Уже несколько лет я занят в катехизической службе Данилова монастыря. Первым моим поприщем стал Московский приемник-распределитель для несовершеннолетних. Там содержатся ребята разного возраста, которые убегают из дома, совершают жуткие преступления, принимают наркотики. Можно сказать, это ребята, находящиеся «на дне». Затем меня привлекли к преподаванию в монастырской воскресной школе. Здесь я занимаюсь с детьми, многие из которых уже давно ходят в храм, не первый год учатся в воскресной школе, много знают о Церкви. И относительно недавно я стал посещать Дом ребенка, где живут младенцы до семи лет, в основном больные, чаще всего оставленные родителями.

Дети, с которыми мне приходится встречаться, разные, но есть между ними и много общего, того, что всегда объединяет ребят, живущих в одно время и в одной стране. Начну с общего.

И у детей, и у взрослых, как мне кажется, теперь имеется некоторый духовный голод, стремление к чему-то более чистому, чем то состояние, в котором мы все находимся. У нас, у меня, в частности, нет опыта той жизни, о которой я могу прочитать в книгах и которая, как верится, была когда-то. Может быть, она не была такой идеальной, как о ней иногда говорится, но хорошего, судя по описаниям, было много. А то, что мы видим сейчас, очень напоминает некоторое пепелище в ходе большой войны. Думается, что ситуация обостряется, что война не закончилась и, возможно, это только ее начало. Как в каждой войне есть свои жертвы, так эти жертвы проглядываются и в теперешней ситуации. Страдают обычно самые слабые — ребята, дети. И старики, но это особая тема.

Мне кажется, что сейчас ребятам приходится сложнее, чем в то время, когда я был маленьким. Но я, как и многие из них теперь, тоже пострадал в той жизни, когда еще не был в Церкви и, имея этот опыт, могу оценивать их состояние. Поэтому я хочу своими малыми усилиями помочь им избежать тех ошибок, которые совершал я, предостеречь от них или хотя бы ослабить их воздействие. Это основное направление моих усилий.

Когда я встречаюсь с ребятами, то стараюсь присмотреться к ним, понять, и из состояния жизненной неопределенности, в котором находятся многие из них, указать тот возможный путь, который в свое время и я избрал, когда пошел в Церковь. Мне хотелось бы, чтобы они узнали, что нас может окружать не только зло.

И я пытаюсь ребятам это показать. Стараюсь, чтобы узнали, что Спаситель есть и Он любит их и ждет. А дальше начнется их собственная трудная работа над собой. Если они сами по этой дороге не пойдут, то никто не заставит их идти ко Христу, никто не заставит изменить себя. И если ребята это почувствуют, то я считаю, что свою задачу выполнил.

Сравнивая детей, попадающих в разные жизненные ситуации, можно отметить вполне закономерные особенности. Ребята, находящиеся в худших условиях, например те, к которым я хожу в Детприемник, более чувствительны к знаниям о Боге. Они уже очень многое испытали, такую жизнь прожили, которую и взрослые не могут себе представить. От постоянных трудностей что-то глубоко меняется в них, и порой кажется, что душа их съежилась, огрубела. Порой, глядя на них, становится страшно. Но есть ребята, которые внимательно слушают и пытаются понять, и именно в них чувствуется действительная жизнь души, именно они очень чутки к возможности чистоты и правды.

Им не надо говорить, что такое зло, — они отлично понимают зло, но не знают, как из него выйти. Их, может быть, никто никогда не любил. Но они слышали о том, что любовь есть, и ждут ее. Поэтому любое благосклонное к ним отношение вызывает ответную реакцию — сразу, моментально. Так же сразу они видят фальшь.

И так получилось, что беседы с детьми в ЦВИНПе оказались наиболее простыми, хотя он со стороны напоминает зону и пугает колючей проволокой на заборе. Но как ни придешь туда, там всегда ждут, всегда готовы слушать. Самая популярная тема в этом доме — сотворение мира. Ребята там часто меняются, как правило, они задают похожие вопросы: откуда все началось, — и мы вновь и вновь рассказываем о том, как все было сотворено Богом. Очень внимательно они слушают о Христе. Они чувствуют Его любовь. Дети еще не понимают, что такое Спаситель в богословском смысле, но хорошо понимают, что это Господь, Который нас всех сотворил и Который их любит. И они понимают также, что к Нему можно обращаться и просить Его о помощи и что Он их услышит. Это очень важно. Ребята, которые находятся в беде, воспринимают Храм как место спасения и тянутся к нему.

Большинство из этих детей никогда прежде не имели никакого отношения к Храму, и многие даже не знали о том, что есть Церковь, что есть радостная церковная жизнь. Когда они впервые слышат об этом, бывает, начинают плакать — так как ощущают, что это действительно есть и это может их изменить. Они с надеждой приходят к Таинствам и с большим страхом стоят на службе. Эти ребята не пытаются лицемерить. Они ведут себя серьезно, как взрослые.

С ребятами в воскресной школе все оказалось гораздо сложнее. Многие из них уже давно находятся рядом с Храмом, но в большинстве случаев они не сами туда пришли, а приведены родителями, и в их отношении часто проявляется холодность. На этих детях видно, что если они сами не прочувствуют дорогу к Храму, то будут его обходить. Это самое страшное, потому что если они не поймут, что только в Православном Храме возможно спасение — спасение в любых жизненных ситуациях, — то при первых трудностях могут отчаяться.

Находясь в храме с детства, но не ощутив в нем потребности, они и на службе ведут себя несерьезно: бегают с места на место, шумят, мешают другим. Они всегда ответят на вопрос, что происходит в данный момент службы, что поется, что читается, что батюшка будет говорить, но душой в этом не участвуют. Нередко создается впечатление, что такие ребята как будто требуют второго рождения. И думается, что они должны будут проходить через какие-то скорби, чтобы пробудиться, — в отличие от тех ребят, которые уже находятся в скорбях, и, не понимая, что происходит на службе, чувствуют ее сердцем.

Конечно, есть ребята, которые сами идут в школу, сами тянутся к Церкви и даже тянут своих родителей. Это очень радостно видеть. В таком случае на нас, взрослых, ложится огромная ответственность: как бы не навредить.

В Доме ребенка

Что же касается совсем маленьких детей в Доме ребенка, то к Церкви они относятся, как к другому миру — очень радостному. Еще младенцы, они ждут службы, радуются. Обычно, когда приходишь к малышам, они с нетерпением заглядывают в сумку — что же ты принес, какую конфету или игрушку. И так же относятся к Храму — как к чему-то очень хорошему, к тому, что так близко их душе, как к чему-то такому детскому. Они очень быстро научаются причащаться, правильно, внимательно подходят к Чаше. Таинство воспринимают как то, без чего нельзя быть. Они еще не понимают, что такое Причастие, но всегда спрашивают: «А когда мы будем причащаться? Когда придет батюшка?» Это и есть жизнь в Церкви. Будьте как дети. Глядя на этих ребят, изумляешься, как Господь все устраивает.

В Доме ребенка я занимаюсь с воспитателями, рассказываю им о Церкви — настолько, насколько они сами к ней стремятся. Воспитатели — это самые простые люди, заменяющие брошенным детям матерей. Их интересует все: куда свечку поставить, как перекреститься, как помолиться, что за икону они видят. Они задают вопросы, и я рассказываю то, что им интересно. Конечно, имеется определенная последовательность наших занятий-бесед, которой я стараюсь придерживаться, но часто из-за множества вопросов приходится менять основную тему и объяснять то, что они просят.

Те разные ситуации, в которых находятся дети, требуют различного подхода к ним. С ребятами в Детприемнике иногда достаточно поговорить на любую жизненно важную для них тему и взглянуть на нее со стороны Церкви. С ребятами, которые растут как будто в благополучных семьях, работать труднее. Но и они откликаются на все подлинное. Они требуют настоящего общения, братского отношения к себе.

От нас, преподавателей, зависит очень многое. Работа с детьми в первую очередь требует действительно церковной личной жизни, и чувство ответственности заставляет исправлять себя. Если мы сами не пытаемся вести такую чистую жизнь, о которой говорим и которая могла бы быть для детей образцом, они это чувствуют и на них это очень сильно отражается. Тем более на тех ребятах, которые о формальной церковной жизни все прекрасно знают, а вот о жизни действительной, которая только и может их заинтересовать, знают очень мало. Дети вообще как-то мало усваивают рационально, но больше впитывают сердцем.

Вне зависимости от тех обстоятельств, в которые попадают дети, все они стремятся к действительно чистой жизни. Однако в миру, в современном окружении они видят, что этого нет, а если есть, то очень мало. Поэтому они всегда ждут нас в Детприемнике. Поэтому с надеждой идут в нашу воскресную школу. Дело не столько в том, что здесь их чему-то научат. Они чувствуют, что в школе около стен монастыря есть нечто совершенно иное, отличное от того, что они видят вокруг себя в простых школах.

Как преподаватели, мы, может быть, и не очень хорошие, но Церковь создана и содержится Духом Святым, и именно это укрепляет ребят, влияет на них и формирует.

Обязательно нужно, чтобы в учреждениях, где содержатся сложные дети, были храмы. Присутствие Церкви необходимо. У ребят должно быть такое место, куда бы они могли прийти и действительно ощутить веяние Духа Святого. Если у детей есть возможность общаться с Храмом, бывать в Храме, жить при Храме, то это, я думаю, они запоминают навсегда, и эти детские впечатления могут определить их взрослую жизнь.

Война, которая сейчас идет, больнее всего отражается на жизни детей. Мы, взрослые, уже как будто в тылу, мы что-то имеем за плечами и, может быть, частично пережили свои скорби. Многих из нас скорби привели к Храму. А дети находятся еще на линии огня, они — поле битвы. И им нужна помощь. Главное, что мы должны теперь делать, — вести честную церковную жизнь, хотя это тяжело. Но это и будет самое серьезное сопротивление. Можно сказать — стояние. И не нужно будет говорить слишком много слов ребятам — они на нас смотрят.