очередного контакта с этим уровнем нам становится все легче достигать его по собственной воле — наша душа уже знает, «где его искать», и изучает путь к нему точно так же, как тело при этом учится расслабляться.

Полное овладение всем этим процессом может занять несколько месяцев или лет, в зависимости от степени готовности человека. Решимость оставаться отстраненным, в форме чистого осознания, значительно помогает в достижении глубочайших — или высочайших — уровней созерцания, ощущений и восприятия явлений.

Все мы способны в течение нескольких минут сидеть неподвижно, прикрыть глаза и размеренно дышать. Кто–то может посчитать это медитацией, однако такое состояние — всего лишь «сон стоя» или полудрема. Неподвижное положение и направленный внутрь взгляд вполне может открыть путь творческому воображению, однако совсем не обязательно становится медитацией.

Медитация возникает благодаря двойному намерению: созерцанию собственных мыслей и отсутствию эмоциональной реакции на них. Она требует определенной целеустремленности в положении «неподвижного молчания».

С другой стороны, практика медитации вообще не означает необходимости сидеть — медитировать можно стоя, лежа и двигаясь — главное, чтобы мы оставались осознанными и удерживали позицию отстраненного наблюдателя, разрешая своему вниманию перемещаться к чему угодно, но не следуя за возникающими мыслями.

Во время ходьбы, занятий спортом или другими формами деятельности, мы можем практиковать подвижную, динамическую медитацию; она может произойти и тогда, когда мы внимательны к тому, что делаем, например, когда ведем автомобиль — особенно во время гонок, во время которых внимание гонщика не отвлекается ни на что постороннее, — или играем в видеоигру. На самом деле, любое действие, которое мы выполняем в обычной жизни — завязывание шнурков или завтрак — может превратиться в форму медитации, если мы уделяем ему полное и осознанное внимание, а не позволяем своему вниманию дрейфовать в мире случайных мыслей.

Если вы решили избрать осмотрительный, осознанный и решительный путь медитации, вам могут помочь следующие принципы, основанные на понимании поведения Базового Я:

Выработайте в себе решимость медитировать каждый день, независимо от обстоятельств и настроения, пусть даже всего несколько минут. Двадцать минут, уделяемых этому занятию ежедневно, гораздо полезнее, чем час практики один–два раза в неделю. Десять минут, пять минут — даже одна минута — намного лучше, чем ничего.

Насколько это возможно, старайтесь медитировать в одно и то же время в одном и том же месте. Базовое Я, склонное к формированию привычек, поможет вашему вниманию погружаться глубже, быстрее и легче, как только это станет для него обычной процедурой.

Отдаляйтесь от внешнего мира — позаботьтесь, чтобы ничто вам не мешало: отключите телефон, заприте дверь, повесьте на нее табличку «Не беспокоить». Если вы не «покинете мир», подсознание не позволит вам далеко зайти в вашей практике.

Сделайте время медитации особым, священным периодом дня; чем особеннее он станет, тем больше энергии и сосредоточенности выделит в это время ваше Базовое Я.

Убедитесь, что тело расположилось удобно. Старайтесь не быть слишком сытым или проголодавшимся. Перед началом упражнений отправьте естественные надобности. Избегайте отвлекающих факторов, которые привязывают вас к физической осознанности.

Не напрягайтесь. Медитируйте без оценивания успехов и стремления к результатам. Оставайтесь расслабленным, не прилагайте никаких усилий — и «внутренне улыбайтесь».

Найдите самую удобное для вас положение тела. Ни одна поза не является одинаково хорошей для всех. Вы можете сидеть на полу, на подушке или в кресле, можете даже прилечь — только не усните!

Дышите легко. Позвоночник должен быть выпрямлен, живот расслаблен, затылок чуть приподнят, язык слегка прижат к верхнему небу; челюсти, плечи и все остальные части тела расслаблены.

Многие люди пробовали практиковать медитацию, но потом бросили это занятие, решив, что недостаточно «способны» к нему — точно так же многие дети бросают баскетбол или плавание, если не добиваются успеха с первых попыток.

Некоторые считают, что не смогли освоить медитацию именно потому, что они предполагали, что разум должен стать безмятежным, как озеро, а им просто становилось скучно или их переполняли мысли и ощущения, и им не удалось остановить этот поток. Да, мысли действительно текут — и это именно то, что должно происходить! Просто позвольте им возникать и исчезать, не удерживая на них своего внимания, и возвращайтесь к объекту сосредоточенности, когда заметите, что ваше внимание отвлеклось от него.

Медитация не означает остановки мышления — это наблюдение за собственным разумом. Вместо того, чтобы тратить время и энергию, пытаясь остановить свои мысли — что представляется настолько же тщетным, как попытка остановить реку голыми руками — старайтесь постоянно возвращаться к объекту наблюдения и позвольте реке мыслей течь свободно, но не беспокойтесь о тех обломках и мусоре, который проплывают мимо и уносятся течением.

Разумеется, нам трудно полностью отстраниться. Время от времени что–то отвлекает наше внимание. Именно поэтому и нужно продолжать регулярные упражнения. Рано или поздно, несмотря на то, что мысли будут продолжать свое движение, нам станет легче не отвлекаться на них и освободиться от их воздействия.

Подобно бегу, ходьбе и другим физическим упражнениям, медитация становится естественной после преодоления тридцатидневного периода посвящения и достижения определенного мастерства. С практикой, медитация становится привычным, здоровым и приятным способом исследования собственных глубин.

Единственный путь наружу — погружение внутрь.

(Неизвестный)

Результаты медитации проявляются на многих уровнях: от простой разрядки стресса благодаря исцеляющему расслаблению, отдыху и омоложению на уровне начинающего — до глубоких форм внутреннего освобождения от мыслей. Регулярная практика медитации обеспечивает следующие значительные результаты, проявляющиеся в повседневной жизни:

Снижается резкость реакций, повышается уравновешенность и внимательность к внешнему окружению, потому что мы начинаем реже задумываться и больше чувствовать. Под «снижением задумчивости» я подразумеваю то, что нас меньше отвлекают случайные мысли, и поэтому мы лучше концентрируемся на самом необходимом и эффективнее используем естественные способности мозга.

Расширяется наша осознанность, и мы замечаем все более тонкие проявления жизни; там, где раньше мы замечали лишь грубые материальные элементы, теперь возникает глубокое восприятие энергии и интуиции.

Менее плотной становится грань между бодрствованием и сновидением, поэтому нам становится легче запоминать свои сны и получать сообщения Базового Я.

Возрастает глубина связи с Духом, и мы начинаем воспринимать мир единым и священным. Практика медитация открывает нам двери к собственной духовности, и тогда мы обнаруживаем в себе сердечность и истину — независимо от того, какому религиозному или духовному направлению следуем.

Тщательные научные исследования доказали многочисленные достоинства медитации, включая повышение творческих способностей, продление жизни, крепкое здоровье и значительное снижение напряженных и стрессовых состояний — другими словами, медитация служит противоядием против большинства проблем, создаваемых непоследовательностью и переменчивостью разума.

Медитация может стать методом подготовки к переходу через метарморфозу смерти с повышенной осознанностью, ясностью и спокойствием. Рассказы людей, испытавших околосмертные состояния, показывают, что практика медитации и процесс умирания обладают общими признаками. В обоих процессах сознание постепенно освобождается от объектов и растворяется. В медитации, как и при приближении смерти, сначала теряется осознание тела, потом — эмоций и разума, затем происходит переход к более глубоким уровням индивидуальности, к подсознательному и бессознательному, после чего ощущается только Пустота, прикосновение к Единому Сознанию и, наконец, слияние со Светом.

Сама сущность медитации подразумевает развитие чистой осознанности. Чтобы добиться этого, необходимо научиться освобождаться от тех ролей, которые мы играем в обычной жизни. Человек прекращает быть мужчиной или женщиной, отцом или матерью, служащим или художником. Он расстается со своими проблемами, способностями и мыслями, со своими ответственностью и долгом, верой и убеждениями, страхами, печалями и гневом. Человек забывает о своем прошлом и будущем, о своей жизни, существовании и действиях. Исчезает весь мир, исчезает само Я, забывается все. В мистические мгновения медитации полностью теряется ощущение времени и наступает абсолютная передышка — человек останавливает мир. Можно сказать, что в этот момент человек умирает по отношению ко всему, что он знал и чем был.

Как ни парадоксально, но чем больше мы упражняемся в этом процессе «умирания при жизни», тем ярче он живет до наступления смерти и наслаждается жизнью. Для многих из нас смерть и освобождение от тела станет самым трансцендентальным опытом всей жизни. Я готов к приходу смерти, но я постараюсь прожить как можно дольше, потому что чем сильнее развивается осознанность в жизни, тем сознательнее можно будет совершить переход через смерть. Мирные Воины умирают осознанно.

Завершив сеанс медитации и открыв глаза, мы словно рождаемся заново — возможно, это отголосок процесса умираний и перерождений.

Медитация парадоксальна, потому что приносит многочисленные положительные эффекты, которые сами по себе совсем не являются целями медитации. В конечном счете, единственной «причиной» практики медитации является путешествие в Никуда ради Ничего. Это делается только потому, что представляет собой естественную часть подхода Мирного Воина к повседневности.

При невозможности использовать разум мы обращаемся к своим чувствам. Вместо того, чтобы действовать на основе мыслей, мы начинаем доверять глубинным интуитивным предчувствиям; при этом действия становятся спонтанными и совершенными — мы достигаем идеальной связи с происходящими событиями и окружающим миром. Злая мысль уже не может заставить нас стать злыми, грустная уже не печалит, а пугающая — не вызывает страха. Мы сами выбираем свое состояние существования, мы выбираем любовь и теперь можем сыграть любую роль в театре реальности. Мы осознаем, что в жизни нет обычных мгновений — и мы свободны.

Я прекрасно понимаю, что не все читатели действительно сделают регулярную медитацию частью своей жизни, поэтому опишу простейшие упражнения медитации, которые можно выполнять иногда, при необходимости очищения сферы осознанности от негативных мыслей.

Когда в нашем сознании возникает неприятная мысль, она существует в виде мыслеформы, представляющей собой плотный сгусток энергии в нашем энергетическом поле. Сама проблема, которая привела к появлению такой мысли, вряд ли разрешится с помощью медитации, однако мыслеформу создает не проблема, а мы сами. Одно и то же испытание вызывает у каждого человека разную степень озабоченности, потому что различны мыслеформы, создаваемые разными людьми.

Концентрация на пламени свечи помогает очиститься от негативных мыслеформ, и, несмотря на то, что нам все–таки придется решать саму проблему, нас перестанут терзать беспокойные раздумья о ней.

В следующий раз, когда у вас возникнут неприятные беспокойные мысли, проведите простую, но мощно действующую медитацию:

Возьмите устойчиво и ровно горящую свечу.

Поставьте ее на стол — подальше от возгораемых предметов, например, занавесок. Сядьте у стола так, чтобы пламя было в 30 — 45 сантиметрах от вашего лица.

Сделайте глубокий вдох, устройтесь поудобнее и представьте, что вас окружает любящий свет Духа.

Смотрите прямо на пламя, старайтесь мигать пореже. Представляйте, как это пламя вытягивает из вашего энергетического поля негативные мыслеформ, сжигает их, и они растворяются в горячем воздухе.

Потратьте на медитацию одну–три минуты — пока не ощутите облегчения и освобождения от гнета беспокойства.

Мне очень нравится медитация на пламени свечи, потому что она занимает немного времени и, тем не менее, исключительно эффективна. На самом деле, каждый много раз занимался этой медитацией, когда сидел у костра или камина и чувствовал тепло и расслабление, которое приходит, когда в очищающем пламени растворяются наши проблемы.