В главе 6 мы привели аргументы в пользу того, что не следует пытаться оценивать мотивацию или способность к компетентному поведению вне связи со значимыми целями. Мы убедились (глава 3), что компетентность состоит из большого числа компонентов, многие из которых относительно независимы друг от друга, что некоторые компоненты относятся скорее к когнитивной сфере, а другие – к эмоциональной, и что эти компоненты компетентности могут в значительной степени заменять друг друга в качестве составляющих эффективного поведения. Чем больше таких компонентов вовлекает человек в процесс достижения значимых для себя целей, тем выше вероятность, что он этих целей добьется.

Этот способ анализа компетентности можно конкретизировать, обратившись к таблице 1.

В верхней части таблицы перечислены некоторые значимые для человека типы поведения. Они объединены в три группы, выделенные Макклелландом в 1958 году и эмпирически подтвержденные в работах автора данной книги (Raven, 1972; 1977). Эти группы – «Достижение», «Сотрудничество» и «Влияние». По вертикали перечислены компоненты эффективного поведения, наличие которых делает весьма вероятным успешное завершение какой-либо деятельности. Эти компоненты компетентности включают когнитивные процессы (такие, как планирование или определение возможных препятствий на пути к достижению цели), аффективные процессы (использование эмоций – позитивных и негативных – для выполнения задачи) и привычное поведение (например, привычка к интенсивной работе). Перечислены также другие влияющие на достижение цели факторы, – такие, как поддержка окружающих и уверенность в том, что определенное поведение не противоречит ни собственным принципам человека, ни общему мнению о том, что следует делать в такой ситуации.

Важность расчленения этих ценностных и поведенческих компонентов в процессе оценивания можно проиллюстрировать следующим примером. Индивид, для которого очень важны его успехи в футболе, может проявлять в этой области большую инициативу, принимать во внимание реакции окружения, прибегать к помощи других людей для улучшения своих результатов, искать новые технические приемы и идеи, улавливать самые незначительные подсказки, позволяющие повысить свое мастерство, а также быть чувствительным к одобрению или неодобрению со стороны партнеров. Однако, если бы мы оценивали способности того же самого человека к этим сложным когнитивным, аффективным и социальным действиям в связи с его деятельностью в области математики, которая, предположим, не является для него значимой, то можно было бы ошибочно заключить, что он к перечисленным выше действиям не способен (а не просто обладает низкой мотивацией). В прошлом преподаватели, психологи и администраторы слишком часто были склонны делать именно такие ошибочные выводы.

К списку характеристик эффективного поведения, перечисленных в левой части таблицы 1, следовало бы добавить еще и другие:

1. Уверенность в себе, которая включает:

Проверенное на опыте знание, что можешь работать в команде с другими, брать на себя роль лидера, а также пользоваться помощью и поддержкой окружающих. Для развития такого рода уверенности человек должен определенным образом организовать свою деятельность, которая позволила бы ему расширять диапазон и разнообразие своих лидерских способностей.

Проверенное на опыте знание, что обладаешь способностью вносить поправки, если начатые действия не приводят к ожидаемому результату или внезапно обнаруживается, что выбранная линия действий ошибочна.

Проверенное на опыте знание, что способен выносить разумные суждения и принимать правильные решения:

осознание того, что можешь оценивать различные факторы для вынесения адекватного решения, что для этого не обязательно иметь полную информацию по каждому аспекту ситуации, что не следует полностью концентрироваться на одном-двух соображениях, упуская из виду все остальные (возможно, более важные).

Проверенное на опыте знание, что способен справляться с новыми ситуациями и входить в контакт с новыми людьми.

2. Умение принимать решения:

Способность распознавать и принимать в расчет множество субъективных факторов вместо того, чтобы сосредоточиваться только на одном или двух аспектах.

3. Способность и умение руководить:

Способность и умение заручаться помощью других людей, когда это необходимо для достижения собственных или общих целей. Естественная предрасположенность делать все необходимое для того, чтобы другие люди направляли свою энергию на достижение цели; способность заметить психологические препятствия, возникающие в работе людей, и сделать все необходимое для их устранения; чувствительность к организационным проблемам, мешающим эффективной работе отдельных сотрудников, а также способность и готовность выделять и поощрять тех, кто проявляет внимание к таким проблемам.

4. Способность и умение эффективно работать в интересах общей цели:

Желание понять общую программу действий, брать на себя инициативу, необходимую для выполнения своей части общей задачи, и делать с максимальной пользой именно то, что необходимо, не дожидаясь детальных указаний.

5. Способность искать обратную связь, умение распознавать и использовать ее:

Чувствительность: понимание того, насколько важно обращать внимание на неясные, почти неосознаваемые сомнения, чувствительность к этим ощущениям и желание прояснять их, делать полностью осознанными и опираться на них в своих действиях.

Способность регулярно оценивать степень продвижения к цели, задаваться вопросом, что этому мешает, и планировать будущее поведение.

Умение учиться без специальных инструкций: желание и способность делать собственные наблюдения, самостоятельно собирать информацию и вступать в контакт с другими людьми, работающими над близкими проблемами.

Творческий потенциал: способность замечать проблески понимания и всматриваться в них, «играть» с идеями; навык работы со своим подсознанием – способность, загрузив его информацией, заняться деятельностью, способствующей появлению новых идей, и при этом оставаться начеку, чтобы в любой момент все бросить и «ухватить» новую всплывшую идею.

Способность интегрировать размышление, действие и обратную связь ради эффективных действий, вместо того, чтобы разграничивать практическую и интеллектуальную деятельность и предпочитать какую-либо одну из них.

Готовность терпеть неприятности, которые возникают, когда человек не уверен, что делает то, что нужно, или что он делает это правильным способом. Понимание того, что эти неприятности временны и что все в конце концов придет в норму.

Хотя описанная здесь модель компетентного, мотивированного поведения помогает нам более ясно представить себе важные и сложные формы поведения, которые в прошлом ускользали от внимания психологов, пока что не существует концепции, которая позволяла бы как-то упростить, структурировать и описать эти формы. В нашем случае очевидно, что одни и те же типы деятельности перечислены и как значимые стили поведения (расположены в таблице по горизонтали), и как потенциальные компоненты эффективного поведения (расположены в таблице по вертикали).

Необходимо отметить, что хотя данная модель была разработана для понимания и оценки мотивации, значимых для индивида стилей поведения и его способности успешно достигать поставленных целей, благодаря тому, что он в состоянии одновременно совершать множество различных действий, необходимых для достижения поставленных целей, – эта модель может предложить нам много больше. На самом деле это модель компетентности.

Мы видели, что эффективное поведение требует наличия таких качеств, как инициативность, наблюдательность, умение обучаться без помощи инструкций, а также лидерства и желания работать в команде. Ни одно из этих качеств нельзя с полным правом назвать «способностью». Каждое является целостным комплексом способностей и побуждений, определяемых как внутренняя склонность включаться в виды деятельности, ведущие к достижению цели.

Термин «виды компетентности» в определенном смысле обозначает не что иное, как «мотивированные способности», т. е. всю совокупность когнитивных, аффективных и волевых компонентов мотивированного поведения, для которой подходит также такой термин, как «инициатива». При этом термин «компоненты эффективности» или «компоненты компетентности» может быть использован для обозначения более конкретных поведенческих тенденций, которые формируют отдельные компетентности, – таких, например, как тенденция использовать прошлый опыт или добиваться от других сотрудничества в достижении поставленных целей.

Двухстадиальная модель компетентности и мотивации, приведенная в таблице 1, легко может быть расширена до модели мотивированного поведения.

Список в левой части таблицы 1 может быть удлинен за счет включения в него ограничений, которые накладывает на поведение социальная среда, – ожиданий и реакций окружающих людей, а также возможностей доступа индивида к организационным структурам.

В этой области нужно четко различать два широких, но пересекающихся класса переменных. Во-первых, это факторы, которые взаимодействуют с мотивационной сферой человека и ведут к последствиям, значимым как для самого человека, так и для организации, с которой он связан, и для общества, в котором он живет. Во-вторых, это факторы, которые непосредственно влияют на виды компетентности, ожидания и мотивационные диспозиции, развиваемые самим человеком.

Вот некоторые переменные, влияющие на способности и ожидания человека:

1. Как организации сопротивляются искушению узурпировать те решения, которые можно было бы предоставить отдельному работнику, и, напротив, как организации обеспечивают своим работникам возможность увидеть непосредственные и побочные результаты их решений. Чем больше внимания организация уделяет этому, тем больше развивается способность сотрудников принимать решения, расширяется их кругозор, возрастают гибкость, решительность, инициатива и способность участвовать в управлении и брать на себя ответственность.

2. Как организации обеспечивают своим сотрудникам безопасность, необходимую им для принятия на себя риска внедрения инноваций; как предотвращают серьезные изменения всей системы без соответствующей проверки этих нововведений и как воспринимают исходящие от персонала предложения, пусть даже и не до конца продуманные. Эти переменные могут, по-видимому, повлиять на готовность и способность сотрудников кооперироваться и делиться друг с другом информацией, а также на их способность и готовность к инновациям.

К более глобальным переменным, влияющим на укомплектование штата организаций людьми того или иного типа, относятся:

1. Институциональные структуры – установленные каналы связи, которые облегчают одни и, напротив, крайне затрудняют другие типы поведения. Определенные ожидания относительно того, кто, что и кому должен сообщить, облегчают получение помощи и поддержки окружающих людей в достижении одних целей, и весьма затрудняют достижение других. Эти ожидания также определяют, какими задачами и проблемами можно заниматься в уже существующих организациях, а какие требуют создания новых структур или организаций.

2. Структура власти и степень передачи ответственности: насколько велики ожидания того, что все решения человека будут проверяться, а не того, что он сам будет проверять качество своих идей, а затем принимать на себя ответственность за их дальнейшую разработку? Здесь же можно упомянуть, что важно создать условия, позволяющие сотрудникам обсуждать свою работу с другими людьми, чтобы способствовать развитию у них способности оценивать качество своих собственных предложений. Также важно, считают ли себя сотрудники достаточно компетентными, чтобы иметь деловые контакты с людьми вне своей организации. Кроме того, на то, чем будут заниматься сотрудники организации, и, следовательно, на ее благосостояние значительно влияет способность сотрудников обсуждать проблемы с другими людьми внутри организации и предоставленная им возможность отложить текущую работу ради решения общих организационных вопросов.

3. Способность сотрудников объединиться для решения проблемы, а не считать выявление и решение проблем обязанностью лишь вышестоящих лиц.

4. Конфликт между интересами отдельной личности и интересами организации в целом, который может порождать внутренняя структура организации. Так, отдельному человеку может быть выгодно играть во властные игры, чтобы обезопасить свою карьеру; но для организации в целом может оказаться выгоднее, чтобы человек тратил некоторое время на анализ базовых организационных проблем. Вопрос в том, будет ли работник заинтересован в том, чтобы уделять внимание делам, полезным для всей организации.

5. Типы задач, которые легко выполнять, типы проблем, которые легко разрешать, типы занятий, в которых можно получить помощь. В число задач, которые должна уметь решить любая структура, будь то кружок друзей, семья, рабочая организация или общество в целом, входят: запуск в дело новых предложений, позволяющих улучшить метод решения стандартных задач (эти предложения могут включать организацию новых учреждений помимо уже существующих структур); приспособление своих служб к требованиям нестандартной ситуации (это серьезная проблема для многих организаций); выработка единой точки зрения на проводимую организацией внутреннюю и внешнюю политику; использование энтузиазма членов организации и поощрение их к ответственному поведению; творческий подход к решению новых проблем.

Итак, становится ясно, что поведение и мотивация являются результатом трех взаимодействующих между собой групп переменных: ценностей, компонентов компетентности и социальных установлений. Чтобы оценить силу мотивации индивида к определенной деятельности, другими словами, чтобы оценить вероятность того, что человек решительно и относительно успешно включится в определенную деятельность, необходимо учесть все три компонента: выяснить, ценит ли он такое поведение, стремится ли он проявить перечисленные выше компоненты компетентности, способствующие достижению цели, и считает ли он, что такое поведение уместно для него или для людей его типа и что он встретит поддержку со стороны тех, чье мнение для него имеет значение. Если социальное окружение, влияющее на его жизнь и работу, позволяет ему вести себя таким образом, то он так и поступит, при том, что считает такое поведение ценным для себя, что научился проявлять соответствующие виды компетентности и рассчитывает на поддержку окружающих. Итак, оценка того, как человек воспринимает свое социальное окружение, играет решающую роль в общей оценке его мотивации и компетентности.

Таблицу 1 можно использовать для определения предпочитаемых человеком видов поведения и компонентов компетентности, которые он проявляет при достижении значимых целей. Для этого следует пометить в таблице клетки, соответствующие тем видам поведения, которые человек считает для себя ценными. Подсчитав количество пометок в любой колонке, можно получить показатель вероятности того, что данный человек достигнет цели, указанной в верхней графе. Суммировав показатели в смежных столбцах, объединенных общим заголовком, можно получить индексы мотивации достижения, сотрудничества и влияния. Это позволяет построить профиль, который прямо сопоставим с профилями, опубликованными Макклелландом.

Важно еще раз отметить, что поскольку таблицу 1 следует значительно расширить, то такая процедура может оказаться достаточно трудоемкой, если отнестись к ней добросовестно. Чуть позднее мы опишем способ, позволяющий обойти эту проблему.

Прежде чем перейти к дальнейшему обсуждению данной модели компетентности, рассмотрим ее фундаментальные отличия от многофакторной модели способностей, столь популярной в психологической литературе. Двухстадиальная модель «ценности – компетентности – ожидания» основывается на утверждении, что способностям невозможно дать осмысленную оценку вне связи с ценностями.

Дело не только в том, что оценка компетентности должна обязательно учитывать ценностные ориентации, главное, что выделенные компоненты компетентности не могут быть содержательно проанализированы и описаны в терминах факторов или линейных параметров. Действительно, попытка оценить внутреннюю согласованность мотивационных диспозиций при помощи классических понятий факторно-аналитической модели привела к появлению множества непродуктивных аргументов и неубедительной критики работы Макклелланда и его коллег. Совершенно очевидно, что результаты, полученные путем суммирования по любой из колонок таблицы 1, принадлежат к разным, а не к одному измерению. И вообще, чем более независимы и гетерогенны суммируемые составляющие компетентности, тем лучше. Сторонники факторного анализа утверждают, что такая гетерогенность свидетельствует о разнородности получаемых оценок. Совершенно верно. Но затем они заявляют, что они бессмысленны. Абсолютно неверно. Ведь никто не стал бы утверждать, что коэффициенты множественной регрессии бессмысленны из-за того, что они получены путем суммирования весовых значений множества независимых переменных.

На практике описание личностно значимых для человека типов поведения и видов компетентностей, проявляемых им в процессе достижения желаемой цели, дает гораздо больше полезной информации, нежели некая общая оценка. Такое описание радикально отличается от профиля балльных оценок, построенного по нескольким независимым факторным измерениям. Построение факторного профиля основывается на допущении, что поведение может быть наиболее адекватно описано и понято в терминах относительных оценок испытуемых по небольшому числу измерений. Допущение же, лежащее в основе нашей модели компетентного поведения, состоит в том, что поведение может быть наилучшим образом понято через выявление ценностей человека, его представлений и ожиданий, а также тех компонентов компетентности, которые он склонен спонтанно проявлять, стремясь к значимым для себя целям.

Модели «атомарные» или «факторные»?

Различие между этими двумя моделями можно проиллюстрировать примерами из физики и химии.

Физики показали, что траектория полета снаряда лучше всего описывается уравнением вида:

S = V0t + (1/2) at?

(расстояние, пройденное за время t, равно произведению начальной скорости на время движения плюс половина ускорения, умноженная на квадрат времени).

Такой же логике следуют и факторные модели. Например, может оказаться, что выраженность лидерских способностей индивида является функцией количества баллов, набранных им по ряду других переменных, таких, как экстраверсия или интеллект.

В отличие от физиков, химики находят более подходящим для своей работы совершенно иной тип уравнения. Они утверждают, что вещества наилучшим образом описываются путем перечисления элементов, из которых они состоят, и связей между этими элементами. Представленные в каждом данном веществе элементы входят в большой набор, известный любому химику. Элементы, которые не присутствуют в нем, нет надобности перечислять. Написанные уравнения допускают преобразования (а не однообразные комбинации), когда вещество помещено в определенную среду:

Сu + 2H2SO4 = CuSO4 +2Н2O+ SO2

(медь плюс серная кислота дает сульфат меди, воду и диоксид серы).

Мы утверждаем, что для того, чтобы лучше описать и понять человека, следует принять модель, подобную той, которой пользуются химики, а не физики. «Атомарная» модель дала бы нам возможность указать ценности индивида, компоненты компетентности, которые он расположен проявлять, и особенности, которые характеризуют его среду, не ограничивая нас небольшим числом переменных, как это делают факторные модели.

В действительности такую модель нетрудно согласовать с фактами, которые приверженцы факторного анализа рассматривают как подтверждение своей модели. Они отмечают, что большинство человеческих черт коррелируют друг с другом, и утверждают, что нет необходимости сохранять большое количество независимых категорий. Однако многие из корреляций имеют порядок 0.2, а большинство из них не превышает 0.5. Но даже в последнем случае «необъясненными» остаются приблизительно 75% вариабельности одной черты относительно другой. Следовательно, высоки шансы того, что человек, не добившийся успехов в одном деле, окажется успешным в другом. Даже «факторные» аналитики объясняют это тем, что интересы этого человека попадают в сферу действия другой способности, которую, следовательно, он и развивает. Важно, что хотя теоретическая модель факторного анализа в принципе предусматривает такую возможность, на практике ею, как правило, пренебрегают. Если бы нам пришлось отстаивать свою теорию в терминах факторного анализа, нам пришлось бы утверждать, что важнейшее в индивиде – это его специфические особенности, а не сходство с другими.

Теперь попробуем немного развить нашу химическую аналогию, принимая во внимание то, что мы показали в предыдущих главах. Следуя нашей модели, мы могли бы получить суммарное описание индивида и среды, в которой он живет и работает. Это могло бы принять следующую форму. (Использованные здесь символы взяты только для примера, и никоим образом не следует предполагать, что мы разработали хотя бы первоначальный вариант более или менее полной таблицы «человеческих элементов».)

Д4В3;А4ГП2;П04МД3;РП(3)1

Данное описание можно интерпретировать следующим образом: аттестуемый спонтанно проявляет четыре вида компетентности в стремлении к достижению поставленных целей (Д) и три в стремлении к влиянию (В). Отмечены четыре пункта из набора, относящегося к авторитарным (А) представлениям об обществе, и только два из набора, относящегося к активной гражданской позиции (ГП). Четыре аспекта окружения отмечены как поддерживающие (ПО) по отношению к целям индивида (руководитель старается поощрять стремление к достижению, но не делегирует ответственность, не стимулирует участие подчиненных в жизни организации, не ставит перед ними развивающих задач). Имеется мягкое давление (МД) со стороны других людей в окружении индивида. Отмечены озабоченность эффективностью своей работы и работы руководства. Задача (3), поставленная перед индивидом, имеет незначительный развивающий потенциал (РП), это рутинная задача, которая не позволяет испытуемому расширить спектр представлений и ожиданий, необходимых для нововведений.

Если бы этой формулой удалось охватить также динамику, процесс, то можно было бы заключить, что данный индивид, скорее всего, будет испытывать чувство фрустрации, утратит мотивацию достижения и не проявит лидерских качеств.

Конечно, такие обобщающие характеристики на практике могли бы быть более подробными и, соответственно, более полезными. Можно было бы точно определить, достижения или влияния какого типа данный индивид считает важными и полезными; какие виды компетентности он задействует, преследуя свои интересы; какие особенности восприятия и ожидания поощряют или предотвращают его включение в такую деятельность; можно было бы больше сказать о ролевых моделях, которые человек использует в отношениях с руководителями, коллегами и подчиненными, о наборе стоящих перед ним задач и их возможных влияниях на развитие и мотивацию аттестуемого в будущем. Это могло бы обеспечить точно такую же степень детализации, как и «Эдинбургские опросники».

Как будет показано далее, в ходе оценки множества социальных, образовательных и развивающих программ были получены вполне весомые доказательства как практической применимости модели данного типа, так и валидности предоставляемых ею данных. С другой стороны, когда данные процедуры применяются для индивидуальной оценки, они оказываются чересчур громоздкими и занимают слишком много времени. Эту проблему, однако, можно легко решить, если компьютеризировать процедуру тестирования. При этом вопросы, которые задаются любому индивиду, можно будет извлекать из огромного банка возможных вопросов, но подбираться они будут в соответствии с выявляемым им набором ценностей и видов компетентностей.

Последующие части этой главы содержат краткий обзор исследований, на которых базируется описанная выше модель. Те, для кого эта информация не представляет интереса, могут сразу перейти к следующей главе.

Данная модель в первую очередь обязана своим возникновением работам Макклелланда (McClelland, 1958) и Фишбейна (Fishbein, 1967), хотя на проведенное нами детальное эмпирическое исследование значительно повлияли и работы Адорно с соавт. (Adorno et al., 1950), Элмонда и Вербы (Almond, Verba, 1963), Кона (Kohn, 1969), Фланаганаи Расс-Эфта (Flanagan, Russ-Eft, 1975).

Макклелланд (McClelland, 1958) разработал систему подсчета баллов для проективного теста, известного под названием «Тест на воображение». Она базировалась на эксперименте – в том смысле, что ответы следовало учитывать только в том случае, если они отражали результаты экспериментальных манипуляций. Это важно, поскольку объясняет, почему баллы не подвергались анализу на предмет внутренней согласованности, как это положено в доминирующей школе факторного анализа.

Глядя на такую систему подсчета баллов с сегодняшних позиций, можно утверждать, что она радикально расходится с традиционными психометрическими концепциями в трех аспектах:

1. Внимание сосредоточено на тенденции оценивать индивида скорее по вовлеченности в определенные стили поведения (например, аффилятивное поведение, поведение достижения или властное поведение), чем по способу отношения к данному объекту или классу объектов (например, евреи, церковь или образовательная система). Большинство исследований социальных установок придерживается именно последней тенденции. В известном смысле Макклелланд сосредоточивается скорее на «установках по отношению к поведению», чем на «установках по отношению к объекту поведения». В результате мы получаем оценку интенсивности индивидуальной мотивации в отношении определенного поведения.

2. Из модели оценки потребности по Макклелланду следует, что успех или неуспех поведения определяется тем, склонен ли индивид делать ряд независимых, но дополняющих друг друга действий. Сюда входят: ожидание возможных препятствий на пути к цели и размышление о способах их преодоления, концентрация своих чувств и эмоций на достижении цели, получение помощи от других людей. Задача данной модели, как и уравнения множественной регрессии, – спрогнозировать силу мотивации определенного поведения путем суммирования ряда независимых типов поведения. Таким образом, систему подсчета баллов по Макклелланду следует четко отличать от факторно-аналитических (внутренне согласованных) моделей, которые в прошлом господствовали в психометрии. Эта система, как и наша модель, предполагает, что поведение детерминировано множественными и взаимозаменяемыми причинами и, следовательно, лучше всего прогнозируется на основе максимально гетерогенных, а не внутренне непротиворечивых и гомогенных факторов.

3. Модель Макклелланда предполагает, что только в том случае имеет смысл пытаться выяснить, может ли человек вести себя компетентно (например, учитывать прошлый опыт или включаться в руководство), если для него значима цель, ради достижения которой он, как ожидается, будет работать. Таким образом, эту модель как систему оценки следует четко отличать от большинства предыдущих образовательных и профессиональных систем оценок, в которых люди диагностируются как некомпетентные в тех случаях, когда они не демонстрируют желательной компетентности в преследовании цели, которая является важной для оценивающего, но не волнует самого оцениваемого. На самом деле нежелание такого человека посвящать свои силы поставленной перед ним задаче должно объясняться, скорее, низкой значимостью для него этой цели, чем его некомпетентностью.

Модель оценки потребности по Макклелланду операциона-лизирована в контексте модели оценки прессинга (Murray, 1938; Li twin, Stringer, 1968). В число релевантных переменных прессинга входят ценности, свойственные коллегам и сотрудникам опрашиваемого, и степень культивирования в его окружении инициативы, самоотверженности, энтузиазма и поддержки определенных видов деятельности, а также делегирования ответственности.

Модель «измерения социальных установок» Фишбейна (Fish-bein, 1967), подобно модели Макклелланда, сосредоточена, скорее, на восприятии и чувствах, а также на результатах, ожидаемых человеком в связи с определенными видами поведения (например, покупка пирожных или поедание пирожных), чем на его восприятии и чувствах по отношению к объекту поведения (пирожным). Модель Фишбейна точно так же предписывает нам оценивать множественные и взаимозаменяемые причины поведения, а не строить внутренне согласованные «шкалы». В то время, как оценочная система Макклелланда имплицитно использует модель множественной регрессии, в которой каждая из независимых переменных имеет одинаковый вес, модель Фишбейна явным образом использует множественную регрессию весов. Вычисляя общую вероятность того или иного поведения человека, Фишбейн спрашивает, среди прочего, не противоречит ли данное поведение его образу «я» и его идеальному «я». Он спрашивает, считает ли респондент, что это поведение может иметь важные долговременные результаты для него и для других людей. Таким образом, Фишбейн неявно предлагает оценить точку зрения человека на функционирование общества и на то, как он воспринимает свою роль в этом обществе.

Модель Фишбейна, как и модель Макклелланда, конечно же, опирается на труды большого числа предшественников. Но, в отличие от большинства психологических работ, она включает оценку ролевых ожиданий (которым придают такое большое значение социологи) и оценку предполагаемых реакций значимых для человека людей, признавая, таким образом, важность ожиданий других людей и давления среды. Она включает также оценку моральных убеждений и ожиданий, возлагаемых индивидом на самого себя (идеала «я»), которым придают большое значение Кольберг и приверженцы психоаналитического направления.

В области профессиональной деятельности модели, основанные на ценностях и ожиданиях, были подвергнуты эмпирической проверке такими исследователями, какВрум (Vroom, 1964), а также Портер и Лоулер (Porter, Lawler, 1968), и показали вполне приемлемую валидность. Модели, использованные этими авторами, были, однако, намного уже той, которая была разработана Фишбейном. В своей работе Фишбейн показал, что оценки, сделанные на основе его модели, действительно очень хорошо предсказывают специфическое поведение. Он не пытался, однако, оценивать более общие виды поведения, которые являются предметом интереса Макклелланда и автора данной книги.

Когда мы начали исследовать связь между такими качествами, как потребность в достижении и лидерстве, с одной стороны, и экономическим и социальным развитием – с другой, люди постоянно говорили нам, что это не их дело – решать возникающие проблемы: это дело правительства, и они не должны даже пытаться влиять на него! Это привело нас к серии исследований гражданских и социальных установок у взрослых людей и у учащихся школ. На эти исследования оказали сильное влияние работы Адорно с соавт. (Adorno йtal., 1950), Элмонда и Вербы (Almond, Verba, 1963), Кона (Kohn, 1969), атакжеТорни, Оппенгеймаи Фар-нена (Torney, Oppenheim, Farnen, 1976).

Необходимо сделать буквально несколько замечаний относительно работы Адорно с соавт., потому что данная работа, подобно исследованию Макклелланда, была подвергнута ожесточенной критике, которая, с нашей точки зрения, кажется не вполне обоснованной. Эта критика во многом опирается на то, что раз не было возможности установить факторы потребности в достижениях, то невозможно установить и существование внутренне согласованных размерностей авторитаризма.

Однако в своем исследовании Адорно с соавторами использовали процедуры шкалирования Ликерта. Они позволяют объединить ряд независимых «размерностей» в одну шкалу – точно так же, как сделали Макклелланд и Фишбейн. Ясно, что чем большее количество этих независимых пунктов одобряет индивид, тем выше вероятность использования им крайне авторитарного поведения в самых разнообразных ситуациях. И наоборот: чем большее количество пунктов одобряют члены общества, тем более вероятно, что это общество будет развиваться в авторитарно-фашистском направлении. Таким образом, работа Адорно с соавт. полностью совместима с моделью, представленной в данной книге.

Хотя на нашу модель исследования Келли (Kelly, 1955) непосредственного влияния не оказали, необходимо упомянуть, что многие из конструктов, встроенные в наши исследования, были получены путем использования процедур, разработанных Келли. Стоит также обратить внимание на сходство между разработанной нами категориальной моделью и утверждением Келли о том, что поведение в значительной мере определяется теми соображениями, которые спонтанно и регулярно приходят на ум в любой конкретной ситуации.

Как уже было отмечено, наша модель в значительной мере основана на эмпирическом исследовании, проводимом автором и его коллегами в течение последних 20 лет. Возможно, здесь будет полезно изложить некоторые итоги этой работы, чтобы заинтересованные читатели могли обратиться к более ранним отчетам.

Равен, Моллой и Коркоран (Raven, Molloy, Corcoran, 1972) провели факторный анализ значимых стилей поведения и показали, что эти стили действительно попадают в кластеры, идентифицированные Макклелландом и приведенные в верхней части таблицы 2. В том же исследовании было показано, что конфликты между индивидуальными ценностями и ожидаемыми последствиями поведения приводят к серьезной демотивации. В частности, Мортон-Уильямс, Равен и Ритчи (Morton-Williams, Raven, Ritchie, 1971) показали, что ученики, выбирая профессию, различались прежде всего по своей самооценке, а не по базовым характеристикам личности.

Исследование Равена (Raven, 1976) показало, что, с одной стороны, школы не извлекают выгоды из мотивации и энтузиазма, имеющихся у большинства учеников, а, с другой стороны, что группы учеников с разными жизненными приоритетами не только различаются по своему интересу к работе, но и по-разному реагируют на систему образования, ожидая от нее адекватной подготовки к разным сферам трудовой деятельности. Школа пренебрегает такими источниками внутреннего удовлетворения, как совместная работа, возможность создавать что-то своими руками, выполнять работу самостоятельно, высококачественно и брать на себя ответственность за других.

Из-за ожидания нежелательных последствий многие люди воздерживаются от действий, которые хотели бы предпринять: если бы они участвовали в таких видах деятельности, то у них оставалось бы меньше времени на семью и друзей, им пришлось бы стать неискренними, скрытными и безжалостными, а, кроме того, это вызвало бы негативную реакцию окружающих (Raven, 1972, 1977, 1978, 1980, 1982). Аналогично, многие люди воздерживаются от определенных действий из-за убеждения, что само наше общество не поощряет их вести себя так, как им пришлось бы действовать для решения своих проблем; из-за убеждения, что такие действия были бы лично для них неуместны; а также из-за уверенности в том, что долговременные последствия этих действий были бы нежелательны для нашего общества в целом (Raven, 1977, 1978, 1980).

Образовательная система в целом не помогает учащимся прояснять их ценности, интересы и мотивации; не укрепляет их чувство уверенности в себе и переживание собственной компетентности; не ведет к тому, чтобы размышлять и изменять свое восприятие того, как функционирует и должно функционировать общество, понимание их собственной роли в этом обществе. Она не поддерживает рост компетентности у большинства учеников (Raven, 1976, 1977; Raven, Litton, 1976, 1982). Ни одна из переменных, по которым одна школа отличается от другой и от которых, как считают, зависят ее воспитательные результаты (например, участие учеников в управлении школой), на самом деле не оказывают на эти «результаты» заметного влияния. Тем не менее, они зависят от некоторых видов опыта: «должности» старшего ученика, следящего за дисциплиной; участия в специальных программах; участия в специальных видах образовательной деятельности взрослых (Raven, 1977, 1980; Winter, McClelland, 1981; Flanagan, 1978, 1983). Поданным исследований, установки, ценности и чувство компетентности выпускников школ (Flanagan, 1978; Johnston, Bachman, 1976; Raven, 1977), равно как и общие установки, характерные для служащих (Raven, Dolphin, 1978), представляют довольно-таки безрадостную перспективу для будущего нации.

Первая проверка двухстадиальной модели (в которой сначала выявляются ценности, или «приоритеты», и только потом – мотивация к достижению этих значимых целей), созданной на основе проективной методологии Макклелланда, была проведена в ходе исследования, описанного Равеном и Дольфином (Raven, Dolphin, 1978), а позднее, со статистическими данными – в ходе исследования Равена (Raven, 1980). В последней работе удалось показать, что, с одной стороны, программа образования для взрослых действительно заметно повысила их интерес к деятельности и, следовательно, их мотивацию, с другой стороны, что в этой образовательной программе имелись серьезные недостатки. Эта программа, например, не укрепляла у участников субъективного ощущения, что они способны решать мучающие их проблемы. Исследование показало также, что формальное «обучение» ведет к тому, что участники, не выполнившие задание, которое, по их представлениям, им следовало бы выполнить, склонны чувствовать себя менее компетентными и испытывать чувство вины, в то время как совместное консультирование повышало мотивацию, но не вело к росту уверенности и компетентности.

Более поздние исследования Равена и Варли (Raven, Varley, 1984) показали, что если тщательно и подробно изучить ценности учащихся, их ожидания и представления о последствиях различных действий, то оказывается, что, несмотря на распространенное мнение о том, будто «школы на это никак не влияют», результаты такого влияния все же обнаруживаются что они соответствуют требованиям конкретной школьной среды. В работе Уинтера и Макклелланда (Winter, McClelland, 1981) можно найти впечатляющие подтверждения тех же фактов, полученные на материале исследований в различных колледжах США.

Обширное исследование, посвященное тому, как восприятие человеком работы своей организации и своей роли в ней, его представление о сильных и слабых сторонах ее функционирования, а также ожидаемые им реакции других людей на то или иное его поведение определяют мотивацию и поведение этого человека, опубликовано в работах Равена с соавт. (Raven, Litton, 1978/1982), (Raven, Whelan, Pfretzschner, Borock, 1976) и (Raven, 1980).

Как результат попытки разработать таксономию ценностей и видов компетентности, необходимость которой была показана в предыдущей главе, мы представляем ниже детальный список ценностей и видов компетентности.

Для начала можно отметить, что если целей, которых люди стремятся достичь, по-видимому, существует бесчисленное множество, то видов компетентности, при помощи которых можно достичь этих целей, существенно меньше, и одни и те же виды компетентности могут использоваться для достижения разных целей.

Прежде чем мы двинемся дальше, важно обратить внимание на тот факт, что ценности совсем не обязательно характеризуются устойчивостью и стабильностью. Одно из преимуществ примененного Макклелландом термина «мотив» заключается в том, что можно говорить о наличии мотива безотносительно к тому, находится или не находится человек в ситуации, побуждающей его к деятельности. Это означает не только то, что если имеется мотив, то ситуация, в которой находится человек, побуждает его к соответствующему поведению. Мы также утверждаем, что некоторые особенности ситуации могут пробудить и активизировать латентные мотивы. Еще более важно, что длительное присутствие определенного элемента «возбуждает» мотивацион-ные структуры в целом, так что в течение некоторого времени сила любого индивидуального мотива будет увеличиваться. Через какое-то время рассматриваемый индивид с большей вероятностью включится в деятельность, связанную с достижением личностно значимых целей, и не только в ситуациях, вызывавших этот мотив, но и в других ситуациях.

Гораздо труднее говорить о ценностях или видах компетентности, пробуждаемых, усиливаемых или ослабляемых таким образом. Хотя лидеры могут ясно и доступно выражать ценностные установки и таким образом побуждать людей к проявлению определенных видов компетентности для достижения личностно значимых целей. То же, без сомнения, верно и для основных особенностей ситуаций, – если только возможно выделить их. Поэтому логично ожидать, что ценности и виды компетентности, проявляемые конкретным человеком, будут изменяться в соответствии с особенностями ситуации, в которой он находится.

Важно отметить, что можно таким образом манипулировать влияющими на человека факторами окружения, что для достижения целей, выражающих его ценностные ориентации на данный момент, ему придется работать на достижение целей, не имеющих для него актуальной ценности. Таким же образом можно манипулировать природой ключевых признаков ситуации, пробуждая или активизируя различные мотивы, ценности и виды компетентности, чтобы в итоге усилить стремление достичь определенных целей.

Мотивы, порожденные выполнением определенной задачи, могут сохраняться лишь в течение работы над этой задачей. С другой стороны, включение в деятельность по достижению определенных целей может приносить неожиданное удовлетворение, которое будет рассматриваться как награда за деятельность и усилит тенденцию проявлять такое поведение и в будущем. Это внутреннее удовлетворение и вознаграждение может иметь гораздо большее значение для участия в той или иной деятельности, чем внешние поощрения или наказания, которые не всегда способны стимулировать поведение. Такая способность к самоподкреплению определенного поведения в сочетании с устойчивостью к внешним вознаграждениям и взысканиям, которую подробно описал Хекхаузен (Heckhausen, 1974), требует от нас признания первостепенной важности термина «мотив».

Значимые цели – это то, чему люди уделяют много внимания и то, чего они с большей или меньшей эффективностью достигают. Заявление, что та или иная цель является личностно значимой – лишь один из возможных показателей того, что сама по себе некая деятельность или достижение некоего конечного состояния действительно ценны. Гораздо более убедительным свидетельством этой ценности является значительное число видов компетентности, которые личность развивает для достижения поставленной цели.

Различные ценности далеко не всегда хорошо интегрированы и не обязательно поддерживают друг друга. Нередко можно встретить людей, которые не могут достичь поставленных целей по той лишь причине, что всякий раз, когда они стремятся достичь одной из них, оказывается, что они не могут полностью направить на это свою энергию, так как это вступило бы в конфликт с другими целями. Таким образом, для индексации ценностей следует выяснить, сколько видов компетентности человек демонстрирует в процессе достижения цели и насколько его ценности согласованы с друг другом.

Пытаясь разработать таксономию ценностей, мы создали представленный ниже достаточно обширный список возможных ценностей, не претендуя, однако, на какую-либо его завершенность. Некоторые не вполне одобряемые в обществе цели также включены в этот список. Мы еще не имеем данных о частоте предпочтения тех или иных ценностей у всего населения, хотя такие данные совершенно необходимы.

– Организация успешного сотрудничества людей: работа «интегратора».

– Организация социальных институтов, с помощью которых люди смогут направлять свою энергию на действия, приносящие пользу скорее организации в целом или обществу, нежели им самим.

– Персональное продвижение, определяемое как достижение все большего контроля над другими и способность влиять на события их жизни.

– Персональное продвижение, определяемое как выполнение работы, ценной для общества: финансирование и внедрение важных проектов и управление персоналом, задействованным в их реализации.

– Персональное продвижение, определяемое как получение больших возможностей для достижения собственных целей при меньших помехах со стороны окружающих.

– Достижение, определяемое как профессиональная карьера (включая повышение доходов и статуса), осуществленное путем приспособления к внешним правилам с минимумом усилий (например, в научном мире – продуцирование большого количества бессодержательных печатных работ).

– Достижение, определяемое как увеличение объема знаний и выход на новый уровень понимания, которое не отражается на статусе.

– Хорошие отношения с другими людьми.

– Желание не выглядеть нескромным в глазах других людей.

– Желание быть «таким, как все».

– Содействие тому, чтобы люди работали ради собственных интересов.

– Способность внушить свои взгляды другим людям.

– Помощь другим людям в достижении их целей.

– Вступление в контакт со сверхъестественными силами.

– Получение разнообразного чувственного (или мистического) опыта.

– Сексуальные победы.

– Беззаботность.

– Достижение умиротворенности.

– Установление приемлемого баланса возбуждения и покоя.

– Создание чего-то нового.

– Воспитание пытливости в других людях.

– Формирование восприимчивости к знаниям у других людей.

– Примерное исполнение наказаний: причинение страданий другим людям.

– Усугубление или разрешение семейных или социальных конфликтов.

– Укрепление семейной субординации.

– Повышение комфорта и создание благоприятных условий в доме, на рабочем месте, в социальном или физическом окружении.

– Повышение эффективности (например, комфорта и удобства) выполнения определенных задач.

– Улучшение социальных систем для повышения их жизнеспособности, экономии денег, создания гарантий нормального функционирования общества.

– Улучшение среды обитания для обеспечения красоты, экономичности, общительности, простоты или жизнеспособности.

– Сохранение ресурсов, включая природные.

– Предотвращение загрязнений окружающей среды.

– Обеспечение порядка, при котором люди не получат того, на что не имеют права, путем изобретения сложных систем формальных правил, процедур учета и контроля.

– Увеличение числа новых идей, разрабатываемых обществом.

– Повышение предсказуемости жизни общества или организации.

– Прохождение экзаменов и других оценочных процедур с целью получения нового ранга и статуса при минимуме усилий.

– Умение заставить подчиненных делать то, чего хочет их начальник.

– Умение заставить руководителей делать то, чего хотят подчиненные.

– Завоевание уважения других людей.

– Завоевание привязанности других людей.

– Внушение опасений другим людям с целью самозащиты.

– Способность портить репутацию других людей и унижать их в глазах окружающих.

– Завышение сложности и статуса работы.

– Способность вводить других в заблуждение и успешно лгать.

– Продолжение какой-либо работы при отсутствии действительной необходимости в ней.

– Минимизация беспокойства, причиняемого собственной праздностью.

– Избегание нововведений в обществе, в собственной жизни и на работе.

– Способность помочь другим людям, не причинив обиды.

– Способность запугивать властью.

– Умение заставить одних людей делиться материальными благами с другими людьми.

– Способность увеличить свою личную долю от национального дохода.

– Умение забавлять детей.

– Умение развлекать других людей и шутить.

– Способность чинить препятствия другим людям.

– Способность раздражать людей.

– Способность управлять мнениями окружающих о себе самом и о других людях.

– Способность изменять производимое на людей впечатление с тем, чтобы всегда получать высокую оценку.

– Проявление честности и гордости независимо от внешнего контроля.

– Уважение к другим людям.

– Независимость мышления.

– Осознание социальных последствий своих действий.

– Умение находить лазейки в законодательстве.

– Устранение людей, символизирующих «мировое Зло» (католиков, протестантов, евреев, коммунистов, ведьм, анархистов или тиранов).

– Возможность получить все, на что «имеешь право».

– Победы в спорах вместо поиска истины.

– Предотвращение любой ценой того, чтобы другие получили больше, чем им реально причитается (например, в трудовых отношениях).

– Избегание того, чтобы оказаться в глазах других людей глупцом или простаком.

– Использование других людей в своих корыстных целях.

– Проявление героизма.

– Проявление стоицизма.

– Стремление ни в коем случае не «опускаться».

– Обеспечение выполнения инструкций окружающими.

– Участие в интеллектуальных играх.

– Стремление к истине.

– Существование в «потоке сознания».

Большинство приведенных в списке личностно значимых целей представляют собой специфические примеры заинтересованности в достижении, власти или сопереживании. Отметим, что чем больше ситуаций человек относит к тем случаям, когда требуется применить властное, аффилиативное или направленное на достижение поведение, тем увереннее можно утверждать, что он заинтересован в этой конкретной цели (власть, аффилиа-ция или достижение). В связи с работой Макклелланда о власти желательно разграничить заинтересованность в деньгах, статусе и высокой оценке и заинтересованность в стремлении контролировать других людей, в особенности состояние их умов. Также имеет смысл различать стремление к контролю как самоцель и как средство достижения какой-то другой цели.

Следование определенным целям часто приводит к незапланированным последствиям как для самого человека, так и для общества, в котором он живет. Так, например, поиск новых и лучших способов действия в сочетании со способностью долго и усердно работать для достижения поставленной цели при относительно низкой заинтересованности в деньгах и в том, что на них можно купить, могут привести к экономическому развитию общества. Стремление к деньгам и материальным ценностям может привести к обогащению одного-двух индивидов, но в целом ведет к конфликту, так как предполагает увеличение доли мирового или национального «пирога» для некоего лица без каких-либо усилий, направленных на увеличение общего размера этого «пирога».

В свете этого анализ последствий, к которым ведет стремление к тем или иным целям, представляется необходимой предпосылкой для компетентного обсуждения самих целей. Со временем такая информация должна привести к переосмыслению и новой формулировке самих целей.

Термином «компоненты компетентности» мы обозначаем те характериистики и способности людей, которые позволяют им достигать личностно значимых целей – независимо от природы этих целей и социальной структуры, в которой эти люди живут и работают. Компетентность включает в себя не только интеллект, и многие ее компоненты в последнюю четверть века не получали должного внимания со стороны работников среднего и высшего образования. Именно различие между компонентами эффективного поведения (как оно здесь рассматривается) и интеллектуальными способностями объясняет тот очевидный парадокс, что, хотя большинство рабочих мест не требует особых интеллектуальных способностей, занимающие их работники все же мало компетентны в своей области.

Следует еще раз подчеркнуть, что компетентность включает в себя не только способности. Она подразумевает также внутреннюю мотивацию, которая не входит в понятие способности как таковой. В прошлом педагоги и исследователи относились к этому мотивационному компоненту даже с еще большим пренебрежением, чем к фактору способности. Но именно он должен служить опорным пунктом в процессе выявления и оценки компетентности.

Стоит еще раз отметить, что виды компетентности могут быть перенесены с одной категории ценностей на другую. Если определенный вид компетентности развивался в процессе достижения некой конкретной цели, то человек будет способен реализовать его и при достижении другой цели. Но оценивая компетентность человека, нельзя утверждать, что он ею не обладает, если он не проявляет ее в отношении цели, которая не имеет для него ценности, или даже такой цели, которая определяется им как высоко ценная на когнитивном или эмоциональном уровнях, но не представляется ему достижимой в данных обстоятельствах.

Весьма вероятно, что каждый человек проявляет некоторые из перечисленных нами видов компетентности, преследуя личностно значимые цели. Так что в каком-то смысле каждый знает, как действовать эффективно. В результате люди, способные ясно выразить латентные цели, имеют возможность стать лидерами просто потому, что, когда цели выражены, другие люди способны принять участие в достижении этих целей, уже не нуждаясь в специальных указаниях или в помощи для приобретения специальных навыков. Однако, несмотря на то, что виды компетентности проявляются в отношении личностно значимых целей, часто они представлены в весьма рудиментарных формах. Чтобы люди смогли успешнее достигать поставленных целей, мы должны помочь им развить вышеперечисленные виды компетентности – но относительно целей, которые считают важными сами эти люди.

Хотя мы и проводим разграничение между «ценностями» и «видами компетентности», значительное число видов компетентности, перечисленных ниже (например, «способность контролировать других людей») могут иметь как самостоятельную ценность – то есть быть личностно значимыми целями сами по себе, – так и служить средством достижения других значимых целей.

Ниже представлен подробный список видов компетентности. В отдельных случаях описывается множество разных способов проявления определенного вида компетентности. Эти различные проявления одной и той же характеристики обычно взаимосвязаны. Иногда природу определенного вида компетентности можно четко определить, описав последствия его непроявления.

Тенденция к более ясному пониманию ценностей и установок по отношению к конкретной цели.

Эта тенденция предполагает размышление над следующими вопросами: является ли данная цель личностно значимой? Имеются ли какие-либо нежелательные способы достижения этой цели? Если да, то можно ли разрешить эту проблему? Ожидает ли человек сильных положительных эмоций в случае достижения цели? Ожидает ли он сильных отрицательных эмоций, если его попытка окажется неудачной? Действительно ли он заинтересован в поставленной цели и эмоционально вовлечен лишь в процесс ее достижения?

Тенденция контролировать свою деятельность.

Есть ли у человека привычка следить за своим продвижением к цели? Анализирует ли он возможности повысить качество и производительность труда? Разбивает ли он решение глобальной задачи на ряд последовательных операций и следит ли за тем, насколько успешно он их выполнил, а если нет, то почему? Без выделения локальных целей человек не может судить о том, продвигается ли он к основной цели. Устанавливая вспомогательные цели, использует ли он свой опыт или полагает, что его прошлое не содержит информации, важной для будущего?

Вовлечение эмоций в процесс деятельности.

Озабочен ли человек поиском той деятельности, которая ему нравится? Согласен ли он решать неприятные задачи ради достижения своих целей? Стремится ли он выполнить их как можно скорее?

Готовность и способность обучаться самостоятельно.

Способность обучаться самостоятельно входит, по-видимому, в число видов компетентности, которым пока что уделяют меньше всего внимания. Она подразумевает создание личного банка знаний. Наша образовательная система формирует людей, чья зависимость от формального знания, от преподавателей и книг так велика, что им очень трудно перейти на самостоятельное обучение. Прежде всего они не в состоянии ощутить затруднение, которое служит обычно первым признаком возникновения проблемы. Даже если они сознают, что столкнулись с проблемой, они не способны ухватиться за проблески «озарения», которые дают подсказку для понимания проблемы, если обратить на них должное внимание. Развитию и тренировке этого вида компетентности уделяют недостаточно внимания из-за того, что педагоги часто понимают умение учиться как «умение усваивать формальные курсы». Мозг учащегося бомбардируется фактами, а его внимание направляют на частные проблемы, в результате чего разрушаются именно интуитивные виды чувствительности. Кроме того, студента не поощряют к чтению и анализу именно того, что относится к интересующей лично его проблеме. Скорее ему приходится поверхностно читать самую разнообразную литературу, поглощая сведения, которые лишь теоретически когда-нибудь могут оказаться полезными. Для развития этого вида компетентности следует попытаться помочь людям в разработке стратегий самонаблюдения и самообучения. Такие стратегии связаны с использованием «озарений» и смутных ощущений, с «проигрыванием» идей, предлагаемых интуицией и фантазией, а также с отсроченной оценкой идей, продуцированных бессознательным.

Поиск и использование обратной связи.

Это означает нечто большее, чем просто тенденцию контролировать процесс приближения к цели. Сам ход выполнения любой задачи неизбежно предоставляет широкий диапазон информации, которая при адекватном использовании помогает заинтересованному лицу более эффективно решать подобные задачи в будущем. Эта информация, как правило, задействуется не полностью. Во-первых, люди обычно не склонны включаться в систематический поиск обратной связи. Во-вторых, способность распознавать такую информацию и оценивать ее релевантность зависит от готовности обращать внимание на интуитивные идеи и на общее, не вполне ясное чувство затруднения; доводить эти идеи и чувства до полного осознания и оценивать их значимость и возможность применения. Такая чувствительность не относится к числу качеств, которые культивирует в себе большинство людей и развитие которых поощряет система школьного обучения. В-третьих, большинство людей приучены считать ошибки всего лишь «неприятностью», которую надо как можно быстрее забыть, а не материалом, который следует анализировать и на котором можно учиться. Наконец, большинство людей приучены доверять не собственным наблюдениям, а «авторитетам», они считают, что научиться лучше выполнять свою работу могут только с помощью инструкций.

Уверенность в себе.

Уверены ли люди в том, что они способны справиться с возникающими трудностями? Боятся ли они конкурентов, которые могут делать что-либо лучше, чем они сами (а, следовательно, избегают ли они просить помощь у других людей при достижении собственных целей)? Или, если они все же просят о помощи, то чувствуют ли они, что способны самостоятельно контролировать развитие ситуации и при необходимости вносить в нее коррективы? Чувствуют ли они, что способны познакомиться с новыми людьми, или же они ограничены необходимостью полагаться на старые контакты? Чувствуют ли они, что могут отыскивать новую информацию, осваивать новые технологии, преодолевать трудности, находить пути заполнения пробелов в своих знаниях, изыскивать способы разрешения новых для себя проблем и принимать эффективные решения по поводу того, стоит ли обращаться к «экспертам» за консультациями или же достаточно будет просто осмыслить положение вещей самостоятельно? Уверенность в себе может быть как обобщенной, так и локальной, ограниченной достижением одной-двух важных целей.

Очевидно, что эти разные формы выражения уверенности в себе базируются на соответствующем образовательном опыте, на опыте взаимодействия с незнакомыми людьми и успешного нахождения контакта с ними, на опыте разработки проектов вплоть до успешного их воплощения, на опыте решения неожиданных проблем и работы со специалистами; а также на понимании того, что собственные взгляды и выводы могут быть не хуже, чем мнения этих специалистов.

Недостаток уверенности в себе, вероятно, не ограничивается только последствиями личностного характера, он ведет к появлению неуверенности в способности других людей успешно работать без надзора руководителей; к необходимости введения жестких правил, ограничивающих поведение других людей, и к созданию институтов с различными вакансиями для людей, чья единственная работа состоит в том, чтобы надзирать за тем, как другие люди справляются с порученной им работой.

Самоконтроль.

Способность человека удерживаться от первичного побуждения сказать или сделать что-либо, а затем заменять импульсивное поведение на более адекватное. Умение избегать чувства гнева или бессилия в случае, если идеи или деятельность человека подвергаются критике или нападкам. Тенденция избегать поспешных решений, основанных на неполной информации.

Адаптивность: отсутствие чувства беспомощности.

Чувствуют ли люди, что способны справиться с новыми задачами в процессе достижения своих целей, или же они полагают, что новые задачи потребуют длительного обучения и овладения навыками, которые они не способны приобрести? Чувствуют ли они себя завязшими в рутинной колее, беспомощными или неспособными к прогрессу? Недостаток ощущения адаптивности часто возникает из-за незнания людьми того, что они способны справляться с новыми ситуациями даже без развернутого формального обучения. Кроме того, причиной может служить отсутствие общественных структур, поощряющих такое поведение, при наличии структур, препятствующих его развитию. В таком случае необходимо, чтобы человек взял на себя личную ответственность за изменение этих структур.

Склонность к размышлениям о будущем: привычка к абстрагированию.

Размышляют ли люди о том, к чему приведет реализация различных стратегий поведения, чтобы иметь возможность заранее внести коррективы? Часто ли думают они о проблемах, которые могут возникнуть в их жизни, или, шире, могут затронуть общество или нацию? Думают ли они о путях решения этих проблем? Узнали ли они на собственном опыте, что умение предвосхищать трудности приносит ощутимую выгоду?

Внимание к проблемам, связанным с достижением поставленных целей.

Готовность замечать социальные, личностные, физические, организационные, теоретические, технические или коммуникативные проблемы, которые препятствуют продвижению к цели, и готовность их преодолевать. Необходима также чувствительность к мимолетным впечатлениям и способность их использовать.

Самостоятельность мышления, оригинальность.

Ценят ли люди инициативу, оригинальность и стремление к самосовершенствованию и развитию? Или, напротив, они чувствуют, что должны разделять взгляды окружающих? Хотя оригинальность и инициатива могут быть ценны и сами по себе, следует подчеркнуть, что возможно также по-новому развивать традицию, находиться в «потоке жизни» или в «потоке сознания», если это является личностно значимой целью. Более общий ценностный компонент, видимо, связан с тем, насколько человек ценит свое отличие от окружающих – ценит себя скорее как индивида, а не как члена какой-либо группы. Этот вид компетентности включает в себя также готовность вынести то негодование, которое обрушивается на любого новатора, даже если тот старается по мере возможности находиться в русле традиций. Будет ли человек бороться за то, чтобы окружающие приняли его идеи? По-видимому, часть людей больше думает о важных для них проблемах, чем другие, которые могут не замечать проблем или же не решаются задуматься о них.

Критическое мышление.

Принимают ли люди без всякой критики высказывания окружающих, их советы, сплетни или предписания авторитетных личностей? Или же они ставят все это под сомнение, делают собственные выводы, принимают или отвергают советы в соответствии с собственным опытом? Имеют ли они привычку соотносить то, что им сообщают (в устной или письменной форме), с тем, что они уже знают? Другими словами, многое ли они принимают на веру?

Готовность решать сложные вопросы.

Вместо того, чтобы пытаться понять сложные факторы, от которых зависят социальные феномены, многие люди предпочитают фиксироваться на одном факторе, смутном и, скорее всего, несущественном, например, относя все на счет «системы», «заговора банкиров» или «недостатка способностей» у руководителей или служащих. Поступая так, они избегают необходимости тщательно исследовать проблему. Если же они считают, что этот фактор лежит за пределами их влияния, то тем самым снимается вопрос о необходимости делать что-либо, кроме как говорить о нем и жаловаться на него. Желание решать сложные вопросы предполагает готовность рассматривать большое количество разных факторов, взвешивая их относительную значимость, а такое рассмотрение редко приводит к простому и однозначному решению проблемы.

Готовность работать над чем-либо спорным и вызывающим беспокойство.

Это качество находится на противоположном полюсе относительно стремления работать в комфортных условиях над решением тривиальных задач. Способность выполнять спорную работу формируется, по-видимому, в процессе преодоления трудностей, переживания тревоги и удовлетворения от достойного результата.

Исследование окружающей среды для выявления ее возможностей и ресурсов (как материальных, так и человеческих).

Желание осуществлять исследовательский поиск с целью найти средства, материалы, новые направления и идеи, чтобы поддержать кого-либо в его деятельности. Готовность делать это предполагает положительную оценку чужих способностей, а также взгляд на специальные знания прежде всего как на источник полезной информации и понятий, а не как на целостную систему, которую надо полностью освоить, прежде чем можно будет ею воспользоваться.

Готовность полагаться на субъективные оценки и идти на умеренный риск.

Это окупается в том единственном случае, когда индивид способен оценивать результаты своих действий, использовать эту информацию для внесения корректив и по ходу дела решать возникающие проблемы. Если эти требования выполняются, то, несмотря на некоторую опасность, способность идти на риск в конечном итоге приносит больше пользы, чем поиск заблаговременных гарантий несомненного успеха избранного способа действия. Поиск априорных гарантий душит инициативу и активность, особенно если придерживаться мнения, что более стыдно действовать и терпеть неудачу, нежели не действовать вовсе, – мнения, которое, похоже, является очень распространенным.

Отсутствие фатализма.

Отсутствие убеждения, что неправильно или даже невозможно идти наперекор судьбе. Может показаться, что фатализм как таковой вообще неспособен привести к желаемым результатам, однако он не обязательно предполагает отсутствие инициативы или способности усердно работать: человек может считать, что его судьба – играть роль «трудоголика» или непонятого новатора. Кальвинисты, внесшие столь важный вклад в развитие современного общества, верили, что их судьба предрешена и все, что они могут делать, – только работать изо всех сил, чтобы доказать самим себе, что их не пугает такая судьба.

Готовность использовать новые идеи и инновации для д остижения цели.

В литературе до сих пор больше всего внимания уделялось желанию внедрять инновации и использовать новые идеи в экономических целях. Однако для любой цели могут быть найдены новые пути ее достижения, и некоторые люди примут их с большей готовностью, чем другие. Эта общая тенденция принимать новшества независимо от цели, которую нужно достичь, вызывает подозрение, что часто инновации ценятся сами по себе. Если на одном конце шкалы расположить людей, которые склонны принимать (часто некритично) любые инновации, то на противоположном конце окажутся люди, которые либо глубоко уважают традиции, либо отвергают новшества как «дань моде» или как «не относящиеся к делу». Рассматривая общество в целом, можно сказать, что процент людей, тяготеющих к «традиционалистскому» полюсу, определяет, насколько масштабным должен быть «крестовый поход» за то, чтобы общество приняло новые идеи (неважно, хорошие или плохие). Исследования Робертса (Roberts, 1969) и Ревенса (Revens, 1975) убедительно показывают: для того, чтобы обеспечить принятие хороших новых идей, требуются хитрые окольные ходы, и многие идеи не принимают именно в силу того, что они хороши. Поэтому очень важно, чтобы приверженцы прогресса делали все возможное для поддержки новаторов, несмотря на их частую эксцентричность и асоциальность.

Знание того, как использовать инновации.

Чтобы инновации способствовали развитию, а не порождали неприятности, те, кто их принимает, должны в силу своего опыта знать, что предварительно следует провести апробацию новых путей достижения цели, вместо того чтобы немедленно приступать к изменениям системы в целом. Успешные новаторы знают, что новый метод требует тщательной проверки; люди же, для которых нетипична инновационная деятельность, склонны начинать широкомасштабные перестройки, не уделяя времени на решение практических проблем.

Уверенность в благожелательном отношении общества к инновациям.

Готовность сосредоточиться на инновационной деятельности или на выполнении поставленной цели зависит от степени удовлетворения других потребностей. Люди едва ли станут заниматься чем-то творческим, пока им не гарантирован прожиточный минимум и стабильный доход в будущем. Вопреки широко распространенному мнению, именно обустроенность жизни, а не ее недостаток, является матерью инноваций. Недостаток обустроенности ведет к сокращению активности и отгораживанию от внешних воздействий, снижению мобильности (как в интеллектуальном плане, так и в сфере профессиональной деятельности), сокращению числа критических выступлений против существующих методов, невозможности использования финансов для разработки ресурсов (так как нет надежды на получение от этого прибыли), снижению креативности и нежеланию идти на какой-либо риск.

Благожелательное отношение общества к инновационной деятельности простирается далеко за пределы чисто финансовой поддержки. Вряд ли кто-то станет развивать определенный навык или вид компетентности, предполагая, что общество, в котором он живет (или школьный класс, в котором он учится), будет глухо, безразлично или враждебно к его усилиям. Взаимные позитивные ожидания человека и его окружения жизненно важны для развития компетентности.

Установка на взаимный выигрыш и широта перспективы.

Установка на взаимный выигрыш по своему смыслу противоположна более широко распространенной установке на то, что «выигрыш одного есть проигрыш другого». Во многих ситуациях люди полагают, что ресурсы ограничены и все, что выигрывает один, составляет проигрыш другого, а потому конкуренция – единственный доступный способ взаимодействия. Однако в большинстве ситуаций общий позитивный эффект может быть увеличен за счет кооперации сторон. Решение образовательных задач дает пример того, что помощь другим может оказаться взаимовыгодной. Напротив, попытки увеличить собственные достижения в узкой области приводит к тому, что не выигрывает никто, и сам этот человек в конечном счете получает меньше всех. Этот принцип можно распространить на множество ситуаций, в том числе и на полезные советы. Совет редко является однонаправленной услугой: идеи не будут распространяться, если не поощрять других людей рассказывать об их проектах и относиться к ним как к своим собственным.

Настойчивость.

Мирится ли человек с необходимостью тяжелой рутинной работы и связанными с ней неизбежными разочарованиями? Легко ли он отказывается от такой деятельности? Обладает ли он опытом – эмоциональным и поведенческим, – который бы подтверждал важность терпения при решении сложных задач? И наоборот, настолько ли безразличны ему собственные чувства, что он готов работать над рутинными задачами, решение которых может не иметь никакой ценности?

Использование ресурсов.

Умение извлечь максимум из того, что уже имеется, а не ожидать, пока кто-то другой (например, правительство) откроет доступ (предпочтительно – бесплатный) к новым ресурсам и организует их использование.

Доверие.

Может показаться странным, что мы включили доверие в список компонентов компетентности, а не ценностей. Ясно, однако, что люди, которые ценят доверие в экономической деятельности, чаще, хотя и не всегда, успешны в достижении экономических целей. Но это верно только в отношении определенной цели. Доверие в смысле получения эмоциональной поддержки и помощи, а также способности выражать свои чувства может диктовать недоверчивое поведение в отношении соблюдения правил или ведения экономической деятельности. Поэтому само значение этого термина сильно меняется в зависимости от целей, которые значимы для конкретного индивида. Впрочем, похоже, что в отношении любой конкретной цели доверие является крайне важным.

Отношение к правилам как указателям желательных способов поведения.

Подобное отношение контрастирует с абсолютным следованием «букве закона». Желание понять цели, лежащие в основе правил и инструкций, и действовать в соответствии с ними позволяет выяснять, почему были созданы эти правила, и приводит впоследствии к идентификации с правилами и, таким образом, к ответственности и свободе действий.

Способность принимать правильные решения.

Имеется в виду нечасто встречающаяся личностная установка на учет широкого круга факторов, а не фиксация на одной-двух переменных, которых явно недостаточно для принятия правильного решения. Человек должен предвидеть результаты самых разных действий, а не сосредоточиваться на одном или двух из них. Для этого нужно обдумать все возможные последствия своих действий, для чего, в свою очередь, нужно разбираться в работе организации и в психологии определенных людей, что помогает оценить их реакции и направить их энергию на решение конкретной задачи. Следовательно, эта способность требует умения работать с другими людьми и уважения к их способностям, а также доверия к способности других людей внести значительный вклад в достижение поставленных целей.

Персональная ответственность.

Прежде всего мы должны еще раз подчеркнуть: если человек явно не желает брать на себя персональную ответственность за определенную деятельность, то одной из причин этого может явиться недостаточная ценность для него этой деятельности. Однако во многих ситуациях человек все же хочет достичь цели, но при этом не хочет брать на себя персональную ответственность за саму деятельность. Причиной может быть недостаток уверенности в себе, ощущение, что данная работа требует от исполнителя большего авторитета, ожидание того, что люди, одобрение которых требуется человеку, сочтут такое поведение излишне самонадеянным, или же недостаток уверенности в своей способности собрать людей для работы. В других ситуациях нежелание брать на себя ответственность может быть вызвано нежеланием разбираться во множестве задействованных факторов, т. е. склонностью к упрощенным объяснениям событий. Из-за этого человек уже не видит возможных путей улучшения ситуации, что избавляет его от любой ответственности за нее и даже от ее осмысления.

Недостаток уверенности в своей способности принимать ответственность, неумение достигать комплексного понимания проблемы и недостаток управленческих навыков могут быть следствием отсутствия опыта работы в ситуациях, заставляющих объединять мысль и действие в эффективных стратегиях поведения. Учитывая современную тенденцию проводить резкое различие между теоретической и практической деятельностью, весьма вероятно, что люди так и не получат подобного опыта. В результате они не станут развивать эти способности и не будут стремиться понять происходящие социально-психологические явления. Чтобы решить эту проблему, проектная деятельность в школах должна формировать у учеников привычку решать прикладные задачи, требующую объединения мысли и действия и оценки результатов уже предпринятых действий. Такие «упражнения» предназначены для того, чтобы человек оценил аналитико-действенные стратегии, воочию увидев их эффективность. Полученное удовлетворение будет усиливать уверенность человека в себе и его желание действовать подобным образом и в будущем. Это особенно верно в отношении общественно значимых целей, достижение которых требует совместной работы с другими людьми и взаимодействия с институциональными управленческими структурами общества. В этом случае ученикам придется развить у себя способность принятия персональной ответственности за изменения в масштабе всего общества.

Другие, более заурядные виды деятельности также требуют от человека готовности принимать на себя ответственность. Значимость этих видов деятельности в том, что они способны аккумулироваться, приводя к важным для общества последствиям. Если люди стремятся переложить ответственность на более высокие авторитеты – на бюрократов или на Бога, – они тем самым хотят избежать ответственности за контакты с людьми, совершающими акты вандализма – как в буквальном, так и в более широком смысле. Люди, которым нравится морочить другим людям голову в дискуссиях, вступать в конкуренцию за роль председателя, подрывать доверие к другим членам группы, создавать сенсации ради личной выгоды или дискредитации других членов группы, столь же заслуживают названия «вандалы», как и те, кто повреждает транспортные средства или общественные туалеты. Они отвлекают группу от достижения коллективных целей. В конечном счете, единственное средство борьбы с любым типом вандалов состоит в том, чтобы каждый гражданин был готов лично выступить за ограничение их действий. А ограничить их можно только в том случае, если все другие члены группы примут на себя ответственность за отказ от сотрудничества с ними. Если нужно добиться цели, требующей согласованных коллективных усилий, то необходимо, чтобы каждый член группы был готов брать на себя этот вид ответственности.

Способность к совместной работе ради достижения цели.

Способны ли люди эффективно сотрудничать с другими людьми? Обладают ли они социальными навыками, необходимыми, чтобы понять подтекст высказываний других людей, и хотят ли они делать это? Стараются ли они понять «контекст», в котором находятся другие люди, – то есть выяснить, как влияет ситуация на их поведение или ценностные ориентации? Используют ли они это понимание для того, чтобы облегчить себе продвижение к поставленной цели? Могут ли они установить контакт с коллегами, обсуждая совместно приобретенный опыт или делясь своими чувствами? Могут ли они понять настроение группы, например, подмечая невербальные сигналы? Существуют ли у них положительные установки в отношении своих коллег? Терпимы ли они к различиям во мнениях о том, что надо делать? Обладают ли они достаточной широтой взглядов, необходимой для того, чтобы признать нечто, не лежащее в сфере их собственных непосредственных интересов, представляющее ценность для стратегических интересов группы? Могут ли они выполнять различные роли в группе – роли генератора идей, координатора, человека, берущего на себя ответственность за контакт с «саботажниками», которые пытаются разрушить группу в своих корыстных интересах, или же с теми, кто всегда точно знает, что должно быть сделано? Готовы ли они поручиться, что сами не разрушат группу? Научились ли они терпеть соглашателей и идти на компромиссы, чтобы удовлетворять различные противоречивые интересы? Научились ли они работать с людьми, разными способами стремящимися к разнообразным целям, чтобы достигать и совместных целей? Научились ли они распознавать и решать общие организационные проблемы, тесно связанные с достижением собственных целей?

Такими навыками человек может обладать только в том случае, если он признает важность коллективных целей. У нас нет оснований делать вывод, будто тот или иной человек не обладает этими навыками и установками, если он не демонстрирует их в отношении задачи, ценность которой для него сомнительна или невелика. С другой стороны, низкий уровень развития этих видов компетентности часто выявляется даже в тех случаях, когда индивид придает большое значение достижению цели. Еще чаще их отсутствие отмечается в ситуациях, когда индивид не понимает, что достижение важных для него целей зависит от коллективных действий по решению общей проблемы.

Способность побуждать других людей работать сообща ради достижения поставленной цели.

Способен ли человек взять на себя роль лидера (или руководителя), чтобы побудить других людей работать с ним сообща для достижения поставленной цели? Способен ли он четко сформулировать групповую цель и задействовать для ее достижения социальные механизмы и институты? Может ли он генерировать такую энергию, которая заразит остальных и усилит проявления компетентности? Лидер должен помнить, что большинство людей уже имеет хотя бы начальные навыки, сложившиеся в ходе достижения их личных целей. Теперь его задача состоит в том, чтобы использовать эти навыки при достижении цели, которую они прежде считали либо неважной, либо недостижимой. Он должен создавать ситуации, в которых люди могли бы развивать свою компетентность. В этом случае оказывается не так уж трудно изменять ценностные приоритеты. Для этого следует активизировать латентные ценности и прояснить тот факт, что достижение поставленных целей становится реальным именно в процессе совместной деятельности в новой, адекватной, структурированной среде при условии благожелательного организационного климата. Лидер должен уметь создать организационную структуру, которая позволит людям эффективно достигать их личных и общих целей. Это требует от лидера глубокого понимания интересов и возможностей каждого из его «последователей», чтобы привести их в соответствие с наличными ресурсами и требованиями конкретной задачи. Лидер может также помочь людям в решении психологических проблем, которые часто препятствуют достижению цели. Например, люди хотят сделать что-то, но не уверены, что у них получится; или им кажется, что они должны продемонстрировать идеальное качество, когда достаточно просто выполнить задание. Лидер должен внушить подчиненным, что не вполне идеальное выполнение задания – это необходимый этап повышения качества работы, и тогда его способность обеспечить себе и своим «последователям» конструктивную обратную связь обязательно приведет к повышению эффективности групповой деятельности.

Способность слушать других людей и принимать во внимание то, что они говорят.

Это предполагает способность абстрагироваться от своего собственного предвзятого мнения и не только слушать то, что говорят другие люди, но и понимать то, чего они не договаривают. А для того, чтобы слышать подтекст, необходима способность улавливать ключевые фразы и иметь представление о том, каким образом убеждения и представления ассоциируются с определенными формами мышления и способами выражения мыслей. Если человек предполагает, что за неким высказыванием скрываются невыраженные опасения и установки, он должен искать дополнительную информацию, подтверждающую его гипотезу. Следовательно, такого рода способность слушать отчасти зависит от готовности признать, что, если даже и не удается подтвердить правоту своего негативного отношения к каким-либо действиям, его нельзя просто выбросить, так как оно выражает скрытое опасение, которое нужно преодолеть, чтобы успешнее продвигаться к цели. Такие опасения часто основываются на конфликте между главной и второстепенной целями, и необходимо выяснить, можно ли разрешить этот конфликт.

Стремление к субъективной оценке личностного потенциала сотрудников.

Это готовность при отборе сотрудников полагаться скорее на свои личные впечатления, чем на объективные (и чаще всего не относящиеся к делу), формальные критерии статуса и прошлые заслуги. Очевидно, это связано также с уверенностью человека в своей способности управлять другими людьми. Эта черта может сформироваться только в том случае, если человек имеет опыт работы в ситуациях, обеспечивающих возможность самоконтроля за принятыми им управленческими и кадровыми решениями. При недостатке обратной связи человек будет продолжать принимать решения, которые представляются ему хорошими, не стремясь понять используемые им критерии. Озабоченность статусом, выражающаяся в поиске простых показателей для сложных характеристик взаимодействия, может быть связана с боязнью когнитивной сложности, нежеланием исследовать сложные проблемы и неуважением к молодым сотрудникам и их способности привносить ценный вклад в обсуждение проблем. Нежелание обсуждать проблемы может быть связано со страхом, что сложившееся мнение ошибочно, или с чрезмерной озабоченностью соблюдением правил, которые увеличивают предсказуемость событий, или с тем, что в качестве мерила статуса используются деньги.

Готовность разрешать другим людям принимать самостоятельные решения.

Выражение доверия к компетентности других людей. Если человек стремится развивать данный вид компетентности, ему необходимо удостовериться в том, что другие люди разделяют его ценности и приоритеты, или по крайней мере он должен быть уверен в том, что способен добиться от них этого. Если он подозревает, что окружающие не разделяют его ценности, ему придется затратить на контроль над ними массу собственного и их времени. Хуже того, это помешает им развить многие виды компетентности, необходимые для успешного достижения цели, особенно уверенность в себе и способность справляться с трудными ситуациями. Кроме того, им будет трудно развить способность критически оценивать собственные суждения.

Способность разрешать конфликты и смягчать разногласия.

Эта способность включает в себя чувствительность к невысказанным опасениям и к различиям в приоритетах. Кроме того, она включает умение побуждать других людей к оценке последствий, связанных с занимаемой ими позицией и с позициями окружающих, а также к уважению тех, кто имеет иные приоритеты. Это требует убежденности в том, что важно искать решения, приемлемые для обоих сторон (вместо желания подчинить группу себе), и подкрепленного опытом понимания, что такое решение может быть найдено лишь при условии изучения возможных последствий альтернативных решений. Это требует большего уважения к тем людям, которые склонны идти на компромиссы, нежели к людям, отстаивающим свою точку зрения любой ценой.

Способность эффективно работать в качестве подчиненного.

Эта способность включает в себя понимание общих принципов программы действий, умение на основе неполной информации представить себе целостную картину происходящего, вместо того чтобы ждать от кого-либо объяснения программы действий. Это, по сути, не что иное, как способность обучаться самостоятельно, которой так часто пренебрегают. Но готовность действовать на основе достигнутого уровня понимания, нести ответственность за решение участвовать в общей программе является достаточно специфичной. Вполне очевидно, что, чтобы успешно исполнять роль подчиненного, нужно быть преданным общему делу и проявлять большинство видов компетентности, необходимых для достижения цели.

Терпимость по отношению к различным стилям жизни окружающих.

Признание скорее относительного, нежели абсолютного, характера собственных моральных принципов; признание того, что другие люди и группы людей играют важную роль в развитии общества и оказывают значительную помощь конкретному человеку в достижении его целей. Если люди считают неприемлемыми те стили жизни, которые не совпадают с их собственным, то это затрудняет их сотрудничество с теми, кто живет иначе, даже когда они имеют общие цели. В этих обстоятельствах значительная часть энергии будет тратиться на бесплодные конфликты, а не на продуктивные цели.

Понимание плюралистической политики.

Знакомы ли люди с теми видами ограничений и обстоятельств, которые заставляют лидеров и руководителей менять свои мнения и проводимую ими политику, если они встречаются со взглядами, противоположными их собственным? Знают ли о том, что при достижении своих целей необходимо принимать во внимание разнообразные жизненные позиции других людей, которые могут потребовать управленческих подходов, весьма далеких, с их точки зрения, от идеальных? Готовы ли они продолжать совместную работу с коллегами, которые вначале поддерживали их мнение, но затем изменили свою позицию, приняв иную точку зрения? Или они расценивают это как проявление слабости или предательства?

Готовность заниматься организационным и общественным планированием.

Склонен ли человек к активным действиям, направленным на то, чтобы линия развития общества совпадала с его желаниями? Понимает ли, что должен воздействовать на общество, если хочет жить так, как считает нужным? Хотя эти характеристики тесно связаны с личной ответственностью, они также включают в себя четкую ориентацию на будущее и понимание того, что многие личностные проблемы имеют социальные, национальные и интернациональные источники, а также понимание важности формирования социальных институтов, призванных исполнять необходимые функции.

Многие из упомянутых видов компетентности не являются полностью независимыми. Например, готовность обучаться самостоятельно тесно связана с уверенностью в себе, самоуважением, способностью к рефлексии и критичностью. Вышеперечисленные виды компетентности рассматривались по отдельности, но необходимо дополнительное исследование, чтобы выявить имеющиеся между ними взаимосвязи.

При преследовании чисто практических целей некоторые виды компетентности могут привлекаться в определенной последовательности: одна группа используется для достижения промежуточной цели, затем задействуется другая группа, и т. д. Шнейдер с коллегами (Schneider et al., 1981) изучали виды компетентности, необходимые для преподавателей, реализующих образовательные программы для взрослых. Обнаружилось, что преподаватели, которых коллеги и студенты считали наиболее успешными, использовали целый ряд видов компетентности для создания атмосферы доброжелательности, взаимного уважения и диалога, в которой они могли работать со студентами. В этой атмосфере они использовали уже другой набор видов компетентности для обеспечения связи личных интересов студентов с требованиями изучаемого курса; студенты, таким образом, могли развивать новые навыки, умения и виды компетентности в отношении тех целей, которые приобрели для них значимость.

Личностные компоненты мотивации (в отличие от внешних, компонентов среды) разделяются на два вида – ценности и компетентности. Чтобы оценить характеристики человеческих ресурсов, или мотивационные диспозиции, сначала необходимо определить ценности индивида. Для этого следует выяснить, над чем индивид стремится работать и о чем он склонен размышлять. Чтобы выяснить, насколько успешно он достигнет значимых для него целей, можно оценить количество видов компетентности, которые он проявляет при достижении этой цели.

Сам факт, что наиболее важные характеристики человеческих ресурсов (например, инициатива) включают в себя как ценностный компонент, так и определенное число видов компетентности, рассмотренных выше, приводит к тому, что учителя весьма неохотно соглашаются принимать участие в программах, направленных на повышение их квалификации, из-за типичного для них нежелания напрямую влиять на ценности учащихся. И это происходит вопреки тому факту, что все лица, связанные с системой образования, убеждены, что эти качества должны развиваться и что школа на самом деле развивает их, так или иначе влияя на ценности учащихся. И такое противоречие имеет свои причины. Ученики, развившие в себе инициативу, могут столкнуться с очень неприятными последствиями, если им придется жить и работать в обществах или организациях определенного типа. Нам необходимо больше узнать о последствиях для индивида и для общества, связанных с развитием или недоразвитием этих характеристик.

До тех пор, пока такие данные не станут доступны, мы должны выяснить на основе уже имеющихся свидетельств, какие характеристики представляются наиболее важными, и предпринять шаги для их развития. Даже если нас будут сдерживать мысли о том, что мы можем находиться на неверном пути, мы должны немедленно задаться вопросом: каковы будут последствия работы нынешней образовательной системы в плане развития инициативы, креативности и способности решать проблемы? В свете наших ответов на эти вопросы, мы сможем вернуться к нашей задаче с удвоенной энергией.